Текст книги "Драматическая трилогия (сборник)"

Князь Иван

Петрович Шуйский!

Годунов (к стольнику).

Царь его сегодня

Принять не может!

Федор.

Кто тебе сказал?

Впустить его!

(Продолжает ходить по комнате.)

Я скоро у себя

Не властен в доме стану!

Входит к н. Иван Петрович Шуйский.

Здравствуй, князь!

Спасибо, что пожаловал! С тобою

Я буду говорить, с тобою, князь,

О Дмитрии, о брате!

Кн. Иван Петрович.

Государь,

Я сам давно хотел тебе поведать

О Дмитрии-царевиче, но прежде —

На шурина на твоего тебе

Я бью челом!

Федор.

Как? На Бориса?

Кн. Иван Петрович.

Да!

Федор.

Что сделал он?

Кн. Иван Петрович.

Свою солживил клятву!

Федор.

Что? Что ты, князь?

Кн. Иван Петрович.

Ты слышал, государь,

Как он клялся, что ни единым пальцем

Не тронет он сторонников моих?

Федор.

Конечно, слышал! Ну?

Кн. Иван Петрович.

Сегодня ж ночью

Он тех купцов, с которыми вчера

Ты говорил, велел схватить насильно

И отвезти неведомо куда!

Федор.

Позволь, позволь, тут что-нибудь не так!

Кн. Иван Петрович.

Спроси его!

Федор.

То правда ль, шурин?

Годунов.

Правда.

Ирина.

Помилуй, брат!

Федор.

Побойся Бога, шурин!

Как мог ты это сделать!

Годунов.

Я нашел,

Что их в Москве оставить не годится.

Федор.

А клятва? Клятва?

Годунов.

Я клялся́ не мстить им

За прежние вины́ – и я не мстил.

Они за то увезены сегодня,

Что, после примирения, меня

Хотели снова с Шуйскими поссорить,

Чему ты был свидетель, государь.

Федор.

Да разве так! Но все же надо было…

Годунов.

Дивлюся я, что князь Иван Петрович

Стоит за тех, которые так дерзко

Пыталися меж нас расстроить мир!

Кн. Иван Петрович.

А я дивлюсь, как ты, боярин, смеешь

Бессовестным, негодным двоязычьем

Оправдывать себя! Великий царь!

Он не в глаза ль смеялся нам вчера,

Тебе и мне, когда, в руках владыки,

Он честный крест на криве целовал?

Федор.

Нет, шурин, нет, ты учинил не так!

Твои слова мы поняли не так!

Кн. Иван Петрович.

Что будет думать о тебе земля,

Великий царь, когда свою он клятву,

Тобою освященную, дерзнул

Попрать ногами?

Федор.

Этого не будет!

Купцов вернуть сегодня ж!

Кн. Иван Петрович.

Только, царь?

А он, который обманул тебя,

Меня ж бесчестным сделал пред народом, —

По-прежнему землею будет править?

Федор.

Но, князь, позволь… тут не было обмана…

Вы только ведь не поняли друг друга…

Да и к тому ж ведь вы уж сговорились,

Чтоб вместе вам обсуживать дела?

Кн. Иван Петрович.

Он так клялся; ему на этом слове

Я подал руку, – но ты видишь сам,

Как целованье держит он свое!

Великий царь, остерегись его!

Не доверяй ему ни государства,

Ни собственной семьи не доверяй!

Ты говорить со мной хотел о брате?

Ты знаешь ли, кто тот, кого приставил

Он в Угличе ко брату твоему?

Тот Битяговский? Знаешь ли, кто он?

Изменник он! И вор! И лжесвидетель,

Избавленный от виселицы им!

Не оставляй наследника престола

В таких руках!

Федор.

Нет, нет, на этом, князь,

Спокоен будь! Уж я сказал Борису,

Что Дмитрия хочу я взять к себе!

Годунов.

А я на то ответил государю,

Что в Угличе остаться должен он.

Федор.

Как? Ты опять? Ты споришь?

Годунов.

Государь,

Дозволь тебе сказать…

Федор.

Нет, не дозволю!

Я царь или не царь?

Годунов.

Дай объяснить мне…

Лишь выслушай…

Федор.

И слушать не хочу!

Я царь или не царь? Царь иль не царь?

Годунов.

Ты царь…

Федор.

Довольно! Больше и не надо!

Ты слышала, Арина? Князь, ты слышал?

Он согласился, что я царь! Теперь уж

Не может спорить он! Теперь он – цыц!

(К Годунову.)

Ты знаешь, что такое царь? Ты знаешь?

Ты помнишь батюшку-царя? Ты, ты,

Князь, будь спокоен! Дмитрия к себе

Из Углича я выпишу сюда!

И мачеху, и мачехиных братьев,

Всех выпишу! Что это, в самом деле?

На что это похоже? Даже в пот

Меня он бросил! Посмотри, Арина!

(Ходит по комнате и потом останавливается перед Шуйским и Годуновым.)

Ну, а теперь, как я вас помирил,

Так полно вам сердиться друг на друга!

Ну, полно, шурин! Полно, князь! Довольно!

Ну, поцелуйтесь! Ну!

Кн. Иван Петрович.

Великий царь,

Тебя постичь я не могу! Ты видел,

Из собственных его ты слышал уст,

Что клятвой он двусмысленно играет,

Его насилье сам ты отменил,

Ты согласился, что оставить брата

Нельзя в руках наемника его,

А между тем ты оставляешь царство

В его руках? Великий государь,

Одно из двух! Иль я теперь обманщик,

И ты меня суди за клевету —

Или его за вероломство должен

Ты отрешить!

Федор.

Да я ведь уж исправил

Его вину перед тобой? Чего же

Тебе еще? Ничем он не доволен!

Арина, слышишь?

Ирина.

Князь Иван Петрович,

Мне кажется…

Годунов.

Оставь его, сестра!

Царя избавлю я от затрудненья

Меж нас решать. Великий государь!

Доколе ты мне верил, я тебе

Мог годен быть; как скоро ж ты не веришь,

Я не гожусь. Князь Шуйский молвил правду:

Один из нас другому должен место

Здесь уступить. Свой выбор, государь,

Ты учинил, когда так благосклонно

Ты обвиненья выслушал его,

Мою же речь отвергнул наотрез.

Дозволь мне удалиться.

Федор.

Что ты? Что ты?

Годунов.

Кому прикажешь, государь, дела

Мне передать?

Федор.

Да ты меня не понял!

Ах, боже мой! Что ты наделал, князь!

Годунов.

Нет, государь, твою я волю понял:

Тебе угодно тех людей, которых

Я удалил, чтоб город успокоить,

Вернуть назад. Тебе Нагих угодно,

С царевичем, в Москву перевести,

Хоть есть причины важные оставить

Их в Угличе. Когда, великий царь,

Ты так решил – твоя святая воля

Исполнится, но на себя ответа

Я не беру!

Федор.

Да я не знал, Борис,

Что есть такие важные причины!

Уж если ты…

Кн. Иван Петрович.

Прости, великий царь!

Федор.

Князь! Князь! Куда?

Кн. Иван Петрович.

Куда-нибудь подале,

Чтоб не видать, как царь себя срамит!

Федор.

Князь, погоди, мы все уладим…

Кн. Иван Петрович.

Царь

Всея Руси, Феодор Иоанныч, —

Мне стыдно за тебя – прости!

(Уходит.)

Федор.

Князь! Князь!

Ах, боже мой, ушел! И этот вот

Меня оставить хочет! Шурин, ты…

Ты пошутил! А что ж с землею будет?

Годунов.

Великий царь, могу ль тебе служить я,

Когда ты руки связываешь мне?

Федор.

Да нету, шурин, нету! Будет все

По-твоему. Ну, что ж? Согласен ты?

Да, шурин? Да?

Годунов.

На этом уговоре,

Великий царь, согласен я, но помни,

Что только так могу я продолжать

Тебе служить.

Федор.

Спасибо же тебе!

Спасибо, шурин. Знаешь ли, теперь

Нам Шуйского бы надо успокоить!

Ведь он тебя не понял; я ведь тоже

Тебя вчера не понял!

Входит Клешнин, подает Годунову бумаги и уходит. Годунов пробегает их и передает Федору.

Годунов.

Государь,

Сперва прочти вот это донесенье

Из Углича и тайное письмо,

Которое Михайло Головин,

Сторонник Шуйских, написал к Нагим;

Его прислал с нарочным Битяговский.

Федор (смотрит в бумаги).

Ну, что же тут? «И в пьяном виде часто

Ругаются негодными словами…»

Да кто же слов не говорит негодных,

Когда он пьян? «И деньги вымогают

С угрозами…» Да ты уж им не мало ль

Назначил, шурин? Ведь они привыкли

Жить широко при батюшке! Ты им бы

Поболе дал! Ну, что же тут еще?

«И хвалятся, что с помощию Шуйских

Они царя…» Помилуй, быть не может!

Годунов.

Ты грамоту прочти Головина.

Федор (читает про себя, останавливается и качает головой).

Меня согнать с престола? Боже мой,

Зачем бы им не подождать немного?

Всем ведомо, что я недолговечен;

Недаром тут, под ложечкой, болит.

Не то хоть Мите подрасти бы дали!

Уж как бы я охотно уступил

Ему престол! А то теперь насильно

Меня согнать, а малого ребенка

Вдруг посадить, а там еще опека,

Разрухи, смуты, разоренье царству…

Нехорошо!

Годунов.

Теперь ты видишь, царь,

Зачем Нагим нельзя позволить было

Вернуться на Москву?

Федор.

Нехорошо!

Годунов.

Ты благодушно, царь, об этом судишь,

А между тем великая опасность

Грозит земле. Не терпит время. Нам

Решительное надо сделать дело!

Федор.

Какое дело, шурин?

Годунов.

Государь!

Из грамоты Головина ты видишь,

Что Шуйские с Нагими в заговоре.

Ты должен приказать немедля Шуйских

Под стражу взять.

Федор.

Под стражу? Как? Ивана

Петровича под стражу? А потом?

Годунов.

Потом – когда себя он не очистит —

Он должен быть…

Федор.

Что должен быть?

Годунов.

Казнен.

Федор.

Как? Князь Иван Петрович? Тот, который

Был здесь сейчас? Которого сейчас я

Брал за руку?

Годунов.

Да, государь.

Федор.

С которым

Тебя вчера я помирил?

Годунов.

Тот самый.

Федор.

Он? С братьями казнен?

Годунов.

Со всеми, кто

Причастен к их измене.

Федор.

И с Нагими?

Годунов.

Без Шуйских эти не опасны, царь.

Федор.

Того казнить сбираешься ты, шурин,

Кто землю спас?

Годунов.

Того, кто посягает

На твой престол.

Федор.

И это все затем,

Что в пьяном виде на меня Нагие

Грозилися? Что вздумалось кому-то

К ним написать, без ведома, должно быть,

И самых Шуйских? Шурин, ты скажи мне,

Ты с тем лишь мне служить еще согласен,

Чтоб я тебе их выдал головой?

Годунов.

Лишь только так могу я, государь,

Тебе за целость царства отвечать.

Когда тебе мне верить не угодно,

Раз навсегда дозволь мне удалиться,

А на себя за все возьми ответ!

Федор (после долгой борьбы).

Да, шурин, да! Я в этом на себя

Возьму ответ! Вот видишь ли, я знаю,

Что не умею править государством.

Какой я царь? Меня во всех делах

И с толку сбить, и обмануть нетрудно.

В одном лишь только я не обманусь:

Когда меж тем, что бе́ло иль черно́,

Избрать я должен – я не обманусь.

Тут мудрости не нужно, шурин, тут

По совести приходится лишь делать.

Ступай себе, я не держу тебя;

Мне Бог поможет. Я измене Шуйских

Не верю, шурин; если ж бы и верил,

И тут бы их на казнь я не послал.

Довольно крови на Руси лилося

При батюшке, Господь ему прости!

Годунов.

Но, государь…

Федор.

Я знаю, что́ ты скажешь:

Что через это царство замутится?

Не правда ли? На то Господня воля!

Я не хотел престола. Видно, Богу

Угодно было, чтоб немудрый царь

Сел на Руси. Каков я есть, таким

Я должен оставаться; я не вправе

Хитро вперед рассчитывать, что будет!

Годунов.

Но, государь, подумай…

Федор.

Что тут думать?

Что думать, шурин? Дело решено.

Мне твоего не надо уговора;

Свободен ты; оставь меня теперь;

Мне одному остаться надо, шурин!

Годунов.

Я ухожу, великий государь!..

(Направляется медленно к двери, но прежде, чем отворить ее, оборачивается на Федора.)

Федор дает ему уйти и кидается на шею Ирине.

Федор.

Аринушка! Родимая моя!

Ты, может быть, винишь меня за то,

Что я теперь его не удержал?

Ирина.

Нет, Федор, нет! Ты сделал так, как должно!

Ты ангела лишь слушай своего,

И ты не ошибешься!

Федор.

Да, я тоже

Так думаю, Аринушка. Что ж делать,

Что не рожден я государем быть!

Ирина.

Ты весь дрожишь, и сердце у тебя

Так сильно бьется!

Федор.

Бок болит немного;

Аринушка, я не пойду к обедне.

Ведь тут греха большого нет, не правда ль,

Одну обедню пропустить? Я лучше

Пойду к себе в опочивальню; там

Прилягу я и отдохну часочек.

Дай на́ руку твою мне опереться;

Вот так! Пойдем, Аринушка; на Бога

Надеюсь я, он не оставит нас!

(Уходит, опираясь на руку Ирины.)

Действие четвертое

Дом князя Ивана Петровича Шуйского

Князь Иван Петрович и княжна Мстиславская. В стороне стол с кубками, за которым стоит Старков.

Кн. Иван Петрович.

Не плачь, Наташа, я ведь не серчаю:

Тебе простил я; баба та тебя

Попутала, а Бог и наказал.

Княжна.

Князь-дядюшка, а с ним-то что же будет?

Кн. Иван Петрович.

С Григорьем-то? Да в гору, чай, пойдет,

Когда захочет выдать нас. Два раза

Я посылал за ним, чтобы его

Усовестить, да не могли найти.

Вот голова! Когда б меня дождался,

Так не дошло б до этого.

Княжна.

Ты, дядя,

Его простил бы? Ты бы за царя

Меня не стал неволить?

Кн. Иван Петрович.

За таким

Тебя мне жаль бы видеть было мужем!

Я пожурил бы вас обоих, сло́ва ж

Назад не взял бы. Ошалели братья.

Княжна.

Он не пойдет к царице! Не захочет

Он выдать вас!

Кн. Иван Петрович.

И самому мне что-то

Не верится; но выдаст иль не выдаст,

Мы ждать не будем; прежде, чем вернулся

Я от царя, все было решено.

Княжна.

Не мучь меня – скажи мне, Бога ради,

Что́ ты решил?

Кн. Иван Петрович.

Не девичье то дело,

Наташенька, узнаешь после.

Княжна.

Дядя,

Твой мрачен вид, ты смотришь так сурово —

Со мной одной по-прежнему ты ласков,

Ты добр со мной; но страшно мне смотреть

Тебе в глаза – хотелось бы по ним

Мне отгадать, что ты задумал?

Кн. Иван Петрович.

Тотчас

Князья придут, мне дело с ними есть,

Поди к себе, Наташа.

Княжна.

Дай остаться

С тобою мне! Дай потчевать гостей!

Кн. Иван Петрович.

Нельзя, Наташа.

Княжна (про себя).

Господи, ужели

Недаром сердцу чуется беда!

(Уходит.)

Входят братья кн. Ивана Петровича, купцы Голубь и Красильников с другими сторонниками Шуйских. Все останавливаются перед ним в почтительном молчании. Кн. Иван Петрович смотрит на них некоторое время, не говоря ни слова.

Кн. Иван Петрович (сидя).

Вам ведомо, как дело повернулось:

Схватить нас могут каждый миг. Хотите ль

Погибнуть все или со мной идти?

Все.

Князь-государь, приказывай что хочешь —

Мы все с тобой!

Кн. Иван Петрович.

Так слушайте ж меня!

Князь Дмитрий, ты сейчас поедешь в Шую,

Сберешь народ, дворян и духовенство

И с лобного объявишь места им,

Что Федор-царь во скудоумье впал

И государить долее не может;

Царем же нам законным учинился

Его наследник Дмитрий Иоанныч.

Пусть крест ему целуют. Князь Андрей!

Тебя я шлю в Рязань. Сбери войска

И на Москву веди их. Князь Феодор!

Ты едешь в Нижний! Князь Иван, ты – в Суздаль!

Боярин Головин! Тебя избрал

Я в Углич ехать. Там с Нагими вы

Димитрия объявите царем

И двинетесь, при звоне колокольном,

С ним на Москву, хоругви распустя.

Я со Мстиславским и со князь Васильем

Останусь здесь, чтоб Годунова взять

Под караул.

(К дворецкому.)

Федюк, подай братину!

Во здравье каждому и в добрый путь,

И да живет царь Дмитрий Иоанныч!

Все (кроме Василия Шуйского).

Да здравствует царь Дмитрий Иоанныч!

Кн. Василий Шуйский.

Князь-дядюшка, не в гнев тебе сказать:

Не скоро ль ты решился? Вспомни только —

Сего утра еще ты не хотел

Дойти до этого!

Кн. Иван Петрович.

Я был дурак!

Пред кем хотел я уличить Бориса?

Перед царем? Нет на Руси царя!

Кн. Василий Шуйский.

Обдумай, князь…

Кн. Иван Петрович.

Я все обдумал. Голубь!

Я виноват перед тобой – ты прав!

Как малого мальчишку, тот татарин

Меня провел, – он лучше знал царя!

Как удалось тебе уйти?

Голубь.

Доро́гой,

Князь-батюшка, веревки перетер,

А на плоту, на Красной переправе,

Сшиб двух стрельцов, с повозки прыгнул в воду

И вплавь утек!

Кн. Иван Петрович.

Ты вовремя вернулся!

Сегодня же с Красильниковым ты,

И с этими другими молодцами,

Торговых вы подымете людей!

Красильников.

Уж положись на нас, князь-государь!

Все поголовно встанем на Бориса!

Кн. Иван Петрович.

Лишь смеркнется, готовы будьте все;

Когда ж раздастся выстрел из Царь-пушки —

Входите в Кремль.

(К дворецкому.)

Федюк, подай стопу!

Во здравье всех!

(Отпивает и передает купцам.)

Купцы.

Князь-батюшка! Ты нам

Родной отец! Тобою лишь стоим!

Дай Господи тебе сломить Бориса —

И да живет Димитрий-царь!

Кн. Иван Петрович.

Аминь!

Купцы уходят.

(К Мстиславскому.)

Ты, князь, сейчас же выбери надежных

Пятьсот жильцов. Пусть крест они целуют

Царю Димитрию; когда ж стемнеет,

Веди их в Кремль. Я с князь Васильем вместе

Меж тем схвачу Бориса на дому.

Кн. Василий Шуйский.

Эй, дядюшка! Ты знаешь, я не трус,

Опасного я не боюся дела,

Но все ж подумай лучше!

Кн. Иван Петрович.

Много думать —

От дела отказаться. Нам теперь

Уж нечего раскидывать умами —

И ясен путь открылся перед нами!

Дом Годунова

Годунов в волнении ходит взад и вперед. Клешнин стоит, прислонясь к печи.

Годунов.

Я отрешен! Сам Федор словно нудит

Меня свершить, чего б я не хотел!

Нагие ждут давно моей опалы,

И весть о ней им дерзости придаст.

Они теперь на все решатся. Дмитрий

Им словно стяг, вкруг коего сбирают

Они врагов и царских и моих.

Того и жди: из Углича пожаром

Мятеж и смуты вспыхнут. Битяговский —

Мне на него рассчитывать нельзя;

Меня продаст он, если не приставлю

За ним смотреть еще кого-нибудь.

Я принужден… я не могу иначе…

Меня теснят…

(К Клешнину.)

Ты хорошо ли знаешь

Ту женщину?

Клешнин.

На все пригодна руки!

Гадальщица, лекарка, сваха, сводня,

Усердна к Богу, с чертом не в разладе —

Единым словом: баба хоть куда!

Она уж здесь. Звать, что ль, к тебе?

Годунов.

Не нужно.

Ты скажешь ей, чтобы она блюла

Царевича, а паче примечала б,

Что говорят Нагие. Как царя

Оставил ты?

Клешнин.

Над кипой тех бумаг,

Которые отнесть ему велел ты;

То лоб потрет, то за ухом почешет,

И ничего, сердечный, не поймет!

Годунов.

Не выдержит.

(Задумывается.)

Мне все на ум приходит,

Что в оный день, когда царя Ивана

Постигла смерть, предсказано мне было,

Оно теперь свершается: помеха

Моя во всем, вредитель мой и враг —

Он в Угличе…

(Опомнившись.)

Скажи ей, чтоб она

Блюла царевича!

Клешнин.

А посмотреть

Ее не хочешь, батюшка?

Годунов.

Не нужно!

(Про себя.)

«Слаб, но могуч, безвинен, но виновен —

Сам и не сам – потом – убит!»

(К Клешнину.)

Скажи ей,

Чтобы она царевича блюла!

(Уходит.)

Клешнин (один).

Чтобы блюла! Гм! Нешто я не знаю,

Чего б хотелось милости твоей?

Пожалуй – что ж! Грех на душу возьму!

Я не брезглив, не белоручка я!

Пока он жив, от Шуйских и Нагих

Не будет нам покоя. Вишь, как крылья

Подрезали! Не ждал я этой рыси

От Федора Иваныча! Конечно,

Не выдержит; а если между тем

Случится что?

(Отворяет дверь.)

Сударыня, войди!

Волохова (входит с просвирой в руках).

Благослови, Владычица святая!

Поклон тебе, боярин, принесла

От Трех Святителей, просвирку вот

Там вынула во здравие твое!

Клешнин (ласково).

Садись сюда, голубушка, спасибо!

Тебе сказали, для чего послал

Я за тобой?

Волохова (садясь).

Сказали, государь,

Сказали, свет: боярин Годунов

Сменяет, мол, царевичеву мамку,

Меня ж к нему приставить указал.

Уж будь спокоен! Пуще ока стану

Его беречь; и ночи не досплю,

И куса не доем, а уж дитятю

Я соблюду!

Клешнин.

Бывала в мамках ты?

Волохова.

Лгать не хочу, боярин, не бывала,

А уж куда охоча до детей!

Ребеночек ведь тот же ангел Божий!

Сама сынка вскормила своего,

Двадцатый вот пошел ему годок,

Все при себе, под крылышком, держала

До морового года; лишь в тот год

Поопасалась вместе жить.

Клешнин.

Что так,

Голубушка?

Волохова.

А в этакую пору

Недолго до греха: как раз подсыплет

Чего-нибудь, отпел, похоронил,

Наследство взял – и поминай как звали!

Кому в такое время разбирать!

Клешнин.

Ты свахою, голубушка, теперь?

Волохова.

Бываю в свахах, батюшка-боярин,

Хвалиться грех, а без меня не много

Играется и свадеб на Москве!

Клешнин.

Какую же последнюю ты свадьбу

Устроила?

Волохова.

А Шаховского-князя

С Мстиславскою-княжною, государь.

Клешнин.

Не с тою ли, которую вчера

Ты, при живой царице, за царя

Хотела сватать?

Волохова.

Боже упаси!

Какой тебе разбойник то сказал?

Какой собака, вор и клеветник?

Чтоб у него язык распух! Чтоб очи

Полопались!

Клешнин (грозно).

Молчи, старуха! Цыц!

Мы знаем все! Покойный государь,

Блаженной памяти Иван Васильич,

На медленном огне тебя бы, ведьму,

Изволил сжечь! Но жалостлив боярин

Борис Феодорович Годунов:

Он вместо казни даст тебе награду,

Когда свою исполнить службу ты

Сумеешь при царевиче.

Волохова.

Сумею!

Сумею, батюшка! Сумею, свет!

Уж положися на меня! И мухе

Я на дитятю сесть не дам! Уж будет

И здрав, и сыт, и цел, и невредим!

Клешнин.

Но если б что не по твоей вине

Случилось с ним…

Волохова.

Помилуй, уж чему

При мне случиться!

Клешнин (значительно).

Он тебе того

В вину бы не поставил!

Волохова смотрит в удивлении.

Слушай, баба:

Никто не властен в животе и смерти —

А у него падучая болезнь!

Волохова.

Так как же это, батюшка? Так что же?

В толк не возьму?

Клешнин.

Бери, старуха, в толк!

Волохова.

Да, да, да, да! Так, так, боярин, так!

Всё в Божьей воле! Без моей вины

Случиться может всякое, конечно!

Мы все под Богом ходим, государь!

Клешнин.

Ступай, карга! С тобой перед отъездом

Увижусь я, но помни: денег вдоволь —

Или тюрьма!

Волохова.

Помилуй, государь,

Зачем тюрьма! Уж ты не поскупись,

Ведь наше дело вдовье. Да дозволь уж

Сынка забрать!

Клешнин.

Ты в том вольна; ступай!

Волохова.

Прости же, государь; уж будешь нами

Доволен! Так! Конечно, так, конечно!

Час неровён, случиться может всяко!

Один лишь Бог силен и всемогущ,

Один Господь, а наше дело вдовье!

(Уходит.)

Слуга (докладывает).

Федюк Старков!

Клешнин.

Зови его сюда!

Старков входит.

Занавес опускается.

Царский терем. Половина царицы

Федор сидит за кипою бумаг и обтирает пот с лица. Перед ним стоят государственные печати, большая и малая. Ирина подходит и кладет ему руку на плечо.

Ирина.

Ты отдохнул бы, Федор.

Федор.

Ничего

Понять нельзя! Борис нарочно мне

Дела такие подобрал! Один лишь

Толковый лист попался: наш гонец

Из Вены пишет: цесарь-де готовит

Подарок мне: шесть обезьян мне шлет.

Аринушка, я их отправлю к Мите!

Ирина.

Так ты его не выпишешь?

Федор.

Вот видишь,

Аринушка, когда бы согласился

Борис остаться…

Ирина.

На его ты место

Еще не выбрал никого?

Федор.

Ведь ты же,

Ты ж говорила: лучше подождать.

Ты думала, он сам придет мириться,

А он прислал мне этот ворох дел!

Уж я над ним измучился, и вот

Еще беда: за Шуйским я послал,

За князь Иваном, чтоб помог он мне

Все разобрать, а он велел ответить,

Что нездоров; упрямится, должно быть.

Я вновь послал: челом-де бью ему,

Такое-де есть дело, о котором

Не знает он!

Входит Клешнин.

А, это ты, Петрович!

Откуда ты?

Клешнин.

От хворого.

Федор.

Откуда?

Клешнин.

От хворого от твоего слуги,

От Годунова.

Федор.

Разве он хворает?

Клешнин.

А как же не хворать ему, когда

Его, за все заслуги, словно пса,

Ты выгнал вон! Здорово, мол, живешь!

Федор.

Помилуй, я…

Клешнин.

Да что тут говорить!

Ты, батюшка, был от младых ногтей

Суров, и крут, и сердцем непреклонен.

Когда себе что положил на мысль,

Так уж поставишь на своем, хоть там

Весь свет трещи!

Федор.

Я знаю сам, Петрович,

Что я суров…

Клешнин.

Весь в батюшку пошел!

Федор.

Я знаю сам, но неужель Борис

Не помири́тся, если я скажу,

Что виноват?

Клешнин.

Он столького не просит.

Лишь прикажи мне приложить печать

Вот к этому листу о взятье Шуйских

Немедленно под стражу – и он снова

Тебе слуга!

Федор.

Как? Он не перестал

Подозревать?

Клешнин.

Царь! Тут не подозренье,

Тут полная улика налицо!

Старков, дворецкий князь Ивана, нам

Сейчас донес, что князь Иван сегодня

Решил признать царенка государем,

Тебя ж решил с престола до утра

Согнать долой. Ты, батюшка, Старкова

Хоть сам спроси!

Федор.

Уж эти мне доносы!

Я в первый раз Старкова имя слышу,

А Шуйского звучит повсюду имя,

Как колокол. Ужели хочешь ты,

Чтоб я какому-то Старкову боле,

Чем Шуйскому, поверил?

Клешнин.

Верь не верь,

Я говорю тебе: когда их всех

Ты не велишь сейчас же…

Стольник (докладывает).

Князь Иван

Петрович Шуйский!

Клешнин.

Как? Он сам?

Федор (радостно).

Пришел!

Пришел, Аринушка!

Клешнин.

Вели его

Под стражу взять!

Федор.

Стыдись, стыдись, Петрович!

(К стольнику.)

Пускай войдет!

(К Клешнину.)

Я при тебе его

Сейчас спрошу.

Входит кн. Иван Петрович.

Здорово, князь Иван!

Вообрази: есть на тебя донос —

Кн. Иван Петрович смущается.

Но я ему не верю. Я хочу,

Чтоб ты мне сам сказал, что предо мною

Ты чист теперь, как ты пред целым светом

Всегда был чист, и слова твоего

С меня довольно.

Кн. Иван Петрович.

Государь…

Федор.

Ты, князь,

Меня пойми: ведь я не сомневаюсь,

Я лишь хочу…

Клешнин.

Нет, батюшка, позволь!

Уж коль на то пошло, дай лучше мне

Его спросить: князь-государь! Ты можешь

Поцеловать царю вон ту икону,

Что изменить не думал ты ему?

Кн. Иван Петрович.

Допрашивать меня не признаю

Я права за тобой.

Федор.

Князь, то не он, —

То я прошу тебя!

Клешнин.

Вот я икону

Сейчас сыму…

Федор.

Не нужно тут иконы.

Скажи по чести мне, по чести только!

Ну, князь!

Кн. Иван Петрович.

Уволь меня!

Ирина (которая не спускала глаз с Шуйского).

Свет-государь,

Зачем таким вопросом оскорблять

Того, чья доблесть всем давно известна?

Не спрашивай его – потребуй только,

Чтоб он тебе святое слово дал

И впредь остаться верным, как он верен

Доселе был!

Федор.

Нет, я хочу, Арина,

Вот этого порядком пристыдить.

Скажи мне, князь, по чести мне скажи:

Задумал ты что-либо надо мною?

Да говори ж!

Клешнин.

По чести! Слышишь, князь?

(Про себя.)

А по иконе было бы вернее!

Ирина (к Федору).

Свет-государь…

Федор.

Ну, князь?

Кн. Иван Петрович.

Уволь меня!

Федор.

Нет, не уволю!

Клешнин.

Ты, чай, трусишь, князь?

Федор.

Какое трусит? Он упрям и крут,

Да я его и круче и упрямей!

Нашла коса на камень, и, доколе

Он мне не даст ответа, я его

Не выпущу отсель!

Кн. Иван Петрович.

Так знай же все!

Федор (с испугом).

Что? Что ты хочешь?..

Кн. Иван Петрович.

Да! Ты слышал правду —

Я на тебя встал мятежом!

Федор.

Помилуй…

Кн. Иван Петрович.

Ты слабостью своею истощил

Терпенье наше! Царство отдал ты

В чужие руки – ты давно не царь, —

И вырвать Русь из рук у Годунова

Решился я!

Федор (вполголоса).

Тс! Тише!

(Указывая на Клешнина.)

Не при нем!

Не говори при нем – Борису он

Расскажет все!

Клешнин.

Да продолжай же, князь!

Федор.

Молчи, молчи! Глаз на́ глаз скажешь мне!

Клешнин.

Царь ждет ответа!

Кн. Иван Петрович.

Да! Сегодня брата

Я твоего признал царем!

Федор.

Петрович!

Не верь ему! Не верь ему, Арина!

Кн. Иван Петрович.

Теперь тебя о милости единой

За прежние заслуги я прошу:

Один лишь я виновен! Не вели

Сторонников моих казнить – не будут

Они тебе опасны без меня!

Федор.

Что ты несешь? Что ты городишь? Ты

Не знаешь сам, какую небылицу

Ты путаешь!

Кн. Иван Петрович.

Не вздумай, государь,

Меня простить. Я на тебя бы снова

Тогда пошел. Царить не можешь ты,

А под рукою Годунова быть

Я не могу!

Клешнин (про себя).

Вишь, княжеская честь!

И подгонять не надо!

Федор (берет Шуйского в сторону).

Князь, послушай:

Лишь потерпи немного – Мите только

Дай подрасти – и я с престола сам

Тогда сойду, с охотою сойду,

Вот те Христос!

Клешнин (подходит к столу и берет печать).

Прихлопнуть, что ль, приказ?

Федор.

Какой приказ? Ты ничего не понял!

Я Митю сам велел царем поставить!

Я так велел – я царь! Но я раздумал;

Не надо боле; я раздумал, князь!

Клешнин.

Да ты в уме ль?

Федор (на ухо Шуйскому).

Ступай! Да ну, ступай же!

Все на себя беру я, на себя!

Да ну, иди ж, иди!

Кн. Иван Петрович (в сильном волнении).

Нет, он святой!

Бог не велит подняться на него —

Бог не велит! Я вижу, простота

Твоя от Бога, Федор Иоанныч, —

Я не могу подняться на тебя!

Федор.

Иди, иди! Разделай, что ты сделал!

(Вытесняет его из комнаты.)

Клешнин (подымая печать над приказом).

Царь-батюшка, вели скрепить приказ!

Не дай ему собрать войска! Царица,

Скажи ему, что участь государства

В приказе сем!

Ирина.

В нем нет уже нужды!

Гроза прошла, не враг нам боле Шуйский!

Федор.

Петрович, слышишь? Слышал ты, Петрович?

Аринушка, ты ангел! От тебя

Ничто не скроется, ты все заметишь

И все поймешь! Да, Шуйский нам не враг!

Шум за дверью. Сенная девушка вбегает в испуге.

Сенная девушка.

Царица, спрячься! Схоронись! Какой-то

Вломился в терем сумасшедший!

Голос Шаховского (за сценой).

Прочь!

Прочь! Не держите! Я хочу к царице!

В дверях показывается Шаховской, удерживаемый несколькими слугами. Он их отталкивает и бросается Ирине в ноги.

Шаховской.

Прости меня, прости меня, царица!

Напрасно я от самого утра

К тебе прошусь!

Федор.

Да это Шаховской!

Слуги (вбегают со стрельцами).

Хватайте вора!

Федор.

Тише, тише, люди!

Здесь вора нет!

(К Шаховскому.)

Скажи мне, растолкуй,

Чего ты хочешь?

Шаховской.

Царь! Казни меня —

Казни меня, но выслушай! Тебя

Хотят с твоей царицей развести!

Федор.

Ты бредишь, князь!

Клешнин (про себя).

Так вот оно в чем дело!

(К Федору.)

Царь, выслушай его!

Шаховской.

Мою невесту

Они хотят посватать за тебя!

Федор.

Кто? Кто они?

Шаховской.

Дядья моей невесты,

Княжны Мстиславской, Шуйские-князья!

Федор.

Да ты и впрямь помешан, князь!

Шаховской (встает и подает бумагу).

Вот, вот

Их челобитня! Матушка-царица!

Вели невесту мне отдать! Вели,

Царь-государь, сегодня же – сейчас же

Нас обвенчать!

Клешнин.

Об этой челобитне

Слыхали мы. Позволь-ка поглядеть!

(Берет бумагу в руку и, просмотрев, обращается к Федору.)

Вот, батюшка, ты говорил сейчас —

Твоя царица знает князь Ивана, —

А на поверку вышло, что не знает!

Ее, сердечную, ее, голубку,

Ее, которая сейчас, как ангел,

Стояла за него, – ее он хочет,

Как грешную, преступную жену,

Как блу́дницу, с тобою развести,

Тебе ж свою племянницу посватать!

Не веришь, батюшка? Смотри, читай!

(Подает Федору бумагу.)

Федор (читает).

«Ты новый брак прийми, великий царь,

Мстиславскую возьми себе в царицы…

Ирину ж Годунову отпусти

Во иноческий чин…»

Клешнин.

Ты руку знаешь

Иван Петровича? Читай же подпись!

Федор (читает).

«И в том тебе соборне бьем челом

И руки прилагаем: Дионисий,

Митрополит всея Руси… Крутицкий

Архиепископ Варлаам… Князь…» Что?

(Дрожащим голосом.)

«Князь… Князь Иван…

Иван Петрович Шуйский!»

Его рука! Он также подписался!

Аринушка, он подписался!

(Падает в кресла и закрывает лицо руками.)

Ирина.

Федор…

Федор.

Он! Он! Пускай бы кто другой, но он!

Нас разлучить с тобой!

(Плачет.)

Ирина.

Опомнись, Федор!

Федор.

Тебя сослать!

Ирина.

Мой царь и господин!

Не ведаю сама, что это значит;

Но ты подумай: если князь Иван

Сейчас хотел свести тебя с престола,

Он мог ли мыслить выдать за тебя

Мстиславскую?

Федор.

Тебя – мою Ирину —

Тебя постричь!

Ирина.

Ведь этого не будет!

Федор (вскакивая).

Не будет! Нет! Не дам тебя в обиду!

Пускай придут! Пусть с пушками придут!

Пусть попытаются!

Ирина.

Свет-государь,

Напрасно ты тревожишься. Кто может

Нас разлучить? Ты царь ведь!

Федор.

Да, я царь!

Они забыли, что я царь! Петрович,

Где тот приказ?

(Бежит к столу и прикладывает печать к приказу.)

На! На! Отдай Борису!

Ирина.

Что сделал ты…

Федор.

Под стражу их! В тюрьму!

Ирина.

Мой господин! Мой царь! Не торопись!

Федор.

В тюрьму! В тюрьму!

Шаховской (выходя из оцепенения).

Царь-государь, помилуй!

Я не того просил! Я о невесте

Тебя просил!

Федор.

Борис вас разберет!

Шаховской.

Он изведет их! Он погубит Шуйских!

Федор.

Всех разберет он!

Шаховской.

Я палач им буду!

Царь, смилуйся!

Федор.

В тюрьму! В тюрьму их!

Шаховской.

Боже!

Что сделал я!

(Убегает.)

Ирина.

Свет-государь, послушай —

Верни его! Верни ты Клешнина!

Не торопись! Не посылай ты Шуйских

Теперь в тюрьму, теперь, когда они

Обвинены в измене!

Федор.

Ни, ни, ни,

Аринушка! И не проси меня!

Ты этого не разумеешь! Если

Я подожду, я их прощу, пожалуй,

Я их прощу – а им нужна наука!

Пусть посидят! Пусть ведают, что значит

Нас разлучать! Пусть посидят в тюрьме!

(Уходит.)

Берег Яузы

Через реку живой мост. За рекой угол укрепления с воротами. В стороне рощи, мельницы и монастыри. По мосту проходят люди разных сословий. Курюков идет с бердышом в руках. За ним гусляр.

Курюков.

Стой здесь, парень, налаживай гусли, а как соберется народ, зачинай песню про князь Иван Петровича! Господи, благослови! Господи, помоги! Вот до чего дожить довелось!

Гусляр строит гусли. Курюков осматривает бердыш.

Ишь, старый приятель! От самого от блаженной памяти от Василь Иваныча не сымал тебя со стены, аж всего ржавчина съела. А вот сегодня еще послужишь. Ну, перебирай лады, парень, вона народ подходит!

Посадский (подходит к Курюкову).