Текст книги "Искра и ветер"

Глава 21

Я даже не помнил, когда успел заснуть. Просто в какой-то миг все погасло, а затем я очнулся на земле, недалеко от тела мертвого Порка.

Судя по звездам, я проспал не больше нара – до рассвета оставалась еще уйма времени. Мне показалось, что комета стала бледнее и несколько уменьшилась в размерах, хотя этого не могло случиться за такой короткий промежуток. Было холодно, я страшно замерз на острых камнях и, когда пошевелился, чтобы сесть, заорал от боли. Казалось, мне оторвали правую руку.

В глазах сразу же потемнело, и пришлось, прислонившись спиной к ледяному, шершавому камню, дождаться, когда пульсирующие черви успокоятся и оставят локоть в покое. Затем я попытался осторожно пошевелить пальцами. Не получилось.

Судя по всему, дело было дрянь. Плечо и предплечье раздуло до размера обожравшегося морского змея, пальцы превратились в толстые сосиски. Кожу пекло огнем.

Допрыгался.

Ранен, вокруг Брагун-Зан поднимающееся к небу зарево встревоженных вулканов – и ни лекарств, ни коня. Судя по моему состоянию, возвращаться назад мне придется вечность.

Я ощутил бесконечную усталость. И еще кое-что.

Как охотничий пес, раз почуявший след, я не мог успокоиться. Найти себе места. Митифа была рядом – руку протяни. Но судьба не подарила мне шанс, чтобы выстрелить. И когда я спускался к Тиф, она все еще находилась поблизости. Не могла уйти слишком далеко.

Но я слишком ослаблен, чтобы продолжать преследование. И теперь я чувствовал, что мне не будет покоя, пока не завершу дело и не достану Проклятую. Я хотел это сделать еще с тех пор, как Убийца Сориты рассказала мне, что произошло с Лаэн. Рован получил свое. Настал черед Кори.

Внезапно я услышал голоса и стук копыт с дороги. Приближались всадники, но я не вскочил и тем более не побежал к насыпи. Это могли быть как свои, так и чужие. Самым разумным в моем случае было просто подождать и понаблюдать, что произойдет дальше.

Меньше минки спустя я увидел наверху людей, их латы отражали багровые отблески кометы и зарево, поднимающееся на юго-востоке, где за холмами гремел Грох-нер-Тохх. Ни флагов, ни попон, по которым я мог бы определить, кто это. Лица отсюда разглядеть было невозможно.

Разумеется, они остановились, когда увидели мертвецов и спекшуюся, превратившуюся в зеркало землю. Двое спешились, пошли вперед, один нагнулся, поднял что-то, повернулся, и я увидел свой лук.

– Они были здесь. Ищите!

Я узнал голос Шена и крикнул. Рыцари, обнажив мечи, начали спускаться по насыпи. Наконец один из них подошел ко мне достаточно близко, чтобы рассмотреть:

– Да, это он, господин Шен!

Я увидел Целителя и Ходящую, спешащих ко мне, и только теперь испытал страшное облегчение оттого, что они оба уцелели в страшной бойне возле Громкопоющей горы.

– Дай света, – попросил Шен, склоняясь надо мной. – Отойдите, господа.

На ладонях Роны вспыхнул сияющий апельсиновый шарик, а рыцари стали подниматься к другим всадникам, оставив нас втроем.

– О Мелот! – ошеломленно произнесла она, только теперь заметив, что за мертвец лежит в пяти ярдах от меня.

Сказать, что они были поражены видом мертвого Порка, значит, ничего не сказать.

– Ей не повезло, – сухо объяснил я. – Митифа все-таки оказалась куда более изворотливой тварью, чем Тиа.

– Так это не ты ее? – прошептала девушка.

– Нет. – Я безрадостно улыбнулся. – Дар! «Искра»! А в итоге Проклятые режут друг другу глотки, как последние голодранцы, подобранными с земли осколками. Тиф была права, обсидиан – камень трусов. А, проклятье!

Я неловко повернулся и тут же скорчился от боли, пронзившей руку.

– Ты ранен! – Шен уже стоял передо мной на коленях. – Дай посмотрю, Серый. Рона, посвети, пожалуйста.

Девушка вздрогнула, оторвала взгляд от мертвого тела Тиа и поднесла источник света ко мне.

– Что произошло? С твоей рукой, – уточнил Целитель.

– Не знаю. Корь увидела у меня стрелу и решила, что я слишком опасен. Я едва уцелел. Но осколком, кажется, раздробило кость.

– Придется вспороть рукав.

В его руке появился кинжал, и моя куртка приказала долго жить. Я шипел от боли, но терпел.

Шен уставился на рану, как баран на новые ворота, и вид у него был столь встревоженный, что я не выдержал:

– Ну чего там?

– Плохи дела, приятель. Тебе здорово досталось. Кость раздроблена.

– Это я понял.

– Но это пустяки. – Он осторожно дотронулся до кожи на локте, и меня словно молнией пронзило.

– !..

– Извини. Будет больно.

– Спасибо, что вовремя предупредил, – просипел я, стараясь избавиться от звезд в глазах. – Ты о чем-то говорил?

– Тебя зацепило плетением Кори. Мы вовремя. Эта дрянь не поднялась выше плеча. Еще наров пять – и быть тебе покойником.

– Надеюсь, ты не собираешься отрубить мне руку?

– Нет. Помолчи. Я попробую это исправить.

Из его ладоней потек солнечный свет, и по моему посиневшему предплечью забегали проворные изумрудные ящерки, щекоча коготками кожу.

– Это что-то новое, – сказал я.

– Развиваю опыт. – Он усмехнулся и тут же сосредоточенно нахмурился. – Но исцеление займет какое-то время.

– А как вы вообще-то здесь оказались, ребята?

Рона переглянулась с Шеном и выдала:

– Ну мы немного волновались о тебе.

– И о Лаэн, – вставил Целитель.

– Верно. Рыцари из охраны Тиа сказали, что вы куда-то очень спешно отправились, а мы решили проверить, куда именно вас понесло.

Я лишь поднял брови, даже не став интересоваться, как они нас нашли. И ежу понятно, что дело не обошлось без нирит.

– Расскажи, что тут произошло, – попросил Шен, продолжая лечение.

Я с неохотой поведал историю.

Пока я говорил, Рона смотрела на тело деревенского дурачка, и на ее лице неожиданно появилось сочувствие. Вот уж не думал, что, при отношении Ходящей к Тиф, она сможет жалеть Проклятую.

Я озвучил это.

Девушка вздохнула, спрятала руки в карманы мешковатой куртки и сказала:

– Я испытываю некоторую благодарность за то, что она сегодня сделала. Многие жизни спасены.

– Мы победили благодаря Дочери Ночи, чего уж скрывать, – заметил я. – Ее идея с пробуждением Громкопоющей оказалась очень… своевременной. Эти горящие твари устроили набаторцам настоящий разгром… Что?

Я увидел, как изменилось выражение лица Роны.

– Тиа здесь ни при чем, Нэсс. Пробуждение Грох-нер-Тохха и вызов огненных демонов исключительно заслуга Гиса.

Наверное, в этот момент я выглядел полным идиотом. За всем случившимся, после тяжелого дня боев, я и думать забыл о заклинателе и его рисунке. Значит, Гису удалось то, что не получилось даже у Проклятых.

– Постой! – я вздрогнул, вспомнив, как взорвался склон Сонного и хлынула лава. – Постой! А, забери меня Бездна! Там же нельзя было выжить!

– Верно, – грустно кивнула девушка. – Он разбудил вулкан, вытащил этих созданий из Бездны, но сам не уцелел.

Мне было жаль заклинателя. Он здорово помог нам в Даббской Плеши, да и человеком оказался неплохим. То, что он сделал сегодня, достойно большого уважения.

– Думаю, магистр знал, на что шел, пробуждая такие силы.

– Возможно. – Рона, повинуясь жесту Шена, поднесла огонек чуть ближе и оглянулась на дорогу, где терпеливо ждали всадники. – Я очень на это надеюсь, Нэсс.

Повисло тяжелое молчание. Ящерки продолжали заниматься исцелением, небо очень медленно и крайне неохотно светлело на востоке, багряный хвост кометы висел над нашими головами, создавая впечатление, что меж бледных звезд проложена широкая дорога в Бездну.

– Пошевели пальцами, – попросил Шен.

Я сделал, что он велел, и с удивлением заметил – боль почти ушла. Я никогда не уставал удивляться целительскому дару.

– Кажется, получается.

– Еще бы, – усмехнулся он, и физиономия его стала донельзя довольной, даже несмотря на морщинки усталости, собравшиеся вокруг глаз. – Я видел, что вам, на правом, хуже всех пришлось. Хорошо, что ты уцелел.

– И я так считаю. А вы – молодцы. Выстояли против Белых.

– Повезло, – сказала Рона. – Тиф брала на себя основной удар. И отражала большую часть магии. Да и нириты достаточно быстро их уничтожали. Правда, дочерей Пепельной девы погибло слишком много…

Она пристально посмотрела на тело Порка:

– Что мы будем с ним делать?

– А что ты предлагаешь? – нейтральным тоном спросил я.

– Ну… – Она запнулась, нервно убрала волосы, упавшие на щеку, и, немного сердясь на саму себя за слабость, ответила: – Как-то не по-человечески ее оставлять так…

– Ее дух мертв, Рона. А тело умерло еще год назад. Перед тобой Порк – деревенский дурачок, которому, видит Мелот, сильно не повезло. Но это не Тиа.

– У нас нет времени, чтобы вырыть могилу, – поддержал меня Шен.

– Этого и не требуется, – вздохнула Ходящая.

В следующее мгновение она что-то сделала, налетел ветер, и тело Порка, превратившись в пепел, поднялось в воздух, закружилось, словно стая мотыльков, и разлетелось по Брагун-Зану.

– Думаю, это правильно, – сказала девушка.

Никаких возражений не последовало.

– Все. – На лице Целителя выступили мелкие капельки пота.

Я и сам уже чувствовал, что кости целы, жар покинул тело, а движения перестали причинять боль.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я его.

Распоротый рукав куртки висел бесполезной тряпкой, но его мне было нисколько не жаль. При первом удобном случае найду себе новую одежду. Эта провоняла Мертвым пеплом настолько, что носить ее становилось противно.

– Надо спешить, – сказал Шен. – Нам придется хорошенько постараться, чтобы догнать армию на марше.

Я посмотрел на холмы, за которыми бесчинствовал Грох-нер-Тохх, и с сожалением отказался:

– Вам придется ехать без меня, ребята.

– Митифа не дает тебе покоя. – Рона поняла все без объяснений.

Я мрачно кивнул:

– Она не могла уйти слишком далеко. Возможно, я успею ее догнать.

– Нэсс… Послушай… Ты ведь знаешь, насколько это опасно!

– Не сейчас, – нехорошо усмехнулся я. – Иначе я бы уже давно был покойником. Во время драки с Тиф она исчерпала «искру». Именно поэтому ко мне не сунулась и смылась столь поспешно. Опасалась стрелы. Это было ее ошибкой. Теперь я ее достану. Как понимаю, какое-то время мне не стоит опасаться Дара Проклятой.

– Очень краткое время, – уточнила Рона, в глазах которой все еще было сомнение в том, что я собираюсь делать.

– Поэтому надо спешить. Вы сможете дать мне коня?

– Да. – Она поняла, что меня не переубедить. – И я считаю, нам стоит отправиться с тобой. Втроем мы справимся с этим быстрее.

Я покачал головой:

– Поверьте, был бы очень рад, если бы со мной оказались Ходящие, но у вас есть более важное дело.

– Что может быть важнее? – изумился бывший ученик Цейры Асани.

– «Выплеск», дружище. Тиф умерла. Часть ее «искры» все еще здесь. А за грядой – десятки тысяч мертвецов. Согласись, будет очень неприятно, если вся эта орава нападет на остатки нашей армии или разбежится по всей округе.

– Я не чувствую ее силы.

– Лаэн говорила, это проявляется через несколько наров. Соберите все, что сможете.

– Это не так-то просто, – насупился Шен. – Тиа лишь однажды рассказывала мне, как делается подобное.

– Уверен, у тебя получится.

Мы вышли на дорогу, я поднял с земли обломок стрелы с бесценным наконечником, а затем и свой лук. Целитель подвел мне коня:

– Вот. В седельных сумках есть фляга с водой и кое-какие мелочи. Здесь деньги. – Он протянул худосочный кошелек. – Немного, но это лучше, чем ничего. Мы постараемся сделать так, чтобы куксы не поднялись. А потом доведем солдат до Гилзборо. Там не было сражений, говорят, формируется новая ударная армия. Затем попытаемся догнать тебя.

– Вы будете нужнее в бою.

– Это уже нам решать, – улыбнулся Целитель. – Ходящих и Огоньков, думаю, там будет достаточно и без нас. Не обеднеют. Протяни руку.

Я сделал, что было велено, и он словно застегнул на моем правом запястье невидимый браслет. Я, удивленно хмыкнув, обратился к нему за разъяснениями. Целитель улыбнулся:

– Это, конечно, не такая метка, как у Тиф, но работает не хуже. По ней мы тебя найдем. Удачи.

Он пожал мне руку. Затем меня обняла Рона, и я запрыгнул в седло:

– И вам удачи. Надеюсь, увидимся.

Через минку мой конь уже скакал по дороге, ведущей на северо-восток.

К утру пришлось сделать привал, чтобы отдохнуть. Два нара сна возле одного из находящихся здесь во множестве горячих источников пошли мне на пользу, и, когда выглянувшее солнце хоть как-то начало прогревать воздух, я вновь отправился в путь.

Дорога здесь была одна, она вела из Брагун-Зана к озерам, на северо-восток, а затем дальше, к центральным трактам, уходящим на запад и на север – к Корунну. Я не сомневался, что Митифа пойдет именно здесь, только безумцу может стукнуть в голову путешествовать по гребню скалистой гряды, прижимающей дорогу к мертвым холмам.

И не ошибся.

Возле ручья в неглубокой седловине я обнаружил следы женских сапог и отпечаток ладошки. На этом месте Проклятая остановилась, чтобы напиться. Не знаю, как она перемещалась, но делала это лишь чуть медленнее, чем я на коне. Кажется, вопреки моим ожиданиям у нее в рукаве оказался припрятан фокус. Следы были свежими, она пробежала здесь совсем недавно.

Конь внезапно встревожился и остановился. Я нахмурился, стукнул его каблуками, но должного эффекта не произвел. Он лишь всхрапнул и обиженно на меня покосился.

– Забери меня Бездна… – прошептал я, наконец заметив, как в двадцати ярдах от меня появляется смерч из искр и дыма.

Конь сильнее заволновался, переступил с ноги на ногу, и мне пришлось приложить уйму сил, чтобы его успокоить. Когда я справился с этим и поднял глаза на дорогу, передо мной стояла нирита. Она была чуть больше тех, что я видел раньше. Дым внутри нее был непривычного темно-серого цвета, а искры сверкали золотом.

Я, конечно, порой бываю большим тугодумом, но тут не понадобилось много ума, чтобы догадаться, что передо мной сама Зан-на-кун, Пепельная дева и, если не врут легенды, первая из тех, кто увидел Хару. Множество золотых глаз древнего существа внимательно изучали меня, а я замер в седле, ни жив ни мертв, поняв, почему она пришла.

Я не мог ей противостоять, не мог бороться. Дым нельзя убить, если у тебя нет бирюзового меча некроманта.

Она заговорила, и я услышал голос у себя в голове – тихий, шепчущий, тусклый, словно ветер в стенах всеми забытого брошенного города:

– Мы – дети изначальной тени. Дочери незрячих кайю. И очень плохо умеем прощать. Пять веков назад она убила моих сестер, но вновь осмелилась вернуться сюда, пускай лишь призраком. Тенью тени, что сейчас живет в тебе, человек.

Она внезапно оказалась рядом, и я вздрогнул, стиснув поводья.

– Лишь сегодня я поняла, кто на моей земле. Я никогда бы не простила и не выпустила тебя. Но мир ждут изменения. Грох-нер-Тохх проснулась, семена огня упали в землю, и скоро будет много новых моих сестер. Я попытаюсь забыть о своих потерях, человек. Меня попросили об этом, и я не смею отказать.

– Кто попросил? – Мой голос был хриплым.

Она не сочла нужным мне ответить, переместилась обратно к ручью и, прежде чем исчезнуть, сказала:

– Ты можешь уйти. Скажи ей, что я ее прощаю.

Глава 22

Альга знала, что надо сделать, чтобы тончайший, словно шелк, сплетенный из лунного света щит играючи выдержал колоссальный удар темной «искры». Она понимала, каким образом можно замкнуть потоки, чтобы сфокусировать всю силу в одну точку. Умела стабилизировать Дар, отвести самые опасные искажения и спасти себя от выжигания.

Она научилась создавать сотни плетений, многие из которых были утрачены во тьме веков, и упоминаний о них не сохранилось даже в библиотеках Башни. Помнила десятки комбинаций, могла сплести в одно целое сочетаемое и несочетаемое, заставить это работать вопреки всем правилам и законам. За то время, что прошло с осени, ученица Галир шагнула так далеко в совершенствовании «искры», как некоторые Ходящие не могут за всю свою долгую жизнь.

Разумеется, девушка отдавала себе отчет, что многое из того, о чем она теперь знает, нелегко воплотить в жизнь – потенциала ее «искры» хватит не на всякое плетение. Некоторые из них оказались настолько мощными, что Альга сомневалась, могут ли ими пользоваться даже Проклятые.

Сны. Бесконечные сны, преследующие ее, оказались лучшими учителями, чем наставница Галир. Девушка давно перестала бояться своих кошмаров и больше не ненавидела сдисскую колдунью.

Теперь юная Ходящая ждала ночи, как благословения от того ужаса, что преследовал ее, пока она бодрствовала. Она хотела учиться. Стремилась к этому всей душой. Надеялась, что рано или поздно судьба даст ей шанс и подскажет, как это уже было не раз, каким способом можно избавиться от черного, похожего на скорпионий хвост браслета.

Но дни сменялись днями, а подсказки, которую она так ждала – не появлялось. Альга знала лишь, что это мерзкое украшение, блокирующее ее «искру», способен снять любой, у кого есть Дар. Но никто из ее похитителей не спешил ей помочь. А Ходящих поблизости не было.

Долгую неделю после встречи с господином Ка они плыли вверх по реке, приближаясь к озерам. Затем, переночевав на окраинах какого-то крупного города, названия которого девушка так и не узнала, отправились по тракту, а потом – по опустевшим лесным дорогам, где днями не встречалось ни единой души.

Маленький отряд продвигался вперед, с каждым наром приближаясь к Корунну и охваченным войной землям. Господин Ка спешил, его настроение оставляло желать лучшего, и другие большей частью молчали, стараясь лишний раз не попадаться колдуну на глаза. Нэйл и Маганд оставили их сразу после реки, отправившись куда-то по очередному приказу массивного, светлоглазого господина.

За Альгой все так же присматривал Хирам, и она все больше и больше его ненавидела. Рыжебородый уроженец Золотой Марки с его сальными глазками и мерзким языком был ей отвратителен. Он постоянно находился рядом, и лишь изредка его сменяла молчаливая Грита, глаза которой всегда оставались холодны.

В тот вечер – теплый, густо пахнущий лесным разнотравьем, янтарной смолой, выступившей на древесных стволах от яркого солнца, и сладким дымком костра – Альга сидела возле небольшого красноватого камня, поджав под себя ноги, и пристально исподлобья следила за своими врагами.

Игла с неохотой таскал хворост и сваливал его в кучу. Грита с Хирамом занимались лошадьми. Господин Ка сидел поодаль от всех, повернувшись к маленькой поляне спиной.

Девушка знала, что колдун опять беседует со своей госпожой. Ходящая многое отдала бы, чтобы услышать, о чем он говорит с ней. Альга прекрасно знала, к кому из Проклятых обращаются – Звезднорожденная.

Девушку до дрожи в коленках пугала возможная встреча с Оспой. Она разумно полагала, что не стоит ждать от грядущей беседы ничего хорошего. Легенды о том, как Палач Зеркал поступает с женщинами, особенно если они не уродины, были известны всем.

– О чем задумалась? – раздался над ее ухом насмешливый голос.

Хирам стоял над ней, улыбаясь во всю свою гнилую пасть.

– О том, как буду тебя убивать, – глухо и ожесточенно ответила она ему.

Рыжебородый весело закудахтал, схватившись за живот:

– Буду надеяться, что до этого не дойдет. Это всего лишь слова. Ты уже сломлена. Я вижу это по глазам.

Альга лишь презрительно фыркнула.

– Думаешь меня обмануть? – продолжал настаивать уроженец Золотой Марки. – Только не старого Хирама. Ты не связана, но даже не сделала попытки убежать, хотя лес – вот он. Перед тобой. Такая резвая козочка, как ты, и вдруг такая смирная. Почему же ты опустила лапки?

Он склонился над ней, обдав неприятным запахом изо рта, но Альга лишь возблагодарила Мелота за представившийся ей шанс.

– А вот почему! – сказала она и быстро, прежде чем тот успел отшатнуться, ударила мерзавца в висок припасенным камнем.

В это действие пленница вложила все свое отчаяние, всю боль, всю ненависть и страх. Уже в следующую минку она оказалась на ногах и побежала прочь, даже не посмотрев, что с Хирамом.

До зарослей было рукой подать. Беглянка с треском вломилась в зеленый кустарник и только тут услышала за спиной крик. Что-то взвыло, Альга пригнулась, бросилась в сторону, услышав нарастающее шипение, упала лицом в траву, едва успев выставить руки, пытаясь смягчить падение. Затем перевернулась на спину и прикусила губу, чтобы не заплакать от разочарования.

Она не чувствовала ног. Ни покалывания, ни боли. Вообще ничего. Девушка с очень большим трудом села, попыталась пошевелить пальцами. Но ничего не получилось. Почти сразу же она поняла, что следует бороться до конца и, если не работают ноги, то ползти на руках. Ей хватит для этого упрямства!

Но Ходящей не удалось осуществить задуманное – из-за деревьев появилась Грита.

– Хорошая попытка, – одобрила она действия Альги. – Только опять бесполезная. От меня не убежишь.

Колдунья щелкнула пальцами, и Ходящая охнула – в голени вонзились тысячи иголочек, впрочем почти мгновенно исчезнувших.

– Вставай, – сухо сказала Грита, и девушка почувствовала, как путы твердого воздуха стягивают ей запястья.

Альга с неохотой исполнила приказ, стрельнув глазами в сторону тропы и тут же отказавшись от нового побега. Она понимала, что женщину врасплох сейчас не застать.

– Вперед.

Господин Ка все так же сидел спиной ко всем, оставаясь безучастным к происшедшему. Беседа занимала его гораздо больше, чем неудавшаяся попытка бегства. Игла, забыв о костре, склонился над Хирамом. Он повернул перекошенное от ярости лицо к Альге и выкрикнул:

– Ты убила его, тварь!

Девушка замерла, не донеся ногу до земли, да так и осталась стоять, чувствуя, как холодеют у нее пальцы.

– Проломила ему висок этой штукой! – обратился он к Грите, протянув ей окровавленный камень. – Дай мне эту стерву! Я покажу ей…

– Остынь, мальчик. – Голос колдуньи был способен заморозить вулкан. – Займись костром. Потом похорони тело.

Тот заворчал, словно пес, бросил на Ходящую злобный взгляд и поплелся к огню, на ходу продолжая ругаться. Альга глянула на мертвеца и села туда, куда ей указали. Грита освободила ей руки и оплела все той же невидимой веревкой левую ногу, привязав к ближайшей березе, словно собачку.

Убедившись, что путы крепки, колдунья направилась к господину Ка и почтительно остановилась в двадцати ярдах от него, дожидаясь, когда он обратит на нее внимание. Через десять долгих минок тот встал с травы, отряхнул колени, мрачно выслушал рассказ помощницы, безразлично пожал плечами. Поступок пленницы его не заинтересовал.

Альгу накормили, напоили, выдали теплое одеяло и словно забыли о ней до самого утра. Девушка не спала. Не могла спать. И то и дело вспоминала Хирама. Только сейчас ее начала бить запоздалая дрожь и накатил ужас. Она убила человека. Убила не Даром, а собственными руками. Это оказалось так… просто, что становилось страшно. Ей начало чудиться, что на ее руках кровь.

Умом она понимала: рыжебородый заслужил свою участь. Но оттого, что все было правильным, ей не становилось легче. До той поры, пока луна не стала клониться к горизонту и бледнеть, Альга сидела, укрывшись одеялом, и дрожала от ночного холода и страха, природу которого она не могла объяснить даже себе.

– Она на тебе, – поутру сказала Грита Игле.

Тот тут же перестал жонглировать ножом:

– Тоже мне радость. Хирам…

– Хирам сам виноват, – не согласилась колдунья. – Цеплялся к ней, вот и напросился. Я его предупреждала.

– Свяжи ее получше, – проворчал наемник. – Не хочу получить по башке булыжником от вздорной бабенки, которую и пальцем нельзя тронуть.

– Тебе не о чем беспокоиться. Она будет смирной. – Господин Ка, как всегда, был мрачен. – Иначе я дам тебе кнут, и сможешь пороть ее, пока кожа не сойдет.

Альга тут же поверила в это обещание. Она не знает, где Целитель, и брату Дави ничего не говорили о том, чтобы привезти пленницу целой. Живой – да. А вот целой – необязательно.

Игла довольно усмехнулся и послал Ходящей многообещающий взгляд:

– Пожалуйте на лошадь, госпожа.

Последнее слово прозвучало, как издевательство.

На этот раз ей связали руки все той же невидимой веревкой, и первый нар Альга испытывала большой дискомфорт, опасаясь упасть.

Господин Ка увеличил темп, они летели по пустым лесным дорогам, через светлые березовые и дубовые рощи, сменяющие друг друга. Пересекли вброд несколько узких речушек с топкими берегами и вырвались в поля. Местность здесь была ровной, как стол, и Альга сразу же увидела, что небо на горизонте темно от дыма.

На первых мертвецов они наткнулись через нар. Люди, судя по одежде какие-то странники, были утыканы стрелами и, похоже, лежали здесь не первый день. Альга, стараясь не показывать, что ей дурно, заставила себя смотреть только в спину господину Ка.

Они миновали деревню – целую, не тронутую солдатами, но с попрятавшимися жителями. Затем последовало еще несколько поселков, не тронутых войной, и спутники выехали к месту первого сражения.

На земле лежало около сотни тел. Изрубленные мечами и секирами, истыканные стрелами, обожженные магией. Война смяла, проглотила и выплюнула их, тут же забыв, устремившись вперед, туда, где ее ждали новые жертвы.

Следующая деревня на тракте оказалась сожжена дотла. На ближайших деревьях была устроена импровизированная виселица, прогнувшаяся от висящих на ней мертвецов. Жители оказали сопротивление и поплатились за это.

Теперь не проходило и полунара, чтобы они не ехали мимо пепелища или мертвых. Дымы на горизонте выросли, приблизились, превратились в колоссальные столбы, сливающиеся в вышине с сизыми от гари облаками.

Возле перепуганного городка с разрушенным Лысым камнем им повстречался набаторский разъезд. Господин Ка выехал вперед, о чем-то тихо переговорил с командиром южан. Ему тут же выделили сопровождение из четырех солдат, и дорога довольно быстро вывела отряд на центральный тракт этой провинции, идущий до самого Корунна.

Теперь по пути то и дело попадались отряды пеших и конных набаторцев, следующих на север. Множество фургонов и телег с оружием и провиантом двигались в том же направлении. Армия Проклятой рвалась к столице.

И дорого платила за свое продвижение.

В обратном направлении, с севера на юг, тянулись обозы с ранеными. Иногда в телегах, закрытых парусиной, везли трупы.

Спутники не останавливались ни на минку. Они обгоняли пеших, уступали дорогу гонцам, ехали рядом с кавалерийскими отрядами, успокаивали лошадей, когда мимо пробегали эбеновые морты с горящими янтарным пламенем глазами. Единственный повстречавшийся им некромант – на черном как смоль жеребце – поприветствовал господина Ка как равного.

Возле какого-то городка из-за огромного количества солдат на тракте было не протолкнуться. Пришлось поворачивать и искать обходную дорогу через лес, объезжая большой военный лагерь. Рощица – короткая, как летний сон, была преодолена за несколько минок, в нос Альге ударил запах гари, и она задохнулась от увиденного зрелища.

Казалось, что весь мир горит. Два города, расположенные друг напротив друга, на разных берегах реки, пылали, начиная от крепостных стен и заканчивая шпилями храмов Мелота. Пригороды и поля уже были сожжены, а лес на той стороне реки объяло пламя, языки которого, казалось, достигали неба.

Они подъехали к бурой воде, которая была неспокойна от плывущих, словно притопленные бревна, мертвецов. Еще больше мертвых лежало на противоположном берегу. Отсюда они казались совершенно нестрашными, игрушечными, набитыми соломой чучелами. Убитых было столь много, что разум переставал воспринимать, что это когда-то было людьми.

– Несколько полков, – сказал самому себе Игла и покачал головой. – Однако, хорошая получилась мясорубка.

– В смерти нет ничего хорошего, – возразил господин Ка и обвел местность рукой. – Это всего лишь необходимая мера.

– Необходимая для чего? – Альга не смогла удержать свой язык.

Она думала, что колдун ее проигнорирует, но он ответил:

– Для победы, Ходящая. Исключительно для победы.

Мосты на ту сторону частично были сожжены или разрушены, ехать пришлось вдоль реки, вверх по течению, пока не добрались до переправы. Этот путь находился под охраной трех десятков Сжегших душу. На ту сторону бесконечным потоком переправлялись остатки арьергарда армии Аленари.

Оказавшемуся на другом берегу отряду пришлось объезжать горящие, превратившиеся в раскаленную топку городские развалины. Жар от них растекался по всей речной долине, стараясь задушить каждого, кто смел подойти к пожарищу слишком близко.

Цепочка воинов двигалась к лесам, объятым огнем. Альга с ужасом смотрела на ревущую стену пламени, на сгорающие, точно сухая солома, деревья, на черное пепелище, на страшные, обожженные трупы, лежащие вдоль дороги. Она натыкалась на них, куда бы ни посмотрела, и каждый раз внутренне содрогалась от ужаса. Война оказалась еще более мерзким и отвратительным зрелищем, чем предполагала девушка.

На ночевку они остановились, сойдя с основного тракта и проехав по проселочной дороге до деревни. Та была небольшой, всего лишь на десяток домов, окрашенных заходящим солнцем и заревом далеких пожаров в алые и оранжевые цвета. Часть местных, увидев приближающийся вооруженный отряд, не стала искушать судьбу и бросилась к спасительной роще. На них никто не обратил внимания. Оставшиеся, среди которых оказался и староста, стучали зубами, но, поняв, что набаторцам нужен всего лишь ночлег, а не их жизни, воспряли духом.

Альгу, по приказу господина Ка, посадили в сарай с дырявой крышей, большим количеством прошлогоднего сена и заросшими древней паутиной балками над головой. Ходящая настолько устала от дороги, что едва держалась на ногах. Вся ее одежда и волосы провоняли гарью, едким дымом и отвратительной вонью горелого мяса. Девушка беспрерывно кашляла, ей казалось, что ее горло покрыто смоляной копотью и она задыхается.

Колдунья вновь привязала ее за ногу, на этот раз сделав «веревку» достаточно длинной, чтобы можно было ходить по сараю. Альга продолжала кашлять и тереть покрасневшие от дыма глаза. Уже в темноте Грита вернулась, принесла масляный фонарь и повесила его у двери, вне пределов досягаемости для пленницы. Поставила перед девушкой тарелку с вареным горохом и копченой индейкой, глиняный узкогорлый кувшин и небольшую плошку.

Она ушла, оставив свет. Ходящая несколько минок тупо смотрела на еду, потом вновь закашлялась и налила в плошку воды. Отхлебнула, с удивлением поняла, что это березовый сок – чуть сладковатый, прохладный, освежающий. Когда кувшин опустел наполовину, она отметила, что кашель прекратился и проснулся аппетит.

Много позже, когда деревня окончательно уснула, а за балкой робко запиликал одинокий сверчок, Ходящая все еще не могла уснуть. Она выбилась из сил, пытаясь разжечь свою «искру», порвать «веревку», сорвать браслет.

Как и раньше, ничего не получалось.

Рона наказывала Альге быть сильной. И та обещала. Стать такой же, как старшая сестра, – умелой, опытной, ничего не боявшейся. Однако ей не удалось…