Текст книги "Как стать магом: Французский оккультный манифест эпохи декаданса. Философия мага. Путь светлого мага: практическое пособие для начинающих"

Шестнадцатый аркан

Теория воздаяний, выдвинутая Азаисом[153]153
  Пьер Гиацинт Азаис (1766–1845) – французский философ, который изначально аплодировал революции, но затем пришел в ужас от ее жестокости. К 1809 году в своем труде под названием «Об уравновешении человеческих судеб» («Des Compensations dans les destines humaines») он утверждал, что в целом счастье и несчастье уравновешиваются в жизни и что ввиду этого человек должен спокойно подчиняться постоянной власти, вместо того чтобы терпеть ужасы революции. Согласно его предположению, основной принцип существования – оппозиция сил расширения и подавления, и ее первопричина – Бог. В мире физическом эти силы проявляются в законе материя – действие – реакция, тогда как нравственные и политические явления – результат примитивных инстинктов, прогресса и самосохранения. Совершенство, как понимал его Азаис, заключается в равновесии и вселенской гармонии.


[Закрыть], прекрасна, глубока и одобрена церковью. «Мы не знаем, – говорят отцы церкви, – что действительно станет нам благом, и иногда Господь своим отказом защищает нас». Ничто не представляется более вероятным; но мы помним восклицание Пифагора: «Капитан, перед лицом опасности не рви на себе волосы, призывая Нептуна; действуй согласно искусству Нептуна».

Совершенный христианин не отрицает несчастье; он воспринимает его как трамплин для прыжка к совершенству. Посвященный, углубляясь в духовность, пережив несчастье, извлекает урок и нравственную пользу, которую тот содержит, но и борется с ним.

Рыцари отваги искали в мире приключений и добродетели; они радовались при встрече с драконом, но убивали его.

Точно так же адепт не презирает нравственную пользу или добродетель, извлекаемые из несчастья, но намеревается преодолеть его с помощью подлинного мастерства.

Божественное имя: (Элохим)

Сефира: Малкут

Духовный ранг: Ишим

Знак: Козерог

Аркан: Семнадцатый

Слава – одно из самых возвышенных понятий на свете; как и гордость (которую по причине злоупотреблений ею назвали главным грехом), ее следует рассматривать сообразно с магией.

Слава победителей, воинская слава является для мага невыразимым посрамлением, поэтому Вандомскую колонну, например, посвященные снесли бы, а имена воинов истерли бы с улиц и площадей. Истинная слава – это красота и справедливость. Если бы она произошла от учености Академии, то стала бы нелепой, а если бы она произошла от молвы, то вызывала бы презрение.

Слава – это воля человека, устремленная к свету, который дает ему сына, то есть работу.

Не глупая болтовня самонадеянного выскочки, отстаивающего убеждения своего времени, но зеркало, в котором видит он свой образ, приукрашенный и лживый.

Слава – это намерение, ради нее нужно хорошо потрудиться: породниться со светом, подняться над своей эпохой и родить форму – иначе говоря, своей возмужалостью возродить к новой жизни пассивный идеал или вечный символ.

До чего вздорны воззрения на Западе на эту деликатную тему! Как горячо спорят об этом французские просветители!

Для читателя журнала «Petit Journal» или министра просвещения слава одинаково венчает Вагнера, сочинившего музыкальную драму «Парсифаль», и Бонапарта, погубившего 15 миллионов душ; рядом с улицей Шатобриан есть улица Гоша, и в сельской глуши, где у Марата, Вольтера, плохого актера Гамбетты и у журналиста Демулена есть памятники, тогда как Бальзак и Делакруа должны по-прежнему ждать их – я спрашиваю вас, что творится в уме подростка, ищущего четкое направление? Кто славен: Петрарка на Капитолийском холме или мужеложец Цезарь, мучающий короля Верцингеторига?

Скольким людям постоянно достает жестокости соглашаться воздавать одинаковые почести двум противоборствующим военачальникам и какая особая психическая болезнь возникла при осаде Севастополя, где французские и русские офицеры развлекались в общем кругу между двумя ожесточенными сражениями? Разве это не Вальхалла, только без валькирий, наихудшее варварство готов?

Перед нами две враждующие армии: заведенный порядок требует, чтобы эти две армии проявили героизм, вступив в яростную схватку. У дикарей есть только такое представление.

С точки зрения теософии герой – тот, на чьей стороне справедливость, а негодяй, будь он даже таким же доблестным, как Перси, остается негодяем.

Напоследок мы должны рассмотреть фарс храбрости с физической точки зрения: чем больше в человеке пустоты, тем выгоднее он торгуется за свою шкуру.

В остальном же, если бы мы попросили какого-нибудь вахмистра доказать некое метафизическое положение, то, должно быть, увидели бы странный водевиль, в то время как последний из интеллектуалов способен, возглавив атаку, нестись на лошади к батарее с великим множеством пушек.

Солдат, который отправляется на войну, не верит, что погибнет, и, оказавшись на поле битвы, превратившись в тягловое животное, думает только о своем отряде или полке: славный окопник в буквальном смысле не осознает своей славы, став таким же бессознательным, как и бык, пригнанный на арену, где он обороняется от человеческих скотов.

Иуда Маккавей[154]154
  Иуда Маккавей (погиб в 160 году до н. э.) был еврейским священником, героическим воином и национальным освободителем, возглавившим Восстание Маккавеев против Империи Селевкидов. Успешное восстание принесло евреям религиозную свободу, дозволение жить так, как велят им их законы, официальное возвращение Храма в Иерусалиме под их контроль и уменьшение эллинистического влияния в отправлении религиозных обрядов. Маккавеи основали династию Хасмонеев, которая управляла Иудеей с 167 года до н. э. по 37 год до н. э.


[Закрыть] знал, почему сражается; он воплотил еврейский идеал, Анри де Ларошжаклен[155]155
  Анри дю Вержье, граф де Ларошжаклен (1772–1794) во время Французской революции был самым молодым генералом во время мятежа в Вандее, прибрежном департаменте, расположенном непосредственно к югу от реки Луары в западной Франции. С 1791 по 1796 год в Вандее были убиты или пропали без вести 200 тысяч человек. Ларошжаклен запомнился своим знаменитым наказом: «Друзья, если я пойду вперед, следуйте за мной; если я отступлю, убейте меня; если я погибну, отомстите за меня!» Одержав ряд славных побед, он погиб в партизанской стычке с республиканцами.


[Закрыть] воплощает теократию; только фанатики логичны с мечом в руке. Но сторонников завоевательных трагедий, этих жалких пьяниц, отправившихся в Тонкин в роли национальных пиратов, я воспринимаю как доведенных до отчаяния горемык или бандитов.

Слово «слава» не должно применяться в отношении грабителей и убийц из общества, или же мы должны придумать другое слово для истинной славы. Ужасный Монтобан[156]156
  Шарль Гийом Мари Аполлинер Антуан Кузен-Монтобан (1796–1878) был французским генералом, возглавившим войска во Второй опиумной войне. Когда экспедиция приблизилась к Пекину, на ее пути оказался Летний дворец, главная резиденция китайского императора династии Цин, с его изысканными садами, чудесами архитектуры и культурными сокровищами. Французские войска занялись разграблением и разрушением этого комплекса, но именно британский Верховный комиссар в Китае лорд Элгин отдал приказ сжечь его дотла. Трех тысяч пятисот британских солдат не хватило для того, чтобы вывезти все бесценные сокровища из Летнего дворца до того, как его уничтожил страшный пожар, бушевавший целых три дня.


[Закрыть], который сжег Летний дворец в Пекине, носит в людской памяти такой же золотой венец, как и Леонардо да Винчи. Считается, что они оба «покрыли себя славой».

Сама суть истинной славы заключается в том, чтобы получить всеобщее одобрение, а не превозноситься только в одном месте и времени, или полностью воплотить правосудие времени и места.

Карл Великий, боровшийся с саксами, и Жанна д’Арк, сражавшаяся с англичанами, бились за свет даже больше, чем за Империю и за Францию, и в этом заключается их величие.

Если сожжение Палатината[157]157
  Палатинат (Пфальцграфство Рейнское) был в Священной Римской империи богатой и промышленно развитой немецкой территорией с хорошим стратегическим расположением. Когда линия правящей в нем семьи пресеклась, на него стал претендовать Людовик XIV. Пфальц был разрушен в ходе последовавшей за этим Девятилетней войны (1688–1697). За ориентир была взята французская военная стратегия, главным в которой было опустошить земли противника, а не одержать победу в битве. Злодеяния Франции во время этой кампании впоследствии называли главной причиной враждебности к ней со стороны Германии, переросшей в войну в 1870, 1914 и 1939 годах.


[Закрыть] не является несмываемым позором, я требую, чтобы была восстановлена добрая память о Картуше[158]158
  Картуш (Луи Доминик Гартхаузен) (1693–1721) был разбойником с большой дороги, который, как считалось, отнимал имущество у богатых и раздавал его бедным в окрестностях Парижа, пока его не казнили на Колесе Екатерины. Он стал романтическим народным героем, и еще долго после гибели в его честь слагали истории и баллады.


[Закрыть]. Люди настолько тщеславны, что почитают свою глупость за догму. Они упорядочили разбой и называют себя смельчаками. После того как они заменили слова «резня» и «грабеж» словами «война» и «добыча», а человекоубийство назвали дуэлью, их стали считать цивилизованными.

Англичане, обстреливая побережье Китая за то, что эта страна отказалась впускать английский опиум[159]159
  Опиумные войны, первая (1839–1842) и вторая (1856–1860), были связаны с разногласиями в отношении британской торговли в Китае и суверенитета Китая. Главная проблема заключалась в чудовищном торговом дисбалансе. Британская экономика несла очень большие расходы, оплачивая китайский фарфор, хлопок, шелк, парчу и чай различных сортов, а китайцы принимали оплату только серебром, поскольку им было неинтересно обменивать свою продукцию на все, что предлагали британцы. Тогда британцы в качестве ответной меры заставили китайцев платить наличными за то, чего у тех не было: за громадные поставки опиума, который выращивался в британской колонии в Индии. Когда китайцы попытались применить свои законы против ввоза наркотиков в их страну, этот конфликт перерос в войну.


[Закрыть], демонстрировали известную меру национальной и корпоративной порочности.

Вне защиты цивилизации и угнетенных вся слава предстает как дело мира и благородства.

Если бы кто-то столкнулся с этой проблемой – навязать свое имя человеческой памяти, ему лучше быть преступником, чем гением. Дойтц[160]160
  Симон Дойтц (1802–1852) был евреем, обратившимся в католицизм. Он был советником Марии Каролины Бурбон-Сицилийской, герцогини Беррийской, а затем возглавил заговор против нового короля Луи-Филиппа I. Герцогиня доверила Дойтцу вести деликатные переговоры, чтобы заручиться военной поддержкой ее притязаний на престол. Дойтц под предлогом своих опасений гражданской войны выдал герцогиню королю. Арест герцогини вызвал в обществе бурю протеста против Дойтца, и его осуждали как иуду.


[Закрыть], Перине[161]161
  Предательство Перине Леклерка состояло в передаче Парижа в руки сил Бургундии в 1418 году, когда на территории Франции уже 20 лет в ходе Столетней войны происходили столкновения бургундцев и арманьяков. Молодой Перине Леклерк, которого оскорбили арманьякские оккупанты, в ночь на 29 мая 1418 года открыл городские ворота Сен-Жермену, впустив вооруженную группу бургундцев. Вместе со сторонниками Перине, ненавидевшими арманьяков, эти люди устроили беспрецедентно жестокую бойню, что породило волны репрессий и контррепрессий до середины августа.


[Закрыть], Леклерк[162]162
  Шарль Виктор Эммануэль Леклерк (1772–1802) был французским генералом, посланным подавить восстание на Гаити, которое возглавил бывший раб Туссен-Лувертюр. В 1802 году Леклерк высадился на Гаити, ведя за собой 23 000 французских солдат. Он захватил больше половины острова и заключил мир с предводителями повстанцев. Прибегнув к предательству, Леклерк захватил Туссена и отправил его во Францию. Восстание возобновилось, и армия Леклерка была уничтожена эпидемией желтой лихорадки. Когда Леклерк умер от лихорадки, повстанцы перешли в наступление, и в ноябре 1803 года французы сдались.


[Закрыть] обладают таким же бессмертием, как и Искариот, и все же кто хотел бы иметь такую отвратительную славу? Наука исследует чудовищ и злодеяния в истории, в том числе и из-за необходимости изучать их. Но высшему образованию не хватает прочных этических принципов, чтобы направлять молодые умы к истинной славе.

Ньютона[163]163
  Сэр Исаак Ньютон (1642–1727) был английским математиком, астрономом и теологом, сформулировавшим в своих «Принципах» законы движения и всемирного тяготения, на основе которых развилась рационалистическая наука. Ньютон активно изучал литературу розенкрейцеров, около трети сочинений из его неопубликованных работ посвящены алхимии как духовной практике.


[Закрыть] и Мюрата[164]164
  Иоахим Мюрат (1767–1815) был в эпоху Наполеона маршалом и адмиралом Франции. Он служил вместе с Наполеоном в Египте, Испании, России и Германии. Поскольку он был зятем Наполеона, а также за заслуги перед страной ему присвоили титул Первого принца, Великого князя и Неаполитанского короля. За отменный вкус в одежде его прозвали Королем денди. После пленения Наполеона он был арестован, посажен в тюрьму, предан суду за измену и приговорен к смертной казни через расстрел. Его жена Каролина рассказывала, что он встретил смерть спокойно, обратившись к своим палачам с такими словами: «Солдаты! Выполняйте свой долг! Цельтесь прямо в сердце, но пощадите лицо. Огонь!» (Каролина Мюрат. «Мои воспоминания», Лондон: Дж. Белл, 1910).


[Закрыть] не следует ставить на один уровень, иначе слава будет похожа на Почетный легион[165]165
  См. «Дело об орденах», сноска 39 к первой книге.


[Закрыть], который предоставляется равно и поэту, и его издателю, что выглядит очень смешно и делает нелепой красивую голубую ленту, которую во Франции вручают выдающимся капитанам, молодым дипломатам и мужьям-рогоносцам.

Славу следует ожидать, а не преследовать, иначе она станет просто саморекламой; и американец с помощью всемогущего доллара может заставить мир забыть даже Данте.

Что делает положение западного интеллектуала еще более затруднительным, чем когда-либо прежде, так это то, что ни государство, ни отдельно взятый богач не обладают вкусом к бессмертию, столь изумительному в итальянском Ренессансе.

Нынешний общественный клуб приглашает 20 журналистов, для того чтобы они осветили их торжественные события в ежедневных газетах, но там и не подумают посвятить себя делу, через которое их имена навечно запечатлеет литература. Точно так же во Франции нет человека, мота и финансиста в одном лице, который бы опекал великие произведения искусства и тем самым присоединил свое имя к имени, завещанному потомству. Французы и вообще жители Запада не доросли еще до банкира Тюркаре[166]166
  Тюркаре – главный герой, имя которого стало названием шедевра в жанре комедии Алена-Рене Лесажа. Впервые эту пьесу поставили в 1709 году в «Комеди Франсез» в Париже. Тюркаре – недобросовестный, порочный и лживый финансист, женатый на женщине, которая сама ему под стать и даже даст ему фору. «Комеди Франсез» отказывалась ставить эту пьесу до тех пор, пока на этом не настояло королевское правительство. Она была показана только семь раз (аудитория встретила ее с восторгом), а затем ее сняли с репертуара (возможно, труппу подкупили финансисты).


[Закрыть] и даже до последнего из итальянских торговцев валютой.

Мыслящий и творческий человек, находящийся между молотом (прибыльным позором потакания публике) и наковальней (отказом от всякого достоинства, лишь бы угодить республиканскому правительству) и желающий невозможного (угодить богачам, даже потворствуя их порокам), оказывается в полной растерянности.

Никогда еще не было столь бесплодной эпохи, и те, кто все еще трудится, обладают двойным гением и колоссальным упорством.

Любой из тех, кто одержит победу над избирательными правами нашего времени, может считать себя буквально несуществующим; поскольку все идеалы утрачены и осквернены, можно только проклинать свое время, а это худший источник вдохновения. Негодование, эта печальная муза, остается неизбежной заменой ее девяти сестрам. Вместо того чтобы брать материал для своей работы из настоящего, нужно приложить немало усилий для того, чтобы проецировать себя в прошлое и работать против течения времени.

Никогда еще писатели и художники не сталкивались с такой настоятельной потребностью. И все же один человек[167]167
  Пеладан вновь ссылается на Рихарда Вагнера как на известный и наглядный пример его собственного идеала вдохновенного художника и мага. См. сноску 4 к первой книге.


[Закрыть] показал, какие чудеса способна творить воля. Театр в Байройте свидетельствует о том, что гений может покорить вселенную и в корне, сверху донизу, изменить искусство.

Представь себе, что героем «Парсифаля» является голубь Святого Духа, что эта драма постоянно изображает Евхаристию и мессианство и что скептически настроенная Европа ежегодно отправляет 50 тысяч паломников в готическую церковь Байройта! Подумай об этом и убедись в том, что за красотой труда и волей человека стоят ангелы, которые иногда становятся нетерпеливыми и что-то предпринимают для того, чтобы изменить склонность людей делать глупости.

Современная слава, даже эстетическая, несет на себе странную тень, которая берет начало в материальности ее идеала. По сравнению с Эсхилом и Софоклом театр Виктора Гюго – балаган, чего не скажешь о театре Гете и Вагнера.

Знаток искусств стремится в своем воображении придавать абстракции форму и окутывать ореолом тайны то, что его воодушевляет. В искусстве ради искусства есть тривиальная истина, понятная любому из тех, кто изучает его: верно то, что последний священный поэт, Данте, более почитаемый, чем понимаемый, чаще цитируемый, чем читаемый, не оказал никакого влияния на умы западных людей.

Художнику не следует интересоваться ни его временем, ни его современниками, а действовать он должен как гуманист, испытывать в своем творчестве как можно меньше влияния национального элемента. Каким бы прекрасным ни было Кольцо, его готские и германские атрибуты представляются излишними.

Не изображать нынешнюю жизнь и работать подальше от толпы, как поступают ученые, – только такой совет и можно дать.

Поскольку нынешний декаданс будет отвергнут новой цивилизацией, было бы странно отождествлять себя с тем, что отвергается.

Веку нет дела до искусства – пусть же искусство не печется о веке.

Семнадцатый аркан

Церковь на два столетия забыла свою эстетическую миссию – она строит самые уродливые памятники и украшает их самыми позорными скульптурами, худшими орнаментами. Ее гимны, музыка и украшения под стать ее архитектуре, поэтому скоро противникам католицизма будет нечему завидовать у нас.

А посему Орден Розы и Креста появился своевременно, чтобы через него церковь стала любить и понимать искусство, вернув себе престиж, которого только она и заслуживает.

Эта задача будет непростой, так как священники и миряне принимают гения за беса и принижают славу. Католицизм, противостоящий художникам, напоминает отца, который забыл своих самых прекрасных сыновей, а потому, обретая их вновь, отрекается от них, потому что они не похожи на других его детей, смирных, невзрачных и очень послушных.

Божественное имя:

(Гибор Элохим)

Духовный ранг: демоны

Знак: Водолей[168]168
  В оригинальном французском издании заголовок этой главы обозначен тем же астрологическим знаком, что и в предыдущей главе. Мы считаем, что намерение автора состояло в том, чтобы следовать зодиакальному порядку, поэтому поместили здесь Водолея, а не Козерога.


[Закрыть]

Аркан: Восемнадцатый

У нас не должно быть врагов, то есть нам не следует придавать кому-либо важность, достаточную для того, чтобы настраивать его против нашей личности.

Вражда неизбежна, но не всегда смертельна.

Посвященный сам, собственными силами творит все, в чем агностик зависит от других людей.

Согласно учению, в жизни адепта происходит необходимое, когда он твердо держится своей судьбы. Но одна лишь медитация помогает нам осознать тот предел, до которого мы можем выражать свою волю, не превышая возможности судьбы.

Мы рождаемся с наклонностями, так сказать, с начала грехопадений, а древняя астрология приводила в равновесие волю и необходимость.

Кондотьера Буланже[169]169
  Жорж Эрнест Жан Мари Буланже (1837–1891) был французским генералом и политиком, а также невероятно популярным общественным деятелем в Третьей республике. Он выиграл череду выборов и был довольно влиятелен на пике своей популярности в 1889 году, поэтому многие боялись того, что он станет диктатором. Он ратовал за агрессивный национализм, также известный как реваншизм, выступавший против Германии во имя отмщения за Франко-прусскую войну и импонировавший рабочему классу, сторонникам традиционного католицизма и роялистам, которые составляли костяк этой партии. Буланжисты потерпели крах на выборах 1889 года. См. также сноску 55 к первой книге.


[Закрыть] считают венерианцем, и этого достаточно, чтобы усомниться в его окончательном успехе, ибо он искушал толпу. Вместо того чтобы быть верным людям, он дал им противника в лице графини, от которой отвернулась судьба. Этому низкому человеку не хватило характера для осуществления своих честолюбивых планов. Ничего не представлявший собой, обязанный своим возвышением судьбе, вручившей ему всю мощь народного недовольства, он ворковал как голубь, не переставая желать владычества. Однако судьба, которая так много сделала для него, оставила его. Покинутый ею, он уже ничего не представлял собой и не обладал качествами, которые позволили бы ему с достоинством принять свое изгнание.

Наши неудачи всегда возникают из-за противоречия между нашими желаниями и нашей волей. Нам не хватает морального единства, целостности – это наша самая распространенная слабость.

Дело не в том, что цель нестабильна, а в том, что мы теряем ее из виду.

Честолюбивый человек, верный своему замыслу, обязательно достигнет ее, если не станет тратить силы на другие увлечения. Ученый может подняться на высочайшую вершину знаний, если он живет как ученый; то есть и в своем поведении, и в своих исследованиях ему не нужно то и дело останавливаться на когда-то уже изученном материале, чтобы закрепить его, например на сексуальности. Художник доведет до совершенства свой шедевр, только если направит всю свою страстность на создание произведения искусства. В действительности нет никакой беспомощности: мы просто рассеиваем свои силы, и именно в этом заключается причина наших неудач.

Дело не столько в том, чтобы покаяться и отречься от своих страстей, сколько в том, чтобы примирить их с нашим обязательством. Так, сластолюбивый художник все-таки сдерживает себя в отношении женщин, готовых позировать для красивой картины.

Вдобавок к одиночеству и жизни врозь необходимо еще вращаться в как можно более высоких кругах, чтобы пользоваться привилегиями и удобствами порочности.

Доброе и прекрасное по самой своей природе извлекает пользу из многих зол. По аналогии метафизическая гниль, подобно материальной гнили, превращается под умелыми руками в невероятно утонченные предметы. Остается непонятным, как божественная алхимия постоянно возвышает худшие элементы и как зло становится побуждением к целомудренной жизни, а преступление – поводом для совершения добрых дел. Маг чутко отзывается на это великое делание из провиденциальных реакций, руководящих благотворным использованием греха.

В своей бессмертной проповеди о Марии Магдалине Массийон излагает теорию, аналогичную теории Фурье[170]170
  Франсуа Мари Шарль Фурье (1772–1837) был французским философом и одним из основателей утопического социализма, придумавшим новый мировой порядок, основанный на единстве действий и гармоничном сотрудничестве. Одной из его главных идей является превращение труда в удовольствие; он был сторонником основного дохода для тех, кто не может работать, отстаивал образование для всех мужчин, женщин и детей и, как считается, в 1837 году ввел термин «феминизм».


[Закрыть]: вместо того чтобы рекомендовать грешнику прототип христианина, он показывает, что самые разнообразные наклонности могут привести к спасению и что в нас нет способностей, от которых необходимо избавиться, ибо вопрос стоит только в том, как подчинить их делу спасения.

Сам по себе темперамент не является несовместимым с добром: наименьшее духовное качество, физическое мужество само по себе, можно использовать просвещенно, а любую склонность можно обратить к благородной цели. В наши дни вражда между людьми утратила свою силу, а подводные камни называют законами. Врагом всех стало государство. К жизненным трудностям причислили суровое обучение, призыв на военную службу, несправедливое правосудие и полицию, угрожающую порядочным людям.

Главными опасностями для мыслящего человека являются университет, армия, правительство и полиция.

Нет другой такой препоны, которая могла бы сравниться с глупостью французского народного образования и сводилась бы к тупому, безропотному послушанию, к отсутствию безопасности в стране без защиты акта «Хабеас корпус», к бесчинствам полиции, которая уже 20 лет преследует честных людей наравне с жуликами.

Я велел забыть все, чему учит Франция; что касается тебя, если родители не произвели тебя на свет в Джерси, упрекни их в том, что они не выполнили свои строгие обязательства, и позволь гению необходимости вдохновить тебя. А что до человеческого правосудия, просто помни о том, что сказал Монтескье о краже башен собора Парижской Богоматери[171]171
  «Если бы меня обвинили в краже башен собора Парижской Богоматери, мне бы осталось только бежать из страны!» Это предостережение в отношении французской системы правосудия является анонимной пословицей, которую Пеладан приписывает Монтескье (1689–1755), французскому судье, дипломату, писателю и представителю политический философии.


[Закрыть], и избегай столкновений на улицах.

Любой, чья работа состоит в том, чтобы подчиняться строгим приказам, особо опасен. Такой человек является пограничным камнем – не переступай его; держись подальше от военных, избегай полицейских или подкупай их. Я не окажу честь французскому государству, поверив, что добродетельность здесь чего-то стоит, как и в то, что невинность имеет ценность в суде или в общественном мнении.

Более того, вечно могущественному магу можно противостоять только в том, что он делает; его слово бросает вызов заговорам общества и ненависти.

В челюстях львов гонимые христиане были бо́льшими христианами, нежели когда их поднял Константин навстречу победе. Была ли Жанна д’Арк менее невинна на костре? Шуаны[172]172
  Шуаны были роялистами, сопротивлявшимися Французской революции. Они подняли крупное восстание в Ба-Мэн, продолжавшееся с весны 1794 и вплоть до 1800 года. Участников этого восстания (и вообще французских роялистов) называли шуанами, а само восстание – шуанством.


[Закрыть], противники революции, убитые, но не побежденные дедами тех, кто сейчас управляет нами, – разве не являются и они мучениками за веру, живыми или мертвыми?

Поражение и победа означают чрезвычайные обстоятельства, за которыми всегда стоит слово. Жак де Моле[173]173
  Жак де Моле (ок. 1243–1314) был последним великим магистром тамплиеров, с 1292 года и до того дня, когда этот орден был, в 1307 году, распущен по приказу папы Климента V. Король Франции Филипп IV, который задолжал тамплиерам огромную сумму денег, арестовал и подверг пыткам Моле и многих других французских тамплиеров, заставляя их оговаривать себя. Рассказывают, что де Моле, когда его привели к столбу, чтобы сжечь, попросил связать его так, чтобы он был обращен лицом к собору Парижской Богоматери, а руки его были молитвенно сложены у груди. По легенде, он воззвал к огню: «Бог знает, кто неправ и согрешил. Скоро тех, кто приговорил нас к смерти, постигнет беда». Папа Климент V умер всего лишь через месяц после этого, а король Филипп IV в том же году погиб в результате несчастного случая на охоте.


[Закрыть], приговоривший папу и короля к сожжению на костре, выставил себя еще более Великим мастером Храма, чем его счастливые предшественники; и если бы Людовик XVI[174]174
  Людовик XVI (1754–1793) был последним королем Франции перед падением монархии в ходе Французской революции. Дефицит продовольствия побудил народ к восстанию. Эти беспорядки, сопряженные с обременительным долгом, финансовым кризисом и нерешительностью Луи, способствовали общей утрате доверия к монархии. В разгар гражданской и международной войны Людовика XVI арестовали. Тогда же отменили абсолютную монархию и провозгласили Первую Французскую республику. В 1793 году Людовика XVI обвинили в государственной измене, признали виновным и казнили на гильотине.


[Закрыть] не взошел на эшафот, он бы умер как юродивый, а не как жертва.

Каким бы образом ни покинул человек сей мир, его земная слава, как и его вечная слава, зависит только от его воодушевления: Архимед[175]175
  Архимед Сиракузский (ок. 287 – ок. 212 года до н. э.) – знаменитый греческий математик и изобретатель, который, по легенде, закричал «Эврика!», когда обнаружил закономерность при вытеснении воды. Был убит в конце осады Сиракуз, когда оказал сопротивление римскому солдату, которого послали за ним, потому что он был поглощен своими математическими вычислениями.


[Закрыть], убитый во время поиска геометрических фигур, не был побежден, ибо его размышления о науке были воскрешены на другом берегу бытия.

Итак, мой ученик, ты видишь величие идеала и то, как он бросает вызов всем невзгодам и случайностям.

Но уясни и вот еще что: понимаемое под идеей не распространяется на человека, и нет Закона, в котором во главу угла поставлено твое счастье, а миры равнодушны к твоим желаниям и суетным радостям.

Для того чтобы приобщиться к мощи идеала, необходимо стать рыцарем Грааля; поищи в истории великого человека, который был не больше чем самим собой – ты такого не найдешь.

«Один Бог велик», – сказал Массийон перед советом Людовика XIV[176]176
  Людовик XIV (1638–1715), король Франции, носил титул Король-Солнце. При его правлении Франция достигла вершины международного престижа, заплатив за это ростом финансовых и социальных проблем.


[Закрыть], и мог бы добавить, что мера почтенности человека определяется исключительно тем, насколько сильно он любит Господа.

В общности святых, как и в общности гениев, есть место только тем, кто устремлен к благочестию и духу; тот же, кто не желает совершенства, пусть даже в форме искусства, являет собой не более чем млекопитающее, недостойное не только речей, но даже слова.

Человек, сведенный к самому себе, есть просто наиболее испорченное животное – чтобы приблизиться к Богу, на этом трудном пути ему понадобится помощь от его пастырей.

Не ищи интеллектуальной поддержки у современников, за исключением немногих мистиков и энтузиастов. Вызывай прославленных мертвецов не ритуалами и спиритическими сеансами, а размышляя об их свершениях.

Не проси, подобно слабоумному спиритуалисту[177]177
  Спиритуализм – оккультное движение, которое развивалось и находилось на пике своей популярности с 1840-х по 1920-е годы, преимущественно в англоязычных странах. Спиритуалисты верят, что духи мертвых не только способны, но и склонны общаться с живыми, и часто прибегают к помощи духовных медиумов для поддержания такого общения; при этом они верят, что медиумом может стать любой человек благодаря обучению и практике.


[Закрыть], Шекспира или Платона явиться развлекать набившихся в комнату доверчивых глупцов, но перечитай лучше великого Уильяма и изучи глубокие мысли Платона – призрака ты, может быть, и не увидишь, зато твой дух озарится.

Свет, исходящий от гения мудрецов, – вот тот светильник, который должен освещать тебе путь в этом гнилом столетии. Сейчас я могу сказать тебе, что прогресс – кощунственное слово, придуманное журналистами, чтобы заставить народы забыть и о своем долге, и о святой истине. Бодлер правильно сделал, когда удалил это слово из нескольких своих трудов, а Дютен[178]178
  Луи Дютен (1730–1812) был французским филологом, дипломатом и историком, написавшим книгу «Исследование происхождения открытий, приписываемых современному человеку» («Recherches sur l’origine des découvertes attribuées aux modernes»), которая была впервые опубликована в 1766 году. Он приводит доказательства того, что древние натурфилософы понимали, что Земля вращается вокруг Солнца, знали о земном притяжении, структуре Млечного Пути и влиянии Луны на океанские приливы, а также использовали паровые двигатели, телескопы и микроскопы вкупе со множеством других достижений, которые считаются достоянием современности.


[Закрыть] показал, что древние не находились в неведении касательно наших так называемых открытий.

Более всего остерегайся римской истории в виде сердолика, придуманной болваном Дюрюи[179]179
  Жан Виктор Дюруи (1811–1894) был французским историком. Под влиянием его сочинения «История римлян и подчиненных ими народов» («Histoire des Romains et des peuples soumis à leur domination», 7 томов, 1843–1844) император Наполеон III взял его к себе помощником, задумав написать собственную биографию Юлия Цезаря, а затем, в 1863 году, назначил его министром образования.


[Закрыть], и с презрением гляди на печально известный народ Рима, у которого не было ни собственного искусства, ни праведности, у которого организованная, она же государственная, преступность превзошла все представления о бесстыдстве.

Ненавидь всю силу, у которой нет справедливости; ненавидь в государстве то, что ты осуждаешь в человеке; ненавидь государство, если власть в нем не принадлежит духовенству.

Но пусть гнев твой будет праведным: не внушай славным французским чиновникам, которые морили голодом монахов аббатства Фриголе, что они негодяи. Если встретишь Ферри, не убивай это чудовище, потому что его приспешники отзовутся так же, как безмозглые марионетки, каковыми они и являются, а Ферри будет играть свою роль главного губителя дела римско-католической церкви.

Вооружи свой дух, закали меч красноречия, выработай ювелирный стиль и жди, когда тебе предложат миссию. Если она придет поздно или никогда не придет, что с того? Ты почтил истину в своей душе и потому уготовил себе вечную награду.

В этой жизни думай о следующей и, пока страдаешь, никогда не отступай от плана или замысла вечности, в которую ты воспаришь.

Если ты услышишь меня, твое спасение в том смысле, в каком учит о нем католицизм, будет тебе гарантировано, а твои горести в этом мире тотчас уменьшатся.

Часть, утраченная в земной жизни, возвратится на небесах, если ты соблюдаешь божественный закон. Не это ли есть неуязвимость? Мир может сковать твои силы, но воля перенесет тебя туда, где радуются ангелы.

Чего тебе бояться? Спокойствие духа исцеляет тело; презрение к людям и их законам защищает тебя от их несправедливостей и гнета.

Дружба предает тебя, а любовь обманывает тебя, но гляди… Неужели ты не видишь эту новую звезду, сияющую в небе? Тот мир больше нашего – разве эта картина не возносит тебя до такой степени, что твои страдания пресекаются, даже если ты еще несколько часов принужден терпеть тиранию и гнусное распутство сынов Земли?