Текст книги "Из Петербурга в Петербург. Неформальные воспоминания"

Интервью с преподавателем МССМШ им. Гнесиных по классу виолончели Натальей Юрьевной Заварзиной.

– Наталья Юрьевна, Вы недавно приняли участие в научно-практической конференции, посвященной 160-летию со дня рождения вашего деда А. Ф. Орлова. Расскажите, пожалуйста, об этом.

— Конференция проходила в городе Вельске, называлась «Хранитель русского леса» — многие годы мой дед Александр Федорович Орлов управлял лесным хозяйством Архангельской области и жил в этом городе.

Сейчас Вельск насчитывает чуть больше 20 тысяч жителей, но здесь очень богатая культурная жизнь: есть Школа искусств, Дом детского творчества, Центральная библиотека, Краеведческий музей, Научно-образовательный центр. В Школе искусств я проводила мастер-классы, они запланированы и в дальнейшем.

В рамках конференции состоялось мероприятие «Музыка в семье Орловых», которое проходило в здании Центральной библиотеки, где до революции жил и работал мой дед.

Отец, дед и оба его брата были священниками, младший из братьев погиб в лагерях. Александр Федорович первоначально тоже получил духовное образование, ему прочили блестящее будущее, но он принял решение оставить этот путь и уехал учиться в университет в Санкт-Петербург.

Жена деда, Вера Павловна, окончила женские врачебные курсы при Военной Медико-хирургической академии, директором которых, кстати, был профессор химии и композитор А. П. Бородин. Вера Павловна была замечательным врачом-отоларингологом, работала в Петербургской консерватории и пользовалась большой известностью и уважением среди музыкантов.

Дед и бабушка очень любили музыку, оба прекрасно играли на фортепиано. В музыкальных вечерах, которые они у себя устраивали, принимали участие выдающиеся музыканты, в частности, виолончелист Карл Юльевич Давыдов; он был так дружен с семьей, что стал крестным отцом их дочери. Также в домашних концертах семьи Орловых участвовал Антон Григорьевич Рубинштейн. У нас в семье хранится его фотография с дарственной надписью.

После рождения детей семья переехала в Симбирск; это было связано с работой деда по охране и рациональному использованию лесов Архангельской области. Но в семье одна за другой произошли две трагедии: сначала умерла маленькая дочка, а через пять лет скончалась Вера Павловна. Александр Федорович, взяв двух мальчиков, старшему из которых было 6, а младшему 2 года, навсегда переехал в Вельск. Во время Февральской революции он занимал высокий пост в Удельном ведомстве и имел чин действительного статского советника.

Своим сыновьям Юрию (в будущем – моему отцу) и Борису он дал домашнее образование. Дед, будучи широко образованным человеком, многие предметы, в частности, языки – латынь, греческий, английский, немецкий и французский – преподавал сам. Прекрасно оборудованная лаборатория, которую дед создал, чтобы учить своих сыновей химии и физике, впоследствии легла в основу Вельского сельскохозяйственного техникума, а свою огромную библиотеку в 1918 году он передал советской власти.

– Жизнь семьи была связана с музыкой?

– Да, Александр Федорович и Вера Павловна считали музыку одной из необходимых граней духовного воспитания детей. Обучение мальчиков музыке происходило на серьезном профессиональном уровне – об этом свидетельствует обширная нотная библиотека, оставшаяся с того времени. Мой отец, закончив гимназию, стоял перед выбором – поступать в Петербургскую консерваторию или в университет. Надо сказать, что его выбор в пользу естественных наук был удачным: он стал выдающимся ученым, на протяжении 20 лет возглавлял Палеонтологический институт АН СССР, был организатором и фактическим основателем кафедры палеонтологии в МГУ, академиком АН СССР.

– Как складывалась дальнейшая жизнь семьи?

– Во время войны семья была эвакуирована из Ленинграда в Среднюю Азию, а после ее окончания, вместе с Академией наук, переехала в Москву. Музыка продолжала сопровождать нашу жизнь. Мы жили на улице Горького, напротив Моссовета, и постоянно ходили на концерты в Консерваторию – это было неотъемлемой частью жизни.

У мамы был красивый голос, меццо-сопрано, до начала войны она успешно участвовала в вокальных конкурсах, но затем ее профессиональная карьера была прервана. Старший брат был физиком и одновременно на протяжении сорока лет пел в известном хоре МГУ. Кстати, мой брат был одним из инициаторов традиции выступлений хора возле памятника Пушкину в день его рождения. У брата был приятный тенор и замечательный слух; когда я начала заниматься на виолончели, именно он настраивал мне инструмент.

Средний брат окончил два факультета МГУ – геологический и физический. Он также очень любил музыку, хорошо играл на рояле, занимался со своими детьми и внуками.

Младший брат, с которым мы сейчас принимали участие в конференции в Вельске, также учился игре на фортепиано, а в юношеском возрасте стал играть на гитаре.

– А как Вы стали музыкантом?

– Мама и бабушка решили учить меня музыке, видя к этому способности. Мне хотелось играть на рояле, но в послевоенные годы у нас не было возможности приобрести фортепиано, и из предложенных инструментов выбрали виолончель. В Ленинграде у нас было два рояля, но перевезти их в Москву удалось значительно позднее.

Сначала я училась в районной музыкальной школе на Пушкинской площади, где преподавал прекрасный педагог по виолончели, в дальнейшем очень известный методист Роман Ефимович Сапожников, в прошлом – ученик С. М. Козолупова. Роман Ефимович занимался с учениками очень приветливо, даже весело, был необыкновенно милым приятным человеком. Сапожников – автор первой отечественной «Школы игры на виолончели», для которой писал лёгкие этюды, обработки песен, танцев, переложения фрагментов классической музыки. Как образец он использовал бытовавшие до войны немецкие школы преподавания.

Не могу не вспомнить Марию Николаевну Антошину, которая вела у нас ритмику и сольфеджио. На эти уроки мы бежали с радостью, предвкушая, как будем петь романсы Глинки, отгадывать интервалы, дирижировать.

– Как Вы оказались в школе Гнесиных?

– Через год или два Роман Ефимович пригласили преподавать в школу Гнесиных, он предложил мне перейти туда. Вступительный экзамен мы сдавали в доме на Собачьей площадке, в знаменитом кабинете Елены Фабиановны. Помню просторное и уютное помещение с эркером, массой цветов и множеством книг. Елена Фабиановна умела создать спокойную доброжелательную атмосферу, и я нисколько не смущалась важностью и значительностью момента.

Сдав экзамены, я поступила в 4 класс, который считался большим – в нем было 14 человек. Из виолончелистов моими одноклассниками были Валерий Зеленяк-Кудрейко, Вадим Дойников.

Школа находилась на первом этаже здания Института им. Гнесиных. Я хорошо помню светлый коридор, в котором к большой перемене накрывали столы для завтраков, которые ученики приносили из дома; светлые классы, пожилых учителей, обращавшихся к ученикам по именам и на «Вы». В школе царила атмосфера дружбы, искреннего сопереживания, взаимопомощи и радости успехам друг друга. Это, конечно, было заслугой Елены Фабиановны и Зиновия Исааковича, который многое перенял от нее. Зиновий Исаакович знал всех учеников по именам, вникал в обстоятельства их жизни, помогал, присутствовал на зачетах, называвшихся «вечерами». Мы всегда ощущали его поддержку. Он выручал и порой «спасал» нахулиганивших мальчишек, умея сгладить «острые углы», чтобы шалости и проступки не становились достоянием широкой общественности.

Когда Роман Ефимович ушел из школы, вместо него в школу пригласили Александра Кирилловича Федорченко, и с этого момента до окончания школы я занималась у него. Он был тогда совсем еще молодым человеком, по возрасту сопоставимым с моим старшим братом. Александр Кириллович был прирождённым педагогом. Для нас он был Учителем с большой буквы: всегда радостно оживлённый, вовлечённый в работу каждого, готовый заниматься сколько угодно, не замечая конца урока. Трое его учеников – А. Князев, И. Монигетти, М. Тарасова – стали лауреатами Конкурса им. Чайковского; никто из его учеников не ушёл из музыки.

– Вы играли в школьном оркестре?

– Да. Для него Зиновий Исаакович делал массу разных переложений, у меня до сих пор сохранились некоторые ноты. Оркестр тогда не имел такого широкого филармонического значения, как сейчас, но азы, которые мы в нем получали, очень пригодились в дальнейшем.

– Чем Вы еще увлекались в те годы?

– В школе были кружки: географический вела М. А. Красильникова, бальные танцы – Е. М. Одаровская, драматический – Т. Н. Дойникова. Мы много пели, играли с листа несложные ансамбли и сонаты – вообще, чтение с листа не было проблемой. Мы часто слушали одноклассников Юру Петрова и Леру Зеленяка, прекрасно игравших в четыре руки.

Зиновий Исаакович, ЗИФ, как его любовно называли дети, помогал многим людям, пострадавшим в годы репрессий. Одним из таких спасенных был наш замечательный учитель литературы Георгий Иванович. Небольшого роста, сгорбленный, худой, с темным лицом и пронзительным взглядом, он читал стихи, завораживал нас, и «Евгений Онегин» до сей поры звучит в его интонациях. Подшучивая над нами, он часто повторял: «Учитесь властвовать собой!»

– Где Вы продолжили обучение после школы?

– Передо мной стоял выбор – пойти в Консерваторию к Г. С. Козолуповой или в Гнесинский институт к профессору А. К. Власову, ученику С. М. Козолупова. Я очень не хотела расставаться с А. К. Федорченко и концертмейстером Г. А. Вихровой.

Некоторые путешествия по России и зарубежным странам

Начать придется издалека. Всю жизнь я работал в закрытых организациях, поэтому не было никакой возможности выезжать за рубеж.

В детстве я даже летом не выезжал из Петербурга (даже на дачу, которой у нас не было), в пионерлагерь я ездил один раз, и мне там не понравилось. Первый раз я поехал на Азовское море в Мариуполь в возрасте 19 лет, а впервые полетел на самолете в командировку в 29-летнем возрасте.

Но страсть к путешествиям после 25 лет я удовлетворял поездками по России – в командировки и летние отпуска.

Путешествие по писательским местам европейской части России (1964)

В 1964 году мы с Аленой решили путешествовать по писательским местам Европейской части России. Сперва мы отправились на поезде в Орел, а оттуда уже любым транспортом, в основном автостопом, в Ленинград, через писательские места.

Мой хороший знакомый профессор детской клиники Военно-Медицинской академии Александр Ильич Клиорин договорился со своим братом, живущим в Орле, что мы на несколько дней остановимся у него.

Ниже я привожу отрывки из моих писем маме.

№1

Путешествие началось прекрасно, поэтому, наверно, и в дальнейшем все будет хорошо. Приехали мы в Орел около 4-х часов ночи и, конечно, постеснялись идти в это время к Клиориным.

Поели в буфете, осмотрели прекрасный вокзал и устроились спать на скамьях. Часам к 10 пришли к Клиориным. Живут они недалеко от вокзала в новом доме. Они встретили нас настолько гостеприимно, что мы даже не знаем, как их отблагодарить.

Позвони, пожалуйста, Александру Ильичу (если он не уехал) и поблагодари за нас. В Орле мы жили два дня. Нас положили в лучшую комнату (хозяева спали на кухне), кормили на убой, знакомили с городом и т. д.

В первый же день с Иосифом Ильичем мы пошли в музей Тургенева, где его директор дал нам рекомендательное письмо в Спасское-Лютовиново. Очень приятное впечатление оставил бытовой отдел музея, где мы сразу очутились в обстановке старых имений России. Орел – очень милый провинциальный городок, очень много старинных домиков, правда, в очень плохом состоянии.

Побывали мы и на высоком берегу Оки, где сохранился дом – Дворянское гнездо.

Вечером приехал товарищ Александра Ильича – врач-офтальмолог, и мы все поехали на его машине осматривать Орел и его окрестности.

На второй день мы с сыном И.И. – очень симпатичным двенадцатилетним мальчиком побывали в Краеведческом музее и в музее русских писателей.

Вечером пришла мама Клиориных – очень симпатичная бойкая старушка – мы вспомнили, что встречались с ней один раз в Л-де.

А ты, возможно, видела Иосифа Ильича – он лежал в ортопедии в 1951 г., тогда же, когда там лежала балерина А. Осипенко.

Ночью полил сильный дождь, и Клиорины ни за что не хотели нас отпускать. Днем дождь немного стих, и мы решили уехать.

Клиорины всячески уговаривали нас остаться, но мы все-таки уехали на 4-х часовом поезде.

Примерно через полтора часа мы приехали на маленькую станцию Бастыево, от которой до Спассково-Лютовиново 4,0 км. Накрапывал дождик, мы закутались скатертями (накидками) и пошли по асфальтированному шоссе, проложенному по холмам среди полей. Вдали островками виднелся лес. Вскоре дождь перестал идти вовсе. Мы нашли директора, передали ему письмо, и он привел нас в богадельню, построенную И.С. и Н. С. Тургеневыми для престарелых дворовых. Сейчас здесь нечто вроде дома для приезжающих, но не для всех. Здесь есть электричество и электроплитка и чайники. Ночевали мы одни, а сегодня сюда приехали еще две женщины.

С утра мы осматривали музей и усадьбу. Самого дома не сохранилось, он сгорел в конце прошлого века. Восстановлен лишь небольшой флигель, где сейчас находится музей. Очень понравился экскурсовод. С большой любовью она рассказывала о Тургеневе, об этих местах. Приусадебный парк сохранился прекрасно, здесь и любимый дуб Тургенева и аллеи, посаженные в виде числа XIX, и беседки. Все вокруг напоминает об И. С. К сожалению, закрыта библиотека, а так бы хотелось почитать сейчас «Записки охотника».

Сегодня погода несколько исправилась – нет дождя. С питанием дела обстоят прекрасно. Нет никакого голода. В ларьке купили прекрасную свежую сметану, продавался деревенский сыр, купили печенье.

Потом у одной колхозницы купили парного молока (25 к. за литр) и картошки. Молоко будем покупать регулярно до самого отъезда. По всей вероятности, у нее есть и яйца. Сейчас варится вкуснятина, яблоки (сорванные прямо с деревьев) с сахаром.

Ночлег обходится очень дешево – 50 коп. в сутки.

Интересное явление – на экскурсии в усадьбе мы были вместе с орловчанами – старушками – очень простенькими на вид, но все они читали и хорошо знают произведения Тургенева.

Здесь мы собираемся побыть еще один день, а послезавтра утром отправиться в Ясную Поляну.

Да, Мария Андреевна – мама Клиориных, дала нам рекомендательное письмо к смотрителю Яснополянского музея.

Так что пока все складывается очень хорошо.

8.07.64

№2

В Спасском-Лютовинове мы прожили на 1 день больше, чем предполагали, т.к. там нам очень понравилось, и вряд ли удастся где-нибудь устроиться лучше. На третий день пребывания там мы, взяв немного еды, отправились осматривать окрестности – места, где бывал Тургенев. В основном там лесостепь – громадные поля и небольшие массивы лесов, деревни расположены очень часто, обычно очень живописно. Из ягод набрели только на землянику.

Там же вечером познакомились со студентами Львовского университета, которые приехали туда на практику – собирать фольклор. И на следующее утро пошли вместе с ними по деревням. В одной отдаленной деревне (в 5 км от Мценска) нашлась очень милая старушка, которая знала массу песен и частушек. Вот студенты и записали 35 песен.

Сегодня утром студенты должны были ехать на экскурсию в Ясную Поляну и обратно. Они взяли нас с собой. Таким образом, мы бесплатно проехали около двухсот километров.

Об Ясной Поляне сложилось противоречивое впечатление. От своих знакомых я уже слышал, что они были недовольны музеем – они, конечно, были правы.

Во-первых, литературный музей закрыт. Открыт дом-усадьба. В доме нельзя ходить самому, обязательно с экскурсией. Все комнаты проскочили минут за 20. Притом речь экскурсовода была примерно такой: «Портрет отца; портрет в овальной раме, кожаный диван, книжный шкаф; Толстой много занимался умственной деятельностью, а кроме этого сельским хозяйством». Т.е. экскурсовод говорил суконным языком и не сказал буквально ничего. В парке много надписей, что нельзя делать.

Мы купили книгу В. Шкловского «Лев Толстой» (из серии «Жизнь замечательных людей») – в Л-де я не смог ее достать. Так вот об Ясной Поляне написано так, что узнаешь очень много нового и особенно приятно ее читать сейчас, когда все перед глазами.

Что здесь замечательно, так это парк. Мы гуляли по нему вечером, когда почти никого не было. Днем же здесь паломничество. Кроме того, завтра воскресенье. Деревушка Ясная Поляна не понравилась. Население развращено цивилизацией. Нам, правда, довольно легко удалось найти ночлег – деревянная будочка, построенная в саду, внутри 1 кровать и верстак. Хозяйка (в детстве прислуживающая в имении) хотела, чтобы мы за одну ночь заплатили 2 руб, но мы дали 1 руб 50 коп. А когда мы попросили кипятку, то сказала, что вот ей приходится еще и на керосин тратиться.

А вообще-то нам говорили, что здесь останавливаться очень трудно, так же, как в пригородах Л-да – сдается все, что можно сдать.

Завтра утром уезжаем дальше: Тула – 14 км и м.б. завтра же отправимся по направлению к Тарусе.

11.07.64

PS. С питанием здесь хорошо, т.к. есть ресторан, в котором можно хорошо пообедать.

№3

Итак, о Туле. Тула – прекрасный город. Новые районы застроены красивыми высокими домами, очень современными. Что поражает по сравнению с Орлом – это чистота. Самый чистый город, какой я видел. Старые дома тоже очень чистенькие, симпатичные.

Ночевали в современной, новой гостинице «Тула». К сожалению, не удалось посмотреть музей оружия, т.к. он уже закрылся. А картинная галерея и вовсе не работает. Поэтому осмотрели только краеведческий музей и город. Это было в воскресенье.

На следующее утро (в понедельник) выехали на троллейбусе в самую северную точку города. На краю дороги стояла грузовая машина. Оказалось, что она идет в Алексин. Я знал, что Алексин стоит на Оке, что оттуда до Тарусы ходит катер, но карты этих мест у нас не было.

И мы решили не ехать до Малахова, а поехать до Алексина. В самом Алексине достопримечательностей нет. На одной стороне Оки стоит старый город (из маленьких домиков), на другой стороне – новый город – довольно безликий, но благоустроенный.

Часов в 6 вечера мы сели на катер, отъехали на 10 км и вышли. Берега Оки чудесны, высокие берега чередуются с прекрасными пляжами, много леса, соснового и лиственного. Заночевали мы на сеновале у крестьян, у них же покупали молоко.

Весь следующий день гуляли, купались, а к вечеру пошли дальше. Так мы проводили время до сегодняшнего дня.

Сегодня же в деревушке Велегож сели на катер и приехали в Тарусу. Остановились в гостинице. Таруса – грязненький, неопрятный городок. Познакомились с девушкой из Л-да, студенткой Университета. Она сказала, что ей возможно удастся попасть к Паустовскому. Она же сказала, что он болен и никого не принимает. Тем временем мы пошли посмотреть дом, где живет Константин Георгиевич. Домик очень симпатичный, с большим садом, но расположен рядом с вонючим рвом, вид на небольшую, некрасивую речку, приток Оки.

Вечером, сидя в гостинице, увидели, как подкатила Волга. В ней сидел Паустовский. Очень симпатичный и приветливый. Его жена поднялась в гостиницу и пригласила эту девушку.

Как назло, я в это время перезаряжал фотоаппарат и не мог сфотографировать Паустовского. Интересно, что завтра девушка расскажет о нем. (Эта девушка-филолог спрашивала меня, что Паустовский написал. Странно, что она его не читала. Добавление 2011 г).

Я все-таки думаю попытаться увидеться с ним. У знал, что тут же где-то живет и Н.А.Булганин.

Завтра утром пойдем в Поленово (3 км ниже по Оке) и м.б. на могилу Борисова-Мусатова. А вечером хорошо бы к Паустовскому, но вряд ли это выйдет.

Ну, пожалуй, все. Да, вода в Оке теплущая, купаться одно удовольствие. Из ягод ели вдоволь землянику, чернику не видели, молока пьем вдоволь.

15.07.64

№4

Вот теперь мы обосновались дней на 8. Но по порядку. Из Москвы электричкой мы добрались до Клина, переночевали там и на следующее утро пошли к Чайковскому. Дом-музей в прекрасном состоянии, но снова очень сухая, не дающая ничего нового экскурсия. В музее находились 2 священника в мирской одежде, они беседовали с Давыдовым Ю. Л. – младшим племянником Чайковского. Это очень приятный 90-летний человек, проживший очень интересную жизнь и много видевший на своем веку. Мы посидели рядом с ними полчаса и послушали, о чем они говорят. Давыдов рассказывал о своей жизни, а священники интересовались Распутиным, Иоанном Кронштадским и т.д., которых Давыдов знал.

Во второй половине дня отправились в направлении Великого Новгорода. Ехали на трех попутных машинах, проехали Калинин, Волгу, Торжок, Вышний Волочек и остановились в 22 км от Волочка, т.к. понравилась местность. Самое главное – много озер, лесов. Деревня называется Коломна (не путать с городом под Москвой). В трехстах метрах от края деревни есть небольшая гостиница (комнат на 8) и маленькая столовая – это для приезжих автотуристов. Место стоит 70 коп, а кормят дешево и вполне прилично. Но мы остановились прямо в деревне, в избе у довольно симпатичной женщины. В тот вечер она накормила нас супом и чаем со свежим вареньем. Обедали мы сегодня в столовой. Наша хозяйка договорилась, что нам будут носить молоко по 2 литра в день.

Население здесь гораздо лучше, чем под Москвой – приветливей. Дачников немного. В лесах полно ягод – черники, голубики. Если будет дождь, то и грибов.

Но сейчас засуха – горит торф, растения, трескается земля, тает асфальт.

Наши планы такие: живем здесь до конца, оставляем 1 день для осмотра Новгорода, затем в Ленинград. До Новгорода отсюда примерно 200 км.

24.07.64

PS. Только что наелись молодой картошкой со свежепросоленными огурцами. Вкуснятина.

А.