Текст книги "Антихакер"

Ян обратил внимание, что, потеряв постоянный контакт с людьми, Марина все больше наблюдала за животными. Постоянно смотрела смешные ролики в Youtube, читала статьи про разведение собак и кошек, как будто собралась сменить профессию, смотрела фенечки для своей собачки. Да, Рощин давно знал о мелком мопсе по кличке Леди Гага. Ладушкина сохраняла на компьютере много фоток с ним, а последнее время с ним и только. Одна из самых безвкусных запечатлела собаку в белом платье в синий горошек и была даже подписана: «Гага – настоящая леди».

«Избавить Ладушкину от собаки было бы сильным ударом», – рассудил Ян и стал думать, как это можно сделать. Собака не человек, через интернет ее не уволишь. Комбинация получилась многоходовая и изящная.

Марина заказывала для своего мопса корм, витамины и прочие аксессуары и игрушки в интернет-магазине zverushki.ru. Это оказался местный небольшой магазинчик, на деле расположенный недалеко от ее дома. Возможно, она пришла как-то туда, и ей предложили услуги доставки. Всем удобно, клиенту не нужно ходить в магазин, а те получают постоянного лояльного клиента. Во время пандемии многие предприятия начали экспериментировать с удаленными продажами, даже маленькие. Рощин, естественно, пробил информацию по магазину и нашел курьера, который осуществлял доставку. Он был устроен в штат магазина. Судя по всему, соревноваться с Озоном было тяжеловато и одного посыльного вполне хватало.

Курьер Петр Шаповалов любил букмекерские конторы, об этом свидетельствовали его частые транзакции в «Фонбет» и «Париматч». Вот только тратил он на них значительно больше курьерского заработка – по сто пятьдесят – двести тысяч в месяц. Ну, невозможно же так выигрывать? Ум математика подсказывал Рощину, что должен быть еще источник дохода. Просмотрев выписку, Ян увидел достаточно частые поступления денег на счета Петра с разных частных карт. То десять тысяч, то пятнадцать, то целых шестьдесят.

Чтобы разобраться в их источнике, Рощин ввел почту Шаповалова и его сотовый в поисковую строку Яндекса. Оказалось, Петр занимается ремонтными работами и предлагает жителям Кемерова уложить плитку, наклеить обои, оштукатурить и покрасить стены. Мастер на все руки. Похвально. Только как ты платишь налоги, интересно?

Ян тут же проверил. Петр не был зарегистрирован ни как индивидуальный предприниматель, ни как самозанятый. «Ну вот ты и влип, Петя», – подумал Рощин. Еще администратором в налоговой он видел, как сникают сначала уверенные в себе здоровые мужики, когда молодая пигалица вызывает их на ковер в переполненное здание службы и показывает налоговые нарушения, перечисляя, какие штрафы и пени теперь придется уплатить незадачливому предпринимателю.

На следующий день в офисе Рощин скачал налоговое требование и составил его в отношении ничего не подозревающего курьера. Закачал все платежи, которые приходили на карту Петра за последний год. Сумма вышла приличная. Один миллион триста с небольшим тысяч. Может, он и материалы с этих денег покупал, Яну было все равно, как и всем в налоговой инспекции – это уж дело налогоплательщика доказывать, где он не виноват. Главное, цифры были реальные и уж Петр-то об этом знал. Он указал, что гражданину Шаповалову требуется уплатить в бюджет двадцать процентов НДС, двадцать процентов налога на прибыль, штраф в размере пятьдесят тысяч и пени в размере одной десятой процента за каждый день просрочки. Итого: пятьсот тридцать семь тысяч рублей семьдесят три копейки. Суммы штрафов и пени Рощин придумывал примерно, он не рассчитывал, что курьер сразу побежит их проверять. А вот с НДС и прибылью – это была нормальная практика по взиманию с неучтенных расходов. Забудьте щадящие тринадцать процентов, если пытаетесь играть с государством в кошки-мышки. В целом строитель-любитель должен был охренеть от суммы долга. По его расходам Ян видел, что он спускает всю наличность в унитаз ставок и пятьсот тысяч для него так же недосягаемы, как и билет на космический полет.

Рощин выслал требование на электронную почту Шаповалова с указанием в строке отправителя «Межрайонная инспекция Федеральной налоговой службы № 15» – к ней относился курьер по прописке.

На следующее утро Ян достал новую симку, вставил в телефонный аппарат и набрал сотовый номер Шаповалова.

– Да, – отозвался бодрый голос.

– Петр Олегович? – поинтересовался Ян.

– Да, – с нескрываемым раздражением отозвался Петр.

– Добрый день, я звоню вам из налоговой инспекции по поводу вчерашнего требования. Вы его видели?

– Видел, ничего не понял, – буркнул Шаповалов.

– Я вам объясню. Вы занимаетесь предпринимательской деятельностью без регистрации и не платите налоги. В связи с этим вам насчитаны налоги как на юридическое лицо, соответствующие штрафы и пени. Ваши доходы взяты из выписки по вашей карте, также у нас есть сканы ваших объявлений на «Авито», «Юле», «Яндекс. Услугах», подтверждающие факт оказания вами услуг. Вам следует оплатить данное требование в месячный срок, в противном случае мы подаем документы приставам для изъятия у вас денег и имущества на эту сумму. Но они возьмут еще свой процент.

– Да вы там с ума сошли! Да я столько не заработал даже, что вы хотите забрать! – заорал Петр.

– Петр Олегович, следовало ознакомиться с российским законодательством, перед тем как начинать свой бизнес, – спокойно отреагировал Ян.

Шаповалов громко сматерился в трубку.

– Но у меня есть для вас отличное предложение, которое может решить вашу проблему.

– Скидку дадите? – усмехнулся Петр.

– Что вы, Петр Олегович, лучше. Лично мне нужна ваша помощь. Если вы выполните мое небольшое задание, я как инспектор, у которого находится ваше дело, его просто аннулирую. Сотру.

В трубке повисла тишина. Петр соображал. Слишком неожиданно звучала последняя фраза от госслужащего.

– Ну что? – подтолкнул его Рощин.

– Что за задание?

– Очень несложное и точно стоит дешевле полумиллиона рублей. Вы официально работаете курьером в ООО «Зверушки». Ваша официальная зарплата восемнадцать тысяч рублей, что тоже вызывает у меня сомнения насчет недополученного НДФЛ, но ладно, не в этом сейчас дело. По адресу прописки улица Буденного, девятнадцать, в частном секторе, проживаете?

– Да.

– Вы видите, что у меня достаточно сведений о вас, чтобы вам быть уверенным в моей осведомленности. Дело состоит в следующем: я пришлю вам по почте упаковку таблеток и скажу, когда к вам в магазин поступит заказ с определенного адреса. В момент, когда вы повезете заказ на адрес, вам нужно будет аккуратно надрезать пакет собачьего корма и всыпать туда этот состав, очень аккуратно заклеить наш небольшой разрез прозрачным скотчем и доставить пакет по адресу. Сразу скажу, для собак это яд. Как только наша собачка помрет, я уничтожу ваш файл в налоговой, и вы будете весело наслаждаться вашими спортивными ставками на заработанные своим честным трудом деньги. Ваша жизнь в обмен на жизнь неизвестной вам собаки. Что скажете?

– Тебе-то зачем?

– Это мое дело. Личное.

Петр тяжело дышал в трубку. Он понимал, что ему несложно выполнить то, что от него хотят. Собачий корм люди жрать не будут. Но непросто оценить все риски так, в одну минуту.

– Вариантов всего два, – продолжил Ян. – И ответ нужен сейчас. Я звоню вам с одноразового телефона, и перезвонить или отследить меня будет невозможно. Все ваши электронные почты и телефоны у меня есть. Связь будет односторонняя. Если нет, готовьте деньги. Может, у вас лежат где-то под подушкой. Но вот на счете у вас сейчас шесть тысяч сто двадцать семь рублей. Не густо.

– Похоже, выбора-то и нет, – глухо произнес Петр.

– Вы правы. Мое предложение – это лучшее, что произошло с вами. Выигрыш на полмиллиона.

– Хорошо, договорились.

– Я все пришлю вам на почту, – Рощин нажал отбой и глубоко выдохнул. Одно дело нажимать на кнопки клавиатуры, другое – говорить с жертвой вживую. Это было страшно, но он уже осваивался на уровне. На том, где все смотрят свысока.

Изониазид продается в аптеках по рецепту. Для человека – это лекарство от туберкулеза, а для собаки – смерть. Защитники животных давно призывают перевести его в список особо контролируемых веществ, как наркосодержащие и психотропные средства, но фармацевтическое лобби гораздо богаче и влиятельнее их и не очень хочет дополнительных затрат на дешевое лекарство. Ян вышел на улицу и пошел по ней, заглядывая во все аптеки, и спрашивал препарат. Когда аптекарь просил у него рецепт, рылся в карманах и говорил, что оставил дома. Может ли тот продать ему препарат? Ну, пожалуйста, рецепт-то дома лежит! На сокрушенное качание головой шел в другую аптеку. «Неужели придется подделывать этот жалкий клочок бумаги с нечитаемым почерком и однотипной треугольной печатью клиники», – уже начал думать Рощин. Но в шестой по счету аптеке с незнакомым ему названием рецепт даже не спросили. Ян купил несколько упаковок за наличные деньги и направился в ближайшее отделение почты России. Там он оформил бандероль на домашний адрес Петра Шаповалова, в графе отправителя указав первое пришедшее в голову имя. На почте, в отличие от курьерских служб, не спрашивали телефонов и паспортных данных.

Через неделю он позвонил Петру:

– Получили?

– Получил, – отстраненно ответил тот.

– Не передумали воспользоваться моим предложением?

– Должен был?

– Так, спросил на всякий случай. Вдруг в вас совесть проснулась, и вы решили заплатить свои налоги.

– Смешно.

– Я дам вам знать, когда нужно сделать то, о чем договорились.

– А как ты узнаешь, что собака сдохла?

– Можете мне поверить, узнаю. Иначе бы не начинал.

– А в чем мои гарантии, что после мое дело похоронят?

– А здесь придется мне поверить. Потому что если не сделаете, то вы знаете, что произойдет.

– Хитрая сделка.

– Не подставляйтесь в следующий раз. Чтите законы.

Телефонная трубка ответила короткими гудками. Ян с удивлением посмотрел на свой телефон. Если Петр спрыгнет со сделки, он сможет очень легко организовать ему проблемы. Хватит письма из центральной московской налоговой в областную кемеровскую. Те сделок предлагать не будут.

Восемнадцатого мая план вышел на финишную прямую. На почту Ладушкиной пришло письмо с подтверждением о принятии заказа из магазина «Зверушки». На этот раз только несколько пакетов сухого корма Pro Plan, никаких подарочков для своего питомца. Скоро настанет тот момент, когда Леди придется перейти на отбросы.

Рощин скопировал номер заказа, адрес доставки и телефон получателя и отправил их Петру на его электронную почту. Конечно, Петр должен был получить эти данные, но Яну хотелось, чтобы дело выгорело наверняка, без ошибки. После этого он снова набрал его номер.

– Сейчас, – скомандовал Рощин, – я выслал вам на почту номер заказа и все данные. В заказе три пакета корма, придется вскрыть все, высыпьте в каждый по десять таблеток.

– Да, я этот заказ уже видел. Доставлю, – хмуро ответил Шаповалов.

– Отлично, что мы друг друга понимаем.

Двадцатого мая в поисковой строке Яндекса Марина набрала «ветеринарная клиника рядом», а позже вечером долго сидела в слезах, перебирая снимки мопса. Ян смотрел на изображение, передаваемое камерой ноутбука девушки, и ощущал почти полное ее присутствие. Как будто она вышла с ним в сеанс по Zoom, и они молчаливо смотрят трансляцию ее экрана, вспоминая, какой замечательной собакой была Леди Гага. Ян с трудом удержал себя, чтобы не написать ей: «Привет, помнишь меня?»

А я тот, кто играет твоей жизнью, как теннисным мячом. Могу ударить, могу зашвырнуть в кусты. Могу раздавить. И ты даже представить не можешь, что это все не случайно.

В июне состояние Марины ухудшилось. Возможно, стресс подействовал на нее уже не только психически, но и физически. До этого она искала в интернете успокоительные и антидепрессанты, а сейчас начала искать средства от тошноты, усталости и головной боли. В итоге она сходила на прием в клинику «Здоровье», сдала базовые анализы крови, мочи, но в них не обнаружились серьезные отклонения.

Увидев это, Рощин взломал сервер клиники, чтобы посмотреть результаты приема. С учетом, какие персональные данные там хранятся, систему защиты следовало бы выбирать посерьезнее. Сначала хакер Ddos-атакой сложил сайт клиники. Когда администратор принялся его восстанавливать, причем не слишком расторопно, Ян запустил программу, которая скачала вводимые им пароли. Администратор даже не догадался, что вначале вводил пароли на эмуляторе нападавшего, не понимая, почему сайт не откликается. Как только пароль был захвачен, Рощин отключил свое программное обеспечение, позволив сайту восстановиться.

Через полный доступ к сайту Ян скачал логины и пароли пользователей и легко осуществил взлом внутренней медицинской системы, получив доступы ко всем карточкам пациентов. Наверное, он бы мог найти варианты шантажа и получения дополнительных доходов от этого, но его интересовал только один клиент клиники. Рощин поднял ее анализы, которые она сдала после приема у терапевта. Тот назначил их много, то ли действительно увидев опасность болезни, то ли чтобы побольше заработать. Но Марина не стала сдавать все. Например, анализы на онкомаркеры, прописанные терапевтом. Цена вопроса была почти семь тысяч. Для финансовой ситуации девушки это была сейчас огромная сумма. Но Ян увидел здесь возможность новой игры. С крутой ставкой.

Он прямо с сервера клиники сформировал письмо с напоминанием, что анализы на онкомаркеры не были сданы. В следующем письме через три дня к напоминанию вложил найденную на просторах интернета памятку для профилактики онкологических заболеваний, где потеря веса и тошнота, с которыми Марина обратилась к врачам, указывались как признак возможного рака.

Через две недели напоминаний Ладушкина сдалась и записалась на сдачу. Все-таки страх смерти сильнее денег.

Анализы были готовы только через три дня. Рощин отслеживал их появление в системе клиники. Впрочем, он бы их увидел на почте перед тем, как Марина их смогла бы получить. Но все они были в порядке и не демонстрировали признаков онкологических рисков. Но это как раз и было новой игрой Рощина. Ладушкина должна была решить, что смертельно больна. Рак – это отличный повод потрепать ее натянутые нервы.

Ян скачал документ. Это был PDF-файл. В нем указывались параметры исследования, допустимые нормы и результаты анализа. Даже непосвященному в медицинские термины становилось понятно, прошел ли он опасный тест или нет. Из нескольких вариантов Рощин выбрал «СА 19–9», в графе нормальные значения было указано «0–35 ед/мл», у Зайцевой/Ладушкиной стояло «12,3». В редакторе Photoshop Ян исправил первую единичку на четверку, что тут же выкидывало этот маркер за пределы нормы.

Рощин посмотрел карточку пациента. Марина записалась к терапевту на следующий понедельник, двенадцатого июля. Что ж, если результаты отправят завтра по электронной почте, то выходные ожидаются тревожными.

Так и случилось. Результаты анализов были отправлены в обед в пятницу. Видимо, с утра в регистратуре много других дел. Ян, конечно же, не стал задерживать такое мрачное послание, только проверил, чтобы там был вложен его вариант теста.

Выходные Марина занималась изучением рака желудка и толстой кишки. Именно на этот диагноз намекал онкомаркер «СА 19–9». Ян тоже за компанию исследовал тему. Статистика была ужасающая. Только тридцать процентов больных выздоравливали, везло тем, кто обнаруживал болезнь на первой стадии. Шансы выжить составляли две трети. Четвертая стадия грозила восемьюдесятью пятью процентами смертельных исходов. При игре в русскую рулетку с пятью пулями в шестизарядном револьвере шансов и то больше.

Каково спалось Марине эти несколько ночей до приема? Каково это – думать о том, что смерть может быть совсем рядом? Ян почти ощущал вибрации страха, которыми должна была наполниться его жертва. Это ощущение было непередаваемо по силе своего воздействия. Теперь он властвовал над девушкой еще крепче.

В понедельник девушка посетила прием терапевта. Тот сработал эффективно, сразу направил Марину на гистологическое исследование – забор живой ткани ее желудка, и она прошла его в этот же день, как гласила ее электронная карта пациента. Наверное, болезненная процедура. Да еще ждать несколько дней, когда придет результат. Волноваться, мучиться.

Ян тоже ждал, когда результат появится. Конечно, он знал, что у Ладушкиной все в порядке, никакой рак ее не жрет изнутри. Только собственные мысли, за что же все неудачи навалились разом. Править результат исследования в базе, как в прошлый раз, Рощин не стал. Слишком много может возникнуть вопросов, почему все анализы подделаны. Вряд ли они будут оперировать на основании этого исследования. Еще массу назначат, чтобы все прояснить в точности.

Он получил результат биопсии в четверг пятнадцатого июля. В нем было подробное описание материала, читаешь, и мурашки бегут по коже. Какие-то включения, слизистые, эпителии и прочие медицинские термины. В морфологическом заключении, естественно, было написано, что «признаки злокачественной опухоли отсутствуют». Рощин открыл файл в Photoshop и вставил скопированный из интернета текст:

«Во фрагментах ткани обнаружен рост злокачественной эпителиодноклеточной опухоли. Рак желудка третьей степени. Для определения молекулярного типа опухоли требуется иммунологическое исследование».

Ян проверил, чтобы шрифт и размер полностью совпадали с предыдущим текстом, подтер чуть заметные границы стыков вставки. Если бы он получил такое сообщение, то вряд ли бы стал слишком внимательно изучать его на подлинность, но к его фальшивке придраться было невозможно. Теперь он вставил новый файл вместо прежнего в тело электронного письма и переслал его Ладушкиной. Его оркестр заиграл крещендо.

Рощин жаждал увидеть лицо Марины, когда она прочитает результат анализа. Через час с небольшим он получил сообщение, что Ладушкина включила ноутбук. Ян, специально просидевший все это время в кафе, подключился к ее камере.

Эта была уже не та девушка, спокойная и жизнерадостная, какую он увидел в прошлом декабре. Спустя полгода ее лицо осунулось, щеки запали, как будто от недоедания. Под глазами резко обозначились мешки, по лбу пробежали морщины. Ян давно не видел, чтобы она делала макияж, да и прическа, хоть и короткая, как всегда, выглядела растрепанной и неухоженной.

Конечно, она ждала это письмо из клиники. Решалась ее судьба, и пусть уверенность ее была растоптана бесконечными неудачами этого года, надежда тлела в глубине сердца. Без надежды люди превращаются в зомби.

Марина открыла файл и впилась глазами в экран, пытаясь разобраться в медицинских терминах. Но когда взгляд ее опустился вниз, разбираться было совсем не нужно. Рак желудка третьей степени. Яснее ясного.

Она громко закричала и запричитала. Что-то нечленораздельное. Смотрела не в экран, а куда-то поверх него. Крупная слеза медленно покатилась по щеке. Марина смахнула ее пальцем. Но за ней побежала следующая и еще одна, и еще. Девушка обхватила лицо ладонями и зарыдала. Громко. Навзрыд.

– Почему? – только и смог разобрать Рощин в потоке неразборчивых слов.

И он подумал, что она плачет не от страха, а от огромной, как целая планета, обиды на этот жестокий и несправедливый мир. И Ян, завороженный чужим горем, не мог оторваться от экрана, пока жертва не захлопнула крышку ноутбука.

Но здесь в голове хакера щелкнуло. Все это время он взламывал человеческую жизнь, точно сервер, и вот сейчас настал тот момент, когда можно продвинуться дальше. Ее система надломлена. И он может захватить управление. В хакерской атаке Ян всегда чувствовал эти мгновения. Ноутбук Марины продолжал работать. Рощин удаленно подключился к нему и открыл интернет-браузер. Он начал набирать слова и щелкать по открывающимся ссылкам: «смерть, самоубийство, как убить себя, не хочу жить, суицид, хочу умереть». Он как в экстазе начал подписываться на сообщества решивших убить себя, на группы смерти во «ВКонтакте» и «Фейсбуке», оставляя электронный адрес Ладушкиной.

Когда Марина откроет свой ноутбук в следующий раз, ее почтовый ящик будет переполнен сообщениями о том, как просто покончить со всем, оставив позади эти гнетущие мысли, обидные неудачи и надвигающиеся беды. Одним шагом. Ее браузер начнет выдавать рекламу психологических консультаций и похоронных бюро, сообразуясь с ее последними запросами. Она ощутит по-настоящему свободный мир. Мир смерти.

Ян сделал еще ход в своей все более напряженной игре. Фортиссимо.