Текст книги "Антихакер"

Глава 23

– Ян Рощин, – вслух прочитал Марк подпись под фото. – С виду ты вроде обычный паренек. Давай посмотрим, кто ты таков.

Озеров загрузил свежее фото Рощина с камеры почтового отделения и запустил поиск по сети. Через несколько минут компьютер отчитался отсутствием результата и предложил внимательно посмотреть снимки, в которых он не был уверен. Но Марк уже знал по предыдущим поисковым запросам, что в этой выборке нет чего-либо стоящего.

Не расстроившись, Озеров взял детское фото и также отправил его на всеобщий поиск, установив необходимую возрастную корректировку. Какое значение имела первая неудача после грандиозного прорыва. В этот раз программа соображала дольше раза в два. Видимо, нужно было обработать больше информации с учетом вариантов взросления. Ожидая, пока сетевой мозг раскрутит все свои нейроны, Марк просто полез в поисковик Яндекса и вбил «Ян Рощин». Не такое ведь и распространенное имя. Но Яндекс выдал бесконечное количество Ян женского пола, да и парней с такими именем и фамилией оказалось немало, раскиданных по России и всем черепкам расколотого Советского Союза.

Тем временем FindFace начал открывать результаты своего исследования. Марк смотрел на подходящие, по мнению программы, результаты и разочаровывался все больше. Да, они были чем-то похожи с молодым Рощиным, при сравнении со свежей фотографией отличались заметно. Тем не менее Марк отработал каждый вариант. В большинстве своем легко через соцсети устанавливал, что не сходятся имя, возраст, место проживания, отсутствуют кемеровские связи со школой или друзьями и родственниками. Ни одного подходящего!

Похоже, Ян был настоящим хакером, который понимал, что всемирный интернет – это ловушка для лохов, и сам старательно избегал попадания в эти сети. Да, это будет не простая рыбалка. Но Марка радовало то, что он перестал быть просто уловом, а становился рыбаком.

«Чтобы поймать рыбу, нужно мыслить, как рыба», – вспомнил он фразу из какого-то голливудского фильма. Давай попробуем. Марк закрыл глаза и представил себя юным провинциальным мальчиком, приехавшим покорять суетливую, кричащую и безразличную столицу, как миллионы других уповающих схватить свой шанс. Но его точка отсчета все равно была в этом небольшом сибирском городе. Невозможно обрубить все концы детства, даже переехав в другую страну. Ты всегда оставляешь след в том месте, где жил. Остаются родители, родственники, друзья, знакомые, сослуживцы и одноклассники. Кто-нибудь всегда что-то знает. Подсказка висела прямо на экране компьютера. Средняя школа № 77. С нее и следовало начать.

– Коля, я нашел его, – выпалил Озеров в трубку, услышав заспанный рык Зайцева.

– Кого? – не понял тот.

– Нашего хакера, убийцу Марины.

– Ни хрена себе, – пробормотал Зайцев. – И кто же этот ублюдок?

– У меня есть программа, которая отыскивает совпадения по фото. Я загрузил те старые фотки, которые ты выслал, и она уверенно указывает на одноклассника Марины. Он на групповом фото в выпускном классе. Какого-то Яна Рощина. Ты не слышал этого имени? Может, Марина когда-то говорила о нем?

– Никогда.

– Я посмотрел прочие снимки. Этот Рощин есть еще на остальных общих классных фотографиях, но ни на одном другом снимке. У нее, кстати, много фотографий с мальчишками из класса и совсем мало с девчонками. Судя по всему, она не очень любила тусоваться с подругами. Вряд ли Марина близко общалась с этим парнем. Ну, или выбросила все снимки с ним, кроме общих.

– Да какая, блин, разница! Идем в полицию, пусть они его ловят!

– Коля, с чем пойдем? С детской фотографией, которая похожа на видео с камеры наблюдения почтового отделения? Видео, которое я, по сути, украл, хакнув локальную сеть государственной конторы. Мы скажем, что этот пацан следил за ноутбуком Марины и устраивал ей неприятные события в жизни и тем самым довел до смерти? При этом ноутбук твоей жены даже не исследовать. Вся информация на нем стерта.

– Да уж. Ты прав. Следак снова посмотрит на меня, как на сказочника. Так что же нам делать?

– Искать самим, Коля, – твердо ответил Марк. – Никто нам не поможет. Нам нужен его ноутбук. С ним уже можем пойти в полицию. Там могут быть доказательства его связи и с электронными почтами, с которых были отправлены все эти письма, разрушившие жизнь Марины, и связь с убийцами моего деда.

– Что ты сказал только что?

Марк понял, что проговорился об ужасном событии в своем доме.

– Кто-то зашел в мой дом и убил из пистолета моего дедушку. Я думаю, что убийца перепутал. Дед не должен был быть у меня в ту ночь. Я живу один. Это случайность, что я вообще жив. – Марк умолк на несколько секунд. Но нашел в себе силы продолжить. – Поэтому я и вернулся.

– Братан, я охреневаю, – промолвил Зайцев спустя долгие мгновения после признания Озерова. – Но почему ты думаешь, это связано с моей бывшей? Это какой-то совсем другой уровень наезда.

– Никто, кроме этого хакера, мне не угрожал. Никогда. У меня не было врагов! А этот ублюдок непринужденно легко вычислил меня, отправил все мои данные с обещанием создать мне неприятности, если я не отстану.

– И ты?

– Я вычислил место, откуда он заходил в сеть. Отсюда и московский след, который я пытался обнаружить. И видимо, он тоже это понял. – Марк вдруг разрыдался. – Я не смог предвидеть, что он придет в мой дом. Да я ведь уже напрочь забыл про него. Дедушку убили по моей вине. Лучше бы он грохнул меня.

– Ни фига не лучше, – прервал Николай поток слез. – Мой батя часто твердил все детство, что, если бы не бы, выросли бы грибы, да все белые бы. Принимай все как есть, прошлое не исправить. А вот будущее всегда твое. Ты остался, чтобы ему отомстить. За деда, за Марину, за других людей, которых наверняка этот говнюк довел. И теперь уж не думай раскисать!

– Коля, спасибо, – пробормотал Марк. Но ему действительно полегчало. Да, Николай, конечно, прав. Сам Марк считал так же и ожесточенно искал гада, но стоило только подумать о родном дедушке, как эмоции волнами захлестывали весь энтузиазм.

– Давай уже к делу, ты сто пудов уже придумал, куда мне гнать завтра.

– Надо выяснить, где Рощин. Узнаем адрес, придумаем, как его достать. Самый понятный мне путь, если нам полиция не в помощь, – искать через школу. У тебя есть фотка выпускного класса. Там есть классный руководитель. Может, сумеешь ее найти, ну или кого-то из выпуска. Однозначно кто-то из класса какой-нибудь контакт поддерживает. Ты муж Марины. Они там точно знают о ее смерти, земля-то слухами полнится, особенно в эпоху интернета, и должны тебя сейчас понять в желании найти одноклассников. Пользуйся этим.

– Распугаю я там всех. Я в девятом закончил, набухался на радостях и с тех пор близко не подходил к школьному порогу.

– У тебя получится, просто начни говорить с людьми. Они почти всегда рады помочь. А я пробегусь по соцсетям. Соберу одноклассников в «Одноклассниках».

Они помолчали и, договорившись созвониться, как только что-то узнают, отключились. Вечер воскресенья подошел к концу. В прошлые выходные Марк мечтал только о том, чтобы успеть побольше позагорать на солнце, пока не начались традиционные для Урала затяжные августовские дожди. На следующей же неделе он должен был похоронить деда и его убийцу.

Глава 24

В отличие от скверного настроения погода в понедельник оказалась солнечная. Марк все-таки решился приехать на церемонию прощания со Степаном Ивановичем, своим дедом, отцом его матери. Наталья забрала его из временного убежища и привезла в храм имени Святого Иоасафа Белгородского у Лесного кладбища Екатеринбурга. Марк не был крещен и не бывал в действующих храмах, кроме как в детстве в московских, переделанных под музеи, поэтому с интересом оглядывал незнакомую обстановку. Обратил внимание на несуразно большой магазин со свечами, домашними иконами и церковными книжками, который занимал почти весь крохотный холл.

Он вкатился внутрь храма, наполненного людьми в темных одеждах, в основном пожилыми женщинами в черных платках. Марк ожидал очередного приступа, но свод здания был не таким высоким, как он представлял себе, вспоминая московские соборы, а может, и чувство горечи, наполнившее его, приглушало ядовитую привычку мозга. Стены были просто заштукатурены и покрашены, никаких вычурных излишеств. На них висели большие иконы с зажженными перед ними свечами на огромных напольных подсвечниках. Только алтарь выделялся покрашенными под золото резными элементами убранства.

Гроб, блистая полировкой, стоял посреди зала. Прощающиеся стояли по обе его стороны. Крышка гроба была опущена, скрывая ужасное, развороченное выстрелом лицо деда, которое, видимо, так и не смогли восстановить специалисты морга. Теперь последним образом деда будет тот кровавый кошмар посреди гостиной его дома, наполненной запахом пороха. Священник начал церемонию. Марк впервые вдыхал дымный аромат ладана, не понимая, нравится или противен ему этот запах. Скорее всего, он будет теперь всегда напоминать ему смерть.

Подъезжая к кладбищу, Марк чувствовал безумный страх. Он все сильнее боялся, что киллер или его сообщники придут посмотреть на результат своей работы. Захотят убедиться, что отправили на тот свет того, кого надо. И, увидев Озерова, возобновят свою охоту. Разум отталкивал эти домыслы, как мог. Если бы преступники сами не боялись преследования, то как бы вообще узнали об этих похоронах – у деда даже была другая фамилия, такая же, как у матери Марка до свадьбы. Но сейчас, слушая монотонную речь батюшки, он наполнялся черной ненавистью к Яну Рощину. Она вытесняла страх, она вытесняла рассудок, она вытесняла все. Будь тот здесь прямо сейчас, он бы выбрался со своего кресла и пополз бы к этому ублюдку, схватил его за ноги, повалил бы на пол, вцепившись ногтями, добрался бы до его горла и перегрыз шею, упиваясь кровью свершенной мести. Марк широко распахнул глаза, пытаясь отделаться от видения, настолько оно было реалистичным и ярким.

Когда отпевание закончилось и шестеро сильных мужчин вынесли гроб на улицу, Марк сказал стоявшей рядом Наталье:

– Увези меня, пожалуйста. Мне кажется, я не вынесу зрелища, как его зароют в землю.

Марк еще раз оглянулся, то ли боясь, а может, и страстно желая увидеть самого Рощина среди скорбящей публики. Он вздохнул свободно, только когда машина Натальи выехала со стоянки кладбища. И за ними никто не последовал.

Вернувшись в свое временное прибежище, Марк в первую очередь включил телефон, который даже не брал с собой на похороны, оставив на столе. В «Телеге» сразу отобразилось сообщение от Николая: «Привет. Позвони как сможешь. Есть новости!»

Марк тут же нажал значок телефонной трубки для вызова.

– Коля, здравствуй!

– Марк, как прошло? – с состраданием в голосе спросил Зайцев.

– Это какая-то растянутая пытка. Мы с ним были очень близки. И по-настоящему я это понял только сейчас. Я все время пытался представить деда. То какое-нибудь детское воспоминание, то из последних наших встреч. Но последний образ в крови после убийства перебивал все остальные. Нам обязательно нужно найти его убийцу.

– Марк, держись. Мы как раз этим и занимаемся. Я очень многое узнал. Представляешь?

– Я и не сомневался, – подбодрил Марк. – Рассказывай.

– В общем, слушай, расскажу все по порядку, чтобы ничего не упустить. С утра я погнал в семьдесят седьмую школу. Взял с собой Маринкину фотку класса. Так оно солиднее, чем на телефоне бы показывал. Я опасался, что фиг пройду. Что-то в последнее время по телику показывали, что там чуть ли не автоматчики на входе в школу стоят. Но сейчас каникулы, охранник на меня лениво так посмотрел, спросил: «К кому?» «К директору, – отвечаю. – Где кабинет-то его?» Он мне объяснил. Я и прошел. В кабинете секретарь сидит. Говорит, что нет никого. Ну я секретарю фотку даю. Заявляю, что учительница мне вот эта, классная, нужна. Работает ли у вас еще? Та посмотрела. «Да, – говорит, – это ведь Ольга Петровна Попова, молоденькая здесь такая!» – «О, и как найти Ольгу Петровну?» – «А вы кто, ученик бывший?» – «Ага, – сказал я и пальцем на какого-то хмыря на фото показываю, – вот он я!» Секретарша рассказала, что сейчас учителей, скорее всего, в школе не найти, но посмотрела где-то в своих записях и дала номер телефона. Я из школы вышел и звоню сразу: «Ольга Петровна, я муж Марины Ладушкиной. Вашей ученицы бывшей». – Она отвечает: «Бывших учеников не бывает, они все мне дороги. А Мариночку я помню, такой ужасный случай с ней». – «Вот-вот, я по этому поводу и звоню, могу приехать поговорить?» – «Приезжайте, конечно». Адрес свой спокойно мне дала, я к ней и поехал.

– Молодец, – вступил Марк, пока рассказчик чуть замолк. – Ну и что там узнал?

– А то, что я выяснил – вообще бомба! – гордо заявил Николай. – Погоди, сейчас по порядку дойду. Ольга Петровна мне дверь открыла, домой даже запустила на кухоньку свою небольшую. Чаю налила. «Ну, рассказывайте», – говорит. Я достал фотокарточку из папки, ей показываю. Она умиляется, какие все детки молоденькие. Сейчас вымахали, возмужали. Я спрашиваю: «А что, видитесь с ними?» – «Да, – показывает на фото девочки, – вот Маша Сметанина всех собирает иногда. На десять лет выпуска собирались». Отвечаю тогда: «Наверное, она мне и нужна, Марина очень просила собрать свой класс незадолго до смерти и передать им кое-что. Дайте мне телефон этой Маши, пожалуйста». – «Конечно», – и Ольга Петровна вышла из кухни. Вернулась, дает мне бумажку с номером. Еще раз посмотрела на фотокарточку. Еще бы, это ж ее молодость тоже. И показывает мне пальцем на Рощина! «А вот этот мальчик – сын нашей учительницы. Лаймы Томасовны». Я не знаю, как в тот момент на стуле удержался и вроде бы спокойно отреагировал: «Да, а ее телефона у вас нет случайно, вдруг у Маши не все контакты есть?» – «Да, конечно, сейчас принесу. Она все также у нас работает. Химию преподает». Так, Марк, у меня и оказался телефон его матери.

– Охренеть, – только и промолвил Озеров.

– Но это, блин, еще не все! – радостно продолжил Зайцев. – Пока так прет, думаю, останавливаться нельзя. Я вышел из квартиры и тут же звоню ей. Все ту же легенду задвигаю. Мол, муж Ладушкиной, нужно ребят из класса собрать по поводу ее смерти.

– Да как ты мог? – почти закричал Марк. – Она ведь может что-то знать и защищать своего сына? Сейчас он все узнает!

– Ты тоже маме вечерами обычно так рассказываешь: «Але, мамочка, я тут убил одного чувака, ну он просто мог меня выследить, потому что я убил еще одну девушку, а он как-то догадался об этом?»

– Прости, ты, наверное, прав. Но нельзя этого не опасаться.

– Нормально все прошло. «Я слышала о ней, – отвечает, – но странная у вас затея. Ян в любом случае вряд ли приедет. Он в Москве живет и в Кемерово не появляется совсем. Да и с классом у него отношения были, мягко говоря, натянутые». «У, – начинаю строить дурачка – Мариночка так просила всех оповестить, если что произойдет. Просто дайте его номер. Я позвоню, очищу свою совесть».

– И что?

– И она мне его продиктовала! Прикинь, у нас есть его сотовый.

– У меня слов нет, Коля. Ты просто охренительный дознаватель!

– И это еще не все, Марк. Я разговор продолжил и подыграл ей: «Какой молодец, вырвался из нашего городка. Чем он там в столице занимается, не на шахте же работает?» Она гордо так отвечает: «Конечно, не на шахте. Он программист в главной налоговой инспекции России!»

В этот момент многое сошлось в догадках Марка. У налоговой большая база, можно поживиться персональными данными, да еще и программисту. Кто там его контролирует? И в то же время он глубоко выдохнул. Налоговики все же не ФСБ-шники. И хоть пока Озерову было непонятно, как Рощин смог организовать вооруженное нападение на его дом, противостоять хакеру-одиночке все же проще, чем репрессивному аппарату государства.

– Да, это точно – бум! Многое сходится: и Москва, и айти-специальность.

– И знакомство с моей женой. Когда я поймаю этого ботаника, поломаю все пальцы, чтобы каждая кнопочка потом нажималась с болью.

– Погоди, мы еще даже не знаем, как его найти.

– Ну, брат, ты точно придумаешь. Я в тебя верю.

Марк хмыкнул над пафосом услышанного. Но на самом деле после мрачного утра, пронизанного заупокойным песнопением, надрывным плачем женщин и кошмарными видениями, опустошившими его до дна, он начал наполняться надеждой. И, казалось, истощившиеся силы на самом деле были на месте.

– Скидывай номер, похоже, я действительно знаю, что делать.

Получив сотовый Рощина, Марк сразу набрал человека, который точно мог ему помочь. Если бы захотел.

– Да, – грубо ответила трубка. – Кто это?

– Добрый день, это Марк Озеров, у меня сменился номер.

– Почему я не удивляюсь твоему звонку? – раздраженно ответил Кольцов.

– Вам тоже здравствуйте! – не смутился Озеров. – То есть вы считали, что я еще позвоню?

– Не считал. Интуиция намекала. А я ей верю еще с девяностых.

– Значит, она вас не обманула.

– Чем теперь обязан? – резко оборвал Кольцов.

– Захар Петрович, мне нужно адрес человека найти. Есть только имя и номер телефона. Сотовый.

– Я тебе что, адресное бюро? С чего ты решил, что можешь меня использовать по первому зову?

– Захар Петрович, эта чертова история не закончилась, как очень хотелось бы мне и, наверное, вам. Кто-то вошел в мой дом и застрелил моего деда. Но я думаю, что хотели убить меня. И это может быть только из-за истории с Зайцевой. Сегодня дедушку похоронили. Я уже не могу остановиться. Смерть деда все поменяла. И наши с вами договоренности в том числе. Я его найду.

– Пацан, иди в полицию. У тебя нет шансов.

– Вы хотите, чтобы полиции стало известно о том, что здесь замешана и ваша контора? Поймите, у меня нет выбора. Когда хакер узнает, что убили не того, он вернется за мной. Я буду использовать все возможности, чтобы выжить. Я должен его опередить.

Повисла тишина. Марк слышал только свое тяжелое, взволнованное дыхание. Если Кольцов откажется помочь, наверное, он сможет найти еще способы, как нарыть этот адрес. Взломать базу сотового оператора, конечно, не вариант. Но Марк отыскал Рощина в бесконечной глобальной сети, найдет и в реальном мире.

– Хорошо, жди, – внезапно сказал Кольцов и отключился.

Марк как на иголках прождал почти час. Как больного с высокой температурой, его лихорадило от возрастающего возбуждения. Он разогрел обед, но не смог его съесть – не ощущал ни вкуса, ни консистенции еды, словно пытался прожевать песок. Попытки подумать, что дальше, что он будет делать, когда адрес врага будет лежать перед ним, тоже провалились в эмоциональном ступоре. И только когда пришла СМС: «Владелец номера Рощин Ян Борисович, прописка: Москва, Большой Симоновский переулок, 11, кв. 35», руки перестали трястись, и Марк почувствовал себя спокойным как камень, как холодный гранит надгробия. Теперь мы на равных.

Озеров посмотрел на часы в нижнем правом углу дисплея. Еще даже не было четырех дня. Он зашел в Google Maps и отыскал здание. Невзрачная панельная двенадцатиэтажка желто-розового цвета, небольшой палисадник с жидкими кустами перед каждым из трех подъездов, металлические двери. Марк уставился на дом, пытаясь отыскать окно, за которым жил его враг. Но все окна, конечно, походили одно на другое. «Скорее всего, в жизни ты самый незаметный червяк из всей банки, что накопал рыбак», – с презрением решил Озеров. Марк приблизил вход в подъезд: он закрывался простым магнитным замком домофона. Внутри явно не было предусмотрено место для консьержа. Сложностей попасть внутрь не существовало. Поразмыслив еще минут пятнадцать, Марк снова позвонил Николаю. У того тоже было еще совсем не поздно – только шесть вечера.

– У меня есть его адрес.

– Ха, я же говорил, что ты придумаешь!

– Да, теперь надо лететь в Москву, забраться в его квартиру и захватить ноутбук.

– Звучит очень просто, – почти без иронии в голосе произнес Зайцев. – Когда летим?

Марк сжался, точно ожидая удара, и выдавил:

– Ты летишь один.

– Ну нет, ни хрена. В Кемерово, я еще понимаю, почему везде в одного ношусь. Но в Москву мы должны вместе полететь. Да ты представляешь, что говоришь – проникнуть в его квартиру? Как это вообще? Думаешь, я шахтер, так, значит, и грабитель, да и еще насильник, конечно?

– Постой, постой, – прервал Марк. – Я просто не могу.

– Дела, что ли, поважнее появились?

– Я инвалид. Колясочник. Ноги не функционируют.

– Опа, – вырвалось у Коли. Но он молчал всего пару секунд: – Да в этом нет проблем. Я летал в Тай, так там пара, мужик с бабой, на инвалидных креслах были. Им все внимание. Первыми пропустили, не видел уж как усадили, но то есть все у них там продумано для этого.

– Ну и чем я тебе помогу, если даже улечу? Обуза.

– Э, нет. Я не в курсах, как ты там что делаешь, но ты же докопался до всего. Говоришь: езжай туда, найди то. И да, оно там. Откуда? Я знать не знал, что происходит. Так бы и жил дальше с мыслью, что это я Марину сгубил. Блин, я виноват, слов нет, но вот тот хрен московский специально ведь ее травил. Я лечу однозначно. Надо ему вмазать между глаз, чтобы мозги прочистить. Но без тебя не справлюсь. Это точняк.

Марк хотел сказать правду. Бесполезные нижние конечности только прикрытие настоящей причины его отказа. Его трусости. Ведь как только он попадет в здание аэропорта, высокая крыша задрожит, как от землетрясения, и заорет на всех языках мира, что сейчас обрушится, что наконец погребет под обломками своих сводов того, кого не удалось погубить в прошлый раз. Она загонит его в темный мир смерти вслед за родителями, ведь он тогда так бесчестно сбежал в тот раз. Марк не сможет это вынести.

Он никогда не летал все эти годы и смотрел мир только на картинках и картах Google лишь только из-за завалов, образовавшихся в его мозгу в день разрушения аквапарка. Уже от мысли, что придется пересекать холл аэропорта или железнодорожного вокзала, весь настрой на путешествие растворялся, точно опущенный в серную кислоту. Все так. Но он ведь сам сознавался себе, что смерть деда изменила все. До этого он мог винить родителей, погоду, говеных строителей в том, что его жизнь была переломлена вместе с позвоночником. Сейчас он сам стал повинен в смерти. Еще даже не защитил себя, но втягивал все новых людей. Может, следующим выстрелом будет убит здоровяк Коля или Наталья, которая без единого вопроса бросилась на помощь. А ему сейчас хочется спрятаться в домике, ну, просто потому, что не в силах преодолеть себя. Не на Эверест забраться, не доказать теорему Пуанкаре, а просто разобраться с самим собой.

– Летим, – прошептал он губами, которые еле двигались, будто отказывались принять это решение.