Текст книги "Антихакер"

Глава 26

Звонок совсем не напугал Рощина. Сам звонок Ян пропустил. Он не любил отвечать незнакомым номерам. Вероятность, что это звонит незнакомка с бархатным сексуальным голосом с целью позвать на ужин, плавно переходящий в минет, не выше нуля процентов. А вот нарваться на очередное навязчивое предложение взять кредит у очередного банка – это самая мелкая неприятность, которая может незвано ворваться в твою жизнь. И если телефонных мошенников он сам может развести на бабки, то какой-нибудь хрен, которому Ян перегородил машину на парковке своим «Мустангом», пусть успокоится и потерпит. Всего-то пять минут. Ну десять.

Но вслед за звонком пришла СМС-ка. Вот она заставила его прекратить выбор между апулийским Primitivo и калифорнийским Zinfandel на полке магазина SimpleWine. Партия, которую Ян уже считал завершенной, на самом деле продолжалась. И похоже, пешки превращались в фигуры.

«Это Николай Зайцев из Кемерово. Ян, возьми трубку».

Хорошо, что Рощин поставил бутылку на полку, перед тем как инстинктивно вытащить провибрировавший телефон из кармана. Она бы точно выскользнула из рук и залила бордовым цветом серый, под бетон, керамогранит. Точно, как и кровь его жертвы, изгадила все кругом. Ян сделал глубокий вдох и снова прочитал сообщение, будто мог отыскать там ответ.

Как ты смог на меня выйти?!

Рощин оглянулся. Покупатели спокойно бродили между полками с белым и красным вином. Значит, заорал он про себя. Оставив выбор напитка на безмятежное время, Ян пошел к выходу из магазина. Вечер вторника перестал быть предсказуемым.

Рощин сел в машину, завел ее и закрыл двери. Ему очень захотелось побыть в закрытом и защищенном месте. Кондиционер тут же начал разгонять жаркую духоту, но Ян все равно задыхался. Пять минут назад настроение было совсем другим.

Его душевный шрам быстро затягивался, точно легкая царапина, совсем не оставляя следа. Еще в пятницу Ян с отвращением захлопнул жуткое фото убитого с его подачи человека, а в воскресенье уже с любопытством полез в ноутбук оценить результат своих интриг. Утро выходного дня позволяло не торопясь насладиться нетривиальным произведением нового вида искусства за чашкой американо на огромной кухне, упакованной всеми видами техники. Если это не искусство, то что ему удалось? Он не брал в руки пистолет, он даже не давал команды «Пли!», но противник его повержен, уничтожен. Его кровь размазана по ткани дивана, его мозги, раскиданные по комнате, больше не смогут противостоять разуму победителя.

Ян пошерстил интернет и нашел на екатеринбургском новостном сайте Е 1 следующее сообщение в разделе происшествия:

«ПОЖАР И УБИЙСТВО

В КОТТЕДЖНОМ ПОСЕЛКЕ

В пятницу, 13 августа, в коттеджном поселке «Чистые росы», рядом с селом Курганово Полевского района, приехавший по вызову на тушение пожара пожарный расчет обнаружил труп мужчины с огнестрельным ранением. На происшествие прибыла оперативная группа полиции. Эксперты считают, что пожар был организован, чтобы попытаться уничтожить улики преступления. Однако в результате пожара выгорело только одно помещение, комната, где было совершено преступление, от огня не пострадала. Возбуждено дело по статье 105 УК РФ, умышленное убийство. Детали следствия пока не разглашаются».

Рощин скачал фото с почты на жесткий диск, хоть файл мог быть и уликой, но это доказательство его победы, он заслужил, чтобы, как и скриншот ревущей перед экраном компьютера Марины, быть рядом с ним во время следующих эпизодов игры. Игры, которая ведется уже не на банальные денежные знаки, а на вылет из этого мира. В какой-то иной.

Сегодня, бродя по офису, Ян рассматривал лица сослуживцев, представляя, чью голову он увидит мертвой. Может, даже сходит на похороны. Он решил поднять ставки и уничтожить кого-то, кто знал его. Наблюдать вживую, как изменяется его жертва, как темные круги растут под все более безумными от безысходности глазами. Как будущий труп худеет или, наоборот, толстеет от стресса. Как он пытается бороться и понимает, что все бесполезно и поток несчастий не остановится. Коллега был отличным выбором для его следующей партии.

Рощин рассматривал несколько кандидатов на роль мышки для своей игры. Но он не ощущал пока полной уверенности в своих силах. Предыдущие жертвы погибли будто бы случайно. Словно его посетило озарение. Сейчас Ян целенаправленно рассчитывал убить. А это уже другое. Поэтому он все сильнее присматривался к Жене Косых – единственному инспектору мужского пола в отделе камеральных проверок, затюканному женским коллективом, будто бы уже потерявшему волю. Даже налогоплательщики, звоня по поводу своих документов, звали сначала Евгению, удивляясь потом, как затесался парень в этот матриархальный гадюшник. Бутылка вина должна была помочь спланировать новую операцию, неторопливо изучить данные, какие накопил Женя в своей отверженной жизни.

Но планы на вечер радикально поменялись.

Ян пришпорил своего «Мустанга» и понесся домой. За бронированной дверью квартиры в закрытом элитном доме он сможет сосредоточиться и разобраться с ощущением падения с крыши высотки в стремительно чернеющий асфальт.

Консьерж в холле первого этажа поднял руку в качестве приветствия, но Яну показалось, что это предупреждение. Рощин почти забежал домой, оглядываясь, не ждут ли его незваные гости. Но даже завернув все замки на входной двери, он не перестал дрожать. Николай, долбаный муж Ладушкиной, которую он сопроводил под землю, знал его телефон, знал его имя! Конечно, он в курсе, как Рощин связан с его женой. Иначе зачем он здесь?

Но ведь не полиция. Те бы уже увели его прямо с рабочего места, застегнув блестящие стальные браслеты. Значит, у Зайцева на него ничего нет. Чего же он хочет? Нужно было звонить. Иначе только выгребать все деньги, сложенные в шкафу, и с заготовленным загранпаспортом нестись к белорусской границе.

Ян сжал телефон, точно противопехотную гранату с выдернутой чекой, и нажал на неотвеченный номер, выделенный красным, точно жалоба в дневнике учащегося.

– Алло, – ответил низкий голос.

Ян молчал. Не быть анонимом оказывалось сложнее, чем он мог себе представить. Каждое его слово теперь принадлежало ему, как отпечаток пальца.

– Ян, это ты? – снова заговорила трубка.

– Возможно, – хрипло произнес Рощин. – Что вы хотите?

– Ян, ко мне прилетела весточка от Марка Озерова. Посмертная, как ты, наверное, знаешь. Он распорядился направить ее, если с ним вдруг что-то случится. – Николай сделал паузу. Его голос тоже дрожал. – Там очень подробная информация о смерти моей жены. И возможно, его. Как видишь, он не ошибся в догадке. – Снова пауза. Рощин не выдержал и прошипел:

– Чего ты хочешь от меня?

– Нам нужно встретиться.

– Зачем?

– Я передам тебе все, что у меня есть. А ты захватишь с собой несколько миллионов рублей. Желательно не меньше трех.

Ян опешил. Речь шла лишь о деньгах. Причем почти о карманных расходах для него. Это было его игровое поле. Он почувствовал, будто скинул рюкзак, доверху набитый тяжелой неуверенностью.

– Что ты мне хочешь всучить?

– Ты реально хочешь это обсудить по телефону?

– Речь ведь идет о твоей жене. Я бы предпочел держаться от тебя подальше.

– Бывшей жене. Она мне изменяла, и ты сам мне об этом дал знать. В файлах, что мне прислал Марк, очень подробно все записано. И как видишь, там есть твое имя. Так что не зря ты его… – Николай сбился, но тут же продолжил: – Ее не вернуть уже, да я и не сильно старался, как ты видишь. А вот денежная компенсация может подсластить мои моральные страдания.

– Ты понимаешь, что я могу записать наш разговор?

– И что, пойдешь в полицию? Ты мне на хрен не нужен. Купи свои секретики и проваливай. Пока они продаются.

– Окей, давай. Мне нужно пару дней…

– Завтра, в четырнадцать ноль-ноль, – оборвал его Зайцев. – Киевский причал, теплоход «Прага». Буду ждать на нем, когда отплывем. Чтобы ты не выкинул чего-нибудь, как с Озеровым.

Ян попытался выторговать время, чтобы подготовиться:

– Постой, как я найду такие деньги за полдня?

– Судя по всему, ты еще и не то можешь. Постарайся, только сильно, – и звонок оборвался.

Ян оторвал телефон от уха и обнаружил себя на кухне, вцепившимся в ручку ножа для разделки мяса. Что он желал там, внутри самого себя, – убить или просто защититься? То, что он вдруг перестал контролировать себя, пусть и на несколько минут, напугало Рощина больше, чем требование мужа Марины. Здесь он как раз успокоился. Стало понятным, откуда тот вытащил его общедоступный телефонный номер. Сученыш Озеров все-таки докопался до него. Как ему это удалось, пока что необъяснимо, но это делает ему должное – соперником он оказался опасным. И решение выбить его из игры навсегда оказалось правильным, как до конца продуманный алгоритм кода. Но он успел отправить свои гипотезы, а может, и доказательства возможному пострадавшему. Да вот только не учел гнилую сущность того. И все дело завершится банальной сделкой.

Но…

Рощин крепче сжал ручку ножа, так и не отложенного еще в сторону. Зайцев знает. Знает о нем такое, что будет отравлять теперь каждый час жизни. Он намекнул, что и в смерти Озерова тоже подозревает Яна. И передача каких-то файлов не принесет облегчения. Все они могут быть скопированы тысячу раз и в одно мгновение оказаться в электронной почте полицейского отделения. В глазах Рощина полыхнула яркая вспышка, ослепляя его ярким светом. Когда он смог видеть снова, то уже понимал, кто его следующая жертва. Женя Косых подождет своего часа. Очертания кухонного ножа, правильно легшего в руку, проявлялись все четче.

Он заплатит Зайцеву. Пусть тот радуется своему неожиданному богатству. Вот только это будет недолго. До того, как у него закончатся шальные деньги, он будет лежать на полу, и воздух вместе с кровью, противно булькая, будет вырываться из перерезанного горла. Задолго до того.

Ян приехал к Киевскому причалу в двенадцать сорок. Почти за полтора часа до назначенного отплытия судна. Непривычно жаркое августовское солнце уже нагрело асфальт, и он включился в общую симфонию зноя в мегаполисе. Но ветерок с воды и холодная банка «Фанты» спасали Рощина от перегрева. Ян занял отличную точку для наблюдения – на выступающем балконом портике лестницы, ведущей к пирсам, за каменными бортиками Бережковской набережной, напротив от портовых касс. Теперь все, кто спускался к пирсу или поднимался после прогулки, не могли пройти не замеченными для Яна. Теплоходы подплывали, выплескивая на пристань шумных гостей столицы. В этот момент набережная заполнялась. Людские потоки от реки и к ней смешивались, пока судно не заглатывало очередную партию туристов, заранее согнанных громкими зазывалами, а те, кто уже посмотрел Первопрестольную с водного маршрута, не уходили в сторону площади Европы любоваться на ее похищение в струях фонтана, громко восхищаясь башнями Москва-сити, которые торчали из-за Киевского вокзала, точно картошки фри из пакетика с золотой буквой М. Лестница и пирс снова пустели.

Картина была мирной и привычной для москвича. Ян давно уже считал себя таковым, даже намного более москвичом, чем те, кто спускался в метро каждый будний день или тащился в офис за рулем кредитного «Хендая». Эдаким местным хозяином, кто может приезжать на службу, когда все разъедутся, парковаться под знаком «Стоянка запрещена», не выезжать без уж очень большой надобности за пределы Садового кольца – истинного центра этой страны. Но, даже будучи уверенным в том, что он знает, как разберется с заезжим земляком, Рощин жадно смотрел на каждую фигуру, которая курсировала вдоль Москвы-реки – не притворяется ли она бесцельно слоняющейся, а на самом деле служит в каком-нибудь силовом ведомстве. Распознать на самом деле было почти невозможно. Ян любил компьютер и коды, потому что те прямолинейны, как Терминатор. Для понимания людей у него не было ни времени, ни желания. В мире, где все можно купить, это не требовалось.

Ближе к двум часам показался Николай в желтой рубашке, подходящей для пляжа, но не для мегаполиса. Рощин распознал его по фоткам Марины. Ну и бугай! Может одной рукой голову свернуть.

Тот нервно оглядывался по сторонам, может быть, тоже отыскивая полицейскую засаду. Все-таки теперь у него под ногами скользкий лед шантажа, а не скала праведного гнева вдовца. Ян сжал лямки тряпичного черного рюкзака с крылом богини Ники на внешнем кармане, который купил сегодня утром, забежав в «Спортмастер». Затем в сумраке парковки заблокировав дверцу автомобиля, увеличил вес рюкзака на шестьсот грамм, а стоимость на три миллиона рублей. Кто-то сегодня получит приз. И черную метку.

С этого момента события стали происходить для Яна намного быстрее, точно на его мозг повесили гири, а всему миру воткнули лошадиную дозу допинга. Двухпалубный теплоход с надписью «ПРАГА», только вынырнув из-за поворота реки, неожиданно быстро прижался своим белым с синими полосками бортом к причалу. Из него на берег тонкой струйкой потянулись туристы. Николай еще сильнее закрутил головой, точно мог опознать Рощина. Ян вжал голову в плечи, ведь действительно мог – что там скинул еще ему Озеров? В конце концов Зайцев достал телефон и, нажав что-то на экране, приложил к уху. Тут же завибрировал телефон в кармане Рощина. Ян достал сотовый из кармана, Николай звонил ему.

Что ж, теперь уже бояться было и поздно, и глупо. Он отпрыгнул от бортика, нависающего над лестницей, чтобы Зайцев его не засек, и твердо произнес:

– Да.

– Ты здесь? Теплоход причалил.

– Да, заходи. Найди место, где без свидетелей перетрем. Если сможешь, – ухмыльнулся Ян, наблюдая, как публика ринулась на корабль занимать лучшие места. – Я тебя вижу.

Зайцев дернулся, точно оказался на прицеле снайпера.

– Сам где?

– Сам зайду последним, – отрезал Рощин.

Николай, можно было бы сказать, влился в поток экскурсантов, если бы не выдающийся рост, и перешел по трапу на корабль. Ян всматривался в лицо каждого пассажира, проходящего мимо, но не видел угрозы. Это было сборище провинциалов, действительно мечтавших поплыть вдоль берегов Москвы под монотонный рассказ экскурсовода. Сыграть такое невозможно.

Рощин подошел к трапу, как ему показалось последним, но остановился, услышав громкие шаги сзади. Он оглянулся, четко представив опера, тычущего бордовой ксивой прямо в глаза, но просто чуть посторонился, пропуская женщину и ребенка лет десяти, несущихся точно на отплывающий Ноев ковчег.

– Мужчина, так вы идете с нами? – спросил стюард с борта «Праги».

Ян нерешительно перешел через полоску воды.

– А есть варианты?

«Прага» была трудовой двухпалубной речной лошадкой «Мосфлота». Рощин попал на первую палубу, обставленную самыми дешевыми металлическими стульями и столами на шесть человек, убранную в золотисто-коричневых цветах обивки и штор. На ней почти никого не было, за исключением обслуживающего персонала и нескольких человек, занявших пару дальних от входа столиков. В такую идеально теплую погоду все стремились наверх, на защищенную только тентом, открытую террасу. Не увидев Николая, Ян направился к лестнице.

В отличие от нижней, первая палуба была забита, как метро в час пик. Еще более дешевые стулья и столы из коричневого пластика все были заняты шумящей толпой в ожидании впечатлений. Туристы без мест собрались на открытой площадке на корме. Среди них высилась голова Зайцева, как и все провинциалы, забравшегося поглазеть на чудную столицу.

– Приветствую на нашем судне! – захрипели измученные динамики. – За полтора часа нашей поездки мы насладимся видами нашей чудесной столицы с главной водной артерии города. Мы начинаем свой маршрут вдоль современных набережных Москвы-реки, застроенных в разное время и жилыми домами, и промышленными предприятиями, и храмами…

Времени для обмена было достаточно, но Ян уже не мог ждать. Впрочем, как и совершить последний шаг. Сейчас он перестанет быть неуловимой тенью, потрошащей цифровые устройства людей, которых он видел только на экране. В реальной жизни все сложнее: люди, в отличие от машин, вспыльчивы, можно и по башке получить. В двадцати метрах от него живое огромное доказательство, что его оборона взломана и он уже совсем неуязвим, как считал только вчера.

Из ступора его вывел взгляд Николая, который не отрываясь смотрел прямо на него.

Да откуда ты так уверен?

Снова вцепившись в лямку рюкзака, как в щит супермена, способного отражать летящие пули, Ян двинулся в сторону владельца тяжелого взгляда. Николай тоже стал выбираться из гуляющей публики.

Они встретились. Рощину приходилось смотреть вверх, щуря глаза от яркого солнечного света. Сердце бухало так, что его чуть покачивало, хотя, может, это были просто волны. Его визави тоже был видимо взволнован. От него несло потом, на желтой ткани рубашки, под мышками, расплывались темные от влаги круги. Гигантские для него деньги лежали в черном рюкзаке за спиной этого страшного человека, из-за которого уже двое, по его мнению, погибли. Ян видел в нерешительно отведенном взгляде его сомнение. Стоило ли три миллиона его риска? Но все-таки первым смог заговорить Зайцев.

– Ян?

– Николай?

– Принес?

– Да. А ты?

Николай красноречиво похлопал по карману джинсов.

Ян оглядел верхнюю палубу, не находя места для конфиденциальной беседы.

– Вниз?

Зайцев потянул с ответом. Тупой, что ли?

– Пойдем, – не совсем охотно ответил. И первый направился к лестнице.

Они спустились обратно в коричневый полумрак. Ближе к выходу был организован прилавок, за которым стоял стюард, готовый налить чай или продать бутылку воды. Зайцев пошел вглубь, остановившись посредине, максимально далеко от занятых дальних столиков и ушей персонала. Он пропустил Яна, позволив ему занять место лицом ко входу, и сам уселся напротив. Рощин снял рюкзак и поставил на соседний стул. Все это опять произошло в одно мгновение. Время играло с ним в скачки.

– Ну давай, что у тебя?

Николай достал флешку и положил перед собой. Та была громоздкая и старомодная, как будто провалялась в дальнем углу тумбочки лет десять.

– Можешь посмотреть.

Ян не брал компьютер. Слишком много на него было завязано, слишком много тайн тот уже хранил, чтобы махать им перед самым носом противника. Окажись ноутбук у Зайцева, он мог бы смело просить не три, а все триста миллионов. Если бы, конечно, догадался, куда смотреть.

– Расскажи так, что там интересного. Я потом посмотрю. Я ведь знаю, где ты живешь… Если что.

– Хорошо. Попробую, – Николай быстро глянул за плечо Яна, но тут же посмотрел ему прямо в глаза. – Там полностью расписано, как ты взломал компьютер Марины, как следил за ней, как скинул мне ее гостиничные чеки и маршрут такси.

Зайцев говорил фразу торопливо, но после каждого предложения делал паузу. Ян вспомнил давно забытый сибирский говор, сам он давно научился тянуть гласные по-московски.

– Это ж круто? Другой бы поблагодарил даже.

Николай не обратил на колкость внимания.

– Ты залез в ее рабочий ящик и скинул секретный отчет хер пойми кому, за что ее уволили. Потом отравил нашу Леди Гагу с помощью курьера из зоомагазина. Подделал ее анализы на рак, – глаза Николая покраснели, но остались сухими. – Ты довел ее до смерти.

– Классная история, но как она связана со мной?

– Найдешь все на флешке. Я не понимаю, как это происходит. Марк тебя, как это… Запининговал, что ли. Ты попался. Ты сам знаешь об этом. Не так ли? Поэтому ты его убил? Мне забрать флешку и пойти в полицию? Что скажешь?

Рассказ Зайцева был до жути точен. Даже про собачку он знал! Впрочем, он ведь должен был быть готов к этому.

– Как ты получил это?

– Вчера приехал курьер СДЭК и вручил мне пакет с этой флешкой. Там была записка «Николай, если ты получил это, то меня уже нет в живых. Используй по назначению, чтобы наказать преступника, который убил твою жену». И подпись: Марк Озеров.

– Странно, почему тебе?

– Вряд ли они кому-то еще будут интересны, эти записи, кроме меня. Мы с Марком были чуть знакомы. Он вышел на меня, когда уже почти все знал. Ему был нужен доступ к ноутбуку Марины. Так и познакомились. Вот только я по-своему вижу твое наказание.

– Предположим.

– Что предположим-то? Я тебе не предположим, а предложение дал. Мне до этого Марка дела, как до чужой бабы. Встретились – разбежались. До тебя тоже. Живи. Компенсируй только моральные страдания. Что, цена неподъемная для тебя? Готов рискнуть?

Ян протянул руку и, подхватив рюкзак за одну лямку, поставил на стол рядом с Зайцевым.

– Считать будешь?

Николай сгреб рюкзак со стола и, расстегнув молнию, нерешительно заглянул внутрь. После засунул туда свою ручищу. Осторожно достал одну пачку с пятитысячными купюрами.

– Здесь сколько?

– Пятьсот. Там шесть пачек. Рюкзак в подарок.

– В расчете. Флешка твоя. Отличная покупка.

Ян забрал флешку со стола. Почувствовав в руке кусочек пластмассы, он ощутил себя героем шпионского боевика. Правда, был ли он Джеймсом Бондом или его коварным, но всегда проигрывающим противником?

Николай в свою очередь застегнул молнию рюкзака и потащил его к себе. В это мгновение он снова посмотрел за плечо Яну. Настолько откровенно, что Рощин немедленно обернулся.

В дальнем конце салона были заняты два столика. За одним сидела компания из четырех мужчин. В руках они держали игральные карты и были поглощены партией, стараясь разговаривать вполголоса, чтобы не смущать персонал. Возможно, отправили жен с детишками смотреть достопримечательности наверху, а сами совсем не испытывали экскурсионного зуда. За столом с другого борта пристроился одинокий мужчина. Когда Ян резко повернулся, тот как будто судорожно крутанул голову в сторону окна. К нему Рощин присмотрелся внимательнее.

Первое, что бросилось в глаза Яну, его неестественная посадка за столом. Игроки рядом сидели как будто выше. И да, его стул отличался от белых стульев, которые стояли за всеми столиками. Ну, и в следующий момент Рощин четко увидел кресло, на котором сидел мужчина. Инвалидное. Мертвый Озеров тоже был инвалидом. Неходящим.

Почему он не увидел эту деталь сразу? Это ведь подозрительно. Не до нее было. Он шел сначала за широкой спиной Зайцева, думая о поте и чем тот будет пахнуть после своей скорой смерти. Он слишком увлекся им. Да и никаких инвалидов не вкатывалось на теплоход. Уж этого-то он не просмотрел бы! Кто это? И как он оказался на корабле? По воздуху прилетел?

Рощин вскочил на ноги. Машинально сунул зажатую в руке флешку в карман и пошел в сторону инвалида, так картинно пялящегося в окно.

– Эй, – позвал сзади Николай.

Ян не обернулся. Он помнил фото Озерова с паспорта. Фото с биометрии в банковском файле. Фото с раскуроченной головой на бежевом, в кровавых пятнах диване. Колясочник увидел приближающуюся к нему фигуру и повернулся в сторону Рощина. Как будто заточенная сталь армейского ножа вошла в сердце. Было так холодно и так горячо одновременно. А затем больно. Это был он. Убитый им Марк Озеров.

Как такое могло быть? Он сам видел отчет екатеринбургских СМИ, он, черт возьми, видел отчет преступной группировки. Да, вчера после звонка он проверил активность Озерова – тот не пользовался телефоном, не платил картой – по сути не жил. Госуслуги все еще считали его живым, но это известный баг – данные о смерти приходили в систему в лучшем случае через месяц после выписки свидетельства, и только тогда гражданина России хоронили в цифровом мире.

Марк смотрел на Яна в упор, улыбаясь, точно восставший из ада монстр, готовый испепелить только лишь своим взглядом. Соображать времени не было, мысли понеслись еще быстрее, чем до этого, и так почти неуправляемые. Главное, что он смог выхватить из их бурного потока, – это не его игра! Не он управляет человечками на поле, он сам стал персонажем, который не знает, что с ним произойдет в следующий момент. Озерову на фиг не сдались три миллиона в рюкзаке, его, Яна, просто заманили на этот корабль. Но зачем? Похоже, все идет как надо противнику. Эта мерзкая улыбка – тому подтверждение. На этом логика ломалась, соображения разбегались в стороны, как испуганные кошки.

Игроки в карты остановили раздачу и недоуменно уставились на Рощина. Он обернулся. Николай встал из-за стола и пошел в его сторону, загораживая собой половину прохода. Нужно было вырываться из чужого сценария и снова забрать геймпад себе. Не сказав ни слова, потому что не было ничего, что можно было заявить ожившему трупу, Ян развернулся и бросился к выходу на верхнюю палубу. Зайцев попробовал его поймать, но слишком аккуратно и неловко – все-таки вокруг находились люди. Ян откинул его руку вверх, будто ветку дерева, и проскользнул под ней. Он добежал до лестницы и взлетел по ступеням, перепрыгивая по нескольку зараз.

Ветер открытого пространства пах, как свобода. Ярко и свежо. Ян остановился и глубоко задышал, словно внизу кислорода не было совсем. Но он был все еще в сетях Озерова, выполнял его план. Какая-то сила потащила Рощина в сторону кормы и прижала к перилам с правого борта. Между ним и твердостью московского асфальта пролегала совсем небольшая полоска воды. Метров сто, может, сто пятьдесят. Да, он не мог больше оставаться в одной лодке с противником: здесь его домашнее поле, поле Яна – там, среди столичных высоток. Он выберется и переиграет злобного колясочника.

Рощин в одно движение запрыгнул на перила всем телом и следующим – уже обеими ногами стоял на кромке палубы за ограждением, смотря в воду, которая волнами расходилась от корабля. Над туристами раздался громкий дружный вздох. Высота была метров пять-шесть. Когда-то он прыгал в бассейне с вышки, не самой высокой, может, метров с трех. Отбил себе руки, которые забыл прижать.

– Эй, парень, – начал говорить кто-то сзади и совсем недалеко. Ян побоялся, что в следующее мгновение его схватят, оттолкнулся и прыгнул. В прыжке постарался обхватить тело руками.

Вода оказалась теплой, это первое, что он почувствовал, влетев в нее. В следующее мгновение его обожгла боль в правой руке, которая, видимо, оказалась чересчур свободной при входе в реку. Рощин бешено заработал руками и ногами, чтобы побыстрее вынырнуть на поверхность. Воздух. Он хлебнул его как холодное пиво в такой жаркий день, как сегодня.

Отплывай подальше, закричал инстинкт, отвечающий за жизнь. Ян, напрягая все силы, поплыл от теплохода, от клокочущих всего в нескольких метрах винтов. Одежда, промокнув, облепила тело и не давала грести во всю силу. Кроссовки тоже совсем не помогали плыть. Ян ударом левой ноги постарался скинуть правый кроссовок. Но тот набух и не хотел покидать своего владельца. Но теплоход уже по инерции прошел мимо, оставляя пловца за кормой.

Затрубил оглушительный гудок. Ян остановился и руками стал стаскивать непослушную обувь. Наконец ему удалось справиться. За брюки и рубашку даже браться не стоило. Их, промокших, и на твердой земле было бы почти невозможно стянуть. Он оглянулся на корабль. Тот отплыл уже метров на пятьдесят, но явно пытался остановиться.

Восторженная голова праздновала побег. Ему удалось завершить этот лузерский раунд. Сейчас он доплывет до берега, схватит миллионы и перестанет генерить свой трафик в этой взломанной сетке. И антихакеру до него уже никак будет не дотянуться. Белоруссия, затем литовская граница… Где там не выдают русских?

В этот момент с корабля спрыгнул еще кто-то. Ян увидел – темное тело пронеслось мимо бело-синего борта и плюхнулось в воду с каскадом брызг. Явно за ним. Рощин смерил взглядом расстояние до судна и до берега. В обратную сторону от теплохода он приметил спуск в одетой в камень набережной, куда и следовало плыть, чтобы легко выбраться на берег. Расстояние может быть раза в два побольше, чем до преследователя, но у него все-таки была огромная фора. В школе их учили плавать, и Ян неплохо справлялся. Даже в бассейн ходил здесь, в Москве, пару последних лет, чтобы быть чуть в форме. Вряд ли кемеровский увалень сможет его настигнуть. Не инвалид же его преследует. И он поплыл. Без кроссовок получалось значительно лучше.

Однако не проплыв и половины пути до выхода на берег, Ян услышал явные всплески позади себя. Он оглянулся и был поражен. Противник был уже в пятнадцати метрах от него. Совсем рядом! Он двигался в два раза быстрее. Рощин уперся и начал яростно молотить руками и ногами. Он продержался пару десятков секунд и начал задыхаться от скорости, руки потяжелели, отказываясь подниматься и работать. Ян в страхе оглянулся. Преследователь был в двух гребках сзади. Осознав, что ему не сбежать, Рощин остановился и развернулся. Приготовиться к схватке у него уже не получилось.

Пловец не походил на Николая. Он не был здоровяком. Искаженное водой лицо казалось хищной мордой рыбы – вытянутое, с открытым на выдохе ртом. Распахнутые глаза смотрели в упор на Яна так же яростно, как и на закрытой палубе «Праги». Это был сам Озеров.

В следующее мгновение инвалид налетел на Рощина, вцепился в его шею и потащил под воду. Ян ничего не смог противопоставить его напору, его неожиданно сильным и цепким пальцам. Он махал кулаками, но они попадали то в воздух, то в упругие плечи нападавшего. Марк не позволял ему вынырнуть, и без воздуха Ян бился все слабее. Вдруг давление ослабело, и Рощин вынырнул на поверхность, заглатывая спасительный воздух. Но в следующее мгновение его горло плотно обхватила мускулистая рука, и Озеров, ухватившись еще сильнее, снова потащил его под воду.

Во второй раз даже пытаться ударить не получалось. Враг как будто владел приемами какой-то водной борьбы, связал все его возможности обороняться и попытаться всплыть. Ян в судороге схватки хлебнул воды и закашлялся, заглатывая воду еще и еще. Его разум от нехватки кислорода заверещал в зверином страхе смерти. Тело начало неистово сотрясаться от желания выплеснуть из себя чуждую жидкость. Хватка снова ослабла, позволив снова очутиться на поверхности. Ян пытался дышать, но кашель не останавливался.

– Это ты убил моего деда? – вдруг закричал его противник. – Говори!

Ошалевший Ян не мог сообразить, что ответить.

– Какого деда? – плюясь водой, заорал он в ответ.

– Моего! Пришел убивать меня? Тварь!

– Что ты несешь?

– Утоплю! – зарычал Озеров и снова погрузил Яна под воду.

Ян не успел отдышаться, поэтому сразу стал захлебываться водой. Его тело почувствовало крайнюю опасность и уже само завертелось, пытаясь вырваться и оказаться по ту сторону воды, чтобы пополнить кровь кислородом. Но, казалось, они погружаются еще глубже. Одна рука Марка держала его за шею, другой тот нанес ему оглушительный удар в ухо. Вода смягчила хук, но голову отбросило влево, и рот снова разжался, наполняясь жидкостью. Когда они вынырнули снова, Ян уже ничего не соображал. Он просто пытался выкашлять глубоко из груди противную влагу.