Текст книги "Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!"

1410 г. Грюнвальд

В 1410 году состоялось знаменитое Грюнвальдское сражение, в котором Тевтонский орден выяснял с Литвой и Польшей – кто останется и выживет.

Орден выставил в этом сражении все свои наличные силы. К нему присоединилось также большое число добровольцев из Западной Европы. В. к. Литовский Витовт собрал тоже кого только мог: литовцы, поляки, русские, чехи, татары… Численность войск Ордена достигала 11–12 тыс. человек – большая рыцарская армия.

Под командованием в. к. Витовта и короля Владислава-Ягайло было ещё больше. Тысяч 15–17. Примерно как на Куликово и Ворскле. «Грюнвальдская битва была одна из тех битв, которые решают судьбы народов: слава и сила Ордена погибли в ней…»

«…Металлическая стена орденского войска, опустив забрала глухих шеломов, с тяжким криком обрушилась на другую такую же стену польских рыцарей. От ударов по железу и треска ломающихся копий шум стоял до небес. Лязг мечей был слышен за несколько миль, доспехи ударялись о доспехи, и острия копий нацелены на лица врагов. Знамена и штандарты той и другой рати призраками реяли в поднявшейся пыли, и нельзя было отличить отважного от робкого, героя от труса – все сгрудилось в неистовый клубок борющихся тел. Неможно было сделать и шагу, не убив врага и не сбросив его с коня» (Я. Длугош). Ударил двойной залп немецких бомбард. Ядра со свистом врезались в польские ряды, круша и расшвыривая ошметья людей и коней. Крик ратей взмыл к небесам, потом с треском прокатился над полем – хоругви столкнулись друг с другом. Вот обратилась в бегство хоругвь святого Георгия на королевском крыле. Хоругвь ушла в рощу, где стоял король Владислав. В это время под натиском крестоносцев зашаталось большое знамя короля Владислава. Оно уже рушилось на землю, когда подоспевшие рыцари отборного королевского отряда подхватили его и встали грудью, защищая знамя. Тут закипел яростный бой. Меж тем литовские ряды все отступали, и наконец началось бегство. Кинулась в бег, выходя из сражения, татарская конница, бежали литвины. Витовт – Александр, в этом сражении не щадивший себя, кинулся возвращать бегущих, но не мог сделать ничего. Татары едва не увлекли его с собой, а литвины (иные) не останавливались, пока не добежали до своей земли, принеся весть, что и король Ягайло, и Витовт убиты, а войско истреблено.

Спасли честь литовского войска русские смоленские полки, стоявшие под тремя знаменами в самом центре позиции (командовал ими Семен Мстиславский, недавно еще сидевший на новгородском кормлении, он привёл с собой зубастых новгородцев и тут показал, чего он стоит). Под одним знаменем смоляне были жестоко изрублены, и знамя, политое кровью, втоптано в землю, но два других отряда стояли твердо, отбив рыцарский натиск и сами перейдя в атаку вместе с частями новгородского, полоцкого и мстиславского отрядов; вследствие чего и литвины из расстроенных хоругвей начали возвращаться в бой. Витовт бил и гнал оробевших, срывая голос, восстанавливал рать.

Вот в это-то время вступили в бой шестнадцать свежих немецких хоругвей под своими знаменами. С глухим топотом копыт, опустив копья, рыцари мчались в бой. Развевались конские попоны, развевались белые плащи рыцарей, и королю показалось, что немцы скачут прямо на него, на его маленький отряд. Телохранители уже сомкнули ряды, взяв копья на изготовку, но их было всего шестьдесят рыцарей, и могли ли они устоять под прусским натиском? В сей миг Ягайло вспомнил о подготовленных для его возможного бегства конских подставах – ибо польская господа не хотела его гибели, после которой неволею начнутся прежние смуты и сами Великая и Малая Польша могут погибнуть под орденским натиском.

Однако его хватило на то, чтобы не пуститься в бегство (что бы, наверно, сделал Тохтамыш в его положении!), но он отчаянно взывал о помощи и послал Збигнева из Олесницы, своего нотария, в хоругвь дворцовых рыцарей, стоящую близ. Збигнев подскакал к строю хоругви, которая как раз намеревалась вступить в бой. «Спасайте короля!» – крикнул им Збигнев. Но рыцарь, стоявший под знаменем, обнажил саблю, взмахнул ею перед лицом нотария и грозным голосом, в рык, возразил Збигневу: «Прочь! Не видишь, несчастный, что хоругвь идет в бой! Что ж нам, подставить спину врагу? Ежели разобьют нас, погибнет и король!» – Збигнев неволею прянул в сторону, и вовремя. Закованная в латы хоругвь разом пришла в движение и ринула на врага, все убыстряя и убыстряя ход. Новый ратный крик взмыл к небесам, и новый треск от ломающихся копий заполнил воздух. Ягайло, крича то ли в испуге, то ли в ярости, бился в руках телохранителей, порываясь в бой. Меж тем рыцарь из прусского войска Диппольд Кикериц фон Дибер, в белом тевтонском плаще на рыжей лошади, выскочил из рядов прусской хоругви и устремился, потрясая копьем, прямо на короля. Ягайло и сам поднял копье, обороняясь, но тут нотарий Збигнев, подняв с земли обломок копья, ринулся на немецкого рыцаря и ударом в бок сбросил с коня. Отряд крестоносцев, потеряв Кикерица, проскакал мимо короля.

Но в это время в самом центре побоища тяжёлые смоленские и новгородско-полоцкие латники, круша железо о железо (ибо тут на протяжении нескольких сотен метров решался исход сражения) ^[596] остановили немецкий натиск. Польские и русско-литвинские хоругви вновь обрушились на врага. Вновь возвысился до небес и лязг железа, но что-то уже сломалось в немецком войске: с утра неодолимые, они начали все чаще валиться под мечами.

В рядах этих последних шестнадцати хоругвей, полностью изрубленных, пали: магистр Пруссии Ульрих, маршалы Ордена, командоры и все виднейшие рыцари прусского войска. Отступавших гнали несколько верст, набирая полон. Захвачены были и многие иноземные рыцари. Многие обогатились, снимая доспехи с побежденных. Бочки с вином, до которых дорвались победители, Владислав-Ягайло приказал вылить на землю, дабы не погубить рать при возможном вражеском нападении.

…Ян Длугош называет цифру убитых врагов в пятьдесят тысяч и сорок тысяч пленных. (По другим, более поздним известиям, тевтонцы потеряли 8–9 тысяч человек.) Их осталось жалкое меньшинство. Дорога отступающих была устлана трупами павших, земля пропитана кровью, а воздух оглашался стонами умирающих, многие из которых, не дождавшись помощи, замерзли и умерли к утру под холодным дождем. Поляки в том и следующем году еще трижды схватывались с рыцарями, каждый раз побеждая. А Витовт – укрепился. И пережил зятя Василия, умершего в 1425 году.

Последний раз в Орде

Фактически в 1425 г. Великому княжеству Московскому впервые пришлось сделать выбор между двуми путями наследования власти: лествичным, применяемым уже четыре сотни лет, и прямым, монархическим, которое придумал митрополит Алексий полвека назад. Великое княжение завещал своему сыну в обход двоюродного брата и Дмитрий Донской. Но у Владимира Андреевича отец не был в. к. Владимирским. А князь Юрий Дмитриевич согласно древнему праву был бесспорным наследником. Тем более что и на Москве у него была большая поддержка. И знаменит он был своими походами против татар, и поддержкой монастырей, и тем, что крестил его сам Сергий Радонежский. А его сопернику, Василию Васильевичу, было всего 10 лет.

Править за него должна была мать, в. к. Софья Витовтовна. А в Москве не забыли многочисленных попыток Витовта присоединить Псков, завоевания Смоленска в 1404 г., неоднократных приводов всех сил Литвы против Московского государтва.

Впрочем, и Софья, понимая, что власть её сына в первую очередь зависит от поддержки Церкви, стала очень внимательна к митрополиту Фотию.

У князя Юрия было 4 сына. Старший, Иван, по неизвестным причинам стал монахом Троице-Сергиева монастыря, хотя почасту продолжал жить в Галиче. С двумя другими, Василием (будущим Косым) и Дмитрием Шемякой, князь Юрий находился в перманентной ссоре и даже из своих собственных наследственных владений выделил им понемногу. Хорошие отношения у князя Юрия были только с самым младшим сыном, Дмитрием Красным. Но он не имел прав на великое княжение ни по одному, ни по другому законам.

Да и по завещанию Дмитрия Донского наследником его сына Василия Дмитриевича числился Юрий Дмитриевич. Это легко объяснимо тем, что по своему весьма юному возрасту Василий Дмитриевич тогда ещё не имел детей.

В общем, можно сказать следующее. XIV век создал Московскую Русь. Первая половина XV столетия проверила эту конструкцию на излом. Конструкция оказалась прочной и выдержала напряжение. Приехав в Галич, князь Юрий послал на Москву предложение о перемирии до Петрова дня, так как ему нужно было время на сбор полков. В Москве правительство в. к. Софьи Витовтовны по тем же причинам согласилось на это предложение.

По окончании перемирия московская армия, в которую дали свои войска все князья Великого княжества Московского, выступило к Костроме, а оттуда к Н. Новгороду, куда отступил князь Юрий. Московскую армию возглавлял князь Константин Дмитриевич. От Нижнего Новгорода князь Юрий отступил до р. Суры.

Две армии простояли по разным берегам некоторое время. Князь Константин так и не решился нападать, несмотря на численный перевес. Юрий возвратился в Галич и послал в Москву предложение о перемирии на год. Московское правительство старалось уговорить Юрия признать власть своего племянника. В. к. Софья и московская Дума просили об этом митрополита Фотия. Об этом его просил даже в. к. Витовт.

Митрополит согласился сразу: его дело было мирить князей и укреплять престол. Он смотрел шире и понимал, что от того, что произойдёт здесь (а не в Константинополе), зависит судьба православия, а в конечном итоге – судьба их всех. Не только церкви, но и всего русского народа.

В Галиче Юрий вывел встречать митрополита весь город. Переговоры ни к чему не привели. Митрополит уехал, не благословив города. А в нём сразу усилилась эпидемия чумы, причиной чего были большие скопления людей при встрече митрополита.

Напуганный князь Юрий догнал Фотия и уговорил того вернуться в Галич – благословить город. После очередных переговоров митрополит уговорил князя не начинать войны, а послать своих послов в Москву. Но и в Москве достигнуть соглашения не удалось. Обе стороны решили перенести спор о великокняжеской власти в Орду, на суд хана.

Впрочем, ни Василий, ни Юрий ехать в Орду пока не собирались – там было неспокойно.

А в Литве в. к. Витовт, как всегда, отнюдь не бездействовал. Рассчитывая, что во Пскове после сильного мора слишком уж сопротивляться не будут, он опять повёл свои войска на эту вечевую республику (август 1426 г.).

С Витовтом шли полки литовские, польские, русские и татарские. По своему обыкновению Витовт прихватил и пушки. Были подвергнуты штурму г. Опочка и Воронач, взять которые не удалось. Во время осады Воронача на литовский лагерь налетела сильнейшая буря и полностью его разметала. Тогда же к Витовту прибыл псковский посол с предложением мира. Прибыл и посол от московского правительства. Витовт мир принял.

Но не успокоился и уже в 1428 г. затеял войну с Новгородской республикой. Во время осады Порхова к нему прибыло новгородское посольство в составе посадника Григория Кирриловича и Исаака Борецкого. Витовт согласился на мир за выкуп: 11 000 новгородских рублей.

Витовт стал думать о средстве достать независимость для Литвы и корону для себя: для этого он обратился к императору Сигизмунду. Сигизмунд, находясь в затруднительном положении по случаю войны с гуситами и турками, не мог добиться помощи от Ягайлы; вот почему императору хотелось сблизиться с Витовтом. Начались частые пересылки между Сигизмундом и Витовтом, наконец положили свидеться в Луцке, куда должен был приехать и Ягайло. В 1429 году был этот знаменитый съезд трех коронованных лиц вместе со множеством вельмож польских, литовских и русских… к великой досаде католиков и поляков. Их досада усилилась, когда они узнали о предмете совещаний между Сигизмундом и Витовтом: признании Витовта королем Литвы и Руси.

11 марта 1428 г. был заключён договор, по которому князь Юрий Дмитриевич признавал себя «младшим братом» в. к. Василия Васильевича. В 1430 году в. к. Витовт собирал в Трокайском замке многочисленный съезд князей, панов и шляхтичей. На котором его, по договору с императором Сигизмундом и королём Ягайлой, наконец должны были провозгласить королём.

Поляки действовали против намерений Витовта. Они представили папе всю опасность, которою грозит католицизму отделение Литвы и Руси от Польши, потому что тогда православие опять возьмет прежнюю силу и подавит только что водворившееся в Литве латинство. Папа, поняв справедливость опасения, отправил к императору запрет посылать корону в Литву.

На съезд в Литву к Витовту отправилась и в. к. Софья с сыном Василием. Был там и Борис Тверской. Был польский король Владислав Ягайло, послы из Рязани и Новгорода, прусский и ливонский магистры, были все сливки восточноевропейской аристократии. Был там и митрополит Фотий.

После длительного пребывания в Троках съезд перебрался в Вильну. Потом дошли вести, что корона задержана. К октябрю съезд стал разъезжаться. Дольше всех в Вильне оставался митрополит. 27 октября 1430 г. в Вильне в возрасте 80 лет, умер в. к. Витовт. За власть над Литвой началась борьба двух претендентов – православного Свидригайла Ольгердовича и католика Сигизмунда. Власть первоначально захватывает Свидригайло, свояк князя Юрия Дмитриевича, что дало тому возможность продолжить спор о власти со своим племянником. Впрочем, союз этот был недолог. Свидригайло по причине своего буйного нрава не устраивал многих. Всё это учёл Сигизмунд, поднявший, опираясь на Польшу, восстание. В конце 1431 г. князь Юрий «разверже мир» с в. к. Василием Васильевичем, уже достигшим 16-летнего возраста. Борьба за престол началась вновь. Впрочем, прямых боевых действий не последовало, и московское правительство сочло возможным направить армию под началом князя Фёдора Пёстрого на Булгар. Это и был тот самый страшный поход, во время которого Булгар Великий был разрушен так основательно, а вернее – до основания, что больше уже не восстанавливался. А оставшиеся в живых люди ушли в Казань, ставшую новой столицей края, а потом и ханства. 15 октября 1432 г. Сигизмунд возобновил унию с Польшей. 9 декабря войска соперников встретились, Свидригайло был разбит. Литва была поглощена Польшей окончательно. 2 июля 1432 г. в Москве умер митрополит Фотий. Так правительство в. к. Софьи потеряло две свои главные опоры: Витовта и Фотия и начало искать поддержку в Орде. 15 августа 1431 г. в. к. Василий отправился из Москвы в Орду. 8 сентября из Звенигорода туда же отправился князь Юрий.

Он стал действовать в Орде через самого могущественного из тамошних эмиров – Крымского эмира Ширина Тегиню. Хан не принимал никакого решения, ожидая, чем закончатся распри в Литве. Ширин Тегиня с князем Юрием уехали на зиму в Крым. Отдохнуть от дел, расслабиться и погулять.

Всё это весьма не нравилось хану Улу-Мухаммеду. Власть ханов Орды была теперь очень не крепка, и для её удержания ему уже была необходима сильная опора. Опору в Литве, в лице Витовта, Улу-Мухаммед уже потерял. Другую опору он мог найти только на Руси.

И в конце концов хан повелел, что ежели Тегиня по возвращении из Крыма скажет хоть слово в поддержку Юрия, то убить его при первых же словах об этом. Суд между Юрием и Василием состоялся весной 1432 г. Это была последняя поездка русских князей в Орду.

Хан решил спор в пользу в. к. Василия. Впрочем, ни одна из сторон не считала дела даже близким к завершению. Князь Юрий не отказался от мысли о вышней власти на Руси. Московское правительство было этим озабочено. Уже в том же году Дмитров был вновь занят великокняжескими войсками. Т. о., ханский суд – попытка примирить русских компаньонов по Волге – ничего не решил. Да и как? В своё время мирить русских князей получалось у хана Тохты. Но это было более ста лет назад, когда у хана была отлажена государственная машина. А теперь было не то. И методы приходилось применять уже не те: чтобы добиться лояльности своего первого мурзы, хану вместо ведения переговоров пришлось просто обрушить угрозы, и очень суровые, на его голову. Чтобы тот молчал в тряпочку.

А всё потому, что Орда сама находилась в неустойчивом состоянии, на грани гражданской войны. Поэтому обращение русских за помощью избежать свары на Москве Орда не могла выполнить, т. к. она сама находилась в ещё большей сваре.

XV век. Пути-дороги и их итоги

Но политически номинальный сюзеренитет Москве ещё долго был выгоден.

В 1411 г. вел. князь Литовский Витовт «снова предпринял поход на Золотую Орду и посадил своего ставленника, сына Тохтамыша, Джелаледдина». Тот же доблестный Джелаль-ад-Дин, уже бравший Сарай с войсками Москвы 2 года назад и сражавшийся у Грюнвальда 1 год назад, теперь, уже с войсками Литвы, снова берёт Сарай ^[597].

Дань русские нерегулярно, но платили. РАДИ СТАБИЛЬНОСТИ на Нижней Волге (торговля была ещё очень существенной) и чтобы отвадить Литву. Чтобы с уверенностью знать, какую же дань мы платили в XV веке, обратимся снова к труду Каштанова ^[598]. Итак, с 1395 г., разгрома Орды Тимуром, русские перестают платить дань совсем. Ибо непонятно зачем.

Во-первых, орду накрывает новая ханская замятня-чехарда. От Крыма до Тюмени воюют Едигей и Тохтамыш, и ещё целая группа претендентов. Во-вторых, сама Орда разгромлена, и её экономика находится в припадочных конвульсиях. Транзитная торговля через Орду стала постепенно падать. Правда, это падение сумели восполнить русские и итальянцы. Они ещё в XIII–XIV вв. укрепили торговый путь, аналогичный старому «из варяг в греки». Сурожская торговля (см. ^[554]). Так назывался этот путь. Только вместо Днепра теперь стал Дон. Северные товары через Московское и Рязанское княжества спускались по Дону к Азовскому морю, во владения итальянских колоний. Либо по Волге до Сарая, а оттуда перегружали товар в Дон. Ордынская администрация ослабила контроль над степью. Охранять днепровские пороги стало больно хлопотно, и торговля по Дону расцвела. Также остались большими поставки скота на Русь. Но дань упала резко. Её выплату возобновили в 1412 году. А теперь обратимся к Каштанову ^[599]. На стр. 44–45 он пишет: если в 1339 году новоторжский «чёрный бор» был 1000 руб., то по записям за 1461 год он составил – 129,2 рубля, т. е. стал меньше в 7,7 раза. Так же резко сократилась сумма, собираемая с земель Владимира Андреевича Храброго. Проанализировав цифры, профессор делает вывод: в XV веке, начиная с 1412 г., дань в размере 7000 руб. возили в Орду 1 раз в 7 лет. В какой-то момент, уже при Василии Тёмном, такой расклад стал неудобным, и цифры пересчитали исходя из плат за один год. Итак, с по 1412 по 1478 год Русь платила ОДНУ ТЫСЯЧУ РУБЛЕЙ (1000) в год в качестве дани в Орду. Комментировать эти цифры излишне. После 1409 года русские ещё два раза брали штурмом столицу Орды.

Согласно персидской рукописи XV в., в 1438 г. Сарай был еще значительным торговым центром. Известна монета, чеканенная в Сарае в середине XV в. В русских летописях отмечено, что в 1471 г. Сарай взяли и ограбили опять спустившиеся на кораблях вниз по Волге вятчане. Там еще было что грабить. Лишь недавно был сделан вывод о сохранении Сарая по меньшей мере до 1471 г. в качестве столицы Большой Орды – государства, оставшегося от Золотой Орды после отделения от нее в середине XV в. Астраханского, Крымского и Казанского ханств.

Это не значит, конечно, что игра в XV веке шла в одни ворота. Так, в 1445 году под Суздалем вел. князь Василий Тёмный с малым отрядом конницы после ночной попойки, не дождавшись подхода татарского царевича Бердата, друга россиян, атаковал главные силы казанцев. Это шумное ополчение, предводимое внуками Донского и Владимира Храброго, состояло не более чем из 1500 россиян (Карамзин, т. 5, гл. 3). Впрочем, сия горсть людей казалась сонмом героев, текущих к верной победе, и с пьяной лихостью (а вернее – с бодуна) атаковала превосходящего противника на чистом поле. И была окружена.

Ещё князья старались восстановить порядок в битве, сражались группы с группами, воин с воином, секлись мечами, саблями, долго, отважно, упорно. Наконец число одолело. Сам великий князь, личным мужеством (но не трезвым разумом) заслужив похвалу – имея простреленную руку, несколько пальцев отсечённых, тринадцать язв на голове, плечи и грудь синие от сабельных ударов, – отдался в плен вместе с Михаилом Верейским. Иван Можайский, оглушённый сильным ударом, лежал на земле. Оруженосцы посадили его на другого коня и спасли. Василий Боровский тоже ушёл. Великий же князь был отпущен под обещание большого выкупа. Царевич Бердат не поспел к сражению, а потому не смог выручить зарвавшихся гуляк.

И наконец 1480 год. Стояние на Угре. Стоят. И ждут помощи союзников. Но, как потом оказалось, Иван III ждал не только союзников. В составленной во второй половине XVI в. Казанской летописи, известной во многих списках и под разными названиями («Казанская история» и др.), рассказано, что Иван III тайно послал в тыл Ахмед-хану отряд, состоявший из русских и касимовских татар, под командой воеводы князя Василия Ноздреватого и крымского эмигранта Нур-Даулета (брата крымского хана Менгли-Гирея). Отряд, спустившись по Волге, напал на Орду, учинил там полный разгром, угнал в плен кого мог, а остальных перебил. И лишь немногих не добили только потому, что касимовцы почувствовали угрызения совести. Но и уцелевших добили пришедшие немедленно вслед за русским отрядом заволжские ногайцы, восставшие против Ахмед-хана и занявшие весь разгромленный район, что, вероятно, тоже было подготовлено Иваном III. Именно этот погром в Орде изображен в Казанской летописи как главная причина отступления Ахмата с Угры.

И ещё. Когда в конце XIV века Золотая Орда стала слабеть и рушиться, Галиция, Волынь и Белоруссия сразу попали под власть католиков – польских и литовских. А набравшие силу Москва, Новгород и Смоленск (потерянный в 1404 г. и отбитый назад в 1514 году) составили православную державу (Третий Рим).

Можно задаться вопросом: а что было бы, если б Золотая Орда не нарисовалась бы у наших юго-восточных границ в XIII веке? Ну, проще нам вряд ли бы стало. И главная здесь причина – деньги. Вернее, их отсутствие. 1204 г., вспоминаем. Запад громит Византию, а потом вводят против нас торговые ограничения, нас атакуют боевые католические ордена и скандинавы. Малыми, но хорошо вооружёнными и организованными отрядами, временами объединяющимися в очень даже сильные и грозные, как в Раковорском сражении. А у нас не хватает денег – на новое оружие, новые крепости, ремонт старых, организацию боеспособного войска. И мы бы слабели и слабели. Нас оттёрли бы и от Балтики, и от Белого моря, и от Каспия. И большие, сильные армии стали бы появляться у наших границ всё чаще, и куража бы у них поприбавилось. И ссылки на литовский опыт здесь неуместны, т. к. в XIII веке они выжили в первую очередь за счёт того, что сама система ватиканского эмбарго против Руси не сработала. Торговля по Волге, Неве и Западной Двине только росла, в т. ч. через Полоцк и Витебск. И княжество Литовское оказалось вовлечённым в эту торговлю. А в XIV веке в Ватикане стали всё отчётливее понимать, что окатоличить верхушку Литвы им будет значительно проще. Наша же ситуация в экономике к 1395 г. изменилась. Увеличилось количество тяглового скота на селе, серебра в экономике, творческого мастерства в культуре. Северная Русь стала Великой.