Текст книги "Калейдоскоп"

«Нейрогенез у взрослых – это явление, относительно недавно признанное научным сообществом, которое опровергло существовавшую долгое время научную теорию о статичности нервной системы и её неспособности к регенерации. В течение многих лет только небольшое число нейробиологов рассматривало возможность нейрогенеза. Однако, в последние десятилетия, благодаря развитию иммуногистохимических методов и конфокальной микроскопии, сначала было признано наличие нейрогенеза у певчих птиц, а затем были получены неоспоримые доказательства нейрогенеза в субвентрикулярной зоне и субгранулярной зоне (части зубчатой извилины гиппокампа) у млекопитающих и в том числе у людей. Некоторые авторы предполагают, что образование новых нейронов у взрослых также может происходить и в других областях мозга, включая неокортекс приматов, другие ставят под вопрос научность этих исследований, а некоторые считают, что новые клетки могут оказаться глиальными клетками.

Существует гипотеза, что микроокружение в субвентрикулярной зоне и в зубчатой извилине гиппокампа (так называемая нейрогенная ниша) обладает специфическими факторами, которые необходимы для деления клеток предшественников нейронов, а также дифференцировки и интеграции новообразовавшихся нейронов. Около 50 % новорождённых клеток погибает по механизмам запрограммированной клеточной гибели, но если молодые нейроны образуют синаптические контакты или получают необходимую трофическую поддержку, то они могут выживать в течение долгого времен.»

Анализируя вышеперечисленные факты можно сказать, что организм человека совершенно нестабильная система, при этом – с невероятно высокой пластичностью и способностью к регенерации и совершенствованию. Все эти возможности прямо зависят от способов стимуляции и мотивации, а также от ранних стадий первичного воспитания (программирования) ребёнка. Каждый нейрон состоит из аксона и дендритов, но именно в аксоне генерируется электрический импульс, активирующий функциональную деятельность. Также известно, что белое вещество мозга состоит из пучков аксонов. По функциональным возможностям его можно сравнить с накопителем и операционной системой. То есть, поиск решения и приобретённый опыт реализуются в электрическом потенциале аксона из нейронной связи новой коры мозга и уходит на «хранение» в аксон старой коры мозга. И чем естественней развитие ребёнка – тем слаженней в дальнейшем происходит работа его организма.

Осваивая и совершенствуя какой-либо навык, человек сужает свой кругозор – «сжигает» и «стирает» лишние нейронные связи. Но любая нейронная связь встроена в единый функционал организма и, значит, сокращение нейронных связей вредит организму в целом! Вероятно, при синаптическом прунинге элементы разрушаемых нейронных связей используются в качестве материала для совершенствования нейронных связей, выстраиваемых, при решении приоритетной задачи.

Так же, на мой взгляд, к синаптическому прунигу может привести и чрезмерная эмоциональность, частые крайние перепады настроения. Ведь адреналин – катаболический гормон, он усиливает липолиз (распад жиров) и тормозит синтез жиров. А эндорфины образуются из вырабатываемого гипофизом вещества – бета-липотрофина. Проще говоря, из материала мозговой ткани. Исследования современной биохимии показали, что структура мозга состоит из поли– и мононенасыщенных жирных кислот, которые организм не способен синтезировать. Он их получает извне с питанием. Они присутствуют в разных продуктах, но в минимальном количестве. Это – омега-6 и омега-3. Так же биохимики говорят, что соотношения этих жиров должно быть 4:1. И что, кроме омега-6 и омега-3, существует ещё и омега-9!

Мне не хочется погружаться в глубины биохимии и диетологии – эта тема давно уже популяризована и имеет своих профессиональных специалистов. Я хотел сказать, что для реализации нейропластичности рацион должен быть разнообразен и сбалансирован. Он обязательно должен включать в себя продукты с жирными кислотами омега-3 и омега-6. В наше время подобное не очень сложно осуществлять, пусть даже и временами. Если вспомнить рацион моих родителей, в период моего детства, то там виден явный дефицит этих жирных кислот, так как в те времена основным продуктом для большинства граждан нашей страны была картошка – эффективный энергоноситель, который вреден в избытке. Может быть, именно рацион является причиной сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета, болезни Альцгемера и ожирения в том поколении?

Я совершенно убеждён, что приобретённый опыт в виде стабильных нейронных связей меняет структуру ДНК и передаётся по наследству. Это и есть эволюция. В нашей голове находится весть жизненный опыт предыдущих поколений, и он иногда нас выручает в критических ситуациях, в виде проявления интуиции.

На протяжении своей жизни профессионал, фактически, изолирован от естественного саморегулирования в социуме. От морали, которая действует в большей части общества. Профессионал живёт по правилам морали, характерным для его профессионального сообщества. И при пересечении интересов профессионала и людей из других социальных слоёв и профессиональных сообществ возникает конфликт. Довольно занятно наблюдать диалог двух профессионалов с равными статусами, но из разных профессиональных сообществ. Так же невероятно наивны и абсурдны бывают суждения профессионалов о социуме (и изменений в нём) в целом. Безусловно, основоположники любого профессионального сообщества – люди с необычайно обширным кругозором. Любой профессиональный род деятельности возник из суровой необходимости модернизировать деятельность людей в социуме, для рационального и более эффективного использования ограниченных ресурсов, человеческого времени и сил, природных ископаемых, энергоносителей и денег. То есть, любое профессиональное сообщество изначально создаётся на благо всего социума в целом.

И это работает до той поры, пока общество не создаст общий алгоритм действия для всех людей социума на базе опыта и достижений профессионального сообщества. Когда такой алгоритм создан, члены социума в процессе создания алгоритма действия приобретают знания, получают практические навыки и опыт профессионалов. И необходимость в существовании профессионального сообщества пропадает. Проще говоря, профессиональное сообщество – это разовая социальная структура, для разработки технологий и мероприятий по повышению эффективности действия и для обучения всех членов социума в целом. То есть, для получения знания. Профессиональное сообщество трансформируется в специализации и отрасли со слаженным и обкатанным алгоритмом действия каждого члена, специалиста. А вот профессионалы, особенно во втором-третьем поколении, становятся нерентабельны. Слишком сильно отрывается их интерес от интереса и проблем социума. Слишком сложны для понимания, обычным человеком, становятся инструменты познания предмета их деятельности. Слишком много ресурсов и привилегий для них требуется. Профессионала в третьем поколении вообще сложно понять даже профессионалу первого и второго поколения – слишком различны их сфера деятельности и терминология.

Более того, с момента своего возникновения профессиональное сообщество начинает делиться, разветвляться на специализации. Уже в самом профессиональном сообществе происходит раскол. Терминология и правила поведения усложняются, обязанности разделяются. В любом профессиональном сообществе жестко выстраивается иерархическая лестница. Принцип строения иерархии управления прост: профессионал, который занимается теоретической частью и разработкой технологии применения знаний, считается более информированным. Авторитет его абсолютен. И действительно, кто кроме него обладает большими знаниями в его деле? Следовательно, он имеет привилегию отдавать приказы и распоряжения, которые не обсуждаются. То есть, отключается обратная связь с нижними исполнительными слоями.

И, рано или поздно, происходит потеря связи с реальностью – продукт деятельности профессионального сообщества теряет востребованность. Тут может быть множество причин. Например, стоимость продукта становится недоступной простому обывателю. Или технология применения изделия слишком сложна для использования, она требует дополнительной подготовки и определённых ресурсов. А может произойти просто потеря актуальности в действии профессионального сообщества – общество может найти простую и менее дорогую альтернативу, либо цели и интересы общества поменяются кардинально. Это явление человечество переживает, в своём развитии, постоянно. И такие явления чреваты серьёзными социальными потрясениями. В качестве примера могу привести информацию полученную, мною, в процессе занятий одним из моих хобби.

В 14 веке у человечества возникла серьёзная проблема с измерением времени. Как синхронизировать управление обществом, взаимодействие различных групп людей и разработать сложные технологии ремёсел? В 15 веке стало появляться часовое ремесло. Из Троицкой летописи известно, что в 1404 году в Москве афонским монахом Лазарем Сербиным были установлены башенные часы. Примерно в этих же годах подобные часы устанавливались и по городам Европы. В работах Бриттена, специалиста по часовой истории, говорится об установке башенных часов с колоколами в соборе Севильи (1401 год) и в Любеке (1405 год). Очевидно, проблема синхронизации деятельности в обществе и, как следствие, измерения времени назрела.

Стоить заметить, что первые часы имели весьма сомнительную точность и были далеки от сегодняшнего представления о часах. Считается, что Московские часы 1404 года не имели стрелок и вращался сам 12-часовой циферблат. Из той же летописи известно, что часы «размеряли» и «рассчитывали» часы дневные и ночные. Что родило версию: в этих часах «дневные» и «ночные» часы имели разные временные промежутки, так как подобная система применялась в Византии, с которой был связан их создатель – Лазарь Сербин. На тот момент не существовало единого стандарта исчисления времени – началось развитие часового ремесла.

Первые часовые мастера были, в первую очередь, талантливыми механиками, а математические навыки они совершенствовали попутно, в процессе создания и совершенствования механизмов. В дальнейшем на базе накопленного опыта и под действием требования потребителя приоритеты поменялись – часовой мастер 16-19 веков был уже больше математик, чем механик-ремесленник. Я хочу сказать, что одно требование – синхронизировать жизнь и деятельность социума – явилось катализатором развития множества научно-прикладных направлений. Это математика, механика, материаловедение и автоматика. В 18-19 веках часовое профессиональное сообщество имело огромный авторитет и вес в обществе. К этому времени, стремясь достичь более высокой точности, мастерами всего света были разработаны и усовершенствованы различные системы и схемы механизмов, способов термокомпенсации маятников и усовершенствованы сплавы для изготовления таких механизмов. В середине 19 века Германия вышла на первые позиции по производству бытовых и специализированых часов. Часовые фабрики Германии, как правило, имели практический полный цикл производства, а часы, производимые немецкими фабриками, стали трудно доступны обывателю того времени. Качественные механические часы требуют определённого ухода – ведь их нужно уметь расположить на стене или столе, уметь понять влияния микроклимата помещения на работу часов и понимать предел усилия на ключ при взводе пружины или подъёме гири. Да и сама стоимость часов оказывалась не всем по карману. Напротив, необходимость в точности исчисления времени была не слишком высока – массовому потребителю требовались простые, дешёвые и неприхотливые часы. Подобные часы выпускались, крестьянскими артелями, на юго-западе Германии в Шварцвальде. В России этим массово занимались в селе Шарапово, Московской губернии.

В конце 19, в начале 20 века началось слияние часового профессионального сообщества и профессионального сообщества экономистов. Появилось понятие – маркетинг. Изучением и применением маркетинга массово стали заниматься корпорации США. Американскими специалистами был изучен спрос и сделаны выводы. К 1900-1920 годам немецкие часы стали не конкурентоспособны. Во главе немецкого производства стояли потомственные часовщики, инженеры и механики. А в США – банкиры. В США с конца 19 века стало применяться удешевление. Экономия на материале, упрощение технологии производства и выбор простых схем механизмов. Ресурс и точность часов существенно упал. Среди часового сообщества и сейчас бытует термин – «американер». Это часы с прорезными платинами. Толщина латуни на платинах и колёсах таких часов меньше, чем у качественных немецких часов. Пружину, опять же для экономии, перестали заправлять в барабан. Технология изготовления осей упростилась – триб стал наборным, а не фрезерованным, как раньше.

Дешёвые часы обвалили весь часовой рынок, в результате чего к концу двадцатых годов 20 века немецкое часовое производство было разорено, либо поглощено американскими компаниями. Обыватель был вполне удовлетворён часами со сроком службы в 5-10 лет, ведь стоили они в 3-4 раза дешевле качественных немецких часов. Зачем нужны часы, которые стоят 30-40 рублей курса эпохи Николая II, если можно купить нечто приемлемое за 5-10 рублей? Ну и пусть срок службы качественных часов 150-200 лет. Кто способен столько прожить? В наше время массово механические часы практически перестали выпускать во всём мире. Производства, которые продолжают выпускать классические часы, рассчитаны больше на состоятельного клиента. Сейчас механические часы – это больше элемент престижа, чем прибор для практического применения. Профессия «часовой мастер» ушла в небытие. Сейчас проектируют часы инженеры-механики, но уж никак не часовщики.

Необходимость в часах вида 19 века пропала – везде можно посмотреть и узнать время, даже на холодильниках. Остатки часового производства, тем, которым удалось выжить за счёт производства автоматики на аналоговом принципе, доживают последние дни – полупроводниковые контроллеры усиленно вытесняют их с рынка. Да и человек научился сам контролировать свой ритм жизни, правда не совсем точно и не всегда, но всё же. Я, например, всегда просыпаюсь за пять минут до звонка будильника, и мне удаётся довольно сносно определять прошедший промежуток времени – погрешность бывает максимум до 10 минут. Я знаю, что многие люди способны на подобное. А ведь когда-то человек вообще не понимал временных отрезков. Проще говоря, часы научили человека синхронизироваться с ритмом окружающего мира. Размеренный ритм жизни общества заставил людей понять время. А ведь время – это понятие относительное. Эту теорию разработал Альберт Эйнштейн ещё в 1916 году, а Артур Эддингтон доказал её в 1919.

Кстати, общей теорией относительности можно объяснить среднюю продолжительность жизни в любом обществе. Продолжительности жизни отдельного человека от зависимости социуму очень просто объясняется девиацией геодезических линий. Конечно, если утверждение «движение – это жизнь» взять за аксиому. То есть, чем самодостаточней человек, меньше зависим от социума (находящийся на более удалённой орбите от центра массы – общества), тем позднее его поглотит центр массы – общество. И тем позднее прекратится его движение по орбите центра массы. На мой взгляд, термин «время» безнадёжно устарел. Вероятно, корректней использовать понятие – «ритм жизни», хотя бы по отношению к продолжительности жизни человека.

Проблема востребованности и потеря актуальности – удел любого профессионального сообщества. Любое профессиональное сообщество, в процессе деятельности, упирается в тупик. При попытке решения этой проблемы происходят интеграционные процессы профессиональных сообществ. Для расчёта рентабельности привлекаются экономисты, для изучения спроса – маркетологи, а для продвижения товара – психологи, актёры и политики. Появляются корпорации. Самое неприятное из этого процесса – это слияние корпораций с законодательной властью. Чем крупней корпорация, тем больше у неё ресурсов. Больше людей задействовано в деятельности корпорации. Корпорации становятся самостоятельным обществом в обществе. Причём с жёсткой иерархической системой управления, как это принято в профессиональном сообществе. Имея огромный человеческий и материальный ресурс, корпорации вполне законными для действующей системы законодательства методами проникают в законодательную власть. Там разрабатываются и принимаются законы, выгодные корпорации. То есть, теряется первичный смысл деятельности профессионального сообщества, ставшим основой корпорации – этот смысл уходит на второй план.

Порой этот смысл вообще пропадает, так как, рано или поздно, внутри самой корпорации теряется синхронизация управления. Экономисты генерируют свои распорядительные документы. Технические специалисты, специалисты по безопасности и по техническому контролю – свои. В системе управления начинается хаос. В результате корпорация становится нерентабельна, малоэффективна и может привести к социальному конфликту как внутри самой корпорации, так и в обществе, в котором она действует. Отсутствие обратной связи между нижним исполнительным слоем и верхним управляющим может привести к такому явлению, которое я называю «тихий саботаж». Это явление объясняется огромным количеством распорядительных документов, которые противоречат друг – другу. Большинство таких документов не несут смысла, направленного на модернизацию действия в русле первоначальной цели профессиональной деятельности. Просто по роду деятельности тому или иному специалисту нужно принять меры. А последствия этих мер и их эффективность специалиста не волнуют. Исполнитель может действовать по любому из них, что приведёт, в любом случае, к нарушению какого-либо распорядительного документа. А статистика персональных наблюдений и снижение дохода исполнительного слоя корпорации толкают людей на сознательное действие по документу, который противоречит смыслу профессионального сообщества, взятого за основу корпорации. И, как правило, «тихий саботаж» начинает проявляться в средних административных слоях исполнительного механизма.

Корпоративный подход в построении экономики похож на наркоманию. Поглощая рынки, корпорации уничтожают локальные экономики, тем самым снижая покупательскую способность всех рынков. И, как следствие, к потере доходности и рентабельности самой корпорации. Наглядный пример – частный случай из часового производства, который я привёл выше. Американский маркетинг уничтожал европейское производство с 1924 года и при этом снижал покупательскую способность европейского рынка. И, в итоге, вверг США в «Великую депрессию» в 1929 году.

Намного хуже, когда образуются корпорации с ядром из силовых структур. Это, те случаи, когда в законодательной и высшей власти лоббируются интересы военных и органов правопорядка. Основная функция этих объединений – агрессия. Силовое воздействие и бескомпромиссное подавление. Война! Война – единственный способ актуализации существования силовиков. И пока силён авторитет военных в обществе и возможность их влияния на законодательную власть человечеству не жить без войн. Я совсем не пацифист, но я прекрасно вижу, к чему может привести потеря контроля над силовиками. Так же, как и потеря контроля над увеличением количества людей, задействованных в силовых структурах. Наглядных исторических примеров много. Это и попытка военного переворота в Турции 2015 года. В результате чего Турция поменяла форму правления с парламентской республики, на президентскую. Это и забастовка (!!!) полицейских в США 1919 года. И саботирование работы полицейскими Нью-Йорка в январе 2015 года.

На мой взгляд, эпоха парламентских форм правления подошла к концу. Ведь любое общество, а, тем более, государство – это единый организм. Организмом управляет единый центр управления – мозг. Иначе не бывает. Нельзя допускать, чтобы интересы различных социальных слоёв начинали раздирать общество. Это неизбежно приведёт к потере государственности – смерти организма. Государство, общество, должно самостоятельно запускать процесс «синаптического прунинга» при потере актуальности той или иной профессиональной структуры. А как это сделать безболезненно и с наименьшими потерями в людском ресурсе (рационально) – это и есть первоочередная задача государства.

Задача сложная, но, безусловно, выполнимая. В предыдущие эпохи это решалось только войной! Общество, неспособное решить свой внутренний конфликт и законодательный ступор, потерявшее единый смысл существования и зыбкую гармонию (из-за огромного количества законов, порой, противоречащих друг-другу) форматировалось и оптимизировалось войной. По сути войны затевались и устраивались не для захвата территорий и ресурсов, это вторичная, призовая цель. А для обнуления и обновления законодательного пакета и трансформации социальных слоёв государства инициатора войны. И совсем не важно, если война проигрывалась. А в большинстве случаев так и было. Государство-агрессор всегда проигрывает войну. Пусть даже спустя годы.

Следует понимать, что классическая структура профессионального сообщества – это копирование иерархической системы управления в католицизме, зиждущееся на абсолютном авторитете человека или группы людей, стоящих во главе профессионального сообщества. То есть является, по сути, диктатурой. Собственно, ничего плохого в этом нет. Эта система довольно рациональна – она обеспечивает быстрое и эффективное достижение поставленной цели. Но опасность её (системы управления) в том, что она получает абсолютные полномочия над жизнью и деятельностью социума. Как и все люди, руководство профессионального сообщества имеет локальную, конкретную цель, и не учитывает действительные и перспективные изменения общества, в котором они действуют. А ведь когда цель достигнута, тогда происходит потеря актуальности существования большей части профессионального сообщества.

Данная система также не может учесть внешние изменения в глобальном обществе. То есть, профессионализм основан на базовых стереотипах. Профессиональное сообщество совершенствует и крепит эти базовые стереотипы, закрепляя за собой привилегированное право на эксплуатацию стереотипа. Чем больше профессиональных сообществ в социуме, тем больше становится подобных привилегированных прав. Больше ограничений для потребителя. Это система навязывания своих услуг. В современном мире, в эпоху корпоративного устройства профессиональной деятельности это привело к манипулированию эмоциями и физиологией людей.

Вообще, на протяжении существования человечества, людьми постоянно манипулируют – двадцать четыре часа в сутки. И всегда во имя великих и благих целей. Но еще никогда это не доводилось до подобных масштабов – ведь сегодня технология манипуляции уже не может опираться только на риторику и некомпетентность человека. Сейчас для этих целей используют научные исследования и разработки в области физиологии. Например, тривиальные вкусовые добавки и химические ароматизаторы в продуктах. Или аммиак в сигаретном табаке, который ускоряет проникновение никотина в кровь, а затем в мозг, тем самым вызывая быстрое и сильное привыкание к сигаретам. И никто уже не скрывает свои действия за благими целями – всё для вытеснения конкурентов с рынка, в рамках свободной конкуренции и для увеличения капитала.

В итоге профессиональные сообщества разворачивают первичную цель своей деятельности на сто восемьдесят градусов. Индустрия еды уже не хочет тебя накормить – ей выгодно, чтобы ты постоянно испытывал голод. Органы охраны порядка заинтересованы в управляемом беспорядке. Медицине не выгодно твоё здоровье – манипулирование людьми в наше время уже вышло на физиологический уровень. Я понимаю, что читая эти строки, у тебя сложится картина глобального заговора с самыми чёрными и нечеловеческими целями. Но это не совсем так. Я не считаю, что подобный заговор вообще существует. Не существует вселенских злодеев и сумрачных гениев. Даже исторические злодеи имели свою систему ценностей, и им были присущи общечеловеческие слабости и привязанности. Глобальной теории заговора не существует. Но в глобальную систему сговора втянуты все люди человечества. Практически каждый человек встроен в ту или иную профессиональную структуру. Практически каждый из нас является адептом интересов той системы, в которую встроен. Пусть даже он и не осознаёт этого. Да ведь и понимание этого рядовым членом профессионального сообщества вообще не важно – важна его деятельность, управляемая только нормами, правилами, локальными обязанностями, приказами и распоряжениями. Которые, порой, противоречат друг другу и искажают первичный смысл возникновения профессионального сообщества.

Мы перестали думать головой. Нам спокойней и проще действовать по инструкции и по распорядительным документам. Да, именно так и устроена действительность, в которой на сегодня самые свободные люди – это дети. Они ещё не связанны должностными обязанностями, распорядительными документами, правилами внутренних распорядков и нормами корпоративной этики. Чем сложней деятельность профессионального сообщества, тем больше в нём задействовано людей. Больше промежуточных функциональных слоёв. И как следствие огромное количество внутренних распорядительных документов, норм и правил. Это рождает хаос в функционировании профессионального сообщества и способствует возникновению внутренних конфликтов в самой структуре сообщества. А последствия этого отражаются на всём социуме (обществе-потребителе продукта профессионального сообщества).

Большое количество людей позволяет профессиональному сообществу в современных политических системах набрать большой политический вес. Методы могут быть абсолютно разные – от элементарного административного давления и подкупа, до планомерной агитационной политики внутри профессионального сообщества. Достигнув политического веса, профессиональные сообщества вполне на законных основаниях меняют социальную структуру общества за счёт игнорирования интересов остальных социальных слоёв. Это явление называется лоббизмом, а группа, осуществляющая реализацию таких действий – лобби. И самое неприятное лобби – это политическое лобби.

Да, политика – это уже отдельная профессиональная дисциплина. И не о какой «кухарке управляющей государством», уже не может быть и речи. В политике сейчас находятся профессионалы во втором-третьем поколении – слишком уж сложны и громоздки условия для вхождения в политическое профессиональное сообщество. Слишком сильно общество отпустило вожжи контроля над профессиональной политикой. Политическое лобби, в первую очередь, занимается обеспечением собственной безопасности: борется за ослабление контроля над деятельностью политического сообщества, за разнообразное повышение собственных преференций и гарантий. Это, например, и закон о депутатской неприкосновенности, и пенсионное обеспечение депутатов и федеральных чиновников, и периодические попытки ограничить полномочия президента.

Показательно и наглядно действие политического лобби можно наблюдать на нынешней «войне» президента США и конгресса. Понятие лобби в данном контексте существует уже, как минимум, триста пятьдесят лет. Нет единого мнения – это хорошо или плохо. Но объективные исторические факты говорят о том, что неконтролируемый лоббизм приводит к социальным конфликтам, упадку жизни, здоровья членов социума и социальному взрыву. Общество в целом приобретает узкую специализацию и перестаёт быть самодостаточным. Становится уязвимым и не жизнеспособным. Такое общество требует форматирования. То есть, если говорить языком нейробиологов, необходим процесс синаптического (нейрологического) прунинга. А как показала история – это могла обеспечить только война. Может быть, этим объясняется нынешнее желание руководства нашего государства по передаче большинства государственных монополий в частные руки, приватизации, но с сохранением права на установку задач и осуществления контроля? Возможно, это позволит снизить процент лоббирования в законодательных инициативах?

В качестве примера хаоса в системе управлениям, потери связи между функциональными слоями профессионального сообщества, утраты адекватного восприятия реальности и последствиями этого для социума и для самого профессионального сообщества, приведу отрывок из стенограммы Февральско-мартовского пленума ЦК ВКП (б) 1937 года.

«Возьмем пропускную способность. В НКПС существовала в течение ряда лет совершенно официально узаконенная так называемая карта пропускной способности, по которой в первые же месяцы моего прихода на транспорт, когда я начал с ней знакомиться, понимал уже, будучи председателем транспортной комиссии ЦК и заведующим Транспортным отделом, что дело идёт о пропускной способности. По этой карте выходило, что при погрузке в 52-53 тыс. вагонов целый ряд дорог по этой карте работал сверх возможной, сверх предельной по их расчётам пропускной способности. Точно также вторым коньком, самым важным, для предельщиков, были так называемые выходы. Вы все помните проблему выходов, когда она обсуждалась на заседаниях Транспортной комиссии. Выходы – это смежные узлы между дорогами, и вот, например, та же самая Кочетовка имела по выходам предельную норму 1600 вагонов. Уже в 1935 г. мы фактически достигли 2280 вагонов. Станция Курск имела предельную норму, свыше которой нельзя было переходить, 1350 вагонов. Уже в 1935 г. мы пропустили через станцию Курск 2275 вагонов.

Конечно, я должен сказать, что станция Курск – плохая станция, и вообще все эти станции, все эти узлы, идущие с юга на север, – плохие узлы. Например, по всей Дзержинской дороге длина путей на станциях 500 метров. Когда мы возили составы в 50 вагонов, то 500 м было достаточно, теперь, когда мы возим поезда более тяжеловесные – 65-70 вагонов, приходится часть этих поездов, которые иногда задерживаются, разбивать на две части и ставить на два пути. Это верно, это затрудняет, поэтому мы в этом году принимаем целый ряд мер по удлинению путей по этому направлению на Курск и на ряде других узлов. Но и на станциях с 500 м мы почти вдвое больше пропустили поездов. Таких примеров я бы мог привести очень много.

И вот, пользуясь этими нормами, шпионы и вредители легализовали свою работу и мало того, что легализовали, они легально боролись против возможности выполнения государственных планов и убеждали и, к сожалению, убедили очень многих, если не значительную часть людей, в том, что действительно транспорт при его технических возможностях больше возить не может. Ясно, что этим они разлагали работников и завоевывали на свою сторону, конечно, не только троцкистов, так как громадное большинство работников, которые работали плохо, начали работать лучше, следовательно, они не троцкисты, но так как они работали неважно, а люди искали опоры для оправдания своей неважной работы, то эту опору преподносили так называемые учёные, которые были не чем иным, как легальной вывеской троцкистской организации. В этом вопросе я бы формулировал так, что это вредительство, предельчество без всяких острых мер.