Текст книги "Infernal"

Евротур

Я нашел ее в Амстердаме.

Не самое удачное место для обретения настоящей любви. Напротив, этот город погряз в грехе. Какая уж тут любовь?! Столица продажных наслаждений и всемирного порока не предрасполагает к романтическим отношениям. Как я очутился в этом незабываемом месте? Не как секс-турист и не как ценитель желтых тюльпанов и причудливой архитектуры исторических улиц, за исключением квартала красных фонарей. Но почему же за исключением? Там тоже есть, что оценить, и есть, что попробовать.

Вышестоящее руководство направило меня на недельку в Европу. Это случилось почти год назад, когда я продвигал танцевальные клубные проекты. Я должен был объездить несколько европейских столиц и заглянуть на Ибицу в поисках лучших ди-джеев. В то время назревал новый проект а ля «water dance» с сумасшедшими гастролями по стране, охватывающими все города-миллионники от Москвы до Новосибирска, и мельком заходя в городишки помельче. Наших приличных ди-джеев не хватало, и требовалось запастить иноземным братством. Денег в проект вложено немерено, раскрутка шла полным ходом на радио и тв, а подписать контракты с ди-джеями еще только предстояло. На кону стоял большой кос, но его еще следовало накосить. С группой энтузиастов меня и забросили в стан врага, чтоб я смолотил там отряд танцевального фронта. В амстердамских клубах мы отлавливали ди-джеев и всучивали им договора. Как водится у артистов, ди-джеи имели безвылазный график, а отыскать их можно разве что за вертушками. Днем они отсыпаются и не отвечают на звонки, и лишь ночью их можно выловить, чем мы и занимались с переменным успехом. В нашем шорт-листе оставалось десять ди-джеев. Требовалось найти семь, а с тремя договорились заранее. Те уже готовили концертную программу, чтоб поразить Москву мегаваттами звука и самыми потрясными сетами. Пятерых пришлось вычеркнуть, так как два из них пропали без вести, один лечился в наркологической клинике, а третьего не устраивал гонорар. Таким образом, оставалось семь. Два диск-жокея ждали меня в Амстердаме, один в Будапеште, а другой крутил пластинки в Берлине. И последняя дружная парочка отрабатывала на Ибице.

В моей команде числились три придурка. Целая делегация для такого нехитрого дела. Два стажера, поехавших с нами больше поклубиться, нежели заняться делом, и один опытный клаббер Плутон, выступающий в роли путеводителя, ибо для меня клубный мир был чем-то фантастическим. До этой аферы я никогда тесно не общался с подобной публикой. Плутон помогал мне во всем, выискивал прятавшихся ди-джеев или вычислял их номера. Настоящее имя он не раскрывал, и только паспортные данные знали, как его величать по батюшке, но на Плутона всегда можно было положиться. В отличие от двух других раздолбаев-стажеров – Митюхи и Гендальфа, вечно прокуривающих мозги в амстердамских конопляных салонах, Плутон отрабатывал вложенный в него щедрый аванс.

Времени не хватало, и из-за непредвиденных обстоятельств я не успевал объехать Будапешт и Берлин. Поэтому, чтоб жизнь стажерам не казалась излишне сладкой, с ведома начальства мы решили отправить их в вышеназванные столицы, чтобы они лично откопали там недостающих ди-джеев. Выбора у них не было: или они соглашаются, или с позором возвращаются в Москву выплачивать неустойку Фридману за неоправданные надежды. Без капризов и ужимок остолопы согласились. Молодчик по кличке Гендальф даже высказал желание первым отбыть в Будапешт до решения амстердамских проблем. Плутон посоветовал выехать из Голландии всем скопом, чтоб никого ненароком не потерять. Раскинув мозгами, я согласился, так как доверял Плутону, но не доверял Гендальфу. Второй раздолбай Митюха вел себя как истинный пофигист. Ему вообще было наплевать, куда ехать и чем заниматься. Его торкало от всего на свете, и он соглашался с чем угодно, выполняя функцию полукурьера-полушестерки.

На вечеринке в полуподпольном клубе «Dzad» нам требовалось обработать двух залетных голландцев – dj Svinch и dj Milena – девочку, черт возьми.

Клуб «Dzad» кишел кислотной молодежью, как червями в навозной куче. Дым ходил сизым облаком, как в кобзоновском шлягере, и вызывал резь в глазах. Плутон отправился на поиски Свинча, а Милена должна появиться ближе к середине вечеринки.

В клубе часто слышалась немецкая речь. Наших было на удивление мало, почти никого, но даже знакомое матерное словцо на чужбине всегда приятно. Я сидел в уголке подальше от динамиков. Возле меня лежала папка с контрактами и список музыкантов с галочками напротив. Свинч нужен нам позарез, так как считался модным и шибко продвинутым ди-джеем, бывая гвоздем программы на любых денс-марафонах. Я же впервые слышал его имя, как и все другие имена вместе взятые, и я не отличал их ни по концепции сетов, ни по выдвигаемой ими танцевальной идеологии. Несколько раз мне пришлось отогнать от себя парочку проституток в малиновых юбках и шиповатых браслетах на шеях. Девки попались липкие и не собирались сдаваться. Нутром чуя иностранца с недельным воздержанием, они зареклись срубить на мне бабла, но девочки были изрядно потасканные и обкуренные анашей. Выглядели они дохло и вызывали презрение, но не желание, посему я, изъясняясь красноречивыми жестами, послал их на три советские буквы. Девочки показали мне пестрые, проколотые кольцами язычки и смылись, обнажив в кулачке третий палец. Я предпочел не отвечать грубостью. Митюха и Гендальф, а по слухам они ходили все время вместе (Гендальф явно походил на актива), успели где-то затеряться, так что я скучал один и ждал Плутона со Свинчом. Успел обозвать ди-джея Свинча – Свищом, что позабавило меня от души, отчего я даже забыл неприятный разговор с проститутками.

Будучи первый раз в цитаделе порока, я посчитал своим долгом посетить квартал Красных фонарей и воочию прочувствовать остроту этого легендарного места. Я не собирался пользоваться услугами путан (это было не по карману, да и времени не хватало). В другой раз, успокаивал я себя. Постоянной подружки на тот момент у меня не водилось. Тоскливо было и на душе, и физически, но как истинный «руссо туристо – облико морале» я сдерживал себя, обещая разрядиться по приезду в родные пенаты. Дома и стены помогают.

Прогуливаясь по оживленной улице, я глазел, как блудливый кот, в окна, за которыми в призывающих позах издевались надо мной кружевные бестии. Так и тянуло зайти внутрь или хотя бы прикоснуться к стеклу, провести по нему пальчиком и послать потусторонним дьяволицам воздушный поцелуй.

Улица длинная и никак не собиралась кончаться. Куда ни глянь – бордель или секс – театр. Все креативно и со вкусом. Дивный пейзаж, причудливая архитектура, а памятники напоминали демонов. Где-то за углом отдается похоти Маркиз де Сад, а по крышам скачет Казанова. Старые привычки не дают ему осознать, что скакать по черепице здесь вовсе не обязательно. Убегать не от кого, разве что от самого себя. Но именно для этого сюда и съезжаются как в Мекку. Публичные дома поражают роскошью. Окупаемость стопроцентная. Только Берлин может конкурировать, но в него нужно еще попасть, а уезжать отсюда совершенно не возникнет желания. Вот настоящий рай для неверных мужей, холостяков и порно режиссеров. Ловишь себя на мысли, что на слуху не появлялась голландская клубничка. И сам отвечаешь себе: здесь и так все в клубничке, поэтому клубничка на видео не пользуется спросом. Другое дело Германия, где все сурово: и нравы, и законы.

За стеклами кружатся лесбиянки, привлекая туристов. Все в типичном ажуре – светят те самые красные фонари. Вверху красное небо, освещаемое красной луной. Только звезды не красные, что совершено неважно. Неважно. И все…

Мои отвлеченные размышления прервала тонкая тень, промелькнувшая мимо. Очнувшись, я уставился вперед. Спиной ко мне стояла симпатичная девушка в топике и чуть спущенных джинсах. Из-под них выделялся красивый нательный рисунок, привлекающий и останавливающий внимание.

Словно почуяв мой тяжелый взгляд, девушка обернулась. Я позволил себе не опускать глаз, и продолжал смотреть в одну точку, узрев ее проколотый пупок. Животик чуть выдавался вперед, но по бокам просматривались бугорки таза.

Неожиданно девушка сделала шаг вперед, затем второй, третий и остановилась напротив.

– Sorry, why do you watch to me? – спросила она с нехитрым акцентом, отчего я сразу распознал земляка.

– Не заставляйте себя напрягаться, – приветливо ответил я, развернув скулы.

– Вы русский? Я так и думала.

– Почему?

– Только вы можете так пялиться на мой зад и нисколько не смущаться.

– Я смутился. Даже очень.

На моих щеках действительно появился румянец. Но девушка напротив не смущалась. На ее зад глазели многие, в том числе и на ее тату.

– Мне понравился ваш рисунок, – признался я.

– И только?

– И вы тоже.

– Еще показать? – предложила она, сразу повернувшись ко мне спиной.

Я разглядел тату, но все же остановил взгляд на сочных округлых ягодицах.

– Достаточно? – спросила она, не оборачиваясь.

– Сложно оторваться, – по-прежнему честно отвечал я.

– А вы мне нравитесь, – ответила незнакомка и присела рядом. – Лиза! – протянула она загорелую потную ручку. – Вы здесь какими судьбами?

– Герман, – пожал я ее невесомую ладонь. – Я по работе.

– Герман?! Странное имя.

– И вы необычная туристка. В Амстердаме одна и в столь злачном месте. Где ваш спутник или друзья? Неужели вы бродите по ночному городу одна? Говорят, здесь самый криминальный район. Нужно быть начеку.

Лиза ответила, что всерьез здесь одна. Я опешил и не поверил. Это казалось совершенно невозможным, и как она на меня наткнулась? Точнее, я наткнулся на ее попку. Очень приятное столкновение. Так часто родные души находят друг друга в толпе иноземцев.

– Я вообще девочка с причудами, – сообщила она, покрутив у виска.

Широкая улыбка отразилась на лице. Она сама по себе причудливая девушка. И я не ошибся.

Лиза сказала, что родом из Москвы. Я обрадовался, добавив, что мы ближе, чем думаем. Здесь она развлекается недавно. Сейчас каникулы, и они решили с подружками (по ее словам, такими же жесткими экстремалками) совершить европейское турне. Вместе оформили визы и пересекли границу, а дальше – разбежались. Условились мчаться автостопом, кому как по кайфу, и встречаться в строго определенных местах для обмена впечатлениями. Выбрали внушительный список остановок, где им предстояло встретиться, и путешествуют так уже без малого две недели. Половина отпуска позади. Осталась вторая половина, и провести ее следует также задорно. Пока все идет по плану. Связь они поддерживают редко, действуя согласно заранее приготовленному сценарию. Чистой воды превосходная авантюра. Ярких эмоций хоть отбавляй, и опасностей – пруд пруди.

В Праге одну из подруг посадили в участок за мелкое правонарушение. На венской трассе другую чуть не изнасиловал австрийский дальнобойщик. В результате подруга отделалась легким испугом, успев дать дальнобойщику между ног. Как говорится, знай наших, и не протягивай лапы к недоступным русским барышням. Приключений море, и они только разгорались. Накануне в Амстердаме закончилась последняя сходка. Девочки демонстрировали фотки на экранах смартфонов, расположившись в уютной кафешке на Вармусерат, а затем сами по себе отправились осматривать достопримечательности, чтоб с утра вновь рвануть по маршруту, и так до следующей остановки. Конечной целью должен стать Лиссабон, откуда девчонки, полные усталости и накопленных эндорфинов, вернутся в Москву.

– Кто это все придумал? – спрашиваю я, пораженный их авантюрными выдумками.

– Как кто? Я! – радостно светилась Лиза.

Уже тогда я отметил всю сладость ее имени. Такое же сладкое имя, как она сама, как ее фамилия – сладкая Лиза Миндаль…

– Ты идейная вдохновительница?

– Ага!

– Круто! Я бы тысячу раз подумал, прежде чем соглашаться. Вам флаг в руки и ордена почета.

Так мы пропустили по шампански, и еще по одной, отметив наше знакомство и славное продолжение петровских традиций первооткрывателей. Девочки сами прорубили свое окно в Европу.

Чем больше я узнавал о Лизе, тем вернее привязывался к ней. Если верить в любовь с первого взгляда – это она. Без сомнения.

Удивительно, мы даже жили почти по соседству в одном районе, и разница между нашими улицами сводилась к нескольким станциям метро. Угораздило же пересечься в Европе в самом одиозном клубе не менее одиозного города.

Fatum non invinient.

Поведав о своей сфере занятости, Лиза сообщила, что трудится финансовым аналитиком в консалтинговой компании, подконтрольной большой корпорации. Она не стала называть ее имя, уверяя, что оно покажется мне незнакомым. Я не настаивал, увлеченный и пораженный ее острым умом и пленительной красотой. Она не гнушалась острым словцом, смело и сатирично прошлась по достопримечательностям Амстердама, высмеяв его пафос, клубы и бордели, как будто сама прошла через них. Я поражался ее знанием особенностей местных нравов. Она же считала, что в этом нет ничего удивительного – просто она внимательна к людям и увлекается психологией. Я готов был преклониться перед ее талантом – так она запала в душу. С того момента Лиза стала моей.

Моей сладкой девочкой…

Лиза любила поговорить, и открыла мне многие привычки и пристрастия. Оказалось, она любит экстрим во всем: в отдыхе, в путешествиях и, конечно, в сексе. Как можно упустить и не затронуть сей вопрос в одноименной столице?! Лиза затронула его так легко и естественно, без единой тени смущения. Признаться, она чем-то напоминала путану из элитного дома терпимости. Но путану особенную, королевскую, которая лишь кажется ей и притягивает мужские взоры, но отдается достойному и обязательно по любви. По любви и согласию. Безвозмездно.

К другим ее пристрастиям относились слабость к молочным коктейлям, глинтвейну с корицей, шотландскому бренди, большому теннису и аналитическим компьютерным головоломкам. Она же финансовый аналитик, черт побери! Все бы были такими аналитиками, но чем черт не шутит?! Во многое не верилось. Во многое верилось с трудом, в кое-что с натяжкой, но Лиза умела убеждать, и я сдавался под натиском ее воли. Я сдавался и выбрасывал белый флаг. Лиза покорила меня, но мне предстояло сделать то же самое, что гораздо сложнее.

– А куда ты направляешься после? – спросила она, изучая мою ладонь.

Она зареклась, что прекрасно гадает по линиям жизни – фартовый ход, достойный восхищения. На самом деле ей не терпелось попробовать на ощупь мою кожу. Слава Господу, что я успел сделать маникюр и не имел на ладонях бородавок (последнюю вывел зимой лазером) и мозолей (к ручному труду не склонен), поэтому ладони мои на ощупь лоснящиеся и ласковые. Их можно всласть тереть и наслаждаться, чем Лиза с моего позволения и занималась.

– Нам предстоит заскочить на Ибицу, – ответил я, сосредотачиваясь на ее шаловливых пальчиках.

– И я туда же! – вскочила она, выпустив ладонь.

Что же ты делаешь, Лиза?! Не останавливайся.

– Как? Вот это фантастика! Значит, это наша не последняя встреча.

Мне следовало сказать, что мы не расстанемся, но столь явная смелость смотрелась бы сейчас не к месту. Но я готов взять ее с собой и избавиться от двух педерастов, оставив их в этой клоаке, и рвануть с Лизой на остров любви. Стажеры вдоволь попрактикуются в Содоме, а я попрактикуюсь с Лизой в любви. Уже в тот момент я был влюблен и влюблен бесповоротно, как младенец в мать.

Наивно и чисто. Вот так.

– Давай поиграем в игру?

– В какую?

Она собиралась играть со мной?! Я ей интересен. Я нужен ей. Во истину заманчивое предложение.

– Я беру тебя в команду. Встречаемся на Ибице. Даю подсказку: клуб с гигантской круглой вывеской в форме круга с разрезом посередине – он же вход. Запомнил? Второй этаж, пенная дискотека, барная стойка слева с голубым прожектором. Второй стул от бармена в синих панталонах и колпаком Санта Клауса на голове. Я буду там послезавтра ровно в полночь. Жду пятнадцать минут и растворяюсь в толпе. Запомнил? Если ты не придешь, то проиграл. Навсегда. Идет?

– Так… Подожди… подожди, – мысли путались, но я был не сильно пьян. – Послезавтра в полночь. В каком клубе? Черт, это же подсказка, да? Разберемся! – уже тогда я просчитывал все варианты и надеялся на помощь Плутона (тот наизусть знал все заведения кислотного острова) – Я согласен. Если я найду тебя, мы уже не расстанемся до самой смерти – по пацански выпалил я, проглатывая слова.

– Идет! – Лиза хлопнула меня по колену.

– По рукам?

– По рукам!

После заключения пари я попытался приобнять ее и чмокнуть в щечку. Прогулки по возбуждающему кварталу не прошли даром. Но Лиза ловко увернулась. Она испытывала меня. Я предложил еще шампанского, а она остановилась в нерешительности.

– Ласт?! Вот и мы!

Как не вовремя приперся мудила Плутон. Он все испортил, блядь! Все испортил! Он еще заплатит за испорченный вечер!

Я обернулся, чтоб послать его на хер, но ослепленный мерцанием ламп никого не заметил. Обернувшись обратно, я обнаружил, как Лиза исчезла. Как призрак. Она и есть призрак. Призрак моих желаний… Кошмар…. настоящий кошмар… Как много я не успел сказать ей, но пари в действии.

Пари! И я зарекся победить во что бы то ни стало.

– Ласт! Познакомьтесь! – в мой бок врезался увесистый кулак.

Это Плутон привел Свища для подписания протокола. Ублюдок! Не мог чуть задержаться?!

– Hi! I am German Lastov, the promoter of Moscow city company.

– Не парься! Свищ хреново базарит. Он родом из провинции Бордо. Но гражданство имеет голландское.

Ди-джей Свищ показался славным малым. Ростом он не отличался, и в башмаках на высокой подошве а ля Сергей Зверев достигал метра семидесяти. Синяя бородка освещала его проколотый подбородок. От него жутко пахло марихуаной, а сам он походил на конченого наркомана, если б не увесистые наушники по бокам и бейджик на груди с надписью: Svinch.

Паренек реально с трудом изъяснялся. Как с ним нашел общий язык Плутон не понятно до сих пор, но Свищ был смекалистый, и когда речь зашла о деньгах и гастролях, сразу отошел от кумара и прикинулся дельным человеком, показав, что не все мозги прокурил, и пока не надорвал барабанные перепонки.

Свищ кивал на вольный перевод Плутона и бегал широкими зрачками, довольно косясь то на меня, то на моего переводчика. Пару раз он обронил несколько незначительных фраз, типа: «Я люблю вас!», «Москва – это круто!», и «Зажжем, как под Нормандией!». Забавный экземпляр, одним словом. На боку он держал специальную сумку с виниловыми пластинками. Свищ попытался вытащить из нее пару шедевров и принялся объяснять нам, что это его главные хиты, на которых он и прославился. Как ярый фанат клубной культуры, Плутон с восхищением осматривал трофеи Свища, а я готовил бумаги на подпись.

После того, как Плутон насмотрелся на виниловые архаизмы, я сунул Свищу под нос договор. Плутон перевел и вручил ему ручку. Тот пробежался по тексту, как будто знакомился с содержанием и, не глядя, поставил свой крестик (роспись без смеха походила на могильный крест).