Текст книги "Раннехристианская община в античном полисе"

В философских школах эпикурейцев насчитывалось несколько категорий членов: κατασκευαζόμενοι, συνήθεις, καθηγηταί, φιλόλογοι, φιλόσοφοι, σοφοί [131]131
  De Witt N. Organization and Procedure in Epicurean Groups // Classical Philology. Vol. XXXI. 1936. P. 211.


[Закрыть].

В разговоре о существовании неравноправных групп внутри определенных сообществ нельзя обойти вниманием вопрос о так называемых είσποιητοί αδελφοί, которые нередко упоминаются в надписях, оставленных частными союзами античного Танаиса (JPE II 447, 448, 452). В свое время вопрос о природе этой категории оказался в центре серьезной дискуссии, участниками которой стали представители отечественного и зарубежного антико-ведения. В.В. Латышев полагал, что к этой категории относились люди, ставшие членами союза в самое последнее время, в связи с чем они временно находились под началом одного из старших членов сообщества (πρεσβύτερος)[132]132
  «Novissime in conlegium ingressos et τον πρεσβυτερον eum esse sodalem, qui reliquis maior sit natu, non sacerdotem (ut putabant Stephanius et Pomialovskius)» (Inscriptiones Antiquae Orae Septentrionalis Ponti Euxini Graecae et Latinae. Ed. Latyschev B. Vol. II. P. 248).


[Закрыть]. Гипотезу В.В. Латышева поддержал Ф. Поланд[133]133
  Poland F. Geschichte des Griechischen Vereinswesens. Leipzig, 1909. S. 284.


[Закрыть]. Подобное предположение оказалось предметом критики С.А. Жебелева, который в статье «Танаидские ‘’братья-приемыши’’» противопоставляет είσποιητοί αδελφοί понятию γνήσιος[134]134
  Жебелев С.А. Танаидские «братья-приемыши» II Краткие сообщения ИИМК. Том V 1940. C. 47 сл.


[Закрыть]. Опираясь на нормы гражданского права и данные других надписей, С.А. Жебелев толкует значение этих терминов как «приемный» (είσποιητοί) и «законный» (γνήσιοι). В этом случае под είσποιητοί αδελφοί следует понимать тех членов союза, отцы которых не входили в состав этого союза, а γνήσιοι – сыновей членов союзов. Подход С.А. Жебелева поддержала Т.Н. Книпович[135]135
  Книпович Т.Н. Танаис. Историко-археологическое исследование. М-Л., 1949. С. 104.


[Закрыть]. Неравноправие этих категорий внутри сообщества объясняет наличие отдельных списков (alba) для тех, кто относился к группе είσποιητοί αδελφοί.

Видимо, наряду с демократизмом и равенством всех членов ассоциаций, в сообществах существовало понятие старшинства, которое определялось стажем конкретного человека в этом обществе. Видимым подтверждением существования подобного понятия служит перемещение со временем имен членов сообщества вверх по списку, что подтверждается опять же с помощью alba ассоциаций. Так, от ассоциации lenucularii tabularii сохранились списки членов от 152 и 192 годов н. э. (CIL, XIV, 250, 251). 11 имен присутствуют в обоих списках, из них 2 стали носителями определенной должности, имена остальных 9 переместились с конца списка членов от 152 года к его началу в 192 г.

Иудейские синагоги. Демократизм внутренней жизни иудеских синагог отличался от того, с которым мы сталкиваемся в христианских сообществах или языческих ассоциациях. В. Чериковер утверждает, что «понятие демократии не подходит для описания ситуации в иудейских общинах»[136]136
  Tcherikover V Hellenistic Civilization and the Jews. Philadelphia, 1959. P. 303.


[Закрыть]. Столь же радикально высказывается о правах рядовых верующих в синагогах и Э. Шюрер.

Сравнивая синагоги с христианскими экклесиями, немецкий историк и богослов указывает, что в общинах иудеев не было ни малейшего следа какого-либо открытого и прямого обсуждения решения, принимаемого всей общиной по определенным вопросам дисциплины и управления, с чем мы встречаемся в христианской церкви Коринфа[137]137
  Schürer E. The History of the Jewish People. Vol. II. P. 60.


[Закрыть].

Власть старейшин в синагоге, как кажется, не особенно зависела от мнения рядовых членов сообщества. Вероятно, не была слишком распространена среди иудеев и практика выбора своих лидеров. Подобная внутренняя авторитарность, сильно контрастирующая с ситуацией внутри христианских сообществ и языческих ассоциаций, возможно, была вызвана жизненно важной необходимостью сохранять свою идентичность в культурно инородном окружении. Власть отцов, настроенных консервативно, спасала синагоги от того, чтобы те не превратилась в типичную античную ассоциацию. Очень часто власть архисинагога или герусиарха передавалась по наследству, от отца к сыну (JIWE II, 351 = CIJ I, 95, 256, 558)[138]138
  Архонты и священники синагоги являлись братьями – JIWE II, 124 (= CIJ I, 347); умерший в 6 лет ребенок, сын книжника (γραμματεύς) синагоги, уже называется γραμματεύς (JIWE II, 256); ребенок мог именоваться архонтом (JIWE II, 288 (CIJ I, 88); JIWE II, 337 (CIJ I, 120)).


[Закрыть].

К сожалению, в настоящее время состояние источников не позволяет дать однозначный ответ о процедуре выборов магистратов в иудейских синагогах диаспоры. Также невозможно однозначно говорить о «недемократичности» в их организации.

Можно сказать, что в «сектантских» общинах принцип всеобщего равенства реализовывался несравненно полнее. Иосиф Флавий пишет, что в общине ессеев члены сообщества избирают «добрых мужей» в качестве священников (Fl. Jos., Ant. Iud., XI, 22). Кумранская община обладала сложной организацией, и принцип иерархичности и старшинства получил в ней довольно значительное выражение, вследствие чего множество вопросов решали не священники, но общее собрание товарищей. Так, указывается, что высшая судебная власть находилась в руках «многих» (rabbim) (1 QS 6, 1). Собрание полноправных членов коллектива принимало окончательное решение о приеме новичка в состав общины (1 QS 8, 19-9, 2). Однако даже в иудейских сообществах «сектантского» толка демократизм внутренней жизни серьезно уступал тому, свидетелем которого является исследователь языческих сообществ. Как пишет К.Б. Старкова, все члены кумранской общины, как кажется, были распределены в длинной цепи иерархии, число звеньев которой равнялось числу членов общества[139]139
  Тексты Кумрана. Выпуск второй – 2-е изд. / Введение, перевод с древнееврейского и арамейского и комментарии А.М. Газова-Гинзберга, М.М. Елизаровой и К.Б. Старковой. СПб., 2009. С. 103.


[Закрыть].

Христианские экклесии. Почти все, сказанное выше о демократизме языческих сообществ античности, справедливо и относительно внутренней жизни христианских общин в первые десятилетия их существования. Действительно, можно говорить о том, что раннехристианским сообществам I и начала II века была чужда идея церковного клира (ordo clericus, κλήρος), сообщества профессионалов, «религиозных специалистов», выделенного из массы верующих и монопольно владеющего функциями руководства. Между общиной и ее лидерами существовала теснейшая связь, которая дает основание говорить о magistri экклесии как своего рода функции по отношению к самому церковному populus. Иными словами, отношения между носителями служения и теми, кто оного не имел, до начала III века не строились в категориях «господин – подданный» или «посвященный – непосвященный» (ordo clericus – ordo laicus)[140]140
  В этой связи было бы уместно привести следующие слова Тертуллиана: «Какое безумие полагать, что мирянам, дозволено то, что запрещено священникам; разве миряне не то же, что и мы, священники?» (Tertull., De monogam., 7, 12).


[Закрыть].

Центральная роль собрания верующих в жизни христианского сообщества заключалась в том, что община избирала тех, кто должен быть носителем церковного служения (выборы Матфия в коллегию Двенадцати – Деян. 1, 23; коллегии «Семи» – Деян. 6, 5). В сочинении «Учение двенадцати апостолов» неизвестный автор рекомендует общине «избирать (χειροτονήσατε) себе епископов и диаконов» (Did., 15, 1). В начале III века христианский писатель Ориген пишет: «При поставлении епископа требуется присутствие народа, чтобы это дело было всем известным, потому что во священники избирается тот, кто имеет преимущество пред всеми, кто всех образованнее, святее и отличается всеми добродетелями. В этом деле должен участвовать народ, чтобы после не стал кто-либо прекословить и чтобы не вышло какого-нибудь неудовольствия» (Orig., In Levit., VI, 3, перевод А.П. Лебедева). Для Киприана церковные выборы были проявлением iudicium самого Бога, а выборы епископа – результатом suffragium plebis (populus, omnium). Свобода и независимость церковной общины в принятии ею каких-либо решений доходила до того, что, избрав епископа, она в дальнейшем могла отказаться его принять (18-е правило Анкирского собора). Епископу в этом случае предписывается смириться с решением общины и ни в коем случае не искать кафедры в соседних областях. В данном случае воле церковного народа (возможно, более уместным словом в данном случае является «прихоть») отдается предпочтение даже перед справедливостью и здравым смыслом.

В большинстве случаев выборы кандидатов на должности епископа или пресвитера в экклесии, в ходе которых каждый христианин мог высказать свою позицию, были открытыми. По этой причине часто возникали споры и конфликты. В конце обсуждения происходило голосование с помощью поднятых рук, χειροτονία. В дальнейшем, когда практика открытых выборов церковных служителей ушла в прошлое, значение этого греческого термина было наполнено новым содержанием: над епископами или пресвитерами совершалась хиротония не в значении поднятия рук за определенного кандидата, но в значении возложения их на голову поставляемого, в ходе которого ему сообщалась благодать Святого Духа.

Заметим, было бы неверно представлять подобную, демократическую по сути, практику ранних христиан в этом вопросе как единственно возможную. Демократизм одних общин соседствовал с патриархальностью других. Так, в некоторых случаях глагол χειροτονεΐν имел значение «назначать» (Fl. Jos., Ant. Iud., VI, 312; XIII, 45; Philo, Praem. Poen., 54). Например, именно таким образом используется этот глагол в Деян. 14, 23. Е. Бенсон считает, что testimonium, мнение церковного люда о том, кому должна быть передана важнейшая магистратура епископа, во времена Киприана выражался посредством молчаливого одобрения выбора, сделанного за них епископами окрестных городов[141]141
  Benson E.W Cyprian, His Life, His Times, His Work. London, 1897. P. 28.


[Закрыть]. При этом, однако, сам Киприан пишет, что члены общины «имеют в своих руках власть избирать тех епископов, которые достойны» (Cypr., Epist., 67).

Из практики христианских общин никогда не исчезала и гораздо менее популярная практика жребия. Жребий использовался при выборе того апостола, который смог бы заменить Иуду (Деян. 1, 23). В общине еретика Марка с помощью жребия определялось, кто из членов сообщества будет пророчествовать (Iren., Adv. Haer., I, 13). Стоит упомянуть, что сам термин κλήρος, обозначающий лиц, обладающих определенными церковными полномочиями, в первоначальном смысле имеет значение жребий.

Христианская община являлась той силой, в согласии с которой и с оглядкой на которую несет свое служение носитель церковной должности. Хотя община, однажды избрав человека на должность пресвитера или епископа, в дальнейшем лишь с большим трудом могла сместить его, это почти никогда не давало служителю основания игнорировать мнение церковного люда. Киприан, епископ Карфагенский, пишет: «С самого начала епископства моего я положил за правило ничего не делать по одному моему усмотрению без совета вашего (клира. – А. В.) и без согласия народа» (Cypr., Epist. 5, 4). Церковный populus имел власть принимать или не принимать странствующего учителя, именно он определял, является ли пророк истинным (Did., 11, 12).

Именно в собрании членов экклесии принимались решения о прощении кающегося еретика или нарушителя норм христианской жизни. Евсевий так описывает покаяние исповедника Наталия: «Он пал к ногам епископа, валялся у ног не только клира, но и мирян, пока наконец своими слезами не тронул чадолюбивую церковь» (Euseb., Hist. Eccl., V, 28). Киприану, епископу Карфагенской общины, приходится умолять членов своей церкви принять некоторых из отпавших обратно в общину. Историк церкви А.П. Лебедев пишет, что народное мнение по поводу вопроса, принимать или не принимать в общение известного заблудшего христианина, выражалось открытой подачей голосов (открытой баллотировкой); большинство голосов решало дело в ту или другую сторону[142]142
  Лебедев А.П. Духовенство Древней.


[Закрыть]. Простые верующие оказывались активными участниками даже церковных соборов, больших совещаний представителей разных церквей определенного региона по вызывающим споры вопросам. У Евсевия Кесарийского мы читаем, что в антимонтанистских совещаниях участвовали «братья из Галлии» и «асийские верующие» (Euseb., Hist. Eccl., V, 3, 4; V, 16, 10).

Все это говорит о сильной демократической традиции в раннехристианских общинах. Однако нет оснований видеть в христианских экклесиях торжество исключительно демократических ценностей и идеалов. Многое зависело от конкретного контекста и сложившихся обстоятельств: например, в «домашних церквях» мы не обнаружим практики выбора общиной своего лидера. Кроме того, лидерское положение в общине нередко передавалось по наследству (пример – Euseb., Hist. Eccl., V, 24, 6). Наконец, не стоит забывать, что одна из основных тенденций в развитии организации христианской экклесии на протяжении I–III вв. н. э. состояла в постоянном усилении власти епископа, в результате чего сама община перестает восприниматься как источник власти.

Как правило, во главе античных объединений находился не какой-то конкретный индивид, но целая группа лиц[143]143
  Г. Ла Пиана считает наличие высшего коллегиального органа власти (governmental bureau) одним из важнейших принципов внутренней организации античных ассоциаций. (La Piana G. Foreign Groups in Rome. P. 335–336).


[Закрыть]. Избираемые на определенный срок магистраты образовывали коллегию, в ведении которой находилась внутренняя жизнь ассоциации. Носители высших должностей назывались magistri. Им подчинялись curatores. За фонды ассоциации отвечали quaestores или arcarii.

Принцип коллегиальности также получил определенное выражение в способе организации общин первых христиан. В новозаветных документах почти все упомянутые служения являются коллегиальными (апостолы, диаконы, епископы, пресвитеры). Так, общиной в Иерусалиме управляет коллегия Двенадцати (Деян. 2) и коллегия «Семи» (Деян. 7). Пресвитеры упоминаются везде в Новом Завете исключительно во множественном числе (Деян. 11, 30; 14, 23; 15, 2-23; Иак., 5, 14). Очевидно, и в общине города Филипп во главе местных христиан находилась коллегия епископов и диаконов (Флп. 1, 1).

В I–II веках подавляющим большинством христианских общин управляли группы лиц, наименования должностей которых в то время еще имели какого-либо единообразия. В Деян. 13, 1 мы узнаем, что антиохийской церковью управляли пророки и учителя (то есть коллегиально), в число которых входили Варнава, Симон Нигер, Луций Киренеянин, Манаил и Савл. Помимо того, что эта коллегия лидеров могла называться πρεσβύτεροι (1 Тим. 4:14; Деян. 14, 23; Pol., Phl. 6. 1), часто ее членов именовали προηγούμενοι (1 Clem., 21, 6), έπίσκοποι (Флп. 1, 1) и т. п.

Проблема коллегиальности руководства христианских общин связана с острым и до сих пор далеким от своего окончательного решения вопросом генезиса монархической по своей природе власти христианского епископа в III в. н. э. В течение II века в большинстве экклесий власть концентрируется в руках одного человека (έπίσκοπος), который постепенно начинает самостоятельно решать те вопросы, которые ранее были сферой ответственности всего христианского собрания.

Подобно магистратурам античных городских общин, магистратуры греческих и римских ассоциаций, как правило, регулярно сменялись. Состав руководства ассоциации мог сменяться ежегодно или реже (каждые 3–5 лет). Ежегодно сменяется лидер ассоциации Зевса Высочайшего из Египта (P. London 2710 = SB 7835). Часто руководители сообществ имели титул quinquennalis (в надписях эта должность обозначалась сокращением QQ), что указывало на пятилетнюю продолжительность служения этих магистратов[144]144
  CIL IX, 2683; XI, 2702; XIV, 246, 250, 251.


[Закрыть].

Учитывая, что численный состав отдельной ассоциации был сравнительно небольшим, количество магистратур значительно, а ротации регулярны, можно предположить, что в античных сообществах практически каждый член мог по нескольку раз занимать ответственные и почетные должности в своей ассоциации. В качестве примера можно привести ассоциацию почитателей Зевса Высочайшего из Пидны: из 34 членов, чьи имена указаны на стеле, 5 человек являлись носителями магистратур: λογιστής, αρχων, άρχισυνάγωγος, προστάτης и γραμματεύς (IPydna I, 26–27).

При этом для античных ассоциаций было характерно и наличие в них должностей, не подлежащих регулярной смене. Речь идет, прежде всего, об основателе ассоциации. Нередко основатель в уставе сообщества указывал на то, что лидерство должно оставаться за его потомками, в этом случае их власть также оказывалась пожизненной (например, ассоциация Δυονισιάσται – IG II/2 1325; XI, 1-33; IG XI/2, 1326).

Однако серьезный отход от уважаемого в античности принципа регулярной смены лидеров часто встречается там, где мы имеем дело с религиозными течениями, появившимися в восточных провинциях. Речь идет, прежде всего, о сообществах митраистов. Помимо почитателей Митры, несменяемых магистратов (священников) имели объединения поклонников Исиды, Кибелы и т. п. Отметим, что при несменяемости жречества в ассоциациях Исиды или Кибелы имелись и привычные магистратуры, сменяемые и коллегиальные.

Отдельного внимания заслуживают иудейские синагоги. Нередко встречаются надписи, в которых указывается на то, что некоторые люди занимали определенную должность несколько раз (дважды, трижды). В надписях упоминается о δισαρχων (или: διαρχων) (JIWE II, 98 = CIJ I, 316; JIWE II, 165 = CIJ I, 384; JIWE II, 193 = CIJI, 397; JIWE II, 344 = CIJ I, 125; JIWE II, 413 = CIJ I, 66; JIWE II, 447; JIWE II, 480 = CIJI, 13; JIWE II, 538 = CIJ I, 289; JIWE II, 559; CIJ I, 337), τρισαρχων (JIWE II, 540), δισφροντιστης (JIWE II, 540). При этом в надписях часто встречается формула διά βίου (иногда в форме ζαβιου), однозначно свидетельствующая в пользу практики пожизненного обладания определенной должностью[145]145
  Для Рима: JIWE II, 106, 549 (архонт).


[Закрыть]. Римские надписи дают несколько примеров использования упомянутого выражения без какого-либо пояснения, указывающего на то, какая именно должность являлась пожизненной[146]146
  JIWE II, 106, 163, 194, 287.


[Закрыть]. В этом случае δια βίου (diabio) превращается в ζαβιου (JIWE II, 106, 163, 194, 287), dia viu (CIJ I, 561) или iabi (JIWE II, 198), слово, обозначающее какую-то должность в общине, определяющим свойством которой являлось то, что ею обладали пожизненно.

Важным отличием организации управления христианской экклесии от той, которая была свойственна античным городам-государствам, является то, что христианские должности не рассматривались как те, которые должны подчиняться принципу регулярной ротации. Например, после смерти и воскресения Иисуса Христа лидерами иерусалимской общины оказывается коллегия Двенадцати. При этом никогда не предполагается, что эта коллегия нуждается в какой-либо ротации. Служение апостолов и их место в общине не предполагает какой-то ограниченности во времени, поскольку определяется самим опытом их жизни (ученичество у Иисуса и свидетельство Его воскресения). Не предполагалась и регулярное переизбрание членов коллегии «Семи» (Деян. 6).

Магистратура в христианской экклесии, пожалуй, изначально рассматривается многими церковными авторами как пожизненная. Община, конечно, нередко самовольно свергала неугодных служителей. Однако очень часто это вызывало серьезную отповедь со стороны лидеров соседних общин. Например, попытка членов коринфской общины свергнуть своих предстоятелей оказалась поводом для написания Климентом, епископом Рима, «Послания к Коринфянам». Климент пишет: «Немалый будет грех на нас, если неукоризненно и свято приносящих дары будем лишать епископства. Блаженны предшествовавшие нам пресвитеры, которые разрешились от тела: им нечего опасаться, чтобы кто мог свергнуть их с занимаемого ими места. Ибо мы видим, что вы (коринфяне) некоторых, похвально провождающих жизнь, лишили служения, безукоризненно ими проходимого» (1 Clem., 44). Интересно, что сами коринфские христиане считали, что они обладают-таки подобным правом, что неудивительно – в большинстве окружавших их религиозных ассоциаций должности лидеров были временными и сменяемыми. Возможно, и сами носители церковных служений не всегда понимали до конца постоянный характер своей должности. Например, в «Послании к Филиппийцам» Поликарп, епископ Смирнский, призывает христиан города Филиппы оказать снисхождение пресвитеру Валенту, который был изгнан общиной за то, что «забыл свой сан» (ignoret is locum qui datus est ei) (Pol., Phl. 11).

Распространенной нормой для большинства христианских ассоциаций оставался принцип несменяемости носителей церковного служения. Лишение христианина той должности, которой он обладал, всегда являлось следствием нарушения определенной нормы, нравственной или вероучительной, и посему никогда не переставало быть событием исключительным. Впрочем, далеко не все христианские общины считали дело церковного служения неподвластным принципу регулярной ротации. Например, Тертуллиан резко критикует практику современных ему гностиков: «Не могу отказаться от того, чтобы не описать здесь поведение еретиков – какое оно легкомысленное, мирское, обыденное, пошлое, не имеет ни важности, ни внушительности, ни благочиния, совсем так же, как и вера их. <..> Они подают благословение всякому без разбора. <…> Их посвящения совершаются наугад, произвольно, без последовательности. Они возвышают то новообращенных, то людей, преданных мирским интересам, то даже наших отступников, чтобы привязать их к себе честолюбием, если не истиной. Нигде люди так быстро не повышаются в чинах, как в скопищах мятежников, где мятеж считается заслугой. Так и у них: сегодня один епископ, а завтра другой, сегодня дьякон, а завтра чтец, сегодня священник, а завтра мирянин. Они мирян прямо возводят в священнические степени» (Tertull., De praescr., 41). Несложно заметить, что Тертуллиан критикует не только сам факт сменяемости епископов или диаконов, но и нарушение своеобразного cursus honorum в церковных должностях, который, надо полагать, сформировался на рубеже II–III веков в общине города Карфаген.