Текст книги "Наказание наградой. Что не так со школьными оценками, системами мотивации, похвалой и прочими взятками"
Автор книги: Альфи Кон
Жанр: Зарубежная психология, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Иногда поощрения повышают вероятность того, что мы станем действовать в соответствии с желаниями другого. Но одновременно происходит и еще нечто важное, на что мы часто не обращаем внимания: получая поощрения или рассчитывая на них, мы делаем то, чего от нас ждут, но по-другому, не как обычно[175]175
Это сквозная тема в работах Барри Шварца, см. Schwartz, 1982b.
[Закрыть]. Начнем с того, что, когда нами начинают управлять с помощью вознаграждений, фокус нашего внимания чаще всего серьезно сужается по сравнению с аналогичными ситуациями, в которых никаких поощрений нам не обещают. Мы почти перестаем замечать или запоминать то, что не имеет прямого отношения к нынешней деятельности.
Например, вам вручили пачку каталожных карточек, на каждой из которых напечатано одно слово, причем карточки все разного цвета, а слова не повторяются. Вам обещают приз, если вы запомните все слова, и вот вы начинаете их учить. Закончив, вы демонстрируете, что смогли запомнить, и внезапно вас просят вспомнить, какого цвета была карточка с тем или иным словом. Наверняка ваш результат будет гораздо ниже, чем у того, кто выполнял то же задание, но на приз не рассчитывал[176]176
Несколько подобных исследований обсуждаются в работе McGraw, 1978, с. 37–40, 55.
[Закрыть].
Исследователи называют подобное попутное усвоение знаний «непреднамеренным научением». Использование поощрений неизбежно этому препятствует. И причина, по которой это происходит, будет даже более важной, чем само это явление. Базовый принцип можно сформулировать так: когда мы работаем за награду, мы делаем только то, что требуется, и не больше. То есть мы не просто менее склонны замечать то, что не относится к заданию напрямую: во время работы мы реже искушаем судьбу, менее охотно рассматриваем альтернативные возможности и не пробуем подходы, которые не гарантируют результата. Мы всеми силами избегаем риска, так как от нас и не требуется тестировать новые идеи, нам важно сделать дело и получить награду. Одна из групп исследователей пришла к выводу, что, когда нас мотивируют поощрением, «на первый план выходят такие параметры, как предсказуемость и простота, ведь мы нацелены на то, чтобы быстрее сделать работу и получить желаемое»[177]177
Pittman et al., 1982, с. 790.
[Закрыть]. Другой психолог выразился еще короче: поощрения «убивают любопытство»[178]178
Это название статьи, опубликованной покойным ныне Джоном Кондри еще в 1997 году. В другом тексте он и его коллега замечают, что «этап исследований, не предполагающий полной концентрации на конечной цели, не только естественен, но и стимулирует работу», то есть необходим для обучения и выработки решения (Condry and Koslowski, 1979, с. 254).
[Закрыть].
Это не значит, что нельзя заставить человека идти на определенный риск, если обещать ему награду в случае успеха. В спортивном и бизнес-разделе любой газеты полно историй о том, как люди рискуют деньгами в надежде заработать еще больше. Но посмотрите, насколько узко мы понимаем в таких случаях рискованное поведение. Во-первых, все азартные игроки стремятся максимизировать выигрыш за счет минимизации риска: они не делают ставок, пока тщательно не изучат лошадей, участвующих в бегах, или динамику курса акций на бирже. И чем важнее для них выигрыш, тем к большей определенности они стремятся, даже если род их деятельности в принципе не предполагает никакой определенности. Во-вторых, сфера деятельности азартных игроков такова, что сама природа риска (а иногда и его величина) определена достаточно ясно. Они не пытаются решить задачу по-новому: делая ставку на наиболее вероятный исход, они, как это ни парадоксально, стремятся избежать неопределенности.
Надеясь получить награду или приз, человек никогда не пойдет на риск, связанный с исследованием новых возможностей или вариантов решения задачи. Как правило, в такой ситуации все мы стараемся руководствоваться здравым смыслом и поменьше рассуждать, что полностью противоречит принципам творческого подхода.
Тереза Амабайл, специализирующаяся на этой теме, иллюстрирует этот тезис на примере крысы, которую бихевиористы поместили в лабиринт и ждут, чтобы она нашла спрятанный там сыр. Крыса не тратит времени на размышления, какой путь выбрать, и не пытается идти тем маршрутом, где запах сыра слабее, в надежде, что так удастся срезать и быстрее добраться до цели. Она просто несется вперед, туда, где, как она надеется, ее ждет угощение. «Самый безопасный, надежный и быстрый путь из лабиринта – это и самый протоптанный и очевидный, – заключает Амабайл. – Чем упорнее работа над поставленной задачей, тем меньше вероятность, что будут хотя бы опробованы творческие подходы к решению». Ожидание награды заставляет нас смотреть на предстоящее дело крайне узко, и это, по мнению Амабайл, не может не беспокоить, ведь именно внимание «к тем аспектам [задачи], которые на первый взгляд могут показаться неважными, и есть основной элемент творчества»[179]179
Amabile, 1988, с. 144, 143.
[Закрыть]. Непреднамеренное научение может быть важнейшим результатом работы над проблемой.
А что если сделать творческий подход неотъемлемой частью рабочего процесса? Если разрешить людям ради получения награды делать все, что они считают нужным, разве они не смогут подойти к решению задач творчески, если потребуется? Барри Шварц приходит к выводу, что тут, к сожалению, не все так просто. Он безуспешно пытался с помощью поощрений заставить голубей стучать клювом не в том ритме, к какому они привыкли, и увидел, что птицы способны менять ритм, но лишь случайным образом. И проблема не в том, что голуби недостаточно сообразительны; тут дело именно в природе системы поощрений. Мы должны сформулировать конкретный перечень параметров, которым новое поведение должно удовлетворять, и затем предлагать награду при условии, что эти (и только эти) параметры будут соблюдаться. Но так мы ни за что не добьемся нестандартного, творческого поведения[180]180
См. Schwartz, 1982a, 1988.
[Закрыть].
Шварц переключился на эксперименты с людьми и более сложными задачами (см. главу 3). Он обнаружил, что иногда поощрения стимулируют «стереотипное» или повторяющееся поведение. И действительно, «если человек нашел надежный способ [получения награды], зачем ему искать новые подходы, это было бы просто глупо»[181]181
Schwartz and Lacey, 1982, с. 247.
[Закрыть]. К сожалению, Шварц заметил также, что, когда нас награждают за какие-то действия, мы начинаем заметно менее творчески подходить к делу, причем даже в решении совершенно других проблем. Почему? «Поощрения стимулируют повторение действий, которые обеспечили успех в прошлом, и отчасти это объясняется тем, что смыслом деятельности становится не достижение какой-то цели, а повторное получение поощрения»[182]182
Schwartz, 1988, с. 129.
[Закрыть].
Хороший ученый, бихевиорист или нет, должен быть готов к отрицательным результатам и даже радоваться им. Только анализируя события, которые привели к тем или иным результатам, а также те, что не дали их в итоге, мы можем понять, что, собственно, происходит и почему. Шварц замечает, что люди, работающие за награду, не готовы рисковать и получать отрицательный результат: они хотят как можно быстрее и чаще иметь положительный. Разумеется, эта закономерность оказывает серьезное влияние не только на то, как строится учебная программа, например, студентов-физиков, но и в целом на организацию работы в профессиональной и учебной среде, где мы стремимся заставить людей думать.
Впрочем, не вполне верно утверждать, что, когда мы рассчитываем получить награду за работу, мы стремимся исключительно к быстрому и повторяющемуся успеху. В реальности дела обстоят даже хуже. Наша цель заключается не в том, чтобы во всем добиваться успеха (то есть делать работу хорошо), а в том, чтобы добиваться успеха именно в получении награды. Если бы была возможность, не прилагая усилий, получить обещанное, мы бы тут же бросили что-то делать. Курт Левин пришел к этому выводу еще в 1930-х, двое других исследователей подтвердили эту же гипотезу экспериментально в 1980-х[183]183
И напротив, с точки зрения того, кто распределяет поощрения, «основной целью манипуляции поведением объекта должно быть обеспечение максимального изменения поведения ценой минимальных издержек», как это сформулировали два сторонника жетонной системы вознаграждения (Drabman and Tucker, 1974, с. 181.). То есть при распределении поощрений у получающего и предлагающего возникают конфликтующие между собой цели, и это важно учитывать при анализе влияния поощрений на отношения между этими двумя людьми.
[Закрыть],[184]184
Lewin, 1935, с. 156; McGraw and Fiala, 1982. «Эффект Зейгарник», описанный еще в 1920-х, связан с тем, что человек стремится закончить незавершенные действия. Но Кеннет Макгроу и Джирина Фиала обнаружили, что, если человек получает вознаграждение за работу над задачей до того, как полностью ее завершит (в их случае это было решение головоломки), он бросает эту деятельность с большей вероятностью, чем те, кто награды не получал.
[Закрыть].
Если мы в большинстве случаев с задачей справляемся, то лишь потому, что без этого нам не получить приз. Но и в этом случае мы бы предпочли взяться за более легкую задачу, если бы этого было достаточно для получения награды. Как минимум десять исследований подтверждают это: и дошкольники, которым в качестве поощрения обещают игрушку, и школьники, которые рассчитывают на хорошие оценки, и взрослые, работающие за деньги, стремятся избежать более сложных задач[185]185
См. Condry and Chambers, 1978; Harter, 1978; Pearlman, 1984; Shapira, 1976; Fabes et al., 1988; а также пять других исследований, на которые я ссылаюсь в пяти следующих примечаниях.
[Закрыть]. Исследования указывают на то, что 1) чем серьезнее награда, тем более легкую задачу человек выбирает[186]186
Два исследования на эту тему описаны в работе Locke, 1968, с. 181–183.
[Закрыть]; 2) если наград больше не предлагают, то те, кто привык их получать, по-прежнему стремятся делать как можно меньше[187]187
Pittman et al., 1982. В другом исследовании обнаружилось как раз обратное: после отмены поощрений участники вернулись к более сложным задачам, – но исследователи решили, что это объясняется особенностью предложенных занятий, так как участники играли в компьютерную игру, уровень сложности которой можно было менять (Newby and Alter, 1989). Разумеется, и это наблюдение подтверждает основную мысль, что поощрения заставляют людей избегать сложностей, спорить можно лишь о продолжительности этого эффекта.
[Закрыть]; и 3) люди выбирают задачи попроще не только когда им предлагают награду, но и вообще всегда, если они в целом ориентированы на получение вознаграждения за свои действия[188]188
Boggiano et al., 1991, с. 517.
[Закрыть].
В целом все вполне логично: если вам обещана награда, вы смотрите на поставленную задачу как на препятствие, отделяющее вас от поощрения. И чем дело проще, тем быстрее вы выполните его и получите обещанное[189]189
Тот факт, что мы воспринимаем задачу как препятствие для получения награды, тесно связан с тезисом, что в этих условиях интерес к задаче неизбежно снижается. Подробнее речь об этом пойдет в следующей главе. На этот счет существуют и другие теории: «человек уделяет основное внимание простейшему способу» получения награды, потому что она «формирует контекст», в котором мы начинаем больше думать о результате деятельности, чем о ее смысле (Condry and Chambers, 1978, с. 67). Я еще вернусь к этой идее, на этот раз в контексте обсуждения влияния поощрений на процесс обучения. Фейбс и другие сформулировали еще один вариант объяснения склонности выбирать наиболее легкие задания (1986): если поощрение предлагается за хорошо выполненную работу, человек может делать вывод, что эта деятельность сложнее, чем кажется, что мешает ему получать удовольствие от нее. Эти исследователи пишут: те третьеклассники, которым за решение головоломки предложили игрушку, сочли задачу более сложной, чем их ровесники, которым никакой награды за решение не сулили.
[Закрыть]. Действительно, логично, но последствия этой логики оказываются сокрушительными. И в профессиональной среде, и в школах и университетах, где все пронизано духом популярного бихевиоризма, у людей отбивают охоту рисковать, творчески подходить к работе, ставить перед собой сложно достигаемые цели.
Вспомним популярную программу, в рамках которой дети, прочитавшие определенное количество книг, получают бесплатную пиццу. Если бы вы участвовали в такой программе, какие бы книжки вы выбирали? Наверняка те, что покороче и попроще. И как это влияло бы на развитие ваших навыков чтения и вообще отношение к книгам? Ответ очевиден и довольно печален. Если мы хотим, чтобы дети читали больше, лучше, с увлечением, но стимулируем их подачками (съедобными или нет), мы поступаем совершенно не так, как стоило бы.
Заставляя учащихся фокусироваться исключительно на отметках, мы, возможно, добиваемся выполнения учебных заданий. Но какую работу они приучаются любить больше всего? Всякий раз, когда учитель объявляет «ценность» очередного задания (и не в смысле содержания, а в смысле количества баллов, которые за него можно получить) или когда родитель спрашивает у ребенка, что ему поставили за сделанную работу (а не о том, что он узнал и понял, выполняя задание), ребенок получает важный урок: школа – это не то место, где можно пробовать разные идеи и работать над увлекательными вещами. В школе приходится делать то, что необходимо, и лучше этим и ограничиваться, тогда получишь высокую оценку. Большинство учеников быстро схватывают этот принцип и начинают «делать лишь то, что позволяет получить более высокую оценку, отказываясь от заданий, с которыми боятся не справиться, даже если в других обстоятельствах они не против более сложных задач»[190]190
Pearlman, 1984, с. 541.
[Закрыть].
В этой цитате особенно важна последняя часть. Возможно, до сих пор мы не осознавали, что поощрения (и, в частности, разумеется, школьные оценки) приводят к таким вот печальным последствиям, потому что думаем, что людям вообще свойственно избегать сложностей, что такова человеческая натура – всегда лениться. Но факты указывают на то, что человеку свойственно как раз браться за сложные задачи, стараться понять суть мироустройства, пробовать новые незнакомые идеи. Люди склонны прилагать усилия и добиваться успеха, решая задачи адекватного уровня сложности[191]191
Выясняется, что дети «демонстрируют наличие внутренней мотивации, когда задания лишь незначительно превышают их нынешний уровень знаний и навыков» (Danner and Lonky, 1981, с. 1046). «Конструктивистская» традиция в теории образования, основанная отчасти на работах Жана Пиаже, подтверждает фундаментальное стремление каждого ребенка логически объяснить окружающую действительность. (Мы обсудим эту позицию в главе 11.) Но даже если отвлечься от вопросов, связанных с обучением, немало теоретиков и исследователей, занимающихся вопросами мотивации, ставят под сомнение концепцию «минимизации напряжения» и естественного гомеостаза, в соответствии с которыми предполагается, что живые организмы всегда стремятся к состоянию покоя. Гордон Оллпорт провел детальный критический разбор этой теории, и в целом работы исследователей показывают, что основа нашей мотивации – стремление почувствовать себя компетентными (Роберт Уайт), самостоятельно определять собственные действия (Ричард де Чармс, Эдвард Деси и другие), удовлетворить любопытство (Берлайн) или тем или иным способом «актуализировать» собственный потенциал (Абрахам Маслоу). Все это указывает на несостоятельность идеи, что человеку свойственно стремиться делать как можно меньше.
[Закрыть]. И, как правило, мы начинаем избегать непростых задач и выбирать наиболее легкий путь, только когда что-то заставляет нас так поступать, в частности обещанные вознаграждения. И если окружающие нас люди предпочитают браться лишь за самое простое, то это может быть связано именно со злоупотреблением поощрениями.
Учитель, сторонник бихевиористских подходов, может все же интересоваться более глубинными причинами поступков ученика. Так же и тот, кому обещана награда, может все же идти на риск и браться за сложные задачи. В теории достаточно решительно настроенный человек может преодолеть почти любое внешнее психологическое влияние. Но для этого ему придется плыть против течения и стараться избежать влияния системы поощрений. Большинство же из нас, подгоняемые обещанной наградой, будут относиться к работе именно так, как я описал выше. И если нам это небезразлично, то гораздо правильнее не просто советовать людям «подходить к делу творчески» или «стараться изо всех сил», а задуматься над тем, как мы используем поощрения и какое влияние это оказывает на других.
Принцип «сделай вот так – и получишь вот это» заставляет людей фокусироваться на том, что они получат, а не на том, что нужно сделать[192]192
Похоже, двое бихевиористов готовы признать справедливость этого утверждения: «Возможно, что если поощрения, к примеру конфеты, предлагаются за правильно решенную задачу по математике, то получение конфеты становится акцентированным оперантом, а решение задачи остается лишь одним из вспомогательных оперантов» (Balsam and Bondy, 1983, с. 291).
[Закрыть]. Если сотрудники только и думают, что о размере бонуса, а школьники беспокоятся только об отметках, это значит, что наша стратегия никак не стимулирует творческий подход к работе. Подведем итог: мотивируют ли поощрения? Безусловно. Они мотивируют людей получать поощрения.
Глава 5. Продолжаем убивать интерес к работе: пятая причина, по которой поощрения не дают результата
Кто бы мог подумать, что увлекательную игру так легко превратить в работу, если начать поощрять людей за то, что они делают?
Розмари Андерсон и другие, 1976
Мы подходим к обсуждению, возможно, наиболее опасного следствия применения принципов бихевиоризма и одновременно самой важной причины, по которой эти принципы не работают: речь о влиянии поощрений на отношение людей к тому, чем они заняты.
Иногда психологи называют поощрения и наказания «внешними» мотивирующими факторами, потому что они находятся за рамками самой задачи. Тех, кого приучили смотреть на любую деятельность с точки зрения того, что можно за нее получить, называют людьми с внешней мотивацией. Противоположность им – люди с внутренней мотивацией, получающие удовольствие от самой деятельности и не нуждающиеся во внешних стимулах[193]193
Более подробно концепция внутренней мотивации обсуждается в приложении Б.
[Закрыть].
Если нам важно, чтобы деятельность приносила качественный результат или человек демонстрировал определенное поведение или отношение в долгосрочной перспективе, внутренняя мотивация оказывается гораздо более эффективной, чем любые искусственные формы поощрения. Вспомните кого-нибудь из знакомых, кто стал настоящим мастером своего дела, и подумайте, мог бы он выбрать какую-нибудь из следующих фраз в качестве девиза: «что, опять пора на работу?», или «слава богу, уже пятница», или «работа – зло, но без денег никак».
Конечно, ни одна из этих фраз не ассоциируется у нас с человеком, который успешен в своем деле. Хотя такие люди и не отказываются от денег и, конечно, рады, когда платят им хорошо, но все же работают не только ради зарплаты: они любят то, чем занимаются. И иногда даже готовы потратить на это собственный выходной.
Это не значит, что качество работы зависит исключительно от уровня нашего к ней интереса[194]194
Как ни странно, исследования, проводимые в рабочей среде, не всегда подтверждают наличие тесной взаимосвязи между оцениваемым самими сотрудниками уровнем удовлетворенности работой и качеством их результатов. В середине 1980-х при исследовании результатов экспериментов было замечено, что эти два показателя связаны лишь в небольшой степени (Iaffaldano and Muchinsky, 1985), что соответствует результатам проводившегося ранее анализа. Но во время другого анализа подтвердилось наличие более значимой корреляции между уровнем удовлетворенности и результатами деятельности (Petty et al., 1984), и взаимосвязь становится особенно очевидной, когда мы рассматриваем организацию в целом, а не поведение отдельных сотрудников (Ostroff, 1992). (Другие исследования (например, Guzzo and Katzell, 1987, с. 109) выявили, что удовлетворенность работой определенно влияет на то, как долго сотрудник будет трудиться в компании.) Тесная связь между тем, насколько человек удовлетворен работой и насколько высокие результаты он показывает, вряд ли кого-то удивляет. Сложно представить, что если прочие условия неизменны, то производительность не упадет после того, как сотруднику перестанет нравиться его работа. И невысокая корреляция между этими факторами не означает, что взаимосвязи между ними нет: скорее при достижении определенного уровня удовлетворенности более серьезное влияние на результаты работы начинают оказывать другие факторы. И наоборот, возможно, что те, кто показывает отличные результаты, все же не вполне удовлетворены в силу некоторых особенностей рабочей среды, хотя низкий уровень удовлетворенности и качества результатов практически всегда тесно связаны. Необходимо также больше информации о том, выше ли степень корреляции для отдельных профессий и должностей, а также при использовании разных критериев оценки качества работы. И самое важное в отношении этого исследования: сотрудник, подтверждающий при опросе, что удовлетворен работой, не обязательно так уж любит саму деятельность, которой занят. «Когда работа скучна… люди могут ощущать более высокую степень удовлетворенности, если им хорошо за нее платят. Но это не значит, что имеет место существенная внутренняя мотивация для выполнения такой работы… Удовлетворенность и радость от деятельности могут определяться по большей части внешними факторами» (Deci and Ryan, 1985, с. 83). Так что отсутствие корреляции между удовлетворенностью и качеством результатов не будет опровержением вывода о положительном влиянии внутренней мотивации на качество работы.
[Закрыть] и не объясняет всех причин, по которым оно падает, когда нам предлагают за нее поощрение[195]195
Исследователи замечают, что внешние стимулы могут иногда приводить к снижению качества работы, даже если не оказывают негативного влияния на интерес к этой деятельности (см. McGraw and McCullers, 1979). В предыдущей главе я предложил четыре варианта обоснования негативного влияния поощрений на качество работы.
[Закрыть]. Но наличие внутренней мотивации остается важнейшим фактором, позволяющим определить, насколько хорошо человек будет трудиться или успешно учиться. Члены одной из исследовательских групп сформулировали на основе полученных данных следующий вывод: «Люди с внутренней мотивацией действуют примерно так же, как те, кто мотивирован достичь успеха: берутся за задачи разумного уровня сложности, применяют новаторские подходы, работают лучше в более сложных условиях»[196]196
Koestner et al., 1987, с. 389.
[Закрыть].
Мало кого удивит, что факторы внешней мотивации не заменяют искреннего интереса к делу. Гораздо больше удивляет и даже пугает другое: поощрения подрывают внутреннюю мотивацию, стимулирующую эффективную работу, точно так же, как и наказания. Я уже вскользь упоминал об этом, когда говорил, что, если мы решаем взяться за работу, только чтобы получить награду, это меняет наше отношение к делу. Сейчас мы рассмотрим это явление подробнее.
Один старик придумал планПсихологов, и особенно тех, кто занят социальной психологией, часто обвиняют в том, что они лишь ищут подтверждения тому, что любому здравомыслящему человеку и так ясно, а потом описывают всем известные явления наукообразным языком. Если же ученым удается обнаружить нечто, не соответствующее общепринятому представлению, на это явно стоит обратить внимание. На основе анализа влияния поощрений на результаты работы удалось выявить именно такие, на первый взгляд нелогичные, взаимосвязи (теперь они широко известны, хотя в некоторых учебниках по психологии их по-прежнему не упоминают). Отвлечемся пока от взаимосвязи между поощрениями и результатами и сфокусируемся на другом существенном вопросе – влиянии поощрений на интерес к работе.
В начале 1970-х были опубликованы результаты двух независимых исследований, авторы которых, как это часто случается в науке, пришли к одному и тому же выводу. Обоим исследователям-психологам было под тридцать, но жили они в разных концах США и к организации экспериментов подходили по-разному. Эдвард Деси[197]197
Эдвард Деси (род. 1942) – американский психолог, специалист по проблемам психологии развития, промышленной и организационной психологии, гуманистической психологии и психологии личности. Прим. ред.
[Закрыть], работавший тогда в университете Рочестера, начал исследование с участием студентов, за этим последовала целая серия экспериментов. Сценарий был прост, но, как это часто бывает в психологии, несколько обманчив. Каждому участнику было предложено собрать объемный пазл, половине группы пообещали за это денежное вознаграждение. Через некоторое время был объявлен перерыв, и участникам предложили подождать начала следующей стадии эксперимента в комнате, где можно было еще поработать с пазлом, почитать журнал или просто помечтать.
На самом деле это свободное время и было второй фазой эксперимента: исследователи наблюдали за тем, как долго участники будут продолжать работать с головоломкой, если ничем их не ограничивать. Те, кому были предложены деньги, отложили пазл в сторону гораздо быстрее, чем те, кому ничего не платили. Получалось, что, когда люди работают за вознаграждение, они испытывают гораздо меньший интерес к работе. Деси сделал вывод: «Деньги могут подменять внутреннюю мотивацию человека»[198]198
Deci, 1971, эксперимент 1; цитата со с. 114. Этот первый эксперимент не дал особенно интересных результатов: в нем были всего 24 участника, и разница между результатами двух групп (продолжительность работы над пазлом во время последней сессии, после того как члены одной из групп получили поощрения, с поправкой на то, сколько времени было потрачено первоначально) не достигла стандартного уровня статистической значимости (p < 0,10). Не было замечено различий и в уровне интереса, оценка которого проводилась с использованием опросника. Последующие исследования позволили наблюдать этот эффект более наглядно.
[Закрыть].
Когда отчет о результатах этого эксперимента попал к Марку Лепперу из Стэнфордского университета, тот уже вовсю работал над анализом данных собственного исследования. Леппер начал интересоваться темой еще в конце 1960-х и вел наблюдения за детьми, занимавшимися по программе Head Start («Рывок на старте»). В некоторых из этих классов учителя часто использовали поощрения, чтобы заставить детей побольше играть в развивающие игры, и те послушно делали это. Леппер заметил, что дети теряли всякий интерес к играм, как только им переставали предлагать поощрения, хотя в других классах, где никаких вознаграждений не использовалось вовсе и ученики сами решали, чем заниматься, интерес к развивающим играм сохранялся.
«Не нужно быть психологом, чтобы догадаться, какое именно влияние оказывали поощрения: они позволяли контролировать поведение детей, – писал Леппер через много лет. – Но разглядеть отрицательное влияние на мотивацию было сложнее. Не уверен, что и сам бы его заметил, если бы не вел наблюдения и в других классах [где не использовались поощрения], где дети продолжали охотно играть в развивающие игры»[199]199
Личное общение, сентябрь 1992 года. Этот эксперимент описан также в книге (Lepper, 1983, с. 308–309).
[Закрыть].
Леппер и коллеги решили провести еще один эксперимент, чтобы разобраться в причинах того, что они наблюдали в Head Start. В рамках нового эксперимента они собрали группу из пятидесяти одного дошкольника и предложили им нарисовать что-нибудь «волшебными» фломастерами: такое задание большинству пятилеток должно прийтись по душе. Некоторым детям сообщили также, что каждый, кто выполнит задание, получит красивый сертификат с красной лентой, золотой звездой и именем автора рисунка. На протяжении одной-двух недель исследователи наблюдали за поведением детей в классе и выявили, что те, кому был обещан сертификат, теперь гораздо меньше рисовали фломастерами, чем те, кому поощрение не предложили, и даже меньше, чем они сами рисовали до того, как им пообещали награду[200]200
Lepper et al., 1973.
[Закрыть].
Деси анализировал немедленное влияние предложенного денежного вознаграждения на интерес взрослых к головоломке. Леппер анализировал отложенный эффект символического вознаграждения на интерес детей к рисованию. Несмотря на существенные различия в условиях экспериментов, в обоих случаях были сделаны схожие выводы: внешние поощрения подавляют внутреннюю мотивацию. Как правило, интерес человека к деятельности слабеет, когда ему за эту деятельность предлагают поощрение. И в течение следующих двух десятилетий этот вывод подтверждался многочисленными новыми исследованиями[201]201
Когда результаты оценки влияния прочих контролирующих факторов на внутренний интерес суммируются с результатами оценки влияния системы поощрений, совокупный результат превышает сотню, согласно выводам, приведенным в одной из недавних работ по этой теме (Ryan and Stiller, 1991, с. 120).
[Закрыть]. Существуют и другие факторы, определяющие степень влияния поощрений на мотивацию (речь о них пойдет ниже). Но хотя некоторые критикуют эти исследования за недостаточную убедительность (см. приложение В), основной вывод был подтвержден и сомнений не вызывает. Как ни удивительно, о нем мало кто знает даже из числа тех, кто работает в области образования и организационной психологии, а уж широкой публике он и вовсе почти не знаком.
С одной стороны, большинство с удивлением узнает о том, что поощрения убивают интерес. Принято считать, что если предложить вознаграждение (например, деньги или отметку), то мотивация человека выполнить работу обязательно возрастет. С другой стороны, когда вывод об отрицательном влиянии поощрений на мотивацию был описан и объяснен, многие быстро признали такое влияние вполне возможным[202]202
Как минимум один исследователь описывает схожий опыт. Гарри Хом (в прессе) обнаружил, что студенты, как правило, не могут заранее предположить, что использование поощрений приведет к снижению внутреннего интереса, но не удивляются, когда им объясняют эту взаимосвязь, заявляя: «Я так и знал».
[Закрыть]. В конце концов, у большинства из нас найдется пример подобной ситуации: мы начали заниматься чем-то просто из удовольствия, а потом нам предложили оплату за эту работу, и нам тут же расхотелось делать это бесплатно. Получается, наш внутренний интерес улетучился, когда нам предложили награду.
На эту тему есть старый анекдот, который отражает суть дела не хуже, чем исследовательские отчеты. Одного старика каждый день дразнили проходящие мимо его дома из школы-десятилетки. И как-то раз после того, как он выслушал очередную порцию шуток о том, как он глуп, стар и лыс, у него родился план. В следующий понедельник он вышел детям навстречу и объявил: тот, кто на следующий день придумает и прокричит про него самую грубую шутку, получит доллар. Дети обрадовались и во вторник пришли к старику под окна и начали выкрикивать все самое обидное, что смогли придумать. Старик сдержал слово, заплатил всем острякам и предложил: «Приходите завтра снова, и я заплачу вам за ваши труды по двадцать пять центов». Дети не отказались и в среду снова пришли и стали обзывать старика. Тот вышел, раздал всем по двадцать пять центов и объявил: «С завтрашнего дня я смогу платить вам лишь по одному центу за ваши дразнилки». Дети переглянулись: «Всего по центу? Ну уж нет!» И больше они старика не беспокоили.
Этот план был хитер и элегантен. Старик начал поощрять детей за то, что они раньше делали по доброй воле, просто потому что им нравилось, и они осознали, что теперь обижают старика, чтобы получить деньги. А когда вознаграждение перестало их устраивать, интерес пропал. Но в этом и была задумка: с помощью денег старик рассчитывал погасить их внутреннюю мотивацию. И ведь многие из нас – добрые родители, учителя, руководители – делают то же в отношении тех, кому предлагают поощрение: убивают реальный интерес к той самой деятельности, продолжения которой хотят добиться.
Один из самых ярких экспериментов, подтверждающих этот вывод, был проведен исследователями, изучавшими даже не влияние поощрений, а пищевые предпочтения. Линн Липпс Берч с коллегами из университета Иллинойса собрала группу детей и предложила им выпить кефир – напиток, который они раньше не пробовали[203]203
Кефир – малоизвестный и непривычный для жителей США напиток. Прим. ред.
[Закрыть]. Детей разделили на три группы: одним просто дали стакан кефира, других похвалили («Вот молодец, все выпил!»), третьим обещали билеты в кино, если они выпьют то, что им дали.
В какой группе оказалось больше всего детей, которые выпили кефир? Скиннер, разумеется, предположил бы, что активнее всего были те, кому предлагали вербальное или материальное поощрение. Был бы он прав? Каждый раз, когда я задаю этот вопрос тем, кому только что рассказывал о негативном влиянии поощрений, большинство из моих собеседников решает, что вывод Скиннера должен быть ошибочным: зачем я стал бы рассказывать об этом эксперименте, если не для демонстрации несостоятельности бихевиоризма? Но на самом деле Скиннер все же был бы прав. Если поощрение достаточно привлекательно, люди пойдут практически на все, чтобы его получить. И почему бы не выпить кефир, если за это дадут билеты в кино?
Но Берч было не очень важно, кто выпьет больше кефира в момент, когда были предложены поощрения. Ей хотелось выяснить, как награды повлияют на предпочтения детей в долгосрочной перспективе. И она увидела, что те, кому за выпитый кефир никакой награды не дали, с тем же удовольствием пили его и через неделю. Те же, кто получил билеты или кого просто похвалили (это особенно удивило Берч), теперь считали кефир не особенно вкусным[204]204
Birch et al., 1984.
[Закрыть].
Мало кому важно, что именно дети думают о кефире, разве что владельцам молочных ферм. Главный вывод эксперимента заключается, конечно, в том, что поощрения одинаково убивают интерес и к сочинению текстов, и к финансовому анализу, подавляют стремление проявлять щедрость или какие-то другие положительные порывы. Негативное влияние настолько сильно, что его можно использовать именно для того, чтобы подавить интерес человека к чему-либо. Недавно мне рассказали об одной учительнице воскресной школы, которая раздавала конфеты, когда ее ученикам удавалось прочесть отрывок из Библии по памяти. И я подумал, что, если учесть долгосрочный эффект от применения поощрения, именно это и должен был бы делать истинный противник религиозного воспитания.
Все эти бесконечные кампании по стимулированию интереса к чтению, которые ведутся в начальных школах, подтверждают, что большинство родителей и учителей прочно застряли в плену идей Скиннера. На примере этих кампаний можно рассуждать и о последствиях применения внешней мотивации в более широком контексте. Отвечая на вопрос о вероятных результатах популярной программы «Угощение за чтение», организованной Pizza Hut, психолог Джон Николс, занимающийся вопросами образования, ответил, что, скорее всего, на выходе мы увидим «много толстых детей, которые не любят читать»[205]205
Личное общение, сентябрь 1989 года.
[Закрыть]. И в этом всего лишь доля шутки.
Прочтите выдержку из недавней статьи в USA Today:
«Приближались школьные каникулы, и одна из жительниц Филадельфии начала беспокоиться, что в течение трех ближайших месяцев ее девятилетний сын совсем не будет читать.
“Он не научился любить книги, – объясняет Кристина Лонг, – и читает, только когда этого требуют”.
Через некоторое время Грег узнал, что если запишется на лето в библиотеку, то за каждую прочитанную книгу сможет получать карточки с фотографиями бейсболистов и другие замечательные призы. Через два дня заядлый любитель бейсбола взял в библиотеке шесть книг. “Понимаете, почему я это делаю? – говорит Грег. – Так я наберу миллион бейсбольных карточек!”»[206]206
Wallack, 1992.
[Закрыть]
Далее в статье говорится, что подобные программы действуют по всей стране, и в качестве призов за прочитанные книги детям предлагаются приглашения на вечеринки, билеты в зоопарк и разные другие приятные вещи. Предполагается, что и библиотекари, реализующие программу, и поддерживающие их родители действуют из лучших побуждений. Но если все ведут себя как мисс Лонг, то, очевидно, никто из взрослых не прислушивается к тому, что говорят им дети. Грег же откровенно признается: он делает это ради бейсбольных карточек. То есть по-прежнему читает (как сформулировала его мать), «только когда этого требуют». Разница лишь в том, что теперь читать приходится не за отметку, а за карточки. И вряд ли участники программы, в рамках которой приходится читать, чтобы получить приз, «научатся любить книги». Скорее всего, все будет ровно наоборот.
«Но он хотя бы читает! – может возразить госпожа Лонг. – Он хотя бы берет книгу в руки!» Да, это так. С помощью поощрений удается добиться видимости желаемого поведения: ребенок берет книгу и читает. Но какова цена? Как правило, когда люди действуют под влиянием внешней мотивации, качество их деятельности (как мы видели уже в главе 3) и, в частности, эффективность обучения (как мы увидим в главе 8) заметно падают. Как только в библиотеке закончатся бейсбольные карточки, дети не просто забросят книги: они наверняка станут читать даже меньше, чем до начала этой программы. Только подумайте: чтение оказывается не приятным занятием, а способом получения награды. В одном из классов начальной школы учитель стал использовать поощрения, чтобы заставить детей читать, и результат получился таким же, как и в массе других подобных случаев.
Вначале скорость чтения резко увеличилась… но (вследствие использования поощрений) изменился подход детей к выбору книг (самыми популярными стали маленькие книжки с большими буквами). Похоже, и читать дети стали по-другому: теперь они не могли ответить даже на самые простые вопросы по содержанию произведения, которое только что закончили читать. Впоследствии сократилось и количество книг, которые дети читали вне школы[207]207
Schwartz, 1982b, с. 53, прим. 5.
[Закрыть].
Посмотрите, что получается: проблема заключается не просто в том, что поощрения могут обеспечить лишь краткосрочный эффект, хотя, как мы уже видели в главе 3, добиться долгосрочных изменений, если манипулировать поведением людей с помощью вознаграждений, действительно невозможно. Гораздо опаснее как раз то, что влияние поощрений оказалось долгосрочным, только обратным тому, на которое мы рассчитывали. Вот типичный результат использования наград: они отбивают у людей охоту заниматься тем, что им, возможно, нравилось.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
