Текст книги "Лучик надежды"

«Здравствуйте, братья! Я вынужден уехать из Франции. Смерть Джэрвейса сильно подкосила меня и я очень боюсь за свою жену и жену моего брата. Я решил, что нам нужно уехать, чтобы обезопасить себя и их. Я надеюсь, что вы тоже сможете ко мне присоединиться, напишу когда можно будет приехать в одном из следующих писем. Мне сейчас нужно найти жильё для себя, Ноеллы и Элоди, чтобы мы были в безопасности. Держитесь! Ваш Джеймс Нуари.

20 марта 1933 года.»

Хони отложил письмо и посмотрел на нас. Всё время, пока я его слушал, то не издавал ни звука. Мне не хотелось прерывать чтение этого письма, не хотелось портить настольгию.

Да вообще-то все слушали Хантера не отрываясь, даже звука не произнесли. Настолько нас это всё затянуло.

Письмо было убрано, а мы продолжали смотреть фотографии. Их было ещё много-много, все они были такие интересные.

Особенно, нам понравились фотографии из нашего города. Лесгород был сам по себе небольшой городок, окружённый лесом (собственно отсюда и название города). Наш городок славился тем, что сюда приезжали много разных людей, которые хотят побыть на свежем воздухе и отдохнуть. А свежего воздуха тут очень много. Если сравнивать с остальными городами, то у нас по сравнению с остальными будет экология суть лучше. А также в этом городке очень чисто. Власти города очень следят за порядком. Везде стоят урны, а также есть специальные люди, которые всё убирают.

Судя по фото, которые сделал прадедушка, на момент его переезда сюда Лесгород был больше похож на деревню. Дома маленькие, вместо магазинов небольшие лавочки. У каждого человека свои огороды и своё хозяйство.

Сейчас, у нас в городе конечно можно встретить людей, которые всё ещё сажают овощи в огороде и держать курочек, коров и прочую живность, но это большая редкость. В основном всё же сейчас предпочитают пользоваться магазинами и доставкой.

У нас свой огород тоже был. Потому что, на такую большую семью как наша, денег на продукты будет много уходить. Чаще всего, мы просто всё выращиваем. Мясо у нас тоже своё, «домашнее» так сказать. В нашей семье мясо любят очень сильно (особенно Бартомиу) и постоянно тратить на него деньги будет не выгодно. Поэтому и огород и хозяйство своё.

Прогулка по одному из лесгородских пригородов прошла идеально. Мы сходили поели мороженого, попили молочных коктейлей. Потом сходили, посмотрели на озеро – местное достояние нашего города, с его обитателями – уточками, оленями. Животные уже привыкли к людям настолько, что не боятся нас, а спокойно разрешают себя гладить. Мы к этому привыкли.

Потом, мы пришли в наш загородный дом, где просто разошлись по комнатам, наслаждаясь тишиной. Меня в этот раз положили в мою кровать, поэтому окна не было видно и меня это очень расстроило. Хотелось в окно на птиц посмотреть, а приходится тут лежать. Ну, ладно в следующий раз посмотрю.

Сегодня, братьев не было слышно, хотя обычно они шарятся туда сюда по комнатам и разговаривают друг с другом, а сегодня видимо прогулка их вымотала очень сильно.

А мне было ужасно скучно! Лежать, ничего не делать и даже братьев не слышать – это пипец! Сдохнуть от скуки можно очень быстро

Однако, вскоре пришёл Мэджик с моими «любимыми “ уколами, настроение сразу упало. Але, братик, мы на отдыхе так-то. Может не надо уколов, хоть сегодня?

Но, он достал меня из моей кровати и уложил меня на диван. Потом по очереди поставил мне все нужные уколы и переложил меня обратно в кровать. В этот раз и покричать не получилось. Птички отвлекали за окном, поэтому молчал.

– Сегодня ты спокоен, как никогда, Мамаду – улыбаясь сказал Мэдди – наверное отдых тебе помогает. Потом пойдём заниматься. Отдых отдыхом, а пропускать занятия нельзя не в коем случае

Вот же чёрт! Теперь даже птички меня не радуют. Тренировки пропускать нельзя! Что за жизнь? Мне не нравится тренироваться без отдыха. Хотя, я прекрасно понимаю, что тренировки важны для моего здоровья и заниматься мне необходимо, чтобы мышцы мне не сказали «до свидания!», но ёмае эти тренировки такие болючие, что невозможно терпеть.

Мэджи, переложив меня после уколов ушёл, оставив меня в комнате одного. Сквозь бортики кровати было почти ничего не видно и лежать с подключенным к тебе аппаратом ИВЛ и смотреть на железные палки было немного скучно. А игрушек в кровати нет.

Благо, на моё счастье ко мне вскоре пришёл Хонор, который решил провести занятия раньше. Конечно, причина его визита меня не радовала, но то, что он пришёл ко мне очень даже.

– Пойдём в коляску, молодой человек – поднимает меня из кровати, отключает ИВЛ и садит меня в коляску – пойдём мышцы разминать, а то засиделся уже наверное

Да, соглашусь, мышцы немного болят, но тренировки всё равно особой радости не вызывают у меня. Хочу выходной от тренировок. Хоть раз в жизни.

Тренировочная комната здесь была больше, чем в нашем основном доме. Здесь стояли немного запыленные тренажёры, лежали коврики для занятий, мячики были. В общем – почти большой спортзал.

Хонор уложил меня на один из ковров и начал разминать мои мышцы. Не буду снова повторяться об ощущениях. Скажу только что очень много кричал, требуя немедленно прекратить эти пытки надо мной. И меня не слушали. Целых 2 часа не слушали, заставляли терпеть!

– Всё, тренировки окончены – сказал Хонор, когда мои руки и ноги уже просто отказывались мне подчиняться. Пошевелиться было очень больно.

Меня отвезли в комнату и уложили наконец-то на мой диванчик, оставив рядом с окошком. К несчастью, уже вечерело, а это означало, что скоро придется лечь спать, снова в эту кровать. На диване мне спать не разрешили бы, только потому что он находится далеко от тумбочки с аппаратом ИВЛ, да и в принципе подключить эту махину (то есть аппарат) просто тупо рядом с диваном негде.

Сегодня, чётко по времени ко мне пришёл Жан и поднял меня с дивана, переложив в кровать. Батист умело управляется с аппаратом и быстро его подключает, после чего садится рядом со мной и просто читает мне, пока моим телом не завладел сон

6 глава

Жан-Батист

Мне было всего лишь 3 года, когда на свет родился Мамаду. Я помню этот маленький комочек счастья, который отец однажды показал мне, Хонору, которому только исполнилось семь лет и Мэджику, которому было 6 лет. Отец тогда потащил нас в больницу.

Мне было всего лишь 3 года, но я на тот момент уже понимал, что больница – это ад, а не хорошее место, где лечат людей. Многие мои братья попали в больницу, но не все оттуда вернулись. А те кто вернулись рассказывали о времени проведенном в больнице не в очень хорошем ключе.

Поэтому, когда папа привез нас сюда, я уже мысленно напрягся от того, что опять случилось что-то плохое, но папа повёл нас к отделению с недоношенными детьми и показал один из боксов со словами :

– Его зовут Мамаду Нуари

И мои глаза увидели маленькое чудо, с ладошку взрослтго человека ростом, с трахеостомой в горле. В целом, это чудо было просто очаровательно. Но, с ним было что-то не так. Это понятно было даже мне.

Не знаю, как сказать, но что-то в нём было такое, что сразу выдавало то, что это особенный ребёнок.

Имя ребенка меня никак не беспокоило. Мне моё имя тоже никогда не нравилось. Жан-Батист… Боже, как глупо это звучит. Но, соглашусь с тем, что имя красивое, но мне оно не подходит. Вообще.

А вот Мамаду – имя хоть и странное, но по своему красивое. Как я позже прочитал – имя это было формой имени Мухаммад.

С детства, у него были проблемы. Сначала, он несколько месяцев своей жизни провёл в реанимации под аппаратом искусственной вентиляции лёгких, а потом его привезли домой, где для него оборудовали комнату, с разными непонятными для меня штуками.

Отец почти не появлялся после того, как Мамаду привезли домой. Он приходил раз в несколько месяцев, если не раз в год. Нас всё это время воспитывала наша служанка – Магалая, довольно молодая женщина, которая жила у нас в доме, выполняла все домашние обязанности, типо уборки, стирки, готовки, помогала старшим с уроками, а младших (в том числе и меня) отводила в детский сад.

А когда появился Мамаду, то в её обязанности добавился ещё и уход за ним. Бедная Магалая! Как же ей всё же было трудно ухаживать за всеми нами.

Но, через несколько месяцев родился Бартомиу и примерно в то же самое время в доме появилась Женевьева Лефевр – женщина, которая должна была за ним ухаживать и плюс ещё помогать Магалае в уходе за нами. Вдвоём они справлялись гораздо лучше, чем Магали в одиночестве.

Кстати, чуть-чуть про Женевьеву. Она пришла к нам совершенно неожиданно, ей тогда было 20 лет наверное. Молоденькая, забитая девушка, которая и слова поперек боялась сказать, потому что была неуверенная в себе.

Она очень часто косячила и из-за этого, Магалая на неё немного ругалась, но не сильно и не серьёзно. Всё же понимала, что Жени (как сокращённо называли её старшие, в том числе и Магалая) нужно адаптироваться к новой среде.

Я почти не влезал во всё это. Просто тихо сидел рядом с Мамаду и рассказывал ему разные истории. А он слушал, он вообще был хороший слушатель.

Папа в тот период приходил всё реже и реже. А если и приходил, то уделял время только Бартомиу. Мы ему вдруг стали не нужны. Хотя, мы и так ему не были нужны. Особенно я..

На меня он забил гвоздь, ещё в тот момент, когда я появился на свет. Матери у меня не было. Конечно, где-то по свету бродит женщина, которая подарила мне жизнь, но её мне видеть не доводилось. Растила меня всё та же Магалая. Она терпеливо выносила все мои выходки, когда я громко звал отца, требуя его внимания и чтобы он поиграл со мной, но он не приходил.

Я просто поражаюсь терпению Магали. Крики мои были слышны на весь дом, битые игрушки валялись всюду, но эта женщина молча терпела и объясняла мне каждый день, почему же папа не может прийти домой. Точнее, она просто придумала отговорки всем отцовским выходкам. С появлением Женевьевы Лефевр, они старались успокоить меня вдвоём.

Однако, вскоре Мамаду серьезно заболел. Не знаю, что с ним случилось, но он вел себя как-то странно и был очень вялым. Его снова забрали в больницу. Там он провёл очень много времени. Почти полгода. Это случилось, когда мне уже было около 7 лет, а ему соответственно 4.

Меня каждый день возили в больницу, к нему по просьбе отца. Там, я часами сидел возле его кровати и что-то ему рассказывал. Обычно, говорил очень тихо, чтобы врачи или медсестры ничего не услышали. Это были рассказы о том, что я всеми силами стараюсь привлечь внимание папы, потому что мне очень хочется простой отцовской любви.

И спрашивается, как я это делал? С помощью учёбы. Учился как проклятый, сверх своих возможностей, лишь бы на меня обратили внимание, лишь бы сказали, что я молодец…

Но, мне ясно дали понять, что фиг на меня посмотрят и что сидеть бы мне со своими учебниками в комнате и носа не высовывать….

Папа просто меня игнорировал. У него был Бартомиу и всё. Но, несмотря на то, что Барт и был любимцем, я всё равно не испытывал ревности, с удовольствием играл с младшим и читал ему книги.

Как раз в этот момент, для меня и открылся мир Нарнии…

Первую книгу, мне купила Магалая, когда мы зашли в наш местный книжный магазин и я выпросил эту книгу у Магали. Меня привлекла обложка и захотелось взять и почитать.

Сюжет тоже оказался хорошим. Читал не переставая. Из комнаты не выходил, совсем забыв о своих переживаниях и страхах. Даже забыл о том, что мне нужно учиться и привлекать внимание отца.

С тех пор, Нарния стала для меня спасением. Каждый раз, как мне становилось трудно в учебе или я чувствовал, что силы мои на исходе, то всегда смотрел или читал «Хроники Нарнии». Это произведение, теперь я знал наизусть. Кажется, если меня ночью разбудить, то расскажу все хроники от и до.

А потом, папа решил переехать в Лесгород, в дом, где когда-то жил прадедушка. Мне исполнилось 8 лет, Мамаду и Бартомиу было по 5 лет. Мы готовились к переезду, когда к нам приехал Мортон – наш дядя, брат моего папы. Ему было всего 18 лет и он долгое время к нам не приезжал, потому что поступил в институт. Учился он по-моему на продюсера. И, я заметил, что он очень сильно нравится Женевьеве.

По поведению няни было видно, что Мортон для неё не просто как брат хозяина, он для неё – самая главная в жизни любовь. Однако, она старалась скрыть свои чувства, потому что уже была замужем за нелюбимым мужчиной и у неё уже был сын.

Сына она очень любила, иногда приводила его с собой (к тому времени, она жила у мужа, но иногда всё же по несколько дней проводила у нас дома, если муж её выгонял). Мальчика звали Бенуа Лефевр. Ребенок носил девичью фамилию матери, потому что так захотелось его отцу. Мальчик родился глухой на оба уха. Поэтому, Анатоуль Мармонтель (муж Женевьевы) отказался принимать сына как своего родного.

А Бени был реально классным ребенком. Любил играть и сладости, очень любил узнать что-то новое о жизни и в принципе обо всём на свете.

Но, во время переезда нам его забрать не разрешили. Бени остался с отцом…

Жизнь в Лесгороде для меня не изменились. Всё те же занятия до позднего вечера, желание угодить отцу, которое всё никак не шло к исполнению.

Мамаду поезду перенёс плохо. Его снова положили в больницу и снова он очень долго провёл там время. Сколько точно не помню.

Он вообще к 5 годам не сильно изменился. Ни сидел, ни говорил, ничего не мог самостоятельно делать, даже кушал из бутылочки с соской какую-то странную смесь. Братья таскали его по больницам и пытались понять, что с ним такое. Долго врачи молчали и пожимая плечами, говорили что они бессильны.

Многие крутили пальцем у виска, называя нашу семью ненормальными, садистами, которые обрекли бедное дитя на мучения. Но, мы не обращали внимания на них. Нам, очень хотелось сделать жизнь нашего Мамаду счастливой и чтобы ему не приходилось каждый день испытывать адские муки. Разные препараты, занятия, специальное питание. Одним словом – всё, чтобы он был счастлив и не мучался.

Однако, что мне удалось заметить, он не был похож на типичных «овощей». В некоторых моментах, он понимал меня, хоть и не мог ответить. Иногда, он показывал мне, что ему нравится, а что нет. Он ещё отличался феноменальной памятью. Запомнить какие-то казалось мелочи для него было не проблема, хотя мне это не удавалось. И не только мелочи, абсолютно всё он запоминал полностью.

Как я это понимал?

По его поведению, жестам, по тому как он реагировал на всё можно было понять, что ему нравится, а что нет.

Братья долго не понимали этот момент. У них ушло очень много времени, чтобы понять, что именно нравится Мамаду. До этого, у нас было много истерик, когда они одевали его не так как ему нравилось иди давали не ту игрушку.

Мне же было куда проще его понимать.

Мне удавалось догадаться, какие ему нужны вещи, какие игрушки. Сначала конечно, эти его жесты и меня приведи в ступор, но потом разобравшись в них как следует, я понял, что к чему.

Если Мамаду начинал кричать и выгибаться, то это значило только то, что ему что-то не нравится или у него что-то очень сильно болит.

Если же он совершенно спокойно реагирует на всё с лёгким сопением, то значит ему всё нравится.

А уж радостные вопли и размахивания руками и ногами – это значит то, что он что-то или кого-то узнал. Если то, что он узнал ему не нравится, то эта эмоция похожа на первую, только вместо выгибаний размахивания руками и ногами.

Гулять ему нравилось по парку. В Лесгороде их было очень много и разгуляться было где. Обычно гуляли мы до тех пор, пока Мамаду не вымотается и не начнёт капризничать.

После возвращения домой, обычно его забирали в ванную комнату, чтобы привести в порядок и помыть.

И время с Мамаду, как и время в книгах про Нарнию было тем временем, когда из моей головы вылетели все мысли о том, что я могу легко угробить свою жизнь в погоне за знаниями, которые мне вряд-ли будут нужны.

Мамаду был идеальным слушателем. Не перебивал, не пытался вставить свои «5 копеек», хотя поддержка иногда бы и не помешала. Очень даже не помешала бы.

Но, говорить с братьями мне не хотелось, потому что боялся их отвлечь своими проблемами. К психологам тоже не ходил, потому что не казались мне мои проблемы теми из-за которых стоило бы переживать вообще. Поэтому, Мамаду был единственным моим слушателем.

В Лесгороде, мы провели недолго. 5 лет всего, а потом вернулись во Францию. Не все. Там остался папа и брат, которого отец назвал в честь себя (т.е Лайонел младший)

Вернувшись к учебе в Париже, мне было слегка непривычно. Другая система образования, другой класс. Да всё было непривычно, но учёба снова была прежде всего. Уроки, книги, секции, кстати от последнего пришлось отказаться, ибо в 13 лет у меня очень сильно упало зрение и пришлось носить очки.

Из-за отсутствия секций, у меня появилось больше времени на книги. Постепенно, к «хроникам Нарнии» прибавилось очень много других книг, самых разных. Разные жанры, разные сюжеты занимали мой день, когда я отрывался от занятий и попыток что-то кому-то доказать.

А также, много читал для Мамаду. Ему очень нравилось, когда ему читали вслух. Причем жанр книги его ничуть не интересовал. Только сюжет. Я читал ему всё: и свои любимые Хроники, также романтику и многое другое. Он всё слушал с интересом и очень часто даже засыпал под чтение. Причём спал очень спокойным сном.

Во Франции мы провели ещё 4 года. Потом, наши дальние родственники сошли немного с ума и решили, что им можно всё и начали портить нам жизнь. Буквально выйти из дома для нас стало невозможно – везде угроза чёрт возьми!

Отец снова перевез нас в Лесгород, в тот дом, где мы жили ещё 4 года назад. Только теперь папа там не находился и Магали там не было. Она ушла работать к нашему д, де Дэгейру, ещё когда мы жили во Франции. Так что с нами была только Женевьева и Себастьян, а также сын Себастьяна – Поль.

Снова, возвращение в старую школу, но прошло всё гораздо лучше, чем в Париже. Намного лучше.

Программа только стала труднее. Всё, же я стал старше как никак.

Мамаду исполнилось на тот момент 13 лет. Врачи уже выяснили, что это всё у него генетическая поломка виновата мне лечится. А также, у него из строя вышел кардиостимулятор. Его прооперировали и он остался в реанимации.

Каждый день, я ездил в лесгородскую больницу, садился возле его постели и рассказывал ему всё, что произошло. В основном старался только хорошее, чтобы не пугать его не дай бог.

Многие врачи, многие медсестры, качали головой и говорили, что он скоро помрёт, что нужно отпустить и не мучать ребенка.

Но, как правило так говорили только те, кто в последствии как оказалось не хотели работать.

Я их не слушал. Мамаду хочет жить, мне это точно известно. И сколько бы мне не говорили, что он не выживет, они всегда будут неправы.

Ещё, примерно в это же время, меня начала интересовать история нашего города. И облазив весь интернет, я нашёл много интересной информации.

Как оказалось, наш прадедушка был основателем города. В том письме своим братьям, он соврал о том, что приехал в этот город. Когда дед только приехал, на месте города была деревенька. Маленькая и никому не нужная. Деда это и привлекло, потому что если деревня не нужна, значит и искать не будут. Он планировал отсидеться там несколько месяцев, а потом уехать в город и там жить, но через некоторое время заметил, что местность в деревне хорошая и если немного поработать и привести её в порядок, то там вполне можно жить. Деньги у него были и он смог на них договориться и достроить больницу, школу, пожарную часть и полицейский участок. Потом было по мелочи. Магазины, рынки, ларьки. Спустя несколько лет, деревня не была на себя похожа. Людей стало больше, да и жизнь там стала проще. А уже к двухтысячным это был полноценный город. Конечно, не всё было так просто. Разные происшествия мешали развитию городка, но мой прадед не из тех кто быстро сдается.

После его смерти, главгвм в городе стал мой дедушка Франкоис, который позже перебрался на родину своего отца во Францию, оставив правление городом на помощников.

В настоящий момент, Лесгород стал ещё больше и ещё привлекательнее. Развитая медицина, есть также своё производство продуктов. В общем, всё хорошо.

Мне, жизнь в Лесгороде казалась настоящим раем. Гуляй, сколько влезет по этим бескрайним лесам. Всем здесь нравится. Только Хонору неудобно ездить в другой город на работу, но переезжать поближе к месту работы он вообще не хочет. Сказал, что лучше с нами жить, чем одному. Вот так и живём теперь.

Мы жили без проблем эти два года, пока однажды кардиостимулятор Мамаду снова не вышел из строя. Нам об этом сказали заранее, поэтому у него не случился приступ, как в прошлый раз. Всё нам сказали в больнице и мы успели вовремя.

Неделю он был в коме и весь наш дом словно замер, наполнившись переживаниями и тревогами. Но, Мамаду остался с нами и вскоре вернулся домой.

На этот раз, меня с ним рядом не было. Не пустили, блин.

После его возвращения домой, нам захотелось съездить отдохнуть. Благо, наш город просто полон курортов и тут можно ездить куда захочешь, везде красиво.

Мы не ездили в отпуск из-за Мамаду. Один раз только съездили, с Бартом и Аури в пригород Парижа, когда им было два года. И всё…. Больше не ездили.

А тут, нам всем очень сильно прям приспичило поехать в отпуск. Вот прям захотелось. Надоело дома сидеть. И пусть люди ноют, что у них один особенный ребёнок и они не могут позволить себе выйти даже в магазин за продуктами в одиночестве, не то что отпуск.

У нас особенных братьев много. И живём мы как обычная семья, учитывая конечно болезни братьев. А так, ни в чём себе не отказываем. Да, конечно до недавнего времени думали, что отпуск, это не про нас, но отдыхать тоже нужно. И нам и им.

Конечно, возникли проблемы с оборудованием Мамаду, потому что без него он никуда. Без аппарата искусственной вентиляции лёгких он просто может помереть ночью, поэтому искали место для отдыха с возможностью взять туда аппарат.

Нашли такое через несколько дней. И не далеко, и красиво. Также дом, там большой и для нас места хватит. В общем вещь. Собрались и поехали туда.

Там действительно оказалось очень красиво. И парк недалеко и магазин.

В моей комнате была библиотека, где я зависал, если мне нечего было делать. То есть зависал там очень редко, потому что постоянно был или с малышей, или с Мамаду. Или вообще помогал старшим. Читать удавалось только вечером.

Мамаду тоже место понравилось. Особенно окно рядом с диваном, откуда было видно всё. Он залипал часами.

Он продолжал оставаться бессменным слушателем моих историй и проблем. Ну не хватало мне смелости. Не знаю, почему я такой трус, но так вот получилось, что свои проблемы рассказать получилось только младшему брату. Этому способствовало то, что он не перебивал и не давал лишних советов, которые были совершенно ни к месту.

К какой-то момент, мне даже показалось, что я не трус, а просто со мной что-то не так. Чуть ли не эгоистом себя считал, хоть и понимал, что не прав.

Однако, отвлечься от разных дурных мыслей мне помогали мои любимые «Хроники Нарнии» и прогулки. Гулял много и часто. Иногда один, иногда с кем-то. Да даже выйти просто в магазин за вкусняшками было для меня поводом отвлечься.

Единственное, что никак не могло отпустить меня на отдыхе – учёба. Я продолжал учиться даже в отпуске, ибо настолько сильно был затянут всем этим, что без помощи специалиста мне было не справиться. Ну а каком специалисте может идти речь, если я даже к братьям не могу подойти? Вот и пришлось мне бороться со всеми своими проблемами в одиночку. Не зная, что делать дальше.

Кстати, папа в последнее время даже не звонит нам и не навещает, хотя все знают, что он здесь, в Лесгороде, живёт где-то и не вспоминает о нас. Вообще. Нет и признака говорящего об этом. Ему плевать на всех. Кроме Бартомиу. С Бартом он проводил время иногда, покупал ему что-то. В общем был для него настоящим отцом.

Один раз, я видел его, возле магазина. Пошёл тогда за вкусностями и увидел его.

– Папа! Папа, стой!! – подошёл к нему и остановился рядом, желая обнять, но мужчина оттолкнул меня и посмотрел так, словно я какое-то нечто, но не его сын

– Отстань, Жан-Батист, я не хочу тебя видеть! – прорычал мужчина и моё сердце разбилось на тысячи осколков.

Убежал от него подальше, сел под дерево и расплакался, не в силах вернуться в наш домик для отдыха…