Текст книги "Семя Альматеи. Легенды Дайны"

Глава 8. Легендарные Мечники

Драконы просидели до полуночи – Гохан интересно и с юмором рассказывала про свою жизнь с родителями, а Предерикс был рад послушать.

У Императрицы была полная счастливая семья. Они жили на необитаемом острове, где не было скалистых сирокко и дворцовых забот, бабушка же Гохан иногда приезжала к ним, когда у нее были выходные дни. Отец с матерью никогда не ссорились, даже по серьезным поводам.

Жизнь у маленькой Гохан была небогатой, но родители учили ее всему, что знали – хорошим манерам, готовке традициональных блюд, умению хорошо поддерживать беседу, полезным привычкам. Отец был сыном Императрицы, мать же – дочерью крупного торговца рыбой из знатного рода, поэтому о правилах приличия родители знали не хуже других.

Однако семь лет назад отец умер, семья осталась без кормильца. Тогда место умершего заняла сильная и высокая от рождения Гохан – она могла долго работать под палящим солнцем и таскать тяжести. Мать была драконицей гордой и принимать помощь от других не желала, но во многом помогала своей дочери.

Так и дожили до четырнадцатилетия Гохан. Пришло время искать собственный дом и создавать семью. У юной красавицы не было отбоя от женихов, ищущих место поближе к трону. Но Гохан просто переселилась на остров бабки, завела укромную уютную пещерку на обрыве, а семью так и не поимела.

– Рановато было еще, – пожала плечами Императрица в конце рассказа. – Я не хотела заботиться о ком – то другом – своих забот хватало.

Все изменилось через три года. Гохан смогла последовать по стопам своего деда и открыть небольшую рыбную торговлю, однако Ши применила свои способности сюренгана, и все сирокко, которые находились под влиянием манипуляций, полетели на Цвеариды. Что произошло потом, ясен день – бабка умерла, внучка заняла ее место.

– Хотя я бы хотела, чтобы ты, тетушка, взошла на трон, но с тобой не прошло…

– Ага, даже с твоим даром убеждения, – хмыкнула Мастер. Тут она быстро взглянула на небо и присвистнула: – Ух ты, уже полночь! Гохан, не приютишь нас на одну ночь?…

– Конечно, о чем разговор! Эй, Кохада, подготовь спальные места на пять драконов!

– Сейчас будет исполнено, ваше величество, – поклонился услужливый дракон с россыпью черных пятнышек на носу, совершенно нечаянно оказавшийся рядом, и промчался в уцелевшую часть Дворца. Гохан повернулась к «гостям».

– Скоро будет готово, – пообещала она. – Арум, сумуканцы…

– Клык и Тигрица, – вставила последняя.

– …а также тетушка – будете спать в столовой. Там много места и вкусно пахнет, – с ехидцей произнесла Императрица. – Предерикс, обойдешься комнатой выше.

– Конечно, – выпалил он, едва удержавшись, чтобы не добавить «ваше императорское величество». Даже какие – то незамысловатые легкие фразочки, простонародные выражения получались у Гохан с особым обаянием и неким уютом. Так не умела говорить ни одна из дракониц, которых Фантом повстречал на своему веку (тех, к слову, было немало).

Тут вернулся Кохада:

– Все готово, Императрица, – и бесследно скрылся в темноте.

Гохан встала с места.

– Кончайте работать! – зычно гаркнула она рабочим. – Идите по домам!

– Спасибо, ваше величество, – пронесся по толпе нестройный хор благодарности.

– Ну вот и отлично, – удовлетворенно изрекла Императрица. – Пойдемте наверх.

Начали гасить факела – городок стремительно погружался во тьму. Увозили под навесы телеги, домазывали что – то клеем, в маленьких домиках же наоборот зажглись тусклые огоньки. Так как застава находилась на берегу моря, пахло соленой водой и приключениями. Из джунглей доносился треск цикад, крики птиц, шуршание лиан и густой тропический запах.

– Мне тоже нравится, – вздохнула Гохан, увидев выражение лица Предерикса. – Напоминает о доме.

Фантом ничего не ответил, только сморгнул. У него дома не было, только временное убежище, укрытие от внешних опасностей – которое тотчас разрушалось. Их домик в Ричеззе наверняка давным – давно перешел во владение соседям, жилище Мастера снесли под корень. На островах сирокко он перебивался из одной пещеры в другую. От его дома осталась только память, яркое воспоминание запаха свежего хлеба, овощей и неровного света свечей на окне, голоса мамы.

– Не думай, что у тебя нет дома, – тихо произнесла Гохан. – Дом – не определенное место жительства, какое – то место, а то, где твои друзья… где тебе приятно. Где ты можешь расслабиться.

Предерикс вздрогнул. Императрица словно читала его мысли. Лицо его почти не было видно в тени лестницы, по которой они поднимались – или Гохан просто чувствует так же, как Фантом чувствовал ее легкую тоску по прошлому, когда все было упорядочено и когда не надо было волноваться за каждую следующую секунду своей жизни – умрешь или нет?…

Подъем прошел в молчании. Наконец они достигли верхней столовой для хозяев (была еще и нижняя, для приема гостей). Там все столы были убраны неизвестно куда, татами для сна были застелены тонкими свежими одеялами фуросики, а полы надраены до блеска. Через широкие окна в комнату попадал свет Орэос.

– Устраивайтесь поудобнее, – сделала широкий жест рукой Императрица. – Помыться можете внизу, завтрак подадим там же. А сейчас – спите!

– У тебя тут все хорошо устроено, – устало сказала Мастер, снимая с себя походный костюм и вешая его на стенное крепление специально для этого предназначенное.

– Я старалась, – усмехнулась Гохан. – Ладно, если кому что неудобно, можете позвать Кохаду. Он дежурит внизу, так что… Предерикс, пойдем, я отведу тебя в комнату.

Фантом кивнул, пробормотал что – то на прощание остальным и пошел за Императрицей. Он ощущал себя гораздо раскованнее, оставшись с Гохан один на один. Та же странно молчала. Предерикс тоже.

Комната Охотника находилась прямо над верхней столовой. Она была значительно поменьше, зато вместо циновок здесь были тонкие матрасики с более теплыми фуросики. В почетном углу комнаты висела сироккятская гравюра, изображающая горы на фоне заката, и стояла веточка цаомеи. Это явно была жилая комната, причем жили здесь состоятельные драконы.

– Это моя спальня, – подмигнула Фантому Гохан. – Не таращься так на меня, других мест не было!

Предерикс хотел было возразить, что преспокойно уместился бы в столовой, но что – то заставило его промолчать.

– Можешь ложиться, – почти что приказала Императрица, указывая на матрасик слева.

– Хорошо, – вздохнул Фантом, раздеваясь и снимая ситаги вместе с мечом. Как только он лег на кровать, то понял, что больше встать не сможет – от усталости у него просто отняло ноги. Хрустящее прохладное белье вкусно пахло травами, в тусклом свете Орэос все было в усыпляющем полумраке.

Между тем Гохан тоже приготовилась ко сну. Она накинула на плечи легкий халат с цветочным узором, подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался легкий южный ветерок. Императрица высунулась наружу, словно проверяя что – то, затем снова закрыла.

Это, может быть, и выглядело бы романтично, если бы не настороженное выражение лица драконицы. Даже сквозь дремоту Предерикс приметил эту странную деталь.

Хотя, – сонно подумал он, – ничего она замышлять не может… Просто проверяет порядок в городе…

Фантом перевернулся на другой бок, желая понаблюдать, что Гохан будет делать дальше, но на секунду закрыл глаза – и крепко заснул.

Проснулся Предерикс от того, что кто – то с силой тряс его за плечо.

– Проснись! Сротьно! Э – эй!

Фантом резко распахнул глаза – хотя бы потому, что говорили на ричезском с сироккятским акцентом. Услышать такой разговор в этих местах было невозможно.

Над ним наклонилась… Гохан. Даже в тусклом освещении было видно, как она взволнованна. На ней кое – как был накинут халат – явно вставала в сильной спешке.

– Что случилось? – быстро спросил Предерикс, инстинктивно садясь на татами.

– Беги! – горячо зашептала Императрица без малейшего предисловия. – Инате ты умереть!

Фантом тупо сморгнул и тряхнул головой. Только через секунду до него дошел смысл речи сирокко.

– Я умру? Почему? – не понял он.

– Ты умереть от свой меть! Не сейтясь, но скоро. Он принести тебе беды! Поэтому беги!

– Да какие беды?! – взревел Фантом.

– Тисе, не орать! – сдавленно шикнула на него Гохан, зажимая ему рот рукой. Рука ее пахла выжженным деревом и чем – то пряным. Предерикс мгновенно замолчал, вдыхая приятный аромат.

– На твоем мете резять прокрятие, – все так же быстро, однако более спокойно продолжала Императрица, – которое дорзьно тебя убить. Ты не знать о прокрятии Сакуры?

– Н – нет, – выдавил Охотник. – А почему вы говорите на…

– Потому сьто никто не дорзен нас срысять, – прошептала сирокко. Она отняла руку, хотя Охотник прекрасно мог разговаривать и так. – Это соверсенно секретно!

– Так что за… проклятие? Мастер говорила, что этому клинку много лет, но ни о каком проклятии я не знаю.

– Я так и поняра. Ты срысял когда – нибудь предание о Семи Регендарных Метьники?

– Нет, никогда, – ошарашенно произнес Предерикс. – То есть Семь Легендарных Мечников?

Уж слишком сложно было со сна «расшифровывать» речь Гохан.

– Да – да – да! Я рассказать тебе!

– Хорошо, рассказывайте… Только можно на сироккятском?

Императрица оглянулась по сторонам и перешла на этот язык:

– Хорошо, я буду говорить на сироккятском – все равно никто не должен заподозрить ничего страшного. Дело в том, что так называемый Совет Охотников зародился, когда восстали Демоны… Было это семь веков назад.

Предерикс сел поудобнее и приготовился слушать. Пока ему было неясно, что же за проклятье лежит на Сакуре, но, возможно, эта история даст ответы на многие вопросы.

– Двое Демонов, Длинноокая и Оса, каждый день уносили сотни жизней, рушили острова, отравляли материки. Драконы боялись даже открыть окно, не то что выйти из дома. За полями никто не ухаживал, животных перебили или жители, или же Демоны. Наступил страшный голод.

И тогда собралось семеро смельчаков на островах сирокко. Их искусство владеть оружием превосходило даже самого искушенного в боях мастера, они были умны, красивы и сильны. Они начали охотиться за Демонами – и зваться Охотниками за темными силами.

Спустя год им удалось изловить Демона Осу. Убить его было невозможно, и так появился первый акуманоки, «сосуд Демона». Им стал один из Охотников.

Но Длинноокая была столь сильна, что даже Охотникам не удавалось ее поймать. Они множество раз заставали ее врасплох, сражались на пустырях, серьезно ранили Демона… однако сами чуть не погибали и уходили ни с чем.

Тогда они пришли к старому кузнецу, который знал все секреты и скрытые уголки своего ремесла. Он ковал мечи и оружие. Вот у него – то Охотники и попросили сделать каждому по такому мечу, который будет защищать их, как живой, и который должен обладать силой, превосходящий других в сотни раз.

Кузнец выполнил их просьбу.

Для первого он выковал Меч – Призму, клинок, сделанный из гранитного стекла. Им невозможно было сражаться физически, но свет, преломленный через призму в лезвии, прожигал насквозь даже скалу.

Для второго кузнец создал двойные мечи. Они подчинялись лишь дракону с Демонической чадзи – ведь Охотник был акуманоки. Назывались мечи Двойными Демоническими Клинками.

Третий стал обладателем Короля Демонов. Благодаря этому клинку можно было усмирить любого дикого зверя и даже самого Демона.

Так каждый из Охотников завладели Шестью Легендарными Мечами. Без клинка остался лишь один из них – седьмой, самый младший, ведь старший приказал всем выступать на Демона. Времени на создание еще одного клинка не оставалось.

Тогда младшим овладела ненависть, горечь, обида – и зависть. Видя успехи своих товарищей, он не мог сражаться обычным мечом. И он решил сам выковать себе клинок.

По пути к логову Демона Охотники проходили мимо священной горы Ирогата. Там лежали редчайшие в мире руды, из которых были выкованы Легендарные Мечи. Отряд разбил лагерь на горе, а младший не спал, добывая руду Девственной Крови. Клинок, созданный из этой руды, впитывал кровь убитых ним драконов и становился за счет этого сильнее…

Охотник работал всю ночь, от заката до рассвета. Когда же отряд был готов продолжать путь, седьмой сжимал под одеждой рукоять его клинка.

И следующей ночью Охотники расположились за уступом, обогнув который, можно было выйти прямо к Демону. Их предводитель уже ожидал хорошей битвы – но принять участие в ней ему так и не удалось.

Под покровом ночи обладатель смертоносного меча, жаждая мести, встал со своего места, подкрался к мирно спящему командиру и одним ударом клинка отсек ему голову.

От шума проснулись остальные Охотники. Даже не успев понять, что произошло, они умерли за долю секунды. Лишь двоим из них удалось спастись бегством, а убийца спустился с горы и направился к кузнецу.

Серия убийств продолжалась. Со временем Охотник перестал мстить, а убивал просто ради вида крови. Ради развлечения. Клинок становился все сильнее благодаря чужим невинным жизням, кровь текла по его лезвию…

Охотник сошел с ума. Им управлял меч – его движениями, его мыслями, его желаниями. Любой, кто посмел приблизиться к нему, погибал на месте.

Но кара сама настигла его. Жертв вокруг не осталось, а кровь для меча была, как воздух для драконов. Клинок пронзил своего хозяина. Говорят, что перед смертью его владелец понял, что сотворил, и что им управлял меч. Но было поздно.

Проклятый клинок назвали Серебряной Сакурой – он был столь же смертоносен, сколько и красив. Изящное длинное лезвие черного цвета, залитое кровью…

Выжившие Охотники победили Демона Длинноокую. Их и другие Мечи передавались по наследству, но Сакура затерялась в слоях времени, как и другие клинки в скором времени.

Гохан закончила и перевела дух, глядя на застывшего Предерикса. Он медленно повернул голову к Сакуре, стоящей в углу. Управлял им… Пронзил своего хозяина… Кровь, как воздух для драконов…

– Это реальная история? – наконец спросил он. – Не легенда?

Императрица качнула головой.

– Нет… Я бы тоже этому не верила, если бы не эти клинки!

Фантом крепко сжал зубы. Серебряная Сакура верно служила ему, он подписывал ею договор. Он не убивал ради мести.

Но тут Предерикс обратил внимание на одну деталь.

– Вы сказали, «клинки»? – медленно начал он. – Во множественном числе. Вы видели еще один Легендарный Меч.

– Все верно! – быстро зашептала она, снова переходя на ричезский. – Помнись, стекрянный меть у дракон из «Цакуро»? Это – Меть – Призьма! Тот самый, Регендарный, из гранитное стекро!

У Фантома перехватило дыхание. И правда – стеклянный меч, как и описывала Гохан. Меч – Призма.

– Вы… уверены?

– На все сьто! И есри ты не избавиться от Сакуры, превратиться в сумаседсего!

– Нет, – крикнул Предерикс, – я не собираюсь никого убивать зря!

– Это сейтясь! А потом – собираться! Бросать меть и безять!

Фантом зашипел. Он не верил в эти сказки про кровь и прочее. Возможно, Гохан просто хочет таким способом от него избавиться…

– А может, вы сами хотите меня убить?! Мои друзья никогда бы так не поступили!

– Заткнись, дебил несчастный, – на сироккятском зарычала Императрица. – Я тебя спасти хочу, вообще – то! Или хочешь встретиться с праотцами? Говори! – и она тряхнула его за плечи.

– Не хочу! – выпалил Предерикс. – Но я не убегу! Поняли?!

Гохан как – то обмякла и понуро замолчала, отстранившись.

– Ладно, – глухо произнесла она. – Можешь спать дальше.

Она свернулась тугим клубком на татами, но Предерикс видел, как блестят в свете Орэос ее глаза. Уснула ли Императрица, Фантом увидеть не успел, потому что сам провалился в сон – уже до самого утра.

А на следующее утро они узнали, что Арум мертв. И не просто мертв – убит.

Глава 9. Преступление и наказание

Произошло это так.

Предерикс проснулся раньше всех от неприятного гнетущего чувства. Всю ночь его мучили какие – то смутные кошмары: кровь, клинки, убийства и прочая чепуха. Но настроение от этого отнюдь не улучшилось.

Встав, он выглянул в окно. Солнце еще не встало, однако нежно – зеленые лучи зари уже проникли в светлую комнату. Весь лагерь спал. Стояла звенящая тишина, которая неприятно давила на уши.

Фантом тряхнул головой. Да ну, обыкновенный кошмар, с кем не бывает. Просто надо пойти проветриться.

Справа от него на татами свернулась клубком спящая Гохан. Предерикс невольно залюбовался ей – даже во сне Императрица оставалась очаровательной, что удавалось не многим драконицам.

Поэтому Охотник как можно тише поднялся со своего спального места, свернул циновку в рулон, накинул на себя пояс ситаги – только вот Сакуры в нем не было. Предерикс инстинктивно потянулся в угол, где должен был стоять его клинок, но не обнаружил его и там.

Тут Фантом уже забеспокоился. Он завертел головой по сторонам, пытаясь отыскать оружие. Бесполезно. В комнате меча не наблюдалось.

Предерикс скрипнул зубами. Неужели сперли? По идее, надо было спросить у Гохан… Но ему совершенно не хотелось ее будить. Может, поискать в верхней столовой? Вряд ли его команда тут причастна, однако проверить стоило.

Поэтому он быстро привел себя в порядок, умылся водой из стоящей в углу вазы (может, она и не была для этого предназначена, но Предерикс об этом не подумал) и направился вниз по знакомой ему лестнице. При свете дня он увидел, что стены исписаны священными изречениями и гравюрами. Росписи были очень старые, наверняка перенесенные с помощью пространственно – временных техник с Острова.

Идти в столовую было недолго, меньше минуты. И только шагнув вниз с последней ступеньки, Фантом заметил нечто странное: дверь была слегка приоткрыта, а из – под нее тек маленький серебряный ручеек…

У Предерикса перехватило дыхание. Он моментально рванулся к двери и с грохотом распахнул ее одним ударом ноги, чуть ли не снеся с петель.

Вся его команда мирно спала. Тигрица и Клык крепко обняли друг друга крыльями, Мастер свернулась в углу… Но весь пол был залит кровью. А на одной из циновок, гротескно изогнувшись с нереальной позе, лежал Арум – с длинным острым клинком, вертикально торчащим у него из горла.

Даже на таком расстоянии Фантом смог прочесть сироккятскую надпись у рукояти меча: Серебряная Сакура.

Нет. Нет. Нет. Не может быть. Я не мог этого сделать. Я этого не делал. Нет!

Предерис в ужасе поднес к глазами свои руки. Они были по локоть в крови – не свежей, а уже успевшей засохнуть.

Охотник истошно завопил и бросился вон.

В приемном зале внизу собрались все драконы.

Бледная, но воинственно взъерошенная Гохан в белом асэро с таким же букетов, умело вколотым в рога. Даже в панике и суматохе она смогла буквально за минуту подобрать и одеть подходящий наряд.

Вконец растерянный Клык. Он часто моргал и переводил ошарашенный взгляд то на Предерикса, то на Мастера. Та стояла у двери, нахмурившись и слегка опустив голову, словно собиралась атаковать.

Рядом с Кусито – Тигрица. Она постоянно всхлипывала и выглядела не менее жалко, чем ее брат.

В углу, как солдат на параде, вытянулся по струнке Кохада. Кто его допустил, непонятно, но почему – то он все равно присутствовал. На лице сирокко была написано вежливое почтение – к кому, тоже было неясно.

«Гостя программы», Предерикса Мунлайта, чуть ли не насильно посадили на стул посередине комнаты. Он до зуда в деснах сжимал челюсти, а на ладонях выступила кровь от того, что Фантом вцепился в чешую острыми когтями. Сакура, разумеется, так и торчала в горле несчастного Арума – забрать ее Предериксу не дали.

В лагере жизнь уже шла своим чередом. Крестьяне вышли на работу на плантации, стражники стерегли городок, торговцы распродавали свои товары, и все требовало внимания Императрицы – но двери во Дворец крепко закрыли, окна тоже, да и пока никому услуги Гохан не требовались.

Тем временем в приемном зале происходило очень и очень важное дело. Это можно было бы назвать совещанием или общим советом, если бы все не говорило о том, что Предерикса в буквальном смысле судят.

Дикий крик Фантома разбудил всех обитателей Дворца, включая слуг, и удивительным образом не долетел до ушей жителей лагеря. Истерить он не истерил, но завопил достаточно громко, чтобы Гохан свалилась с лестницы.

И теперь команда вместе с Императрицей (Кохада не в счет) решали, что делать с Предериксом.

Присутствующие сразу разделились на две группы. Первая состояла из Фантома и Гохан, они отстаивали невиновность Охотника. Во второй были Кусито, Тигрица и с какого – то перепугу Клык (Кохада опять же был не в счет).

Когда сумуканец заявил, что считает Предерикса виновным, у того чуть челюсть не отвисла. Добрейший Клык никогда бы так не сказал даже по отношению к убийце – хотя бы потому, что постеснялся бы.

У Фантома сразу родилось недоброе подозрение, что это было сказано по чьему – то наущению. Возможно, истинного убийцы Арума.

– Повторяю, Предерикс никого не убивал, – с нажимом произнесла Гохан. – И точно не смог этого сделать.

Кусито тяжело вздохнула и потерла виски.

– Гохан, – устало сказала она, – я доверяю тебе, как себе, но сейчас мы выясняем не про то, кто украл из буфета пирожки, а кто убил Арума. Разве у тебя есть точные доказательства невиновности Предерикса?

– Да, – напряженно ответила Императрица. – Я всю ночь не спала и уверяю, что точно не видела, как он вставал или куда – либо отлучался. Это может подтвердить и горничная, убирающаяся на вашем этаже ночью…

Мастер качнула головой.

– Мы не можем допросить горничную. Тогда все произошедшее здесь выйдет наружу… Но кто убил Арума, если не Предерикс? Только он мог взять меч, пойти вниз…

– Я этого не делал! – выпалил подсудимый. – Гохан права! Я ни разу за всю ночь не выходил из комнаты. Почему вы так не хотите допросить горничную?

Лицо Кусито дернулось, словно схваченное судорогой.

– И правда, почему? – насела Императрица. – Она не станет врать ради выгоды Предерикса. Более того, мои слуги хорошо вымуштрованы и давали мне клятву крови, что будут подчиняться любому моему приказу. Сироккятское слово твердое.

Казалось, слова Гохан причиняют Мастеру физическую боль. Она поморщилась, бросила быстрый взгляд на дверь и наконец произнесла:

– Хорошо, зови ее. Я не хочу скандала, но… зови.

– Ой, да это я должна не хотеть скандала! – цокнула языком Императрица. – Тебе – то что? Кохада!… Стоп, а ты что здесь делаешь?

– Мне уйти, ваше величество? – вежливо поклонился сирокко.

– Да, уйди и позови ночную горничную, – приказала Гохан. – Пошел, пошел.

Кохада еще раз молча поклонился и вышел за дверь. Все замолчали. Через пару минут сирокко вернулся с драконицей средних лет не очень выдающейся внешности: маленькие глаза, тусклая чешуя, короткие крылья. Тем не менее, она держалась, как слуга в королевском дворце, не меньше. Увидев Предерикса на стуле посередине комнаты, она даже не моргнула глазом. Настоящий образец чопорности и пристойности.

– Да, ваше императорское величество? – низко склонила голову драконица. – Что вам будет угодно?

– Сиката, ты сегодня убиралась на третьем этаже возле верхней столовой?

– Конечно, ваше императорское величество.

– Ты кого – нибудь видела… во время уборки? Кого – нибудь, кто спускался с лестницы или заходил в столовую… – Гохан многозначительно покосилась на Кусито.

– С лестницы никто не спускался, моя госпожа. В столовую заходила я, чтобы протереть полы. Больше я никого не видела.

Императрица и Предерикс переглянулись. Мастер нахмурилась.

– А во сколько ты убиралась там? – спросила Кусито. Сикату, казалось, такой вопрос ничуть не удивил.

– В промежутке между полночью и часом.

– Что ты делала потом? – влезла Гохан.

– Вычищала татами на первом этаже, а после этого постирала белье. На этом моя смена закончилась.

Горничная отвечала очень кратко, исключительно по существу. Она не добавляла ни каких – то лишних фактов, ни дополнительных фраз – только ответ на заданный вопрос.

– И никто не проходил, точно – точно?

– Да, ваше императорское величество. Я никого не видела.

– Мгм, – нечленораздельно буркнула Императрица. – Спасибо, Сиката, можешь идти.

– Благодарю, ваше императорское величество. Я всегда к вашим услугам.

Горничная поклонилась и в сопровождении Кохады покинула помещение. Как только она удалилась, Гохан круто развернулась к своей тете и выпалила:

– Ну что, съела?

– Нет, – угрюмо отозвалась Кусито, – потому что Арум умер около двух – трех часов ночи. Горничная попросту не могла увидеть убийцу.

Императрица ошарашенно заморгала. Предерикс почувствовал, как по чешуе пополз неприятный холодок. О – оу…

И кто теперь докажет, что он невиновен?

– То есть это так точно установлено? – язвительно поинтересовалась Гохан, довольно быстро придя в себя. – Императорским советом, я так понимаю?

– Не советом, а наукой. Подобное можно определить по состоянию крови и тела с точностью до получаса. В этом плане алхимия продвинулась особо.

Теперь пришел черед Императрицы дергаться на стуле. Фантом вцепился в спинку стула, чувствуя, что не выгорит. Если уж наукой установлено…

Но разве Мастер сама верит этому бреду? Она слишком хорошо знает Предерикса, чтобы самой судить о разумности каких – то поступков. И тем более Клык с Тигрицой! Двойняшки никогда в жизни не были настроены против Охотника; Клык считал его своим командиром, полностью полагался на него, а Тигрица слишком веселая, чтобы обвинять кого – то в убийстве.

Нет, здесь дело было не чисто.

Гохан, похоже, тоже это поняла.

Но говорить почему – то не стала.

– Так если даже Предерикс убил – чего он, конечно, не делал, – то что вы хотите предпринять в связи с этим? – Голос Гохан сочился ядом. Мастер и бровью не повела.

– Наказать, – вдруг произнесла Тигрица. Все резко развернулись к ней, но драконица даже не обратила на это внимание. Ее взгляд был устремлен только на Предерикса; голос дрожал, однако был тверд.

– Тигрица… – начал Фантом. Он впервые в жизни почувствовал робость перед этой уверенной энергичной сумуканкой, готовой пожертвовать жизнью ради своего дела.

– Наказать? – оборвала подсудимого Кусито.

– Да, – припечатала Тигрица, все так же не отрывая взгляда от Предерикса. – Наказать по закону. Я не собираюсь терпеть, если виновный останется без наказания.

– Да с чего вы все?!… – взревел Охотник, вскакивая с места.

– Сидеть! – гаркнула Мастер, с силой ударив ладонью по скамье. Предерикс дернулся и сразу упал обратно на стул.

– Тихо, – прошептала Гохан, сжимая руку Фантома. Это прикосновение заставило Предерикса беспрекословно повиноваться и затихнуть.

– Ты помнишь, – начала тем временем Кусито, – какой – нибудь плохой сон сегодня ночью? Или что – то вроде этого?

Внутри у Предерикса все сжалось. Гохан медленно покосилась на него. Тот крепко сжал зубы, а Императрица, быстро смекнув, что к чему, кивнула: говори. Если будешь молчать, станет хуже.

– Д – да, – через силу выдавил Фантом. Взгляд Тигрицы заставлял его все больше напрягаться; он чувствовал, что скоро сорвется. – Был… Кошмар.

– А ты уверен, что это был именно кошмар?

Охотник нервно выглянул в окно. Там был самый обычный день – ярко светило утреннее солнышко, в лагере у домов беззаботно играли маленькие драконята, а их матери хлопотали по хозяйству. Стражники у ворот от нечего делать резались в карты.

Но со стороны горизонта, с востока, стремительно надвигались черные штормовые тучи. В эту же секунду сверкнула молния; вдалеке ударил гром. Драконята поменьше с визгом бросились врассыпную, а старшие поспешно начали затаскивать горшки, кувшины и прочую утварь под крышу.

Это знак, – тоскливо подумал Предерикс, отворачиваясь от окна. – Невиновным мне отсюда не выйти.

– Так что? – продолжала допытываться Мастер.

– Уверен, – с нажимом проговорил Фантом. – Это точно был кошмар. А не реальность.

Но внутри у него уже зарождалось сомнение. Ему снились как раз все эти ужасы! Кровь, убийства, трупы… Да и с какой стати Кусито быть такой уверенной, если бы он никого не убивал? И уж двойняшкам… Он мог убить. У него одного была возможность беспрепятственно взять меч, спуститься вниз – и все.

Да и немудрено, что Предерикс ничего не помнит! Это вполне могло быть своеобразное сумасшествие. Хотя не такое уж и своеобразное, в детстве он слышал историю про маньяка, который свято верил в то, что в жизни и мухи не обидил.

Если так, то Фантом опасен! С ним и впрямь что – то надо делать! А вдруг жертвой следующего нападения станет Мастер? Тигрица? Гохан?

Охотник вздрогнул. Его охватил жуткий страх, непонятно за кого. Как там говорила Гохан? Меч убил своего же владельца. Неужели такая участь постигнет и следующего его хозяина, Предерикса?…

Кусито продолжала допрос.

– Так ты точно – точно знаешь, что не вставал с кровати и не спускался вниз? Или, возможно, делал что – то подобное в своем сне?

– Нет! – с надрывом выкрикнул Фантом. – Я… Или… Я не знаю!

Он порывисто вскочил со стула. Гохан нервно хлестнула хвостом и схватила его за руку, но это не помогло. Предерикс ощутил волну паники. Впервые в жизни он попал в по – настоящему безвыходную ситуацию.

Мастер слегка прищурилась и наклонила голову.

– То есть не знаешь?

За окном по крышам домов забарабанили первые капли дождя. Небо вновь на секунду озарилось яркой белой вспышкой; прогремел громовой раскат, но уже гораздо громче. Во Дворце заметно похолодало. По телу Фантома прокатилась дрожь, однако отнюдь не от холода.

Он на самом деле сумасшедший. Он убил Арума. Он все это сделал.

Кто же я сейчас? Чем думаю? Что могу сотворить в следующую секунду?

– Не знаю, – ответил Фантом. Кусито, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Предерикс почувствовал странную безвольность, которая разлилась по телу.

– Сядь, – приказала Мастер. Предерикс послушно выполнил приказание; сирокко чуть подалась вперед.

– И ты… – медленно заговорила она, – признаешь… что убил Арума… находясь не в своей памяти?

Да, признаю, – чуть не произнес Предерикс и уже открыл рот, но резко захлопнул его и прикусил язык.

Боль помогла ему прийти в себя. Охотник тряхнул головой и отвел взгляд. Сознание сразу прояснилось. Его только что пытались загипнотизировать?…

– Не совсем, – уклонился Фантом. Кусито потерла лоб.

– Не совсем? Хотя я надеюсь на твое благоразумие. – Мастер встала с места и подошла к окну, отвернувшись от присутствующих. – Оцени произошедшее сам. Просто будь честен с собой. Мог ли ты убить и делал ли это? Подумай.

Только сирокко проговорила эти слова, как неподалеку оглушительно ударила молния. Небо сотряслось от раската грома. Дождевые капли забарабанили еще сильнее – казалось, еще чуть – чуть, и они пробьют крыши зданий. Особо крупные капли мощно ударялись об рыхлую землю и, как маленькие бомбочки, оставляли после себя глубокие воронки.

Лагерь сразу опустел. Крестьяне скрылись в своих избушках, дети попрятались под крыльями у матерей, стражники забились в дозорные башни. Во Дворце сразу стало темно, несмотря на то, что был день.