Текст книги "Клуб грязных девчонок"

УСНЕЙВИС

У меня должна была развиться депрессия. Почему? Во-первых, я справила на прошлой неделе день рождения, и теперь от тридцатилетия меня отделяет год. Я не замужем, не обручена и не разведена. У меня нет детей.

Это раз. Затем все эти статьи о том, что в наш век женщины с двадцати семи лет начинают терять способность к деторождению. Этозначит, что мои яйцеклетки уже два года теряют качество, ая еще ни на йоту не приблизилась к материнству.

Но все это не повлияло на меня катастрофически. Напротив, я счастлива. Кажется, счастлива впервые в жизни. Говорю это для мои:; читателей – неважно, беретесь ли вы за мою колонку с удовольствием или неохотно, – читаете и ладно. Вы решите, что это из-за моего ненаглядного? И будете правы. Он скрасил мне жизнь. Но главным образом я счастлива потому, что поняла: у меня уже есть то, что я так долго искала. И есть давно – целое десятилетие.

Я говорю о семье. Та, в которой я родилась, была не очень. И мне не повезло: я не нашла мужчину, чтобы создать другую. Но я была слепа и не замечала, что женщины, с которыми я дружила последние десять лет, и есть моя настоящая семья. В любом смысле. Они любящие, шальные, одаренные, воодушевленные, живые. Семья, о которой я всегда мечтала.

И когда бы я ни начинала сомневаться в себе, когда бы боль прошлого ни тянула меня в бездну, именно они, а не мать, не отец, не приятели и не начальники удерживали меня на плаву. Они напоминают мне, что я красива. Убеждают, что у меня есть будущее. Несли я ощущаю себя старой и впадаю в отчаяние оттого, что мне никогда не удастся завести семью, они приходят на помощь и заявляют ясно и понятно: у меня уже есть семья.

Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес

У нас был, как бы я назвала, экстренный междусобойчик sucias.

Присутствовали все, кроме Сары, которая еще не выписалась из больницы, и Эмбер, которая путешествовала по Теннеси – представляла свой новый альбом. Альбом, mi'ja. Она позвонила мне несколько недель назад, чтобы сыграть прямо из студии законченную песню. Меня мороз продрал по коже. Хотя, может быть, от batido de guayaba[161]161
  Коктейль из гуайавы (исп.)


[Закрыть] и лишнего мороженого. Мы над ней подтрунивали. Но уж такие у нас характеры. А я горжусь ею.

Поужинать мы собрались из-за Сары. Ребекка сочла, что нам следует объединить силы и разработать план, как уберечь ее от новой опасности. Съездив в больницу и узнав, как Сара защищает того типа – утверждает, будто он собирался ее обнять, а она сама споткнулась, – я всем сердцем поддержала Ребекку.

Мы встретились в «Умбра», одном из самых фешенебельных новых ресторанов в городе. Зал представлял собой длинное помещение с высоким потолком. Здесь подавали нечто вроде европейских деликатесов, в воздухе плавал запах чеснока и аромат пирожных со взбитыми сливками. Идея принадлежала Лорен – это она сподвигла нас явиться сюда, написав в своей колонке, как мало блистательных женщин – шеф-поваров и одна из них здесь, в «Умбра». Хотя мне, честно говоря, наплевать, какого рода гениталии у того, кто готовит ужин. Мне важно одно – чтобы еда была хорошей. На каждом столике красовалась большая зеленая бутылка итальянской газированной воды в ведерке для шампанского. И должна сказать, что даже в Риме я такой вкусной воды не пивала. Пришлось вернуться в Бостон, чтобы отведать изысканное итальянское питье. Понимаете, о чем я? О том, что все наперекосяк!

Ребекка уже сидела за столиком неподалеку от бара, когда мы с Лорен вошли в ресторан (я подхватила ее с работы, когда ехала на встречу). Никак не возьму в толк, почему она не купит себе машину. Наверное, считает, что нам приятно возить по всему городу ее кудрявую головку и выслушивать вечные жалобы на начальника. Если уж ты так ненавидишь его, уходи или прикуси на какое-то время язык, пока сама не выбьешься в начальство.

На Ребекке был бежевый двубортный пиджак (я видела такой в бутике Энн Клайн в «Саксе») поверх синего валийского свитера. Она заняла мой любимый столик с видом на собор Святого Креста на другой стороне Вашингтон-авеню. Сидишь себе, смотришь на красивое здание из серого камня, ешь, пьешь итальянскую шипучку и представляешь, будто ты в Европе, только здесь лучше, потому что люди правильно говорят по-английски и по-испански. Публика – служащие от двадцати до сорока. Хорошие манеры, стильная, несколько небрежная одежда. Я порадовалась, что на наш междусобойчик влезла в костюм Каролины Херрера «в елочку» и туфли от Стюарта Вейцмана, типа «Опра Уинфри» на шпильках. Я закончила работать еще два дня назад и остановилась в «Гули-анодей спа» на Ньюберри-стрит, чтобы сделать припарки козьим маслом – мои любимые. Теперь моя кожа такая мягкая, что я почти таю. И поскольку я бываю там постоянно, мне порекомендовали краску для ресниц – иссиня-черную. Мне понравилось. Но хотя там целый салон и все им восхищаются, я посмотрела на работающую в нем белую женщину с тонюсенькими волосами и поняла: до моих волос им всем далеко. Они не знают, как добиться таких. Волосы я оставлю своим девчонкам из Роксбери. Я знала, что хорошо выгляжу. И сидящие за стойкой парни тоже это знали, потому что вовсю пялились на меня. Интересно, сколько стоит это владение на квадратном фундаменте? Я уже почувствовала себя его владелицей.

Ребекка читала последний номер «Ин стайл» с дамочкой не первой свежести на обложке – из тех, что и в сорок пять смотрятся сексуально. Рядом на столе лежало с полдюжины статей, посвященных синдрому забитой женщины, насилию против женщин и эффективным навыкам противостояния жестокости. Видите, Ребекка обо все позаботилась. Это я работаю на некоммерческую организацию, и мне следовало бы подумать о подобных вещах. Я учусь у очень немногих, но Ребекка меня восхищает. Сегодня ее волосы выглядели немного по-другому.

– Ты что, осветлилась? – спросила я.

– Чуть-чуть подрыжила, – ответила Ребекка, смеясь и касаясь волос. – Нормально?

– Тебе идет. Мне нравится.

Нашему официанту – стильному, напыщенному, шикарному – не были нужны ни ручка, ни блокнот, чтобы запомнить даже самый большой заказ. Иногда, mi'ja, мне становится не по себе, если вижу рядом человека, понапрасну тратящего свой талант. Неужели с такой-то памятью он не мог найти себе лучшего занятия?

Сплошные объятия. Мы виделись в больнице, перезванивались по телефону, но впервые с тех пор, как случилось несчастье с Сарой, собрались все вместе.

– Ужасно! – начала я.

– Я потрясена, – подхватила Ребекка. – В уме не укладывается.

– Бедняга Сара, – кивнула Лорен. – Не могу поверить.

Все покачали головами.

– Сколько всяких трубок, – поежилась я.

– Она очень страдает, – согласилась Ребекка.

– Поэтому нам надо добиться, чтобы Роберто убрали от нее, – заявила Лорен.

Я недоверчиво посмотрела на нее:

– Надеюсь, ты шутишь?

– Нисколько, – ответила она. Ребекка взглянула на меня и вздохнула.

– Этот цвет идет тебе, – повернулась она к Лорен. На той были замшевая оливковая рубашка-жакет поверх стильной кремовой девонской водолазки, облегающие джинсы, высокие, цвета ириски, сапоги для верховой езды и маленькие золотые колечки в ушах. В последнее время Лорен похудела и хорошо выглядела.

– Где ты купила эту рубашку? – Я пощупала ткань. – Хорошее качество.

– Как всегда, у Энн Тейлор, – ответила Лорен. – Извини, что касается магазинов, у меня небогатая фантазия.

– Идет к твоим волосам, – добавила Ребекка, и я удивилась: обычно она не делала комплиментов Лорен. – Будет еще лучше с твоим серебряным колье.

От Ребекки пахло бодрой яблочной свежестью, и я решила, что это духи от Элизабет Арден. Чем пользовалась Лорен, я не угадала – только различила цитрусовый аромат с терпким оттенком.

– Что это у тебя за духи?

– Ах эти. – Она понюхала запястье. – Называются «Бергамот». Из «Боди шоп». Нравятся?

– В самом деле приятные. Как ты говоришь, они называются?

– «Бергамот». – Лорен порылась в своем немаленьком рюкзачке и выудила флакон. – Вот, возьми.

– Нет, с какой стати.

– Перестань. Я куплю себе еще. Захожу в этот магазин каждую неделю. Обожаю все, что там продается. Не стесняйся, я их только что распечатала. – Лорен поцеловала меня в щеку.

Иногда она такая типичная карибка. Интересно, сознает ли это Лорен?

– Спасибо, милая. – Понимая, что спорить бесполезно, я открыла флакон и дважды помазала за ушами. – Приятные. Понюхай, Ребекка.

Ребекка приблизила открытый флакон к лицу и одобрительно кивнула:

– Приятные. Рада, что вы вырвались. Пошли к столу.

– И я, подружка. – Пожав руку Ребекке, я подтолкнула плечом Лорен. Та была все еще напряжена – что-то имела против Ребекки, и мне это совсем не нравилось. – Отличная идея. Хорошо, что мы собрались.

– Да, прекрасная идея, – согласилась Лорен.

Мы сели. Последовав примеру Ребекки, я развернула на коленях салфетку. А Лорен медлила, хотя с восторгом хватала из корзины горячие булочки. Я потянулась и деликатно положила ей на колени салфетку.

Она удивленно взглянула на меня и улыбнулась.

– Маленькими кусочками, – прошептала я. – Отщипывай пальцами, а не откусывай зубами.

– Какие вам принести напитки, дамы? – спросил официант.

– Мне коку, – попросила я. – С лимоном.

– Обычную или диетическую?

– А что, кому-то кажется, что я на диете? – Я отодвинулась от стола и показала на свой живот. У официанта затрепетали ноздри. Он покраснел и, похоже не знал, что ответить. Sucias рассмеялись.

– Одну обычную коку, – повторил он и повернулся к Лорен: – А для вас, м'эм?

– С каких это пор я стала м'эм? – И глаза она тоже подкрасила великолепно. Фиолетовым. Сколько лет мне не удавалось убедить ее использовать этот цвет.

– В таком случае, мисс, – с изысканной пакостностью уточнил официант. – Так лучше?

– Гораздо, – кивнула Лорен. – Меня устроит стакан «Пеллегрино».

Перед Ребеккой уже стоял стакан холодною чая. Она подтолкнула к нам пачку статьей:

– Вы, девчонки, может, все это знаете, а я для себя извлекла много нового.

– Не сомневаюсь, – хмыкнула Лорен. Не понимаю, почему она постоянно грубит.

– Элизабет придете минуты на минуту, – Пришлось срочно менять тему. В присутствии Лорен я постоянно должна заглаживать ее ляпы. Она, как моя мать, сначала скажет, потом подумает.

– Да, – согласилась Ребекка, – подождем ее.

– Бедная Сара, – продолжала я. Вспомнила ее лицо в синяках и чуть не расплакалась. – Почему она нам ничего не рассказывала?

Ребекка и Лорен покачали головами. Мы молча смотрели в меню.

В дверях появилась Элизабет и быстро направилась к нам. На ней были ее обычные джинсы, кроссовки, майка и мужская куртка. И никакой косметики. Новый всплеск объятий. От Элизабет пахло мылом «Дав».

– По-моему, меня выследили, – испуганно сказала она.

– Кто? – спросила я.

– Репортеры.

Лорен так решительно подошла к окну, словно у нес в руках была бейсбольная бита. Да, эта женщина всегда и везде готова дать отпор.

– Не беспокойся, мы открутим им голову, – проговорила я.

Лорен между тем уже вышла на тротуар и наскакивала на какого-то человека с фотоаппаратом на шее. И тот, как почти все, кто испытал ее натиск, попятился и ретировался. Лорен в поисках новых вражеских сил обвела глазами улицу и двинулась к машине, стоявшей на противоположной стороне во втором ряду.

– Ее когда-нибудь пришибут, – вздохнула Ребекка.

– Ничего, все порядке. Она умеет за себя постоять, – сказала я.

Ребекка подвинула Элизабет пачку статей. Подошел официант, моментально узнал ее и просиял:

– Это вы? Не могу поверить!

Элизабет, не зная, чего ожидать, напряглась. Я тоже.

– Я вас… так люблю! – воскликнул официант. – Вы – моя героиня. Такая мужественная. Наш кумир.

– Спасибо. – Элизабет смутилась. Она смотрела, как Лорен спорит с парочкой сидящих в мини-фургоне мужчин среднего возраста. Официант проследил за ее взглядом.

– Не беспокойтесь. Пусть только попробуют сунуться – мы защитим вас. Хоть я на вид голубой, но дерусь как настоящий мужчина.

– Благодарю! – рассмеялась Элизабет.

– Знаете, – пузырился официант, – в жизни вы еще лучше, чем на экране. Вот уж чего не мог себе представить.

– Спасибо.

– Не за что. Что вам принести выпить, Лиз? Все за счет заведения.

Другие официанты шептались и показывали на нас пальцами.

– Воды.

– Прошу вас. Все за счет фирмы. Как насчет вина? У нас потрясающая винная карта иностранных напитков.

– Я не пью, – ответила Элизабет.

– Ну, хотя бы чай или кофе?

– У вас есть горячий шоколад? – Элизабет вздрогнула, словно сказала глупость.

– Собью вам капуччино-мокко. Хорошо? – Официант положил руку на плечо Элизабет, словно они были давнишними знакомыми.

– Если не трудно.

– Я мигом.

Когда он ушел, Элизабет с облегчением вздохнула.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Да, – кивнула она. – Хотя прославилась не тем, чем надо. Не очень приятно.

– Еще бы. – Ребекка проводила официанта подозрительным взглядом.

Вернулась Лорен. Ее щеки раскраснелись от холода. Она ругалась сквозь зубы.

– У тебя есть пистолет? – спросила она Элизабет.

– Нет.

– Стоит приобрести.

– Не смеши нас. – Ребекка оторвалась от меню.

– Ей нужен пистолет, – настаивала Лорен. – Глупо позволять этим типам рушить жизнь. Мне стыдно за наше ремесло.

– Давайте лучше подумаем, что будем есть, – весело проговорила я.

– Я только хотела помочь, – нахмурилась Лорен.

– Разумеется, mi'ja, – согласилась я. – А теперь сядь и выбери что-нибудь в этом чудесном меню. – Я подала ей меню. С Лорен приходится возиться как с ребенком.

Официант принес напитки и начал трещать, рекламируя лучшие блюда дня:

– На закуску у нас мидии под базиликовым соусом, просто сказка. Суп дня – потаж из лука-латука и лангустного масла – не поверите, пока не отведаете. На второе постный свиной рулет – умереть не встать, картофель, соль, суфле, пальчики оближете. – У меня потекли слюнки. – Готовы сделать заказ, девочки? – Ребекка кивнула и обвела нас взглядом. Мы все кивнули. – Тогда начнем свае, Лиз.

– Я возьму потаж из лука-латука. А что вы скажете о крылышках ската?

– Прекрасный выбор. Крылышки ската – это всего четыре места этой рыбы, где нет костей. Их жарят с цветной капустой, картофелем и заправляют горохом и крошкой вяленого бекона.

– Заманчиво. Я возьму.

– Теперь вы, – повернулся ко мне официант.

– Мне на закуску грудинку и салат из креветок.

– И то и другое?

– Естественно. – А чего он ожидал? Порции здесь так малы, что их едва можно рассмотреть. – И еще филе палтуса.

– Превосходный выбор. – Он посмотрел на Лорен: – Вы, мисс?

– Постойте, – перебила я его. – Я еще не закончила.

– Извините. Продолжайте.

– Я тоже хочу попробовать потаж из лука-латука.

– Отлично. Что-нибудь еще?

– Не забудьте принести хлеб.

– Разумеется. Еще какие-нибудь пожелания? Я приложила палец ко рту и немного подумала.

– Пожалуй, все.

– Мисс? – Он снова обратился к Лорен. Она уставилась в меню.

– Я возьму порцию пасты.

– А на закуску? Не хотите овощи?

– Они очень сытные?

– Нет, совсем легкие.

– Тогда подойдет.

– Превосходно. Что-нибудь еще?

– Достаточно.

Он смерил меня долгим взглядом.

– А вам, мисс?

– Только saucisson[162]162
  Колбаски (фр.)


[Закрыть], – улыбнулась официанту Ребекка.

– А еще?

– Все.

– Небольшой заказ.

– Мне вполне достаточно.

– Да брось ты, – поддержала я официанта. – Так себя голодом заморишь.

Но Ребекка покачала головой и отдала официанту меню. Он ничего не записывал, но безошибочно повторил весь заказ и отправился на кухню.

– Итак… – начала Ребекка.

– Итак… – эхом отозвалась я.

– Мы собрались, чтобы вместе подумать и выработать стратегию, как помочь Саре. Она больше не должна испытать ничего подобного.

Лорен, опиравшаяся локтями на стол, закатила глаза.

– Превосходная мысль, – похвалила я. – Давайте все обмозгуем сообща.

– Не исключено, что она все еще любит его, – продолжала Ребекка. – Нам трудно понять почему. Но это так. И нет смысла критиковать ее за это. Но надо дать понять Саре, что она заслуживает большего. И пусть знает, что мы с ней.

Элизабет подалась вперед и прокашлялась:

– Идея хорошая. Однако мне кажется, нам следует найти способ, как лучше обращаться с Сарой.

– И как же? – заинтересовалась Лорен.

– У нее неплохие показания. Врачи говорят, что она не в коме, но много спит, потому что ей дают обезболивающие. Но скоро Сара сможет нормально общаться. Она не должна понять, что мы что-то замышляем или жалеем ее.

– Учтем, – согласилась Ребекка. – Как, по-твоему, нам следует себя вести?

В этот момент зазвонил мой мобильник. Я ответила – говорил Хуан. Он хотел выяснить, где я нахожусь. Я сказала, что в «Умбра». Пусть знает, что я светская, стильная дама. А затем попросила больше не звонить. Хуан еще бормотал, но я нажала кнопку разъединения. Я пропустила многое из того, что обсуждали sucias.

– Извините, – сказала я. – Не просветите меня?

– Лиз считает, что с Сарой нельзя вести себя как с жертвой, – объяснила Ребекка, – поэтому мы решили завалиться к ней все вместе, но пусть в основном говорит Лиз. Они близкие подруги – Лиз знает, как себя держать.

– Грандиозно.

– А может, скинуться и дать Роберто на бедность? – пошутила Лорен.

– Забавно, – хмыкнула Ребекка. – Но давайте обсудим все серьезно. Дело нешуточное.

– Она хотела поднять настроение, – поддержала Лорен Элизабет. – Почему ты постоянно на нее кидаешься?

– Я? – удивилась Ребекка. – Лорен ничего не принимает всерьез. И, по-моему, это она на меня кидается.

У меня перехватило дыхание. Вот уж не ожидала, что Ребекка выскажется настолько прямо.

– Я не кидаюсь на тебя, – вспыхнула Лорен.

– Именно это ты и делаешь. Что бы я ни сказала, закатываешь глаза, вздыхаешь, надуваешься. Что я тебе сделала? – Никогда не слышала, чтобы Ребекка говорила так сердито.

– Господи! – проговорила я. Ну что с ними делать? Ведут себя так, словно сидят здесь вдвоем.

– Ты настолько зажата, что меня от тебя воротит, – не выдержала Лорен. – Да, я пошутила, ну и что? Ты строишь из себя всезнайку, тычешь нам статейки, хочешь руководить разговором и выстраивать стратегические планы. Делаешь мне комплимент, но при этом критикуешь за то, что я не надела колье. Ведешь себя, как на совещании. Богом клянусь, ты даже с подругами не можешь расслабиться.

– Зажата?

– Ты меня слышала.

– Но, по крайней мере, не бешусь и держу себя в руках. Не кричу на весь свет, какие у меня проблемы.

– Что ты имеешь в виду?

– Эй, девчонки, довольно, – прервала их Элизабет.

– Ну нет, – возразила Лорен. – Это давно назревало. И я скажу все, что думаю.

– Прекратите! – потребовала я. – Лорен, прекрати сейчас же. – Взглянув на нее, я с изумлением поняла, она дико завидовала Ребекке. Как я этого раньше не замечала? Перевела взгляд на Ребекку. Та плакала. С достоинством, но все-таки плакала.

Плакала, mi'ja!

Я поднялась и обняла ее. Лорен была ошарашена не меньше меня.

– Извини, – обратилась Ребекка к Лорен. – Извини за то, что я несовершенна. Ты права – ты во многом права. Я всего боюсь. Я напряжена. Я зажата. Я не умею танцевать. Я замужем за придурком. Но почему ты считаешь возможным говорить мне все это в лицо? Думаешь, я сама не знаю?

– Я… я… – растерянно бормотала Лорен.

– Ты зашла слишком далеко, – вступила в разговор Элизабет. – Не забывай, Лорен, что Ребекка тоже человек.

– Подождите, вы еще не все знаете, – перебила ее Ребекка.

– Ничего не говори, милочка, – встревожилась я. – Мы собрались не затем, чтобы ты изливала душу.

– Но мне хочется, – настаивала Ребекка. – Так вот, Лорен, у меня тоже, как и у тебя, жизнь идет кувырком.

Я люблю Андре – того, кто помог мне организовать компанию. Хочу развестись с Брэдом, но не знаю, как к этому отнесутся родные. Я очень одинока. Мой отец помыкает матерью, хотя она умнее его, и я ненавижу его за это. У меня десять месяцев не было секса ни с кем, кроме собственной руки. Я так хочу быть вместе с Андре, что не в силах сосредоточиться на работе. Ну вот, кажется, все.

Теперь она плакала вовсю.

– Bay, – смущенно проговорила Лорен.

– Теперь довольна? – спросила я ее. – Не понимаю, mi'ja, что с тобой происходит. Стараюсь проявлять к тебе терпение, но это становится все труднее и труднее. Ты ранишь подруг. Ранишь себя. Мне надоело на это смотреть.

– Подождите, вот что еще, – снова заговорила Ребекка. – Я тебе завидую, Лорен. Ты удивишься, но это так. Ты гораздо свободнее. Говоришь то, что думаешь. Живешь чувствами. Ну все, я высказалась.

Элизабет схватилась за голову, и, когда официант принес закуски, мы все потупились и смотрели в стол.

– Извини, – сказала Лорен. – Я понятия не имела.

– А вот посмотрите на это. – Ребекка достала из-под стола красно-белый фирменный пакет «Виктория-сикрет». – Посмотрите, что я сегодня купила. – И вывалила на стол розовый пояс, чулки и трусики.

– Не может быть! – изумилась я.

– Может.

– Ты это для кого?

– Самое печальное, что ни для кого. Положу в шкаф рядом со всем прочим.

– Приоткрывается тайная жизнь Ребекки Бака, – рассмеялась я.

– Очень смешно.

– Надо завести того, для кого ты будешь надевать все это, – проговорила Элизабет.

– Для Андре как раз подойдет, – подхватила Лорен. – Ведь не для Брэда же!

– Он признался, что любит меня. – Улыбка Ребекки свидетельствовала о том, что она имела в виду не мужа.

– Андре? – спросила я. Она кивнула. – Тогда в чем дело, chica?

– Католики не одобряют разводов.

– Знаешь, – начала Элизабет, – в последнее время я много думала о Боге. Мне кажется, Он не против того, что чисто и непорочно в наших сердцах.

– Возможно, – согласилась Ребекка. Они обнялись с Лорен и вместе разревелись. И еще долго извинялись друг перед другом.

– Вы что, тоже со сдвигом? – осведомилась я.

– Надо об этом подумать, – улыбнулась Ребекка.

– Боже, – пробормотала Элизабет. Тут принесли остальные блюда.

Расставив все, официант наклонился над нами:

– Не хотел вас раньше беспокоить, дамы. Тут пришел какой-то тип и утверждает, что ему нужно к вам. При нем коробка: он говорит, будто что-то вам принес. Я подумал, может, он из тех ненормальных, и решил проверить. Позвать его?

Все головы разом повернулись к двери. Там стоял мокрый, с прямым пробором, как у Альфа[163]163
  Альф – главный герой одноименного телесериала – инопланетного существа, приземлившегося в гараже землян


[Закрыть], Хуан. Нанем был его лучший костюм (правда, никто другой так не подумал бы), в руках он держал небольшую золотистую коробку. Хуан улыбался и, как всегда неловко, кивал в мою сторону. Мое сердце затрепетало.

– Ay, Dios mio, – пробормотала я.

– Хуан, дорогой, иди к нам! – воскликнула Лорен.

– Нет! – прошипела я, не зная, что делать. Sucias улыбались.

– Знаете, – начала Ребекка, поворачиваясь ко мне, – я хотела предложить кое-что касательно тебя и этого милого человека.

– Очаровательный парень, правда, девочки? – подхватила Элизабет. – Чист душой и помыслами.

– Хороший человек, – согласилась Лорен. – И тебя обожает.

Я поняла, что за спиной Хуан держал букет цветов все еще в прозрачной упаковке. Он сильно вспотел.

– Слава Богу, ты еще здесь, – сказал он задыхаясь и подошел к столику. И коснулся рукой несуществующей шляпы. – Всем привет. А теперь, дамы, если позволите, у меня есть небольшое дельце.

Он рухнул передо мной на одно колено, чуть не завалившись на бок и выставив вперед цветы. Наверное, купил их на станции метро.

– Это тебе.

Я взяла цветы.

Хуан несколько раз прокашлялся, попытался говорить, но вместо этого что-то пропищал. Грустно. Почему я люблю этого человека?

– Вперед, Хуан, – подбодрила его Лорен. – У тебя получится.

Он судорожно сглотнул и открыл коробку.

Внутри, клянусь, оказалось отличное кольцо. Такое я видела только раз: платиновая оправа с тремя бриллиантами. Несколько месяцев назад я сама показала Хуану это кольцо, когда мы зашли в «Коплимолл». Стоит около шести тысяч долларов. Не так много, но для Хуана это целое состояние.

– Я, наконец, понял, почему тебе не понравился Рим, – сказал он. – Прости, что доходило так долго. Следовало спросить, чего ты хочешь, а не тащить, куда заблагорассудится мне. Думал, ты обрадуешься тому, что не надо ни о чем заботиться и можно просто отдохнуть. Но я ошибся. И я должен был водить тебя в места получше. Прости. – Мое сердце разрывалось. – Я думал, что ты именно поэтому отказала мне, когда я в первый раз предложил тебе выйти за меня замуж. Но, оказывается, нет. Ты отказала, решив, будто недостаточно хороша и что я тебя брошу, как все остальные. Этого не случится, Нейви. Я никогда не оставлю тебя. Я, может быть, грубоватый, и у меня за душой ни цента, но я люблю тебя всем сердцем. А сердце у меня большое. – У меня по щекам катились слезы. И Хуан тоже едва не плакал. Я задыхалась. – Уснейвис, mi amor[164]164
  Любовь моя (исп.)


[Закрыть], ты выйдешь за меня замуж?

Я подняла глаза на sucias и не могла сказать ни слова. Они улыбались. В ресторане все смотрели на нас.

– Говори «да», estupida[165]165
  Дуреха (исп.)


[Закрыть], – со своим обычным тактом посоветовала Лорен. – В чем дело, чего ты тянешь?

– Пожалуйста, Нейви, скажи что-нибудь, – попросил Хуан. – У меня болит сердце. Кажется, я надорвал его.

Я протянула руку к коробке:

– Оно прекрасно. Но ты прекрасен и без него. Конечно, я выйду за тебя замуж.

Sucias разразились аплодисментами, и весь ресторан поддержал их. Хуан уронил голову ко мне на колени, нашел мою руку и покрыл ее поцелуями.

– Спасибо. Обещаю сделать тебя самой счастливой женщиной в мире. – Он надел мне на палец кольцо и снова поцеловал.

– Девочки, – сказала я подругам, когда все немного успокоились, – надеюсь, вы не возражаете, если я уйду сегодня немного раньше.

– Иди, – ответила Ребекка.

– Выметайся, – подхватила Лорен.

– Прими наши поздравления, – добавила Элизабет.

Я помогла Хуану подняться, и мы рука об руку бросились к выходу из «Умбра» – в ясный, великолепный вечер.