Текст книги "Ловушка геркулан. Не жди пощады от чужого разума"

«Вообще-то лучше воевать – это отвлекает, чем находится в постоянном взводе и напряжении, мол, когда это произойдет», – размышлял командир. Лишь действия и работа отвлекает астронавтов, лишь угроза может сплотить коллектив. И вот первая опасность произошла, экипаж забыл все неурядицы и приступил к выполнению своих обязанностей и устранению последствий метеоритной атаки. «Может, иногда им устраивать подобные тренировки?» – возникла такая мысль, и Нил не отложил ее в дальний уголок. Правильно, пока «Астра» летит среди звезд, пока машины работают в штатном режиме, людям скучно и нечем заняться. Спорт, музыка, просмотр фильм и дежурство – вот их основные функции на тягаче. Груз, который тянет за собой корабль, проверяется раз в год, и это не требует слишком много сил и времени.

Но пора было изучить то, что выдал компьютер. На мониторе был полный анализ состояния корабля: итак, четырехпроцентное разрушение обшивки, утечка семи тонн кислорода, разрушения… далее шли подробные данные, и их командир просмотрел мельком. Состояние груза – повреждено шесть участков, в каком состоянии оборудование и машины – неизвестно, ведь они все законсервированы, не подключены к бортовым системам тягача. В практике Брайта еще не было встреч с метеоритами – бог как-то уводил от подобного, но с рассказов тех, кого настигали такие случаи, последствия бывали разными: от микротрещины, которую быстро заделывали, до полного разрушения корабля (он превращался практически в решето).

Но его насторожило другое: компьютер информировал, что на борту находится около шести тонн метеоритного вещества! Для тягача, тянущего несколько миллионов тонн груза, такой вес ничего не означает. Но ведь эти булыжники небес продырявили корабль и неизвестно еще, что они собой представляют – не зря же волнуется Родригес. «Нужно будет очистить „Астру“ от этого мусора», – пробормотал Брайт.

В это время мигнул хронометр. Час прошел, и на вахту обязан был прийти Аркадий. Нил продолжал размышлять о ситуации. Да, до Менатепа оставалось немного, а люди уже надоели друг другу. Один раз Казаков сцепился с Мустафой из-за какого-то блока в генераторе, один обвинял другого в неправильном ремонте, а тот заявлял, что схема, нарисованная первым, не соответствует реальности, и приходилось вводить правки. Все закончилось элементарной дракой. И тот, и другой были неплохими мастерами рукопашного боя, и поэтому бились профессионально, со знанием дела. Лишь только вмешательство остальных, особенно самого Брайта, который превосходил в силе и искусству боя любого, позволило избежать серьезных увечий. Правда, переломы и синяки астронавты друг другу нанесли, но залечивали их они оба, находясь в гаупвахте, на расстоянии, позволяющем не видеть одного другого. Встретились они пять месяцев спустя, когда обиды забылись.

Бортмеханики были не единственными, кто доставлял хлопоты командиру. Иногда Махмудов начинал разводить болтовню, что человечество еще не доросло до межзвездных перелетов, в других галактиках нас никто не ждет, может, стоит повернуть обратно, – видимо, это было следствие дипрессии и напряженности. И требовалось немало усилий, чтобы успокоить навигатора и настроить его на позитив. Держалась хорошо Анжелина, но командир был уверен, что не обошлось тут без психостимуляторов, доступ к которым она имела как врач, потому что быть невозмутимой и спокойной три года очень трудно, если не знать определенных мер. А Брайт держался тем, что занимался раджа-йогой, умел поддерживать тонус и работоспособность благодаря аутотренингу. Короче, экипажу не хватало пространства и людей: даже большие размеры корабля не были значимыми для астронавтов, ежедневно встречающихся на мостике, камбузе, оранжерее, отсеках, им хотелось большего общения с другими личностями, разнообразить жизнь, а это было невозможно. Ведь даже из-за секретности полета Нил изредка отправлял сообщения на Землю, чтобы враг не мог перехватить сигнал и не расшифровать, а затем не направить в погоню свою эскадру. И в связи с этим невозможно было вести переговоры с родными и близкими.

Повторно мигнул сигнал – время смены вахты миновало двадцать минут назад, Аркадий запаздывал. Брайта это не удивляло – беларус был отличным парнем, но не собранным и не дисциплинированным. Даже военное положение и боевая обстановка не могли исправить его характер, Казаков это понимал, мучился от этого, бился сам с собой, стараясь выработать в себе большую ответственность, но ничего сделать не мог. Он мало годился для астронавтики, особенно для вооруженной, больше подходил для неспешной работы в исследовательских центрах, однако выбирать не приходилось – людей итак было мало, каждый человек ценился на золото, а Казаков считался одним из лучших механиков Марса.

Брайт вздохнул, включил пульт внутренней связи и сказал:

– Внимание – Казакову! Явитесь на вахту – ваша смена! Повторяю: явитесь на вахту! Я жду!

Обычно задерживающийся где-то астронавт предупреждает об этом или сразу же отвечает на команду. Между тем, Аркадий не только не ответил, но и отключился вообще. То есть он мог даже не услышать голос командира. Это было уже грубейшим нарушением Устава. Чертыхнувшись, Нил включил мониторы внутреннего слежения, которые еще функционировали в большинстве мест корабля, и отыскал бортмеханика. Он находился в шестом отсеке, бегая между переборками и стуча по броне какой-то арматурой – искры так и разлетались от ударов. Он тоже был в скафандре, правда, обычном. Со стороны казалось, что астронавт сошел с ума, выбивая дикий ритм и исполняя какой-то танец. «Ох, боже, неужели Аркадий тронулся умом?» – испугался Брайт. Еще не доставало этого! Среди экипажа – человек с расстроенной психикой, и это в тот момент, когда решается судьба «Астры» и всего полета!

«Может, Родригес выслать к нему, чтобы она его успокоила и накачала антидипрессантами или иными медикаментами?» – мелькнула мысль у командира. И тут он заметил, как Аркадий прекратил пляску с арматурой и включил переговорное устройство.

– Простите, командир, оказывается я в суматохе не включил радио, – произнес беларус, тяжело дыша. – Эти места разгермитизированы, и поэтому пришлось надевать в спешке скафандр, не проверив работу его систем.

– В чем дело, Аркадий, почему вы прыгаете по отсеку как белка в клетке? – с недоумением спросил командир. – К чему бить железякой по стенам? Нужно заниматься ремонтными работами, сваривать пробоины на корпусе… И потом, пришла ваша вахта в кабине управления. Вы опаздываете!

Но у бортмеханика было иное мнение:

– Извините, господин Брайт, но лучше мне остаться здесь…

– Это почему?

– Потому что я не могу понять то, что я вижу! И вы сами не поверите тому, что я вам скажу! Эти камни, эти метеориты… они живые! Какая-то фантастика!..

– Чего-чего? – не понял Брайт.

– Я говорю вам: они живые! Они жрут металл! Они сожрали полотсека!

«Точно, рехнулся наш бортмеханик», – решил командир.

Видимо, затянувшаяся пауза навела Аркадия на мысль, что командир исчитает его ненормальным, и поэтому заявил:

– Со мной все в порядке! Я не сумасшедший! Смотрите сами! Направьте мониторы вон туда! – и он показал на огромные выросты на стене и большие дыры. – И тогда сами решите, галлюционации у нас у обоих, или все же это реальность!

Новозеландец не стал спорить и увеличил изображение. И был вынужден признать правоту Казакова: камни, присосавшиеся к стенам, потолку и полу, разъедали металл, оставляя после себя бреши. Казалось, что это гусеницы едят листву, но только в отличие от насекомых метеориты делали это быстро, и в такой же пропорции они увеличивались в размерах, сколько поглощали броню.

– О, боже! – воскликнул Брайт.

– Я об этом вам и хотел сказать, и я говорил, пока не сообразил, что линия внутреней связи не включена в скафандре! Я пытался эти штучки разрезать автогеном, однако это бесполезно. Пятьсот градусов тепла не хватает, чтобы остановить метеориты, хотя замедляют их активность! У меня кончился газ в автогенах, я начал долбить их рычагом, как дубинкой, однако это ничего не дает! Их не скорплупить от обшивки! Это какие-то живые существа! – орал в микрофон Аркадий, входя в ярость от бесплодности своих попыток раздробить камни. – Сообщите Родригес, это живые существа!

– Да-да, – поспешно ответил Нил, чувствуя, как холодеет все внутри, – я сейчас ей передам данные! Боже мой! Это инфекция! Как на «Конкистадоре»!

– Командир, это не совсем так, вы говорили, что на испанском корабле были личинки, биологические существа. Но это металлические, никакой биологии… Лишь внешне процесс напоминает биологический, и только. Не может из железного бесформенного метеорита сформироваться существо с более округлой и стойкой конфигурацией…

Нил всматривался и больше убеждался, что метеориты действительно напоминали каких-то живых существ, типа ракушек или улиток, ползущих по корпусу и поглощающих его. Тем временем Аркадий продолжал сбивчиво рассказывать:

– Я настроил несколько роботов с автогенами на вырезку этих существ, те поливали огнем, пока эти… черт знает кто не приблизились вплотную и не сожрали самих роботов. Смотрите, – тут он показал под ноги, где валились останки механизмов, – это наши хваленные машины по латанию дыр в обшивке. Они не сумели остановить… врага! Только в этом отсеке я насчитал их девять штук, а в других – там значительно больше! Они жрут наш корабль! Как остановить врага?!..

«Врага! Точно – это враг! Только это новый враг или старый – геркуланы?» – вспохватился Брайт, хотя понимал, что в данный момент не столь важно установить, кем является враг, как то, как его победить. Тут он обратил внимание, что компьютер давно что-то сообщает, и только то, что сам командир, желая сосредоточиться на своих мыслях, отключил его голос, свидетельствует о том, как опрометчиво он поступил. В такой ситуации нельзя ничего отключать – ведь «Астра» до сих пор находится в состоянии боевой готовности, оружие не убрано в арсеналы. Нил спохватился, включил динамики, и услышал:

– Внимание – экипажу! Внимание – командиру! Зарегистрирована активность чужеродных существ на борту корабля! Датчики фиксируют движение! Выходят из строя приборы и механизмы в тех отсеках и блоках, в которых отмечена активность! Система анализирует угрозу! Принимайте решение! Принимайте решение!

– К тебе должен был прийти Мустафа с роботами, – заявил Брайт. – Его нет рядом? Почему его до сих пор нет? Я ведь приказал ему явиться к тебе!

– Боюсь, что он тоже воюет с теми, кого встретил на пути! – ответил Казаков. – Ведь метеориты попали во многие участки корабля, так что они могут быть где угодно! Я никогда не слышал о существах, пожирающих чистый металл!.. Но может, они едят и органику? Тогда Мустафе следует быть осторожным – как бы и его не съели…

Установить месторасположения Абдулла оказалось делом не простым, та часть корабля, где он мог быть, была вне наблюдения мониторов из-за их отключения. Видимо, метеориты пережрали кабели телесвязи. Зато было видно, как Комацу продолжает возиться с платами на силовой установке, скорее всего, до него метеориты еще не добрались, поэтому он работал невозмутимо и сосредоточено. Что касается Махмудова, то он продолжал сварные работы, находясь в космосе, – лишь металлический гибкий фал удерживал его от отрыва от корабля. Но если бы даже он был перерезан, то навигатор мог вернуться благодаря ракетным мини-двигателям, встроенных в ранец.

– Что говорит Анжелина? – подал голос Казаков, продолжая бить железякой по круглым наростам, набухавшимся как тесто на дрожжах. Ему было противно, что какие-то неизвестные существа разрушают «Астру», на которой он провел три года жизни.

Ответить командир не успел, как подключилась Родригес. Его голос был сдавленный, что говорило об обреченности ситуации:

– Компьютер сообщил мне об активности чужеродных существ, и это подтвердило мою догадку. Хочу заявить, метеориты – это не просто небесные камни, это механические зародыши…

– Механические зародыши? Как это понимать? Музыкальная шкатулка что ли?

Анжелина тряхнула волосами:

– Я провела микроскопический анализ метеоритов, и он показал, что камни состоят из отдельных клеток… только не биологических, а механических… Я даже не знаю, как это объяснить, смотрите сами, – и на экране вспыхнули фотоголлографические изображения каких-то сложных устройств – мембраны, трубочки, кубики, соединения, кристаллы, цепочки, все смешано, увязано в одну схему, и невозможно определить, где начало, а где конец. – Вы видите, что это все в движении? – на экране действительно можно было разобрать, что эти механизмы функционировали, правда, смысл их было невозможно постичь. Это напоминало движение в живой клетке, только здесь были не митахондрии, рисобосомы и прочее, а металл.

– Странное строение камня… – пробормотал расстерянно Брайт. – Это не живая же материя… Однако похоже на живую… Это же не белки, ни протеины, ни ДНК… Что это?

Анжелика вздохнула:

– Честно скажу – не знаю. Но со стопроцентной гарантией могу утверждать, что это не живой организм, в смысле, не биологический. Но поведение – как у живого. Это механическая или электронная клетка, которая развается по законам биологии… Камни – это типа эмбрионов…

– Кибернетические зародыши?

– Можно сказать и так. Наша наука не способна вопроизвести такую форму… жизни… из металла… Но это не роботы в земном понимании – наша механика основана на иных принципах и схемах, и наши роботы не способны увеличиваться в размерах, изменять форму, изменять структуру тела, к тому же поглощать металл… Эти же при пожирании нашего корабля, извиняюсь за грубый термин, извлекают также энергию… Может, используют в качестве источника энергии атомы металлов?.. Не знаю, как и неизвестно мне – природа ли создала эти зародыши, или инопланетный разум, однако ясно одно – это не наше изделие…

– Геркуланы?

– Не знаю… Мы вообще мало что знаем о геркуланах, может, это и их разработка, а может, и нет… Хочу заметить, что это кибернетический организм, – произнесла Родригес. – Небиологическая форма жизни… Она саморазвивается в благоприятных условиях…

Командир был удивлен:

– Откуда в космосе благоприятные условия? И что это за условия?

Врач усмехнулась:

– В космосе они не развиваются, поскольку вакуум – это не идеальная среда для этого, и зародыши находятся в законсервированном состоянии. Может, им не страшен абсолютный ноль, радиация и прочее, но и свободный космос не дает возможности для выхода из состояния «спячки», в которой они могут находится… наверное, миллионы лет… Благоприятные условия – это наш корабль, это металл. Видимо, для поддержания… э-э-э, жизни… им необходим металлосодержащий объект, в данный момент таким объектом стала «Астра», увы… Не знаю, как в космосе очутились зародыши, может, это осколок взорвавшейся планеты, а может, это… часть какого-то огромного организма… вполне вероятно, это и… мина… Но чтобы там ни было, мы притянули его к себе своей массой – я согласна с версией Мустафы. В космосе они казались простым астероидом… Теперь они ожили и начинают поедать корабль, саморазвиваться…

Командир не совсем все понимал, он требовал пояснений:

– Что подразумевается под саморазвитием? То есть это не просто камни, не просто механизмы, а нечто такое, которое может трансформироваться во что-то… другое? Так?

– Да, вы правы… Я не знаю, что является конечным этапом для зародышей…

– Назовем их зэт-киборгами, – предложил Брайт, – чтобы знать в дальнейшем, о чем ведем речь…

– Хорошо, зэт-киборги… Мы знаем, что из зародыша… скажем, насекомого… вырастает гусеница, из гусеницы образуется куколка, из куколки формируется бабочка… Так вот, из метеоритов тоже что-то должно трансформироваться… но что – я не могу сказать! Я не знаю конечной цели таких изменений. Я врач и биолог, но никогда не слышала о неорганической форме жизни! Но это – жизнь… странная, пугающая и паразитическая, но жизнь…

– Ах, черт, – выругался командир. Теперь он понимал, почему ощущение опасности не покидало его с того момента, как началась метеоритная атака. Опытный астронавт всегда обладает паранормальными чувствами, которые позволяют ему не расслабляться и быть готовым к неожиданным ситуациям… Часто эти качества спасали ему жизнь, тогда как менее опытные попадали в переделки и редко выходили из них живыми. – Что за мир! Геркуланы, ксилоксы, теперь, черт побери, эти зэт-киборги! Космос полон чужеродными нам существами! Одни враги – и ни одного союзника!

Тут он вспомнил почему-то фразу, сказанную одним королем прошлых столетий, что у его государства есть только два союзника – армия и флот. Да, у землян была и армия, и флот, но этого оказывалось недостаточно для борьбы с чужими формами жизни.

– Итак, – мрачно произнес командир. – Зэт-киборги будут развиваться, пока не сожрут наш корабль…

– Скорее всего…

– Как их уничтожить? Что вы предлагаете, Анжелина?

Похоже Родригес смутилась. Она пожала плечами:

– Спросите чего-нибудь полегче, командир. Я же врач, а не… физик-механик… Я не знаю, как их можно уничтожить, если космический холод им не страшен… Может, высокая температура?.. Но вряд ли огнеметами их остановишь… Двадцати граммов метеорита достаточно, чтобы тот начал развиваться из состояния зародыша, а на корабле их тысячи килограммов! Мне трудно сказать, сколько всего зэт-киборгов будет трансформировано во что-то… Но корабль они точно сожрут, если их не остановить… Такие вопросы могут решить Мустафа, у которого достаточно знаний, и Сакё, являющимся электронщиком, – может он сумеет разгадать программу зэт-киборгов. Наверняка они развиваются по какой-то внутренней программе…

– Точно, вы правы, Анжелина, – и тут же Нил переключился на Комацу. – Сакё, вы где?

– Я еще в отсеке энергетических установок… Меняю платы, чтобы стабилизировать работу реакторов…

– Бросайте все, быстро направляйтесь в биологическую лабораторию. Там Родригес передаст вам информацию о метеоритах… Есть работа для вас…

– Метеоритах? – изумился электронщик. – Но физика твердого тела – не мой профиль. Тут нужен Мустафа, геология ближе ему…

– Мустафе я тоже прикажу направляться туда, но ваши знания, Комацу, тоже нужны для исследования метеоритов, точнее зэт-киборогов…

– Э-э-э… зэт-киборогов? Э-э-э… разве у нас есть такие машины?..

Тут терпение у командира лопнуло:

– Ступайте, Сакё, не теряйте времени!!!

Японец больше не стал расспрашивать, поняв, что Брайт не расположен к лишнему пояснению, видимо, Родригес даст ему больше информации. Поэтому Комацу оставил все инструменты на месте, а сам ринулся внутрь корабля, перебегая с отсека в отсек, с одного уровня на другой.

Тем временем Брайт стал вызывать нигерийца. Тот ответил минуты через две:

– Извините, командир, помехи… Сигнал слабый… Еле вас слышу… Тут что-то создает помехи, не могу понять что…

– Вы где, Мустафа?

– Передвигаюсь по отсекам гидроустановок, здесь сплошные разрушения и много очень камней… Я иду к Аркадию, со мной четыре передвижных робота-ремонтника… В некоторых местах проходы завалены, здесь много метеоритов, очень много… Причем они большие, – в голосе механика-физика проскальзывали нотки удивления. – Они загораживают проходы, и роботам через них не пройти, а когда они соприкасаются, то между ними проскакивает искра! Наэлектролизованы что ли… Как бы не спалили коротким замыканием мне роботов… Командир, это не простые метеориты, а какие-то округлые, с четкими гладкими формами… Их очень много, и все они буквально впаяны в корпус!..

– Это не камни, это чужеродная неорганическая жизнь!

Мустафа сказал что-то на суахилья, видимо, не совсем хорошую фразу.

– Геркуланы?

– Нет, не геркуланы… Не знаю, никто из нас толком никогда не видел геркулан. Но известно, что инопланетяне состоят из биологических веществ, а эта жизнь – сплошная неорганика!..

– Вот влипли!

– Точно, эти метеориты влипли в корабль, чтобы его сожрать, и они едят нашу «Астру»! Ступайте к Родригес, у нее собранные данные по метеоритам. Туда направляется и Сакё, вместе с ним вы должны найти выход из положения! Узнайте побольше об этих зэт-киборгах!..

– Чего-чего, зэт-киборгах? Это еще кто такие?

– Вот эти мтеориты и есть зэт-иборги! – рявкнул командир. – Оставьте роботов там же! Пока мы не поймем, с чем или кем имеем дело, роботы нам ничем не помогут!

Нигериец не стал тоже переспрашивать. Он тоже заспешил в лабораторию, оставив инструменты и роботов.

В этот момент компьютер заявил:

– Внимание – экипажу! «Астра» разрушается! Декомпрессия отсеков, всем астронавтам срочно надеть скафандры! Расширяется зона поражения корабля! Разгерметизированы следующие отсеки… – и началось их перечисление, но командир не слушал, он опять вызвал Азиза:

– Махмудов, вы меня слышите?

– Да, командир!

– Что предпринимаете?

– Пытаюсь автогеном заделать дыры в индикаторном кольце. Но ничего понять не могу, заделываю дыру в одном месте, но она появляется в другом. Все кольцо покрывается брешами, словно кто-то сверлит дрелью корабль!.. Что происходит? На корпусе какие-то набухшие наросты – что это?..

Командир коротко пояснил, что удалось установить. Азиз был поражен и несколько минут молчал.

– Что мне делать? – спросил он. – Возвращаться к вам?

– Нет… Вы видите камни? Только близко пока не подходите к ним…

– Да, конечно… Ими облеплено все кольцо… Даже дюзы усыпаны ими… Они как пиявки присосались к корпусу.

– Удачное сравнение, но дела гораздо хуже, чем можно предположить! Наших сил не хватит, чтобы заваривать дыры, пока зэт-киборги разъедают корабль! Аркадий пытается с ними бороться, но автогены бесполезны… Температура не берет их…

Тут навигатор предложил:

– У меня с собой бластер… Может, стоит использовать его?

– Бластер? Хорошо, попробуйте, и сообщите мне результат. А вдруг против бластера они не устоят?

У командира теплилась надежда, что все-таки обычные средства войны годятся для борьбы с новым врагом. Все таки земляне разработали неплохие средства уничтожения, хотя, тут следует признать, у геркулан все-таки они были лучше во много раз.

Навигатор отстегнул гибкий фал, который удерживал его в течение этого времени, включил минидвигатели, и медленно поплыл на внешнюю сторону индикаторного кольца. Персональный компьютер, встроенный в скафандр, помогал астронавту лаврировать среди выступавших частей корабля – поворотных дюз, локаторов, антенн, скоб, люков, штанг, сосудов, а также артиллерийских стволов (ведь «Астра» продолжала находится в боевом положении). Подлетев к наибольшему скоплению камней на корпусе, Махмудов затормозил, и завис в семи метрах над ними. Он достал бластер и проверил обойму – десять патронов. Плазменная пуля могла пробить броню, и поэтому была уверенность в том, что и эти зародыши не устоят.

– Итак. Я готов, – сказал навигатор, подняв ствол.

– Отлично, – произнес командир, замерев в ожидании. – Давай… огонь!

Азиз прицелился и выстрелил. Фиолетовая вспышка на секунду озарила пространство. Пуля разнесла в дребезги метеорит. Не веря своей удаче, астронавт еще раз прицелился и уже выстрел очередью в пять объектов. Успех не стал себя долго ждать – все выстрелы оказались роковыми для зэт-киборгов. Некоторые были уже объемом в полметра, и одной пули оказалось достаточным, чтобы соскрести их с корпуса или расколоть на несколько мелких частей.

– Получилось, командир, получилось! – обрадованно выкрикнул Махмудов.

– Ты молодец! – порадовался вместе с ним Брайт, надеясь, что выход найден. Но недолго он радовался, так как ошарашенный вдруг навигатор заявил:

– Не верю своим глазам…

– Что именно? – опять встревожился командир.

– Расколовшиеся части метеорита опять соединились и втянулись в корпус… они продолжают поедать корабль!

– Стреляй в них, черт подери! Стреляй!

Навигатора не стоило дважды упрашивать: он опять открыл огонь, меняя обойму один за другим. Внешний корпус корабля покрылся разрывами и вспышками, пролетали мимо раздробленные части, однако камни на лету меняли тракторию и вновь поворачивались к «Астре» – она тянула их как магнит железо. Упав обратно, метеориты вгрызались в обшивку и двигались дальше, образуя огромные дыры и сами увеличиваясь в размерах. Махмудов понял, что остановить их таким образом невозможно и через какое-то время индикаторное кольцо превратиться в друшлаг. Об этом он честно сказал Брайту.

Но командир сдаваться не собирался. Он дал команду компьютеру «Астры»:

– Немедленно развернуть систему самообороны корабля на внутренню очистку от чужеродных элементов!

Только компьютер, никогда не исполнявший такую команду, завис в недоумении:

– Прошу пояснения! Какие действия мне следует предпринять?

Тут Нил стал говорить то, что ему приходило на ум в тот тревожный момент:

– У нас остались роботы? Ага, вот, направь их в поврежденные участки, пускай механическим путем – автопилами, рычагами, огнеметами – соскребают метеориты с корпуса и выкидывают в космос… Система пожарутушения должна залить камни пеной – может, это поможет. Запусти инфразвук в отсеки – вдруг это вызовет реакцию…

– Инфразвук вызовет реакцию у человека, – предупредил компьютер. – Запреты, встроенные в меня, не позволяют использовать инфразвуковые волны в присутствии живых организмов, в частности, человека. Низкие частоты вызывают психические расстройства, паралич нервной системы и остановку сердца…

– Тогда ультразвук!

– Существуют ограничения и для ультразвукового диапазона…

– Хватит спорить – у астронавтов есть скафандры, которые защитят людей от звукового резонанса! – вскипятился командир, сердито стукнув кулаком по пульту. – Делай все, что возможно и в силах, но постарайся недопустить разрушения корабля.

Брайт посмотрел на индикатор живучести корабля, высвечивалась цифра «82%», то есть уровень жизнеспособности «Астры» составлял одну пятую часть от нормального функционирования. Обычно показатель ниже 20% означал необратимые процессы для всей системы и невозможность управления кораблем, хотя для боевых космолетов критическим считался уровень в 10%, но то-то были боевые машины, а не тягачи. «У нас есть есть шанс не довести „Астру“ до смерти, – думал командир. – Главное, чтобы Мустафа, Комацу и Анжелина нашли способы борьбы с этой напастью…»

Пока Махмудов остервенело продолжал тратить боеприпасы на метеориты, находясь во внешней стороне корабля, видя бесполезность своих действий, внутри отсеков пришли в движение десятки роботов различных назначений. Гусеничные машины пытались давить камни своим весом, мощные гидравлические манипуляторы клещами вцеплялись в наросты и пытались отодрать их. Из резервуаров лились пены, способные затушить пламя в тысячу градусов, а роботы, снабженные звуковыми резонаторами, пытались инфра– и ультразвуком повлиять на зэт-киборогов – «Астра» сопротивлялась чужеродным элементам, вторгнувшимся на борт и стремившихся поглотить все вокруг. Если говорить медицинскими терминами, фактически корабль пытался выработать иммунитет против опасных организмов, используя все возможные средства. Но видимо, чего-то не доставало – медленно «жизнь» покидала «тело». Командир с замерением смотрел как меняются цифры на индексе живучести, теперь она достигла отметки «73%». На табло вспыхивали данные о новых разрушениях – трансформаторные станции, силовые установки, моторы, гидравлика, резервуары.

Все это поглощались метеоритами, которые, кстати, уже приобретали более очетливые и правильные формы. Это были не совсем круглые объекты, а какие-то вытянутые создания с выступающимися частями, больше походившими на щупальца. То, что поглощало, уже больше напоминало мощные челюсти с тысячами пилами, которые легко раскусывали броню космолета. Чем больше они потребляли металла, тем больше в размерах становились. Теперь это были уже не полуметровые зародыши, а почти пятиметровые зэт-киборги, которые с легкостью нападали на роботов и разносили их в клочья. Роботы, в свою очередь, не могли сопротивляться, так как не имели программы борьбы с такой агрессией, они становились легкой добычей. Более того, земные средства оказались практически неэффективными – ни пена, ни инфразвук, ни электрические разряды, ни механическое давление не позволили изменить статус-кво. «Астра» неумолимо двигалась к гибели, и сигналы в кабине управления отмеряли оставшийся срок ее жизни.

Компьютер признал свое поражение – все запущенные им схемы самозащиты не дали нужного результата, а сам компьютер не был способен к креативу, то есть к созданию новой версии сопротивления чуждым организмам – такое просто не было заложено в его функциональные возможности. Единственное, что могла сделать система, – это переключение одних узлов, вышедших из строя, на другие, аварийные или дублирующие, чтобы в какой-то степени удержать ситуацию и позволить людям найти более эффективное решение. Само собой разумеется, так долго продолжаться не могло. Это уже чувствовал Аркадий, который продолжал биться с огромными камнями при помощи рычагов и баллона с кислородом, которыми размахивал как дубинками. Сам бортмеханик уже выдохся, и силы его убывали с такой же скоростью, как слабело сопротивление «Астры». Это также понимал Азиз, расходуя последние запасы патронов…

Цифра живучести уже опускалась ниже 60%, а тем временем в лаборатории биологических и медицинских исследований шла работа. Компьютер продолжал обеспечивать этот отсек необходимыми ресурсами – энергией, теплом, химическими соединениями. Понимая, что бесполезно удерживать корабль в состоянии отражения внешней агрессии, Брайт приказал системам отключиться от оружия и направить ресурсы на поддержание живучести секторов, где работали люди. В ту же секунду замерли пушки, ракеты, пулеметы и локаторы обнаружения – если в данный момент было совершенно нападение со стороны ксилоксов или геркулан, то «Астра» никак не отреагировала бы на это, ее боевые механизмы были уже мертвы.

– Бог ты мой, какое сложное создание! – говорила Родригес, продолжая исследовать внутренние устройства метеоритов. Нужно сказать, что это было не просто, так как сами камни не находились в «замороженном» состоянии, а продолжали развиваться, и пытались уже в лаборатории поглотить часть оборудования. К счастью, врач приняла верное решение – поместила их в магнитное поле и удерживала там, не давая зэт-киборгам соприкасаться с металлом или иными твердыми веществами. Практически пару килограмм камней висели в пробирке и подвергались различному воздействию. Мустафа поливал их кислотой, резал лазером, пытался экспериментировать со звуковыми резонаторами, а Родригес записывала результаты на дискеты, пока особого результата все приемы не приносили. Но это не останавливало астронавтов, поскольку каждый понимал, что расслабляться или делать перекур нельзя. Комацу тем временем работал со структурными данными, пытаясь расшифровать электрические сигналы, вспыхивающие внутри зэт-киборгов, чтобы сложить их в определенную последовательность, определить алгоритм и на основании этого выявить программу саморазвития и действий. То, что она сущствовала, японец не сомневался. Программа существует практически у всех живых существ, она записана в ДНК, у механических или иных тоже она наличествует, правда, в несколько ином виде.