Текст книги "Сборник рассказов"

Лёльн

Все началось с того, что на поляну вышла Она. В летний солнечный день я сидел в ветвях старого дуба и наслаждался привычной трелью птиц, шелестом листьев, и дуновением прохладного утреннего ветра. Ничего необычного от своей жизни я уже не ждал… Лет, эдак, двести. Но…

– Господин Лёльн? – позвали снизу неуверенно. – Меня зовут Марика. Вы здесь?

Маленькая девочка, лет шести, стояла посреди яркой зеленой поляны, и обеспокоенно оглядывалась по сторонам. Прогулочное платьице, как и положено, с длинным подолом, легкие балетки, косынка и корзинка в руках. Под кружевным головным убором виднелись каштановые косы, собранные баранками, а непослушная челка падала на зеленые глаза, от чего девчушка ее постоянно поправляла.

Она не может видеть меня без моего желания. А показываюсь я людям крайне редко. Моим именем пугают детей, охотники, браконьеры и лесорубы стращают друг друга реальными байками. Не сказать, что я урод, даже моральный. Просто берегу свои владения, как следует. Если требуется жесткость моих действий по отношению к нарушителям лесного спокойствия, я ее проявлю, и никогда не буду жалеть об этом. Это мой дом, он все, что у меня есть. Лесные обитатели мои дети. Своими не обзавелся, так хоть живность одиночество скрашивает.

– Простите. Я не заблудилась, – стала переминаться с ноги на ногу девочка. – Просто, я хочу попросить вас…

Я изумленно вздернул бровь, и немного отстранился от шершавого ствола, смотря вниз уже с интересом.

– Мне рассказывали про вас сказки. И все говорят, что вы один, всех пугаете, и похищаете непослушных детей. А я послушная. Честно-честно. Не приходите за мной ночью, хорошо?

– С чего ты взяла, что я за тобой приду? – спросил я ее, не удержавшись.

Марика подскочила на месте, и обернулась на мой голос. В этот момент я с легкостью спрыгнул с дуба, приземлившись у его основания с кошачьей грацией. Золотистые волосы окутали мои плечи искристым водопадом, и я вышел из тени кроны на солнце, поразив ее своим ликом.

Сначала большие зеленые глаза смотрели на меня с легким испугом и изумлением, ротик широко открылся, дыхание прервалось, но затем Марику охватило облегчение и, даже, радость.

– А мне говорили, что вы страшный дед, корявый, как пень, – смотрела она вверх, запрокинув голову.

Роста я высокого, а потому она аж чуть ли не падала. Пришлось присесть на корточки, чтобы сравняться с ней.

– Отчасти, взрослые правы. Но такой я только для непослушных детей, – хмыкнул я, радуясь, что смог хоть с кем-то заговорить.

– Мне няньки и матушка все время грозятся, что Дух Лёльн меня заберет, если я не буду их слушаться. А я не хочу петь глупые песни, носить парики и тяжелые платья. Приседать и кланяться при каждом слове. Я все время путаюсь в вилках и титулах. Меня часто запирают и лишают сладкого, и говорят, что вы за мной точно придете и… Съедите, – девочка замялась, а я добродушно улыбнулся.

– За такое, Марика, я детей не ем. Ты всему научишься, хочешь ты этого или нет. Тебе было суждено родиться дворянкой. А будут пугать тебя в следующий раз, просто вспомни меня, и успокойся. Но никому не рассказывай. Иначе посильнее управу найдут. Как ты ушла от нянек?

– Они сидят, едят землянику, что уже собрать успели и обсуждают лорда соседней провинции. Им не до меня. А я так верила, что вы существуете! – глаза ее засияли. – Вы, правда, живете один?

– Да. Здесь я единственный хозяин. Других таких нет.

– Вы волшебник? – посмотрела Марика на меня, затаив дыхание.

– Немного, – приуменьшил я свои возможности, и вырастил на ее глазах алый цветок, после чего сорвал и протянул ей. – Принесешь домой, положи на полку. Утром следующего дня, он превратится в маленький подарок от меня.

Марика бережно взяла цветок из моих рук, осмотрела его, застенчиво огляделась вокруг и поспешно чмокнула меня в нос, от чего я чуть не упал на пятую точку в изумлении. В то же мгновенье она развернулась и покинула поляну, крикнув напоследок:

– До свидания господин Лельн. Я вас не забуду!

Видимо, мой естественный облик слишком привлекателен и безобиден, даже для маленькой девочки.

– И я тебя не забуду… – произнес я ошеломленно, смотря в никуда. – Но, лучше бы забыл.

Девочка – дворянка. Сейчас ей повезло ускользнуть от внимания компаньонок, что вывели ее на прогулку. Но дальше она будет расти, присмотр за ней станет все пристальней. Она не вернется сюда. Вырастет, за общается с ровесниками и будет прекрасной женой кому-то другому. А я – бессмертный… Всего лишь.

Прошло шесть лет… и она вернулась! Звала меня, я долго не выходил, метался, наблюдал со стороны. Пусть Марика еще подросток, но уже весьма привлекательный. Я думал, ждал, надеялся… Хотя не имел на это права. И сейчас я твердо знаю, выйди я к ней, надежда загорится во мне с удвоенной силой.

И я вышел. Прежде чем сказать друг другу хоть слово, мы долго присматривались. Решительности у юной леди поубавилось, а застенчивости наоборот стало больше. В волнистых густых волосах красовалась заколка, выполненная в виде алого цветка из драгоценных камней. Мой подарок.

– Здравствуйте, господин Лёльн.

Я, наконец, расслабился и улыбнулся. Мы общались, в основном говорила она, времени у нас было не так уж и много. Она ушла из поместья через окно библиотеки без разрешения, пока родители уехали в столицу на пару недель. И по возможности за эти дни несколько раз приходила ко мне. Я показывал ей свой лес и магию. Марика рассказывала о прочтенных книгах, сравнила меня с героем одного из романов, сказав, что я очень похож на эльфа. Вытянутое лицо, раскосые изумрудные глаза, высокий рост и крепкое телосложение. Но… Недели прошли, как один день. И я снова, с тоской во взгляде проводил мою подругу до края леса. Она приходила только тогда, когда была точно уверена, что никто ее не хватится.

До шокирующей новости она приходила еще два раза. Я боялся себе признаться, что испытываю к девочке искренние чувства.

В конце ноября, когда ей вот-вот должно исполнится семнадцать, она пришла снова.

– Здраствуй, Лёльн, – ее глаза были полны печали, что напугало меня. – Родители настаивают на моем обручении с графом соседних земель, а он почти в три раза старше меня. Это выгодный брак для нашей семьи.

У меня внутри все перевернулось. Теперь я понял, что без ума от Марики, и не переживу ее отсутствия в моей жизни. Ласковой улыбки, веселого ропота, жизнерадостности и искренности… Одно ее приветствие порождает во мне массу самодовольных и собственнических чувств.

Я заключил любимую в крепкие объятия, впервые, а она расплакалась. Не так я представлял себе это.

– Девочка моя, я не могу ничего сделать, я всего лишь Лесной Дух. Пользуйся правом выбора жениха. Без твоего на то согласия брак все равно не состоится, как бы родители того не желали.

– Они намерены настаивать, – шмыгнула она носом, кутаясь в мантию.

Эмоции мои выходили из под контроля. Ей нельзя сейчас оставаться со мной.

– Крепись малышка. Прости. Но тебе нужно меня покинуть. Я не смогу сейчас утешить тебя…

Она непонимающе посмотрела на меня, а я отстранился и исчез с ее глаз, но проводил до кромки леса, убирая препятствия с ее пути. Ведь ее взор застелили слезы.

Как только она скрылась из поля моего зрения, я дал выход той боли, что охватила меня. В лесу поднялся ветер, срывая оставшиеся пожухлые листья, его вой распугал зверей, загнав их по норам, и этому вою вторил я, ругая себя за слабость. Духам нельзя любить людей. А я пал перед обаянием малышки Марики. Моей малышки! Лес утонул в сугробах, шапки крон были густы, голые ветви прогибались под тяжестью снега…

Сегодня первый день нового года… Вернее еще пока ночь. И я уже знал, что встречу его без нее. Метель в лесу не унималась второй месяц, эта зима была суровой для всех из-за страданий одного сильного Духа.

В момент, когда я просто существовал, сидел на снегу, опершись на дерево и смотря в пространство перед собой… я почувствовал ее тепло. Совсем слабый отголосок. И подорвался с места, мгновенно оказавшись на окраине леса. В этот момент Марика упала в снег, в одном порванном платье и туфельках лодочках. Без мантии. Она замерзала… навсегда.

– Малышка! – воскликнул я, но она не услышала. – Марика, любимая, протяни руку, чтобы я мог дотянуться до тебя. Всего немного!

Я не могу покинуть лес, но если она, хоть немного, занесет ладонь под кроны заснеженных деревьев, я смогу взять ее под свою защиту.

– Ты… правда…? – все, что и смогла произнести она, чуть пошевелив замерзшей рукой, и переведя с усилием на меня взгляд.

– Я люблю тебя, Марика! Я смогу спасти тебя. Будь моей, – произнес я последнее с замиранием.

Приложив все силы, она подалась вперед, и я подхватил ее, лишая смертной плоти…

– Моя! – произнес я с облегчением, позволяя ей переродиться в лесную нимфу. Мою нимфу! Единственную.

В эту новогоднюю ночь я способен творить мощное волшебство, и сейчас я благодарю создателя за судьбу, и эту способность. Как я хотел этого, но боялся отпугнуть девушку от себя столь сложным предложением. Ведь, прозвучи моя просьба при других условиях, она могла бы ее отпугнуть, задуматься о родных и привычном образе жизни. Но попытка пожилого графа скомпрометировать юную упрямую баронессу заставила ее бежать… Бежать, как есть, в лес, ко мне, за помощью.

Наутро, замерзшее тело баронессы нашли ее слуги, которые сначала логически кинулись на поиски хозяйки по городу. Мы стояли в обнимку и смотрели на это со стороны, провожая прошлую жизнь моей возлюбленной.

Марика повернулась ко мне и улыбнулась.

– Не жалеешь, что выбрала бессмертную жизнь, и вечное существование в лесных просторах? – спросил я ее с опасением.

– Я прекрасно себя чувствую. Ни этикета, ни правил, а рядом единственный мужчина, которым я грезила с детства.

Ее пухлые губки увлекли меня в крепкий поцелуй, что вмиг вскружил мне голову. Погодные условия Духам в достижении страстной цели не помеха…

В следующую Новогоднюю Ночь случилось другое чудо, и в лесу появилась вторая, маленькая, хозяйка.

Мечтать не вредно

Евгения

Лучась счастьем, я летела на железнодорожный вокзал, встречать своего мужчину! Именно, что летела, окрыленная переполнявшими меня эмоциями. Через двадцать минут он выйдет из вагона, еще через пару секунд увидит меня в толпе встречающих, подойдет, обнимет, и мы вместе отправимся домой, где нас уже ждут родители за накрытым столом! Мы должны успеть добраться до них незадолго до боя часов. Сегодня я познакомлю его с ними: моего будущего спутника жизни!

Год назад я и не мечтала, что мой бывший сокурсник, на которого я украдкой любовалась несколько лет, предложит мне встречаться. А сегодня он намерен сделать мне предложение, и попросил меня позвать родителей для того, чтобы отметить такое знаменательное событие!

И вот, я уже стою на путях, а поезд подъезжает, как вдруг, раздалась трель мобильника. На экране отобразилось фото Кости, игриво улыбающегося мне.

– Да? – спросила я с улыбкой, ожидая услышать что-то вроде «Я подъезжаю, дорогая», или нечто похожее, в подобном привычном стиле.

– Жень… – его виноватый голос заставил мое сердце пропустить удар от нехорошего предчувствия. – Прости, я был занят и забыл позвонить. Я не приеду.

– Как? – все, что могла выдавить из себя я, немного затолкав интуицию поглубже.

– Презентацию продлили, и я задержусь.

Поначалу, что-то заставило меня усомниться в его словах, но потом, где-то рядом с ним…

– Костя, давай уже быстрей! Моя очередь на массаж, и не халтурь! А то не получишь сладкого!

Ленка! Больше я никого не слушала. Ни Костю, ни щебечущую жарким голосом коллегу, скрип тормозов долгожданного поезда раздался где-то на далекой грани. Я сейчас чувствовала только грохот моего сердца. Красивые ухаживания, дорогие подарки, обещания, разговоры о детях, даже тот случай с дракой на улице, где своевременно явившийся друг спас меня от трех пьяных хулиганов… Все было просто так, напрасным. А я, как последняя дура, смотрела на него щенячьими глазами, и считала его лучшим, во всем…

Конечно, кто я, и кто Ленка? Всего лишь низкорослая, темноволосая девушка, летающая в облаках, не носящаяся по спа-салонам, клубам, из косметики предпочитающая только скромную подводку глаз. Это не стиль вамп женщины, коей является Ленка: ноги от ушей, мини юбки и извечно кокетливое поведение.

Словно в бреду, я пошла домой… пешком, через полгорода. Мимо спешили люди, кутались в дубленки и шубы, несли с собой пакеты, полные сладостей. А что принесу домой я? Ведь там сейчас ждут родители… А мне стало, вдруг, стыдно показаться им на глаза. Позвала, обнадежила, в свои то двадцать восемь уже давно пора было быть замужем… И тут, такое разочарование.

Сквозь слезы, смотря на скользкий тротуар, я истерично засмеялась. Выходит, я одна из тех многих, кто настроит себе планов, а потом бьется головой об стену. После смеха, последовали горькие рыдания, от чего я потеряла контроль над равновесием, поскользнулась, и, как назло, грохнулась прямо напротив детского магазина, где на витрине стоял наряд маленькой снегурочки, для девочки трех-четырех лет. Я не чувствовала той боли, что охватила мою ногу.

У меня болело сердце…

Ник

«Где тебя чети носят?» – раздался возмущенный голос друга из трубки.

– Да, иду уже я! Вышел из подъезда.

«Забеги в магазин по пути, возьми еще шесть литров. Парни уже все вылакали. Тебя пока дождешься!»

– Хорошо, буду через двадцать минут! – отмахнулся я, нажимая сброс, и поспешил на помощь женщине, что так неудачно упала.

Каждый год, мы с друзьями… (уже знакомая речь, да?) ходим в баню! Натянув свитер, джинсы, что грели мне душу по выходным, позволяя забыть о рабочем "дресс коде", я надел пальто, и выскочил на улицу, не забыв при этом взять бумажник и ключи. Федор услужливо напомнил мне о том, что домой завтра я трезвым не вернусь, и эта новость грела мне душу. С моей работой не больно-то отдохнешь.

– Женщина, вы в порядке?

Казалось, от моего вопроса она разрыдалась еще больше. Я попробовал взять ее под руки и поднять, но она, внезапно, вскрикнула, и поджала ногу, вновь приземлившись на холодный тротуар. Похоже травма.

– Погодите, я посмотрю, – велел я твердым уверенным тоном, приступая к аккуратному ощупыванию бедра, затем и голени, обтянутые плотными джинсами.

Всхлипывания не прекращались…

– Явного перелома нет. Что ж вы так ревете? Неужели, так больно?

– Н-нет.

– Умер кто-то? – спросил я с подковыркой.

– Типун вам на язык! – буркнула… девушка, как оказалось, сердито.

– Погодите, я «скорую» вызову, – потянулся я за мобильным снова.

– Не надо «скорой». Я сама доберусь. Меня родители дома ждут.

– Такая большая девочка, и с родителями живет?

– Вам какое дело?! – подняла она, наконец, на меня заплаканные глаза, а я усмехнулся.

Забавная мокрая моська, округлая, тушь не течет, только слезы градом.

– Давайте, я вас сам до областной больницы довезу. Колеса стоят рядом совсем, – предложил, и подхватил ее на руки, прежде чем девушка выказала сопротивление.

– Вы, что!? Поставьте меня на место.

– Упадешь.

– Тогда, посадите!

– Обязательно, в мягкое кресло моего железного коня. Вам нужно сделать рентген. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

И прежде чем сделать шаг, я заметил ее тоскливый взгляд в сторону витрины, где стояло ярко голубое детское платье снегурочки.

– Я тебя, наверное, разочарую. Но оно тебе мало! – решил я разрядить обстановку.

– Вы… хам! – высказалась она, видимо от безысходности.

– В каком месте?

– Вы уже дважды дали мне понять, что я «старуха».

Когда это? Ах, да. Я ж ее женщиной назвал. Ох, уж эти комплексы. Я уже подходил с ней к машине, отключил сигнализацию, как ее подмерзшие руки вцепились мне в пальто, а глаза в ужасе расширились.

– Вас как зовут? – внезапно спросил она.

– А зачем вам мое имя? – напрягся я.

– Я не могу, вот так, с незнакомцем в автомобиль…

Вот, дурак, уже возомнил о себе…

– Никита.

Ее носик наморщился, взгляд бегло оценил разворот моих плеч.

– Кожемякин, что ли?

– И вы туда же! – усмехнулся я в ответ. – Ни как от клички не избавлюсь.

Разместив случайную знакомую на переднем сиденье, велел ей пристегнуться, после чего, сам сел за руль и включил обогреватель. Ронять слезы девушка перестала с тех самых пор, как я поднял ее на руки. Она в шоке, по любому.

– Как нога? Терпит?

– Бывало и хуже.

Лучше бы не спрашивал. Опять нос повесила.

– Хотите, побуду жилеткой? – спустя минут пять пути, предложил я.

– У вас неимоверно острый язык, и настырный характер, – заворчала она, полосонув по мне своим взглядом.

– Я врач. А хорошему врачу можно рассказать все.

– А вы хороший?

– Есть сомнения?

– Поживем, увидим, – девушка отвернулась к окну.

– Родителям звонить будешь?

– Не буду, – тихо ответила она. – Не сейчас.

Я лишь плечами пожал, въезжая на территорию больницы. Шлагбаум поднялся, лишь только охранник завидел мою машину. Не узнать ее трудно даже в подвыпившем состоянии, ведь я здесь почти живу.

Евгения

На руках меня носили последний раз, наверное, в детстве. Максимум подхватывали и кружили. А сейчас я с комфортом «еду», поддерживаемая сильными руками мужчины, и боль в ноге не казалась таким страшным событием. Какой-то там, падкий на женские прелести Костик, ушел на задний план, а мозг усердно подкидывал новые фантазии, пока я неотрывно изучала узоры на светлом свитере, что проглядывался на груди между полами плаща, не запахнутого до конца. Красавчик брюнет уверенно внес меня в приемное отделение, но перед этим позволил себе заметить:

– У тебя такое сосредоточенное выражение лица, что я даже слышу, как щелкают твои извилины. О чем задумалась, если не секрет?

– Мечтаю, – честно ответила я.

– Мечтать не вредно, – вздохнул он. – Вредно не мечтать.

– Только, как видите, они ни к чему хорошему не привели, – попыталась шевельнуть я ногой.

– Как же так? А я? – в его голосе проскочили смешинки, что заставили меня улыбнуться, и уйти от ответа.

Похоже, ему он и не требовался.

– Никита Андреевич? – прервала наши гляделки дежурная медсестра, изумленно открыв рот.

– Ниночка. Ренат Кадырович на месте?

– Да, он в ординаторской с Тамарой Васильевной. Позвать?

– Не надо. Сам к ним зайду, – после чего направился прямиком в сеть длинных коридоров.

– Может, я на скамейке подожду?

– Нет. Идем сразу в рентген кабинет. Через восемь минут бой часов начнется.

Черт! Ведь Новый Год.

– Может, перепоручите меня коллегам, и поедете встречать праздник? Вас, наверное, где-то ждут? – спохватилась я.

– Обождут. У меня планы поменялись, – уверенно ответил он, открывая дверь с соответствующей надписью.

А там… Целый коллектив сидел за праздничным столом, и ждал речи президента! Все, как-то, резко обернулись в нашу сторону, и мне стало вдвойне неловко.

– С наступающим! – громко заявил Никита Андреевич, и получил радостный отклик коллег: дежурных врачей, медсестер и санитарок.

– Никита Андреевич, вы к нам, как Дед Мороз. Неожиданно, даже снегурочку не забыли, – хохотнул какой-то молодой парень в голубом хирургическом костюме.

– Ты, давай, не засиживайся. Часы отстучат, и марш в отделение! У снегурки травма. Ренат Кадырович, срочно на рентген!

Распоряжения мужчина давал так, словно он тут хозяин, и у меня закрались кое-какие подозрения.

– Ты… – начала я неуверенно, пока меня несли в другом коридоре.

– Заведующий травматологического отделения.

– Вот так свезло, – закатила я глаза.

– Судьба, не иначе.

– Да, – печально ответила я, боясь поднять взгляд.

Следующие минуты, в спешном порядке, меня избавили от лишней одежды, удобно разместили, быстренько сделали снимок, и оставили на попечение спасителю. А пожилой рентгенолог убежал к коллегам, но вернулся, чтобы занести нам два фужера и шампанское.

– Все. Вот-вот Новый Год. Я к основной массе. Телик по громче включим, что бы и вам слышно было.

Ага, а я все еще штаны натягиваю. Господи, стыд то какой! Хотя, они и не такое видели. Пузырящийся напиток спешно был разлит по фужерам, пушистая пенка еще не успела осесть, а где-то из соседнего коридора раздался первый удар часов.

– Надо же, а я обычно в это время пишу на бумажке желание, сжигаю, и выпиваю с шампанским, – решила, вдруг, сказать я.

– Попробуй загадать так. Может, повезет? – улыбнулся Никита Андреевич, и поднес мне мой бокал.

– Это вряд ли.

Я приняла его, хрустальный звон на мгновение заполнил кабинет:

– С Новым Годом, – произнес он мягко, заставив меня улыбнуться.

– С Новым Годом.

Не торопясь отпила шампанское, не сводя глаз со своего спасителя. Хорош собой, широк в плечах, немолод, но и не пожилой. Трудно дать определенный возраст, но вполне себе привлекателен, и необычен. Такие мачомены на дороге не валяются.

– Ну, рассказывай, – по-простецки разместился рядом со мной на кушетке Никита.

– Что?

– Все. Как зовут, где живешь, почему плакала? Весь анамнез, пожалуйста.

Улыбка с его лица не сходила. А я взяла, и рассказала ему все. Что годы поджимают, семьи нет, детей нет. Мужчины держат всегда меня как запасной вариант. И радости от всего этого мало.

– Ну, а что касается вас? – Снова перешла я на "Вы".

– А я работаю много. Сходился с разными девушками и женщинами. Им либо внимания не хватало, либо садились на шею, и доставали своими капризами. Пахал, как прокаженный, а средств на обеспечение некоторых мадемуазелей всегда не хватало. Плюнул на все, набрал дежурств побольше, и теперь работа мой дом, жена, и любовница.

Я опустила взгляд в пол, и в это время у него зазвонил мобильный. Никита поднял трубку и сразу отнес ее от уха сантиметров на десять в сторону.

"Ник! Едрит твою…! Черти тебя, поди, уже сожрали".

– Нет, Федь. Представляешь, после последнего разговора с тобой, смотрю, Снегурочка на земле сидит и плачет. Упала, ногу сломала. Я решил шанс не упускать.

И он так открыто говорит об этом при мне?!

"Ну, раз Снегурочка. Тогда ладно. Придется Ваньку чесать за пивом. С новым Годом друг!"

– Взаимно!

– А… – начала я, смущенно. – Мне сумку не подадите? Я родителям позвоню.

– Торопишься уже? – не весело усмехнулся он, но сумку подал.

Я не ответила, спешно набирая номер мамы, ужаснувшись количеству пропущенных. Эх, приду домой, рассказывать всю историю придется заново.

В следующие пол часа мне сказали, что нога сильно не пострадала. Подумаешь, в гипсе похожу полтора месяца. Растяжение связок и трещина в большеберцовой кости! Я чуть в обморок не упала. Им-то это ерунда! А мне?! Тем временем, "историю болезни" завели, данные мои записали и «больничный» открыли. Как только гипс мне наложил молодой дежурный врач, под присмотром Никиты Андреевича, за мной явился отец. Мужчины крепко пожали руки, и явно произвели друг на друга хорошее впечатление. Мой спаситель снова донес меня до самой машины, и помахал рукой в след.

Спала я плохо. Вернее, вообще не спала. Похоже, я снова влюбилась. Разве так можно? Хотя, резко позабыв Костю, преступления я не совершила. Новый знакомый залечил мне все раны своей… Настырностью! Теперь меня посетила другая печаль…

Утром, первого января раздался звонок на мобильном. Поначалу, я брать его не хотела, ожидая явки с повинной бывшего, но это был незнакомый номер.

– Алло? – спросила недоуменно, осторожно переходя в сидячее положение.

– Жень, а у тебя куда окна выходят из квартиры?

– Э-э-эм…

Я занервничала. И было от чего!

– Алё! Ты меня слышишь?

– Во двор, – выдавила я, наконец, из себя.

– Выгляни в окошко.

И я выглянула, доковыляв с загипсованной ногой до оконной рамы, спешно убрав занавеску с пути. Внизу стоял Никита! С большим букетом вишневых роз.

– Я сейчас позвоню в домофон, – направился он к подъезду.

"Не надо! Я ведь не умыта, не расчесана, с синяками под глазами от недосыпа". Но эта фраза так и не вылетела из моих уст, а трель домофона окатила дом.

"Умыться! Накрасится! Переодеться! Духов капельку!"

Минут через пятнадцать, я предстала перед Никитой, на кухне, где он с отцом пил кофе, стоя у окна: в платье, которое должна была надеть вчера, и гипсе (романтика, блин!).

Он окинул меня взглядом, оценил мои старания, улыбнулся, протянул букет и предложил.

– Поехали, съездим в тот магазин, за платьем маленькой снегурочки?

– Зачем? – мои брови взметнулись вверх.

Никита наклонился, и тихо, чтобы отец не услышал, произнес:

– Пригодится…

Я внутри ликовала, а снаружи зарумянилась! Похоже, мечтать, в самом деле, не вредно!