Текст книги "Путь III. Зеркало души"

Черёд

(04.05.2013, Москва, 10–00)

«Ситуация в целом понятна…» – подвёл неутешительные итоги очередного заседания Владислав Аркадьевич, добавив привычную завершающую фразу – «В этом случае, коллеги, за работу…».

Спустя несколько минут чиновник администрации в сопровождении директора центра стратегических исследований быстро покинул конференц-зал главного следственного управления, оставив немногочисленных членов межведомственной оперативно-следственной группы коротать очередной майский выходной на проклятой работе…

Получив дополнительные наставления от генерала Пухова, с последовавшим за ними объявлением долгожданного перерыва, члены оперативно-следственной группы, быстро покинули помещение, рассредоточившись по нескольким комнатам управления, чтобы вновь собраться в порядком надоевшем всем зале ровно через пятнадцать минут…

Людмила, всё утро пребывавшая в скверном настроении, поправила висевшие на носу аккуратные очки прямоугольной формы, и, воспользовавшись моментом, подошла к майору, мягко попросив – «Сергей, можно тебя на пару слов?».

«Разумеется, Люда…» – охотно кивнул Мазаев, проследовав за своей давней университетской подругой.

Через минуту они оба вошли в кабинет, заботливо выделенный Велисаровой, как руководителю оперативно-следственной группы, административно-хозяйственным отделом управления.

Людмила включила электрический чайник, стоявший на столе, после чего подойдя к окну, достала пачку сигарет и, вынув сигарету, дружески протянула пачку майору…

«Спасибо, я пас…» – покачал головой Сергей, доставая из шкафа чашки и пакетики с заваркой для чая, поинтересовавшись – «Люда, с каких это пор, ты куришь? Если мне не изменяет память, ты же бросила ещё в университете?».

«Долго же тебя не было, Сергей, если ты всё ещё обращаешь внимание на подобные мелочи…» – с улыбкой приветливо произнесла Велисарова, после чего, присев на широкий подоконник, зажгла сигарету, добавив – «Вот уже как год ничего не могу с этим поделать – нервы ни к чёрту, а так хоть какая-то отдушина…».

«Переживаешь из-за этого очередного чиновника?» – понимающе поинтересовался Мазаев, лаконично продолжив – «Люда, в данном случае, судя по материалам наших саратовских коллег, всё достаточно просто и очевидно – чиновника регионального министерства здравоохранения убрали выстрелом из оптики с дальнего расстояния прямо на выходе из дома. Сработали чисто и без свидетелей – можно сказать, просто классика жанра. Чиновник был в чёрном списке, если не ошибаюсь, под номером девяноста один. Сами экзорцисты также отреагировали на его устранение очередной лаконичной до безобразия издевательской формулировкой на своём информационном портале. Ну и что тебя так беспокоит в этом деле?».

«За всеми этими номерами дел и списками мы начинаем забывать о том, что здесь происходит на самом деле…» – несколько отстранённо произнесла Велисарова, поинтересовавшись – «А разве тебя, Сергей, не беспокоит, тот факт, что сегодня погиб ещё один человек? Что бездарно и глупо оборвалась ещё одна человеческая жизнь?».

«Да, конечно – безусловно, беспокоит…» – спокойно пожал плечами Мазаев, разливая кипяток из вскипевшего чайника по чашкам, рассудительно продолжив – «Впрочем, Люда, это работа – всего лишь наша работа. Мы, как следователи, всегда начинаем работу по делу уже после того, как что-то случилось. Разве нет?».

«Вот именно это меня и беспокоит, Сергей – вместо следователей, расследующих дело и находящих преступников, в данном случае мы, стеснённые рамками закона, стали статистами. Да что там – летописцами, составляющими жизнеописание чужих преступлений…» – эмоционально дрожащим голосом произнесла Велисарова и, взяв в руки чашку чая, добавила – «Этот сегодняшний, Загорин, или как там его – уже сто семьдесят первый, кому мы не смогли помочь! Просто вдумайся в эту цифру! Сто семьдесят первый, кто погиб из-за нашей неспособности что-либо изменить!».

«Люда, не принимай всё близко к сердцу – это не наша война…» – спокойно пожал плечами майор и, сделав глоток чая, резонно продолжил – «Экзорцисты – профессионалы, а не какие-нибудь обычные уголовники, действующие по шаблонам. Часть из них – выходцы из службы внешней разведки, прекрасно владеющие как оружием, так и способностью адаптироваться к любым условиям, меняя свои личности как перчатки. Неужели ты и, вправду, думала, что мы сможем что-либо им противопоставить?».

Велисарова с нескрываемым удивлением посмотрела на Мазаева, будто видела его в первый раз в жизни, мягко поинтересовавшись – «В каком смысле? И в чём же, по-твоему, наша роль?».

«Люда, пойми меня правильно – вся наша роль в этой шахматной партии заключается в том, чтобы ограничить оперативно-технические возможности экзорцистов, заставив их тратить силы и время на смену личностей, каналов снабжения оружия и методов ликвидации неугодных чиновников. Всё что мы можем – это просто усложнить им жизнь на территории страны и пожурить их за промахи. Мы вовсе не игроки за шахматной доской, а, скорее даже наоборот, как показал мой печальный опыт работы с Логиновой – мы просто марионетки, используемые другими в своих собственных интересах…» – с долей сожаления в голосе констатировал Мазаев, дополнив – «Поэтому, не принимай все эти промахи на свой счёт – это вовсе не твоя вина…».

«А чья?» – язвительно переспросила Велисарова, уточнив – «Погибло более ста семидесяти наших с тобой сограждан! Скажи мне, Сергей, кто, по-твоему, в этом виноват? И если не мы, то, кто должен стоять на страже закона?».

«Люда, ты абсолютно права, погибли люди – много людей. И нет оправдания тем, кто всё это сделал…» – согласился Мазаев и, с упоением сделав очередной глоток чая, добавил – «Впрочем, пожалуйста, не обманывай ни себя, ни других – все эти люди с их видами на жительство, миллиардными и многомиллионными валютными счетами и дорогой недвижимостью за рубежом, не имеют ничего общего с нами. Все они, когда-то действительно были нашими согражданами – но, уверяю тебя, даже они сами давно забыли это славное время, высокого воспарив над нами, обычными россиянами со своими заботами и проблемами. И никому из нас, смертных, не суждено увидеть кого-либо из них в душном метро, в набитом битком автобусе или на первомайской демонстрации за мир, труд и май. Все они, отправив своих детей, жён и родственников за рубеж, живут здесь с вооружённой до зубов охраной за высокими заборами своих многоэтажных крепостей, бережно храня у сердца отнюдь не паспорт Российской Федерации, а билет – билет на ближайший авиарейс до спасительной границы. Границы, после которой заканчивается юрисдикция российского уголовного права. Все они, продавшие свою родину и душу дьяволу за все эти грязные деньги, гордо именуют себя красивой фразой «гражданин мира», забывая упомянуть то, какой ценой им досталась эта красивая жизнь…».

«И всё же, все они люди…» – нерешительно повторила Велисарова, потрясённая пламенной речью давнего друга до глубины души.

«Все мы люди…» – охотно согласился Сергей, добавив – «Все без исключения – в том числе, и все те несчастные пенсионеры, которым наше государство вот уже двадцать лет не может обеспечить нормальный уровень жизни из-за постоянного расхищения бюджетных средств ненасытной армией чиновников. Впрочем, нам до этого нет никакого дела, и мы попросту стараемся не замечать оборотную сторону этой медали жизни. Мы обсуждаем и расследуем смерти чиновников, погрязших в грязи, забывая при этом о трагической гибели десятков и сотен тысяч своих сограждан, каждый из которых не доживает по пятнадцать или двадцать лет до средней продолжительности жизни какого-нибудь там обычного европейца…».

«Да, все мы люди…» – прикусив губу, медленно произнесла Людмила, поинтересовавшись – «Сергей, когда ты понял всё это? Всё о чём сейчас рассказал?».

«Я понял всё это там – в далёком небоскрёбе в Нью-Йорке. Понял тогда, когда Алик Легасов, своей интуицией спасший мне жизнь, получив две пули, умирал у меня на руках, истекая кровью… И знаешь, что удивительно – в отличие от всей этой армии коррумпированных чиновников, трясущихся за свои бесценные жизни, он умирал с улыбкой на лице, до последнего не теряя присущего ему самообладания и достоинства. И он умирал не из-за кого-нибудь, а из-за меня – из-за того, что я, слепо следуя указаниям своего руководства, не зная того, привёл к нему беду…» – с горечью и обидой в голосе произнёс Мазаев, несколько отстранённо добавив – «Я думал, что та сцена в небоскрёбе, будет мне сниться до конца моих дней. В том проклятом офисе в башне мои руки были по локоть в его крови. Впрочем, знаешь, несовершенная и забывчивая память человека, оказалась весьма удобной штукой, и сейчас меня терзают совсем иные кошмары. Впрочем, порой меня терзает смутное чувство, что его тёплая алая кровь всё ещё здесь – на моих ладонях…».

Велисарова поёжилась от пробежавшего по её спине холода, представив то, через что пришлось пройти майору за всё это время, и, сделав глоток горячего чая, продолжила – «Странная штука наша жизнь – вот и мы с тобой за эти полтора года в первый раз нашли время поговорить по душам. И всё же, Сергей, после всего этого, тебе хватило сил вернуться к работе и ты всё ещё с нами. Скажи, почему?».

«Это всё, что я умею, Люда…» – спокойно пожал плечами Мазаев, привыкший к подобным вопросам ещё в бытность своей работы во Владивостоке, пояснив – «Это и моё призвание, и моё проклятье – одним словом, это всё то, что делает меня самим собой…».

«Сергей, понимаю, что, ты, как и Александр Трошин, не имеешь права рассказать мне детали вашей недавней закрытой командировки в Лондон, но всё же, хотя бы в общих чертах…» – лаконично поинтересовалась Велисарова, многозначительно завершив фразу – «Есть ли надежда? Грядут ли перемены? Или всё останется, как и прежде?».

«Я и сам толком не знаю, Люда – сейчас всё в руках его величества, случая…» – искренне пожал плечами Мазаев, многозначно добавив – «Пути же, Господни, как показывает жизнь, по истине, неисповедимы…».

Людмила с удивлением посмотрела на майора, ранее не проявлявшего ни малейших признаков религиозности, поле чего, мельком взглянув на часы, тяжело вздохнув, произнесла – «Засиделись мы – пора бы и обратно к нашим коллегам по группе…».

Партнёры

(04.05.2013, Лондон, 14–00)

Высокий худощавый мужчина с седыми волосами в элегантном чёрном костюме, вышел из такси в районе Лондонского сити, и, расплатившись с водителем, направился в сторону высотной башни с жилыми апартаментами бизнес – класса.

Выйдя из лифта на семнадцатом этаже, он медленно прошёл по коридору и, найдя, наконец, апартаменты с нужным номером, мягко постучался, после чего услышав на чистом английском приветливое «входите», потянул ручку двери и вошёл внутрь.

Возле окна комнаты полностью залитой полуденным светом, бившим сквозь широко раскрытые шторы, стояла высокая худощавая дама в возрасте, одетая в изящный деловой костюм. Женщина элегантным движением руки поправила прядь полуседых волос, заведя её за ухо, после чего, с интересом глянув на гостя с довольным видом устраивавшегося в кресле за журнальным столиком, произнесла – «Дэвид, я, конечно, рада Вас видеть, но всё же прошу в следующий раз предупреждать о Ваших планах заранее. Ваша вчерашняя просьба о срочной встрече заставила меня сильно поменять планы на весь сегодняшний день…».

«Примите мои извинения за доставленные неудобства…» – виновато ответил мужчина, с улыбкой продолжив – «Сами понимаете – даже в нашей работе есть бюрократические проволочки, согласования действий с руководством и прочие тонкости. Впрочем, Рейчел, надо отдать должное Вашему вкусу – стильные бизнес – апартаменты, да ещё и в самом центре Лондонского сити. Впечатляет, хотя, надо полагать, всё это весьма не бюджетно…».

«Это квартира нашего уважаемого вице-президента по стратегии, Элис Фостер. Возможно и не бюджетно, но аренду данных апартаментов оплачивает сама БритишИнвестментЮниверс (British Investment Universe), что, согласитесь, весьма удобно для всех…» – улыбнулась Стивенсон, деловито поинтересовавшись – «Дэвид, полагаю, Вы что-то хотели со мной обсудить?».

Саймон одобрительно кивнул и с улыбкой попросил – «Рейчел, может быть, для начала выпьем по чашечке чая?».

Спустя несколько минут Стивенсон, наполнила две чашки свежезаваренным чёрным чаем и, сев в кресло напротив гостя, с удовольствием сделала небольшой глоток горячего напитка.

«Рейчел, наши ведомства, достаточно долгое время сотрудничают в работе над общим проектом – движением экзорцистов…» – мягко издалека начал разговор Саймон, с улыбкой добавив – «Разумеется, работа над ним предполагает тесную координацию усилий и обмен информацией. Иными словами, все мы понимаем, что у нас не должно быть друг от друга никаких секретов по данному направлению работ…».

Стивенсон почувствовала, как лёгкий холод пробежал по её спине при последних словах собеседника. Пришедшее понимание того, что, американские коллеги, по всей видимости, смогли самостоятельно узнать о недавно имевшем место контакте представителей российских силовых структур с Элис Фостер, явно не сулило ничего хорошего завязавшемуся разговору. Разумеется, это был лишь вопрос времени, когда данная информация будет передана партнёрам по проекту. Впрочем, время, содержание и формат передачи данной информации ещё только предстояло согласовать с руководством…

Рейчел, не выдав ни малейшей тени эмоций на своём лице, мягко улыбнулась, одобрительно кивнув – «Безусловно, Дэвид – именно так и работают партнёры, разве нет?».

Саймон широко улыбнулся и, сделав глоток чая, продолжил – «Вы, абсолютно правы, мадам, поэтому и мы, в свою очередь, хотели бы предупредить Вас о некоторых последних изменениях по нашему проекту. Согласитесь, с нашей стороны, было бы непростительным позволить Вам узнать о чём-либо важном из выпусков новостей…».

«Я Вас внимательно слушаю, Дэвид…» – мягко с заметным облегчением улыбнулась Стивенсон, делая очередной глоток чая.

«Рейчел, надо отметить, что в последние полтора года оба наших ведомства безуспешно пытались выйти на контакт с данным, скажем прямо, почти неуловимым движением, не говоря уже о намного более интересной и сложной задаче по манипулированию деятельностью движения экзорцистов в своих интересах. Фактически, с потерей Легасова мы в значительной степени утратили контроль над ситуацией…» – спокойно развёл руками Саймон, с улыбкой добавив – «Разумеется, стоит отметить, что происходящее в целом устраивает и нас и вас, но, согласитесь, полнейшее отсутствие контроля и управляемости над их деятельностью несёт в себе, в том числе и определённые риски. В этом отношении ситуация полуторагодовой давности в целом, куда в большей степени отвечала нашим интересам…».

«Дэвид, безусловно, наличие, так называемого независимого посредника в лице Алика Легасова, во многом упрощало задачу и предоставляло нам определённые возможности по управлению их действиями. И, тем не менее, согласитесь, даже тогда, у нас было скорее позитивное ощущение в наличии контроля над ситуацией, чем какие-либо реальные рычаги воздействия на этих новоявленных Робин Гудов или же на самого Легасова…» – пожала плечами Стивенсон, резонно добавив – «Разумеется, всё это в прошлом и сейчас мы ничего не можем изменить…».

«Рад, что наше мнение по данному вопросу полностью совпадает…» – широко улыбнулся Саймон и, сделав небольшую паузу, что позволить даме спокойно сделать очередной глоток чая, продолжил – «Возможно, мы с Вами, действительно, не в состоянии что-либо изменить, чего, впрочем, нельзя сказать об Алике Легасове…».

«В каком смысле? Чего именно нельзя сказать об Алике Легасове?» – с непониманием в голосе буднично поинтересовалась Стивенсон, делая очередной глоток.

«Он вернулся…» – мягко и спокойно с улыбкой, как ни в чем, ни бывало, произнёс Дэвид.

Едва не поперхнувшись очередным глотком горячего напитка, Рейчел, поставив чашку на стол, подняла огромные от удивления глаза на собеседника и твёрдо спросила – «Кто вернулся?!».

«Алик Легасов…» – в будничной манере кивнул головой Саймон.

По лицу Стивенсон прошла нервная дрожь после чего, спустя несколько мгновений, на нём появилась широкая понимающая улыбка. Дама, вновь взяв в руки чашку, отрицательно покачала головой, мягко произнеся – «Дэвид, разумеется, со своей стороны мы тоже подумывали над возможностью использования двойника для замены Алика Легасова. Впрочем, Вы же понимаете, что это практически невозможно, принимая во внимание, его широкую известность в России и США, не говоря уже о его профессиональных связях в финансовых кругах по всему миру. Легасов – публичная личность с многочисленными контактами и интересами, поэтому любые попытки имитации личности столь заметного масштаба заранее обречены на провал. Даже технически это невероятно сложная задача – чего только стоит подготовить похожего на него человека, свободно владеющего несколькими языками, блестяще знающего специфику мировых финансовых рынков и обладающего хотя бы десятой долей интеллекта самого Легасова. Я уже и не говорю о необходимости объяснения должных причин его «реинкарнации» в глазах мировой общественности. Я бы не рекомендовала Вашему руководству ввязываться в столь сомнительную и высоко рискованную операцию…».

«Мадам, полностью разделяю Ваши опасения, поскольку, все те трудности, что Вы сейчас перечислили, делают данную задачу практически невыполнимой…» – одобрительно кивнул Дэвид, интригующе продолжив – «И, тем не менее, вчера я видел вполне подходящего кандидата для выполнения данной миссии…».

«Завидная самоуверенность…» – с интересом ожидая продолжения, с улыбкой произнесла Рейчел, вновь наполняя чашку чаем из заварного чайника, мягко перепросив – «Позвольте поинтересоваться – и кто же это был?».

«Это был Алик Легасов. Легасов собственной персоной…» – спокойно произнёс Саймон.

«Весьма неудачная и несвоевременная шутка…» – едва не уронив чашку от неожиданности, с явным возмущением в голосе гневно ответила Рейчел, безапелляционно добавив – «Легасов мёртв…».

«И всё же он жив…» – мягко продолжил мужчина.

«Я не знаю, какую игру Вы ведёте, Дэвид, но настоящий Легасов определённо мёртв…» – внимательно глядя в глаза собеседнику произнесла Рейчел, твёрдо пояснив – «Вы можете пытаться обмануть общественность или кого-то другого, но только не пытайтесь сделать это с нами. По итогам анализа фрагмента волоса, фотографий лица и снимка ладони бездыханного тела, сделанных в высоком качестве в соборе Святого Патрика, наши эксперты однозначно подтвердили личность погибшего – это был труп Алика Легасова и никого иного».

«Да, мадам, Вы, безусловно, правы – на церемонии в соборе Святого Патрика, действительно лежало тело Легасова…» – с улыбкой кивнул Саймон, несколько виновато продолжив – «Дело в том, что мы были сильно ограничены во времени, поэтому нам пришлось импровизировать…».

«Импровизировать? В каком смысле?» – напряжённо переспросила Стивенсон.

«Это было, действительно, тело Легасова, но, разумеется, ещё далеко не его труп…» – мягко и осторожно произнёс Дэвид…

Глаза дамы расширились, а её лицо вытянулось от удивления, отразив неподдельный шок от последнего заявления коллеги. В тот же момент, чашка, до краёв наполненная янтарным горячим напитком, выскользнув из её рук и проведя несколько мгновений в свободном падении, звонко ударившись о мраморную плитку пола, разбилась вдребезги, щедро расплескав содержимое…

Стивенсон вскочила с кресла и, нервно пройдясь по комнате, гневно выпалила – «Да Вы там у себя вообще с ума посходили?! Я поверить не могу, что Вы решились выдать тело живого Легасова, которому, надо полагать, требовалась медицинская помощь, покой и уход, за бездыханный труп на публичной церемонии прощания! Чем Вы его там вообще накачали?!».

«Рейчел, прошу Вас не думать о нас столь плохо…» – поспешил заверить даму Саймон, продолжив – «Мы уважаем законные права и интересы своих граждан, а уж тем более миллиардеров, ежегодно производящих налоговые отчисления на десятки миллионов долларов. Разумеется, мы ничем не накачивали его тело, а всего лишь воспользовались состоянием пациента, пребывавшего в летаргическом сне. Воспользовались для его же блага…».

«Вероятно, это было несколько неэтично и, возможно даже, не вполне правомерно с нашей стороны…» – мягко продолжил Дэвид, глядя на руководителя подразделения британской разведки, пребывавшего в полной растерянности, после чего, нехотя припомнив недавний диалог с Легасовым, добавил – «Впрочем, стоит отметить, что у нашего клиента не имеется претензий по данному вопросу…».

«Значит, Легасов жив?!» – ещё раз, не веря своим ушам, переспросила Стивенсон и, пройдя по комнате, не обращая внимания на разлитый по полу чай, задумавшись, села обратно в своё кресло. После минутного молчания, растерянно посмотрев на коллегу, Рейчел спросила – «Да, но как?! Чёрт возьми, где он был всё это время?!».

«Да – он жив…» – односложно подтвердил Саймон, пояснив – «Все эти полтора года он провёл в состоянии летаргического сна…».

«Летаргический сон?» – машинально повторила дама, быстро продолжив – «Значит, всё это время Вы держали его в какой-то военной лаборатории, в надежде на то, что Вам удастся его разбудить, когда в этом возникнет необходимость?!».

«Да господь с Вами, мадам!» – с возмущением на этот раз уже не выдержал Дэвид, поспешно добавив – «Вы, всерьёз, полагаете, мы могли сделать что-то подобное с одним из наших самых уважаемых и известных сограждан? Разумеется, нет! Всё это время он находился под наблюдением врачей в стационаре в специализированном неврологическом отделении крупнейшего госпиталя Нью-Йорка, получая необходимый медицинский уход и лечение. Само собой, в целях обеспечения безопасности он лежал в больнице под вымышленным именем некоего Джона Брауна. Что же до возможности его вывода из состояния глубокой летаргии, в котором он был, то всё намного сложнее, поскольку, само заболевание весьма плохо изучено, в связи с чем у нас не было препарата, гарантирующего его возвращение без последствий…».

«А если не без последствий?» – недоверчиво настойчиво поинтересовалась Рейчел.

«В нашем распоряжении была экспериментальная разработка, двойного назначения, не прошедшая обязательную для медицинских средств, программу клинических испытаний и апробаций, которая могла бы вернуть пациента в сознательное состояние. Разумеется, чисто теоретически…» – уклончиво произнёс Саймон, поспешно добавив – «Впрочем, безусловно, мы не предполагали использования данного средства на Легасове, принимая во внимание, как многочисленные побочные последствия данного сильнодействующего препарата для здоровья пациента, так и возможные юридические последствия данного шага с точки зрения возможных исков и судебных разбирательств. Это был, выражаясь футбольным языком, скорее вариант фола последней надежды…».

«Что с ним и где он сейчас?» – постепенно свыкаясь с вновь открывшейся реальностью, спросила Стивенсон, понимающе добавив – «Легасов, надо полагать, всё ещё спит, а Вы, спустя всего каких-то там полтора года молчания, наконец-то, решили посвятить нас в детали Вашей маленькой тайны?».

«Легасов проснулся и проснулся без нашей с Вами помощи, хотя и при весьма запутанных обстоятельствах…» – спокойно пожал плечами Саймон, мягко продолжив – «И, соответственно, не далее как вчера я имел возможность пообщаться с ним лично. Полагаю, что в самое ближайшее время нам стоит ожидать его публичного выступления…».

«Дэвид, да Вы с ума сошли!» – вновь эмоционально вспылила Рейчел, быстро добавив – «Почему Вы сразу не поставили нас в известность о произошедшем?! Ещё не хватало нам узнавать о событиях по нашему проекту в новостях! Ничего не скажешь – вот так партнёры! Мне необходимо срочно проинформировать об этом своё руководство…».

«Мадам, ещё раз приношу свои искренние извинения. Разумеется, политические вопросы по взаимодействию лежат вне нашей с Вами компетенции – это уровень нашего руководства. Поэтому предлагаю оставить эту тему в стороне…» – успокаивающе произнёс Саймон, с улыбкой добавив – «Да и, согласитесь, Рейчел – не мог же я и, вправду, проинформировать Вас о произошедшем просто позвонив вчера по телефону. Разумеется, нужна была личная встреча, чтобы объяснить всё подробно, глядя другу в глаза, в противном случае Вы бы попросту мне не поверили. Поэтому я незамедлительно прилетел сюда к Вам…».

«Дэвид, а что за запутанные обстоятельства, о которых Вы, вскользь, упомянули в контексте возвращения Легасова?» – припомнив подробности разговора, требовательно поинтересовалась Стивенсон, переспросив – «Что именно произошло?».

«Детали инцидента, произошедшего вчера в больнице, нам ещё только предстоит уточнить. Однако, уже сейчас на базе анализа данных с камер видеонаблюдения понятно, что, по всей видимости, имел место несанкционированный визит девушки, личность которой до настоящего времени не удалось идентифицировать. Визит, разумеется, в палату интересующего нас пациента…» – спокойно проинформировал Дэвид, продолжив – «Что именно происходило в палате в течение пяти минут данного визита неизвестно – логично предположить, что ему была сделана инъекция какого-то вещества. Вместе с тем, после визита данного псевдо-врача в состоянии Легасова начались резкие изменения, в результате которых, спустя час он пришёл в сознание…».

«Вы хотите сказать, что кто-то другой ввёл ему препарат, выведя из его летаргии?!» – с поистине шокированным выражением лица переспросила Рейчел, эмоционально вспылив – «Сказать, что кто-то посторонний, вот так вот просто, узнал о том, что Легасов жив?! Что эти люди сами смогли точно определить, где именно содержится Ваш пациент?! И что они, каким-то неизвестным образом найдя действенный препарат, для лечения этого, как Вы сами выразились, весьма плохо изученного заболевания, ввели его Алику Легасову? Да не смешите меня! Лучше прямо скажите, что это была Ваша очередная сомнительная операция по применению на пациенте ещё не апробированного экспериментального медицинского средства, за юридические последствия которого Вы просто не хотели нести никакую ответственность…».

«Мадам, поверьте, я бы с удовольствием сказал Вам именно эту версию…» – искренне произнёс Саймон, замявшись, добавив – «Я бы очень хотел, чтобы это, действительно, было так. В настоящее время мы проводим внутреннюю проверку по факту возможной утечки информации из нашей системы. Поскольку, для нас вполне очевидно, что ни экзорцисты, ни российские спецслужбы, да и никакая другая заинтересованная сторона не смогли бы провернуть что-то подобное, не располагая подробной информацией о местонахождении и состоянии нашего пациента».

«Просто уму непостижимо! И всё это при том, что британская разведка, не имела ни малейшего понятия об истинной судьбе Легасова!» – эмоционально на повышенных тонах продолжила Стивенсон, вскочив с кресла и нервно пройдясь по комнате, после чего чуть мягче продолжила – «Да Вы хоть бы понимаете, что Вы могли вообще потерять Легасова?! А, что если бы они вкололи ему яд, вместо препарата?! Да что ему вообще там ввели? Очень бы хотелось надеяться, что это была не Ваша экспериментальная дрянь – в противном случае, очевидно, что в Вашей системе имеет место не просто утечка информации, а, по меньшей мере, самый настоящий саботаж!».

«Мы уже занимаемся изучением данного вопроса. В настоящее время проверкой установлено, что все инвентарные запасы средства находятся на своём месте. Впрочем, всё это, безусловно, не позволяет сбросить со счетов версию о возможной утечке какой-либо неучтённой части данного препарата…» – нехотя кивнул Дэвид, пояснив – «В этом плане в идеале было бы провести биохимический анализ крови Легасова с выделением компонентов активного вещества – это бы позволило дать однозначный ответ об источнике происхождения препарата…».

«И в чём, собственно, проблема? Разве так сложно взять кровь у больного под видом какой-нибудь там медицинской процедуры?» – с явным раздражением переспросила Стивенсон, явно не понимая, почему заокеанские коллеги не смогли самостоятельно прийти к этому простому и очевидному для любого решению.

«Рейчел, прошу Вас, сделать скидку на то, что в данном случае мы говорим не каком-нибудь там обычном пациенте, а о Легасове…» – мягко улыбнулся Саймон и, видя, что даму явно не устроило подобное объяснение, уточнил – «Алик выписался из стационара уже через час после того, как пришёл в себя. Сразу после выписки в сопровождении своего адвоката и руководителя службы личной охраны он покинул медицинское учреждение…».

«Просто невероятно…» – произнесла Стивенсон, искренне потрясённая данным фактом, рассеянно поинтересовавшись – «Однако как? Полтора года в неподвижном состоянии? И потом выписаться уже через час после пробуждения, без какого-либо курса реабилитации? Разве это вообще возможно?».

«Легасов собственноручно подписал письменный отказ от любых претензий к госпиталю в случае ухудшения своего здоровья, из-за досрочной выписки из стационара. По словам выписывавших его медиков, сам он еле держался на ногах, но, тем не менее, был непреклонен в вопросе немедленной выписки из больницы. Странные же, вообще, люди эти русские – можно подумать, что у них там, в их Москве, качество медицинского обслуживания намного выше, чем у нас. Бред какой-то…» – пожал плечами Дэвид, припомнив, что о чём-то подобном ему не так давно рассказывал одного из его знакомых, работавших в полиции, добавив – «Впрочем, факт остаётся фактом – как бы он ни был слаб телом, своим разумом и духом – он всё тот же прежний Легасов…».

«Однако…» – с удивлением пожала плечами Рейчел и, снова располагаясь в кресле напротив, догадливо поинтересовалась – «Значит, Дэвид, Вас, ещё рано поздравлять с удачной вербовкой Легасова? Позвольте же мне узнать о том, как прошла Ваша долгожданная встреча с ним, так сказать, из первых рук…».

«В целом неважно…» – с явным неудовольствием признал Саймон, нехотя добавив – «Возможно, я, со своей стороны, был несколько неосторожен в высказываниях. Впрочем, в своё оправдание скажу лишь то, что у меня было не более пятнадцати минут, чтобы подготовиться к разговору, поскольку, всё произошло весьма быстро и спонтанно…».

«Зная Легасова, неудивительно, что всё было именно так…» – кивнула дама, ожидая продолжения занимательного рассказа.

«Он моментально догадался о том, откуда я, что вообще произошло, и почему сам он пребывал в стационаре под другим именем. Всё, включая и тот весьма щекотливый и крайне нелицеприятный факт того, что и нам самим пришлось использовать его собственное тело в своих целях, публично выдав его за труп в соборе Святого Патрика. Факт, как Вы понимаете, помимо всего прочего, способный сильно подмочить репутацию нашего ведомства…» – неуютно поёжившись от воспоминаний, искренне признался Дэвид, продолжив – «Разумеется, его ничуть не тронули аргументы о том, что всё было сделано исключительно в интересах обеспечения его личной безопасности. В итоге нам пришлось договариваться…».