Текст книги "Путь III. Зеркало души"

«Значит игра?» – с улыбкой произнёс Легасов, мягко предупредив – «В этом случае, поверь мне, Габриэль, ты проиграешь…».

Девушка на том конце снова задорно рассмеялась, иронично добавив – «Мне всегда нравились твои шутки, Шахматист, но эта шутка затмевает их все…».

«В этом случае, чей сейчас ход?» – с широкой улыбкой с задором поинтересовался Алик, пройдя через кованые ворота, направляясь к стоявшему неподалёку автомобилю…

«Если ты, действительно, Легасов – тот самый Легасов, которого я знала, то ты точно знаешь, что тебе делать…» – с улыбкой коварно произнесла Дарк, мягко пояснив – «Принимая во внимание твоё длительное отсутствие и, соответственно, значительную фору с моей стороны, полагаю, будет справедливым дать тебе возможность сделать первый ход…».

«Звучит заманчиво… И береги себя, Габриэль…» – мягко с улыбкой произнёс Алик, после чего, вынул из уха более ненужный наушник и, бросив его на асфальт, осторожно раздавил ногой хитроумное техническое устройство для закодированной радиосвязи.

С трудом пройдя ещё чуть более пятидесяти метров, Алик сел в машину, с интересом взглянув на двух мужчин в штатском, осторожно собиравших вдали детали устройства…

«Алик Александрович, куда едем?» – вежливо на чистом английском поинтересовался сидевший за рулём его личный водитель, всё ещё ожидая распоряжений шефа относительно маршрута дальнейшего движения…

«В аэропорт…» – устало закрыв глаза, попросил Алик…

Посредник

(07.05.2013, Москва, 15–00)

«Признаться честно, коллеги, я не рассчитывал увидеть вас на этой неделе вот уже второй раз подряд, но обстоятельства, как вы прекрасно понимаете, предполагают соответствующую реакцию со стороны руководства…» – произнёс Владислав Аркадиевич, начиная очередное совещание с членами межведомственной оперативно-следственной группы.

Сидевший рядом с ним Руслан Беляев, с грустью посмотрел в окно, понимая, что и этот погожий и солнечный майский день грозит пройти впустую в бесконечных и однообразных совещаниях, по обычаю не суливших в качестве своего результата ничего конкретного…

«Полагаю, многие из вас уже знают, что за последние несколько дней ещё два высокопоставленных региональных чиновника из опасений за собственную жизнь, выехали за рубеж, без планов возвращения на родину. Покинули пределы Российской Федерации, написав перед отъездом заявление об увольнении по собственному желанию…» – с явным раздражением произнёс Ширко, продолжив – «Ситуация в целом не из приятных. Само собой, оба указанных случая уже попали в заголовки ряда информационных изданий, вызвав язвительную реакцию прессы, как у нас, так и за рубежом. И что особенно удручает, коллеги, так это то, что это вовсе не единичные случаи, а вполне понятная сложившаяся тенденция… Можно сказать, своеобразная статистика побегов бывших российских государственных чиновников…».

Владислав Аркадиевич внимательно посмотрел на сидевших за столом членов группы, недовольно продолжив – «Всего по данному пути пошли уже свыше тридцати человек. Разумеется, мы не можем ограничить людей в свободе передвижения, выборе рода деятельности и места проживания. Вместе с тем, надо понимать, что подобная тенденция не просто бросает тень на деятельность российских правоохранительных органов, неспособных обеспечить безопасность данной категории чиновников на территории страны, но и несёт в себе опасность разглашения высоко конфиденциальной информации, доступом к которой располагали отъезжающие за рубеж чиновники в силу своих должностных обязанностей. И данный процесс, коллеги, напрямую связан с отсутствием эффективного результата по противодействию деятельности экзорцистов…».

С последними словами чиновник администрации сделал небольшую паузу, внимательно взглянув на куратора межведомственной оперативно-следственной группы Александра Владимировича Пухова, виновато потупившего взор, и сидевшую рядом с генералом, руководителя группы, Людмилу Велисарову.

«Впрочем, это, увы, не единственная проблема, которую мне хотелось бы сегодня обсудить со всеми вами…» – произнёс Ширко и, не найдя глазами среди присутствующих Александра Трошина, с явным неудовольствием посмотрел на Артёма Косатина, добавив – «Артём, прошу Вас, как единственного представителя Вашего ведомства изложить вкратце и без лишних деталей вчерашние события. Я имею в виду задержание группы лиц, планировавшей покушение на жизнь главы агентства по управлению госимуществом, Матвея Захаровича Ярова…».

«Вчера в результате операции по разработке преступной группы, длившейся более двух недель, московским управлением федеральной службы безопасности было проведено задержание двух человек, предположительно планировавших покушение на жизнь главы агентства по управлению госимуществом. Выйти на след подозреваемых удалось благодаря проводимому систематическому мониторингу активности пользователей на различных форумах, содержащих высказывания экстремистского характера, обсуждение деятельности экзорцистов и списков коррумпированных чиновников. В настоящее время оба подозреваемых задержаны и допрашиваются для выяснения обстоятельств по делу…» – быстро отчитался Артём, обеспокоенно поглядывая на часы и на пустовавшее рядом с ним место своего руководителя, продолжив – «Вместе с тем, Владислав Аркадиевич, данный инцидент, по нашему мнению, не имеет прямого отношения к экзорцистам. В частности, по данным первых допросов, подозреваемые, оба ранее судимые за кражу, признали, что действительно намеревались устранить Матвея Захаровича Ярова, занимавшего первую строчку в рейтинге экзорцистов, рассчитывая на получение вознаграждения в размере порядка одного миллиона евро. Информация о подобном вознаграждении размещена на нескольких интернет-сайтах в сети Интернет, напрямую несвязанных с интересующим нас террористическим движением…».

«Вот именно, об этом коллеги, мне и хотелось с вами поговорить…» – несколько оживившись, быстро вернул себе инициативу Владислав Аркадиевич, продолжив – «Данный вопрос, если не ошибаюсь, уже обсуждался нами ранее. И вы заверили меня в том, что экзорцисты, вероятнее всего, не пользуются, и не будут пользоваться услугами посторонних лиц для устранения чиновников, попавших в их списки. Однако данный инцидент вполне наглядно показывает, что одних слухов о якобы выплачиваемом экзорцистами вознаграждении, активно циркулирующих, в том числе и в криминальных кругах, вполне достаточно, чтобы спровоцировать отдельных искателей лучшей жизни на противоправные действия в отношении неугодных чиновников. Полагаю, вы все прекрасно понимаете, что дальнейшее развитие ситуации в данном направлении с вовлечением в процесс охоты на ведьм различного рода криминальных элементов крайне нежелательно и может спровоцировать рост напряжённости и числа заказных убийств. В связи с этим, мне бы хотелось ещё раз услышать ваше мнение по данному вопросу. Что происходит? Имеют ли экзорцисты какое-либо отношение к данному процессу и, если да, то зачем им самим всё это? Прошу высказать любые ваши соображения на этот счёт…».

Закончив фразу, чиновник администрации ещё раз внимательно взглянул на присутствующих в ожидании дельных предложений по обозначенной им проблеме.

«Владислав Аркадиевич, пожалуй, начну я…» – произнесла Велисарова, видя некоторое замешательство генерала Пухова, быстро продолжив – «Со своей стороны мы полагали, что экзорцисты не станут прибегать к использованию третьих лиц на возмездной основе, по меньшей мере, по трём основным причинам. Во-первых, привлечение сторонних людей, сопряжено с необходимостью последующего проведения финансовых взаиморасчётов, в ходе которых значительно повышаются риски разоблачения финансовых потоков и отдельных представителей данного движения, что, вероятно, для них просто неприемлемо. Во-вторых, подобная мера, в случае подтверждения их фактической связи с криминальными структурами, может сильно ударить по репутации движения, чего они, разумеется, всеми силами постараются избежать. И, в-третьих, довольно сложно себе представить, что экзорцисты, как поборники справедливости и закона, стали бы связываться с чем-то подобным, явно противоречащим их собственным внутренним принципам. И в этом отношении, мне кажется, все перечисленные аргументы, как и ранее обозначенная позиция группы, сохраняют свою актуальность. Что же до рассматриваемого инцидента, то можно предположить, что слухи, действительно обильно циркулирующие вокруг всей деятельности экзорцистов, сыграли злую шутку с этими двумя романтиками с большой дороги…».

«Иные мнения?» – поинтересовался Владислав Аркадиевич, задумчиво перебирая пальцами по столу…

«Я бы ещё добавил, что экзорцисты, по всей видимости, не испытывали особых проблем с устранением чиновников в последнее время, в связи с чем им, вероятно, и вовсе не было смысла рисковать, привлекая для решения своих задач кого-то из посторонних. Действительно, зачем, если они всё что им нужно они вполне могут сделать самостоятельно?» – поддержал коллегу Мазаев, предположив – «Вероятно, что всё это не более чем просто досужие сплетни в Интернете. Впрочем, надо признать, все эти слухи играют на руку экзорцистам. Можно себе только представить, как себя чувствует чиновник в их списке, зная, что за его голову назначена высокая награда…».

«Возможно, это, действительно, был бы весьма эффективный элемент информационного давления на неугодных чиновников, если бы не одно «но»…» – моментально оживился Беляев, продолжив – «А именно, насколько нам известно, чиновникам в списке не предъявляется ни требований, ни ультиматумов, ни каких-либо иных встречных предложений. В этих условиях, зачем на них давить, если они вообще ничего не могут сделать? Что они должны решить для себя, увидев в Интернете объявление о цене, назначенной кем-то за их собственную голову? Это нелогично…».

В этот момент входная дверь открылась, и в залу стремительным шагом вошёл Трошин.

Александр, не обратив внимания на хмурые и весьма нелестные взгляды, которыми его поспешили наградить, генерал Пухов и руководитель межведомственной оперативно-следственной группы, Велисарова, и остальные коллеги, быстро подошёл к чиновнику администрации и, склонившись, прошептал ему что-то на ухо.

Ширко недовольно покачал головой, после чего, взглянув на генерала Пухова, произнёс – «Александр Владимирович, если Вы не возражаете, предлагаю сделать небольшой технический перерыв в нашем совещании…».

«Отлично. Все свободны – продолжим через пятнадцать минут…» – увидев, положительную реакцию генерала, несколько раз активно кивнувшего головой, быстро констатировал Владислав Аркадиевич, добавив – «Лев Николаевич, Вас, а также Мазаева, Трошина и Беляева я попрошу остаться…».

Людмила с удивлением вопросительно посмотрела на сидевшего рядом Сергея, пожавшего в ответ плечами без малейшего представления о том, что происходит, после чего, вместе с остальными членами группы вышла в коридор, направившись в свой кабинет, чтобы выпить чашку ароматного чёрного чая…

«Александр, докладывайте, что там у Вас произошло…» – с опаской поинтересовался чиновник администрации, после того как за последним выходившим из конференц-зала членом группы захлопнулась дверь.

Полковник федеральной службы безопасности, непривычно взволнованный внешний вид, которого свидетельствовал о заметном внутреннем напряжении, дрожащей рукой отодвинул стул и, сев за стол спиной к окну, стараясь звучать буднично и спокойно, произнёс – «Владислав Аркадиевич, понимаете, как бы это сказать, самолёт…». После чего, сделал небольшую паузу, подбирая слова, чтобы правильно и максимально понятно изложить дальнейшее.

«Что там с самолётом?» – в шоке от возможного продолжения быстро переспросил Ширко, с удивлением глядя на Александра.

«Экзорцисты угнали самолёт?!» – с не меньшим ужасом в голосе развил Сергей пророненную руководством мысль.

«Слава богу, нет, коллеги. С самим самолётом, разумеется, всё в порядке…» – поспешил заверить всех Трошин, аккуратно продолжив – «Дело в том, что у нас имеются сомнения в отношении одного из пассажиров на борту данного самолёта…».

«Вы полагаете, что на борту этого самолёта сейчас летит вероятный террорист?!» – едва веря своим ушам, поспешно переспросил генерал Пеняев, поинтересовавшись – «Сколько гражданских на борту?».

«Лев Николаевич, я бы не сказал, что это террорист, хотя всё, конечно же, относительно…» – быстро открестился от предположения генерала службы внешней разведки Трошин, продолжив – «Здесь дело несколько в другом…».

«Он заражён какой-нибудь дрянью?» – с энтузиазмом подключился к обсуждению Беляев, порядком уставший от официоза заседания межведомственной оперативно-следственной группы, переспросив – «Имеется биологическая угроза?».

«Скорее идеологическая…» – поправил его полковник, всё ещё пытаясь продолжить начатую ранее мысль.

«Чёрт, побери, Александр, да что там, вообще, с этим Вашим пассажиром?! И кто он?!» – наконец, выругался Владислав Аркадиевич, явно раздражённый подобным попустительским подходом к докладу вышестоящему руководству.

«Честно говоря, не имею ни малейшего представления, что с ним и кто это…» – озадаченно произнёс Трошин, после чего, заметив грозный взгляд руководства, быстро добавил – «Дело в том, что по линии обмена данными о регистрации пассажиров на международных авиалиниях, пришла информация, что один из пассажиров воспользовался аннулированным российским заграничным паспортом. Данный пассажир в настоящее время летит рейсом из Нью-Йорка в Москву, прибывающим в аэропорт Домодедово через сорок пять минут».

«Александр, и ради этого мы прервали совещание?» – разочарованно переспросил чиновник администрации, уточнив – «Из-за того что кто-то просто воспользовался утерянным заграничным паспортом?».

«Это вовсе не утерянный паспорт, коллеги…» – спокойно произнёс Трошин, мягко добавив – «Это российский международный паспорт Алика Легасова…».

Лица присутствующих вытянулись от удивления и полученного шока…

«Вы хотите сказать, что Алик Легасов летит в Москву?!» – медленно расставляя акценты, поинтересовался Ширко, ещё раз уточнив – «Алик Легасов?! Сам?!».

«Этого мы не знаем…» – сразу же оговорился полковник, пояснив – «Впрочем, тот, кто летит по его паспорту, безусловно, прошёл паспортный контроль в международном аэропорту Кеннеди…».

«Ничего не понимаю…» – медленно произнёс чиновник и, подперев рукой голову, продолжил – «Руслан Игнатьевич, я правильно понимаю, что если бы Легасов, миллиардер и американский гражданин, вышел бы из полуторагодовой летаргии, придя в сознание, то это неординарное событие обязательно прошло бы по всем новостным каналам США?».

«Безусловно, но ничего подобного в последнее время не было ни в новостном эфире США, ни в других странах…» – озадаченно кивнул Беляев, резонно добавив – «Впрочем, если он находился в больнице под другим именем, то, вероятно, информация о том, что он пришёл в себя, могла временно миновать внимание средств массовой информации…».

«С момента контакта с Фостер прошла неделя – всего одна неделя. За столь короткий срок связаться с экзорцистами, подготовить и провести операцию…» – обескураженно перечислил задачи Лев Николаевич, продолжив – «Просто невероятно…. Да и вообще разве может пациент, после полуторагодового пребывания без сознания, ещё вчера, можно сказать, лежавший пластом на койке, сегодня уже лететь в самолёте? В конце концов, должен же быть период реабилитации – недели, если не месяцы. А тут…».

«Это не про него…» – озадаченно произнёс Мазаев, пояснив – «Да какие там недели и месяцы, если у Алика каждый день и час всегда были на счету? Если он пришёл в сознание, то он вполне может быть на этом самом борту, вне зависимости от рекомендаций всех этих надоедливых медиков, заботливо пекущихся больше о бюджете больницы и медицинской страховке пациента, чем о здоровье…».

«Да, но с чего бы ему, если это, конечно, он, вообще лететь к нам, в Москву?» – с явным удивлением поинтересовался Беляев, резонно добавив – «Полтора года тому назад, если не ошибаюсь, его было сложно упрекнуть в частых визитах на родину. Скорее даже наоборот – он старался избегать любых контактов, прекрасно понимая, к чему всё это может привести. Допустим, он, действительно, пришёл в себя, но почему именно Москва? Сложно себе представить, чтобы Легасов пошёл по пути Кузовлева, который экстренно эвакуировался в Москву из-за опасений за собственную жизнь…».

«Это просто исключено…» – со знанием дела отрезал Сергей, пояснив – «Вероятно, у него появились неотложные дела в столице, вот и всё. Вполне возможно, это визит по каким-нибудь многочисленным вопросам его финансовой империи…».

«Значит, Легасов сам летит в Москву?!» – ещё раз для себя подвёл итоги обсуждения Владислав Аркадиевич, постепенно свыкаясь с идеей, ещё пару минут тому назад, казавшейся ему сюрреалистичной. После чего чиновник администрации, окончательно определившись со своей позицией по данному деликатному вопросу, решительно произнёс – «Что же, коллеги, время не терпит. Александр и Сергей – немедленно направляйтесь в аэропорт для организации встречи Легасова или того, кто летит по его международному паспорту. Воспользуйтесь моей служебной машиной с мигалками, в противном случае Вам не успеть до приземления самолёта – я дам соответствующие указания водителю. Алика Легасова надо снять с рейса и без промедления доставить ко мне в администрацию президента. Действуйте мягко, деликатно и дипломатично. Я рассчитываю на Вас в вопросе убеждения Легасова в необходимости небольшого ни к чему не обязывающего диалога в администрации…

Лев Николаевич, Руслан – вы поедете со мной. И, коллеги, разумеется, пока мы не убедимся в действительной личности пассажира – никому ни слова…».

С последними словами, Ширко поднял трубку телефона и, быстро набрав внутренний номер генерала Пухова, властно распорядился – «Александр Владимирович, в связи с появлением неотложных дел, дальнейшее заседание отменяем – дайте указание членам группы вернуться к своей работе. Сергей Мазаев и Александр Трошин присоединятся к группе ближе к вечеру, после выполнения высоко конфиденциального поручения руководства…».

Спустя минуту все пятеро, не проронив ни слова, покинули конференц-зал, быстро направившись по делам…

Мера весов

(07.05.2013, Москва, 16–00)

Услышав, наконец, долгожданное объявление о скором приземлении самолёта в аэропорту московского авиаузла, молодой человек, путешествовавший бизнес классом, устало открыл глаза и, разглядывая мелькавшие в окне пейзажи подмосковных дач и посёлков, сложил лёгкий плед, согревавший его в ходе полёта.

Спустя десять минут самолёт совершил плановую посадку и, под привычные аплодисменты русскоязычной части летевших пассажиров, начал маневрирование, медленно приближаясь к терминалу своего назначения.

Сухо кивнув головой, в ответ на штатную приветственную реплику стюардессы, с улыбкой провожавшей пассажиров бизнес класса, молодой человек в тёмно синем деловом костюме вышел из самолёта и с удовольствием втянул полной грудью влажный предгрозовой московский воздух. После чего, с улыбкой бросив взгляд на двух ошарашенных людей, замерших возле трапа самолёта, медленно и с заметным усилием спустился по ступеням к Александру и Сергею.

«Майор, признаться честно, в последнее время меня пугают столь частые встречи с Вами…» – с сияющей улыбкой приветственно произнёс Легасов, нарушив повисшую тишину, после чего иронично добавил – «Ибо каждое Ваше появление постоянно приносит какие-то судьбоносные перемены в моей жизни и, как показывает практика, далеко не всегда эти перемены в лучшую сторону…».

«Алик?» – всё ещё не особо веря своим глазам, несколько отойдя от оцепенения, робко переспросил Мазаев, после чего, оправдывающимся тоном невнятно пояснил – «Да и нечастые вовсе. Полтора года ведь уже прошло с последней встречи…».

«Для меня майор, те события в офисе в небоскрёбе, с Вашей геройской выходкой с эффектным применением спецсредства в виде обычного офисного стула в отношении этого Эндрю Линсона, были, словно, на прошлой неделе. Впечатляющее было зрелище!» – широко улыбнулся Легасов, после чего, переведя взгляд на стоявшего рядом ошарашенного полковника, продолжил – «Разумеется, это я. Впрочем, коллеги, если в этот майский день вы рассчитывали встретить на рейсе из Нью-Йорка римского Папу, то спешу вас расстроить – его, увы, не было на борту…».

«Вовсе нет – конечно же, не рассчитывали…» – со слабой улыбкой пожал плечами Александр, до последнего искренне полагавший, что человеком, который воспользовался международным паспортом Легасова в далёком аэропорту Кеннеди, окажется, кто угодно, но только не сам Легасов…

«Алик, ты живой! И, более того, ты в Москве!» – медленно с улыбкой произнёс Мазаев, терзаемый любопытством, добавив – «Это просто невероятно!».

«Самому не верится…» – с сияющей улыбкой произнёс Легасов, с иронией добавив – «Впрочем, в отличие от Вас, майор, надо полагать, ныне ярого апологета города Владивостока, я не вижу ничего странного в том, что обычный россиянин решил посетить столицу своей великой родины…».

«Алик, если у тебя нет возражений, с тобой очень хотел бы поговорить Владислав Аркадиевич…» – с улыбкой оценив шутку консультанта, мягко попросил Трошин, кивнув в сторону стоявшей неподалёку служебной чёрной иномарки с мигалкой.

«Александр, мне надо свериться со своим расписанием – сами понимаете, столько дел накопилось за все эти полтора года. А бизнес, как известно, не терпит к себе халатного отношения. Да и конкуренты, как обычно, не дремлют…» – уклончиво ответил молодой человек, с широкой улыбкой продолжив – «Понимаю, Ваши ведомственные проблемы, но, увы, пока даже не знаю, найдётся ли у меня время в ближайшие несколько дней, чтобы встретиться с упомянутым Вами уважаемым высокопоставленным чиновником администрации президента…».

Лицо Трошина, несколько отвыкшего за прошедшие полтора года от подобного отношения независимого консультанта к различного рода высокопоставленному руководству, вытянулось от удивления…

«Алик, прошу тебя – совсем ненадолго…» – жалостливо произнёс Сергей, прекрасно понимая, что ситуация может быстро зайти в тупик, грозящий полным провалом ответственной миссии, возложенной на них руководством.

«Впрочем, принимая во внимание, определённые неоспоримые преимущества вашего транспортного средства при движении в бесконечных московских пробках…» – с прежней улыбкой произнёс Легасов, переведя взгляд на проблесковые маячки на крыше иномарки и стоявшую рядом машину сопровождения с сотрудниками транспортной полиции, продолжил – «Полагаю, я всё-таки смогу выделить полчаса своего времени. Разумеется, коллеги, если вы со своей стороны сочтёте возможным просветить меня по дороге по отдельным весьма интересующим меня вопросам…».

«Да, конечно!» – с облегчением выдохнул Мазаев, садясь на заднее сидение машины.

«А что именно тебя интересует, Алик?» – осторожно переспросил Александр, вслед за майором располагаясь на заднем сидении.

Иномарка тронулась с места, быстро набирая скорость, вслед за машиной сопровождения.

«Ваше появление в аэропорту, коллеги, было вполне предсказуемо и понятно – надо полагать, что столь пристальный интерес к данному рейсу обусловлен моим российским зарубежным паспортом, информация об использовании которого при регистрации на рейс в аэропорту Нью-Йорка дошла до федеральной службы безопасности по каналам взаимного обмена информацией о пассажирах международных рейсов. Впрочем, это не объясняет вашей весьма сдержанной и неоднозначной реакции на моё появление, которая свидетельствует о том, что вы оба заранее точно знали о том, что я жив. Вместе с тем, завидная доля удивления на лицах, показала, что у вас всё-таки были определённые сомнения в моём прибытии данным рейсом» – быстро произнёс Легасов и, взглянув через плечо на несколько притихших коллег, с интересом продолжил – «Интересно, не правда ли? Мало того, ни мой болезненный внешний вид, ни упоминание про то, что для меня инцидент в небоскрёбе был словно на прошлой неделе не вызвали никакой реакции или проявления интереса с вашей стороны из чего можно заключить, что вы достоверно знали что последние полтора года я провёл в летаргическом сне. В свою очередь, это означает, что вы знали и о пациенте, лежавшем в состоянии летаргии в одном из госпиталей Нью-Йорка, под именем некоего Джона Брауна. Соответственно, основной вопрос для меня в настоящее время в том, каким именно образом российские силовые структуры узнали о данном пациенте и какие меры были приняты ими в ответ на получение данной информации. Прошу вас, коллеги, подробно изложить известную вам информацию по данным вопросам…».

Александр нервно взглянул на Сергея, после чего, прекрасно понимая, что в данной нестандартной и весьма деликатной ситуации с предстоящими возможными переговорами руководства с независимым консультантом им попросту не оставалось иного выхода, кроме как рассказать всё, что им было известно о произошедшем, медленно начал своё повествование…

* * *

«Мы не знаем, что именно произошло после того, как мы отправили материалы и положили препарат в ящик хранения на вокзале…» – закончил свой рассказ Трошин, добавив – «Далее мы среагировали на сигнал по линии аннулированного паспорта и, соответственно, встретили тебя в аэропорту…».

«Весьма занятная история. Значит, Элис… Элис Фостер…» – задумчиво машинально произнёс Алик, с улыбкой добавив – «Ох уж эти ваши химики с их экспериментальными препаратами и вакцинами! Признаться честно, я себя никогда так отвратительно не чувствовал, как в последние несколько дней…».

Машины плавно подъехали к зданию администрации президента.

Все трое вышли из иномарки и быстро вошли в двери здания администрации, после чего пройдя входной контроль, в сопровождении одного из сотрудников службы безопасности, направились к лифту. Александр, по всему виду которого, была видна внутренняя напряжённость, обусловленная исключительной важностью предстоящей встречи, нажал кнопку требуемого этажа и ещё раз мельком взглянул на независимого консультанта, с интересом буднично рассматривавшего их новоявленного конвоира.

Двери лифта, дошедшего до точки своего назначения, широко распахнулись, открыв перед ними длинный коридор с многочисленными дверями, ведущими в рабочие кабинеты чиновников и клерков администрации. Возле дверей лифта, в ожидании освобождения столь востребованного всеми транспортного средства, стоял грузный мужчина среднего роста в возрасте в тёмном костюме с ярко красным галстуком с папкой бумаг в руках. Взгляд чиновника медленно скользнул на Мазаева, после чего с самодовольной ироничной ухмылкой он перевёл взор на выходившего вслед за ним из лифта Трошина. После этого его глаза широко расширись, лицо заметно побледнело, а из дрожащих рук, ослабивших свою цепкую хватку, выскользнула папка, с грохотом приземлившаяся на мраморный пол, щедро рассыпав многочисленную подборку документов…

Легасов вышел из лифта и, подойдя к чиновнику, тело которого била сильная нервная дрожь при виде до боли знакомого бледного лица гостя, с леденящей душу улыбкой тихо произнёс – «Я же говорил, Гуляев, что твоя грязная душа принадлежит мне. Или ты думал, что я и, вправду, мог умереть, не забрав тебя с собой?».

Перепуганный до смерти, Константин Семёнович, забыв про разбросанные по всему полу бумаги, бросился в спасительный лифт, двери которого быстро захлопнулись, унося чиновника прочь вдаль от неминуемого кошмара…

«Алик, что ты ему там сказал?» – с удивлением поинтересовался Мазаев, опешивший от подобной прыти, продемонстрированной высокопоставленным чиновником администрации.

«Всего лишь поздоровался…» – широко улыбнулся Легасов, заходя в приёмную Владислава Аркадиевича, добавив – «Даже и не знаю, чего он так эмоционально отреагировал… Видимо, работа у Константина Семёновича в последнее время нервная…».

Александр усмехнулся, после чего представившись, секретарю чиновника, произнёс – «Владислав Аркадиевич, просил нас прибыть к нему, по возможности, незамедлительно…».

Девушка улыбнулась и, быстро проконсультировавшись по телефону с руководителем, показывая на дверь, любезно произнесла – «Алик Александрович, проходите, пожалуйста – Владислав Аркадиевич хотел бы поговорить с Вами наедине. Сергей и Александр вас он просил подождать в приёмной…».

Легасов с улыбкой подмигнул явно не ожидавшему подобного подвоха Трошину, после чего прошёл в кабинет руководства.

В просторном кабинете руководителя за массивным рабочим столом из красного дерева сидел среднего роста подтянутый мужчина в возрасте 55 лет с тёмными волосами в деловом костюме в аккуратных очках. Рядом за приставленным к рабочему столу столиком для переговоров сидел сам Владислав Аркадиевич, жестом пригласивший вошедшего молодого человека, присоединиться к ним.

Алик приветственно кивнул обоим руководителям и, пройдя по кабинету, занял место за приставным столиком напротив Ширко.

«Алик Александрович, мы с Вами ещё не встречались лично, поэтому полагаю мне необходимо представиться…» – приветственно произнёс сидевший во главе стола чиновник.

«Иннокентий Степанович, в этом нет необходимости…» – с улыбкой ответил Легасов.

Калугин, занимавший должность руководителя администрации президента, понимающе улыбнулся, мягко продолжив – «Знаете, Алик, после всего того что я узнал о Вас в последнее время, я искренне удивлён, а точнее даже, поражён тем фактом, что мы с Вами встречаемся впервые только сейчас. Российский миллиардер, международно известный финансист, основатель одной из самых успешных бизнес империй на Уолл-Стрит, авторитетный консультант российских следственных органов, носитель государственной тайны, посредник экзорцистов, патриот отечества… Признаться честно, ранее я и не думал, что подобное сочетание вообще возможно. Впрочем, Ваш пример наглядно доказывает обратное…».

Легасов, не прерывая чиновника, с интересом слушал вступительную речь руководителя…

«В отношении Вашей персоны, как посредника, у российских следственных органов в своё время было множество вопросов по делу о расследовании деятельности пресловутых экзорцистов. Вас подозревали в возможных связях с британской разведкой с возможным разглашением российских государственных секретов. Впоследствии с Вашим именем было связано несколько громких международных скандалов. Затем Вас, как было достоверно установлено, пытались убить, вышедшие из-под контроля и действовавшие, в своих личных интересах, бывшие выходцы российских спецслужб. Американцы же и вовсе публично похоронили Вас в глазах всей международной общественности, явно рассчитывая на Вашу последующую лояльность и сотрудничество, как носителя российской государственной тайны…» – спокойно развёл руками руководитель, с улыбкой продолжив – «И вот, спустя всего несколько дней после, того как Вы пришли в сознание, Вы уже здесь, в Москве. Здесь, несмотря ни на риски возможного уголовного преследования, ни на собственную личную безопасность. Здесь, а не где-нибудь в лондонском политическом «общежитии». Алик, поверьте, я многое видел, но этот Ваш шаг просто потряс моё воображение. Почему?».