Текст книги "Путь III. Зеркало души"

«Вы хотите сказать, что Вы пошли ему на уступки?!» – с ужасом глядя на нерадивого коллегу выпалила Рейчел, эмоционально добавив – «Пошли на уступки человеку, которого официально вообще нет в живых?! Человеку, которому ещё только предстоит доказать всем, что он – это тот самый Алик Легасов?! И Вы, вместо того, чтобы воспользоваться этой ситуацией в полной мере, пошли ему на уступки?! Я просто отказываюсь верить в подобное!».

«Мадам, Вы не вполне понимаете всю пикантность сложившейся ситуации. Да, Вы совершенно правы – ему ещё только предстоит вернуть себе своё настоящее имя, капиталы, былое уважение и место в обществе. Впрочем, мы не в состоянии эффективно воспользоваться этим временным преимуществом…» – успокаивающим тоном произнёс Саймон, поспешно добавив – «По нашей информации, в одной из уважаемых нотариальных контор Нью-Йорка имеются нотариально заверенные биометрические данные, оставленные Легасовым за месяцы до его известной трагической гибели. Речь идёт об отпечатках пальцев, скане сетчатки глаза и, разумеется, последовательности ДНК. Все перечисленные данные биометрики позволят однозначно идентифицировать его личность, в том числе и для целей признания его Аликом Легасовым в судебном порядке. Данное обстоятельство, в свою очередь, также весьма эффективно исключило и возможность использования нами двойника. Впрочем, это только в Нью-Йорке, а сколько ещё нотариусов в США, Европе, да и по всему миру, могли быть использованы им для той же цели? В этих условиях, принимая во внимание, размер его капиталов, любые наши попытки противодействия моментально приведут к полномасштабному мировому скандалу – на нас спустят собак все ведущие юристы по обе стороны Атлантики. И сам Легасов это, безусловно, прекрасно понимает, поэтому всё, что мы могли со своей стороны – это мягко и ненавязчиво предложить ему свою помощь…».

Стивенсон эмоционально развела руками, даже не зная, что и сказать в ответ…

«Рейчел, сейчас нам с Вами, надо успокоиться и, обстоятельно обдумав стратегию дальнейших действий, двигаться вперёд, используя наш единственный и неотразимый козырь. Козырь, в роскошных апартаментах которого мы сейчас с Вами находимся…» – мягко произнёс Дэвид и, видя появившийся в глазах своей собеседницы живой интерес, с улыбкой добавил – «Речь идёт, конечно же, о Вашей несравненной воспитаннице – Элис Фостер…».

Бизнес

(06.05.2013, Нью-Йорк, 13–00)

Высокий статный мужчина в дорогом деловом костюме чёрного цвета в возрасте около 45 лет устало сидел во главе стола, заслушивая доклад очередного подразделения об итогах работы в первом квартале года. Президент крупной финансово-промышленной компании, офис которой располагался в одном из ультрасовременных небоскрёбов на Уолл-Стрит в манхэттенском районе Нью-Йорка, был явно недоволен итогами отчётного периода, по результатам которого компании едва удалось показать доходность выше среднерыночного показателя.

По завершении пятнадцатиминутного доклада подразделения деривативных операций, Хайнц Ворштайн, хмуро бросив взгляд на руководителя, отчитавшегося об убытках в первом квартале, гневно произнёс – «Подобные промахи для нас просто неприемлемы – из-за убытков деривативного подразделения и подразделения долгового финансирования по итогам квартала доходность операций компании снизилась до среднерыночного уровня. Это, разумеется, совсем не та доходность, что ожидают от нас наши компании-партнёры, передавшие свои капиталы в управление нашему холдингу, и не та доходность, на которую рассчитывает наш акционер в лице трастового фонда, управляющие которого уже высказали мне своё явное разочарование полученными результатами. И ещё раз обращаю внимание аналитического подразделения, что эти убытки от деривативных и финансовых операций в первом квартале – это ваша вина, поскольку, именно на основании вашего излишне оптимистичного прогноза по изменению процентных ставок и, соответственно, курсов валют соответствующими подразделениями были сформированы портфели, по которым компанией получены убытки. Понимаю, что прогнозирование дело сложное и, временами, неблагодарное, но, тем не менее, до конца этой недели жду от аналитического подразделения предметных предложений по улучшению качества и достоверности прогнозов – в противном случае, последуют соответствующие организационные выводы в отношении руководства подразделения».

В наступившей тишине один из сидевших за длинным столом менеджеров, попытался что-то произнести в защиту аналитиков, столкнувшихся с резким и неожиданным изменением рыночных условий…

«Я знаю, и мы это с вами уже не раз обсуждали…» – моментально отрезал Хайнц, спокойно добавив – «Разумеется, сложно. Сложно работать, прямо скажем, без вводных указаний и ориентиров от руководства холдинга, которое ранее принимало на себя часть ответственности, в том числе и за макроэкономические прогнозы. И принимало ответственность не на пустом месте, а опираясь на интуицию и опыт нашего единственного акционера, Алика Легасова, рисковавшего по каждому из подобных решений своими собственными капиталами. Вместе с тем, надо понимать, что этого, в силу понятных всем обстоятельств, больше не будет – жизнь изменилась и вместо интуиции и вводных указаний от акционера, аналитическое подразделение, должно нарабатывать профессиональные компетенции для принятия взвешенных самостоятельных решений».

Руководители подразделений, получившие очередные вводные указания в ходе проведённой сессии комитета по финансам и инвестициями, замолчали, ожидая заключительного слова президента.

«Полагаю, господа, нам всем надо мобилизовать все наши возможности и ресурсы для того, чтобы исправить сложившуюся ситуацию по итогам работы во втором квартале и не ударить в грязь лицом…» – деловито произнёс Ворштайн, добавив – «За работу…».

Выйдя из зала совещаний Хайнц, с папкой отчётных документов, неспешной походкой направился по коридору, всё ещё мучительно размышляя о предстоявшем, по всей видимости, далеко непростом его отчётном выступлении перед представителями акционера. Дойдя до приёмной своего кабинета с массивной дверью из красного дерева, он открыл дверь и вошёл внутрь.

Сидевшая за компьютером миловидная секретарша, быстро вскочила и с нервной улыбкой проинформировала шефа – «Господин, президент, Вас ожидает посетитель…».

«И где же он?» – недовольно осведомился Хайнц, обернувшись по сторонам и не обнаружив в приёмной никого постороннего.

«Посетитель ожидает Вас в Вашем кабинете…» – произнесла женщина, виновато добавив – «Он не представился, но сказал, что Вы его достаточно хорошо знаете и настоял на том, что будет ждать Вас именно в Вашем кабинете…».

«Это чёрт знает, что!» – в сердцах выругался Ворштайн, эмоционально добавив – «Эмили, в моём офисе официальные бумаги, переписка, отчёты и прочие коммерчески важные документы, а Вы пускаете в кабинет первого встречного!».

Гневно взглянув на нерадивого секретаря, Хайнц подошёл к двери и, с раздражением дёрнув за ручку, вошёл в свой офис. Лицо президента финансово-промышленной компании вытянулось в ужасе от представшей перед ним картины. За его собственным президентским столом на его кожаном кресле сидел какой-то молодой человек в тёмно-синем костюме, с интересом читавший высоко конфиденциальные документы, очевидно взятые с его же стола.

Опешив на мгновение от подобной наглости, Ворштайн, тем не менее, быстро вернув себе самообладание, твёрдо произнёс – «Потрудитесь объяснить, уважаемый, что Вы делаете в моём офисе?!».

«Разве так встречают старого друга, Хайнц?» – на свободном английском с улыбкой отозвался молодой человек, положив на стол распечатку отчёта по деятельности холдинга в первом квартале.

Взгляд президента финансово-промышленной компании медленно сфокусировался на бледном, но почему-то до боли знакомом, лице юноши, после чего лицо Ворштайна вытянулось ещё сильнее. По телу Хайнца прошла лёгкая судорога и он, почувствовав, как пол предательски уходит из-под ног, медленно опустился в стоявшее рядом кресло, всё ещё не сводя глаз с призрака акционера и основателя компании…

«Эмили, не могли бы Вы принести стакан воды и что-нибудь успокоительное, а ещё лучше бокал коньяка…» – с прежней улыбкой молодой человек попросил секретаря, по телефону на громкой связи.

Спустя несколько секунд в кабинет вбежала секретарша и, с испугом глядя на изрядно побледневшего президента, заботливо дала ему несколько таблеток успокоительного и стакан воды. Заглотив таблетки и залпом осушив стакан с водой, Хайнц, по всей видимости, не особо доверяя своим органам чувств, с надеждой взглянув на секретаря, со слабой улыбкой указывая в сторону молодого человека, поинтересовался – «Эмили, Вы же его видите? Правда?».

«Да, господин, президент – это же Ваш посетитель…» – с опаской глядя на шефа, произнесла женщина.

«Спасибо, Эмили…» – с облегчением кивнул головой Ворштайн, после чего секретарша вышла из кабинета, снова оставив их наедине.

«Да, Хайнц, это я…» – спокойно с улыбкой развёл руками юноша, приветственно добавив – «И, знаешь, я тоже очень рад тебя видеть!».

Ворштайн со слабой улыбкой кивнул головой в ответ и, всё ещё не в состоянии принять весь объём резко обрушившейся на него действительности, тихо переспросил – «Алик?!».

«Собственной персоной…» – радушно улыбнулся Легасов и, понимая, что лучшим средством от наступившего мысленного блэкаута президента компании, по всей видимости, будет обсуждение производственной тематики, деловито сменив тон, добавил – «Показатели холдинга за первый квартал далеко не самые оптимистичные – могло быть и лучше, если бы не все эти потери в деривативном сегменте. По всей видимости, аналитики сильно просчитались с оценкой тренда. Впрочем, разумеется, это вопрос не только к ним, но и к системе нашего риск – менеджмента в компании – можно было в значительной степени сократить потери по деривативам, при более раннем выявлении ошибочности макроэкономического прогноза…».

«Да уж, аналитики подвели с прогнозом, в то время как на базе их прогноза мы пытались реализовать ряд активных стратегий по портфелю…» – охотно согласился Хайнц, постепенно приходя в себя, после чего с изумлением добавил – «Чёрт возьми, Алик, но как ты?! Это просто невозможно! Я же сам организовывал твои похороны с прощанием в соборе Святого Патрика! Я видел твой бездыханный… труп!».

«Это довольно долгая и душещипательная история, мой друг …» – со снисходительной улыбкой произнёс Легасов, продолжив – «Если вкратце, то мы с тобой можем с уверенностью заключить, что развитие технологии воскрешения мёртвых, попытки практического применения которой уходят глубокими корнями в религиозные обряды вуду, некогда распространённой в странах Карибского бассейна, достигло своей финальной стадии. Своей кульминации в бездне военных разработок, сокрытых от глаз простого американского обывателя! Вот видишь, зря мы с тобой, Хайнц, всё это время не верили в потенциал роста акций американских фармацевтических компаний! Зря – ибо величие американской военной науки открывает для данного сектора экономики поистине невероятные перспективы!».

«В-Воскрешение?! В-Вуду?!» – шокированный до глубины души подобным объяснением, ещё более побледнев, едва слышно переспросил Ворштайн.

«Эмили, пожалуйста, ещё одну порцию воды и успокоительного…» – с улыбкой попросил молодой человек секретаря по телефону.

«Лучше к-коньяка…» – дрожащим голосом произнёс президент холдинга, с ужасом вглядываясь в неестественно бледное лицо безвременно погибшего акционера…

«Вижу, Хайнц, в моё отсутствие ты изрядно подрастерял чувство юмора…» – с улыбкой по-дружески произнёс Легасов, наблюдая за тем, как секретарша, неодобрительно покачав головой, принесла запрошенный пустой бокал и бутылку коньяка…

«В смысле, ты и в правду не…?» – растерянно переспросил Ворштайн, с большим трудом справившись дрожащими руками с задачей наполнения бокала коньяком…

«Разумеется, я жив…» – снова улыбнулся Алик, добавив – «В противном случае, что бы мне было тут делать?».

Хайнц залпом выпил содержимое бокала и, поморщившись, нерешительно повторил – «Я же своими собственными глазами видел твой труп…».

«Я бы сказал иначе – тело, но ещё далеко не труп…» – деловито поправил его Легасов, добавив – «Это именно та деталь, которая всё меняет…».

«Да, но оно, в смысле тело, было бездыханным…» – чуть смелее, но, всё ещё словно боясь услышать прямой ответ на свой вопрос, поинтересовался президент холдинга.

«Проклятая летаргия…» – спокойно пожал плечами, Алик, с улыбкой добавив – «Вот же невезение! Представляешь, Хайнц, все собрались со мной проститься – а я… я умудрился проспать свои же собственные похороны! Вот кому рассказать – не поверит же! Надеюсь, Хайнц, у тебя осталась видеозапись данного, безусловно, знаменательного события?».

Ворштайн впервые улыбнулся, несколько более уверенным голосом, поинтересовавшись – «Разумеется, осталась. Алик, но врачи – они ведь констатировали твою смерть. Я сам видел медицинское заключение – смерть от гипоксии в результате избыточной кровопотери. Они же не могли так глупо ошибиться?!».

«Разумеется, им в этом помогли. А точнее, помогло федеральное бюро расследований, в свою очередь, заинтересованное в обеспечении моей личной безопасности от возможных повторных покушений, в период моего пребывания в состоянии летаргического сна…» – спокойно развёл руками Легасов, с улыбкой добавив – «Дело в том, что эти предприимчивые ребята, решили сэкономить бюджетные средства. И действительно, зачем тратиться на охрану живого миллиардера, которого пытается убрать круг неустановленных лиц, если можно попросту объявить его погибшим, закрыв вопрос?».

Ворштайн от души рассмеялся и, плеснув себе в бокал ещё коньяка, произнёс – «В этом случае, Алик, за твоё возвращение! Чёрт возьми, это просто невероятно!».

Заметно успокоившись, Хайнц сделал глоток коньяка, ожидая продолжения рассказа…

«Юристы уже подготовили все необходимые документы для возвращения акций холдинга из траста в мою собственность – полагаю, они смогут завершить данный процесс к концу этой недели…» – проинформировал президента холдинга Легасов, продолжив – «Судя по их заверениям, проблем с правопреемственностью в других юрисдикциях также не ожидается. Через несколько дней я вступлю в права владения своими активами и капиталами в полном объёме».

«Я даже не знаю, что и сказать – у меня просто нет слов!» – произнёс, наконец, Хайнц, поспешно продолжив – «Следуя, тогда казавшимся мне весьма странными и туманными, положениям твоего завещания, всё твоё имущество и активы были переданы в собственность нескольких целевых трастов, без последующего распределения. И вот теперь, по прошествии полутора лет, ты в состоянии вернуть все свои активы и имущество до последнего цента в считанные дни! Просто потрясающе эффективное структурирование прав собственности! Всё будто ты заранее знал, что что-то подобное может произойти!».

«В целом да – весьма эффективная структура, если, конечно, не считать потерь в виде излишне переплаченных налогов по наследственному делу, но об этом обстоятельстве позаботятся юристы вместе с привлечёнными налоговыми консультантами…» – одобрительно кивнул Легасов, с улыбкой добавив – «Разумеется, я и понятия не имел, что в действительности уготовила мне судьба. Скорее это была страховка на случай моего длительного отсутствия в результате похищения какими-нибудь неустановленными лицами…».

«Алик, знал бы только, как нам всё это время недоставало твоих прогнозов и оценок рыночной ситуации! А как же я устал от постоянных промахов нашего аналитического подразделения! Впрочем, теперь, надо полагать, мы можем снова рассчитывать на твою блестящую интуицию?» – мечтательно произнёс Ворштайн, с нескрываемой улыбкой радости добавив – «А, кстати, когда ты собираешься сделать публичное выступление о своём возвращении? Представляю, какой это будет фурор! О да – это будет большой сюрприз для всех наших конкурентов, усомнившихся в способности нашего холдинга приносить отдачу выше рынка!».

«Я предполагаю сделать публичное объявление в форме интервью на одном из крупных международных телеканалов в ближайшие несколько дней. Думаю, это действительно будет весьма интересное зрелище…» – с улыбкой подтвердил Алик, продолжив – «Что же до прогнозов, оценок и всего остального, то впредь я собираюсь уделять большее внимание делам компании, правда, как и ранее – только в форме акционерного участия. Если, разумеется, Хайнц, ты не против, продолжить свою работу на посту президента холдинга».

Ворштайн охотно кивнул, с явным удовольствием сделав ещё один небольшой глоток коньяка.

«Впрочем, Хайнц, прогнозы в отличие от предсказаний не появляются спонтанно – это всегда результат рационального синтеза большого объёма имеющейся информации, поэтому мне нужно время. Время, чтобы оценить текущее состояние дел на финансовых рынках, сформировав обоснованное мнение по целому ряду аспектов, необходимых для принятия инвестиционных решений…» – поспешил успокоить коллегу Легасов, продолжив – «Дай указание своим, скинуть мне по электронной почте все имеющиеся собственные и сторонние прогнозы, отчёты и аналитические материалы за весь период моего отсутствия. В дополнение к этому мне потребуется архив биржевых котировок по используемым нами финансовым инструментам и аналитика по основным событиям, повлиявшим на динамику рыночных показателей в указанном периоде…».

«Сделаем!» – восторженно произнёс, Ворштайн, пребывавший уже в приподнятом настроении.

«Вот и отлично. Мой телефонный номер и все остальные контакты восстановлены в полном объёме, поэтому, Хайнц, если что-то потребуется – звони в любое время…» – широко улыбнулся Алик и, поднимаясь с кресла, с интересом уточнил – «А, кстати, где именно я похоронен? А то сам понимаешь, неловко как-то – спросит кто, а я и не знаю…».

Ворштайн, отменное настроение которого, уже не могли смутить подобные шутки, с улыбкой быстро припомнил место захоронения, крепко пожимая руку друга…

Путь

(06.05.2013, Нью-Йорк, 16–00)

Молодой человек в тёмно-синем костюме неспешной походкой, с заметным напряжением делая каждый очередной шаг, медленно прошёл по аллее мимо нескольких небольших фамильных мавзолеев, после чего, мысленно сверившись с картой, повернул направо и, сделав несколько шагов, подошёл к небольшому гранитному надгробию. Два человека в штатском, всё это время следовавшие за ним на приличном удалении, поспешно остановились, сделав вид, что целиком и полностью заняты обсуждением местных красот Вудлонского кладбища…

Молодой человек присел на колени перед холодным гранитом, на котором на английском языке была выгравирована лаконичная фраза «Здесь покоится Алик Легасов». Чуть ниже шли годы рождения и смерти и короткая эпитафия, гласившая – «Путь к свету начинается в сердце каждого из нас…». Рядом с надгробием лежал роскошный букет свежих белоснежных роз…

Алик медленно поднял букет с земли и с удовольствием вдохнул пьянящий аромат цветов.

В этот момент позади него раздался сухой кашель, после чего дребезжащий голос, осуждающе на беглом английском произнёс – «Эй, брат, да ты чего, в самом деле? Да такого даже я себе не позволяю! Всякое, конечно, бывает, но не стоит же так опускаться!».

Обернувшись, Легасов увидел стоявшего в нескольких метрах от него афроамериканца, весьма потрёпанного вида и, по всей видимости, без определённого места жительства, который раскрыв от удивления рот, наблюдал за его последними действиями.

«В каком плане?» – непонимающе переспросил Алик, внимательно глядя на мужчину.

«В смысле – даже я цветы с могил не беру…» – пояснил незнакомец, опасливо добавив – «Грех же какой!».

«Расслабься, брат…» – в той же свободной манере понимающе ответил Легасов, с улыбкой добавив – «Видишь ли, это моя собственная могила и, соответственно, эти цветы принесли не кому-нибудь, а мне, поэтому, не переживай – всё в порядке…».

Мужчина, вглядевшись в бледное, как смерть, лицо юноши, отпрянул и, трижды перекрестившись, бормоча себе под нос что-то неразборчивое, стремительно бросился бежать…

Проводив незнакомца глазами, Легасов с удивлением пожал плечами и, незаметно вытащив из букета небольшой наушник с радиопередатчиком, положил цветы на место. Ещё раз, взглянув на совершавшего эстафету афроамериканца, Алик с улыбкой отметил, что последний уже был остановлен двумя людьми в штатском и, активно жестикулируя и показывая пальцем в его сторону, выворачивал многочисленное содержимое своих карманов…

Алик аккуратно вставил наушник в ухо и возобновил своё неспешное движение по залитой солнечным светом аллее…

«Добрый день, незнакомец…» – раздался мелодичный женский голос из передатчика.

«Рад тебя слышать, Габриэль…» – с улыбкой тихо произнёс в ответ молодой человек.

«Значит, слухи, всё-таки, не врали – признаюсь честно, ты действительно весьма похож на Легасова…» – радостно продолжила девушка на том конце.

«Да я вполне похож на самого себя – поразительное сходство, не правда ли?…» – иронично подметил Алик, добавив – «Или эта аналогия недостаточно точно видна через твой оптический прицел, Габриэль?».

Девушка на том конце звонко рассмеялась, после чего мягко произнесла – «Вижу, что твоё своеобразное чувство юмора всё ещё при тебе, Алик. Впрочем, знаешь, ничто, не подтверждает личность человека лучше, чем память – память о событиях давно минувших дней…».

«Габриэль, я бы с радостью призвал на помощь свою память. Вот только, к сожалению, события нашей первой встречи затмевают всё остальное – чего только стоил твой внешний вид. Я до сих пор не могу сдержать улыбки…» – с широкой улыбкой на лице произнёс Легасов, прекрасно понимая, что весь их разговор может стать достоянием третьих лиц, несмотря ни на, надо полагать, умело закодированный радиосигнал передатчика, ни на другие принятые меры предосторожности.

«Вот и отлично! По крайней мере, теперь, я всё ещё не знаю как, но, уже точно знаю, с кем именно говорю. Если бы не оптика, я бы, пожалуй, и в самом деле поверила в реинкарнацию душ. И всё же, тут, по всей видимости, что-то другое…» – с задором продолжила Дарк, мягко добавив – «Впрочем, выглядишь ты, что-то совсем неважно…».

«Полтора года без фитнеса сделали своё черное дело…» – с улыбкой ответил Легасов, спокойно добавив – «Впрочем, как я слышал, и у тебя за эти полтора года было очень много работы. Я бы даже сказал слишком много…».

«Вполне возможно. Впрочем, мне, трудоголику, грех жаловаться на свою судьбу. Особенно когда работа приносит такое ни с чем несравнимое удовольствие…» – жизнерадостно ответила на том конце девушка, деловито поинтересовавшись – «Чем планируешь заняться? Ещё не думал о возобновлении своей активной общественной деятельности?».

«Для начала думаю разобраться с накопившимися многочисленными делами своей финансовой империи – сама понимаешь, бизнес в условиях высокой конкуренции в сфере финансовых услуг требует к себе повышенного внимания. А тут такой внезапный перерыв…» – с улыбкой ответил молодой человек, мягко продолжив – «В отношении же моей общественной деятельности, кто знает – всё возможно. Впрочем, пока, никаких предложений мне, увы, не поступало. По всей видимости, экзорцисты ещё не определились в целесообразности наличия у них посредника…».

«А, знаешь, Алик, их ведь легко понять…» – рассмеялась Дарк, резонно подметив – «В конце концов, их посредника не было полтора года – трудно себе даже представить, всё то, что можно сделать со свободной волей человека за столь внушительный период времени. Я бы на их месте, тоже бы тебе не поверила. Вот нипочём бы не поверила…».

«Понимаю…» – улыбнулся Легасов, мягко добавив – «И, тем не менее, Габриель, сейчас для меня основной вопрос не в том, во что верят они или ты, а в том, во что именно верю я – я сам. И, если уж мы заговорили, об этих загадочных экзорцистах, скажу тебе прямо, что и я не могу в полной мере согласиться с их текущими методами работы и целями, чтобы представлять их интересы широким слоям российского населения…».

«Интересно, почему?» – заинтригованно переспросила девушка на том конце связи.

«Признаться честно, я не вижу никакого смысла в казнях коррумпированных чиновников, которые попали в список, ибо это не приносит ни пользы, ни спокойствия для общества…» – спокойно произнёс Алик, поинтересовавшись – «Скажи мне, Габриэль, как, к примеру, ты думаешь, зачем им вообще могло потребоваться всё это?».

«Я думаю, что это вопрос равновесия, ибо все они, казнокрады и продажные чиновники, качнули чашу российских весов во тьму – кромешную тьму безумия и отчаяния…» – несколько посерьёзнев, произнесла девушка, пояснив – «И уже никто не в состоянии наполнить чашу света, настолько, чтобы вернуть некогда былой и привычный баланс в душах людей. Всё, что остаётся им, экзорцистам – это лишь ликвидировать груз, лежащий на тёмной стороне весов, чтобы восстановить справедливость…».

«Забавно. Мне казалось, что ранее им удавалось делать это менее болезненно и с намного большей пользой для общества…» – мягко поправил собеседницу Легасов, переспросив – «Разве возврат миллиардов, украденных у народа, не достойная цель для их движения? Разве то, чем они занимались ранее, не наполняло светлую чашу весов?».

«Очнись, Алик! Всё, что они делали, это были лишь капли – капли в море!» – эмоционально произнесла Дарк, энергично продолжив – «Пока экзорцисты вернут миллион – чиновники украдут у страны ещё миллиард! Пока экзорцисты, рискуя своими жизнями, вернут миллиард – армия коррумпированных чиновников успеет украсть триллионы, попутно распродав всю их родину по частям! Пойми, вопрос вовсе не в том, сколько вывезенных капиталов и как быстро можно вернуть, а том, как можно остановить всю эту орду обличённых властью и обезумевших от собственной жадности людей. И знаешь, лично я верю в то, что в данной ситуации есть только одно средство, способное очистить души всех этих грешников. И средство это – страх. Сводящий с ума, неистовый и душераздирающий страх за их собственную бесценную жизнь перед лицом неминуемой смерти. Именно страх, страх и запах чужой крови, сможет, хотя бы ненадолго, отбить у всех них ненасытную жажду денег…».

«Знаешь, когда классический принцип «не навреди» неприменим, в частности, в отношении медицинских лекарств и препаратов с многочисленными и тяжелыми побочными эффектами, фармацевтические компании в паспорте лекарственного средства делают весьма интересную оговорку. Оговорка гласит – «в случае если выгоды от применения препарата превышают возможный ущерб для здоровья…» – мягко с улыбкой произнёс Легасов, поинтересовавшись – «Габриэль, как ты думаешь, эти экзорцисты ещё не перешли ту грань, за которой их лекарство становится для страны смертельным ядом?».

«Алик, я вижу за эти полтора года, медицинская тематика стала тебе намного ближе и роднее, чем все остальные…» – задорно рассмеялась Дарк, добавив – «Что же до твоего вопроса, то мне кажется, что до опасной черты, отделяющий вред от пользы, им, этим загадочным экзорцистам, ещё очень и очень далеко. Ибо современное поколение российских чиновников, выросшее за эти два десятилетия произвола и полной безнаказанности, не вылечить сотней – другой показательных историй…».

«А что, по-твоему, Габриэль для этого нужно?» – поинтересовался Легасов.

«Знаешь, Алик, я никогда не бросаю дела посредине и всегда довожу всё до своего логического конца, поэтому, боюсь, что мой рецепт лечения заблудших овец тебя несколько расстроит…» – пояснила девушка, заботливо добавив – «Ибо, я верю, что для достижения своей цели, экзорцистам нужны годы последовательной и методичной работы. Годы селекции и отбора, которые обеспечат эволюцию не вполне благонадёжного российского чиновника в более цивилизованную и менее опасную для общества форму…».

«Габриэль, признаться честно, в этом случае я не очень понимаю, зачем им, этим экзорцистам, взваливать всё на себя…» – мягко произнёс молодой человек, уточнив – «Для достижения цели достаточно лишь запустить внутренние механизмы эволюции, обеспечив эффективную работу российских силовых структур в интересах всего общества. Разве не более простой поход?».

«Алик, ты неисправимый оптимист и мечтатель, если, ты действительно, искренно веришь, что нечто подобное вообще возможно в России…» – рассмеялась Дарк, продолжив – «Со своей стороны я склонна верить только в проверенные временем методы, и я не думаю, что эту работу за них сможет сделать кто-то другой…».

«Это не альтернатива и вовсе не запасной путь, Габриэль…» – мягко произнёс Легасов, добавив – «Это тупик – тупик, в который на полном ходу следует российский локомотив…».

«Все эти чиновники в списках, всего лишь жертва – необходимая жертва в назидание всем тем, кто придёт на их место. Всего лишь небольшая жертва, ради будущего благополучия и процветания России…» – без колебаний быстро ответила девушка, спокойно пояснив – «Впрочем, Алик, тебя не было слишком долго и ты ещё многого не знаешь. Поэтому, прошу тебя, не спеши с выводами – у тебя ещё будет время сделать свой выбор…».

«Габриэль, твоя клятва…» – мягко переспросил Алик, добавив – «Всё в прошлом?».

«Да – Принцесса, освободила меня от данного мною обещания…» – раздался одобрительный голос на той стороне.

«Что с ней?» – заботливо переспросил Легасов.

«Разумеется, с ней всё в порядке…» – заверила собеседника Дарк.

«Береги её…» – мягко попросил Легасов, медленно шагая по аллее к выходу с территории Вудлонского кладбища, быстро вернувшись к прежней теме разговора – «И мне никак не переубедить тебя, Габриэль?».

«Алик, проблема в том, что каждый из нас искренне убеждён в правоте своих идей, какими бы странными и абсурдными они не казались другому…» – рассудительно произнесла девушка, холодно добавив – «И, я хочу, чтобы ты знал – я не отступлюсь и пойду до конца. И если ты встанешь у меня на пути, то, знай – пощады не будет…».

«Габриэль, в этом случае ты не оставляешь мне выбора…» – твёрдо произнёс Легасов, дипломатично пояснив – «Ибо и я не отступлюсь от того, во что верю…».

«Судьба жестокая штука, и порой всем нам не хватает возможности выбора…» – рассудительно подметила Дарк, резонно продолжив – «Я уже сделала свой выбор, Алик… Пришло и тебе время сделать свой…».

«И я уже выбрал свой путь…» – медленно ответил Легасов, уточнив – «А, знаешь, Габриэль, пока у тебя ещё есть шанс меня остановить – если ты всё ещё видишь меня через свою оптику. Воспользуйся им – ибо другого шанса может уже и не быть…».

«Весьма занятное предложение – сразу чувствуется профессиональный деловой подход к ведению бизнеса…» – звонко рассмеялась девушка на том конце, продолжив – «Впрочем, увы, я не могу его принять – ибо, признаюсь честно, я слишком эгоистична, для того, чтобы отказать себе в удовольствии посмотреть, что же из всего этого выйдет…».