Текст книги "Градации Черного"

– Все, пойдем, надоело….

– Проваливайте и не возвращайтесь! – крикнул им вслед Коля.

– Вообще-то мы за этот домик тоже заплатили! И вообще – верни мне мои деньги! – закричал в дверях Дима, пока Стас не вытолкнул его на улицу.

– Ну, и куда мы пойдем? Милостыню просить? Может споем? Или спляшем? – спросил Дима, тяжело дыша.

– Да вы задрали уже! – со злостью прошипел Стас. – Ты орешь! Он орет! Жрать нечего! Лыжи видим только на картинке, приехали на курорт, епт… Я щас все решу…

И схватив Диму за рукав куртки, решительно потащил за собой. Дима со злостью вырвал свой рукав и подумав, пошел за Стасом. Скоро он понял, что они направляются к Жене.

– Я так и думал…– язвительно процедил он, – пошли к богатым соседям за корочкой хлеба…

Стас громко забарабанил в дверь, Женя открыл им дверь и кивком пригласил пройти, он широко улыбался, увидев друзей.

– Наконец-то вы надумали кататься, ребята, – белозубо улыбнулся он.

– А мы не кататься, – процедил Дима и вопросительно посмотрел на Стаса, тот расположился на диване и посмеивался чему-то своему, Женя с интересом посматривал то на одного, то на второго, он понимал, что явно что-то происходит, но не стал настаивать.

– Мы пришли к твоему любимому дяде, Женя, – пробурчал Стас, он набил рот печеньем и никак не мог его прожевать, Женя пожал плечами и негромко позвал Адольфа, тот спустился со второго этажа, поздоровавшись со всеми ровной доброжелательной улыбкой. Он уже был одет в ослепительно белый горнолыжный костюм. И Дима засмеялся. Он не мог остановится, согнувшись пополам от хохота. Он представлял, как сбесится Коля и от смеха у него на глазах выступили слезы.

– Браво, Стас, а ты коварный тип, я тебя недооценивал… – еле произнес он.

Адольф равнодушно улыбнулся, Женя ответил ему непонимающим взглядом.

– Адольф, дай сто тысяч, – сразу взял быка за рога Стас, – очень надо. Ты же не оставишь в беде дорогих друзей своего любимого племянника, это будет жестоко и бесчеловечно, а ты же не такой, ты самый добрый и понимающий банкир…

Адольф усмехнулся, обнажив ровные зубы:

– Интересное предложение с утра, зачем вам? – равнодушно спросил он, потянувшись, однако, в задний карман брюк.

– Хм, скажем так, это потребительский кредит на личные расходы, – нашелся Стас. – Коля будет моим поручителем, он же отдаст. Ну, если не забудет, конечно. Но это была шутка! Через четыре дня мы все тебе вернем.

Адольф пожал плечами и вытащил из кармана бумажник.

– У тебя наличные есть? Или все на карте? Тогда скинь на мою карточку…– встрял Стас, пытаясь заглянуть в бумажник, Женя мягко положил руку на его бумажник:

– Наверно, пришло время все рассказать… – тихо попросил он, – вы ведете себя странно. Я хочу помочь вам.

Стас со вздохом начал рассказывать, Женя потрясенно качал головой, потом он решительно натянул куртку.

– Я схожу к Коле. И дам денег, сколько нужно?

Стас назвал сумму и Женя перевел Коле деньги на карту, он поспешно оделся и вышел, Дима со Стасом остались ждать его в гостиной.

– А то еще прибъю его…. – процедил Дима.

Когда Женя пришел к Коле, тот сидел на верху в своей комнате, Аня сказала, что он никого не хочет видеть, но Женя все равно поднялся к нему, он робко постучался и вошел, Коля вертел телефон в руках.

– Ты мне деньги скинул, значит, эти двое все же проболтались…– тихо пробормотал он и продолжил: – странный сегодня день. Звонили из банка, карточку сделали. И мать прислала перевод… да, я лох и неудачник…

Он угрюмо молчал:

– Нафиг ты вообще со мной дружишь… – сквозь зубы процедил Коля и отвернулся, когда он снова посмотрел на Женю, он увидел, что тот смотрит на него.

– Я дружу с тобой потому что ты очень дорог мне, – совсем тихо пробормотал он, – у меня так мало по-настоящему близких людей, мне всегда это было больно. Я что-то где-то читал про дерево без корней, иногда я ощущаю себя… так. Тебе повезло, у тебя есть мама, брат и сестра, тети и дяди. Жена. Скоро появятся дети. У меня же всего этого нет, у меня есть только Рома. И ты…

– и еще любимый дядя… – бросил Коля и его передернуло от ненависти.

– Да, теперь еще и он, – кивнул Женя и задумался: – Но разговор сейчас не о нем. Мы практически не общаемся с тобой и мне тебя очень не хватает. Я очень хочу провести этот день с тобой. Буду ждать тебя внизу…

Он похлопал Колю по плечу и спустился, Аня вопросительно смотрела на него:

– Коля сейчас оденется и мы пойдем кататься, одевайся – предупредил ее Женя, Аня с сомнением покачала головой:

– Мне кажется, он не пойдет, – с сомнением проговорила она, – ты же знаешь, он очень упрямый. Тем более там будут Дима и Стасик, сегодня они здорово повздорили. И твой дядя…

Она замолчала, потому что Коля спустился одетым в горнолыжный костюм и тоже бросилась одеваться, вскоре они вышли из дома, Женя взял Колину руку в свою, а в другую взял руку Ани, и они шли по припорошенным пушистым снегом улочкам взявшись за руки.

Остальные ждали их у подъемника, Стас вопил от радости, что наконец-то встал на лыжи и кидался во всех снегом, пока Роман ему не пригрозил, что оторвет ему руки. Коля с Аней стояли в стороне, Коля угрюмо молчал и рисовал носком ботинка причудливые узоры на снегу, Аня обнимала его за плечи. Стас уже несколько раз скатился и теперь приставал к Адольфу с предложениями снова покататься наперегонки.

– Пойдем, скатимся, – уговаривал он Адольфа, хватая его за руку и таща к склону, – в тот раз клево было…

Адольф безуспешно пытался высвободить рукав своей куртки от цепких рук Стаса. Он отвел Женю в сторону и тихо сказал ему:

– Женя, сейчас я вас оставляю. Я хочу покататься один…

Женя молча ему кивнул, показывая, что услышал его слова, его настроение сразу безнадежно испортилось:

– Наверно, я что-то делаю неправильно, прости… просто я хотел бы, чтобы мы были все вместе, Коля очень дорог мне… – тихо пробормотал он.

Адольф отрицательно покачал головой и ободряюще обнял Женю за предплечье.

– Нет, просто я действительно хочу побыть один. Ты же знаешь, что твои друзья мне не особо интересны. А им не особо приятно находиться рядом со мной. Я не хочу заставлять тебя выбирать между нами, это был было бы нечестно по отношению к тебе…Твои друзья имеют на тебя точно такие же права как и я, к сожалению…. И я вижу, как ты соскучился по ним. Поведи это время с ними. Помнишь, я говорил тебе, что иногда мне просто необходимо побыть одному…

Женя хмуро его выслушал и нехотя кивнул, Адольф вновь ему улыбнулся и направился к подъемнику.

– Эй, а как же я? – завопил Стас, бросаясь за Адольфом, но Женя схватил его за шкирку.

– Не надо, – тихо сказал он, – он хочет побыть один…

– Это потому что мы рылом не вышли чтобы с нами общаться, – вполголоса пробормотал Коля, – видишь, стоило мне только появиться тут, как он сразу ушел. Мы – просто быдло по его мнению…

Женя нахмурился и кинул на него быстрый взгляд:

– Зачем ты так говоришь, ты ведь его совсем не знаешь, – тихо проговорил он, – на самом деле он совсем не такой…

– А какой он? Самый бедный и обездоленный на всем белом свете? – усмехнулся Роман, внимательно поглядев Жене в глаза.

Женя лишь развел руками и замолчал, но обстановка понемногу стала разряжаться, с уходом Адольфа даже Коля повеселел и стал более разговорчивым. Женя уже достаточно уверенно стоял на лыжах благодаря каждодневным тренировкам, Коля же постоянно падал, вставал, чертыхался и снова падал. Женя вновь и вновь звонил Адольфу, но тот не отвечал на его звонки.

Женя хмурился.

– Он прислал смс. Всего два слова «все хорошо». На звонки не отвечает. Мне не нравится, что он один, может быть, ему грустно…

– Женя, ты реально достал. Оставь его в покое. Он уже взрослый мальчик, – прикрикнул на него Роман и Женя нехотя кивнул.

После того как все накатались, было решено идти обедать в кафе. После обеда кататься никому уже не хотелось, тем более солнце уже начало садиться, Коля предложил всем пойти к ним играть в карты. Женя нехотя согласился, хотя его тянуло домой, впервые за все эти дни Адольфа не было рядом и он чувствовал какое-то смутное беспокойство. Но понемногу общение с друзьями захватило его. Они достаточно долго играли в карты, пока не наступила ночь. Роман велел Жене собираться домой и Женя нехотя оделся и вышел за ним следом, Адольфа дома не было, и Женя несколько раз звонил ему по телефону. Тот взял трубку не сразу, обещая скоро быть. Роман сидел в кресле и о чем-то напряженно думал, иногда окидывая Женю язвительным взглядом.

– Ты сегодня как на иголках весь, – с усмешкой бросил он, – ты не понимаешь, что он не берет трубку потому что хочет, чтобы ты попрыгал перед ним на задних лапках, мальчик уже привык к такому обхождению…

Женя глянул на него с досадой:

– Мне все равно, из каких соображений он не отвечает, я просто беспокоюсь за него, – тихо проговорил он и потом добавил, – ты часто поступаешь так же. Когда мы ругаемся, ты уходишь и потом тоже не берешь трубку, зная, что я о тебе беспокоюсь. Поэтому я уже привык к такому отношению. Уже поздно и мне неспокойно, все ли у него хорошо…

– У него все лучше, чем у нас, – жестко ответил ему Роман. – И я, пожалуй, скажу тебе, пожалуй, что он делает – ходит по борделям, пьет дорогое пойло и получает всяческое удовольствие от жизни. Твоя собачья привязанность к нему меня раздражает. Чем он тебя взял? Красивыми глазками? Сладкими песенками? Просто я знаю тебя, ты один из немногих, кто не клюнул на его бабки…

– Может тем, что он хороший человек? – негромко ответил Женя.

Роман жестко рассмеялся:

– Ты глупый просто. И совсем маленький. И не видишь, что он далеко не хороший человек. Он капризный, испорченный, и эта его вечная улыбка на губах. Я так не хотел чтобы вы с ним общались. Я и сейчас этого не хочу…

Он умолк, скрестив на груди свои сильные руки и стал с раздражением стал дрыгать ногой, показывая, что разговор окончен, Женя неуверенно смотрел на него но все же спросил:

– Я не понимаю причину такой нелюбви, – совсем тихо проговорил он, – он же не сделал тебе ничего плохого, как и мне. Наоборот, он всеми силами пытается тебе понравится, а ты довольно часто обращаешься с ним чересчур резко. И мне это очень неприятно…

Роман резко встал с дивана и шумно заходил по комнате.

– Черт, я не знаю как это объяснить, ты все равно не поймешь, ты еще слишком маленький…Это что-то сродни интуиции, что ли… Ну не нравится он мне и все, иногда в его присутствии у меня просто шерсть дыбом встает. Я помню, что точно такие чувства во мне вызывал его отец, ты же знаешь, что он был просто законченной тварью, вышвырнул твоего отца из дома, травил его, запрещал матери с ним общаться. Может, любимый сынок пошел в него?

– Но он совсем другой человек, – так же тихо продолжил Женя, – и я хочу, чтобы ты был к нему справедлив, он не заслужил такого отношения.

Роман угрюмо молчал:

– Ладно, проехали, – наконец буркнул он. – Твой отец, кстати, тоже просто обожал его. Может, у вас это семейное? Спокойной ночи…

И он медленно поднялся по лестнице, Женя услышал, как он громко хлопнул дверью в свою комнату. Женя остался ждать внизу, прошло уже довольно много времени, прежде чем вернулся Адольф. На его длинных ресницах от дыхания намерзли маленькие льдинки, щеки раскраснелись от мороза.

– На улице чертовски холодно, я ужасно замерз, – негромко рассмеялся он и после небольшой паузы добавил, – почему ты не спишь?

– Я ждал тебя, – нехотя пояснил Женя.

Он снял с Адольфа перчатки и принялся растирать его холодные пальцы своими руками. Когда Женя поднял голову он увидел, что Адольф сморит на него с такой нежностью, что у него перехватило дыхание, Женя почувствовал, что его щеки горят.

– Я весь день как на иголках, даже Рома это заметил, – проговорил Женя нарочито веселым голосом и совсем тихо спросил, – почему ты не брал трубку? Я беспокоился за тебя…

Адольф ничего ему не ответил, лишь задумчиво смотрел куда-то вдаль, и Женя продолжил: – знаешь, Рома часто делает также, после наших редких ссор он уходит, его нет день или два. А один раз его не было почти неделю. И я без конца звоню ему на телефон, а он не берет трубку. Чтобы наказать меня, он ведь знает, что я очень за него беспокоюсь. И переживаю. И чувствую себя виноватым, что разозлил его. Но с тобой все не так, я часто думаю, почему не отвечаешь ты, и не могу найти ответа. Почему ты не отвечаешь мне?

Адольф молчал, но видя, что Женя ждет ответа, нехотя проговорил:

– Я просто боюсь, Жень…

Женя ошарашено смотрел на него:

–Но чего ты боишься, я не причиню тебе зла, ты очень дорог мне… – воскликнул он.

Адольф бросил на него быстрый насмешливый взгляд, на его губы вернулась привычная легкая улыбка:

– Я знаю, Жень. Я боюсь совсем другого. Но давай сменим тему, ты же знаешь, я не люблю разговаривать обо мне, в моей жизни не было ничего интересного, лучше расскажи, как провел время ты…

Женя вкратце рассказал ему о вечере с друзьями, Адольф внимательно его слушал, качая головой в такт его словам, Женя помнил, что он всегда очень внимательно относится ко всему, что он говорит, что ему действительно интересно все, что с ним происходит. Но вместе с тем, он почти ничего не рассказывал о себе, сводя все к шуткам или отвечая односложными, ничего незначащими фразами, когда Женя начинал настаивать, Адольф обычно замолкал и уходил. Вот и сейчас он со спокойной улыбкой пожелал Жене спокойной ночи и поднялся к себе, Женя еще несколько минут молча сидел в гостиной, размышляя о прошедшем разговоре, но ничего не смог надумать и тоже лег спать.

Глава ХХХ

Вновь наступила ночь и вновь Дима, собрав холст и кисти, ушел из дома, бродить до полуночи по залитым лунным светом холмам.

Он частенько уходил по вечерам, осматривая окрестности, залитые угасающим солнцем, тогда как все остальные в это время обычно оставались дома, сидя за вечерним чаем у потрескивающего камина.

– Вот, дня ему нет, – ворчал Коля, зябко кутаясь в плед, он категорически не выносил холода, – а вот потеряется, ищи его потом…

Аня тоже оставалась возле мужа, только Стас некоторое время пытался сопровождать его, но потом махнул на это дело рукой – он не любил долгих ночных прогулок по морозному, запорошенного инеем лесу. Проведя все детство в таких диких природных уголках, они уже не впечатляли его так сильно, цивилизация звала его в свои железные, пахнущие бензином объятья. И Дима уходил один, и обычно возвращался далеко за полночь, когда над большими покрытыми снегом деревьями-великанами неспеша поднималась на своей огненной колеснице золотая луна.

На городок опускался вечер, тени изогнутых деревьев стали длиннее, в воздухе дрожал еле уловимый аромат угасающего дня. На душе становилось чуть тревожно, все живое словно замирало с уходом солнца; прятались по своим гнездам птицы, маленькие долины становились совершенно пусты, лишь изредка проходил запоздалый любитель пеших прогулок, но Дима стремился туда, где никого не было, он не хотел видеть людей… Его путь пролегал сквозь покрытое снегом поле, солнце медленно двигалось к западу огромным багровым шаром, снег был уже не бел; легкий и искристый, он был покрыт разноцветными полосами и пятнами всевозможными оттенками розового и золотого, он нестерпимо сверкал и резал глаз. Далеко на западе, где находило свой приют угасающее солнце была длинная полоса разлитого багрового вина; как кровавые реки ее пересекали розовые и желтые полосы, они тянулись к небу… Оно постепенно тускнело, вот переход, когда красок совершенно нет, и небо казалось тусклой ленточкой папиросной бумаги, и только под самым куполом оно еще светилось нежно голубым, над головой загорались первые вечерние звезды….

Дима схематически делал зарисовки, самым сложным было поймать краски умирающего дня… Постепенно темнота сгущалась, пылающее зарево угасало, уступая место надвигающейся ночи, казалось, сам воздух был пропитан сыростью и темнотой, усиливался мороз, снег уже блестел нежными фиолетовыми огоньками, они то загорались, то исчезали, как угли затихающего костра. Тьма сгущалась. Весь мир был подернут тончайшей пеленой сгущавшегося сиреневого тумана. Во все стороны расстилались уходящие вдаль поля, мороз все крепчал, и вот, наконец была пройдена та тонкая неуловимая грань, отделявшая день от ночи, она властно вступала в свои права…

На востоке медленно поднималась золотая луна, она мелькала меж черными запорошенными инеем ветками большим позолоченным шаром, лес освещался призрачным лунным сиянием; на небольших полянках играли блики отраженного лунного света. Иссиня черные силуэты деревьев казались выточенными на фоне темноты, они были неимоверно четкими, можно было различить каждую веточку. Он доходил до своей поляны, он нашел ее совсем недавно, она нравилась ему; полянка лежала своим собственным маленьким мирком в стороне от больших дорог, окруженная величавыми деревьями-великанами, в небе сияла луна, освещая ее мягким светом… Ему нравилось подолгу смотреть на нее, окруженную призрачным зыбким ореолом, черные ветви деревьев разрезали ее четкими изогнутыми линиями, на душе становилось легко… Он писал до тех пор, пока слушались пальцы, часто он совал их в карманы и отогревал своим дыханием, но они все равно не слушались и с трудом гнулись, под конец он едва ощущал их. Негнущимися пальцами он собирал краски, совал под мышку мольберт – приходило время возвращаться домой.

Домашние его ночным похождениям, он говорил всем, что эти картины ему нужны для отчета, они не смогли бы его понять… Особенно возмущалась и жалела его Аня, она говорила, что у них в университете одни бездушные и черствые люди, которые заставляют студентов морозиться в лесу и студить руки, он не мог рисовать в перчатках… Стас непременно звал его с собой в какой-нибудь ночной клуб, говоря, что он совсем скоро одичает в своей глуши, Дима соглашался, только если с ними шли Женька и Адольф. Аня с мужем оставались дома, они оба не любили шумных мест, предпочитая шумному сборищу тихий семейный уют, тем более Коля все еще категорически не переносил Адольфа, Женьку это задевало, хотя он и старался не показывать вида, отношения друзей стали прохладными, часто они даже не разговаривали друг с другом за весь долгий день, Коля обиженно дулся и молчал, Женя виновато вздыхал и прятал глаза, не зная, что ему делать дальше.

Адольф просто невероятным образом привязал его к себе, Жене хотелось находиться с ним каждую минуту, смотреть в его темные, почти черные глаза, слушать его интересные истории или даже просто молча сидеть рядом, держа его за руку. Женя иногда задумывался об этом и не находил ответа, он лишь ощущал, что неожиданно обрел то, чего давно искал. Семья, кровные узы, такие простые слова задевали какие-то доселе неведомые струны его души и Женя хотел быть к Адольфу ближе, проводить с ним каждую минуту, просто смотреть на него и находить в чертах его лица свои черты он страшно переживал, если вдруг Адольфа не было рядом, просто не находил себе места. Сегодня он весь день сидел дома один, никуда идти не хотелось, Адольф ушел еще вечером, предупредив Женю, что сегодня он не сможет провести день с ним и в эту ночь он не ночевал дома. Женя уже знал, что иногда он уходил непонятно куда, никого не ставя в известность, и Жене это было странно, ведь в данный момент они жили вместе. Но он старался не показывать вида и ничего не спрашивал у Адольфа. Он несколько раз звонил ему на сотовый, но тот был отключен.

Роман молча накормил его обедом, он тоже не ходил кататься, с самого утра что-то флегматично готовя на кухне. еще утром он предупреждал его, что приготовит обед и чтоб Женя не вздумал пообедать где-нибудь в другом месте. Женя привычно отчитался, что побудет у Коли, он медленно натягивал куртку и искоса посматривал на Романа, он хотел попросить его сообщить, когда вернется Адольф и не стал.

Роман остался в гостиной, вскоре вернулся Адольф, он приветливо улыбнулся ему, и поднялся к себе на верх. Это было очень кстати, Роман давно хотел прояснить несколько интересующих его моментов, поэтому он остался в гостиной, ожидая, когда Адольф снова спустится вниз. Через полчаса он действительно спустился вниз, снова собираясь куда-то уходить, Роман повелительно кивнул в сторону кресла, Адольф все понял и опустился в кресло, в его глазах был вопрос, но он спокойно ждал начала разговора.

– Просто поболтаем, – усмехнулся Роман, – мне скучно. Я тебя практически не вижу. Ты стараешься со мной не пересекаться.

Адольф кивнул в знак согласия и пристально посмотрел Роману в глаза:

– Хорошо, если ты этого хочешь, – легко согласился он, – но я все же надеюсь, что это будет диалог, а не допрос. Я тоже хочу получить ответы на некоторые вопросы…

Он снова помолчал и спустя долгую паузу добавил:

– У меня на миг возникло ощущение, что ради этого разговора ты и приехал сюда. Женя говорил мне, что ты ужасный домосед и ни за что не поедешь с нами…

Роман сверлил его тяжелым взглядом:

– Я хочу знать, что будет дальше, – резко начал он. – Я долго ждал когда же ты наиграешься и бросишь строить из себя любимого дядюшку. Тебе это зачем?

Адольф понимающе улыбнулся:

– Ты надеялся на это, – поправил он, – тебя не устраивает простое объяснение, что мне просто нравится общаться с Женей, он напоминает мне брата… Он очень искренний, очень порядочный и никогда не ударит в спину, согласись, это редкие качества в нашем мире….

Роман скептически хмыкнул:

– Ну и каковы твои дальнейшие планы? – быстро спросил он.

Адольф обезоруживающе развел руками:

– В мои планы, Роман, входит только исключительно любовь и дружба, и никакой войны, причем это касается не только Жени, но и тебя…

Роман задумался:

– Значит, ты хочешь дружба и любовь со мной… – язвительно повторил он.

– Я не хочу с тобой войны, – поправил его Адольф, – наши взаимоотношения будут строиться легче, когда ты поймешь, что я не представляю для тебя угрозы… И что я искренне хочу общаться с Женей, хочу, чтобы он был рядом. Он напоминает мне брата…

Роман снова крепко задумался:

– И все же я не понимаю, зачем тебе это, – резко выдохнул он, – а когда я чего-то не понимаю, я начинаю нервничать… Зачем это тебе? – повторил он, сверля Адольфа тяжелым взглядом.

Адольф чуть улыбнулся уголками губ и молчал:

– А тебе не приходило в голову, что кроме Жени, у меня больше никого нет, – тихо проговорил он, как бы разговаривая вслух, – знаешь, когда родители умерли, мне вдруг пришло в голову, что я остался один на всем белом свете. И почему-то эта мысль мне очень не понравилась, это звучит как-то… грустно…

– Хватит ломать комедию, – грубо оборвал его Роман, – если тебе так грустно, женись и заведи детей. И сразу станет весело.

Адольф улыбнулся чему-то своему:

– Я обязательно это сделаю, но позже. Мне всего двадцать девять, Роман. У меня к тебе тот же вопрос, почему ты не женишься, не заведешь детей? Женя говорил, что ты очень хочешь детей…

Роман лишь усмехнулся и Адольф понял, что не дождется ответа, Роман сверлил его взглядом:

– Ты таскаешь его по борделям, – резко сменил тему он, – мне это не нравится. Сам можешь шляться сколько хочешь, но Женю с собой брать не смей. Я хочу, чтобы он был чистым, ты меня понял?

Адольф негромко рассмеялся:

– Это скорее не бордели, а элитные массажные салоны, – поправил он, – там все очень культурно, есть все справки, Жене ничто не грозит…

Роман сверлил его взглядом:

– Ты больше не будешь водить его по борделям… это не для него. Я хочу, чтобы он женился и завел детей и у него была нормальная семья, ты меня понял? – утвердительно проговорил он и Адольф чуть подумав, кивнул.

– Легко, Роман, – проговорил он, – если тебе во мне не нравится только это, я с удовольствием пойду тебе навстречу. У тебя есть ко мне еще вопросы?

Роман молчал:

– Ты употреблял наркотики? Какие и как долго?– наконец спросил он, разглядывая Адольфа в упор.

Тот опустил глаза вниз, словно раздумывая, отвечать или нет.

– Да, – наконец сказал он, – я нюхал кокаин. Может быть, что-то около года. Потом я испугался, что уже не могу остановиться и бросил. Это было пять лет назад…

Он помолчал и продолжил:

– Ты спросил чтобы меня проверить? Ты думал, я начну тебе лгать?

Роман молчал и потом кивнул:

– Я знал, что ты употреблял. По тебе видно, что ты понюхал пороха…– и он жестко рассмеялся, – понимаю… клубы, девочки… Золотой мальчик хотел получить от этой жизни все…

Адольф молчал, на губах его играла привычная улыбка:

– Тебе сказать правду или солгать, как ты хочешь? – наконец спросил он и продолжил, – скажи, а почему употреблял ты? Женя рассказывал, что ты начал, когда у тебя был сложный период в жизни, криминал, болезненный разрыв с невестой…– и видя, что Роман молчит, продолжил, – у меня тогда была просто жуткая депрессия. И я начал. Но потом понял, что это не выход… Это все, что ты хотел знать? Этот разговор становится неприятен…

Он вопросительно смотрел на Романа, тот молчал, что-то обдумывая про себя.

– Хорошо, последний вопрос – ты зачем красишь волосы? – нахмурился он, – я считаю, что это не по-мужски. Нет, я понимаю, что у тех, у кого некуда девать деньги свои причуды, но все же… Это странно…

Адольф улыбался, опустив глаза вниз, наконец он поднял их и словно раздумывая, смотрел на Романа:

– По-моему, я ужасно сексуальный с этим цветом волос и похож на Леонардо ДиКаприо, – с легкой улыбкой ответил он, и помолчал, добавил, – иногда, у меня на коже головы выступают белые пятна. Это от нервов. И мне приходится обесцвечивать волосы, чтобы этого было не видно…

Роман скептически хмыкнул:

– Что же заставляет тебя так нервничать, дядя Адольф, – усмехнулся он, – переживаешь, что папаша оставил мало деньжат? Или что не успел купить последнюю модель майбаха, подходящую по цвету к твоим трусикам? Кстати, почему тебя назвали Адольфом, мне всегда это было интересно…

Адольф снова окинул его взглядом и на его губах играла легкая улыбка:

– Ты плохо представляешь себе, что значит управлять банком, – тихо ответил он, – у меня, как и у сапера, нет права на ошибку. Хотя я и учился, но мне катастрофически не хватает опыта. Если бы отец пожил еще хотя бы пять лет, мне было бы намного легче… Что касается моего имени, так меня назвал отец. У него были немецкие корни, если ты не знал…

Роман оглушительно расхохотался:

– Только не говори, что тебя назвали в честь Гитлера, – наконец выговорил он, – мило…

Адольф снова улыбнулся:

– Рад, что смог тебя позабавить, – ровным тоном продолжил он, – но нет, отцу просто всегда нравилось это имя. В переводе с немецкого оно означает «благородный волк»…

Роман окинул его долгим насмешливым взглядом:

– А ты, значит, волк, дядя Адольф? Можешь вот так наброситься и перегрызть горло?

Адольф молчал:

– Рома, давай жить дружно, – усмехнулся он.

В дверь постучали, Роман поднялся с дивана и пошел открывать, но это был не Женя, а Дима, Роман кивком велел ему зайти, тот разделся и с интересом поглядывал на Адольфа, сидящего в кресле, несомненно, он почувствовал разлитое напряжение и с интересом поглядывал на Романа. Адольф хотел подняться наверх, но Роман остановил его:

– Останься, – проговорил он с усмешкой, – может, в карты? На дурачка? Пока Женя не вернулся. Он сегодня никуда не уходил весь день и как собачонка ждал тебя… Дима, ты будешь играть в карты?

Дима посмотрел на Романа и кивнул, тот стал меланхолично раздавать карты.

– На что играть будем? – поинтересовался он, – как ты любишь, Адольф, на щелбаны? Ты же любишь острые ощущения?

Тот коротко усмехнулся:

– Я смотрю, у тебя просто чешутся руки? Хорошо, Роман, я сыграю с тобой. Но только один раз. И больше ты не будешь приставать ко мне с картами, идет? Но, я думаю, честным будет проголосовать. Я предлагаю играть на деньги, ты на щелбаны. Дима, что думаешь ты?

Дима поморщил нос, на щелбаны ему играть не хотелось, но наличных у него оставалось совсем немного, поэтому он лениво произнес:

– Давайте на щелбаны, добавим в наши серые будни немного экстрима…

Роман кинул на Адольфа насмешливый взгляд:

– Три раза. Нас трое.

Игра началась, Роман начал достаточно агрессивно, Адольф ушел в защиту, Дима поглядывал то на одного, то на другого, он просто кожей ощущал напряжение, внезапно ему пришло в голову немного подыграть Роману и он попридержал карты. Адольф ожег его взглядом, но промолчал. Он холодно улыбался, Дима буквально кожей чувствовал, что он напряжен. Адольф с трудом отбился, Роман язвительно усмехался и отпускал резкие шутки, что сейчас кто-то огребет по-полной. Эту партию он выиграл, Дима с Адольфом остались вдвоем, Роман отсел от них и что-то смотрел в телефоне, но Дима кожей чувствовал, что он жадно наблюдает за игрой. Ему во что бы то ни стало захотелось выиграть, он дрался изо всех сил, но проиграл. Адольф улыбнулся ему равнодушной улыбкой:

– Кажется, твое желание исполнилось… – негромко произнес он.

Дима почувствовал жгучее раздражение, Роман легонько дотронулся пальцами до его лба под насмешливый взгляд Адольфа, Дима как проигравший тасовал карты. Ему во что бы то ни стало захотелось выиграть, поставить этого наглеца на место, но вторую партию Адольф выиграл, наступило время последней партии.

Ее тоже выиграл Адольф, Роман ощутимо разозлился, его фразы стали язвительнее, они с Димой боролись за второе место. Вернулся Женя и с интересом смотрел на играющих, он был удивлен, зная, что Адольф не любит играть в карты, тот пояснил ему с усмешкой:

– Пока тебя не было, Женя, Роман вновь решил устроить мне выволочку, они объединились с Димой, чтобы меня завалить, но силенок не хватило. Сейчас я накажу проигравшего, нечестная игра должна быть наказана…

Роман что-то фыркнул и Женя видел, что он взбешен. Однако он выиграл у Димы и со злостью бросил карты на стол. Женя остановил Адольфа рукой:

– Давай я сам накажу Диму, – усмехнулся он и подошел к Диме, – значит, ты обижал моего дядю, Дима? Ты подыгрывал Роме, это нечестно. Ну, сейчас ты получишь… Синяк я тебе гарантирую… У меня конечно, удар не как у Ромы, но все-таки тебе будет больно…

– Синяк? – неуверенно проговорил Дима и растерянно обернулся на Романа, – разве от щелбанов бывают синяки?

Женя улыбнулся и подошел к нему ближе:

– Еще как бывают, – весело проговорил он, – когда Рома давал мне щелбаны у меня из глаз сыпались искры и я потом неделю ходил вот с такой шишкой. Ну, удар у меня конечно, не такой, как у него, но с тебя хватит… Убери волосы со лба…

Адольф встал с дивана и подошел к ним с другой стороны и посмотрел на притихшего Диму:

– Два месяца назад мы играли с Романом в покер, – негромко проговорил он, – я проиграл и Рома меня наказал. Искры из глаз действительно посыпались. И синяк был на весь лоб. Странно, что ты этого не заметил, ведь Роман давал тебе сейчас щелбан. Видимо, у тебя очень крепкий лоб…