Текст книги "Проклятие Этари"

Глава 3

Следующий день прошел для меня как в тумане. Полностью погрузившись в свои мысли, я практически не замечала, что происходит вокруг, лишь изредка приходила в себя, и то только для того, чтобы через минуту снова выпасть из реальности. Так, проснувшись, в следующий момент я обнаружила себя спускающейся по лестнице на завтрак. Как я в то утро одевалась и причесывалась, не запомнила совершенно. После завтрака, на котором я почти не разговаривала и лишь невпопад отвечала на вопросы Бьянки, чем, кажется, слегка обидела ее, поднялась в библиотеку. Взяла книгу, которую не успела вчера дочитать… и с тем же успехом могла не брать – за несколько часов я прочитала всего страницу и из нее не запомнила ничего.

А самое обидное было то, что мне так и не удалось придумать что-нибудь путное. Целый день обдумывания одних и тех же мыслей ни к чему не привел, я так и не смогла понять, что на этот раз задумал Адриан.

Глупеть стала, решила в итоге я. Два года жизни без дворцовых интриг не пошли мне на пользу.

Самокопание было прервано появлением Бьянки, которая чуть ли не на цыпочках прокралась в библиотеку, остановилась на пороге и осторожно огляделась. Я помахала ей рукой, и подруга, убедившись, что, кроме меня, в пределах видимости никого нет, облегченно вздохнула.

– Кошмар какой-то! – пожаловалась она. – Эти придворные во главе с королевой замучили – а пригласит ли этот танцевать меня на следующем балу, а кто из этих двух первым сделает предложение моей дочери… Если меня хоть раз еще отправят во дворец на практику, я сбегу с половины пути!

Я хмыкнула. Бьянка прошла вперед и опустилась в кресло рядом со мной.

– Ну а с тобой что? Тебе никто не досаждает миллионом глупых вопросов, но сегодня утром ты вела себя очень странно! Ты словно привидение увидела!

Я неопределенно пожала плечами. Бьянка хотела что-то сказать, но я подняла в воздух руку, призывая к молчанию и прислушиваясь. Из коридора до нас донеслись голоса и смех, которые становились все ближе. Вскоре уже можно было разобрать, что они принадлежали женщинам. На лице Бьянки промелькнула паника, я торопливо указала на высокие шкафы с книгами в глубине зала. Она поняла меня без слов, мы вскочили на ноги и спрятались за шкафами так, что увидеть нас с порога было невозможно. Очень вовремя – через несколько секунд в библиотеку вошла королева Елена в окружении своих фрейлин.

Осторожно выглянув из-за шкафа, я увидела, что болтающие дамы устроились там, где только что сидели мы. Я посмотрела на Бьянку извиняющимся взглядом, на что та лишь пожала плечами – мол, а куда деваться, ведь сбежать из библиотеки мы бы не успели.

– Наконец-то можно отдохнуть! – донеслось до нас восклицание Елены. – Любые переговоры с другими странами – это всегда так скучно!

– Можно подумать, ты сама там сидишь и принимаешь важные решения, – пробурчала я себе под нос. Бьянка расслышала мои слова и беззвучно прыснула.

– К тому же все происходит так быстро – только что съездили на свадьбу в Дион, вернулись, и сразу же новое мероприятие! Ах, а какая была свадьба! Какое платье было у невесты!

При слове «Дион» я навострила уши.

– Красивое? – поинтересовался кто-то из фрейлин.

– А, точно, Мирта, ты же с нами не ездила… – спохватилась королева. – Да, очень… Невеста сама по себе красивая и воздушная, а в платье была похожа на фею! Алина мне потом призналась по секрету, – тут голос Елены стал заговорщицким, – что об этом браке она мечтала несколько лет. Жаль только, что принц Анатоль лишь третий сын короля и у его старшего брата – наследника престола – уже есть дети, так что не бывать Фредерике королевой!

О как! Похоже, на той неделе моя младшая сестра вышла замуж. Кстати, сколько ей сейчас лет? Восемнадцать, если я все помню правильно. Надо же, а если бы я сейчас не подслушивала, я бы вообще ни о чем не знала…

Кстати, а кто такой принц Анатоль? Я покопалась в памяти, но это имя так и не всплыло. Впрочем, если он и впрямь только третий сын короля, то неудивительно – я более или менее помнила только имена королей и некоторых наследных принцев.

А мачеха, наверное, и впрямь счастлива. Два года назад, когда я была принцессой, неженатых мужчин подходящего возраста из королевских семей было не так много, и не думаю, что за прошедшее время ситуация кардинально изменилась. Интересно, и что получил этот принц в качестве приданого?

– Впрочем, у Алины есть еще одна дочь, так что ей теперь важнее найти подходящую партию для нее, а не беспокоиться о короне для Фредерики, – задумчиво добавила Елена.

– Тяжело приходится, когда у тебя подросли несколько дочерей, и всех надо пристроить, – хмыкнула какая-то фрейлина. – Но у Алины, кажется, дочек всего две, так что работа наполовину выполнена, правильно?

– А не три? – после паузы уточнил кто-то еще.

– Нет, вроде две.

– А мне тоже почему-то казалось, что у Дария Второго несколько дочерей, – озадаченно добавила еще одна придворная дама.

– Лисса права, у Дария было три дочери, – наконец вмешалась королева. Остальные замолчали и, судя по всему, приготовились слушать, а я обратила внимание на то, что мы с Бьянкой, позабыв обо всем на свете, интересуемся дворцовыми сплетнями. – Старшая погибла два года назад, помните? Сразу после войны Валенсии с Вереантером. Там была еще какая-то темная история, почему-то принцессу незадолго до смерти лишили титула.

– А-а-а, помню! – первой воскликнула та, которую Елена назвала Миртой. – Ведь до сих пор точно неизвестно, за что ее изгнали, правильно?

– Значит, за дело, раз лишили титула, – хладнокровно ответила королева. – Я видела ее всего пару раз мельком, но хорошо помню, что у Корделии ван Райен был отвратительный характер, от которого страдала вся семья. Алина мне жаловалась, что сладить с падчерицей невозможно.

Я продолжала буравить взглядом корешки книг перед собой, чувствуя на себе изумленный взгляд Бьянки. Ей же известно мое настоящее имя… И что теперь? Попытаться убедить ее, что я не принцесса? Бьянка ведь от меня теперь не отвяжется…

– Хотелось бы знать, что же она все-таки натворила, что ее не просто сослали куда-нибудь в монастырь, а именно изгнали? – задумчиво спросила Лисса.

– Кто знает, – равнодушно отозвалась Елена. – Может, организовала заговор против короля. Или во время войны сотрудничала с вампирами. Алина говорила, что она очень властолюбивая – возможно, принцесса надеялась, что вампиры завоюют Валенсию, а ее сделают наместницей?

– За такое Корделию должны были казнить, а не лишать титула.

– Значит, ее пожалели, – пожала плечами Елена. – Но боги справедливы, и долго она все равно не прожила.

Я сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. Ярость, которую я испытывала в тот момент, была практически осязаемой и грозила затопить все вокруг.

Пожалели?! Боги справедливы?!

Я организовала заговор против отца? Я сотрудничала с вампирами?

С ума сойти! Я рисковала собой, чтобы спасти эту проклятую страну, я готова была умереть, лишь бы мы победили в той войне! Да я и умерла в результате, Донер подери все на свете! Если бы не я, Валенсия уже давным-давно стала бы частью Вереантера, а вампиры были бы в ней полноправными хозяевами! А теперь оказывается, что мое изгнание – это милость?!

Впрочем, так думают эти расфуфыренные курицы. Им невдомек, что отец решил пожертвовать мной, чтобы задобрить Адриана, и дело было не в милосердии к преступнице, а в заискивании перед тем, кто сильнее!

Сквозь пелену гнева я неожиданно ощутила, как кто-то осторожно дотронулся до моей руки. Медленно повернувшись, я увидела перед собой обеспокоенную Бьянку, которая при виде моего лица вдруг заметно вздрогнула.

– У тебя глаза светятся красным, – испуганно прошептала она. – Это так и должно быть?

Отлично, я только что целиком разоблачила себя перед посторонним человеком. Продолжай в том же духе! Странно, но эта мысль была отрезвляющей. Глубоко вдохнув несколько раз, я заставила себя успокоиться. Через какое-то время я расслабилась и вытащила из кармана зеркальце, подаренное Кейном. В этот раз я не стала связываться ни с кем из друзей, а взглянула на собственное отражение. Темно-алый огонь в глазах потух, и лицо уже производило вменяемое впечатление.

Ощутив внезапно страшную усталость, я хотела было выйти из-за шкафа, но Бьянка поймала меня за руку:

– Ты куда?! – страшным шепотом спросила она.

Я высвободила руку.

– Мне нужно выйти, – пробормотала я и направилась к двери.

Придворные дамы во главе с королевой были так увлечены своей беседой, что заметили меня только в тот момент, когда я подошла к ним. Я присела в реверансе, дождалась милостивого кивка от Елены и вышла в коридор. Женщины были настолько поглощены сплетнями, что практически не обратили на меня внимания и вернулись к своему, несомненно, гораздо более увлекательному занятию.

Я побрела по коридору, не понимая, чего желаю больше. С одной стороны, страшно хотелось разбить или сломать что-нибудь, чтобы выплеснуть бушующую злость. С другой, было огромное искушение упасть лицом в подушку и пореветь. С третьей – пойти и оттаскать Елену за волосы за то, что говорила про меня такие гадости. Ну, это была уже крайность, и я всерьез колебалась между первым и вторым вариантами.

За Бьянку я не беспокоилась. Даже если она сообразит, что я Этари, не думаю, что сразу же побежит кому-нибудь докладывать. Она девушка рассудительная и сначала захочет поговорить со мной. А даже если побежит к Кириану или Вортону – не беда, у них сейчас своих дел полно, им не до Бьянки.

Кстати, сегодня же маги и короли должны были начать совещаться по поводу жертвоприношений. Интересно, они уже что-нибудь решили?

Как говорится, помяни демона – и он тут же появится. В конце коридора я столкнулась с Адрианом Вереантерским, направлявшимся в библиотеку. Но в тот момент у меня был такой упадок душевных сил, что его появление не вызвало во мне практически никаких эмоций.

– Эржебета? Добрый день, – поздоровался он. Я присела в реверансе. – Я как раз искал вас. Мы можем поговорить?

– Я слушаю, ваше величество, – удивленно ответила я.

– Может, пройдем в библиотеку? – предложил он. – В коридорах постоянно бывает много лишних глаз и ушей.

– В библиотеке тоже, поверьте, – невесело усмехнулась я. – Как раз сейчас там расположилась королева Елена со своими фрейлинами, и они обсуждали интереснейшие вещи.

– Какие же? – со смешком спросил король, прекрасно понимая, что пустоголовая Елена ни о каких серьезных вещах говорить в принципе не способна.

Даже не подумав о том, что надо было что-нибудь придумать, я ответила с яростной любезностью:

– Например, принцессу Корделию ван Райен. Кажется, ее персона до сих пор вызывает живейший интерес у сплетников!

Да, справедливо говорят, что гнев – не лучший советчик. Это я поняла в тот момент, когда увидела, как заледенело лицо архивампира при упоминании моего имени.

– Неудивительно, – процедил Адриан, а затем вдруг недоуменно нахмурился. – И что же вас так сильно расстроило в болтовне королевы с придворными?

– С чего вы взяли, что…

– Перестаньте, Эржебета, – с досадой велел Адриан. – На вас же лица нет! И не врите, что дело в усталости или мигрени.

Значит, хотите правду, ваше величество? Ладно!

– Меня злит, когда человека обвиняют во всех смертных грехах только потому, что он оказался не в том месте и не в то время. Злит лицемерие людей, которые готовы пожертвовать человеком и представить дело так, будто он сам виноват во всем! А больше всего я ненавижу, когда человек не по своей вине остается один против всего мира!

Я выдохлась и замолчала. Кажется, нечто подобное в прошлом году я говорила Оттилии, когда мы с ней и с Дирком заступились за Гарта. Исподлобья я осторожно взглянула на короля. Тот глубоко над чем-то задумался и лишь спустя какое-то время снова посмотрел на меня. Наверняка теперь считает меня поборницей справедливости и чести.

– Вы хорошо ее знали?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я растерялась.

– Что?

– Вы хорошо знали принцессу Корделию? – терпеливо повторил архивампир. – Впрочем, и так понятно, что да. Вы переживаете за нее так, как переживают за близкого человека.

К такому повороту я совершенно не была готова и лихорадочно начала обдумывать линию поведения. Отрицать – глупо, поскольку сложно придумать еще одну убедительную причину, почему меня так сильно беспокоит судьба принцессы. Значит, лучше согласиться. К тому же Адриан считает меня валенсийской дворянкой. Так почему бы мне тогда не жить во дворце? Скажем, одно время я могла быть фрейлиной…

– Вы правы, – наконец сказала я, растеряв весь боевой задор. – Я знала ее. Не могу сказать, что очень хорошо: насколько мне известно, принцесса не подпускала никого близко к себе. – Это была общеизвестная информация, которую мог подтвердить кто угодно.

И вообще как-то странно говорить о самой себе в третьем лице.

– И все же она была вам симпатична, – уверенно констатировал Адриан. Без гнева или недовольства.

– Да, – подтвердила я. Это хорошо укладывалось в мою «легенду». – То есть характер у нее действительно был тяжелый, – причем об этом мне было прекрасно известно и без леди Алины. – Но я знаю, что она всегда действовала только в интересах короны.

Больше добавить было нечего, ведь наверняка подробности того, каким образом мне удалось добыть у вампиров нужные документы, оставались секретными.

– А вам известно, что ваша Корделия приходилась внучкой Арлиону Этари? – осведомился Адриан. Он не выглядел рассерженным или разозленным, а совершенно невозмутимым, и я задумалась, что же могло скрываться под этой маской.

– Известно, – не стала отрицать я. – Как и то, что она была трейхе. – Архивампир приподнял бровь, и я пояснила: – Об этом нам рассказывали на лекциях по истории магии. Но, ваше величество, вы же сами в прошлом году говорили мне, что прочие эльфы не должны отвечать за то, что натворил Арлион Этари! Или вы тогда шутили?

Адриан посмотрел на меня недовольно, и мне вдруг пришло в голову, что я действительно веду себя недопустимо свободно в общении с архивампиром. Ладно, пока он меня терпит, но что будет, если в один прекрасный день ему это надоест?

– Не шутил, – наконец медленно и тяжело произнес он. Я против воли поежилась, но его взгляд вдруг смягчился. – Что же, спасибо за прямоту, Эржебета.

– Ваше величество, я не хотела показаться грубой или наглой…

Он взмахом руки остановил меня.

– Я уже привык, что вы всегда говорите то, что думаете. И именно эта ваша черта мне очень нравится.

Могу понять почему. Когда тебя все боятся или, по крайней мере, опасаются, услышать от кого-то правду, особенно неприглядную, удается редко.

– О чем вы хотели поговорить со мной, ваше величество? – вернулась я к началу разговора. – До того, как мы тоже начали обсуждать сплетни?

– Раз уж библиотека занята, пойдемте найдем какую-нибудь гостиную, где нам не помешают. – Тон короля стал деловым, и я поняла, что пора отвлечься от мыслей о своей горькой судьбе и сосредоточиться.

Я согласно кивнула, и Адриан предложил мне руку. На секунду остолбенев, я подумала, что все происходящее уже давно перешло всякие границы абсурда, и сделать его еще более странным уже сложно, и приняла ее.

Зря ты заговорила о принцессе Корделии. Очень зря. Ты же видела, какая у Адриана была реакция на одно твое имя! Ты думаешь, что сможешь изменить это? Убедить его в том, что ты не такой плохой человек и хочешь только одного – чтобы тебя оставили в покое и позволили жить своей жизнью?

А что, если он сможет это понять? Ведь когда я ему напомнила о его собственных словах, сказанных об Арлионе Этари, он не стал доказывать обратное или еще как-либо демонстрировать свое несогласие со мной! Правда, он не дал понять, что согласен или хотя бы подумает над моими словами, но ведь не все потеряно!

Минутку, остановила я себя. А ты сама-то чего хочешь? К чему все эти попытки доказать архивампиру, что ты – Корделия – не воплощение зла, а разумный и адекватный (ну, по крайней мере, я на это надеюсь) человек? Разве не поэтому ты отправилась учиться в Госфорд – чтобы не пришлось никого ни в чем убеждать, а просто дать всем понять, что тебя не волнует мнение окружающих? Разве не для этого ты приехала в Адэр и поступила не на какой-нибудь стихийный факультет или факультет некромантии, а на боевой? Разве не в этом была твоя цель – сделать так, чтобы всем недовольным и, в первую очередь, Адриану Вереантерскому пришлось считаться и с твоим мнением тоже?

Ну, попытался оправдаться голосок в моей голове, тебе с самого начала было понятно, что подняться на один уровень с архивампиром ты не сможешь никогда. С точки зрения воинских умений – однозначно. С точки зрения магии… Ну, в теории, если стать архимагом… Но на то, чтобы стать настолько сильным архимагом, уйдет лет сто, не меньше. Так почему бы не попытаться урегулировать конфликт мирно?

Ха-ха, ты сама-то себя слышишь? Не говори ерунды! Нельзя решить это дело мирно, и никогда нельзя было! Два года назад он был готов убить тебя сразу же, как только увидел твои красные глаза, и его уже совершенно не волновало, как тебе удалось спастись от «Кары Снотры» и еще две недели водить всех вампиров за нос! И если ты всерьез думаешь, что с тех пор хоть что-то изменилось, значит, ты просто идиотка, которая совершенно не учится на собственных ошибках!

Ладно, признайся уже самой себе. Тебе с ним интересно! Как это ни парадоксально, но архивампир – первый за долгое время, с кем тебе просто интересно разговаривать! Речь не идет о дружеском общении, как в случае с Оттилией, Кейном, Гартом и остальными. С ними тебе хорошо, ты чувствуешь себя на своем месте, защищенной и умиротворенной. В случае же с Адрианом я никогда не знаю, чем закончится наша очередная встреча или разговор. Да, часто эти ситуации меня напрягают, ведь я не могу контролировать происходящее и не знаю, чем они обернутся. Но в то же время такое незнание… интригует. Заставляет ждать новых встреч.

Да и сам Адриан… тоже. Когда он снимает с себя маску правителя и становится похож на живого человека, он мне симпатичен. Речь не идет о влюбленности, я хорошо помню слова Оттилии, что влюбляться в архивампира – занятие крайне неблагодарное. И, само собой, ни о какой дружбе я тоже не говорю – между архивампиром правителем и обычной магичкой это совершенно невозможно. Нет, просто мне с ним интересно обсуждать наши взгляды на мир, спорить о чем-нибудь, доказывая собственную правоту… И как же жаль, что жизнь по воле случая сделала нас врагами!

Глава 4

Занятая такими мыслями, я практически не замечала, куда мы шли. Разумеется, по закону подлости в одном из коридоров мы столкнулись с Кирианом и Вортоном, которые с озабоченным видом что-то обсуждали. Они оба коротко кивнули Адриану и только после этого заметили меня. Ректор лишь укоризненно покачал головой, нахмурив седые брови, а вот Вортон, увидев меня под ручку с архивампиром, стрельнул сердитым взглядом, в котором я прочла обещание провести со мной воспитательную беседу. Я лишь пожала плечами в ответ. А то я сама не знаю, что с архивампирами лучше не связываться!

В результате мы пришли в небольшую гостиную, оформленную в пастельных тонах. Здесь никого не было, и, едва мы переступили порог, Адриан закрыл дверь и поставил на комнату хорошо знакомый мне полог тишины.

– На сегодняшнем Совете архимаг Кириан рассказал, что вас с вашим другом весной попытались убить, – сразу перешел он к делу. – И можно было сделать вывод, что это был кто-то из сообщников Раннулфа.

– Верно, – подтвердила я.

– Можете рассказать о самом покушении и о том, по какой причине вас попытались убить?

Просьба меня ничуть не удивила, и я послушно начала излагать то, о чем уже рассказывала и Танатосу, и ректору с прочими магистрами, и друзьям. Адриан слушал молча и в течение всего рассказа ни разу не перебил меня. На моменте, когда я описывала нападение зомби, он помрачнел, в остальном же оставался невозмутимым.

– В общем, я думаю, дело в том, что мы пытались понять систему, по которой действует Раннулф, – добавила я в конце. – Но я не могу сообразить, что в этой догадке показалось таким опасным шпиону Раннулфа. И так понятно, что есть какая-то система, и мы ее даже установили – жертвоприношения происходят каждые три месяца. И мы думали, что места он тоже выбирает по принципу, но последнее жертвоприношение в Портумне выбивается из этой картины.

– Не выбивается, – вдруг возразил Адриан.

Я изумленно посмотрела на него.

– Как?!

– На сегодняшнем Совете темноэльфийский король признался, что в прошлом году в Твинбруке – еще одном приграничном городе Селендрии – были обнаружены эльфы с заметными следами применения ментальной магии, – сообщил он. – Это было что-то вроде гипноза, под которым им надо было прийти в определенное время в определенное место, не ставя в известность никого из родных или знакомых.

Я немного задумалась.

– Таким образом и действует архимаг, да? Он или его помощники обрабатывают будущих жертв ментальной магией, чтобы они сами пришли на место жертвоприношения и не сопротивлялись, когда им будут перерезать горло?!

– Да. Думаю, да, – подтвердил Адриан.

Я потрясенно выдохнула. Как же это отвратительно! Заставить людей добровольно прийти на место собственной гибели, да еще такой бесчеловечной – это было просто верхом цинизма. Даже я, несмотря на то, что была темным магом и, следовательно, обладала пониженной эмоциональностью, испытала искреннее отвращение. Чтобы взять себя в руки, я повернулась к окну. Там по голубому летнему небу неторопливо проплывали белые облака, в саду голосили птицы, и природе не было никакого дела до того, что темный архимаг убивает десятки людей уже полтора года.

– Вы поняли, какую цель он преследует? – наконец спросила я, справившись с гневом и оборачиваясь к Адриану. – Мы в течение года пытались понять, перечитали все книги в библиотеке, в которых хоть как-то упоминается Раннулф Тассел, но так ничего и не нашли.

Адриан взглянул на меня с любопытством.

– И ваши магистры вам позволили свободно заниматься поисками?

– Ну… нет, – нехотя призналась я. – После покушения нам запретили заниматься этой темой.

– И правильно, – неожиданно заявил Адриан. – Поскольку, если бы вы снова встали Тасселу поперек дороги, ваше убийство спланировали бы тщательнее, и во второй раз оно могло бы пройти более удачно. У него и так на вас зуб за то, что вы сорвали ему ритуал в прошлом году.

Я не стала спорить, а вместо этого расстроенно заметила:

– И мы даже не можем вычислить этого помощника, который прячется в академии. Танатос сказал, что это должен быть некромант, но некромантов у нас целый факультет! Даже если убрать всех студентов и оставить только магистров и аспирантов, все равно наберется человек двадцать.

– Больше, – рассеянно обронил Адриан.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что зомби и проклятия отсроченного действия – это хоть и некромантия, но доступная любому темному магу, – пожал плечами Адриан. – На боевом факультете вы уже прошли проклятия на первом курсе, а поднимать зомби будете учиться в следующем году. Возможно, этот таинственный убийца не захотел использовать более сложную магию, чтобы не сужать круг подозреваемых.

Я огорченно опустилась на диван, понимая, что он прав. Надо же, а мне эта мысль даже в голову не пришла! Танатос тогда сказал про некромантов, и я сразу приняла его слова за непреложную истину! Правда, я тогда была в таком состоянии, что могла бы поверить во что угодно… Но задача, конечно, усложняется. Теперь нужно будет соблюдать осторожность не только с некромантами, но вообще с любыми темными магами в нашей академии…

Преподаватели, конечно, уже сами дошли до этой мысли, они же не дураки. Хоть бы нас с Кейном предупредили…

В этот момент я сообразила, что, забывшись и уйдя в свои мысли, уселась на диван в присутствии стоявшего монарха, и торопливо вскочила на ноги. Мое поведение не осталось незамеченным, но Адриан предпочел не заострять на этом внимание, заговорив совсем о другом.

– Не переживайте, – сказал Адриан. Как оказалось, он наблюдал за моим лицом. – Не думаю, что вас с вашим приятелем снова попытаются убить – шпион Раннулфа и так разоблачил себя, поскольку вы выжили, и все поняли, что дело в Раннулфе. Просто не лезьте больше в это дело и учитесь дальше.

– Угу, – пробурчала я, точно зная, что последовать совету у меня не получится, а затем неожиданно сообразила, что Адриан так и не ответил на мой вопрос, плавно уведя разговор в сторону. – А у вас нет догадок, зачем Тасселу могло понадобиться такое количество энергии?

Демона с два удастся вам, ваше величество, заговорить мне зубы. Мне не меньше вашего хочется узнать, что происходит.

Адриан усмехнулся, кажется, прекрасно зная, о чем я думаю, но затем его лицо помрачнело.

– Увы, нет.

– А что вы думаете об идее Раннулфа воскрешать людей так же, как вампиры? – не отставала я, решив стоять на своем до конца.

После небольшого удивленного молчания архивампир уважительно заметил:

– А вы и впрямь серьезно подошли к этой теме.

– Старались, – ответила я, начиная раздражаться от того, что он игнорирует мои вопросы.

Конечно, стоило бы попробовать разузнать то, что мне нужно, окольными путями, не задавая вопросов в лоб. Такая тактика неплохо работала с придворными в Дионе. Другое дело, что мне совершенно не хотелось играть ни в какие словесные игры и изображать из себя хитроумного разведчика. Хватит, наигралась.

– Ваше величество, вы можете просто ответить? – наконец решительно спросила я. – Если в ваши планы не входит делиться с кем-либо своими догадками, я больше не буду докучать вам расспросами. Только скажите об этом прямо, без увиливаний.

От моего заявления у Адриана удивленно вытянулось лицо, неожиданно делая его похожим на обычного человека. Моя прямолинейность и сам факт того, что я посмела требовать от него ответа, ошарашили его настолько, что он даже забыл рассердиться. Я же, внезапно зацепившись взглядом за корону у него на голове, почувствовала, что бледнею. Демон, кажется, я опять забыла, с кем говорю. Эх, правильно мне в прошлом году пеняла Оттилия, что я разговариваю с королем на равных! И что делать дальше? Уже пора спасаться бегством, или еще можно подождать? Какая же я идиотка!

Пока я ругала себя за несдержанность, Адриан взял себя в руки.

– Большинство людей разговаривают со мной более уважительно, – прохладно заметил он.

Застыв на месте, я ждала, что он сделает дальше, изучая картину на стене за его спиной. На картине барышня в розовом кисейном платье летним днем кормила уток на пруду. Красота.

Взглянуть архивампиру в лицо я побоялась.

– Впрочем, возможно, вы правы, – продолжил он уже нормальным тоном, и я осторожно посмотрела на него. Адриан выглядел спокойным, и у меня отлегло от сердца. – Я помню, что именно вы в прошлом году не дали Раннулфу завершить ритуал, и в то же время никто из ваших друзей не пострадал. Ваша способность находить нестандартные решения в трудной ситуации может помочь.

М-да, узнаю того Адриана Вереантереского, о котором мне рассказывали и о котором я читала – крайне рационального и расчетливого правителя, ничего не делающего просто так. Хочешь узнать мои догадки по поводу происходящего? Почему бы и нет, ведь и ты можешь быть мне полезна!

Так что, Корделия, не обманывайся по поводу архивампира. За два года ничего не изменилось. Однако тебе большего и не надо – только информация.

– Благодарю вас, ваше величество. – Я благодарно склонила голову. – Я постараюсь оказаться вам полезной.

На секунду мне показалось, будто Адриан хотел что-то сказать, но затем выдохнул и вернулся к тому, на чем мы закончили.

– Что ж, догадка у меня есть, даже несколько. Проблема в том, что я не могу остановить выбор на какой-то одной и принять ее за единственно верную. Но я очень рассчитываю на то, что в ближайшее время удастся сдвинуть дело с мертвой точки.

– Каким же образом? – быстро спросила я.

Он лишь покачал головой.

– Я скажу вам, как только мне станет об этом известно. Возможно, – Адриан на секунду задумался, – мне даже понадобится ваша помощь.

Если честно, я ничего не поняла. Какую такую помощь я могу оказать королю Вереантера? Ведь будем откровенны – толку от меня во всей этой истории с Раннулфом на самом деле ноль. С другой стороны, архивампир пообещал сообщить мне, если появятся новости, значит, будем считать, что, по меньшей мере, я буду в курсе событий.

В дверь гостиной деликатно постучали, а затем внутрь заглянул высший вампир в военной форме.

– Адриан, Совет собирается в большом совещательном зале через пятнадцать минут.

– Благодарю, – отозвался он, а высший вампир неожиданно улыбнулся.

– Леди Батори, я счастлив снова видеть вас.

Я удивленно посмотрела на вампира и сразу же просияла приветливой улыбкой.

– Лорд фон Некер, какой сюрприз!

Брат Оттилии подошел ко мне и поцеловал руку. Я не кривила душой – я и в самом деле была рада снова увидеться с ним, поскольку от нашего общения прошлым летом у меня остались только приятные воспоминания.

– Сестра мне говорила, что вы теперь учитесь на боевом факультете. Вас можно поздравить с окончанием первого курса?

– Еще пара недель – и можно будет, – заверила его я. – Сразу, как только закончится практика.

Адриан задумчиво смотрел на нас, явно не ожидая, что мы окажемся знакомы, а затем вмешался в нашу светскую беседу:

– Не будем опаздывать на Совет. Александр, идем.

Лорд фон Некер поклонился мне напоследок, я присела в реверансе. Потом еще раз, когда мимо прошел Адриан. Тот мимоходом кивнул мне, и вампиры скрылись за дверью. Я вышла следом и направилась в противоположную от них сторону – в свою комнату.

Поднимаясь по лестнице и снова прокручивая в памяти наш с архивампиром странный разговор, я внезапно ощутила, как сердце стиснули ледяные пальцы страха. Слова «ваша способность находить нестандартные решения в трудной ситуации», да еще после разговора о принцессе Корделии… Не приведи боги, Адриан подумает о том, что уже однажды сталкивался с одной принцессой, которая тоже предпочитала находить оригинальный выход из трудностей! И идея самой стать шпионкой в лагере вампиров, и идея использовать на архивампире заклинание иссушения, и побег из-под стражи… Нет, нет, нет, он не должен догадаться. Для него Корделия ван Райен умерла два года назад, и он сам видел ее труп. С чего ему связывать полукровку Этари с Эржебетой Батори? Это две совершенно разные личности, у которых нет ничего общего!

Ой ли, Корделия? Да кроме измененного имени и выдуманной истории, ты больше ничем не отличаешься от себя прежней! Ведешь себя и говоришь точно так же, образ мыслей один и тот же! И рядом с Адрианом ты не притворяешься, а остаешься самой собой! Твое счастье, что принцессу Корделию он совсем не знал, и поэтому ему не с кем тебя сравнивать, а так бы он давно понял, кто ты на самом деле!