Текст книги "Небо в алмазах"

Знакомый капитан Мосин, тот который принимал заявление и, якобы, искал Ольгу, заметил Алексея сразу и попытался выпроводить незваного гостя:

– Не нашлась пока ваша жена, господин Сытин. Ищем! Позвоните завтра. Или лучше через недельку-другую.

– Да я вас обрадовать хочу, товарищ Мосин. Нашлась моя Оля. Сама вернулась. Говорит, что к подружке зашла и задержалась.

– На три недели?

– Да, долго её не было. Но счастье, что пришла… Спасибо вам, капитан, за напрасные хлопоты.

– С вас причитается.

– Естественно! Я с этим и пришел.

Сытин протиснулся к столу капитана Мосина и положил на него купюру. Бумажка была одинокая, но это были сто долларов.

Несмотря на общий шум, все заметили маневр Алексея и уставились на стол капитана… Понятно, что при таком раскладе Мосин не решится зажилить сотню, и намечавшийся скудный банкет может перейти в шикарную пьянку.

А Сытин уже пятился к двери:

– Это не взятка, товарищ капитан. Сувенирчик от всей души. Я же понимаю, что ваша служба и опасна, и трудна…

– А может и вы с нами…

– Нет, нет! Я к жене.

Уже у двери его взял за рукав пожилой майор:

– Ты вот что, Сытин. Когда поймешь, что жена не у подружки ночевала, ты руки не распускай. Проучи, но без мордобоя. Мне на участке лишние скандалы не нужны… Раз к тебе вернулась, то ты гордись. Она другого попробовала, а все к тебе пришла. Значит ты победитель.

… К концу рабочего дня, уже на закате банкета к Мосину подкатился Шурик Сухов:

– А когда эта Ольга Сытина пропала? Вроде как три недели назад? А это не в тот день, когда я на труп актрисы выезжал?

– Откуда я помню. Я дело завел и больше не раскрывал.

– А фото этой бабы в деле есть?

– Отстань, Шурик. Конечно, есть фото. Без него какой розыск? Никакого… Мне теперь это дело без надобности. Бери его, Шурик, и изучай. Но завтра. А сегодня – гуляем! Наливай!

* * *

Театр начинается с вешалки. Но это для зрителя. А для актера он начинается с вахтерши, сидящей за дверью служебного входа.

Был в театре «Глобус» и еще один выход. Его называли – грузовой. При всяких гастролях и выездах на новогодние ёлки сюда можно было подогнать автобус, загрузить в него инструменты, декорации, костюмы, а потом впихнуть актеров.

Не многие из артистов знали секрет грузового входа. Дело в том, что тяжелая дверь запиралась массивным амбарным замком. Тот висел на чугунных петлях, которые штырями крепились к стене. Так вот эти штыри можно было вынуть двумя пальчиками, войти в театр, а потом сделать все, как оно и было.

Те единицы, кто знал об этом, не торопились кричать и требовать ремонта. Они просто пользовались удобной волшебной дверью. Проводили поклонниц прямо в свои гримерки, убегали со спектаклей до финальных поклонов и вообще – делали всё, что запрещал строгий Семен Маркович.

Конечно, и грим, и парики можно было бы и купить. Времена нынче лихие: деньги-товар-деньги. Алексей так и предлагал. Но Верочка запала на грабёж с легким взломом.

Это была её месть. Не театру, а исключительно двум персонам – лично Семену Марковичу и злодейке Марианне, которая целый год мутила воду вокруг Верочки.

Они пошли на дело в час ночи. Раньше нельзя. Театр – заведение богемное. После каждого спектакля находятся поводы для пирушек со снятием стресса. Актерам трудно войти в образ, но еще труднее выйти из него. Тут без стакана не обойдешься.

Верочка хорошо знала, что пить начнут еще под финальные аплодисменты зрителей. Потом будут кучковаться по двум-трем гримеркам. А закончится всё в полночь, когда сонная вахтерша начнет греметь ключами и всех выпроваживать, грозя пожаловаться самому Семену Марковичу… К половине первого сторожиха запрет все двери и отправится в свою коморку у служебного входа. А в час она уже будет спать непробудным сном.

Алексей явно волновался. Он шел грабить всего во второй раз в жизни. Первое его преступление было групповым и сопровождалось трагедией. Убийством!

Лет двадцать назад в летнюю ночь группа молоденьких солдат выползла из палаточного городка и совершила марш-бросок к колхозному свинарнику… Сытина до сих пор преследует предсмертный визг несчастной свинки. Нет, в ту ночь Алексей вместе со всеми веселился и жадно ел жаренное на костре свежайшее мясо… Хорошо бы на этот раз обошлось без трупов!

На первом этапе грабеж проходил по плану. Они проникли в театр и по темным служебным коридорам проскользнули к столику вахтерши, над которым тускло горел ночник. Из открытой двери коморки доносилось сладкое похрапывание.

Верочка сняла с доски несколько нужных ключей и в последний момент сорвала со стены свой некролог с траурной фотографией.

Еще один свой портрет она сняла в фойе театра. Это было большое фото в деревянной рамке и под стеклом.

Первым делом они вскрыли кабинет Семена Марковича. Подложив подушки, Вера взгромоздила на диван свой портрет, тот, который из фойе. Её лицо было точно на том месте, как и тогда, в тот момент, когда режиссер её сексуально домогался… Если этот хам первым войдет в свой кабинет, то эффект будет страшным!

Потом они открыли гримерку Марианны. Порывшись в её столике, Верочка поняла, что не ошиблась. Не так давно она разорилась на фирменный ящичек с французским гримом. Все вокруг обзавидовались, но теперь эта вещица была в столе Марианны. Хорошенький сюжет! Эта стерва решила все приватизировать – расположение главрежа, роль Верочки, а теперь еще и её любимый грим в лакированной деревянной коробочке. Не бывать этому!

Верочка не крала – она забрала своё. А на место шкатулки с театральной косметикой лег некролог об артистке Заботиной.

Посмотрев на все это, Вера не удовлетворилась. Измазав руку красным гримом, она приложила кровавую ладошку к тексту под своей траурной фотографией. Теперь красиво! И с налетом мистики.

В последней комнате пришлось повозиться. Это была костюмерная и одновременно реквизитная. И на полу, и на полках были свалены вещицы из разных спектаклей: посуда, оружие, картины в рамах и масса безделушек. Нужные им вещи находились в дальнем углу за двумя стеллажами с театральными костюмами. Поскольку впереди предстоял не маленький бой, а большая битва – было решено запастись разнообразными париками, усами, бородами. Непонятно пока для чего, но пригодится.

Когда уже сумки были набиты награбленным, послышались шаги и скрип открываемой двери.

Алексей присел, увлекая за собой Верочку, а потом лег, обняв её и прижав к полу. Делал он это машинально, но была в его жестах какая-то нежность. Или ей так показалось.

Можно было порадоваться – вошли не бравые ребята, не милиция. В костюмерную заглянула сонная вахтерша. Она невнятно чертыхалась и добродушно ругала себя. Что-то вроде: «Вот дура старая! Вроде и закрывала дверь, а ключ в замке оставила. И свет не погасила. Совсем склероз».

Сторожиха поворчала, погасила свет, заперла дверь снаружи и унесла ключ… Катастрофа! Костюмерная располагалась в полуподвале и окон не имела. Дверь сломать можно, но это грохот, звонок вахтерши в милицию, погоня, захват, тюрьма, суд, лагерь… Не очень-то этого хочется!

Верочка боялась пошевелиться. Они все еще лежали на полу, и Алексей так приятно обнимал её за плечи.

Темнота была полная, а зажигать свет рискованно. Сытин сел, покопался в карманах и на несколько секунд осветил окрестности огоньком зажигалки.

– Что будем делать, Вера? Сдаваться или прорываться.

– Ни то, ни другое. В восемь утра уборщица откроет все двери, пойдет греть воду и трепаться с вахтершей. Тогда и убежим. А пока спать.

– Неудобно как-то.

– Почему это. Найдем сейчас по паре шуб от Дедов Морозов, завернемся и самое милое дело.

– Я не в этом смысле.

– Алексей, вы меня стесняетесь? Не надо. Я не стану к вам приставать… Ну и вы постарайтесь. В этом театре один уже пытался до меня добраться и в глаз получил.

* * *

Милиции Аркадий боялся всегда. Еще с раннего детства. Бабушка постаралась – она даже кашу внуку впихивала под угрозой: «Ешь! А-то придет милиционер и заберет тебя».

Но реально с людьми в серой форме Аркаша стал встречаться, когда стал автомобилистом. Тут он понял, что менты гораздо охотней забирают не тебя самого, а твои деньги…

Звонку от Шурика Сухова можно было не удивляться. Хватка у того парня была крепкой. Аркадий ожидал, что мент напомнит о себе и при случае выставит счет за молчание. Небольшой – двести или максимум триста баксов… При встречи Сухов озвучил сумму в пятьсот долларов:

– Понимаешь, Аркаша, с Петьки Колпакова я бы больше запросил. Это же его была идея с подменой документов? А сейчас мы влипли. То есть – вы влипли. Я же готов продать информацию, которая вас спасет.

– Какую информацию?

– Сначала деньги, Аркаша, а потом стулья.

– А как же я могу знать, что эти сведения стоят так дорого?

– Дорого? Тут твоя жизнь на кону стоит, а ты торгуешься. Стыдно, Аркаша.

После такого заявления ничего не оставалось, как вытащить бумажник… У Аркадия были значительные суммы на непредвиденные расходы. На себя он тратил только то, что получал от Чуркина. Но был еще приварок, разница между заявленной ценой квартиры и реальной. Вот и Вере Заботиной он отдал гораздо меньшую сумму, чем получил за её комнатку… Эти неучтенные денежки Аркадий называл Стабилизационным фондом и тратил на всякие непредвиденные авантюры.

– Хорошо, товарищ Сухов. Я согласен. Держите пятьсот долларов… Но если информация будет малозначимой, я заберу деньги назад.

– Хотел бы я на это посмотреть… Не бойся, Аркаша, не обману! Значит так. Тебе имя Ольга Сытина ни о чем не говорит?

– Как вам сказать…

– Ладно, не будем в прятки играть. Сытин, её муж подал заявление о пропаже Ольги. Утречком, на следующий день после того, как она была застрелена на лавочке в Сивцевом Вражке. Она! А не актриса Заботина… Где актёрка я не знаю, но вот только вчера к нам приходил сам Сытин и забрал свое заявление. Нашлась, говорит, моя жена Оленька.

– Не может быть!

– Сам знаю, что не может быть, но факт на лице. Я хоть и пьяный вчера был… Так мы и пили на деньги Сытина. Он банкет нам закатил на радостях, что жена вернулась.

– Странно. Надо выяснять.

– Вот и выясняй, Аркаша. Я, если что узнаю, то сразу позвоню. Готовь деньги!

* * *

В Турбюро, где работала жена, Сытин бывал несколько раз. Но всё случайно, мимоходом. Сейчас же предстояла операция «Ловушка».

Возможно, что убийца никак не связан с этой фирмой, и капкан останется пуст. Но и отрицательный результат – это результат. Тогда надо будет ловить в другом месте.

Удивительно, но сотрудницы Турбюро его сразу узнали. Он никого из них не помнил, а девушки сразу защебетали:

– Мы так переживаем, Алексей Юрьевич. Просто ужас какой-то! Но никаких страшных известий нет? Мы верим, что Оленька найдется…

– Она нашлась! Вчера пришла. Погуляла немножко и вернулась… Это просто счастье! Я так рад.

Алексей ожидал, что именно такое заявление и его глуповатый вид вызовут шок. Так оно и случилось. Все, кто находился в холе, замолкли и застыли в тех позах, в которых услышали странную новость. Но ненадолго. Женское любопытство пересилило.

– Алексей Юрьевич, а Ольга не говорила, где жила эти дни?

– Говорила, но я не запомнил. Какая сейчас разница! Она сказала, что сравнила и поняла, как ей было хорошо со мной.

– А с кем она вас сравнивала? С Олегом?

– С каким Олегом?

– Со студентом… Но она с ним давно встречалась и не собиралась, чтоб насовсем.

– Нет, девочки, про студента я ничего не слышал.

– Тогда это тот ювелир, с которым она в Париже познакомилась. Она так его скрывала, что мы даже имени его не знаем. Но о его горячности слышали… Так Ольга к нему от вас убежала?

Тут для Сытина наступило время застыть в шоке… В таких конторах подружки всегда любят злословить. Не могла же Ольга вот так с одним, потом с другим… Врут подлые девки!

– Это вы, милые девушки, сами у неё спросите. А мне на это наплевать. Я не ревнивый.

– А почему она не пришла?

– Боится, что вы от неё какую-то вещь потребуете. Просила не говорить, что она её на даче спрятала… А вообще-то она пришла. Вон под окнами бродит.

Вся последняя тирада и была ловушкой. Но в явном виде на неё никто не среагировал. Восприняли только последнее и бросились к окнам.

С высоты третьего этажа всё было как на ладони. Верочка вышагивала по бровке, по бордюру, который в Питере смешно называют поребриком. На ней было любимое платье Ольги, любимые туфли, та самая сумочка, а еще парик, успешно конфискованный в театре «Глобус».

Кто-то из девиц раскрыл окно и издал приветственный возглас. Загримированная Верочка обернулась на крик, встрепенулась, замахала рукой, раздаривая всем улыбки.

Не зря репетировали! Театр удался. Ни одна из близких знакомых Ольги не почуяла подмены. Нельзя только допустить, чтоб кто-то спустился вниз.

– Девушки, а как поживает ваш шеф, господин Другов?

– Милан у себя в кабинете. Цветёт и пахнет!

– Я загляну к нему на пять минут, а потом сообщу вам нечто интересное. Вы пока скопируйте списки последних туристов Ольги. Так, чтоб с адресами и телефонами. Можно?

– Сделаем, Алексей Юрьевич… Только парижского дружка там не будет. Он не в её группе был. Они случайно познакомились, и такая у них любовь закрутилась… Вы только не обижайтесь, Алексей. Сами сказали, что вы не ревнивый.

Злые девушки и про Милана Другова сказали неправду. В последние дни он завял. Совсем не цвел, а если и пах, то это был запах страха. Он готов был на всё, что угодно, только бы не встречаться больше с теми бандитами.

А Виктор это чувствовал и дразнил. За эти дни он уже три раза появлялся на глаза. Вот вчера вечером – случайная встреча возле дома Милана. Понятно, какая она «случайная»! Это прямая и явная угроза… И этот бандитский Виктор при встрече ехидно и мерзко улыбнулся. Но в ответ на это получил от Другова не менее многозначительную улыбку. Правда, Милан хотел вложить в нее сарказм и презрение, а получилось не так. Он выдавил из себя гримасу виноватого пса – страх и полное подчинение.

Ну что они от него хотят? Как он найдет Ольгу Сытину? Капитан Мосин сказал, что её ищет вся московская милиция, а результатов ноль.

Неделю назад Другов нанял группу частных сыщиков. Эти ребята вообще работают так, что дым валит. А результатов ноль.

Посетитель показался Милану знакомым. Точно, это муж той самой Ольги. Они встречались под Новый год на корпоративной вечеринке.

– Рад вас видеть, господин Сытин. В том смысле, что очень сочувствую. Сопереживаю!

– И я очень рад… В том смысле, что моя Оленька вернулась.

Сытин подробно пересказал душещипательный сюжет о нечаянной измене жены и её счастливом возвращении. Потом подвел Другова к окну и продемонстрировал вещественное доказательство.

Верочка стояла теперь перед окнами шефа, лучезарно улыбалась и посылала воздушные поцелуи.

– Мы решили уволиться, господин Другов.

– Как?

– Немедленно и без выходного пособия. Напишите приказик, отдайте трудовую книжку и привет.

– Но пусть она сама поднимется.

– Не хочет, Милан. Боится кого-то… Она запретила мне говорить. Но вам-то можно?

– Мне можно!

– Срочно едем с ней на дачу. Это секрет, Милан. Она там что-то спрятала и теперь сама хочет залечь на дно… У вас есть адресок нашего коттеджа?

– Есть.

– Так вы его никому не давайте.

После ухода Сытина у шефа Туристического бюро началась нервная дрожь. Сначала в руках, потом в коленках, а затем и во всех других частях тела.

Вот она – удача! Сама в руки лезет. Как зверь на охотника бежит. Только бы не упустить… Позвонить Виктору и дело с концом! Но это мелко. Это не будет финальной точкой. Бандиты придумают для него другую работу. Так он навсегда погрязнет в криминальной среде.

Нет, надо самому захватить Ольгу, найти то, что она прячет и тогда уже торговаться с Виктором. Надо продавать не сырье, а готовый продукт!

Самому её не захватить… Но за какие подвиги он платит деньги частным детективам? За то, что из них дым идет? А результаты приходится самому добывать! Вот пусть эти сыщики потаскают каштаны из огня. Пусть возьмут Ольгу и доставят к нему… Кто платит деньги, тот и девушку получает.

* * *

Арсений ждал, нисколько не сомневаясь, что учительница сработает на пятерку. Надежда предана ему, как божеству. И за что? За сущий пустяк… Это для неё огромное счастье – впервые почувствовать себя женщиной. А ему что? Любопытно, но не больше…

Она позвонила через час и шепотом сообщила, что всё готово, что люди спят, а ворота открыты.

Уже через пять минут Арсений на невзрачной «Газели» подкатил к дому на Кленовой улице.

Надежда встречала на крыльце. Она была возбуждена и суетлива. Почти как в ту первую ночь.

– Надюша, ты ничего не перепутала?

– Нет. Все, как ты говорил. Оба заснули. Только Сергей очень крепко. Я даже пульс пыталась прощупать – не нашла.

– Так и должно быть… Веди в подвал.

Внизу перед металлической дверью стоял стол, на котором лежали опрокинутый стакан и вихрастая голова охранника. Очевидно, это и был Сергей, который без пульса.

Арсений обыскал еще тепленькое тело, извлек пистолет и переложил его в свой карман. От греха подальше! Серега, понятно, не в кого уже больше не выстрелит, но так надежней.

Дверь в камеру самородка Ильи Ромашкина была приоткрыта.

Ботаник оказался щупленьким сорокапятилетним очкариком. Он лежал на кровати и тихонько посапывал. Жив! Не то, что некоторые.

В самой секретной лаборатории царил творческий хаос. На полу и на столиках – железные коробки, баки, баллоны. Всё это соединено проводками и трубочками. А на рабочем столе стеллаж с приборами, куча книг и тетрадок.

Арсений сбегал наверх и принес два чемодана.

– Ты, Наденька, грузи сюда книги и рукописи. Место останется – приборчики. А я буду таскать, что покрупнее.

Они работали около часа. Наконец в подвале осталась только мебель. А еще тряпки, посуда и спящий изобретатель.

– Давай, Наденька, завернем его в одеяло, поднимем наверх и примостим в кузове. Я там для него местечко заначил.

– А Сергея тоже понесем?

– Нет, дорогая, Серёженька здесь останется.

У Ромашкина вся тяжесть была в голове. Щуплый на вид, но увесистый.

Вынос тела проходил трудно. Стеснительная Надежда, которой досталась нижняя часть ученого, никак не могла ухватить его покрепче. Она в своей жизни только одного мужчину обнимала. И вот теперь при нем, при первом, она должна вдруг браться за другого. Верх неприличия!

От неуклюжей стеснительности Надежды зад ученого дважды выпадал из её рук и ударялся о ступени. Но это Арсения не очень волновало. Сам он тащил тело за плечи, придерживая золотую голову Ромашкина. Алмазную голову!

Задняя дверь «Газели» закрылась с трудом, прижимая изобретателя к чемоданам.

– Послушай, Надюша, а у Виктора не было сейфа?

– Нет. Но у него есть железный ящик. Он его цепью к трубе пристегивает.

Порывшись в своих инструментах, Арсений выбрал пилу и маленький загнутый ломик.

Он был ювелир, и работа с фомкой не его профиль. Амбарный замок не поддался. Пришлось пилить трубу.

В какой-то момент на Арсения со свистом брызнула холодная вода, но пыл его не остудила. Он пилил с остервенением, и вскоре труба выгнулась, треснула и разломилась.

– Я этот сундучок отнесу в машину. А ты, Надежда иди в подвал. Ты мне там нужна.

Усталый и мокрый он стоял у стола с Сергеем. Отсюда была видна открытая дверь и центральная часть подвала. Надежда Малькова была внутри и где-то сбоку.

– Наденька, подойди поближе, чтоб я тебя видел… Еще шаг в сторону. Вот так, хорошо. Стой и не двигайся.

Он достал пистолет, передернул затвор, прицелился и выстрелил… За секунду, пока Надя еще стояла и удивленно смотрела на свою первую любовь, Арсений определил, что не ошибся. Пуля вошла точно между грудей.

Пистолет он протер своим носовым платком и аккуратно вложил в еще мягкую руку Сергея. Лица парня Арсений так и не увидел. А зачем?

Теперь – уезжать! Но перед этим еще один, последний и завершающий пункт плана.

Арсений вытер руки и вынул из внутреннего кармана фотографию улыбающегося мужчины. На обороте три слова и подпись: «Твой Алеша».

Идея родилась сама собой, когда в последний день он увидел в сумочке Ольги фото её мужа. Разыграл ревность, потребовал отдать – не дала. Пришлось изъять уже после акции.

Арсений подошел к Надежде и, стараясь не смотреть на замершее лицо, засунул фото Сытина в верхний карман рабочего халата.

Хорошо сделано! Край фотографии завлекательно торчит, и его нельзя не заметить. Кто бы не искал убийцу – найдут.

Глава 5

За те два дня, что Вера была знакома с Сытиным, она даже не интересовалась его профессией. Не в смысле диплома, а то, чем он занимается, чем деньги зарабатывает.

По визитной карточке она знала, что Алексей – Генеральный директор какой-то фирмы «Веста». Но в наши времена это ни о чем не говорило. В его конторе могло быть и три сотрудника, и три тысячи… И что он делает в своей «Весте», шубы продает или колбасу коптит?

Об этом Верочка узнала почти сразу после бегства из Туристического бюро Милана Другова.

Именно – бегства! Алексей гнал машину по переулочкам, петляя и оглядываясь. Погони не было, но странный шеф Турбюро знал и домашний адрес Сытиных, и дорогу к даче.

Верочка не заметила, как они заехали во дворик пятиэтажного строения, напоминающего старую школу. У двери на медной доске читалось – НПО «Веста».

Сытин выскочил из машины и, убегая, сообщил Вере:

– Я на десять минут. Надо передать заму все дела и захватить технику.

Вернулся он с чемоданчиком, забросил его в багажник, заскочил в машину и рванул, набирая скорость.

– Алексей, а что за технику ты взял?

– Это всё наша продукция. Видеокамеры, микрофоны маленькие.

– Жучки?

– Именно они… Только это секрет. Мы их не для продажи делаем.

– А нам они зачем?

– Для поиска убийцы… Мы сегодня на даче ночевать будем. Соорудим ловушку и будем ждать. Это не опасно и даже интересно.

Домой, на Плющиху, они заскочили на пять минут. В очередной раз Сытин попросил соседку забрать детей из школы и приютить у себя до утра. Попросил и щедро оплатил её услугу.

По дороге до дачи молчали. Верочка решила, что мудрый Сытин планирует детали ловушки для убийцы. А Алексей думал о другом.

То, что сообщили ему подружки Ольги, никак не вязалось с её кристально чистым образом. А что такого они сказали? Мол, был у неё какой-то студент. В каком плане? Они же не произнесли слово – любовник. Нет! Это мог быть знакомый, практикант, дальний родственник. Наконец – ухажер, которого Ольга не прогоняла из жалости, но и ничего ему не позволяла. А в такой ситуации понятно, почему она мужу не говорила о студенте – из врожденной деликатности… Всё сходится.

Теперь о дружке из Парижа. Опять же, он приятель, а не любовник. И откуда всё это известно, если она его скрывала? С её слов! А Ольга была игривая и веселая. Могла всё выдумать. Наверняка, придумала! Он-то сам что этим девкам наговорил про неё! И как только язык к нёбу не присох.

От этих мыслей Алексею стало легко на душе. Всё стало на свои места. Он – ворчливый мужик, а она чиста и невинна. Всё, как раньше… только без Ольги.

При Вере ни разу не было произнесено слово – коттедж. Дача и дача. Но на самом деле это был огромный участок с различными строениями. Двухэтажный дом красного кирпича, баня из неотесанного сруба, летняя кухня с верандой и прочие мелочи – парники, гараж, сарай и колодец под навесом.

Сытин был уверен, что ловушка захлопнется в полночь или около того. Плохие люди идут на дело в сумерках. Значит, пока светло – надо подготовить капканы.

Вера готова была помогать, но Алексей отправил её на кухню. И вот здесь ей действительно стало плохо. Между ключицами возник огромный ком, который давил во все стороны. В глазах защипало, и слезы полились сами собой.

А что, было ей приятно, когда она увидела свой некролог? А на кладбище у могилы со своим именем? А каково было видеть дрожащего Сытина?

Но тогда что-то держало её. Разумом-то она понимала, что её фото в траурной рамке – ошибка. Она точно знала, что она жива.

А здесь она поплыла. Кругом миски, ложки, поварешки. Все это – мир другой женщины. Еще недавно её руки касались всех этих предметов. Всё крутилось, кипело и бурлило. Ольга была здесь хозяйкой и царицей. А что сейчас? Она не просто в земле, а еще и под табличкой с чужим именем, с именем той, которая хозяйничает на её кухне. Кошмар какой-то! Фантасмагория! И дневной, и ночной дозор сразу. Оба в одной бутылке… Смешать, но не взбалтывать.

Верочка грязным кухонным полотенцем зажала рот. Алеша не должен слышать её рыданий. Если ей так невыносимо больно, то каково же ему.

А Сытину было если не хорошо, то нормально. Он с головой ушел в работу. Уж полночь близится, а не все камеры установлены, не все микрофоны спрятаны.

Он метался между кабинетом, калиткой, спальней и чердаком бани. Последний штрих на лужайке. Подальше от дома уложена куча торфа, в неё влита канистра бензина, сверху хворост и доски. А внутрь, под весь этот мусор – коробочка, обращенная к бане…

Ужинали они впопыхах. Враг не дремлет! Он может заявиться в любой момент. А то, что он прибудет, Алексей не сомневался. Почему? Интуиция! Уж очень позорно дрожали ручки у уважаемого Милана Другова. Слабак он. Выдал себя с потрохами.

– У меня всё готово, Верочка. Быстренько завершаем и на пост. Мы с тобой идем в баню.

– Куда?

– В баню. Вернее, на чердак бани. Туда секретный вход и бандиты его не найдут.

– Бандиты? Ты же говорил – убийца. Их что, Алексей, много будет?

– Один будет точно. Но может быть и пять. Или десять… Свет не выключаем. Оставляем всё, как есть… А ты, Вера, вкусно готовишь. Ольга это дело не любила. Я такую кухню ей устроил, посуды накупил – ни к чему не притронулась. Только колбаса и всяческий готовый фаст-фуд. Макдональдс!

В бане Сытин предложил Вере осмотреть потолок и найти люк. Невозможно! Балочка к балочке, палочка к палочке.

Довольный Алексей притащил лестницу, приставил её в углу, поднялся наверх и откинул крышку люка:

– Прошу за мной, мадам. Здесь и заночуем.

– А бандиты?

– Вот, если они появятся, нам не до сна будет… Только выключи свет, Верочка. Я фонариком посвечу.

Когда она забралась, Сытин втянул лестницу, захлопнул люк и запер его.

При тусклом свете фонарика на чердаке было вполне уютно. Вера только не поняла, было ли так всегда или за эти часы Алексей постарался и сгреб обычный чердачный скарб в дальний угол.

Здесь же, перед маленьким оконцем лежали рядышком два матраца. А перед ними как в сказке – ноутбук. И это не всё – справа поднос, на котором термос, чашки и пакеты с печеньем.

В полный рост на чердаке не встать. Можно только сидеть или лежать на пузе, вглядываясь в светящиеся окна дома, в калитку и дорогу за ней…

Они расположились на матрацах в полной темноте. Лежали совсем рядышком. Алексей вполне мог протянуть руку и дотронуться до её плеча. Не грубо приставать, а чуть обнять, приободрить… Верочка вспомнила, как вчера в костюмерной он обхватил её и с силой прижал к полу. Это было хорошо! Но вчера-то шальная вахтерша дала повод. А сейчас? Разве то, что она смертельно боится, не повод? Она, как новобранец, ждущий атаки противника. Тут не до плеча надо дотрагиваться, а обнять покрепче, прижать к себе.

В какой-то момент Верочке стало стыдно. О чем она думает? Вот стерва! Всего три дня прошло, как человек узнал о смерти любимой жены. Он страдает, а тебе только одно и надо. Могла бы годик подождать. Или хоть месяц…

Бандиты приехали неожиданно, в ноль тридцать. Две машины на малой скорости подкрались к воротам и замерли.

Сытин включил ноутбук, поиграл с кнопками, и на экране возникла площадка перед калиткой. Номер одной из машин удалось увеличить. Другая встала боком к камере. Зато из неё, из серой Хонды с водительского места вышел он – Милан Другов.

Всего на площадке перед калиткой собралось пять человек и среди них одна девушка.

Контролировать звук можно было только через наушники. Алексей нацепил их и прислушался.

Налетчики работали молча. Микрофон передавал лишь скрежет ломаемого замка… Сытин порадовался, что все остальные двери оставил открытыми.

Группа захвата ворвалась в дом, и Алексей стал переключать экран. Вот они в гостиной, на кухне, в кабинете. Вот ворвались в спальню. Кровать была расстелена, а морды у бандитов были растеряны. Они бросились во двор, проверили туалет, заглянули в сарай, осмотрели баню и вернулись в дом, в кабинет.

Для Веры звук был недоступен, и Сытину пришлось комментировать.

– Они полные лохи. Совершенно не знают, что делать… Они, Верочка, хотели тебя захватить. То есть Ольгу, конечно. Эти ребята на Другова работают, но не он главный. Им надо было тебя захватить и передать какому-то Виктору… Решили искать то, что спрятала Ольга.

– А что она спрятала?

– Ничего! Это я Милану подбросил утку, что Ольга спрятала что-то на даче… Впрочем, они говорят, что надо искать камушки, а еще сто тысяч баксов. Ничего не понимаю! Или она на самом деле что-то спрятала?

Бандиты разбрелись по комнатам и начали обыск. Не обыск, а шмон! Из ящиков и с полок всё летело на пол. Всё ломалось, давилось, рвалось!

Сытин терпел, но не больше минуты. Он взял в руки пульт, направил на кучу мусора, что на лужайке.

Внутри кучи что-то взорвалось, и сразу же вспыхнул торф, пропитанный бензином. А следом – сухой хворост и гора толстых досок.

Второй шаг – Сытин взял сотовый и позвонил пожарным. На уровне среднего актера он изобразил панику, представился соседом и назвал адрес.

Налетчики продолжали свой шабаш. Сытин заметно нервничал и Вера попыталась его отвлечь:

– Алексей, а зачем ты сказал, что сосед звонит? Пожарники не определят по номеру сотового.

– Обижаешь! Забыла, где я работаю? Этот номер определится, но его хозяин слишком большой человек.

– Президент?

– Чуть пониже.

– И еще, Алексей, как бы сделать фото этих типов.

– Забыла, где я работаю? Увеличим все морды и отпечатаем.

– А прослушать все их разговоры можно будет?

– Конечно, Верочка. Или ты забыла, где я работаю? У меня идет многоканальная запись. Все их ходы записаны.

– Понятно. Контора пишет…

При первом вое пожарных машин Милан Другов со своей командой вылетел из дома и бросился к воротам. В суматохе они успели развернуть и увести свои иномарки вглубь ночного поселка.

Сытин включил фонарик, открыл люк и спустил лестницу.

Они уже сидели у костра, когда на лужайку ворвались бравые брандмейстеры.

– Вы хозяин?

– Я.

– Так что, костер будем тушить?

– Зачем? Мы сейчас с женой шашлычок будем жарить.

– А почему ночью?

– Проголодались.

– Понятно. Ложный вызов! Придется платить.

– Я вас вызывал?

– Не вы, но ваш сосед.

– Вот к нему и обращайтесь… Я, дорогая, пошел за шампурами. А вы, господа, освободите частную собственность.

* * *

При виде двух трупов в подвале Федор не сразу всё понял. Он вообще туго соображал. Раньше он любил поразмышлять. Но ему крепко вдолбили, что он шестерка и рожден выполнять, а не думать.