Текст книги "Барух Спиноза и буржуазия"

VIII

Весьма показательным был съезд, созванный спинозовским обществом в Гааге в связи с юбилеем Спинозы.

Его организатор и душа спинозовского общества профессор Карл Гебхардт[33]33
  Гебхардт, Карл – немецкий ученый, много трудившийся над изданием текстов и биографических материалов, относящихся к Спинозе. Он стремился изобразить спинозизм как «философскую религию», которой, мол, под силу преодолеть «религию материализма» (см. о нем в книге В. В. Соколова «Философия Спинозы и современность», 1964, стр. 364–365).


[Закрыть] дал довольно подробный отчет о нем, хотя окончательно судить об этом съезде можно будет только после появления в свет его трудов.

Все, что говорит Гебхардт в похвалу съезду, показывает, что он должен был служить именно приспособлению Спинозы к нынешним нуждам буржуазии.

Не без торжества повествует почтенный спинозист о том, что 70 философов, представляющих 11 наций, собрались в том самом историческом Rolzaul, в котором когда – то по приказу принца Оранского объявлено было воспрещение «Богословско – политического трактата» как книги, противоборствующей вере христианской. А нынче, восхищается Гебхардт, голландская королева прислала своего представителя, правительства Франции, Италии и Польши были также официально представлены; чествовать Спинозу прислали своих представителей даже католические университеты!

Все эти восхитительные факты отнюдь не восхищают нас. Такой состав съезда заранее определял его как акт присвоения Спинозы буржуазной реакцией. Так оно, конечно, и оказалось.

Можно с некоторым удивлением отметить, что среди разноголосицы съезда, естественной при разноголосице нынешней буржуазной культуры, прозвучало все же и несколько приличных докладов.

Левым крылом съезда оказались французы. В современной французской философии еще очень большое место занимает сциентизм, главным своим объектом ставящий изучение человеческого познания с подчеркнутой тенденцией защищать при этом права точной науки. Конечно, сциентистов отнюдь нельзя назвать материалистами, но это люди естественнонаучно образованные и неприязненно настроенные по отношению к мистической реакции.

Глава этого направления Бруншвиг,[34]34
  Бруншвиг, Леон (1869–1944) – французский философ, профессор Сорбонны, автор труда «Спиноза и его современники» (1899).


[Закрыть] в полном согласии с другими французскими докладчиками, доказывал, что Спиноза представляет собой законченного рационалиста и что философия его целиком вырастает из картезианского корня. При этом Риво[35]35
  Риво, Альбер (1876–1956) – французский историк философии. В 1905 г. издал «Понятия „сущности“ и „существования“ в философии Спинозы».


[Закрыть] (Сорбонна) совершенно верно рассказывал о том, как Декарт не смел довести до конца свою, по существу материалистическую, философию и как Спиноза договорил до конца его мысли, сбросив с себя всякие богословские путы.

По вопросу об отношении физики и метафизики тот же Бруншвиг указывал, что спинозовский детерминизм глубже и гибче механистического и что именно он спасителен для точной науки, так как механистический материализм явно рушится.

Можно предположить, что если бы Бруншвиг знал философию диалектического материализма, то он понял бы, что именно в этом материализме в развитой и убедительной форме продолжает жить плодотворная идея спинозовского детерминизма.

Как защитник научного мышления говорил и Башеляр[36]36
  Башеляр, Гастон (1884–1962) – французский философ и психолог, профессор Сорбонны.


[Закрыть] из Дижона, и Аппюи из Парижа (переводчик Спинозы), в резкой форме отвергший научную ценность последней, мистической книги Бергсона.

Но если с французами мы находимся по крайней мере в атмосфере научного рационализма, позитивизма, то мы покидаем ее уже с немцами.

Немцы, в том числе и сам Гебхардт, шарят в источниках Спинозы не для того, чтобы показать, как он эти источники преодолел, а чтобы оттащить его назад, к ним.

Связь со старым мистицизмом и желание создать новый мистицизм – вот что стараются увидеть в Спинозе немецкие исследователи.

Англосаксы пытаются пришпилить к нему разные свои религийки. Американский отшельник и мистик Джордж Сантаяна[37]37
  Сантаяна, Джордж (1863–1952) – выдающийся американский философ – идеалист.


[Закрыть] толковал о том, что надо искать не бога – истину, а бога – благо, и что по этому пути будто бы шел Спиноза!

Александер[38]38
  Александер, Сэмьюэль (1859–1938) – выдающийся английский философ – идеалист.


[Закрыть] навязывался Спинозе со своим «малым богом», который хочет добра, но не всемогущ и который еще не готов.

Нечего и говорить, что все эти фантазии не имеют ровнехонько ничего общего с философией Спинозы.

По – видимому, курьезнее всего были речи католических профессоров Сассена и Вервейена,[39]39
  Вервейен, Иоганнес – Мариа (1883–1945) – немецкий буржуазный философ, писал по вопросам философии религии.


[Закрыть] официально представлявших католические университеты в Нимвегене и Бонне. Первый полагает, что Спиноза – создатель естественной религии, которая естественно же перерастает в сверхъестественную; а второй просто заявил, что Спиноза является провозвестником католичества и «вечного Рима». Дальше идти научно – поповское нахальство не может! Остается только спросить, не является ли таким же провозвестником католичества и столь родной Спинозе по духу Джордано Бруно, которого «вечный Рим» публично изжарил на площади как раз за те же тенденции?

По – видимому, известный интерес представляли чисто исторические доклады, например доклад довольно передового кильского профессора Тенниса[40]40
  Теннис, Фердинанд (1855–1930) – немецкий буржуазный социолог и философ. Известен своими исследованиями биографии и учения Т. Гоббса.


[Закрыть] о взаимоотношениях Гоббса и Спинозы и доклад варшавского профессора Мыслицкого[41]41
  Мыслицкий, Игнаций (1874–1935) – польский историк философии, популяризатор Спинозы.


[Закрыть] о связи идей Спинозы с социальной структурой его времени.

В общем и целом картина ясна: в лучшем случае буржуазные ученые стремятся присвоить Спинозу как «свободомыслящего», в худшем – они, не стыдясь стен, не только что людей, готовы сделать из него даже правоверного попа.

Кстати о стенах. Местом действия конгресса явился маленький дом, в котором умер Спиноза в 1677 году. Об этом домике на Павильонеграут Ренан когда – то высокопарно выразился: «Отсюда человечество ближе всего видело бога». Так вот, приобретший для спинозовского общества этот домик профессор Гебхардт констатирует, что – при равнодушии всего Амстердама – домик этот несколько десятилетий был «публичным домом самого последнего разбора».

Да, принц Оранский приказал сжечь главное сочинение Спинозы, появившееся при жизни философа, но королева Вильгельмина прислала своего камергера отвесить памяти мудреца придворный поклон.

В «священном» домике чинилось при попустительстве правительства и городских властей грязное непотребство, но зато теперь 70 философов из 11 стран стараются так «истолковать» великие мысли своего в подлинном его смысле непонятого и отвергнутого предка, чтобы, не компрометируя себя, счесться с ним родством…

В статье, которую посвятил конгрессу в «Франкфуртер цейтунг» профессор Гебхардт, он высказывает сожаление, что русские спинозисты отсутствовали на конгрессе. Он констатирует, что рядом с Гегелем Спиноза является тем философом прошлого, которого господствующая в СССР философия признает своим предком.

Гебхардт пишет:

«Если бы русские приехали в Гаагу, мы, вероятно, встретили бы в их докладах Спинозу, сближенного с Фейербахом. Русские, вероятно, утверждали бы, что, признав протяженность основным атрибутом бытия, Спиноза сделал огромный шаг вперед и явился предшественником французских материалистов XVIII века».

Все это верно. Конгресс мог бы услышать от русских спинозистов много интересного. Русские спинозисты дали бы бой за подлинного Спинозу. Жаль, очень жаль, что их не было в Гааге!

Я позволю себе высказать мнение, что представителям диалектического материализма ни в коем случае не надо уклоняться от подобных конгрессов или хотя бы просто пренебрегать ими. Пусть буржуазия не пускает нас туда под разными предлогами, как это было с гегелевским съездом в Берлине, Мы же должны появляться повсюду, где возможно, и – без грубостей, во внешне приемлемой форме, но со всей революционной решительностью по существу – пропагандировать наши мнения, защищать наши точки зрения, ярко освещать гримасы дряхлой буржуазной мысли, заключать, согласно указанию Ленина, союзы с подлинными учеными, бессознательно или полусознательно близкими к диалектическому материализму, пробиваться к ищущей путей молодежи, которая с необыкновенной чуткостью прислушивается к таким конгрессам.

Спинозовский юбилейный конгресс постановил периодически устраивать «спинозовские недели».

Я надеюсь, что на ближайшей «спинозовской неделе» представители диалектического материализма будут на посту.

19 декабря 1932 г. Берлин.