Текст книги "Белый мерседес"

6. Правнуки лейтенанта Шмидта

В один из субботних дней Крестовский оказался в Измайловском парке. Его внимание привлекла довольно большая группа пестро разодетых людей, которая расположилась на лужайке и раздавала буклеты проходящей мимо публике. Получил буклет и Родион. Отпечатанный на хорошей бумаге, и красиво оформленный он внушал некое доверие. Развернув ради любопытства буклет Крестовский прочитал: «Программа Партии любителей пива».

Эпиграфом были взяты слова: «Никто не даст нам по кружке пива – ни царь, ни мэр, ни президент». «ЦЕЛИ СОЗДАНИЯ ПАРТИИ: насаждая символ развитой цивилизации – пиво, всемерно способствовать прогрессу и процветанию общества».

Далее он пропустил разделы экономики и сферы здравоохранения. Взгляд зацепился лишь на словах, что «пиво – это второй хлеб». Потом шла «сфера культуры». Внимательно прочитал последний раздел «ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА». Там было написано буквально следующее. «Так как во многих странах пиво является основной статьей пополнения бюджета, а потребляют его во всем мире, назрел вопрос о сближении политических позиций стран потребителей и производителей пива. Выразителем этих объединенных интересов и призвана в итоге стать наша партия, способствуя таким образом укреплению международных связей и росту взаимопонимания между людьми… Надеемся, что представленная информация убедила вас, – прочитал в конце буклета Родион, – в том, что Партия любителей пива – это ваша Партия!» После прочтения этого проспекта ему почему-то подумалось: «Слабые люди не создают сильных партий».

Между тем, на сооруженной тут же импровизированной трибуне стали выступать ораторы. Первый почти слово в слово пересказал текст буклета. Второй – выражал надежду, что партия, приоритетом которой является пиво, поможет объединить всех жителей планеты под лозунгом: «Пиво, как способ борьбы с инфляцией». Он призывал всех, кто любит пиво, этот замечательный во всех отношениях напиток, вступать в Партию любителей пива. Ему похлопали.

Другой выступающий объявил, что одним из условий приема в Партию было обязательное предоставление фотографии, девять на двенадцать, с изображением кандидата, держащего в руке кружку пенистого напитка.

Среди собравшихся зевак быстро распространился слух, что будут давать бесплатно пиво. Это сплачивало собравшихся и заставляло терпеливо слушать ораторов.

Партия любителей пива оказалась очень обеспокоена судьбой курильщиков всего мира. Председатель фракции курильщиков-любителей, невзрачный блондин, выступил с краткой речью, в которой он призвал начать активную борьбу за права курящей части населения. Начало борьбы положено тем, что после пламенных речей было написано письмо в адрес Генеральной Ассамблеи ООН. А для того, чтобы не тратиться на дорогие нынче, на взгляд партийцев, почтовые услуги, письмо было упаковано в бутылку «Жигулевского» и брошено в воду. По расчетам специалистов по бутылочной почте, послание ООН получит не ранее чем через полгода. Многочисленные провожающие желали письму попутного ветра и семи футов под килем. Предлагаемый путь письма был следующий: Москва-река, Волга, потом по Волго-Донскому каналу в Дон, – Азовское, Черное, Средиземное море – Атлантический океан – г. Нью-Йорк.

После торжественной части состоялась распродажа кулинарных блюд. Причем эта была не просто распродажа. Полученные средства обещали направить детям детдома. На импровизированной сцене стоял ведущий с фаршированной уткой в руках.

– Начальная цена 10 тыс. руб. Это удивительная утка, приготовленная в ресторане «Прага».

– 12 тыс. рублей, – крикнул нехотя совсем близко человек в черной куртке.

– 12 тысяч рублей раз, 12 тысяч рублей – два…

– 16 тысяч рублей, – крикнули в правом углу.

– 20 тысяч рублей, – опять предложил человек в крутке.

– 40 тысяч рублей!

Чья та рука поднялась из задних рядов стоящей толпы.

– 40 тысяч рублей, раз, 40 тысяч рублей два, 40 тысяч рублей – три. Продана!

На помост выскочила дамочка, к которой «отлетела» птица.

– Как вас зовут и откуда вы? – спросил ее ведущий.

– Я гуляла с друзьями. У меня день рождения и мне подарили сто тысяч рублей. Раз аукцион посвящен детям, то решила отдать им эти деньги…

Расчувствовавшийся ведущий от себя подарил даме цветок и то, что он не смог продать на аукционе. Уходя с этого мероприятия, Родион подумал, что, вероятно, будущее страны именно в руках таких людей с нетрадиционным подходом к решению проблем.

…Ближе к вечеру Крестовский оказался на Арбате. Он доехал на метро до станции «Смоленская» и, выйдя из него, оказался свидетелем любопытной картины. Две симпатичные женщины в желтых фирменных майках и бейсболках совершенно бесплатно раздавали прохожим коробочки в красивой упаковке. Крестовский даже поначалу не понял, что это за товар и встал в очередь.

– Что дают? – спросил он у впереди стоящего мужчины.

– Компактные упаковки женских прокладок «Либресс».

– Фу-у-у, а я то думал, что-то дельное, а это?.., – и отошел в сторону.

Женщины, которым вроде бы необходим этот товар, чаще всего шарахались в сторону от такого подарка. Однако в отличие от недоверчивых дам, мужчины не только с удовольствием хватали красивые коробочки, но даже выстроились в живую очередь за ними.

– А чо, все берут, – толкнул его серьезный мужчина средних лет. – Все берут, и я возьму. Жене подарю. Пусть пользуется в критические дни.

– Прикольно, – радовался молоденький паренек, ухвативший сразу три упаковки, и засовывая их в свою сумку.

Крестовский, отходя дальше от очереди, пришел к выводу, что мужчин «халявщиков» намного больше, чем женщин.

Потом его оглушили крики мальчишек, торгующих газетами:

– Читайте нашу газету! «Менты – взяточники!», «Райкина квартира», «Кому ты служишь, Ельцин?», «Коммунисты опять…» – выкрикивали они высокими громкими голосами.

Родион прошел еще метров тридцать и остановился возле группы молодых людей, танцевавших брэйк, рэп и хип-хоп.

У фонтана с бронзовой фигуркой принцессы Турандот на кривых толстых лапах стоял английский бульдог. Ему было жарко, а в глазах затаилась собачья тоска. Ему бы на травку, на лужок. Зато рядом с ним была хорошенькая хозяйка. Она нагнулась к фонтану, и все невольно засмотрелись на ее голые стройные ножки. Затем набрала воды в бутылку и стала поливать пса. Тот фыркал и встряхивал капли с шерсти, разбрызгивая их далеко вокруг.

Нашего героя больше интересовали не те люди, кто продавал здесь матрешек, гадал по ладоням, фотографировал, а местные жители. Арбатские окна. Родион невольно поднял голову, с любопытством всматриваясь в них.

Вон, на втором этаже пузырится старая занавеска. Сразу видно, что за ней живут небогатые люди. Потом послышался мужской голос:

– Ты сосиску будешь?

– Не буду.

– Ну, тогда я ее сам съем.

С третьего этажа высунулась старушка, вся в черном, и стала поливать мостовую из чайника.

– Зачем, бабуля? – крикнул ей Родион.

– Пух, милый, пух. Чтоб не летел.

Крестовский увидел группу иностранцев: трех парней и трех девушек, одетых в майки с надписями «GUARDIAN», что вероятно можно было перевести, как «Гвардия порядка». Вручив Родиону листовку, объяснили, что они международная организация добровольцев. Ее члены занимаются патрулированием улиц, помогая правоохранительным органам бороться с преступностью. «Ага, вроде наших добровольных народных дружин», – подумал Родион, посмотрев на них весьма скептически.

Как и все иностранцы, они были очень наивны, надеясь набрать в свои ряды достаточное число «гвардейцев» и охранять чуть ли не всю Москву.

Крестовский, едва отойдя от «гвардейцев», увидел, как те сразу же окунулись в реальную московскую действительность. Они столкнулись с разношерстной группой цыганок. Ни те, ни другие ситуацию не поняли. Простодушные «гвардейцы» прочитали им лекцию о том, как не быть обманутыми преступниками. Те в отместку им погадали и стали клянчить валюту.

Родион давно так не веселился, видя, как гвардейцы правопорядка с трудом отбивались от настырных и напористых цыганок. Здесь вам не Нью-Йорк или Лондон. Нашему брату-бандиту объяснять, что, убивая или грабя, он нарушает декларацию прав человека, можно только под дулом автомата.

В любом городе есть свое место, где собирается неформальная самовыражающаяся публика. Для Москвы это Арбат. Арбат – это поэзия, его надо понять и полюбить. И тогда может быть, он тоже примет тебя. Арбат был и скопищем сомнительных личностей. Кого только здесь можно было не увидеть. Вот навстречу Крестовскому прошествовал очень импозантный мужчина средних лет. Он шел независимой походкой с медалькой, нацепленной на майке, в шляпе, в длинных ниже колен пляжных разноцветных трусах, стоптанных кроссовках и с трубкой во рту.

Стоящая на углу женщина продавала средство от тараканов.

– Морить тараканов! Кому морить тараканов!

– Новейшее средство от облысения, – предлагал всем лысоватый мужичок. – Последняя коробка.

Но все проходили мимо.

– Не идет торговля? – сочувственно спросил его Родион.

Далее на него вылился весь ушат, нет, озеро, накопившейся горечи.

– Жить на что-то надо. На оборонном предприятии тридцать лет проработал. Двадцать пять почетных грамот, десять изобретений. Держал в сберкассе 10 тысяч, и не на похороны, как другие старые хрычи, а так, чтоб жить спокойно, от детей с внуками не зависеть. Заработал честно, накопил, на пенсию вышел. Ну, думаю, теперь заживу. Как же! Сначала один на танк залез, потом влез другой, который все причмокивал своими губами. Ну вот, всю мою заначку в сберкассе и прочмокал. Реформы начал свои двигать. А мне пенсию одну оставил – ни пожрешь, ни выпьешь. Ну, ладно, устроился я сторожем в одной фирме, с голоду не помираю. Но с тех пор все правду ищу. Пишу в организации, газеты – не отвечают даже. Неужели не понимают. Откуда у этих демократов такие деньги. А очень просто, я на этих демократов всю жизнь работал, а они все забрали себе, банков понаоткрывали, сами с жиру бесятся, а меня старика, без штанов оставили. И что ведь обидно, еще коммунистом обзывают! Это я-то коммунист?! Я и в партии ни дня не был. Меня туда не брали. А они все из коммунистов, я знаю, читал газеты всегда. И вот что получилось: они, богатенькие – демократы, а значит хорошие. А я, голоштанник, – враг реформ. Ну, правильно ли это? Мне уже один хрен, но чему они детей учат? Так и вырастут с вывихнутыми мозгами!

Крестовскому с трудом удалось вырваться из общества словоохотливого продавца средств от облысения.

…За складным столом сидел молодой человек в джинсах и майке. Он дружелюбно улыбаясь, объяснил подошедшему Родиону, что состоит в организации, которая борется за… открытие новых школ в Сибири?

– ???

– А что вы гражданин, против новых школ в Сибири, чтобы они были построены?

– Нет, пусть будут.

– Тогда распишитесь в знак того, что еще один голос присоединился к хору всех людей доброй воли.

– Нет проблем, – и Родион поставил закорючку в большой разлохмаченной тетради. Но активист видно не даром ел свой хлеб. Он буквально схватил за рукав Крестовского, не дав ему уйти.

– Гражданин, подписавшись, вы тем самым обязались отдать на это доброе дело еще и некоторую сумму денег.

– И сколько стоят школы Сибири?

– 5 долларов! Можно рублями! – Без запинки выпалил активист.

Крестовский не знал, шли ли эти деньги в личный бюджет активиста или действительно каким-то образом добирались до далекой Сибири, но, стряхнув цепкую руку активиста, бросил: «Отстань! Вон полно иностранцев», – двинулся дальше.

Этот способ отъема денег годился, скорее, для кроткого западного человека. Россиянин, который помнил, как у него еще в советское время в принудительном порядке брали пожертвования на помощь Кубе, Чили или афганцам, к подобным мероприятиям относился со здоровым цинизмом. Отечественные прохожие весело подмигивали, махали активисту рукой, как хорошему знакомому, но ничего не платили.

В конце прогулки по Старому Арбату Крестовский возле перехода к метро «Арбатская» оказался свидетелем такой сценки. Двое мужчин вовсю старались разжалобить проходившую публику. Один, пожилой, представлялся как инициативная группа по сбору денег на вызволение российских воинов из Афганистана. Молодой с завыванием говорил, что нужно помочь материально их благородной цели, кто сколько может.

Кончилось дело тем, что милиция задержала их. И Крестовский почему-то неожиданно для себя с нескрываемой злорадством подумал об этих неразумных правнуках лейтенанта Шмидта: «Кто поспел, того и съели».

7. Туалетный бизнес

Говорят, что всякое изменение начинается с большого желания. Да, чтобы к чему-то стремиться, надо сначала сильно этого захотеть. До тех пор, пока у вас нет цели более или менее определенной, всегда есть риск попасть под влияние потока обстоятельств, оказаться маленьким листком на ветру, делать не то, что нужно тебе, а то, что хотят другие, или то, что сейчас удобнее или приятнее делать, или ничего не делать. Надо еще сказать, что каждая по-настоящему творческая личность не только имеет собственные нереализованные планы, иногда громко называемые «целью жизни художника», но и пытается, несмотря ни на что, воплотить их в жизнь. И здесь главное, чтобы эта цель была конкретная, а ее достижение зависело целиком от него самого.

Крестовский был уверен, что первое и главное условие счастья – это счет в банке или просто наличие круглой суммы, желательно в валюте. Он даже завел записную книжку, которую назвал «Мои жизненные цели и глупости, которые я совершил».

На самой первой странице Родион нарисовал прямую линию и на ней кружочки со словами и датами. Потом вслух произнес: «Значит, так, через 10 лет я буду миллионером, через 20 буду владеть несколькими предприятиями. Какими?» Он еще не думал об этом.

Может быть приобрести заводик, фабрику, кораблик, издательство… Хотя у него тут же возникли смутные сомнения. Он, конечно, не сомневался в своих способностях и верил в свою звезду, но планирование своей жизни походило на расписание электрички. Первые записи касались действительно тех целей, которые он собирался достичь. «А что, остров в теплом море? – мелькнула у него сумасшедшая мысль. – И там построить виллу. С голубым бассейном». – Ему вспомнилась голубизна морской воды в рекламном ролике «Баунти» – райское наслаждение». И тут же написал: «Хочу белый «Мерседес»». Потом продолжил, что хочет иметь квартиру в центре, гараж, загородный дом, счет в швейцарском банке… Чуть ниже написал, когда он собирается достичь этих целей. Напротив «Мерседеса» он поставил – через год. Почему вы спросите именно «Мерседес»? Однажды мимо Родина прошелестел шинами приземистый и элегантный белый «Мерседес». Родион оглянулся ему вслед, как прекрасной женщине и сразу полюбил его. Он представил, какое наслаждение – чувствовать, как малейшему твоему желанию и движению подчиняется большое, стремительное и горячее «механическое животное».

Сформулировав главные цели своей жизни владелец заводов, газет, пароходов и дорогих авто с удивлением обнаружил, что они и близко не подходят к тому, чем он занимался последний месяц. Конечно, Родион понимал, что на пути к крупной цели есть более мелкие цели, достижение которых является средством решения главной. И все же…

Крестовский продолжал поиск того фонтана, который принес бы ему богатство. Но как часто случается, что как раз без работы оказываются люди, готовые взяться за любое дело.

Есть тысячи способов разбогатеть. Например, можно продать квартиру – стать бомжом-миллионером. Но квартиры как раз у него и не было. Можно было жить по принципу: украл-выпил-сел. Сел ненадолго, зато выпил красиво! Но это его явно не устраивало, он и так потерял большой кусок своей жизни.

Можно подумать, что наш герой был уж слишком высокого мнения о себе. И вы не очень ошибетесь. Конечно, он еще не был богатым, но удачливым и изобретательным. В этом он был уверен на все сто процентов. А деньги, слава только и ждали, чтобы Родион слегка наклонился и подобрал их, используя по своему разумению.

Москва, как огромный мегаполис, годами работала, как гигантский пылесос, всасывала из окружающих регионов лучшие интеллектуальные силы, а выбрасывала обратно пыль. Людей без корней, определенных занятий, нравственных устоев или просто слабых, потерявшихся в большом городе.

Сейчас, наверное, уже трудно вспомнить, когда первый бомж, этот представитель падшего слоя общества, все уничтожающим ароматом, исходящим от его тела и одежды, возвестил о своем появлении в городе – герое Москве. Случилось это вероятно одновременно с рождением новой России. С тех пор бомжи стали неотъемлемой и колоритной частью российского пейзажа. Бродят они по городам и весям и помечают территорию. Там, где отмечается бомж, умирает все живое в радиусе 5 метров.

В скверике у Каланчевской площади рядом с кинотеатром «Перекоп» на скамейке лежал человек, прикрывшись газетой «Вечерняя Москва», в мятом и грязном пиджаке, одетым на голое тело, мирно подогнув ноги в коричневых сандалетах, в рваных, грязных носках неопределенного цвета. Прислонив голову на какой-то авоське не хуже чем на подушке, он негромко похрапывал. Эх, не перевелись еще на Руси богатыри да добры молодцы. Наверное, ему снилась просторная светлая комната и большая кровать, накрытая белоснежной простыней и он на ней. Сердобольные женщины, вглядываясь в колоритную одежду этого представителя рода человеческого, наверное, отмечали: «Хорошая проверка для широко рекламируемого стирального порошка «Тайд». Хотя нет. В данном случае, у этого средства не было никаких шансов.

Это был обычный мужичок неопределенного возраста, уставший бороться с притяжением Земли, выпивший немного лишнего на жаре. Короче, самый что ни есть настоящий бомж. А вокруг шумела людская толпа идущих по делам людей.

«Кто вы, безымянные дети? – думал про себя Родион, разглядывая бомжа, – Кто вы? Как вам удается при всей безнадежности и отчаянности положения быть беззаботными и жизнерадостными? Как появляетесь на свет? Как умираете? Чем живете? Он явно прибыл в Москву из страны под названием «мой адрес – Советский Союз».

Чуть подальше от пьяного спящего бомжа уютно пристроилась палатка с объявлением, написанного крупными буквами «Продаем водку в разлив», а напротив нее другая палатка, но уже с надписью совсем другого характера «Все режем». Крестовский заинтересованный этой вывеской толкнул дверь и обнаружил вместо логова тайных экстремистов магазинчик по продаже колбас и других мясных изделий. «Полный сервис» – подумал Родион. – Выпил, закусил, прилег. Все рядом».

Он подошел к мужику, занимавшему всю лавочку, и потряс его за плечо. – Господин хороший, можно вас побеспокоить? Давай двигайся. Разлегся как барин. Тайные пружины человеческого организма со скорбным треском прорывали потасканную обшивку, посыпалась дряхлая человеческая труха, послышался скрип и треск.

Бомж как-то сразу съежился и стал бормотать:

– Я, б…?! Да, б…, что я? Чо, ты меня б…, толкаешь? Хочешь, человека, б…, тебе покажу?

Что он этим хотел сказать? Хотя нет, все было понятно. Недаром, как утверждают ученые филологи, из «тринадцати великих» языков мира, русский язык один из самых распространенных и выразительных.

Мужик убрал ноги и поднял на Родиона мутные глаза.

– А на стакан водяры дашь? А то какой я тебя утром «господин хороший»? Плохо мне, товарищ! И, окинув Родиона цепким взглядом, протянул руку: «Окажите спонсорскую помощь гостю нашей столицы».

Крестовский в соседней палатке купил сто грамм водки в одноразовом стаканчике. После приема на голую грудь стограммового стакана огненной жидкости, мужичок откусил краюху черного хлеба и был абсолютно счастлив. Потом почему-то сказал:

– Хорошо, что стакан одноразовый, а то столько кругом заразы, и грязь повсюду! Незнакомца, похоже, принятая доза только раззадорила. Он, постеснявшись, видно, еще попросить Крестовского купить водки, достал из сумки начатый флакон с ароматической жидкостью «Свежесть».

– Хлебнешь!

Родион посмотрел на протянутый флакон. И чтобы тактично отказаться ответил:

– Я еще не отошел от вчерашнего.

Бомж понимающе кивнул:

– Небось смешал?

– Смешал.

Тогда мужчина приложился к горлышку флакона. Ополовинив его, он очень серьезно представился:

– Глобус. Но прежде, чем Крестовский успел придумать себе правдоподобное имя, Глобус продолжал:

– А ты Бычок, понял?

– Почему Бычок?

– Бычок и все.

– Ну, хорошо, пусть Бычок.

– Тогда пей, – еще раз предложил Глобус и протянул ему флакон. – Не бойся, от «Свежести» ничего не будет.

– Извини, ну не хочется. Как узнал вскоре Крестовский, Глобус собирался в Сочи на зимовку.

– Знаешь, почему мне нравится этот город?

– Почему?

– Зимой в Сочи можно ходить без носков…

Потом наступила долгая пауза. После нее Глобус рассказал о себе.

– Я ведь когда-то был нормальным мужиком. Имел семью, квартиру, работу, а как-то спьяну избил жену. Она в милицию. Ну и меня посадили – за хулиганство. Вернулся – жена не прописала. Нет прописки, не берут на работу. Сначала по друзьям, родственникам скитался, потом по чердакам, подвалам, теперь и друзей нет. Только подвалы. Вот скажи, ты меня уважаешь?

– Уважаю!

– Серьезно?

– Конечно.

– Уважаешь?! Но ты мне не друг!

– Почему?

– Потому, что «Свежесть» не пьешь, Бычок.

– Ну и что ж ты, – пожалел Крестовский Глобуса.

– Пошел бы в милицию. Куда-нибудь пристроили бы.

Глобус возмутился:

– Теперь милиция проходит мимо. Прошу – возьмите меня, братцы, в тюрьму. А они мне – катись! Ты, говорят, Глобус, бумаги вначале собери, – тут бродяга посмотрел на положение солнца и сказал озабоченно. – Вот тут я с тобой прохлаждаюсь, а ведь мне на рынок пора за продуктами.

– Куда?

– Думаешь, я святым духом питаюсь?

– Грузчиком подрабатываешь?

– Че-го-о? – искренне удивился бомж и засмеялся. – Ага, из мусорки объедки таскаю!

– Так объедками и питаешься?

– Ты что совсем? – покрутил он пальцем у виска. – Объедки для шавки. Я только экологически чистое ем.

– Крадешь?

– Беру! Иду и беру. На прилавках много чего лежит.

– А если не дадут?

– Лучше сразу на продукт плюнуть или пальцем поковырять. Початое не отберут.

– Но ведь побить могут.

– А ноги на что? Это вроде спорта – попробуй, догони. А если и побьют хозяева, так сразу и откупаются, чтобы молчал.

– Сколько тебе лет? Пятьдесят?

– Ну, хватил. Сбрось десяток.

– Ты хоть где-нибудь работал?

– Какая тебе разница. Живет человек, никому не мешает. Знаешь, как звери живут? В единстве с природой! Зимой на юге греюсь. Летом мой дом – чистое поле. Сплю, сколько захочу, говорю – о чем нравится.

– А почему приехал в Москву?

Мужчина, спрятав одноразовый стакан в свой походный целлофановый пакет, очень серьезным тоном спросил?

– У тебя деньги есть?

– Немного.

– А хата, где жить?

– Есть.

– Так вот, братуха, если бы у меня была хоть комнатка какая-нибудь, я бы поехал в Псков, где когда-то жил. А так только летом в Москве, а вот зимой перебираюсь в Сочи. И он, затянувшись табачным дымом сигареты, даже прикрыл глаза от навеянных воспоминаний.

– Слушай, Глобус, может быть, еще стаканчик пропустишь?

– Нет, запью, бомжи отнимут пиджак, а без него мне разве что в Сахару бежать. Дай лучше несколько монет. Я люблю металлические деньги. Они надежнее бумажных.

– Почему?

– Потому что наше правительство постоянно что-то придумывает какие-нибудь денежные реформы.

Именно эта случайная встреча навела Крестовского на новый вид бизнеса. А что, если, воспользовавшись постоянной готовностью нашего народа к волевым решениям правительства, сыграть на самом болезненном – ежедневном страхе перед денежной реформой.

На следующий день, не откладывая в долгий ящик, наполнив до отказа карманы мелочью и вооружившись плакатом «Продам мелочь выгодно». Крестовский вышел к народу – именно в том самом скверике. Удобное место, рядом три вокзала. Полно приезжих.

Буквально через пару минут на приманку клюнул один мужичок задрипанного вида с большим баулом.

– А чей-то ты мелочью торгуешь?

– Ты что, с Луны свалился? Радио не слушаешь и телевизор не смотришь, газет не читаешь?

– А чо?

– Так только сегодня передали. Денежная реформа! Железный рубль теперь стоит сто рублей. И с остальными монетами то же.

После долгих раздумий, до неузнаваемости исказивших его лицо, клиент поинтересовался ценой. За полтинник Крестовский просил всего двести рублей. Мужчина пытался даже торговаться. Если тот возьмет сразу оптом, чтобы сделали скидку хотя бы 10 процентов. Родион сначала ни в какую не соглашался, но потом согласился на 7 процентах. После него подошла какая-то приезжая из сельской местности. Узнав, что за десятирублевки Крестовский просит всего по 50 рублей, она, недоверчиво сопя, скупила все имеющиеся у Родиона десятирублевые монеты. И понеслось! За полчаса Родион наторговал приличную сумму. Вскоре к нему образовалась очередь, в ней возник даже спор, так как нашлась пара людей, норовивших пролезть без очереди. Родион пригрозил:

– Граждане, если вы так будете себя вести, я сейчас закрою обменный пункт. Очередь на некоторое время успокоилась, но нетерпеливо волновалась. Основной взнос в казну Крестовского внесло лицо хорошо известной национальности, которое поинтересовалось насчет оптовой скидки. Но потом очередь почему-то спала и лишь редкий прохожий, как видно приезжий из далека, поддавался на эту удочку. Надо было вносить какие-то кардинальные изменения, найти какую-нибудь изюминку. И он ее нашел.

Пока Родион торговал мелочью, к нему несколько раз подходили и вежливо расспрашивали, как пройти в туалет и какие условия посещения этого заведения. Сначала Кретовского это злило, но потом лицо его озарило лучом идеи. Но Родион не был бы самим собой, если бы не почувствовал, что в этом что-то определенно есть. Он решил развить свой лоточный бизнес! Поистине труд делает жизнь привлекательной. Остановись, прогресс! Ты прекрасен!

Да, Крестовский придумал еще один источник своего дохода. Играть, так играть по-крупному. Новый источник находился в сфере потребления естественных нужд.

Он использовал свой единый проездной билет на проезд в общественном транспорте и, не долго думая, взял его за основу туалетного абонемента. Все это он выводил на бумажке, повторяя мысленно: «Бог дает нам орехи, но он их не колет. Мы не будем ждать милости у природы, мы ее милости просим». И, оставшись доволен, отправился в ближайший кооператив по изготовлению визиток и всякой полиграфической продукции, по дороге размышляя, Остап Бендер, не без гордости говорил, что лично у него есть четыреста сравнительно честных способов «отъема» денег. Знай великий комбинатор, каких высот достигнет это древнее искусство всего через несколько десятилетий, то от стыда провалился бы со своими кустарными способами сквозь землю в вожделенный Рио.

Напечатав изрядное количество абонементов, Родион вновь отправился к привокзальной площади. Зорко поглядывая, не появился ли какой-нибудь его бывший неразумный клиент, обменявший свои деньги на металлические рубли и жаждущий теперь мести. Но нет, таких вроде не наблюдалось.

Крестовский, пристроившись за переносным столиком, на которых чаще всего и ведут торговлю распространители городских коммунальных билетов, вещал громким и хорошо поставленным голосом:

– Дамы и господа. Продаются абонементы на июль месяц в платные туалеты города Москвы. Предлагаем новую форму услуг! Теперь вы можете не бояться оказаться в затруднительном положении и не быть обслуженным. Абонемент обезличен и им может пользоваться вся семья!

Именно эта последняя фраза, изменяла траекторию обычно спешащих москвичей и менее торопливых гостей столицы.

Для будущего владельца заводов, газет, пароходов и дорогих авто эта афера была чистым творчеством, он не любил обязаловки.

Торговля абонементами стала набирать обороты. Все быстро просчитывали в уме несомненные финансовые выгоды новой формы услуг. Абонентская плата в это, скажем, интимное заведение стоило в два раза дешевле, чем одноразовый заход.

– А мне как участнику…, – что-то пробормотало себе под нос лицо неопределенного полового вида. И дальше Крестовский расслышал, – …нельзя ваш абонемент бесплатно?

На что Родион, округлив глаза, строго ответил:

– Даром за амбаром. Понял?

Крестовский уже грешным делом задумался, а не развить ли ему этот туалетный бизнес шире, в виде нескольких пунктов продажи, когда на горизонте показался человек в милицейской форме. Родион не успел быстро собрать свои разложенные абонементы. Когда страж порядка в чине сержанта подошел к столику и стал разглядывать новые невиданные билеты. Крестовский внутренне напрягся, ожидая самого худшего развития ситуации. Но когда сержант неожиданно достал кошелек и попросил продать абонемент, быстро взял в себя в руки.

– Товарищ сержант, Вас и так пустят, зачем Вам абонемент?

На что тот ответил:

– После работы, когда без формы.

Продав абонемент милиционеру, наш герой не стал искушать судьбу и быстро прикрыл свою лавочку. Бизнес был слишком близок к одной из статей Уголовного кодекса, а его он чтил.