Текст книги "Сатира, юмор (сборник)"

Некоторые советы для начинающих

Приветствие рыбака. Придя на реку и увидев, что какая-то кикимора уже сидит и удит, вы подходите, садитесь рядом и говорите:

– Рыбка плавает по дну!

Опытный рыбак, такой, знаете, рыбий волк, обязательно не глянет на вас, но скажет:

– Не поймаешь ни одну.

Считайте, что знакомство оформлено, и вы имеете право затеять короткий профессиональный разговор.

– Клюет?

– Садись, сам увидишь.

– Есть что-нибудь?

– Нет. Кроме тебя еще ни одного дурня не было.

– Так! А на что ловите? На макуху, говорят, хорошо берется.

– Берется и на макуху. А пока иди ты ко всем чертям. Чтоб не было близко и твоего духу…

Конечно, это нетипичный разговор, но приведенный отрывок свидетельствует о том, что вежливость и приветливость у рыбаков стоят не на последнем месте.

Как поймать много рыбы

Есть разные способы, но лучшим считается такой.

Заранее подмечаете, где ставят сети на ночь рыбаки-профессионалы. Ночью садитесь на лодку, тихонько подъезжаете и вытряхиваете из сетей рыбу в кошелку (видите, кошелка!) и отправляетесь домой. Надо лишь каждой рыбе крючком во рту проделать дырочку, чтоб потом было легче доказать, что рыба поймалась на удочку.

Этот способ – прекрасный способ. Среди рыбаков он имеет чрезвычайно поэтическое название – незабываемый способ. Забыть, сколько раз вас били и как вас би-или, действительно трудно.

Заканчивая статью, разве можно удержаться от призыва:

– Граждане! Хотите дольше прожить на свете – ловите рыбу!

Помните, самый живучий народ на свете – это удильщики.

Пример. Автору этих строк сорок с гаком. Удочкой орудует лет десять, причем незабываемым способом ловил за всю жизнь раз тридцать, не более одного раза за лето.

И, как видите, живой.

«Оскудение»

Председатель местного филиала союза охотников сложил газету и вздохнул.

– Снова…

– Что снова? – спросил секретарь.

– Да вот снова в субботу у Кулгиновки один утонул – за уткой в болото полез, – а один всадил заряд в спину какому-то селянину. Насмерть было не уложил. Надо что-то делать, Василь Гордеевич. Читал я недавно в одной столичной газете, что следовало бы таких горе-охотников водить на охоту с инструкторами. Может, и нам попробовать, как вы думаете? А?

– А что ж, давайте попробуем.

– Добро. Пишите постановление.

………………………………………………..

Из лесу вышла группа охотников, человек, двадцать. Пройдя шагов двести, группа расположилась на небольшом бугорочке. Один из охотников, важный старичок в роговых очках, с палочкой и термосом на плече, снял шляпу, вытер лысину платочком и сказал:

– Ну и печет…

– Да, припекает, – ответил ему юноша, обвешанный патронташами, ягдташами. – Однако, Кирила Петрович, уже полчетвертого. Может, начнем?

– Сейчас начнем.

И в этом «начнем» слышалось что-то такое, будто Кириле Петровичу придется по крайней мере начинать или умирать, или садиться в специальное кресло зубного врача.

– Значит, почтенные товарищи, на прошлой неделе мы с вами штудировали утку. Уверен, что вы еще не забыли моих замечаний и указаний. Тема сегодняшней нашей лекции – заяц.

Заяц принадлежит к группе диких зверей. Водится преимущественно повсеместно. В природе существует много зайцев, но грубо, схематично, так бы сказать, их можно поделить на четыре породы: железнодорожных, радиозайцев, базарных и лесных (полевых, луговых). В данном случае нас, охотников, интересуют лишь две последние породы, то есть базарные и лесные, потому как первые две породы изучают довольно усердно и не без успеха охотники железнодорожного контроля и агенты финотдела.

Значит, про базарных и лесных зайцев.

Из предыдущего моего замечания вы наверняка сделали вывод, что названия «базарный», «полевой», «луговой» и «лесной» зайцы перенимают от тех местностей, где они плодятся, живут, работают и исполняют разные обязанности, возможно, выборные, а возможно, и по назначению. Что такое базар, лес, поле, луг вы знаете из моих предыдущих лекций, но ради целесообразности коротенько напомню. Базар – это местность, где ваша мама закупает продукты, лесом называется общее собрание деревьев, лугом – пленум травы и сена, а полем – жилплощадь будущих французских булок, псковских печений и копеечных бубликов.

В этом месте Кирила Петрович закурил трубку. Аудитория придвинулась ближе.

– Идем дальше. Характерные признаки зайцев: короткий хвост, длинные уши, задние ноги длиннее передних.

Обличьем своим зайцы напоминают в некоторой степени небольших собак и поросят до трехмесячного возраста. Следственно, чтобы во время охоты вы невзначай не ухлопали щенка или поросенка, помните главное: зайцы никогда не гавкают и не хрюкают. Значит, если вы заметили где-нибудь зверину, которая, по вашему мнению, может быть и зайцем, вы, прежде чем стрелять, потихоньку подходите к зверине и нежно говорите: «цю-ци, цю-ци» или «пац-пап-пац!» И если после этого зверина не тявкнет и не хрюкнет – стреляйте. Никакого сомнения: перед вами заяц.

Теперь переходим ко второй части нашей лекции, а именно: как стрелять зайцев?

Внимание, товарищи! Помните, что охотник не для того существует на свете, чтобы изучать зайцев, он призван истреблять зайцев.

Как же стрелять зайцев, чтоб: 1) не отстрелить себе руки или ноги (трудно в наше время добыть протез) и 2) не застрелить кого-нибудь из товарищей (хлопоты по организации похорон, подготовка к надгробному слову, алименты собаке убитого и т. д. и т. д.).

Во избежание этих неприятностей надо: а) точно установить, под каким градусом северной долготы или западной широты сидит или лежит заяц, б) под каким градусом (не водочным, конечно) стоите вы.

Определив все это, вы прикладываете ладони рупором ко рту и кричите:

– А-а-ау-у-у-у-у! Товарищи-и! Я увидел зайца! Он лежит на запад от меня под 42/88 северной широты. Сейчас стрел-л-л-ля-я-яю-ю-ю-у! Заряд полетит на северный запад! Кто там ходит, убегай или прячься! Пре-ду-преж-даю-у-у! Раз, два, три!

А потом уж спокойно стреляете.

Это когда заяц лежит. А когда заяц бежит, способы подготовки к стрельбе остаются прежние. Разница лишь в том, что всю подготовку вы проделываете быстрее, в зависимости от скорости заячьего бега. Вместо степенного «А-а-а-у-у-у-у! Товарищи, я у-уви-и-и-иде-е-ел» и т. д. вы кричите на одном дыхании живо-живо: «Товарищи, я увидел зайца, он бежит» и т. д. Если на вашу тираду заяц, как говорят, припустит, то и вы соответственно припустите.

На этом я заканчиваю нашу сегодняшнюю лекцию. Зачеты в воскресенье за две недели, тут же. Экзаменовать буду по программе:

Утка и ее влияние на психологию начинающих охотников, заяц и статистика несчастных случаев во время охоты, охотничья собака и ее миропонимание.

Аудитория принялась закусывать.

Солнце припекало.

1927

Когда будут крематории

Как оно тогда будет?

А вот как.

Купил себе просторный шкаф или пристроил к стене полку, расставил там урны или, если ты патриот, опошнянские кувшины с прахом незабвенных и дорогих твоему сердцу покойников.

Пришли, например, к тебе гости.

Пока жена готовит закуску на радиокухне, ты, не допуская того, чтобы гости разглядывали альбом, рвали переплеты и слюнявили пальцами фотографии, подводишь их к полочке и начинаешь:

– Деда Кондрата пепел. Умер тогда-то. Знаменит был тем, что мог сразу съесть два жареных индюка, был, как бы сказать, уникум. Ведь сколько стоит свет, ничего подобного не было зафиксировано. И лишь после смерти деда Кондрата знаменитая пословица «Нет хуже индюка: одного мало, а два не съешь» вновь обрела право на существование.

Отец Михайло. При жизни преобыкновенный человек, после смерти прославился на весь мир. Сгорел в крематории за две минуты, тогда как простой упокойник горит минимум двенадцать минут. Удивлялись даже крематорщики.

А покойная мама Параска, жена его, стоит и говорит, слезы платком утирая:

– Ничего дивного, люди добрые. Покойничек, царство небесное, так наспиртовался за 75 лет жизни, что я все удивляюсь, как он живьем не сгорел.

– А это макитра с прахом тетки Килины, знаменитой лебединской бубличницы. Дородная была женщина – пудов на девять. В обычную урну не вошла. Пришлось макитру покупать.

А вот малюсенький кувшинчик с прахом дяди Миколы, известного украинского пролетпоэта. Еще при жизни так измолотили его критики и профессия, что пепла почти не осталось. На кувшинчике – видите? – вылеплена эпитафия, которую он написал за две минуты до финиша:

 
«Жизненная закончилась история…
Небольшая очередь в крематорий –
И я умру… Оставляю вам
Горсточку пепла в икс грамм…»
 

……………………………………………………

Сели вы с гостями за стол, начинаете закусывать, а ваша жена вдруг:

– Знаешь, Остапчик, сегодня твой покойный папа именинник!

Вы к шкафу, урну с пеплом папаши на стол и:

– За потустороннее здоровье Михаила Кондратьевича! Ур-ра-а!

Гости чокаются с урною, и покойник принимает непосредственное участие в веселой вечеринке.

Можно даже пойти дальше: открыть крышку урны и плеснуть туда рюмку водки прямо в пепел: иллюзия участия покойника в вечеринке достигает всех ста процентов.

В наши дни это совершенно невозможно.

……………………………………………………..

Если кто из гостей намекнет, что ваша коллекция пепла родственников скромна, а его куда богаче, не отчаивайтесь. Выйти из этого не очень приятного положения довольно легко. Вы отвечаете счастливчику, что 18 урн вашей коллекции сейчас в ремонте. Красятся. Это мгновенно повысит ваши акции. А если хотите, можно вызвать и сочувствие аудитории таким правдивым способом.

Вы, вздыхая, рассказываете, что вчера в шкафу № 2 скреблась мышь и бесовский кот, бросившись на нее, начисто смахнул с полки все урны. Кокнулось 14 урн с пеплом и две пустых, купленных случайно про запас для тещи и тестя.

Со стороны гостей сочувствие безусловное и счастливчик посрамлен.

……………….……………………………………………………

Так будет.

И тогда слова, которые пишут на крестах и памятниках, – «Дорогому, незабываемому» – действительно будут иметь значение. Сейчас, например, вас перебрасывают по профлинии из Харькова в Киев. Не повезете же вы с собой могилы и, конечно, все «незабываемые» сразу становятся забытыми. А тогда – раз плюнуть. Ящик, древесные опилки или дешевая вата и – поехали деды, бабы, тети, дяди и т. д. в Киев.

Одно только страшно. Это чтоб в те прекрасные времена не было жилкризиса. А то, понимаете, в шкафу на месте урн будет спать ваша дочечка Сатира, а на полке в кабинете пристроится ваш безработный брат Юмор Кондратьевич и временно проживет три года.

Если не будет жилкризиса – прекрасно все будет.

1927

Кино на селе

– Так говорите, Гурович, у вас в селе кинематограф есть?

– А то как же! Самый разнастоящий! Каждое воскресенье такое в школе разделывает!

– Интересно?

– Очень интересно! Спасибо нашим шефам, угодили, сказать бы, народу!..

– Давно он у вас? Расскажите, пожалуйста, как же оно так случилось, что и у вас, в селе, кинематограф появился?

– С охотой…

Началось оно так…

На Вторую Пречистую ходил по селу наш исполнитель Гарасько и наказывал, чтоб в воскресенье прямо из церкви «весь народ и которые женщины шли к сельсовету на сход». Оповестили, мол, по телефону из района, что в воскресенье приедут к нам в село шефы.

– Приедут, – проказывал Гарасько, – небеспременно прямо из города на антанабиле, а потому не опаздывайте, граждане! Оно хоть и шеф, а все ж таки человек, и неудобно показывать свою полную индихвиренцию, когда человек старается, хоть и на антанабиле…

Явка, между прочим, добровольная, а потому, кто опоздает или вовсе не придет… говорить не приходится. Однословно, чтоб не жалеть ув последствии – приходите, граждане, все обязательно…

В воскресенье батюшка зараньше кончили службу, и вся общественность направилась к сельсовету встречать гостей.

Действительно, приблизительно говоря, к обедней поре приехали.

Шеф – громадный мужичара пудов на шесть, в кожанке, в очках и с ним ладненькая тоненькая дамочка в красной косынке.

Свертелся митинг.

В почетный президиум избрали деда Юхима Первака – он у нас всегда тую должность сполняить.

Поздоровавшись с общественностью, шеф попросил Гараська немедленно отыскать хозяина того поросенка, что они антанабилем на выгоне задавили.

– Потому, – сказал шеф, – хоть мы и городские, а разумеем, што поросенок не виноват. Собственность мы признаем и за поросячий инвентарь убытки бессловно выплатим. Не беспокойтесь!..

Но беспокоиться почти не пришлось – к сельсовету бежала, будто сумасшедшая, баба Палажка Совхозиха и так вопила на весь майданчик, что дед Юхим забрал себе слово и сказал шефу:

– Не иначе, дорогой товарищ из городу, поросенок Палажкин – ета активная баба зазря никагда не голосуить. Надобно побыстрей евтую ораторшу остановить, пока она не распропа…гандировала антанабильную маму и вашего, извинить, папу…

Шеф согласился, вытянул троячку, и на этом торжественная часть митинга закончилась.

Далей слово забрал шеф и говорил долго-долго, часа два.

Говорил про все понемногу: про Китай, про попов, про кооператив, про школу…

Наконец, шеф надолго заговорил про какого-то «великого немого», что придумал аппарат и сейчас говорит лучше всякого говорящего.

Что от того немого великая людям польза стала…

Что можно с помощью того немого аппарата, сидя, примером, у нас, видеть, как люди в других странах живут, как они тую жизнь строят.

Одно слово, заинтересовал нас шеф очень, так что дед Юхим снова забрал слово и сказал шефу:

– А низзя ли, дорогой докладчик из городу, митинг приостановить, потому как собрание очень довольно, хотя и не обедало… А ваша милость, не можно ли нам на село такого, хоть поганенького, немого аппарата достать, чтоб и мы корысти ущипнули и из задних в передовые с вашей помощью перебежали?..

На это шеф отвечал:

– Дорогие граждане! Не беспокойтесь и не сумлевайтесь! Мы шефнюем организованно и позаботимся о том, что и у вас в селе будет кинематограф.

Потом шефы поехали.

Народ разошелся очень довольный и еще недели три живо обсуждали… как же повезло той Палажке, что содрала трояк за шелудивое порося, которое и семигривенника не стоило…

А месяца через два привезли из города в школу аппарат, и теперь каждое воскресенье цокотит лихая чертовня и показывает…

Чего только не показывает!..

Конь в воздухе

Это как-то вечером. Принимаю радиослушательскую позу… Из этого вы делаете вывод, что у меня в квартире есть радио. Правильно, не ошиблись. Потому что я такой же ненормальный человек, как и вы, как и остальные.

Принимаю, значит, радиослушательскую позу – ложусь просто на кровать, сжимаю голову железным обручем, уши нагружаю наушниками, кричу на сына, чтоб замолчал, и слушаю.

– Алло! Алло! Говорит Харьковская радиостанция Наркомпроса Украины на волне четыреста семьдесят семь метров.

Это понятно.

– Алло! Алло! Балакучио Харковенчио радиочио штанцы Наркомпросио Украинио ин волнендо чио-чио-чио-метрио!

Это на эсперанто. Говорят, эсперантисты понимают.

Возможно.

– Сейчас начнется первый в мире шахматный матч по радио между Харьковом и Киевом! За Киев играют маэстро: Богатырчук, Рмузер, Погребиський, Гринберг, Поляк. За Харьков маэстро: Алехин, Григоренко, Ойстрах, Порт и Янушпольский.

– Киев делает первый ход д2 – д4! Харьков е7 – е6!! е7 – е6!! Очередной ход Киева в 6 часов 15 минут!!

– Алло! Алло! Киев! Киев! Слушайте нас! е7 – е6! е7 – е6!

И пошло, и поехало…

Вы же понимаете, что это значит? До чего мы доскочили?

Столица Украины – Харьков – первый в мире инициатор шахматной игры по радио. Харьков первый в мире полез в межпланетные просторы с конями, слонами, ферзями и пешками! Первый в мире!

Разве это не красиво? Разве это не заслуга?

Разве это не натолкнет устроителей матча на мировое первенство между Алехиным и Капабланкой сделать так, что шахматисты всего света будут следить за игрою лучших шахматистов и через минуту будут знать про каждый ход?

Пристегнуть радио к шахматам – прекрасная идея.

И Харькову, и харьковским шахматистам, пионерам в этом деле, – честь и слава!

Инициатива их не умрет – я уверен в том.

Я уверен и в том, что пробежит какое-то время, ну, месяц, два, год, надавлю я на соответствующую кнопку своей домашней радиостанции, отыщу Кубу, отыщу Капабланку и:

– Доброго здоровья, Рауль Хозович? Живеньки-здоровеньки? Может, вжарим с вами дебют испанских пешек? Что, согласие? Прекрасно! Ваш ход? д2 – д4? Хар-рашо. А я пойду коньком!.. Я, знаете, коньком!..

Такая может быть штука.

Международное положение

У меня сидит мой старый приятель Иван Максимович – почтенный середняк села Смыкалки, философ и член сельсовета.

Воспользовавшись приездом Ивана Максимовича в столицу, я нанял у него клуню для планового проведения летней отпускной кампании среди членов моей семьи.

Сейчас мы замагарычиваем эту смычку села с городом.

– Хорошо сейчас у вас на селе? – спрашиваю я. – Сеют сейчас… А там начнет всходить, зазеленеет… Приятно. Поле такое зеленое-зеленое…

– Да ничего, – говорит Иван Максимович. – Неплохо. Сеем, действительно. Надо. Международное положение, стало быть, показывает, что капитализм…

– А как Донец, Иван Максимович? Такой же широкий, как когда-то? Помните, как в десятом году мы с вами за сомами на ночь ходили? Хорошо так… Ночь теплая, лунная… Лодка плывет… А учитель, Гордей Петрович, раньше нас, бывало, приедет и уже сидит… На яме…

– Не удит теперь Гордей Петрович. Бросил. Некогда ему. Школа – само собою да кампании разные. Доклады да собрания. А он у нас по… международному положению всегда… Нагрузка у него…

– А развести костер на берегу, там, знаете, на поповском лужку под белой березкой? Ночь те-е-мная!..

– Эге! Вспомнили… Нет той березки. Срубили. На трибуну. Трибуна у нас теперь возле сельсовета из той березки. Как праздник какой или шефы налетят – речи с трибуны той про… международное, значить положение да и вообще…

– Жалко березку. Место ж какое! Берег крутой. Как разбежишься – да в воду! Аж дух забивает! Тогда еще сосед ваш Микола Крутой добре прыгал. С выкрутасами прыгал. Теперь, наверно, и он постарел, как и мы с вами?

– Э… Нет Миколы Борисовича. Помер месяц тому. Председательствовал он у нас в сельсовете. На годовщину Февральской революции доклад делал. С трибуны. А оно мороз. Начал про… международное положение, да так и не закончил. Что-то плохо ему стало. Месяц полежал и поховали… Хороший человечища был. А что уж оратор! Бывало, выйдет да как двинет: «Товарищи!! Международное положение нашего сельсовета показывает… И пошел, и пошел… Талант был. Жаль…

– Ничего не поделаешь, Иван Максимович. Доля, значит, ему такая. Хороший был человек, сознательный. Припоминаете, как он когда-то, еще парубком, помещикова сына чуть не убил за то, что тот аиста застрелил? А какое горе было тогда на вашей клуне! Что с аистихой делалось?? На другой год не было уже на вашей клуне аистов.

– И теперь не будет.

– Почему же?

– Антенну на том месте поставили. Вот зимою. Для радио. В сельсовете радио, а на моей клуне антенна. Клуня ж у меня высокая, ни у кого такой нету. У нас теперь так и говорят: если б, говорят, не клуня Ивана Максимовича, так бы мы никогда и не услышали про… международное положение. А то почти каждый день.

Иван Максимович помолчал.

– Культура, знаете, – добавил он. – Пришлось поступиться аистом. Надо. Радио – великая вещь, сами знаете. Вот как-то товарища из Москвы слушали. Полтора часа говорил про… международное положение. Харашо! Сидишь в сельсовете, цыгаркой попыхкиваешь и все тебе ясно: клуня, антенна, аистово семейство, Москва, сельсовет, я, кум Денис и… международное положение… Дивно…

………………………………………………

Сейчас Иван Максимович разговаривает с моей женой, а я себе думаю:

«Одни антенны, кажется, еще не разговаривают. Значит, в клуне будет неопасно. А вот у аиста положение междунар… Тьфу! Безвыходное положение у аиста».

Подход

Такое происшествие случилось в нашем театре. Кончился акт. Дали занавес. Аплодисменты. Актеры кланяются, то-се… А тут неожиданно переносные кулисы падают и одну артистку – главную роль играла – по голове… Ну, конечно, понесли на руках в уборную… Туда-сюда. Отливали водой, врач появился. Дал каких-то капель – очнулась… Но играть не может. А тут надо еще один акт доигрывать. Что делать? Директор бегает, администратор мечется. Послали за одной актрисой – нет дома, за второй – тоже нет… А публика галдит, ногами топает.

Директор наконец отважился.

Вышел на сцену.

– Так и так, несчастный случай, сами видели. Заменить товарища Канделяброву некем… Извините, спектакль окончен…

Так верите, такое в зале поднялось – не приведи Господь!

– Как?! – кричат. – Обманывать народ!

– Деньги взяли, так доигрывайте!

– Я, может, только для того и приходил, чтоб посмотреть, как в последнем действии ее зарежут!

– Такой у вас подход к зрителю!?

– Такое у вас обхождение с массами!

– А-га-га! Вот это номер! Без развязки домой идти?

Одно слово, скандал. Директор удрал со сцены, чуть не плачет. Кричит: «Это ж они могут до утра в театре сидеть! Любой ценой доставить Порцелянову, пусть играет за Канделяброву!»

А в этот момент за кулисами кто-то хриплым басом:

– Не умеют правильно подойти к массам… А как не найдут Порцелянову, что тогда? Начальство! Доверили б мне…

Директор за кулисы. А там сидит наш старый хорист Микола Карпович и спокойно ест колбасу.

– Это вы сейчас говорили?

– Я.

– Вы можете ликвидировать этот скандал?

– Думаю, что могу.

– Голубчик, выручайте!

– Ладно. Пускай дают три звонка. Я сейчас.

В зале немного стихло. Микола Карпович вышел за занавес и начал:

– Уважаемые товарищи! Не волнуйтесь. Сейчас начнем. Артистка Канделяброва пришла в себя… Мы, собственно, могли бы начать значительно раньше, но, знаете, произошла еще одна так себе историйка… На раздевалку, где висят ваши пальто, шубы, манто, шапки, напали бандиты… Да не волнуйтесь! Ничего не случилось. Просто бандиты связали капельдинеров и захватили много одежды… Какие именно украдены номера, сейчас мы…

Но никто уже не слушал Миколу Карповича. Публика повалила одеваться и через полчаса в театре никого не было.

Пошли мы потом в пивную, и Микола Карпович с нами. Выпили. И Микола Карпович выпил.

Спрашиваем его:

– Как вы додумались до такой штуки, Микола Карпович? Это ж гениально!

– И ничего гениального, – ответил он, наливая себе пива. – Просто надо уметь подойти к массе.

1928