Текст книги "Чисто шведские убийства. Опасная находка"

Глава 16

Эспинг сидела за компьютером и расшифровывала запись допроса Герта Силлена. Когда зазвонил телефон, она сначала подумала, что это опять та женщина со своим взломом, но на дисплее высветился номер Тиры Бурен.

– Пожалуйста, скажи, что у тебя для меня хорошие новости!

– Уж не знаю, хорошие ли они, но новости точно есть, – ответила старший эксперт. – Мы извлекли данные из трех первых мобильников Тедди. Потом пришлю тебе подробный рапорт, но я подумала, что тебе прямо сейчас интересно будет узнать: есть один номер, который бросается в глаза в период, предшествовавший убийству. Если тебе есть чем записать, продиктую его тебе.

Эспинг схватила ручку и записала цифры.

– В воскресенье потерпевший трижды связывался с этим номером, – продолжала Бурен. – Два раза звонило это лицо, один раз – Тедди. Все разговоры продолжались не более трех минут. В субботу вечером они тоже созванивались, а также обменивались эсэмэсками интимного характера: «скучаю», «скоро увидимся», «целую» и прочее.

– Знаешь, кому принадлежит этот номер?

Мысленно Эспинг держала кулачки, чтобы это не оказалась сим-карта с поминутной оплатой.

– Знаю. Ее зовут Пия Ларссон, шестьдесят лет, живет в Санкт-Улофе. Она уже фигурировала у вас в следствии?

– Только словесный портрет, но теперь благодаря тебе у нас появилось имя, – ответила Эспинг, быстро записывая. Другой рукой она уже нащупывала в сумочке ключи, полицейское удостоверение и бумажник.

Вскоре после этого Винстон на своем «саабе» въехал на парковку возле полицейского участка. Эспинг запрыгнула в машину и пристегнулась, не говоря ни слова.

– Скажете, куда едем? – спросил он.

– Разумеется, но вначале вам придется рассказать мне о вашей встрече с любимой телезвездой Фелисии. Что он поведал о своем визите на ярмарку?

Винстон кратко изложил содержание разговора с Фабианом Андерле и рассказал, как тот пытался купить у Тедди китайскую чашу.

– Черт бы побрал эту чашу! – выпалила Эспинг. – С каждым разом, как только о ней заходит речь, она становится все дороже и дороже. А мы по-прежнему не знаем, куда она подевалась.

Винстон и сам пришел к таким же выводам. Китайская чаша играла в следствии все более заметную роль.

– А теперь расскажите, куда мы едем, – потребовал он, когда они достигли первого перекрестка.

– В Санкт-Улоф, – ответила Эспинг с самодовольной улыбкой. – Навестим даму с мороженым – тайную пассию Тедди.

Четверть часа спустя они въехали в Санкт-Улоф, бывшее место паломничества, и свернули на улицу, где стояли новые одинаковые коттеджи, отделенные от дороги садом.

– Вот здесь, – указала Эспинг.

Винстон подъехал к краю дороги и остановился. Они устремили взгляды на коттедж чуть впереди, где светловолосая женщина лет шестидесяти пыталась усмирить живую изгородь из бирючины.

– А вот и Пия Ларссон собственной персоной, – сказала Эспинг.

Винстон прищурился, чтобы лучше все рассмотреть.

Маленький садик вокруг коттеджа был идеально ухожен. Растения заботливо подвязаны, а газон напоминал поле для гольфа. Пия была одета в розовую пикейную футболку, под цвет розам на пышной грядке, и белые шорты. На голове у нее красовалась кепка, состоящая из одного козырька, какие часто можно увидеть на поле для гольфа. На правом запястье виднелась черная повязка, в левой она держала секатор. Лицо было грустное.

Когда полицейские представились и изложили суть дела, она достала из кармана шорт бумажный платок и промокнула глаза.

– Да, все верно. Мы с Леннартом встретились на ярмарке антиквариата. Это он захотел, чтобы я приехала туда, чтобы мы немного побыли вместе. Знала бы я, что это в последний…

Она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. Эспинг включила в телефоне диктофон, а Винстон достал записную книжку.

– Мы с Леннартом познакомились еще в школе, – рассказала Пия. – Он учился классом старше. У нас был тогда небольшой романчик, совершенно невинный. Но я была влюблена в него по уши. Такой красивый и веселый. Потом все ушло в песок, как часто бывает с подростковыми влюбленностями.

Она рассказала, что полгода назад их пути случайно пересеклись, когда умерла ее мать и ей надо было вывезти все имущество.

– Я позвонила первому попавшемуся скупщику, даже не поняла, что говорила с Леннартом, пока он не приехал на своем грузовике. На сорок пять лет старше и гораздо объемнее, но все с той же искоркой в глазах.

Она улыбнулась своим воспоминаниям.

Эспинг трудно было воспринять это полное любви описание человека, которого другие характеризовали как грубого, беспардонного и ненадежного.

– Спустя неделю Леннарт пригласил меня на ужин, – продолжила Пия. – Мы проговорили весь вечер на одном дыхании. Просто не могли оторваться друг от друга. Персоналу пришлось выгонять нас, когда ресторан закрывали. Потом события развивались стремительно. Это было чудесно…

Она снова вытерла глаза.

– У нас начался роман. Я убедила его похудеть, начать играть в гольф. Он заставил меня бросить курить. У Леннарта уже был инфаркт, а я потеряла мужа, который умер от инфаркта, так что мы старались заботиться друг о друге.

Пия снова всхлипнула.

– На осень мы забронировали поездку во Флориду, собирались играть в гольф. Он никогда не был в США, но всегда мечтал туда съездить.

Уголком зрения Эспинг отметила, что в доме напротив дрогнула занавеска. Она быстро повернулась туда, но решила, что это всего лишь любопытные соседи.

– Сусси было известно о ваших отношениях? – спросила она. – Ведь вы не могли не знать, что он женат?

Пия глубоко вздохнула.

– Скажу честно, мне было очень жаль Сусси. Но в их отношениях давно не было любви, не я их испортила.

– Она знала о вашем романе? – повторила вопрос Эспинг.

– Нет, мы держали его в тайне. Леннарт рассказал ей обо всем только в субботу.

Эспинг и Винстон переглянулись.

– Вы уверены? – спросил Винстон.

– По крайней мере, так он сказал мне, когда мы встретились на ярмарке. Он наконец-то объявил Сусси, что хочет с ней развестись. Он собирался продать предприятие и уйти на пенсию, начать новую жизнь со мной. Но вместо этого…

Пия разрыдалась.

Винстон задумчиво кивнул, записывая что-то в свою книжечку.

– Спасибо за помощь, – мягко проговорил он. – Можно воспользоваться туалетом, прежде чем мы поедем дальше?

Продолжая плакать, Пия сделал жест в сторону дома. От этого движения пикейная футболка приподнялась, обнажив уголок никотинового пластыря.

Эспинг поджала губы. Она знала, что посещение туалета было только предлогом, чтобы осмотреть дом Пии. Как она сама не догадалась до этого приема?! Вместо этого она осталась стоять на газоне с безутешно плачущей женщиной.

– Ну-ну, – проговорила она, не в силах придумать ничего другого. – Может быть, присядем пока где-нибудь?

Внутреннее убранство коттеджа было таким же аккуратным, как и сад, констатировал Винстон. Полы казались стерильно чистыми, так что совесть не позволила ему зайти внутрь в уличной обуви – усевшись на сосновый пуфик, он расшнуровал ботинки. На стене перед ним висела композиция из засушенных цветов и маленькой соломенной шляпки. Всяко лучше, чем лягушки.

Его немного мучила совесть, что он оставил Эспинг снаружи одну, однако они заняты расследованием убийства, и, со слезами или без, Пия значится у них в списке подозреваемых. Так что все маленькие хитрости оправданны.

Он принялся осторожно обследовать дом. Стены и полки украшены картинами и декоративными предметами, но все продумано и подобрано со вкусом. Кухня выдержана в бело-синей гамме. Винстона очень впечатлило, как везде все убрано и аккуратно. На одной из полок он увидел фотографию Пии вместе с улыбающимся Тедди в одежде для игры в гольф. Позади парочки виднелся логотип фирмы Anticimex, наверное спонсора каких-то соревнований.

В ванной стоял отчетливый цветочный запах – он исходил от смеси засушенных растений, лежащих в небольшой мисочке на полке позади унитаза. Винстон решил проверить свое обоняние. Лепестки розы, лаванда… и что-то еще. Он открыл туалетный шкафчик над раковиной, но не нашел ничего необычного. Обезболивающее, продающееся без рецепта, несколько баночек с биодобавками, которые, если верить надписям, должны помогать при артрозе, две зубные щетки и несколько одноразовых лезвий: видимо, Тедди иногда тут ночевал. Эту догадку подтверждала баночка таблеток нитроглицерина, выписанного на имя Леннарта Перссона. Получается, Тедди забыл здесь свое лекарство или держал здесь баночку на всякий случай?

От запаха засушенных растений у Винстона началась головная боль, и он с некоторым облегчением покинул ванную комнату.

Тем временем в саду Эспинг удалось усадить Пию на скамейку. Рыдания остались позади, теперь та только всхлипывала.

– Правда, что вы с Тедди ели мороженое на ярмарке? – негромко спросила Эспинг.

– Да, – ответила Пия. – Но откуда вы знаете? Это Йимми рассказал?

– Йимми? – переспросила Эспинг.

– Да, Тедди показалось, что он следил за нами. Все это было весьма неприятно, так что мы решили, что я поеду домой, а вечером мы созвонимся.

Пия помассировала запястье.

– Лучше бы я осталась! Тогда, может быть…

Голос изменил ей. Эспинг кашлянула, водя подошвой по идеально подстриженному газону.

– У меня последний вопрос, – проговорила она. – Не говорил ли Тедди… то есть, простите, Леннарт. Он ничего не говорил о чаше?

– Береги себя! – выпалила Пия и снова залилась слезами.

– Извините, я не поняла.

– Это… – Пия попыталась взять себя в руки. – Это были последние слова Леннарта, сказанные мне. Теперь я вспомнила: «Береги себя, Пия!» – он как будто предчувствовал, что случится нечто ужасное.

Она закрыла лицо руками и разрыдалась так, что плечи затряслись.

Отключив запись, Эспинг огляделась, ища глазами Винстона. К ее большому облегчению, он появился на крыльце, жестом показывая, что можно ехать.

Часы показывали уже пять, когда они выехали из Санкт-Улофа, но жара не спадала, и Винстон опустил все стекла в машине, чтобы проветрить салон.

– Одно из двух: либо Сусси лжет нам об их прочном браке, либо Тедди солгал Пии о том, что потребовал развода, – сказал он, когда они проехали несколько минут. – Надо проверить, поступало ли в суд заявление о разводе от супругов Перссон.

– Окей.

Эспинг чувствовала некоторый упадок сил и раздражение. Особенно ее бесило, что она не додумалась до всего этого сама.

– Хотя если Тедди поговорил с Сусси только в субботу, как утверждает Пия, то маловероятно, чтобы кто-то из них успел подать заявление в суд, – сказала она в свое оправдание.

– Верно, – согласился Винстон. – Но попробовать все равно стоит.

Он задумчиво смотрел в окно, размеренно ведя «сааб» обратно в Симрисхамн. Как обычно, Эспинг удивляла его медленная езда. Сама она воспринимала автомобиль лишь как способ попасть из одного места в другое. Но Винстон, вероятно, относился к этому иначе. И машина у него, как всегда, идеально чистая, ни единого пятнышка.

– Пия утверждает, что покинула ярмарку вскоре после того, как они с Тедди поели мороженое, – сказала она. – Когда произошло убийство, она сидела дома, в своем коттедже. Однако никто не может это подтвердить, значит, чисто теоретически она имела возможность и, вероятно, мотив.

– Хм, – проговорил Винстон, не отрывая глаз от дороги, – если Тедди солгал Пии насчет развода и она это обнаружила – ты действительно думаешь, что она смогла бы вонзить в него кортик через брезент и спинку кресла? Она почти такая же хилая, как и Герт, и, как ты заметила, у нее проблемы с правым запястьем.

– Да и неужели кто-то в состоянии перейти от того, чтобы кормить человека с ложечки мороженым, к тому, чтобы его убить? – добавила Эспинг. – Что это за человек в таком случае?

– Хороший вопрос, – кивнул Винстон. – Продолжим размышления завтра.

Глава 17

Утро среды выдалось солнечным, над Эстерленом повисло ясное голубое небо, лишь кое-где украшенное тонкими перистыми облаками. Область высокого давления над регионом Сконе получила подкрепление с юга, и прогноз погоды обещал повышение температуры.

Винстон и Эспинг договорились встретиться в кафе «У Фелисии», и Винстон, как всегда, явился на десять минут раньше.

– Доброе утро, Петер! – приветствовала его Фелисия. – Садись, сейчас принесу тебе кофе. Туве скоро появится.

Винстон уселся за столик в тени.

Вечер вторника он провел с Амандой. Они съездили в кинотеатр в Истаде, а потом перекусили гамбургерами в кафе, которое она предложила. Говорили обо всем на свете, не затрагивая, впрочем, ни его работы, ни личной жизни. Вернувшись домой, в Бэккастюган, он даже задумался над тем, не снять ли этот домик на долгий срок: обзавестись постоянной точкой в Эстерлене, чтобы приезжать сюда регулярно.

Заснул он с улыбкой.

Однако поутру обнаружил, что москитная сетка на окне спальни ночью отошла, впустив в комнату множество изголодавшихся насекомых. Укусы комаров, вне всяких сомнений, оказали смягчающий эффект на его тоску по деревенской жизни.

Как обычно, Фелисия подала ему несравненный капучино. Когда он отпил первый глоток, подавляя в себе желание почесаться в трех местах одновременно, появилась Эспинг с чашкой чая в руке.

За ней пришел Боб, остановился на мгновение рядом с Винстоном и сурово посмотрел на него, прежде чем скрыться за углом.

Винстон был благодарен, что не пришлось спасать брюки от собачьей шерсти, хотя его обидело, что пес до сих пор не считает его постоянным клиентом и не удостаивает приветствия.

– Я попросила Бурен помочь нам в небольшом эксперименте, который мы проведем во второй половине дня, – загадочно проговорила Эспинг. – Но до того предлагаю еще раз пройтись по всем нашим подозреваемым.

Она разложила на столе несколько фотографий – судя по всему, все они были взяты из реестра водительских прав. Эспинг указала на первого – мощного мужчину с пышной бородой.

– Матс Линдеман с давних пор ненавидел Тедди. Орудие убийства принадлежало ему, а его отпечатки пальцев – единственные, которые мы находим на рукояти кинжала.

– Кортика, – поправил ее Винстон. – Но у Линдемана очень прочное алиби: трое человек подтверждают, что во время дождя, когда было совершено убийство, он находился в администрации ярмарки.

– Герт Силлен сильно нервничал, когда мы его допрашивали, – продолжала Эспинг. – Кроме того, он, похоже, солгал нам по поводу стоимости китайской чаши. По крайней мере, если верить Фабиану Андерле.

– Герт мог просто ошибаться, без всякой задней мысли, – ответил Винстон. – Оценить стоимость антикварной вещи бывает очень сложно, на днях я и сам имел возможность в этом убедиться.

– Конечно, такая возможность существует, – согласилась Эспинг. – У Герта точно есть мотив, но во время убийства он находился дома, в Истаде.

Какое-то время они разглядывали фотографии, разложенные на столе. Эспинг задумчиво грызла ноготь, Винстон почесывал себя под коленом.

– А Пия? – спросила она, перенося палец на следующий снимок.

– Я проверил в суде: заявления о разводе, зарегистрированного от имени Тедди и Сусси, нет. Либо Тедди не успел его отправить, либо же он солгал Пии. Раскрыв ложь, она вышла из себя и…

Эспинг сделала в воздухе колющее движение.

– Допустимо, – проговорил Винстон, задумчиво прихлебывая кофе. – Домой с ярмарки она уехала одна, алиби у нее нет.

– Сусси и Тедди владели фирмой совместно, – продолжала Эспинг. – Если бы они развелись, Сусси пришлось бы либо выкупить долю Тедди, либо продать свою. Вы слышали, как она сказала, что фирма принадлежала ее отцу, а основал ее когда-то ее дедушка?

– Веский мотив, – согласился Винстон. – А Йимми?

Он указал на фото сына Тедди и Сусси.

– Может быть, он следил за отцом и убил его за то, что тот изменял Сусси? Похоже, что у него очень близкие отношения с матерью.

– Пожалуй, даже слишком близкие, – проговорила Эспинг. – Мамочкин сыночек, хотя и в супертяжелом весе. В сельской местности такие сыновья, оставшиеся жить в родительском доме, – не редкость.

– И напоследок у нас есть еще неизвестная дама, – подвел итог Винстон. – Женщина с короткой стрижкой, которая кричала на Тедди, называя его вором, и все такое. Было бы в высшей степени интересно узнать, в чем тут дело.

– И где, черт подери, эта трижды проклятая чаша? – раздраженно добавила Эспинг. – Она как-то связана с убийством или же это ложный след?

Откуда-то появилась Фелисия с подносом в руках.

– Ты наверняка хочешь еще капучино, не так ли, Петер? А ты, Туве, сегодня не позавтракала, и я заметила, что становишься раздражительной, так что я сделала несколько бутербродов.

Она поставила на стол между ними блюдо.

– И вовсе я не раздражительная, – зло буркнула Эспинг.

В ту же секунду зазвонил ее телефон.

– Опять та тетка со взломом, – проворчала она, сбрасывая звонок. – Все никак не успокоится…

– На следующей неделе я буду обеспечивать кейтеринг в замке Ерснэс, на съемках «Шоу антикваров», – сказала Фелисия Винстону. – Это самый большой заказ в моей жизни, поэтому всё немного вверх тормашками.

Откусив бутерброд, Винстон вежливо задал парочку вопросов. Съемки программы, о которых так много говорили Поппе и Кристина, казались весьма отдаленным событием, но теперь он вдруг осознал, что до них осталась всего неделя. Стало быть, Фелисия будет подавать еду в замке. Если она приготовит блюда того же уровня, что и в кафе, то успех гарантирован.

Эспинг приобняла Фелисию.

– Я очень горжусь тобой, но разумно ли было соглашаться на такой большой заказ, когда в кафе самый сезон? – Она обвела рукой заполненное до отказа помещение. – А у меня совсем нет времени тебе помочь.

Фелисия нахмурилась.

– Наверняка все пройдет великолепно, – поспешил заверить ее Винстон. – И капучино, как всегда, выше всяких похвал. Спасибо большое!

Эспинг закатила глаза.

– Теперь я знаю, кто тут «хороший полицейский», а кто «плохой полицейский», – сказала Фелисия и удалилась.

– Спасибо за бутерброды! – крикнула ей вслед Эспинг.

Винстон вернулся к списку, задумчиво разглядывая фотографии подозреваемых.

– Я бы очень хотел поговорить с Матсом Линдеманом, – сказал он. – Ведь у меня не было возможности с ним побеседовать, когда его задержали.

Прежде чем Эспинг успела возразить, он поднял ладонь:

– Допрос был проведен прекрасно, но теперь, когда он больше не главный подозреваемый, я хотел бы узнать побольше об истории его взаимоотношений с Тедди. Сусси намекнула, что они очень хорошо друг друга знают. Может быть, есть еще какие-нибудь кровные враги, которых мы пропустили?

Пока Эспинг пыталась придумать подходящий контраргумент, снова зазвонил ее телефон.

– Да какого черта… – вырвалось у нее, прежде чем она увидела на дисплее, что звонит администратор участка.

– Эспинг.

– Привет, это Гунилла. У меня тут прокурор из Мальмё. Хочет поговорить с тобой. Желательно прямо сейчас.

– Хорошо, – растерянно проговорила Эспинг. – Он сказал, по какому делу?

– Это она. Нет, не сказала. Только то, что хочет побеседовать с тобой лично и наедине. – Гунилла понизила голос: – И она, кажется, чем-то очень недовольна. Так что поторопись, Туве.

Поездка до Симрисхамна заняла всего десять минут. Бутерброд Эспинг взяла с собой, а Винстона оставила в кафе.

Парковка перед участком пустовала, как обычно в период отпусков. Прежде чем вылезти из машины, Эспинг улыбнулась в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что между зубами не застряли остатки пищи.

Чего может хотеть от нее прокурор? И зачем приезжать в участок, когда можно просто позвонить? Речь идет об их расследовании?

Прокурор обычно подключался, только когда появлялся мотивированно подозреваемый. Но, может быть, Эл-Йо все равно связался с прокурором, забыв известить Эспинг и Винстона? Как бы ни обстояло дело, важно произвести хорошее впечатление.

Войдя в холл, она увидела женщину лет сорока с короткой стрижкой, одетую в узкую юбку-карандаш и пиджак.

– Наконец-то я смогла с вами встретиться, – проговорила она и протянула руку. – Меня зовут Рената Йонссон-Камински, я прокурор окружной прокуратуры региона Южный Сконе.

Эспинг взяла ее руку и сжала, чтобы рукопожатие ощущалось как крепкое и надежное. Голос прокурора показался ей знакомым, но она не могла припомнить, где его слышала.

– Я неоднократно пыталась с вами поговорить, поскольку в доме, принадлежавшем моим родителям, произошла кража со взломом. Но каждый раз, когда мы разговаривали по телефону, вы меня сбрасывали. Поэтому я приехала сюда, чтобы побеседовать с глазу на глаз.

Сердце у Эспинг опустилось куда-то в живот. Стало быть, женщина, на которую она несколько раз шипела по телефону, оказалась прокурором, да еще и в ее собственном полицейском округе.

Она провела Ренату Йонссон-Камински в служебные помещения участка, высматривая по дороге Эл-Йо, но он не появлялся. Приятно было бы иметь кого-то рядом, когда придется выкручиваться из этой неприятной ситуации. На какое-то мгновение она даже затосковала по Винстону.

– Можем сесть вот здесь, – любезно предложила она, открывая дверь в зал для совещаний. – Хотите чего-нибудь? Кофе, воды?

– Спасибо, нет, – сухо ответила Рената.

Прокурор выдвинула стул и уселась.

Эспинг поступила так же. Она напомнила себе, что поступила совершенно правильно, хотя могла бы вести себя и повежливее. Строго говоря, это прокурор повела себя непрофессионально, смешав личные дела и работу.

– Понимаю: вы хотите, чтобы расследование кражи провели как можно скорее, – проговорила она так дипломатично, как только смогла. – Но у нас очень маленький участок и ограниченные ресурсы, и вы наверняка согласитесь со мной, что разумно отдать предпочтение расследованию убийства?

Рената подалась вперед через стол.

– Я убеждена, что кража со взломом в доме моих родителей – часть чего-то куда более масштабного, – прошипела она. – Когда вы начнете расследовать дело, то наверняка обнаружите множество подобных случаев. Организованная преступность, мафиозная группировка!

Прокурор постучала пальцами по столу с выражением триумфа на лице.

Эспинг выжала из себя подобие улыбки, пытаясь одновременно проанализировать свои первые впечатления от прокурора. На это много времени не потребовалось.

Рената Йонссон-Камински – просто сумасшедшая.

– Окей, – проговорила Эспинг. – Обещаю посмотреть на это дело поближе, как только…

– Они следуют тщательно продуманному плану, – прервала ее Рената. – Я уже вычислила их modus operandi.

В последнюю секунду Эспинг удалось сдержать тяжелый вздох.

На конспирологические теории у нее точно нет времени, однако ей ничего не оставалось, кроме как кивать и улыбаться.

– Скупщик имущества выезжает и осматривает дом умершего, – с возмущением продолжала Рената. – Если там есть ценные вещи, которые ему отказываются продать, предполагая, например, выставить их на аукцион, он посылает помощника, чтобы в ту же ночь их украсть. Именно так они поступили в моем случае, и я готова побиться об заклад, что это произошло не в первый раз.

Настроение Эспинг мгновенно изменилось – от отчаяния до полной собранности.

– Как вы сказали? Скупщик имущества? – Она придвинула к себе ручку и бумагу, забытые кем-то на столе. – Вы не запомнили его имени?

– Еще бы не запомнила, – фыркнула прокурор. – Этого негодяя зовут Тедди Перссон, он держит фирму под названием «Раск. Скупка имущества» в Гладсаксе.

Эспинг тихо охнула.

– Звали, – поправила она.

– Что, простите?

– Он мертв, – ответила Эспинг. – Его убийство мы сейчас и расследуем. Вы что, не читаете газет?

Рената откинулась на спинку стула. На пару секунд она, казалось, растерялась, но это выражение мгновенно улетучилось.

– Нет, я была в отъезде. Уезжала на несколько дней в Данию. Когда произошло убийство? Я видела Тедди не далее как в воскресенье. Сказала ему в лицо все, что думаю о его так называемом бизнесе.

– В воскресенье?

Эспинг внимательно оглядела Ренату Йонссон-Камински. Темноволосая женщина лет сорока, с короткой стрижкой и агрессивной манерой поведения. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Это происходило случайно не на антикварной ярмарке в Дегеберге? – спросила она.

– Да, а откуда вы знаете?

– Бинго, – пробормотала себе под нос Эспинг. – Минуточку.

Достав телефон, она быстро настучала сообщение Винстону.

«Нашла женщину, с которой ругался Тедди! Она у меня в участке».

Прежде чем нажать на «отправить», она поймала на себе пристальный взгляд Ренаты.

Дело принимало все более странный оборот.