Текст книги "Чисто шведские убийства. Отпуск в раю"

– А вы работаете в?..

– Я служу в полиции.

– Надо же, как интересно. – Лицо у Никласа тут же напряглось, глаза беспокойно забегали. – Приятно было познакомиться, но мне пора… – Он сделал жест в сторону шатра, двинулся дальше по тропинке и скрылся.

Винстон еще постоял в густой тени, обдумывая увиденное.

Может быть, так заявили о себе без малого тридцать лет полицейского опыта, но Винстон не мог избавиться от все усиливавшегося ощущения, что за фасадом праздника, музыки и блеска творится что-то еще.

Что-то определенно мрачное.

Может быть, даже зловещее.

Глава 4

Вечеринка набирала силу; голоса гостей звучали всё громче, по мере того как опустошались бокалы. Шум празднества поднимался к самой луне, бледный диск которой светился на темнеющем небе. Аманда ходила от столика к столику; похоже, она знала большинство гостей – и молодых, и старых, – что произвело на Винстона впечатление. Шестнадцать лет – и уже уверенно чувствует себя на приемах, прямо светская львица. В отличие от него самого. Винстон попытался понаблюдать за Никласом Мудигом, Джесси Андерсон и супругами Шёхольм, но видел их лишь мельком, да еще в разных местах шатра. Неприятное чувство так и не покидало его.

Очередь Винстона произносить речь настала только за кофе. К тому времени ему пришлось вынести поппури из сконских песен, причем Софи Врам решительно и крайне неудобным образом держала его под руку. Гостями с воодушевлением руководил Поппе, который, похоже, был в ударе.

– Достопочтенные гости! А теперь настал черед отцу Аманды, Петеру, от чистого сердца сказать несколько слов о своей очаровательной дочери. Давайте поаплодируем ему, окажем горячий сконский прием.

Поппе протянул Винстону микрофон. Винстон поднялся; металл прилипал к ладони. На него были направлены все взгляды. Винстон взглянул на Аманду, потом на Кристину.

– Дорогая Аманда. – Он откашлялся, потом повторил попытку: – Дорогая Аманда. – Воротничок рубашки вдруг показался ему тесным. – Я помню, как ты училась кататься на велосипеде.

Сердце стучало, как молоток, между лопатками поползла капля пота.

– Ну, предполагалось, что я буду учить тебя, но справедливости ради скажу, что ты научилась почти без моей помощи.

Одобрительные улыбки, смешки в публике. Винстону стало нечем дышать. Воротничок душил его, в голове шумело так, будто туда налили газировки. Винстон слишком хорошо узнал симптомы.

– И это, можно сказать, твой фирменный знак, Аманда… – Винстон помолчал, перевел дух. Шум в голове становился все громче, пузырьки просачивались сквозь лоб, заливали поле зрения, превращались в белые пятнышки. – Ты… очень… энергичная… и… самостоятельная. – Чтобы не зашататься, Винстон оперся о край стола. – Короче… – Он схватил бокал, слегка расплескав содержимое. – За тебя, дорогая Аманда!

Винстон отпил, со стуком положил микрофон на стол и тяжело сел, снискав вежливые, но осторожные аплодисменты публики.

– Спасибо, Петер. – Поппе уже подхватил микрофон. – Сразу видно: твои слова сказаны от всего сердца. А теперь, друзья мои, пора размяться.

Гости начали вставать. Винстон еще несколько минут посидел, дожидаясь, пока шум в голове утихнет.

Рядом появилась Кристина.

– Ты как?

– Нормально! – решительно ответил Винстон. – Просто немного расчувствовался.

Кристина подозрительно оглядела его, но сказать ничего не успела: к ним подлетела Аманда и обняла Винстона.

– Спасибо, папа! Я так рада, что ты приехал. Пойдем, познакомишься с моими друзьями. Они очень тобой интересуются.

Винстон сделал виноватый жест; дочь уже тащила его к столику, за которым собрались подростки.

Джесси Андерсон сидела за одним из столиков ближе к выходу, между фермером, от которого несло навозом, и глуховатым художником, писавшим акварели. К ее неудовольствию, ни тот, ни другой не знали, кто она такая. Наконец-то можно встать из-за стола; Джесси знаком велела Элин двигаться к выходу.

Джазовый квинтет на сцене уступил место группе, игравшей танцевальную музыку. Кто-то из гостей перешел на танцпол, другие потянулись к бару. Но большинство, как и рассчитывала Джесси, вышли из шатра, подышать воздухом, и уже через несколько минут ее окружала толпа людей, желавших перекинуться с ней словом или сделать селфи. Элин все это время находилась чуть позади Джесси, держа в поднятой руке телефон и снимая происходящее.

– Мы смотрим каждую вашу передачу, – восторженно говорила какая-то женщина. – Обе передачи. Вы удивительная!

– Thank you, darling[13]13
  Спасибо, дорогая (англ.).


[Закрыть], – улыбнулась Джесси. – А мою завтрашнюю передачу по радио не пропустите? Она начнется в час дня! Узнаете все мои тайны.

И Джесси повернулась к следующей группе восторженных поклонниц.

– Ну что, девочки, сделаем групповой снимок? Передайте телефоны Элин, она все устроит. И не забудьте тегнуть меня!

Музыка в шатре вдруг замолчала. Руководитель группы взял слово.

– Следующую песню исполнит гость, которого едва ли надо представлять. Дамы и господа – Ян-Эрик «Саса» Шёхольм!

Услышав это имя, Джесси подошла к входу в шатер, чтобы получше видеть.

Ян-Эрик, опираясь на трость, с усилием поднялся на сцену. Он с наигранной скромностью махнул рукой, останавливая аплодисменты публики, но едва оказался у микрофона, как тут же вошел в роль эстрадного певца. Ян-Эрик выпрямился и словно сбросил десяток лет. Музыканты заиграли вступление к «Лучшей минуте нашей жизни»[14]14
  Из мюзикла «Пташки в клетке» (по фильму «Клетка для чудаков»).


[Закрыть]. Ян-Эрик запел дребезжащим вибрато. Гости сгрудились возле сцены, и вскоре толпа вокруг Джесси и Элин поредела.

– Ты только посмотри на этого старого педика, – фыркнула Джесси. – На что угодно готов ради крупицы внимания. Представляешь, как он скуксится завтра, когда по радио пойдет моя передача? Он же будет у радио сидеть как приклеенный, а его крошка-toyboy будет его утешать. «Не волнуйся так, Ян-Эрик, – проговорила она с деланым акцентом. – У тебя давление повысится».

Элин рассмеялась было, но тут же прикрыла рот ладонью.

На сцене Ян-Эрик закончил первую песню и теперь принимал восторги публики.

– Следующая песня, – объявил он, когда аплодисменты стихли, – посвящается всем вам – всем, кто, как и мы с Альфредо, любит наш Эстерлен и хочет сохранить его в неприкосновенности. – Ян-Эрик бросил взгляд на Джесси и с нажимом повторил: – В неприкосновенности.

Музыканты заиграли «Страну ангелов» Эверта Тоба[15]15
  Аксель Эверт Тоб (1890–1976) – шведский поэт, композитор, певец, продолжатель традиции «компанейской песни» Микаэля Бельмана.


[Закрыть]. Ян-Эрик, дирижируя тростью, призвал публику присоединиться к пению.

– Убожество, – прошипела Джесси. – Неужели не понимает, что его песня спета? Бой проигран?

Элин не слушала начальницу; она пристально смотрела на экран телефона, издававшего встревоженный писк.

– Что там? – спросила Джесси.

– Кто-то проник на стройплощадку, сигнализация включилась, – встревоженно сказала Элин. – На камере ничего не видно, но приложение показывает, что кто-то пытался проникнуть в рабочий барак.

– Ну и? – Джесси вскинула брови, насколько позволял ей застывший гладкий лоб. – Чего ты ждешь? Поезжай и проверь!

– Я? Н-но представитель охранной фирмы уже туда едет.

– Я хочу, чтобы ты тоже съездила. Может быть, там околачивается тот coward[16]16
  Трус (англ.).


[Закрыть], что поджег мусорный бак. Проследи, чтобы охранное предприятие прочесало площадку дважды. Мы не можем себе позволить, чтобы завтра произошла какая-нибудь неожиданная гадость.

Элин побледнела, но сосредоточенно кивнула:

– Да, понимаю. Я все сделаю.

Ближе к полуночи Винстон начал получать удовольствие от представления. Музыкантов сменил диджей, с появлением которого темп музыки ускорился, а шум стал громче; кое у кого из гостей на лбу выступили капельки пота и глаза приобрели стеклянный блеск.

В то же время Винстону казалось, что он улавливает странное чувство предвкушения, воцарившееся в шатре. Казалось, все больше гостей подтягиваются к бару, словно ожидают какого-то особенного события.

Винстон тоже двинулся к стойке. В толпе он, как ему показалось, увидел Кристину и направился к ней. Когда Винстон уже подходил к бару, музыку перекрыли чьи-то громкие голоса, и один из них принадлежал Яну-Эрику Шёхольму. Напротив актера, возле барной стойки, стояла Джесси Андерсон.

– Проклятая вандалка! – кричал Ян-Эрик. Лицо его было пунцовым, движения – размашистыми. – Ботоксная варварка, перешитая пластическими хирургами торговка, у которой ни вкуса, ни класса!

Джесси скорчила досадливую гримасу. Собравшиеся вокруг люди начали доставать мобильные телефоны, некоторые даже не таясь, словно все ждали какой-то стычки – и наконец дождались.

– Oh, stop being such a drama queen, Janne![17]17
  Янне, прекрати закатывать сцены! (англ.)


[Закрыть] – сказала Джессика, обращаясь не только к актеру, но и к окружавшей их толпе.

Ее призыв возымел обратный эффект.

– Должен же кто-то поучить тебя хорошим манерам! – взревел Ян-Эрик и занес трость, словно собираясь обрушить ее на Джесси. Несколько секунд женщина казалась почти испуганной.

Винстон быстро шагнул вперед и перехватил руку артиста.

– Всё, хватит.

Ян-Эрик полуобернулся. Глаза у него потемнели от ненависти, и несколько секунд казалось, что он станет сопротивляться. Ян-Эрик пару раз крепко зажмурился, он как будто сдулся. Казалось, этот грузный человек сейчас упадет в обморок, но его спас Альфредо, вынырнувший в море мобильных телефонов словно из ниоткуда.

– Ну-ну, Ян-Эрик, что это ты разбушевался?

– Приношу свои глубочайшие извинения, – невнятно произнес Ян-Эрик. – Сознаюсь, я допустил faux-pas. Плохо переношу алкоголь.

– Нам пора домой.

Альфредо, ловко поддерживая супруга, повел его прочь от бара. Свою акробатическую постановку он сопровождал злобными взглядами через плечо, причем одной из его мишеней оказался Винстон.

– Кажется, мы не знакомы? – Джесси протянула руку с длинными кроваво-красными ногтями. – Джесси Андерсон.

Винстон тоже представился. Он не стал упоминать, что они мельком видели друг друга несколько часов назад, в рододендроновом саду. Пожимая Джесси руку, он уловил, что у него за спиной, чуть наискосок, остановилась Кристина. Толпа вокруг бара немного рассеялась, мобильные телефоны исчезли: гости как будто посмотрели представление, которого так ждали.

– А, папа именинницы, – сказала Джесси. – И настоящий рыцарь. Спасибо!

– Он ведь не стал бы бить вас на самом деле? Из-за чего все вышло?

Джесси криво улыбнулась.

– Дело в зависти. Ян-Эрик Шёхольм уже лет двадцать пытается выговорить себе «Летние беседы». На Шведском радио он уже притча во языцех. Я, наверное, случайно упомянула в его присутствии – так, просто мельком, – что завтра по радио будут передавать интервью со мной. – И Джесси продемонстрировала ровнейшие белые зубы – вероятнее всего, фарфоровые коронки.

Винстон заметил, как внимательно она к нему присматривается. Похоже, Джесси обратила особое внимание и на сшитый на заказ костюм, и на часы.

– Питер, а где в Эстерлене вы живете? – спросила она. – Здесь, в замке?

– Да нет, снимаю дом неподалеку.

– А-а, снимаете. Тогда вы, может быть, ищете какое-нибудь постоянное жилье? Что-нибудь более респектабельное? – Джесси снова улыбнулась и придвинулась ближе. – Завтра я буду показывать один особенный объект. Немногим избранным, состоятельным клиентам. Йислёвсстранд – может быть, слышали? Было бы очень, очень приятно, если бы вы пришли. – Она коснулась его рукава. – …Питер.

Запах тяжелых духов был почти непереносимым. Винстон не удержался и покосился на Кристину. Ясно было, что бывшая жена откровенно подслушивает, да еще и с довольным выражением лица.

Винстон открыл было рот, чтобы объяснить, что он, во-первых, не ищет жилье, а во-вторых, он государственный служащий и с финансами у него дела обстоят так себе, но Кристина перебила его:

– Он с удовольствием придет! Петер уже давно ищет дом, но ничего подходящего пока не нашел. Да, Петер?

И она многозначительно взглянула на Винстона.

– Э-э… ну… да, конечно, – согласился он после некоторых колебаний.

– Отлично! – Джесси снова улыбнулась. – Тогда Йислёвсстранд – то, что вам надо. Во всем Эстерлене другого такого дома нет. В буквальном смысле to die for![18]18
  Ради (него) стоит умереть! (англ.)


[Закрыть]

Глава 5

Элин Сиденвалль остановила машину у ворот Йислёвсстранда. Было всего девять утра, воскресенье, но солнце на летнем небе стояло уже высоко. На горизонте собирались кучевые облака. Может быть, их натянет к берегу, а может, и нет.

Место, как всегда, было поразительно красивым, но Элин колебалась.

Ей следовало приехать сюда вчера вечером, когда сработала сигнализация. И она пообещала Джесси, что съездит. А сама все это время сидела на парковке возле замка, глядя на изображения с камер наблюдения в приложении. Наконец она увидела, как у дома появился представитель охранной фирмы. Охранник выглядел на удивление спокойным.

Ложная тревога, сказал он в трубку.

Но Элин ему не поверила. Одетая в черное фигура в лыжной маске до сих пор, полгода спустя, являлась ей во сне. Указывала на нее, угрожающим жестом проводила себе по горлу, а потом растворялась в тени.

Иногда, когда Элин просыпалась, ей казалось, что она чует запах дыма из горящего мусорного контейнера.

То, что сигнализация сработала в ночь накануне их первого показа, не случайность.

Элин сделала глубокий вдох и коснулась иконки на экране телефона; ворота поползли вверх. Прикосновение к другой иконке отключило сигнализацию. Элин медленно въехала на территорию.

На стройплощадке все было тихо, спокойно, только покачивались на ветру деревья прибрежного леса по ту сторону ограды.

Элин постояла у машины, держа телефон в руке.

Она смотрела на камеру, укрепленную на фонарном столбе. Жаль, что остальные камеры еще не подключены – можно было бы удостовериться, что она, Элин, здесь одна. Но на экране телефона она видела только миниатюрную версию себя.

Джесси права. На страхи просто нет времени.

Сегодня большой день, важный день. День, которого она ждала слишком долго.

В этот День, с большой буквы Д, все должно пройти безупречно. Значит, все пройдет безупречно.

Элин выпрямилась. Вскинула подбородок. Миниатюрное изображение на экране тоже выпрямилось и вскинуло подбородок. Элин отперла дверь и вошла в дом.

Джесси появилась, когда было уже почти одиннадцать. Она, как обычно, говорила по телефону. Голос был резким, раздраженным.

– Фредрик, не думайте, что можете меня напугать. Еще раз мне позвоните – и я обращусь в полицию. Вам бы, кстати, радоваться, что я до сих пор этого не сделала!

Джесси закончила разговор.

– Опять электрик? – спросила Элин.

– Да. Продолжает названивать насчет того проклятого счета, угрожает, угрожает… Понятное дело – злится, что мы его выдворили, а конкурента наняли. Дурак – это мягко сказано.

Джесси еще несколько секунд держала телефон в руках, потом убрала. Похоже, неприятный разговор ничуть не испортил ей настроения.

– Все готово? – Она огляделась.

Элин уже успела пропылесосить пол, навести блеск на каменные столешницы, расставить бокалы для шампанского на серебряном подносике и зажечь в стратегически важных местах ароматические свечи Армани – любимые свечи Джесси. Из скрытых динамиков приглушенно лился голос Синатры.

Джесси с довольным видом кивнула:

– Отлично!

Однако лицо Джесси помрачнело, когда ее взгляд упал на площадку верхнего этажа: одно из стекол в ограждении заменял унылый фанерный лист.

– Стекольщик обещал привести ограждение в порядок. Надо было ему позвонить!

– Я звонила, – ответила Элин. – Он сослался на то, что у него нет нужного стекла. С доставкой что-то напутали. Я тебе в пятницу говорила.

Джесси взмахнула рукой, отметая ее объяснения.

– Надо придумать что-нибудь вместо этой дурацкой фанеры. Что-нибудь, что не говорило бы о нашей неготовности, не выглядело бы временным. Какую-нибудь красивую ленту или вроде того.

– Хорошо.

Элин знала: когда Джесси в таком настроении, лучше не перечить. Она вышла и открыла багажник своей машины.

Вскоре она вернулась с широкой лентой серого полотна в одной руке и шуруповертом – в другой.

– Такое подойдет? Это образец ткани для затемняющих штор в кинозале.

– Сойдет. У нас всего полчаса, так что давай убирай эту уродливую фанеру и натягивай ткань.

Элин при помощи шуруповерта сняла фанеру, после чего натянула и закрепила ткань.

Джесси потрогала ленту – крепко ли натянута.

– Вот так гораздо лучше. Правда?

Пока Элин выносила фанеру, Джесси стояла на площадке второго этажа. «Всего, чего я добилась, я добилась благодаря своей способности молниеносно подстраиваться под обстоятельства», – думала она. Джесси Андерсон видела решение там, где другие видели проблему. Она никому и ничему не позволяла встать у себя на пути. Ни брюзгливой деревенщине, ни самодовольным кустарям, у которых руки не из того места. Ни даже трусам, которые шныряют вокруг в лыжных масках, пытаясь напугать ее.

Джесси с удовольствием рассматривала скульптуру в гостиной. Гениально, лучше не придумаешь. После всех трудностей она вот-вот высадится на этот берег со своим самым амбициозным проектом, который в одночасье сделает ее одним из крупнейших шведских риелторов. Оставалась всего одна проблемка, и она скоро будет решена. Джесси взглянула на часы, и тут на кухню вернулась Элин.

– Она может приехать в любую минуту. Надо еще раз пройтись по плану? – спросила Джесси.

Ассистентка помотала головой.

– Отлично, – кивнула Джесси. – Накачивай тетку шампанским, а я сделаю все остальное. Окей?

– Окей!

– Хорошо. После Софи Врам – ланч. Никлас с Даниэллой приедут не раньше половины второго, там что за ланчем успеем послушать начало моих «Летних бесед». Aren’t you excited?[19]19
  Ну что, сгораешь от нетерпения? (англ.)


[Закрыть]

– Конечно! – Элин сдержанно улыбнулась.

Мобильные телефоны у обеих зазвонили почти одновременно.

– Ворота, – сказала Джесси. – Я открою.

Она подняла телефон. С экрана на них смотрело суровое лицо Софи Врам.

– Welcome to Йислёвсстранд, Софи. – Джесси коснулась значка программы, открывающей ворота, и прошептала Элин: – It’s showtime[20]20
  Шоу начинается (англ.).


[Закрыть].

Глава 6

В тот же день, ровно в два часа, машина Винстона подкатила к замку Ернес.

Винстон основательно выспался, позавтракал на террасе, полистал «Симбрисхамнсбладет». Потом он лежал в гамаке и пытался дочитать биографию фельдмаршала Монтгомери, которая собирала пыль у него дома на прикроватной тумбочке. Солнце проглядывало сквозь облака, щебетали птицы, а ветер приносил летние обещания.

И все же Винстон никак не мог расслабиться. Книжка оказалась скучной, гамак – не таким уж удобным; к тому же Винстону так и не удалось отыскать в кухонном шкафчике хоть одну кофейную кружку, которая не выглядела бы так, будто ее изготовил гончар, страдавший косоглазием и понятия не имевший о симметрии.

Хотя на самом деле корень раздражения с привкусом разочарования крылся кое в чем значительно более важном. Вчера, произнося речь, Винстон снова едва не потерял сознание – знак, мягко говоря, тревожный. Врач ясно дал ему понять, что результаты анализов задержатся – был сезон отпусков, – и мучительная неопределенность не давала Винстону почувствовать, что он отдыхает, а ведь он возлагал на этот отдых такие надежды.

Винстон подождал. Наконец пришла пора сесть в машину, и он не торопясь покатил к замку.

Винстон, верный своей привычке, приехал раньше времени, однако Кристина уже ждала его на подъездной дорожке. Винстон еле узнал бывшую жену. На Кристине было длинное летнее пальто и большие солнечные очки, а шарф она повязала на голову.

– Не знал, что меня ждет встреча с Гретой Гарбо, – сказал Винстон, когда Кристина села на пассажирское место.

– Отлично. – Кристина захлопнула дверцу. – Как будешь на шоссе, сверни направо и поезжай в сторону Симрисхамна.

– Как Аманда, довольна праздником? – спросил Винстон, крутивший руль в соответствии с ее указаниями.

– Наверняка. Диджей закончил только часам к четырем. Аманда недавно спускалась позавтракать, но, подозреваю, потом снова потихоньку легла.

Кристина занялась магнитолой.

– Не пора ли тебе рассказать, в чем вообще дело? – Винстон уже пытался выяснить это вчера вечером, но не преуспел. – Почему я сейчас еду смотреть дом, который не собираюсь покупать, да и при всем желании не смог бы?

Кристина нашла канал П-1, на котором шла сегодняшняя летняя передача. Из динамиков полился голос Джонни Кэша. Кристина убавила звук и откинулась на спинку сиденья.

– Ладно. Значит, так. – Она глубоко вздохнула. – Джесси Андерсон, как ты уже знаешь, знаменитый агент по продаже недвижимости. Но ей недостаточно просто продавать; ей понадобились собственные проекты. По этой причине она почти два года назад купила у Софи Врам болотный луг недалеко от Йислёвсхаммара.

– У моей вчерашней соседки по столу? – Винстон наморщил лоб.

– Именно. Йислёвсхаммар – крошечный рыбацкий поселок в южном уголке Эстерлена. Участок, который продала Софи, расположен за поселком, прямо между лесом и морем. Место красивое, но получить разрешение на застройку невозможно. Во всяком случае люди так думали.

– Но? – спросил Винстон, поскольку от него явно ждали вопроса.

– Но – Джесси добыла это разрешение. И собралась отгрохать несколько люксовых вилл прямо на берегу. Поддержку она обрела с рекордной скоростью. Муниципальный совет пришел в ярость, соседи тоже. – Кристина указала на дорогу. – Вон на том перекрестке поверни направо.

– Но виллы все же построили? – констатировал Винстон.

– Во всяком случае одну. Остальные, по-моему, недавно начали строить. История вышла затянутая и какая-то нездоровая. Сбор подписей против застройки, инициативные группы в фейсбуке^◊[21]21
  ◊ Здесь и далее: название социальной сети, принадлежащей Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией на территории РФ.


[Закрыть]. Недовольство вызывало все подряд, даже цвет ершиков для унитаза. Ходили слухи о взятках. Джесси велела возвести вокруг строительного участка высокий уродливый забор с колючей проволокой; поговаривали даже, что она намеревалась обнести оградой целый пляж. Превратить все в американский gated community[22]22
  Коттеджный поселок закрытого типа (англ.).


[Закрыть].

– Но ведь это невозможно? – вставил Винстон.

– Невозможно. Но у Джесси, говорят, имеются все мыслимые связи. Что защитники береговой линии тоже не святые. Софи Врам получила свою порцию помоев за то, что продала землю, но злость, естественно, в основном была направлена на Джесси. Столичная штучка, звезда реалити-шоу, которая приехала сюда и испоганила берег оградой с колючей проволокой и гнусными бетонными домами, которые обычному человеку не по карману. Насаждает в Эстерлене чуждую ему архитектуру. Кстати, а вот и ее передача.

И Кристина сделала радио погромче.

«Я больше американка, чем шведка, – послышался голос Джесси. – Закон “будь как все” и шведская завистливость – не для меня».

Винстон, очень придирчиво подходивший к выбору телепрограмм, до вчерашнего вечера ничего не слышал о Джесси Андерсон. Но она, вероятно, пользовалась большой популярностью, раз П-1 разрешает ей изрекать банальности в своем эфире.

– А каким боком здесь Ян-Эрик Шёхольм?

– Они с Альфредо живут ближе всех к стройке, – объяснила Кристина. – У них красивый старый дом в прибрежном лесу, прямо на границе с болотным лугом. До начала застройки они жили уединенно, и до пляжа им было метров двести-триста, но когда рядом с границей их участка появилась ограда, дорога к морю стала занимать больше времени. Ян-Эрик, который и так ходит с трудом, воспринял происходящее как личное оскорбление. – Кристина указала на очередной съезд. – Вот здесь направо, а потом прямо километров пять.

«Успеха может добиться любой, – произнесла из динамиков Джесси. – Главное – целеустремленность».

– Из-за конфликта между нашими знакомыми возникла некоторая напряженность. Так что мы с Поппе стараемся соблюдать нейтралитет, – продолжала Кристина. – Вот почему мы пригласили на праздник, так сказать, обе стороны.

– Но так как ты домоголик, тебе ужасно хочется взглянуть на виллу, и благодаря мне ты неожиданно получила возможность съездить туда, – подытожил Винстон. – Именно поэтому тебе и хотелось, чтобы я вчера изобразил заинтересованность. А Поппе нельзя было подключить?

– Нет, я не решаюсь его просить, – сказала Кристина, но развивать тему не стала. – К тому же меня интересует не только вилла сама по себе. Когда прошлой весной протесты и вал гневных писем в газеты достигли пика, Джесси сделала очень умный ход. Она к тому времени уже пронюхала, что совет Йислёвсхаммара давно хочет купить у знаменитого местного художника скульптуру и установить ее в центре поселка. Но у совета не хватало денег, поэтому скульптуру купила Джесси. Смонтировала ее в доме, предназначенном к показу, и пообещала передать ее в дар поселку, когда виллы будут проданы. Громадный рыболовный крючок, отлитый из латуни. The Hook.

– Умно. И что, кто-нибудь уже клюнул?

– Остряк. – Кристина слегка улыбнулась. – Вообще-то да, несколько газет опубликовали лучезарные репортажи. Многие стали относиться к проекту гораздо лучше.

– Но Джесси, похоже, далеко не всех убедила.

– Не всех. Ян-Эрик с Альфредо и еще кое-кто, как ты вчера заметил, всё еще в стане врагов.

– Ясно. – Винстон поразмыслил. – Значит, мы направляемся прямо в осиное гнездо. Что мне, по-твоему, надо делать, когда мы приедем?

Винстону меньше всего хотелось разыгрывать спектакль. Весь его актерский опыт сводился к роли задней части верблюда на детсадовском рождественском утреннике, и он не питал иллюзий насчет своих способностей к перевоплощению.

– Просто ходи по дому, время от времени пригубливай предложенное шампанское и делай вид, что тебе деньги девать некуда, – объяснила Кристина. – Ты и так выглядишь как британский лорд, который ошибся дверью, так что тебе это будет несложно. Ну кто в разгар лета носит костюм-тройку и галстук?

Винстон проигнорировал комментарий – как всегда, когда Кристина отпускала замечания насчет его манеры одеваться.

Кристина достала из сумочки сложенный вдвое лист бумаги и развернула его. Джесси в динамиках продолжала свою сагу об успехе.

– Я захватила проспект, чтобы лорд Питер Головокружительный знал, что его ждет. Вот слушай: «Йислёвсттранд – не просто жилье; это стиль жизни. В доме, выстроенном на склоне холма, имеются лестница и внутренний балкон, который словно парит над пространствами гостиной. Продуманная архитектура позволит вам жить в гармонии с природой. Благодаря большим стеклянным вставкам границы между внешним и внутренним стираются и морской свет струится по полу итальянского мрамора. Всего несколько минут босиком – и вы в саду, через который можно выйти на роскошный пляж с мелким песком».

Кристина читала с таким выражением, что Винстон не сдержал улыбки.

– Перевод с риелторского на шведский нужен? – спросила Кристина. – Вот здесь налево, и мы почти приехали.

Винстон свернул с шоссе, и машина покатила между полей. Потом начался прибрежный лесок со стройными соснами.

По радио Джесси продолжала изрекать банальности:

«Великим мечтам в Швеции тесно. Но я хочу все изменить. Проект за проектом, стройка за стройкой».

Они миновали фахверковый дом, притаившийся между деревьев. На деревянной табличке у ворот значилось «Вилла Шёхольм». Рядом с табличкой разместился большой плакат:

«Нет осквернению Йислёвсхаммара!»

– Здесь живут Ян-Эрик и Альфредо, – констатировал Винстон.

– Отлично, Холмс! Может быть, из тебя и выйдет полицейский.

В ответ на шутку бывшей жены Винстон театрально вздохнул. Ему не хватало ее подколок больше, чем он готов был признать.

– Кстати о профессии, – сказал он. – Что бы ты как психолог сказала о Яне-Эрике Шёхольме?

Кристина рассмеялась.

– А, старая игра. Ну ладно. Я тебя сюда затащила, и будет справедливо, если я подыграю.

Она пару секунд поразмыслила.

– Ян-Эрик считает себя великой личностью. Нарцисс, но неопасный.

– Вчера мне так не показалось.

– Да ну, ты же не думал, что он всерьез собирается поколотить Джесси тростью? Ян-Эрик безобиден, как котенок. Просто любит разыгрывать драмы и быть в центре внимания.

– А Альфредо? – Винстон и сам не знал, почему спросил.

Кристина склонила голову к плечу.

– Хороший вопрос. Альфредо понять сложнее. Он держится на заднем плане, но я вполне уверена, что от него ничего не ускользает. К тому же у него есть какая-то неприятная способность возникать из ниоткуда. Ты заметил? Альфредо – человек со своими тайнами. Не исключено, что темными.

Машина выехала из леса и подкатила к разворотной площадке. Полоска берега и море остались внизу. Здесь, подальше от воды, небо было более хмурым, с моря дул ветер.

Возле разворотной площадки высилась ограда с колючей проволокой и внушительными автоматическими воротами.

Винстон подвел машину к домофону и нажал на кнопку.

– Джесси Андерсон, – отозвался голос из динамика.

– Здравствуйте, это Петер Винстон.

– Добро пожаловать, Питер! Поставьте свою машину рядом с моей!

Послышался короткий писк, и ворота медленно поехали вверх. Винстон припарковал машину перед домом, рядом с белым «Порше»-кабриолетом – вероятно, машиной Джесси. Джесси в динамиках магнитолы уже заканчивала свою передачу, и от этого возникало немного странное чувство, будто она находится в двух местах одновременно.

«Ну что же, пора заканчивать, скоро придет время прощаться. Но как говаривал один из моих любимых арти…»

Винстон заглушил мотор, и голос оборвался на полуслове.

Рот у Кристины открылся, едва они вошли на участок:

– Вот это домик! Петер, хочу здесь жить.

– Сказала женщина, которая и так уже живет в замке, – поддразнил ее Винстон. Сам он был настроен куда менее восторженно. Несмотря на море, высокие небеса и идиллический рыбацкий поселок, видневшийся на берегу поодаль, это место казалось ему голым и неприветливым. Неприятное чувство, невнятно терзавшее Винстона, усилилось, когда он увидел ограду, колючую проволоку и бетонный фасад.

Винстон нажал кнопку звонка, но ничего не произошло. Может, звонок еще не подключили? Он постучал. Снова ничего. Кристина нажала на дверную ручку, и дверь отворилась.

В глубине дома слышался голос Джесси.

Винстон с Кристиной вошли в просторный холл. На столе стояли две бутылки шампанского и бокалы – и использованные, и чистые. Рядом лежал планшет с каким-то списком. Винстон увидел свою фамилию в самом низу; его имя снова написали неправильно.

– Не очень-то радушно нас встречают, – проворчала Кристина, поправляя Винстону галстук.

Голос Джесси эхом отдавался по всему дому, он исходил как будто отовсюду одновременно. Винстон не сразу сообразил, что это, наверное, встроенные в потолок динамики, из которых звучит окончание радиопередачи.

– Здравствуйте! – крикнул он в сторону гостиной. – Здравствуйте?..

Ему никто не ответил. Кристина сосредоточенно вытряхивала в бокал последние капли шампанского.

Винстон двинулся дальше. Неприятное чувство, которое он испытал, когда еще только увидел виллу, теперь угнездилось в солнечном сплетении и окрепло, когда он вошел на кухню. В доме пахло свежестью и новизной. Краской, стружками, новенькой мебелью. А еще здесь висел тревожный металлический запах – запах, слишком хорошо знакомый Винстону.