Текст книги "Чисто шведские убийства. Отпуск в раю"

Глава 12

– Полиция уже едет. – Даниэлла Мудиг отложила телефон. – Сварю кофе. Как думаешь, полицейским нужны молоко и сахар или они пьют черный, как в телесериалах?

– Ты уверена, что нам не нужно позвонить адвокату? – встревоженно спросил ее муж. – Просто на всякий случай.

– В десятый раз говорю: Никлас, мы не в США, мы в Швеции. Когда мы уезжали с просмотра, Джесси была жива. Это все, что нам нужно сказать. Если мы позовем адвоката, полицейские решат, что нам есть что скрывать, и начнут вынюхивать. А нам этого совершенно не надо, правда?

Никлас кивнул, но было видно: жена его не убедила.

– Расслабься, – сказала Даниэлла. – Включи свой фирменный шарм и придерживайся того, о чем мы договорились. Через какой-нибудь час все закончится, и Джесси Андерсон со своей отвратительной виллой окажется просто неприятным воспоминанием.

Никлас вздохнул.

– Окей. Разумеется, ты права.

От Йислёвсстранда до усадьбы, где жили Никлас и Даниэлла Мудиги, было минут двадцать езды.

Эспинг держалась хмуро, и Винстон заподозрил, что его распоряжение сфотографировать колеса прозвучало бестактно. Пытаясь сгладить неловкость, Винстон завел светский разговор.

– Похоже, вы хорошо разбираетесь в компьютерах и технике, – начал он. Газета под ним зашелестела.

Эспинг тяжело вздохнула. Жесткий диск, над которым поработал Хассе, лежал у нее в кармане плаща, но она пока не рассказала Винстону, что ей удалось подслушать под окном барака.

– У меня отец инженер, – объяснила она. – Обожает разбирать вещи, чтобы понять, как они работают. А я унаследовала его любопытство.

– Ясно, – кивнул Винстон. – А мама?

– Мама врач, так что она в основном собирает запчасти заново, в единое целое.

Винстон издал короткое «х-хе», чем привел Эспинг в недоумение.

– Вы из-за любопытства решили служить в полиции? – спросил он.

Эспинг кивнула:

– Может быть. Или из-за своей страсти к справедливости. Защищать, помогать, стоять на страже закона и все такое прочее.

Лицо у Винстона стало заинтересованное, даже дружелюбное, и Эспинг не могла понять, нравится ей это или нет.

– Ну а вы? Вы всегда хотели быть полицейским? – спросила она, в основном из вежливости.

– Да, точнее… – Винстон снял с рукава пиджака несколько собачьих волос, которые пристали к такни, несмотря на импровизированный чехол. – В юности я хотел стать летчиком. Дед у меня был летчик-истребитель. Но я оказался слишком высоким.

– О? Да, тут уж ничего не поделаешь.

Винстон пожал плечами.

– Ну, летать – это в основном придерживаться бесконечных чек-листов, – заметил он не без грусти в голосе.

В первый раз со дня знакомства Эспинг показалось, что в Винстоне проявилось что-то человеческое. Она подумала, не пересказать ли ему содержание телефонного разговора Хассе, но решила все-таки подождать. Проявилось в Винстоне что-то человеческое или нет, но это ее расследование, и никаких мы в нем быть не может.

– Что мы знаем о супругах Мудиг? – Своим вопросом Винстон, сам того не зная, укрепил Эспинг в ее решении. – За исключением того, что он хоккеист, а она инфлюэнсер?

– Никлас родом из Даларны, а вот Даниэлла – уроженка этих мест, – начала Эспинг. – Выросла на умирающем хуторе где-то на отшибе, в северном углу района. Но несколько лет назад они купили ее родителям большую современную усадьбу с машинным парком и всем необходимым. Туда мы сейчас и направляемся.

Когда «Вольво» въехал во двор, Винстон подивился точности Эспинг в описаниях. Большие строения все до одного казались или новыми, или недавно окрашенными. Ворота одного из ангаров с техникой были открыты, и внутри Винстон разглядел несколько сельскохозяйственных машин, назначение которых оставалось для него загадкой.

Возле ангара стояли два внушительных трактора, коневозка и темный внедорожник. Над хозяйством висел слабый, но безошибочно опознаваемый запах навоза.

На подворье было два жилых дома, один из которых высился чуть поодаль и казался построенным не так давно. Перед домом стояла блестящая «Тесла».

– Машина Никласа, – пояснила, паркуясь, Эспинг. – Они, когда наезжают в Сконе, живут в гостевом домике. Если только это можно назвать гостевым домиком. Если хотите знать мое мнение, он больше похож на среднестатистическую виллу.

Когда они вылезли, Эспинг быстро осмотрела колеса «Теслы». Они оказались абсолютно гладкими и никак не могли оставить те отпечатки на песке, но Эспинг все равно их сфотографировала. Винстон одобрительно кивнул.

Даниэлла Мудиг открыла дверь прежде, чем они успели постучать, и пригласила их в просторную гостиную, где ждал Никлас. Здесь явно не обошлось без дизайнера интерьеров: гостиная была красивой, но абсолютно безликой. Ваза с цветами, чаши с фруктами, а мебель, на вид старинная, могла приехать сюда прямиком с фабрики. Даже фотографии на каминной полке казались специально отобранными, как будто их главной задачей было составить красивую композицию, а не напоминать о родных и близких.

За панорамным окном раскинулись луга, там-сям виднелись ряды плакучих ив.

– Присаживайтесь! – Никлас указал на кресла, между которыми стоял столик с кофейным подносом.

Никлас выглядел совершенно спокойным. Голубые глаза, белые ровные зубы, загар. Футболка и светлые льняные штаны, немного закатанные над босыми ногами.

Усилием воли Винстон сохранил невозмутимый вид. Кто же принимает гостей босиком?

– Итак, как долго вы знали Джесси Андерсон? – спросила Эспинг, включив в телефоне диктофон и убедившись, что все формальности соблюдены.

– Да-а, как долго?.. – Никлас самоуверенно откинулся на спинку дивана. – Четыре года, пять лет – наверное, так. Мы познакомились, когда она помогала нам продать квартиру в Лос-Анджелесе. Кажется, тогда это было, да, дорогая?

– Пять лет. Квартира в Марино дель Рей, – поправила Даниэлла.

– Точно. Мы не то чтобы дружили, но иногда встречались за ланчем, ходили на одни и те же вечеринки. Я доставал для ее ВИП-клиентов билеты на заключительные матчи сезона. А Джесси пристроила Даниэллу в пару эпизодов «Голливудских жен»…

– Я сама туда пристроилась, – перебила Даниэлла. – Джесси просто представила меня продюсеру. – Она встала, пытаясь уравновесить раздраженный тон ослепительной инстаграмной улыбкой.

– Мы уже давно ищем, где поселиться в Эстерлене, – продолжал Никлас. – Эта усадьба принадлежит родителям Даниэллы. Гостевой домик, конечно, очень симпатичный, но мы бы хотели жить у моря. Что-то я плохо переношу запах навоза. В Лос-Анджелесе я с таким бедствием не сталкивался.

Никлас широко улыбнулся, словно удачно пошутил, и продолжил:

– Джесси связалась с нами, еще когда только планировала проект. Собственный участок на морском берегу, американский стандарт. Мы решили – то что надо, правда?

Даниэлла кивнула, хотя вид у нее был не такой восторженный, как у мужа.

– Что вы можете рассказать о вчерашнем дне? – Эспинг подалась вперед, словно желая подчеркнуть серьезность вопроса.

– Просмотр был назначен на два часа, – начала Даниэлла. – В дверях мы столкнулись с ассистенточкой Джесси, она же девочка на побегушках.

– Элин, – примирительно улыбнулся Никлас. – Приятная девушка. Всегда готова помочь!

– Что было потом?

Даниэлла пожала плечами.

– Джесси провела нас по дому. Красивый, но мы с Никласом ожидали чего-то большего. Наш лос-анджелесский дом – это девятьсот квадратных метров, так что мы привыкли к простору.

Эспинг подавила желание закатить глаза. Ее собственный домик не дотягивал до сотни квадратных метров, и она не считала, что живет в стесненных условиях.

– Какой вам показалась Джесси? – спросила она.

– Шумной, назойливой, – ответила Даниэлла. – Без конца хвасталась этой своей уродливой скульптурой, в которую вбухала столько денег.

Никлас, натянуто рассмеявшись, перебил жену.

– Даниэлла шутит. Джесси, как всегда, была веселой, жизнерадостной.

– Вы что-нибудь пили?

– Выпили по бокалу шампанского. Не больше, потому что потом нам надо было садиться за руль.

– А Джесси?

– При нас – два бокала, – резко проговорила Даниэлла. – Да еще до нас наверняка влила в себя столько же.

– Вы хотите сказать, что она была пьяна? – спросила Эспинг.

– Нет! – Никлас укоризненно взглянул на жену. – Ну, может, в приподнятом настроении.

– Сколько времени вы оставались в доме? – Эспинг еще немного подалась вперед. Ей показалось, что она заметила на загорелом лбу Никласа мелкие капли пота.

– С полчаса, – ответил Никлас. – Мы приехали каждый на своей машине, Даниэлла потом уехала в Мальмё, по магазинам. Я, прежде чем возвращаться домой, решил покататься. Так что ни у нее, ни у меня нет алиби, если вы об этом.

Никлас снова рассмеялся, еще более натянуто, чем в первый раз.

До этой минуты Винстон молча делал пометки в записной книжке.

– Вы не знаете, кто-нибудь мог желать Джесси зла? – спросил он.

Мудиги переглянулись, словно вопрос застал их врасплох.

– Нет… – ответил Никлас. – Ну то есть, господи, поначалу на стройплощадке началась движуха, но ведь все уляжется?

– М-м. – Винстон что-то черкнул в записной книжке. Это движение, кажется, заставило Никласа почувствовать себя неуютно.

– Вы уж простите, я пошутил насчет алиби. – Он посерьезнел. – Но ведь гибель Джесси была несчастным случаем?

– Пока не знаем. – Винстон поднял на него глаза. – Дело в том, что вы последние, кто видел ее в живых. Так что все, что вы расскажете, будет нам в помощь.

Мудиги снова переглянулись.

– Все, что можете вспомнить, – прибавила Эспинг. Ей казалось, что она должна что-то сказать.

– Ну… было кое-что, – задумчиво произнесла Даниэлла. – Это насчет ассистентки Джесси. Мы говорили, что встретили ее в дверях – она куда-то уходила.

– Да. Она должна была съездить за шампанским, – пояснила Эспинг.

– Ясно. – Даниэллу эти слова, кажется, не убедили. – В общем, когда мы ее встретили, она выглядела очень растерянной. Едва поздоровалась, чуть не на бегу, вся заплаканная, очки в руках. Джесси пыталась делать вид, что все как обычно, но видно было, что она не в себе. И наливалась шампанским. – Даниэлла наклонилась вперед. – Я больше чем уверена, что она устроила Элин выволочку. Может, даже уволила. Когда Джесси бывала не в духе, ассистенткам доставалось по первое число. Она могла за год сменить нескольких. Меня лично поражает, как Элин сумела продержаться так долго.

Винстон записал. Где-то в доме зазвонил мобильный телефон, но Даниэлла с Никласом сделали вид, что не слышат.

Мудиги еще постояли у огромных окон, глядя, как машина Эспинг выезжает на дорогу и удаляется.

– Зачем тебе понадобилось приплетать Элин? – спросил Никлас.

– А почему бы не приплести? Это же правда, – ответила Даниэлла. – К тому же надо было замять твою ахинею насчет алиби. Какого хрена ты вообще об этом заговорил? Да еще с таким фальшивым смехом. Думаешь, кто-нибудь купится?

Никлас повернулся к жене. Глаза потемнели от злости.

– Я занервничал, ясно? Полиция подозревает, что это убийство. А на кону – наше будущее…

– И кто же в этом виноват? – фыркнула Даниэлла. – А, Никлас?

Не говоря ни слова, Никлас отвернулся, подошел к сервировочной тележке и принялся раздраженно перебирать бутылки. Пока он наливал себе щедрую порцию виски, его жена все еще задумчиво смотрела в окно.

– Но кто бы ни убил Джесси, – проговорила она, не оборачиваясь, – этот человек оказал нам услугу. Правда, дорогой?

Никлас молча поднес стаканчик к губам и одним духом выпил.

Глава 13

– Ну как вам? – спросила Эспинг, едва Винстон успел откусить. – Лучшие в Сконе бургеры с селедкой.

Винстон постарался изобразить одобрение, хотя на самом деле изо всех сил пытался проглотить хоть кусок этого удивительного блюда. Обычно он воздерживался от всего, с чем нельзя управиться посредством ножа и вилки.

Горчичный соус капал между пальцев, от сырого лука щипало в глазах и драло в глотке, а мягкие рыбьи косточки во множестве прилипали к нёбу и деснам, напоминая собачью шерсть из машины Эспинг.

– Очень вкусно.

Винстон заставил себя откусить еще – только чтобы обнаружить, что Эспинг уже расправилась со своей порцией.

Они сидели на лавочке в чивикской гавани, недалеко от воды. Рябь искрилась под проглянувшим солнцем; над головой у Винстона с голодным видом кружили чайки. В Чивике уже начался туристический сезон, но в очереди стоять не пришлось, потому что Эспинг водила знакомство с владельцем рыбного ресторанчика.

– Что вы думаете о Мудигах? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Мне кажется, у них какая-то вялотекущая ссора, которую они даже не сочли нужным скрывать.

Винстон очень тщательно промокнул губы. Его наблюдения совпадали с выводами Эспинг.

– Во время субботней вечеринки я наткнулся в уединенной части сада на Джесси, а немного погодя и на Никласа Мудига, – начал он. – Не знаю точно, разговаривали они друг с другом или нет, но в субботу Никлас изо всех сил старался выглядеть невозмутимо, совсем как сегодня. А когда он услышал, что я служу в полиции, у него даже нос побелел.

– Вот как. Интересно. – Эспинг двумя пальцами сняла с языка косточку. – Значит, Никлас бегает налево, к Джесси. Любовный треугольничек, который ведет к убийству. Не они первые.

Винстон недовольно покривился.

– Я бы не торопился выдвигать эту версию.

Эспинг, которая сказала про треугольник в основном шутки ради, тут же посерьезнела.

– Почему?

– Рановато пока для умозаключений. Мы еще не всех свидетелей допросили.

– Ага. – Эспинг сердито смяла обертку от селедочного гамбургера и изящным движением бросила ее в стоявшую неподалеку урну. Бумажный комок ударился о край урны и упал на землю, где на него тут же набросилась чайка.

– Еще рекомендации будут?

В воздухе повисло напряжение; Эспинг даже не пыталась сохранять дружеский тон.

– Сначала собрать все доказательства, – серьезно ответил Винстон. – Не выдвигать версий, пока у нас не будет всех фактов.

– Спасибо, я постараюсь подумать над вашими словами, – ядовито отвила Эспинг.

Винстон аккуратно обернул бумагой остатки гамбургера и выпил глоток «Рамлесы», чтобы смыть приставшие к горлу селедочные косточки.

– Ну что, – сказал он, – едем дальше, к Софи Врам?

– Конечно, едем, – пробурчала Эспинг.

Врамслунд, как называлось поместье Софи Врам, состояло из десятка краснокирпичных строений, окружавших две мощенные булыжником площадки. Вокруг той, что была поближе, выстроились конюшни, сарай и манеж размером с ангар для самолета. Везде, куда хватало глаз, виднелись пастбища и скаковые дорожки. Поодаль гордо высился хозяйский дом.

– Софи Врам, шестьдесят три года. Родилась и выросла здесь, в поместье, – доложила Эпинг. – Это она продала Джесси Андерсон участок в Йислёвсхаммаре. Вдовствует уже почти двадцать лет. Есть дочь, которая живет в каком-то швейцарском коттоне.

– Кантоне, – поправил Винстон.

– Чего?

– В швейцарском кантоне, а не коттоне.

– Ясно.

Эспинг на короткий, но убийственный миг задумалась, не ознакомить ли Винстона с местным выражением «дать промеж рогов».

– Так или иначе… – проговорила она как можно сдержаннее, – Софи много лет руководит большой конефермой, школой верховой езды с общежитием и прочей петрушкой. К ней едут со всей Швеции.

Винстон подумал про Аманду и сказал:

– Моя дочь у нее занимается. И явно не первый год.

Эспинг злорадно улыбнулась.

– Остается надеяться, что счета оплачиваете не вы. Софи славится тем, что ее уроки стоят дорого, а еще своей неуступчивостью.

Винстон промолчал.

– Но инструктор она фантастический, – продолжала Эспинг. – Кое-кого из ее учеников взяли в сборную страны. Я сама у нее занималась, когда была подростком. Кстати, а вот и она.

Они вылезли из машины и направились к конюшне, откуда Софи выводила большую черную лошадь. Софи была одета в рубашку-поло и штаны для верховой езды; на ногах вместо жокейских сапог – массивные ботинки с крагами. Зеленая кепка Софи была сшита из той же материи, что и дождевик Эспинг. У ног вертелись два лабрадора-ретривера, бросая настороженные взгляды то на хозяйку, то на полицейских.

Как всегда при встрече с Софи, Эспинг вдруг почувствовала себя неуверенно. Она попыталась избавиться от этого чувства, сказав себе, что она больше не девочка, которая учится сидеть на лошади, а полицейский при исполнении служебных обязанностей.

– Туве, да ведь это мой сосед по столу! – с уже знакомым Винстону сконским акцентом проговорила Софи.

– Ну да. Он… помогает в расследовании.

– Помогает? – Софи вскинула бровь. – Насколько я слышала, Джесси сверзилась с площадки в этой своей хваленой вилле и напоролась на эту свою пошлую скульптуру. Неужели тебе, чтобы расследовать это дело, нужна помощь из Стокгольма? Эл-Йо тебе не доверяет?

Прежде чем Эспинг успела ответить, Софи протянула чомбур Винстону.

– Вот. Давайте, подержите его.

Как оказалось, Винстон колебался слишком долго.

– Возьмите чомбур, и все, – недовольно сказала Софи. – Держите крепко и не делайте резких движений. Карнак – чистокровная лошадь, его легко напугать. Если не поберечься, может лягнуть и раскроить череп взрослому мужчине.

Винстон послушался. Огромный жеребец внимательно смотрел на него – как показалось Винстону, оценивающе. Один из лабрадоров стал обнюхивать брючину Винстона, и Винстон не решился прогнать собаку, опасаясь напугать лошадь.

– Когда я вела Карнака с пастбища, мне показалось, что он хромает, – сказала Софи. – Хочу проверить подковы.

Она нагнулась и взялась за левое переднее копыто лошади. Почистив копыто специальным крючком, Софи зацепила подкову, чтобы посмотреть, не отходит ли она.

Эспинг с удовольствием отметила, какой у Винстона испуганный вид. Он явно не большой любитель животных.

– Так что вы хотите узнать? – спросила Софи через плечо.

Эспинг снова достала телефон и включила диктофон.

– Расскажи, как прошел вчерашний просмотр.

– Рассказывать особо не о чем. – Софи отпустила копыто и выпрямилась. – Я приехала около половины двенадцатого. Джесси с полчаса водила меня по вилле. Потом я уехала домой. Приятное место, но, по-моему, какое-то не в меру богатое и бездушное. Я хотела купить одну из вилл для Камиллы. Пыталась заманить сюда из Швейцарии ее и внуков. Именно поэтому и поехала на просмотр.

Винстон был лишен возможности записать ответ, что его сильно беспокоило. В то же время он едва осмеливался пошевелиться. Карнак фыркнул: огромный зверь словно уловил нервозность Винстона.

Софи сделала несколько шагов, похлопала жеребца по спине и подняла его заднее копыто.

– Джесси выглядела как всегда? – спросила Эспинг.

– Трудно сказать. Мы не так хорошо были знакомы.

– Но она же купила у тебя землю?

Софи выпустила копыто и раздраженно взглянула на Эспинг.

– Купила. Но сделка шла в основном через адвокатов. Мы с Джесси Андерсон виделись всего несколько раз, включая именинную вечеринку, которая была в субботу.

Последняя фраза была адресована Винстону.

– Как местные отнеслись к тому, что вы продали землю? – спросил Винстон.

– Вы имеете в виду ретроградов, засевших в муниципальном совете? – Софи фыркнула. – Вы их страницу в интернете видели? Разговоры ни о чем, вранье – и ничего больше. Я даже получила несколько писем с угрозами. Представляете?

– Вы сохранили хотя бы несколько?

– Нет, отправила прямиком в камин, им там самое место. Не позволю, чтобы какие-то убогие меня запугивали.

Софи обошла Карнака и повторила ту же процедуру с правым передним копытом. Жеребец встревожился, шагнул задней ногой вбок, и копыта царапнули о булыжники.

– Держите его как следует!

Винстон старался изо всех сил. Одновременно он пытался уберечь свои сшитые на заказ оксфорды от передних копыт лошади.

– Я родилась и выросла в Эстерлене, – продолжила Софи. – Это одно из красивейших мест на земле, но здесь надо соблюдать равновесие между тем, что есть, и развитием. А Маргит Дюбблинг и прочие мушиные мозги… Им дай волю, и мы бы до сих пор жили в рыбацких хижинах, питались селедкой с картошкой и ездили бы на телегах.

– Кто? – спросил Винстон.

– Маргит Дюбблинг. Председательница муниципального Совета Йислёвсхаммара. Маргит и Шёхольмы в основном и подняли шумиху из-за проекта. Вы же помните Яна-Эрика и его муженька – они оба были на празднике?

Софи выпустила переднее копыто Карнака и распрямилась.

– Как вы думаете, Джесси тоже получала письма с угрозами? – спросил Винстон.

– Понятия не имею. Но я бы исходила из того, что такое возможно. Весь проект на нее завязан. Если верить некоторым, она была просто дьявол во плоти.

Софи Врам сделала еще несколько шагов и занялась второй задней ногой Карнака.

– Как по-вашему, мог ли кто-нибудь зайти настолько далеко, чтобы навредить Джесси?

Софи не успела ответить: Карнак вдруг дернулся, рванулся вперед и ударил Винстона грудью. Тот утратил равновесие, выпустил чомбур и полетел спиной вперед прямо на булыжники.

Жеребец заржал и встал на дыбы; копыта мелькнули прямо у Винстона над головой.

Эспинг бросилась вперед, схватилась за недоуздок и заставила Карнака нагнуть голову и попятиться.

– Ну-ну, малыш, успокойся, – приговаривала она неожиданно спокойным голосом.

Лошадь танцевала, перебирая задними ногами. Винстон кое-как поднялся.

– Я же вам говорила – держите его как следует! – прошипела Софи, помогая Эспинг справиться с Карнаком.

Винстон, весь красный, счищал с брюк мелкий гравий. Ему показалось, что Эспинг не столько испугалась за него, сколько позабавилась.

– Острый камешек в подкове, я так и думала, – заключила Софи. – Камешек ему и мешал. Но я его вынула. Туве, будь добра, помоги мне отвести Карнака в стойло.

И она повела лошадь к дверям конюшни. Винстон остался стоять на площадке, глядя им вслед.

– Как тренировки? – спросила Врам, когда они с Эспинг вошли в конюшню.

– Так себе. Работа, кофейня – трудно выкроить время. Но мне разрешают брать лошадей из Холлагордена, когда мне хочется.

– Ты же знаешь: если тебе понадобится толчок в нужном направлении – здесь тебя всегда ждут, – с неожиданной мягкостью сказала Софи и тут же прибавила: – Это бесплатно, разумеется.

Эспинг пришлось постараться, чтобы скрыть удивление.

Софи отстегнула чомбур и хлопнула Карнака по крупу, заставляя войти в стойло.

– Как думаешь, сколько времени займет расследование? – спросила она.

Эспинг внимательно посмотрела на Софи. Вопрос прозвучал невинно, но невинным он точно не был. Происходило что-то, суть чего Эспинг не могла ухватить. Во всяком случае, пока не могла.

– Трудно сказать, – уклончиво ответила она. – Мы ждем отчетов.

Софи закрыла стойло и повернулась к Эспинг. Между бровями прорезалась недовольная морщинка.

– Но это же был несчастный случай? Чем скорее это будет установлено, тем лучше для всех нас. И не позволяй этому, из Стокгольма, морочить тебе голову своими глупыми вопросами!

Винстон стоял во дворе. Ноги у него дрожали, сердце стучало, как молот, но голова не кружилась, и слабого шума в ушах, обычно предшествовавшего обмороку, тоже не было. Может, он идет на поправку?

Винстон осмотрел свой наряд, которому крепко досталось. В ботинки набилась грязь, а непосредственный контакт с булыжниками, подозревал Винстон, нанес ущерб не только его самолюбию, но и брюкам, да еще сзади. Брючины прилипали к ногам: Винстон приземлился во что-то мокрое. И хорошо, если в воду.

Винстон остро пожалел, что согласился на предложение Эл-Йо поддержать первичное расследование. Он убил целый день, прекрасный летний день, мотаясь по району в грязной машине в компании угрюмой неблагодарной коллеги, подвергаясь при этом насилию как физическому, так и гастрономическому.

Ему настоятельно требовалось поехать домой, принять душ и переодеться в сухое и чистое. Может быть, ублаготворить себя рюмкой хорошего коньяка, чтобы смыть вкус кошмарного обеда. Утром он известит Эл-Йо, что впредь намерен посвятить все свои силы и время ничегонеделанью и общению с дочерью, как он и обещал Кристине. И никакие тревожные звоночки в мире не заставят его передумать.

Он уже вознамерился было забиться в машину Эспинг, как вдруг заметил между постройками зеленый «Ренджровер». Неновая модель с массивными покрышками.

Винстон подошел ближе. В багажнике стояла большая собачья переноска.

Наклейка на заднем стекле гласила: «В машине лабрадоры».

Винстон присел на корточки, достал мобильный телефон и сфотографировал шины.

Поковыряв грубые борозды, он обнаружил, что под ноготь забилось несколько мелких светлых песчинок. Очень может быть, что песчинок с пляжа.