Текст книги "Ключ от Кеплиан"

Она видела их различие и их сходство. Чувствовала М ток дружеского тепла, циркулирующий между ними. Остановившись, она замерла, пытаясь «переварить» новые впечатления. Как всё-таки странно! Оказывается, люди были несравненно более хрупкими созданиями по сравнению с Кеплиан, Серыми, даже просто животными. Именно это порождало у них необходимость думать о завтра. Делать оружие, изменять землю, чтобы сделать её пригодной для своего обитания. Находить или строить укрытия, без которых они не могли жить, шить одежду, запасать пищу на тот случай, когда, может быть, они не смогут её добывать, а рядом не окажется никого из близких.

Тарна чувствовала себя странно, очень странно. Её разум расширился, наполнившись новыми мыслями и идеями, все привычные цепочки логических представлений распались, чтобы переформироваться совершенно по-иному. Она стояла, свесив голову, и, по мере того, как в сознании устанавливались новые связи, по всему её телу волнами пробегала медленная дрожь.

Хилан мягко коснулся матери носом:

«С тобой всё в порядке? »

Она очнулась и слегка попятилась:

«Все хорошо, сын мой. Просто так много нового, такого, что ещё надо обдумать».

Смех Элири проник в сознание обоих Кеплиан, вызвав у них приятное ощущение, схожее со щекоткой.

– Я тоже узнала кое-что, о чём прежде не задумывалась. Твой разум – настоящее сокровище, названая сестра.

Эмоции, переполнявшие всех троих, достигли наивысшего накала, стали почти непереносимы. Элири разорвала контакт, соскользнув с широкой спины. И рысью припустила по траве к своему древнему дому. После всех событий этого дня ей ужасно хотелось есть и пить. И ещё – хорошенько выспаться. Кеплиан, глядя ей вслед, поняли, чем она будет сейчас заниматься. Не разговаривая даже друг с другом, они ушли; им тоже хотелось и напиться, и пощипать траву.

Этой ночью Элири спала как убитая. Сказать, что день был утомительный, значило ещё ничего не сказать. Полное слияние с Тарной настолько истощило её, что она чуть не уснула ещё до того, как смочила пересохшее горло и поела. Девушка спала так глубоко, что лежала в постели как каменная, не шелохнувшись.

И во сне ей явился человек. Высокий и худой, с глазами серо-зелёного оттенка, с чёрными волосами. Резкие черты его лица находились в некотором противоречии с мягкой формой рта, но вполне соответствовали решительному подбородку. Он был плохо одет, а бледность кожи свидетельствовала о том, что его держали в плену, но в посадке головы и все ещё не утраченной гибкости движений ощущался гордый характер.

Висящий на шее Элири кулон Кеплиан ожил. Во сне она обхватила его пальцами. Человек открыл рот, как бы желая что-то сказать, и девушка вся превратилась в слух. Ничего. Он говорил, но до неё не долетало ни звука. Как будто их, точно стена, разделяло толстое стекло. Словно обладая самостоятельной волей, её пальцы поднялись и начертили в воздухе знак. Спустя мгновение на этом месте вспыхнул голубовато-зелёный огонь, и Мужчина протянул руку, чтобы коснуться руны. Огонь стал ярче.

После этого до неё стали доноситься звуки. Очень слабые, пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы расслышать их. К тому же казалось, что каждое слово опустошает говорящего. Вспомнив язык жестов, которому её учил Кинан, Элири быстро просигналила, что лучше попытаться использовать руки. Он кивнул и торопливо задвигал пальцами, из чего девушка сделала вывод, что он опасается быть замеченным и поэтому у них мало времени. Она знала его имя, но заколебалась, когда он попросил сказать, как зовут её. В мире снов имена имели силу, может быть, даже большую, чем наяву. Он понял её мысль и кивнул. Элири усмехнулась. Вовсе не обязательно сообщать ему своё настоящее имя. Вот хотя бы…

Она дотронулась до своей груди:

– Тсукуп.

На языке немунух так называли опытных воинов. Тех, кто был достаточно мудр, чтобы уметь вычислить, как полетит и куда упадёт стрела. Конечно, даже это имя давало возможность притянуть её к себе, но не слишком сильно, поскольку оно всё-таки не принадлежало ей лично, а относилось ко всем немунух. Потом Элири пристально посмотрела на своего ночного гостя, дожидаясь, когда их взгляды встретятся. Беззвучно, одними губами произнесла его имя. Он тут же задал вопрос, и Элири, кажется, поняла его.

Её руки принялись летать в быстром грациозном танце. Ага, он кивнул. Значит, понял, что ей стало известно о нём от его сестры. Вот так постепенно и не без трудностей, но они всё-таки сумели кое-что сообщить друг другу. Однако всё это время знак, висящий между ними, медленно таял. Внезапно он исчез – а вместе с ним и Ромар. Его последний взгляд был полон отчаяния, как будто говорил – что толку, если даже они чего-то и добились? Как спасти вспыхнувшую надежду, если Тьма в любой момент может погубить её?

Элири проснулась, села на постели, скрестив ноги, и задумалась. Теперь она знала о Ромаре больше. На портрете был изображён юноша, но человек, который явился ей этой ночью, юношей не был. Мужчина, воин – вот каким он предстал перед ней. В чертах лица того юноши явственно проступали чувствительность и богатое воображение. Более зрелый Ромар, может быть, и сохранил эти качества, но теперь они были похоронены в глубине его души.

Мысли Элири вернулись к тому, что он успел сообщить ей. Ромар действительно находился в плену в Тёмной Башне, но кто – или что – его пленил, сказать не мог. Его использовали как… единственное определение, которое ей пришло на ум… как силовую установку. Тот, кто захватил его, с помощью энергии Ромара подпитывал свою волю, чтобы подчинять себе Серых и тех жеребцов-Кеплиан, которые служили ему. В последнее время выкачивание сил из пленника заметно усилилось, и тот слабел буквально с каждым днём. Если в самое ближайшее время он не обретёт свободу, от него останется только лишённая разума оболочка. Отчаяние, которое владело им, было проникнуто безнадёжностью, Элири явственно ощутила это.

Она тщательно всё обдумала и пришла к выводу, что все её первоначальные соображения по-прежнему не утратили своей силы. Более того – сейчас, когда она знала больше, их весомость даже возросла. Из намёков Ромара ей стало ясно, что Маурин в принципе тоже могла быть использована с той же целью. А если бы Тьме удалось захватить их обоих, то связь между ними как близнецами позволила бы извлечь из них даже больше энергии, чем из каждого по отдельности. Но от Элири в этом смысле никакого толку не было бы. Она была с Ромаром не одной крови и даже происходила не из этого мира. Да, в какой-то степени она обладала тем, что здесь называли силой. Но интуиция подсказывала ей, что эта сила была другой и поэтому не могла быть обращена Башней против неё. Элири маршировала под бой других военных барабанов, и песни, которые она пела, были песнями людей, связанных с другой землёй, другими силами.

Будет лучше, если она не станет торопиться. Враг силён, и допусти она хоть малейшую промашку, он тут же воспользуется этим. Сначала надо выяснить, что можно сделать. Тут все дело, конечно, в здешних силах. Может быть, Тарна сможет рассказать что-нибудь о них? Поездки в замок будут продолжаться. Маурин, которая сама обладала небольшим даром, тоже может просветить Элири в этом смысле. Потом, когда картина станет яснее, имеет смысл попытаться вызвать Ромара. Одна голова хорошо, а две лучше. Может быть, вместе они и смогут найти способ освободить его, но только после того, как она побольше узнает и будет готова.

11

Однако к тому времени, когда Ромар снова явился ей во сне, Элири всё ещё была не готова. Он похудел, в глазах застыла усталость. Следя за его пальцами, быстро мелькающими туда и обратно, и стараясь вникнуть в смысл его слов, девушка спрашивала себя, зачем он тратит силы на то, чтобы устанавливать связь с ней? И поняла, что воин, который во время их прошлой встречи предостерегал её от неосторожных действий, в глубине души был полон страха. К тому же он находился в изоляции, оторванный от семьи и друзей. Он приходил к ней, подталкиваемый одиночеством, приходил как к единственному человеку, до которого был способен дотянуться, приходил потому, что ему страстно хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями.

– Серые боятся тебя, – просигналил Ромар.

– Да, уж мы постарались. А что твой хозяин? Ему известно о вражде между нами и Серыми? Ромар задумчиво кивнул. Тому, кто использовал его, об этом, конечно, было известно, но не сильно беспокоило. Он не сомневался в своей власти и силе. Гибель Серых – пустяк. Погибнут одни, останутся другие.

Элири усмехнулась:

– Может быть, и нет. Может быть, в конце концов, мы убьём столько Серых, что в один прекрасный день он забеспокоится.

– Это, конечно, было бы неплохо, но может привести к тому, что он обратит на вас внимание и попытается захватить. Лучше не высовываться.

Элири кивнула. Рассуждения воина. Сохранить равновесие – в этом был смысл. Убить как можно больше врагов, но не столько, чтобы это заставило их владыку насторожиться. Разговор перешёл на другие темы. Ромар горел желанием услышать, как обстоят дела в замке.

– Ты не говорила им?

– Нет, это не казалось мне разумным. – Он прикусил губу, но не произнёс ни слова. – Не сомневайся, если им будет грозить опасность, я немедленно сообщу об этом. Мы подружились. Дело просто в том, что… – Она оборвала себя, пожав плечами.

– Дело в том, что ты боишься реакции Маурин. Думаешь, если ей станет известно обо мне, она тут же станет требовать, чтобы вы штурмовали Башню вот так сразу, без серьёзной подготовки?

– Да, – призналась Элири. Ромар задумчиво наклонил голову.

– Вероятно, ты права. Ладно, держи это в секрете, только не оставляй меня, умоляю тебя.

Последние слова он выдавил сквозь стиснутые губы, и Элири была тронута, хотя не позволила себе показать этого.

– Нет, нет, конечно. Пока я не предпринимаю никаких действий, потому что хочу собрать как можно больше сведений и проверить, насколько хорошо владею силой. Мы с тобой уже способны разговаривать дольше и с большей лёгкостью. Всё, что я сейчас делаю, может пригодиться, когда мы придём, чтобы освободить тебя. Соберись с силами и жди. Может быть, это время уже не за горами.

Знак между ними растаял, а вместе с ним и Ромар. Элири села на постели, на сердце у неё было тяжело. Она надеялась, что он выдержит. Прежде чем нагадать на Башню, нужно узнать о ней как можно больше. Но по правде говоря, если уж быть совсем честной, Элири вовсе не была уверена, что даже потом захотела бы рисковать всем, что имела. Неизвестно почему, но её тянуло к Ромару, однако это вовсе не причина для того, чтобы проливать ради него кровь. Ведь он даже не приходился ей родственником. Элири покачала головой. Плен плохо сказывался на нём, это ясно. Она будет разговаривать с ним, когда бы он ни появился. Это – самое большое, что она может сделать для него и сделает.

Девушка легла и расслабилась. Сон снова овладел ею, спокойный, безо всяких сновидений. Проснулась она освежённой и тут же отправилась на охоту.

Следующая ночь прошла спокойно, но потом снова появился Ромар. Он рассказывал ей о боли и унижении, которые ему приходилось испытывать.

– Именно так я всегда представлял себе изнасилование. Когда не только посягают на тело, но и ранят дух. Когда «оно» использует мою силу, я отступаю как можно глубже внутрь самого себя. Однако с каждым разом пространство этой моей внутренней свободы уменьшается, и когда-нибудь «оно» вырвет из меня всё, что я собой представляю. Тогда не останется ничего, кроме оболочки, которая ходит и говорит, но напоминает меня только внешне.

Элири с горечью и страхом восприняла эти слова, понимая, что за ними стоит. И тут же, не раздумывая, принялась рассказывать о себе. Пусть знает, что не только ему выпало на долю пройти через такие испытания; она тоже подвергалась оскорблениям и съёживалась, замирая от ужаса. Девушка подробно рассказала ему о своих дяде и тёте. Об их ненависти к людям её крови.

Рассказ захватил Ромара.

– Значит, в том мире, который ты покинула, ты чем-то отличалась от остальных?

– Так они считали. Но я человек, как и все те, кто принадлежит моему народу. Ничего плохого мы не хотели – просто сражались за свою землю, за то, чтобы жить той жизнью, которая нам по душе. Всего лишь. – Движения её рук замедлились. – На свете слишком много ненависти; ненависть существует всегда и везде. Почему люди не могут жить в мире? Почему они всегда домогаются того, что принадлежит другим?

Ромар устало улыбнулся:

– Именно потому, что они люди. Я иногда думаю, что желание завладеть, отнять, захватить является неотъемлемой частью всех нас. Чтобы жить и развиваться, животным приходится вести непрестанную борьбу за территорию. – Он бросил быстрый взгляд на знак. – Давай обсудим это завтра ночью. Все лучше, чем без конца думать о своих собственных страданиях и опасениях.

Потом он исчез, и Элири снова уснула. Однако спустя две ночи она снова увиделась с ним и тут же задала вопрос, который обдумывала всё это время:

– Как тебя захватили?

– Не знаю. Я почти ничего не помню. Может быть, потому, что получил удар по голове? Я охотился. Помню место, где у меня был привал, я лежу и сплю; потом провал, и я оказался там, где нахожусь сейчас. По-видимому, меня захватили во сне. Я понятия не имел, что кто-то снова поселился в Башне, и поэтому заночевал неподалёку от неё. – Он пожал плечами. – Глупо, конечно. Но охота оказалась долгой, и мой конь очень устал. Я устроил привал, чтобы дать ему возможность отдохнуть. Вот из-за этого оба мы и оказались в беде. Пальцы Элири снова пришли в движение.

– Нет смысла ругать себя. Расскажи лучше, что тебе известно о Башне. Или о том, кто использует тебя.

– Здесь сосредоточена очень большая сила Тьмы. Это место как будто притягивает тех, кто служит ей, обещая им, что они станут могущественнее. В результате они, по большей части, гибнут, но при этом всегда становятся другими… Но меня зовут, доброй тебе ночи. – Он исчез, и Элири заснула, как обычно.

Ночи приходили и уходили одна за другой. Иногда вместе с ними появлялся Ромар, и они с Элири вели долгие разговоры. Размышляли над философскими проблемами, рассказывали друг другу о своей жизни и даже начали шутить по мере того, как возрастала их дружба. Девушка понимала, что её общество даёт ему силы держаться. Может быть, даже какая-то часть её жизненной энергии просачивалась сквозь барьер, восполняя его запасы. Как бы то ни было, после всех этих ночей, заполненных дружеским общением, Ромар выглядел менее измотанным. Теперь они чувствовали себя друг с другом как старые друзья – и обоим это было приятно.

И всё же Элири по-прежнему колебалась. Она понимала, что эта вновь возникшая дружба предъявляла к ней определённые требования. Но то же самое относилось и к дружбе с Тарной и Хиланом, дружбе, имеющей к тому же больший срок давности. Имела ли она право рисковать ими, а заодно, возможно, и всеми остальными, кого они приютили под своим кровом? Тёмная Башня вызывала ужас даже у своих верных слуг. Насколько же опаснее прямое столкновение с ней для тех, кто принадлежал Свету?

И всё же в глубине души Элири отдавала себе отчёт в том, что именно сдерживает её. Страх, самый обыкновенный страх – даже не страх смерти, а страх потерять всё то, что она обрела здесь. Чем яростнее она отгоняла эту мысль, тем настойчивее та возвращалась и, в конце концов, прочно обосновалась в глубине сознания, не давая девушке покоя. Сомнения раздирали её, но в итоге решение было принято. Она подождёт. Много лет назад ей приходилось слышать, как шутили по поводу решений такого сорта. Дескать, так поступают в надежде, что проблема либо разрастётся до таких масштабов, когда не предпринимать ничего станет просто невозможно, либо разрешится сама собой. Как бы то ни было, приняв это решение, Элири стала чувствовать себя с Ромаром более свободно. Она этого не знала, но он видел происходящую в ней душевную борьбу и понимал её.

Он не станет требовать от неё большего, чем то, на что она способна. Понадобилось немало времени, прежде чем до него дошло, что она из тех, кто только сам может выбрать свою тропу. Пытаться заставить Элири действовать против воли означало лишь укреплять её в решении не выполнять просьбу. К тому же, никаких прав на это Ромар не имел. Она была ему не родня и, более того, вообще пришла сюда из другого мира.

Они разговаривали, а он в это время приглядывался к ней. Элири казалась ему такой красивой… Ох, пусть и не в соответствии с какими-то дурацкими стандартами, но ему никогда не нравились пухленькие и глуповатые красотки. Он восхищался быстротой и гибкостью её движений, стройным телом, гордостью, сквозившей в каждой его линии. Если бы какой-то мужчина владел оружием так же хорошо, как она, у Ромара наверняка возникло бы чувство соперничества, но в отношении неё он ничего подобного не испытывал. Элири относилась к тому типу женщин, которые способны обеспечить мужчине надёжный тыл, встать с ним на равных плечом к плечу, что имело немаловажное значение в этой стране, где жизнь была нелегка. С ней не нужно было притворяться и следить. за своим языком из боязни нарушить душевный покой неясной хрупкой женщины.

Поначалу Ромара тянуло к ней просто из-за острой потребности в дружеском общении. Теперь это было нечто большее. Может быть, у него нет завтра, нет будущего, но если бы оно было, он хотел бы разделить его с ней. Пока он не позволял себе никаких проявлений чувств – ни желания, ни понимания. Не стоило осложнять её и без того нелёгкую жизнь. Он видел, как Элири боролась сама с собой и своими страхами, как она колебалась между желанием помочь ему и опасением потерять всё, что было с таким трудом завоёвано.

Потом Башня снова начала интенсивно выкачивать из него силы, и на протяжении многих ночей Ромар вынужден был оставаться один. Элири догадывалась, что именно по этой причине он перестал являться ей во сне.

За пределами каньона Серые нападали на расти все чаще. Те, в свою очередь, как будто просто остервенели от ярости, так что на некоторое время Элири оставила их в покое. Воин не сражается с тем, кто настолько поглупел, что перестал быть достойным противником. Но сердце её трепетало от желания отбросить все соображения о необходимости проявлять осторожность и ждать. Чтобы успокоиться, девушка напоминала себе рассказы Фара Трейвелера, в которых постоянно возникал мотив того, какими бедами чревата порывистость, свойственная молодости. Но Элири никак не удавалось погасить страстное желание вновь увидеть этого человека, который незаметно стал ей другом. Узнать, о чём он думает, поделиться с ним своими мыслями… Нет. Слабость – тот же глупый противник, сражаться с которым недостойно воина. А сердце пусть подождёт до тех пор, пока ей встретится тот, у кого больше шансов уцелеть.

В смятении разума Элири забредала дальше, чем обычно, и однажды встретила лазутчика. По крайней мере, так она восприняла этого человека, хотя сам он не дал никаких объяснений по поводу того, что делает в землях Кеплиан. Прежде чем продолжить путь, они обменялись несколькими вежливыми фразами. В его глазах что-то мелькнуло, и девушка насторожилась, удерживая лошадь подальше, чтобы он не смог наброситься на неё с ножом. Спустя некоторое время к ней присоединилась Тарна.

«Он преследует нас».

Элири сердито выругалась.

– Мне это не нравится. Что ему надо?

«Он охотник».

В сознании обоих вспыхнул образ хищника, крадущегося по тропе. Они перешли на рысь, и Элири перебирала в уме все возможности, обшаривая глазами пространство вокруг. Внезапно она все поняла и тут же сообщила о своей догадке Тарне. Та даже сбилась с ровного шага, когда до неё дошло, в чём суть дела.

«Он видел нас вместе и решил, что мы обе принадлежим Тьме».

– Да. Вопрос в том, попробовать ли отвязаться от него, или он не даст нам этого сделать и нападёт?

Ответом ей было то, что применительно к человеку можно было воспринять как пожимание плечами. Элири кивнула. Кобыла права. Они могли лишь ждать и смотреть. Одно не вызывало сомнений: нельзя допустить, чтобы он проследил их путь до каньона. Никто из чужаков не должен знать, где они обитают. Этим рисковать нельзя.

Девушка почувствовала огорчение Тарны по поводу того, что этот человек счёл её принадлежащей Тьме. Элири погладила жёсткую гриву, мягко поскребла у основания маленьких прямых ушей.

– Это не твоя вина, названая сестра. Мы находимся в землях Кеплиан и не так уж далеко от Башни. Он подумал бы, что я принадлежу Тьме, даже если бы не увидел нас вместе. Он меня не знает; я одета не так, как люди, среди которых он живёт. Даже упряжь моей лошади не такая, как у них. Я бы уже давно могла сменить её, но мне нравится эта, а он находился так близко, что имел возможность заметить разницу. Пусть себе охотится; мы быстро отвяжемся от него.

Однако тут она ошиблась. Кем бы ещё ни был этот человек, следопытом он был отменным. Когда сгустились сумерки, он немного отстал, но следа не потерял.

– Может, нам лучше пока не возвращаться? Молчаливое согласие.

Элири повернула и поскакала вдоль ручья в сторону, противоположную той, которая вела к дому. Лучше не приближаться даже к броду. Следопыт уже видел достаточно, чтобы догадаться пересечь ручей и направиться в предгорья. Может быть, просто спрятаться где-нибудь и убить его, когда он будет проезжать мимо? – Этот человек нёс в себе угрозу всему, что было дорого Элири. Если бы он сумел обнаружить каньон, то, без сомнения, потом привёл бы других, чтобы попытаться убить всех его обитателей. И всё же Элири не хотелось, чтобы он погиб от её руки. В этой битве они сражались на одной стороне. Магия здешних мест могла восстать против человека, убивающего своих.

«Он всё ещё преследует нас», – отметила Тарна.

Элири поделилась с ней своими сомнениями. Может быть, имеет смысл продолжить путь в том же направлении, сделать широкий круг, обойдя земли Кеплиан, и отвязаться от него в одном из скалистых холмов далеко на юге? Такое путешествие займёт не один день, и не исключено, что в какой-то момент им удастся выполнить задуманное. Тогда и убивать его не придётся. Тарна не возражала. Они перешли на ровный шаг, оставляя отчётливые следы. Пусть тащится позади… теперь они сами этого хотели.

Что их преследователь и делал на протяжении двух дней. Однако на третью ночь он, похоже, потерял след. Женщина и кобыла сделали привал у небольшого холма и обследовали тропу, по которой только что скакали.

– Как сквозь землю провалился. Последнее, что я видела, это костёр прошлой ночью.

«Думаешь, нам удалось отвязаться от него, названая сестра? »

Однако Элири не была уверена в этом:

– С чего бы вдруг? Он не терял наш след там, где делать это было гораздо сложнее. С какой стати именно сейчас это должно было случиться?

«Может быть, ему просто надоело? »

– Все может быть, но у меня отвратительное чувство, что здесь что-то другое. Я считаю, что нужно вернуться по нашей тропе.

«Думаешь, с ним что-то случилось? Уверена, что в этом случае мы бы хоть что-нибудь услышали или увидели» .

Элири постаралась во всех подробностях припомнить прошлую ночь. Вскоре после наступления темноты ветер сменил направление и задул от них в сторону преследователя. Ветер всё время усиливался, и когда взошла луна, дул с такой силой, что вряд ли у них была возможность что-нибудь услышать. К рассвету он почти утих, но если на этого человека напали посреди ночи…

«Зачем нам его разыскивать? Он охотился за нами по своей воле, никто его не заставлял».

– Я знаю, но мне просто интересно.

Кобыла издала громкий вздох, повернулась и поскакала обратно по их следам. Усмехнувшись, Элири последовала за ней. Тарна и сама была очень любопытна, не меньше, чем её названая сестра, – хотя никогда не признавалась в этом. Они скакали, насторожённо поглядывая по сторонам, – а вдруг кто-нибудь спрятался и поджидает их?

Впереди показалась группа высоких деревьев, под которыми их преследователь делал привал прошлой ночью. Обе резко остановились, когда внезапный порыв ветра донёс до них зловоние смерти, крови и Серых.

– Ну вот, всё ясно. Твой нос лучше чует запахи. Есть там ещё кто-нибудь?

«Ничего живого».

Они медленно двинулись вперёд, внимательно поглядывая по сторонам. В роще запах стал настолько силён, что Элири прикрыла нос.

– Чем это пахнет? Тело человека, умершего всего лишь прошлой ночью, не может так вонять.

Кобыла нервно забила копытом.

«Теперь я ощущаю зловоние силы. Будь осторожна».

Они проскользнули между деревьями, беспрестанно оглядываясь. К их удивлению, посреди рощи была пустота. Просто тройной ряд густо растущих деревьев, в середине небольшая опушка, а на ней мёртвые тела.

«Не знаю, что здесь такое, названая сестра. Я в этих краях прежде не бывала».

Элири пожала плечами:

– Это ощущается как сила? Она опасна?

Тарна не была уверена. В этих древних землях многое ощущалось как безопасное… и потом оказывалось не менее смертоносным, чем то, что таило в себе очевидную угрозу. Элири подскакала поближе к телам и сосчитала их. Кем бы ни был этот охотник, он был ещё и отличным воином: вокруг его трупа лежало четверо Серых. Возникло необъяснимое ощущение, что приближаться к ним не стоит. Чувства опасности пока не было, но что-то в положении тел заставляло звенеть внутренний сигнал тревоги.

Девушка пристально разглядывала тела, рядом с ней Тарна беспокойно переминалась с ноги на ногу. Трава на опушке была короткой, как будто подстриженной. А деревья? Элири внимательно вгляделась в них. Интересно, что они росли тремя чётко обозначенными кругами. Может быть, когда-то это место было чем-то вроде святилища?

«Я чувствую запах силы, но опасности пока как будто нет. Надо поразмыслить».

Взгляд Элири вернулся к пяти телам, и тут до неё дошло, что именно в их положении вызывало ощущение несообразности.

Хотя трава была едва в дюйм высотой, лежащие на ней тела, казалось, наполовину утонули в ней. Элири подъехала с другой стороны – вид был тот же самый. Девушка осторожно наклонилась, чтобы взять меч охотника. Мягкое сотрясение земли заставило её резко отдёрнуть руку. На дальнем краю опушки медленно раскрывалось что-то, что они поначалу приняли за валун.

– Моё! – объявил хриплый голос. – Не тронь моё!

Элири поклонилась. Вежливость ничего не стоит, а сейчас от неё могла зависеть их жизнь. Когда она снова выпрямилась, в поле её зрения попало ближайшее тело. Что это, оно и в самом деле утонуло ещё глубже в траве? И тут пришло понимание. Что-то вроде святилища, да. Место, где умершего ждали достойные похороны в системе, которая таким образом поддерживала себя.

Элири снова поклонилась, более низко.

– Страж Смерти, мы хотим лишь забрать личные вещи у этого человека. Больше нам ничего не нужно. Ты позволишь нам сделать это и уйти с миром?

«К чему тебе вся эта ерунда? Давай просто уйдём», – предложила Тарна.

В ответ Элири еле заметно покачала головой. Эта штука, которая тут обитает, может решить, что она сказала неправду относительно причины их появления здесь.

Тот же скрипучий голос медленно произнёс:

– Только если я получу дар.

Надеясь, что она поняла правильно, Элири потянулась к седельной луке. Это стало её второй натурой – в любом путешествии, даже если их кто-то преследовал, непременно охотиться. Там на шнурке, сплетённом из травы, висели три прыгуна из тех, что обитают на равнинах. Она осторожно положила их на траву перед Стражем.

– Вот тебе дар за возможность взять то, что принадлежит этому человеку, и свободно уйти, – сказала она.

Прыгуны уже утонули в траве; они были такие маленькие, что их ничего не стоило утилизировать, практически сразу. Тусклые чёрные глаза закрылись, Страж начал снова свиваться в нечто, напоминающее валун.

– Я так понимаю, мы заключили сделку.

Кобыла мягко фыркнула и повернулась, чтобы уйти; лошадь покорно двинулась следом. Элири наклонилась, подобрала меч и седельные сумки охотника. Интересно, подумала она, что случилось с его конём? Скорее всего, беднягу сожрали Серые. Странно, однако, что никто из них не ограбил погибшего.

– У Стража, наверняка, существовали разные механизмы защиты. Ясно было одно – забрать у него что-то просто так, без честного обмена, было невозможно. Она подавила смешок. Очень может быть, Серые попытались сделать это и в результате заключили худшую из своих сделок. Достигнув прогалины в кругу деревьев, Элири обернулась и бросила на поляну последний взгляд. К этому моменту тела уже исчезли. Внезапно она поскакала быстрее, только что не подталкивая Тарну, и сбавила скорость, лишь когда роща осталась далеко позади.

Кобыла запротестовала:

«Что за спешка? Мы уже убрались оттуда и теперь вольны отправиться, куда захотим».

– Согласна, но мне кое-что пришло на ум. «Например… »

– Например, что тела на этой опушке исчезали прямо у нас на глазах. Но только тела Серых. Я уверена, что тело охотника исчезало медленнее. Странно, правда? Как будто его нарочно оставили на виду.

Тарна выглядела обескураженной:

«Не понимаю. Нам-то какое до этого дело? »

– Такое, что отсюда следует несколько интересных выводов. Первое: если тела Серых исчезают так быстро, возможно, охотника убили не они. Это подтверждается и другими фактами. Никаких ран на них я не заметила, а между тем этого не удалось бы избежать, если бы он убил их в схватке. Второе: эта штука потребовала дар и, только получив его, согласилась отпустить нас. У меня нашлось, чем заплатить эту дань, а если бы не было? Мог ли Страж наказать нас?

Кеплиан кивнула.

«Ты думаешь, что Серые попытались ограбить тело и удрать, – предположила она. – По-твоему, Страж Мёртвых убил их?»

– Доказательств у нас нет, но мне так кажется. И ещё я думаю, что эта опушка – славное местечко, от которого в будущем лучше держаться подальше. Если, конечно, у нас под рукой не окажется несколько тел, от которых нужно будет срочно избавиться. Давай убираться отсюда. Я устала, вся в грязи и хочу есть. Если поторопимся – и, конечно, если нам повезёт, – то до ночи будем дома.

Они быстро поскакали в сторону гор, прорезая насквозь большой круг, который пришлось сделать, спасаясь от преследователя. И к ночи в самом деле оказались в каньоне, усталые, но в безопасности. Элири зажгла свечу и открыла седельные сумки, привезённые с опушки. Тарна и Хилан подошли поближе, чтобы взглянуть, что она там обнаружила. Девушка откусила кусок пшеничной лепёшки и вывалила содержимое сумок на пол. Там было мало интересного, в основном, всякие мелочи, которые обычно возит с собой любой путешественник. Никакой возможности обнаружить имя владельца или узнать что-либо о нём. Не то что в том мире, откуда она сбежала, где в карманах у людей всегда лежат документы, а на каждой сумке обозначены фамилия и адрес владельца. Элири повертела в руках меч. Простое, добротное оружие, надёжное, но, наверняка, недорогое. Она подняла взгляд на стоящих рядом Кеплиан. – Что мне делать с этим? Хилан проявил практичность: