Текст книги "Ключ от Кеплиан"

«Невозможно понять, кем был этот человек. Он даже мог принадлежать Тьме. Отнеси все это ко входу в каньон, и если руны не предупредят об опасности, сохрани эти вещи. Если придётся сражаться, кому-то они, может быть, и пригодятся. Но лучше помалкивать обо всём происшедшем, а то как бы другие не начали интересоваться тобой. Этот человек умер, и Страж его похоронил. Пусть он там и останется».

Для жеребца это была длинная речь, но ещё прежде, чем он закончил, обе слушательницы закивали головами в знак согласия. Судя по реакции рун, вещи охотника не несли на себе отпечатка злых сил. Элири убрала их подальше – до поры, до времени. Рано или поздно они и в самом деле могли пригодиться.

Элири улеглась, продолжая размышлять над недавними событиями. Было ещё кое-что, о чём она не рассказала Тарне, но что беспокоило её. Охотник, без сомнения, принадлежал к той же расе, что Маурин и Джеррани. У него тоже было худощавое лицо с резко очерченными скулами, худое тело, облачённое в грубую одежду, серо-голубые глаза и чёрные волосы. В самый первый момент, когда она увидела его, сердце у неё на мгновение остановилось, но тут же бешено забилось снова. Он был так похож на Ромара! Потом ей стало ясно, что это просто сходство типа. Но этот спазм страха вызвал озноб, пробежавший по всему её телу. Даже сейчас, вспоминая о нём, Элири затрепетала.

Она задумалась, осознав это. Ромар не был ей родным по крови и, следовательно, никаких родственных обязанностей у неё по отношению к нему не было. Но он стал ей другом – или больше, чем другом?

Глядя на мёртвое лицо охотника, она внезапно поняла, что любит Ромара. По мере того как во время долгих ночных разговоров они делились друг с другом своими надеждами, взглядами и мечтами, её чувство к нему росло. Но стоило ли рисковать собой и всем, что она имела, ради того, чтобы освободить его? С трудом, не сразу, но она пришла к выводу, что да, стоило. Она перевернулась на спину, глядя в каменный потолок. Этот новый мир уже дал ей так много; может быть, теперь он подарит ей и любовь. Мысли Элири унеслись к Фару Тревелеру, который указал ей путь сюда. Да, скорее всего, она никогда не вернётся обратно. И всё же до сих пор она не решалась полностью вручить себя этому миру.

Постепенно решение оформилось. Чтобы освободить Ромара, понадобятся сила и помощь. Со вторым дело обстояло просто. Маурин и Джеррани тут же предложат свою помощь, как только узнают о том, что Ромар в плену и ему угрожает опасность. Время пришло, больше откладывать нельзя. Пора рассказать им обо всём, что ей было известно. Но сила…

До сих пор здешние силы мало помогали ей. Скинув одеяло, девушка вскочила, побежала к выходу из каньона и прижалась ладонями к рунам. – Я не из вашего мира, – медленно произнесла она, обдумывая каждое слово, – но мне предстоит бой. : со Злом, от которого вы нас охраняете. Во мне течёт. другая кровь, но я заодно с теми, кто против Тьмы. Я пришла издалека, но решила остаться здесь навсегда, а к добру или к худу – это уж как мне выпадет.

Руны засияли ярче. Элири ждала. Их свет всё усиливался и на фоне тёмных скалистых стен все больше напоминал мягкое сияние тумана. Она провела пальцами по знакам охраны и защиты.

– Подскажите мне, что нужно делать. Ответом ей была такая яркая вспышка света, что

Элири пришлось крепко зажмуриться. Сила, казалось, окружила её со всех сторон. Точно шаль, окутала плечи, точно драгоценные капли, стекала с рук. Потом ослепительная огненная стрела прорезала каньон, и как только она коснулась золотистого тумана, открылся путь. Элири низко склонила голову. Она задала вопрос – и получила ответ: сила указала ей дорогу. Ну что же, она не отступит. Девушка решительно зашагала в сторону тумана.

12

По бокам от неё каким-то образом оказались Тарна и Хилан. Элири чувствовала, что в их сознании нет страха, лишь растущее чувство волнения и ожидания, лишь вера и надежда на то, что, может быть, теперь они наконец получат величайший и страстно желаемый дар. Оказавшись у края тумана, все трое медленно двинулись дальше, погружаясь в него все глубже и глубже. Позади – никаких признаков каньона, только все тот же туман. Какое странное ощущение, подумала Элири. Как будто она оказалась в месте, не совсем принадлежащем этому миру.

Вокруг возникали неясные тени, но тут же таяли, когда друзья приближались к ним. Потом одна из них приобрела более определённые очертания. Элири изо всех сил напрягала зрение, но продолжала неторопливо идти ровным шагом. Здесь нечего было бояться и не следовало выказывать никаких признаков страха – чтобы не обидеть силу. Рядом с Элири, едва касаясь копытами земли, скользили Кеплиан. Радостное чувство надежды все разрасталось в их душах. Туман перед ними темнел, образуя контуры помещения, колонны, остроконечную кровлю, украшенную резьбой в виде виноградных лоз с налитыми гроздьями. И вдруг туман окончательно истаял.

Они остановились, с благоговением оглядываясь.

Со всех сторон на них нахлынуло ощущение тепла и радости – так приветствуют долгожданных друзей. Элири продолжала идти, а Кеплиан остановились, выжидая; не могло же это приветствие относиться и к ним, детям полумрака и тени? Тонкий стебель золотистого тумана обвился вокруг них, точно любящие руки. Им тоже были рады, очень рады и приглашали войти туда, где когда-то другие Кеплиан состояли в дружбе с теми, кто обитал здесь. Волна их радости захлестнула Элири, эхом отозвавшись в её сознании. Она приостановилась, дожидаясь, пока друзья присоединятся к ней.

Теперь все сооружение было видно совершенно отчётливо, и они остановились, внимательно разглядывая его. Кеплиан приходилось видеть не так уж много зданий, и они могли сравнить его лишь с Тёмной Башней и древним строением в их каньоне. Опыт Элири в этом отношении был несравненно богаче. Здание напоминало ей фотографии с изображениями развалин храмов Древней Греции. Оно не выглядело в точности как одно из них, но впечатление производило то же самое – в нём чувствовалась очень древняя, хотя и утраченная мощь. Здание было сложено из массивных каменных; блоков тёплого медового оттенка. Изнутри камень пронизывали серебристые прожилки – цвета, присущие туману. Который, в конце концов, расступился и впустил их внутрь, напомнила себе Элири.

Находилось ли это здание на самом деле здесь? Или туман затвердел, обретя отчётливые очертания, чтобы показать им что-то, на самом деле реально существующее совсем в другом месте? Взгляд Элири обратился ко входу. Она подошла поближе и прикоснулась к стене. Под её пальцами камень ощущался как твёрдый. Девушка гордо вскинула голову. С тех самых пор, как она пришла в каньон, ей было интересно, что скрывает туман. И вот теперь она узнает это – не боясь, что поступает вопреки воле тех, кто находится здесь. Она смело вошла внутрь, мимо огромной, литой, богато изукрашенной бронзовой двери, преодолевая желание задержаться здесь, чтобы получше разглядеть запечатлённые на ней небольшие, но превосходно выполненные сцены.

Тарна и Хилан вошли следом, хотя и держались позади. Элири оказалась в огромном зале. Для её потрясённого взора он, казалось, простирался в бесконечность. Здесь туман ещё полностью не рассеялся, мешая разглядеть стены и дальний конец зала. Однако с каждым шагом перед ними все ярче разгорался сияющий свет, который, казалось, обтекал большой предмет продолговатой формы, установленный на невысоком помосте.

Друзья медленно подошли поближе, неуверенные в том, что поступают правильно. Ощущение приветствия усилилось: их успокаивали, заверяя в своей дружбе. Все правильно – пусть идут вперёд, пусть увидят и узнают.

Кулон на шее Элири потяжелел. Она сняла его, и как только он перестал касаться её тела, к нему со всех сторон стянулся туман; девушка перестала ощущать тяжесть кулона, и перед ней снова возник огромный жеребец Кеплиан. Прекрасный, без единого изъяна, с мерцающими в свете тумана сапфировыми глазами. Он прикоснулся носом по очереди к каждому из её товарищей-Кеплиан, и Элири остро ощутила, насколько они удивлены. Чтобы успокоить их, она раскинула руки и обхватила ими своих друзей. Свет вокруг них засиял ярче, а со стороны помоста послышался громкий голос, эхом отозвавшийся в сознании каждого из них:

«Приветствуем вас. Подойдите ближе, мы рады видеть тех, в ком течёт наша кровь и кровь наших друзей».

Ноги сами понесли Элири вперёд, вверх по семи невысоким, но широким ступеням, ведущим к помосту. Там стояло нечто вроде колыбели из золотистого камня. Жеребец из кулона поднялся по ступеньками с другой стороны и встал на дыбы рядом с Элири. Отнюдь не угрожая, заметила она, а как будто воздавая почести тем, кто лежал здесь. Девушка положила руку на каменное ложе и почувствовала, какая сила исходила от него. Те, кто лежали внутри, без сомнения, были Великими.

«О, спасибо тебе за то, что ты такого мнения о нас, кровь от крови нашей. Однако никто – независимо от того, принадлежит он Свету или Тьме – не может быть настолько велик, чтобы оказаться непобедимым».

Она непроизвольно сделала шаг назад. Эти Великие не были мертвы. Хотя… Хотя, может быть, в этой стране и мёртвые могут говорить? Ответ она ощутила сразу же – Великих позабавила эта мысль! Почувствовав себя смелее, девушка снова шагнула вперёд, взглянула вниз и увидела… двоих. Они лежали внутри колыбели и как будто спали.

Поражённая, она смотрела на них, не в силах оторвать взгляда. Если убрать одежды, прекрасные драгоценности и ауру силы, все ещё исходящую от этих двоих, то женщина выглядела, как… Элири достаточно часто приходилось видеть в зеркале собственное лицо. Они могли бы быть матерью и дочерью. Мужчина тоже был ей смутно знаком. Те же черты лица, та же усталость, таящаяся в уголках губ… Ка-дих, это же Ромар! Ромар, каким он мог бы выглядеть, если бы был старше на двадцать лет, которые, конечно, оставили бы свою печать на всём его облике.

– Кто вы? Чего хотите от нас? – воскликнула Элири.

В ответ перед её внутренним взором начали мелькать изображения. Звуков не было, но увиденное захватило её с такой силой, что она замерла без движения.

Те двое, которые сейчас лежали перед ней, жили, любили и радовались в мире, существовавшем когда-то. Жили они здесь, в этом здании из золотистого камня, а любили друг друга, соединившись душой, разумом и телом. Радовались:.. Ах, да, радовались они, глядя на своих детей, мальчика и девочку, близнецов, совсем маленьких, которые только-только начали учиться ходить. У них был враг, один из древних адептов. Завидуя их ослепительному счастью, он плёл нити заговора, планируя уничтожить этих детей Света, которых боялся и ненавидел. Элири видела, как страну наводнило Зло, которое он наслал, чтобы расправиться с её обитателями. Она видела, как поначалу эти двое пытались воззвать к разуму своего врага. Они не хотели враждовать, не хотели сражаться, не хотели, чтобы кровь окропила зелёную траву. Но он-то жаждал одного – войны, и его Тёмная сила была настолько велика, что война пришла в эти мирные края.

В конце концов эти двое поняли, что их враг был начисто лишён милосердия. И смех сменился слезами – потому что гибли друзья, потому что убивали тех, кто вверил себя их руководству. Они создавали новых. Смело перекраивали саму ткань жизни, пытаясь «вылепить» создания, которые смогли бы стать им друзьями, бороться вместе с ними плечом к плечу. Взывали к силам и давно ушедшим предкам, умоляя помочь.

И помощь пришла в лице Кеплиан, которые должны были стать их друзьями в трудную минуту, бороться вместе с ними против Тьмы на стороне Света.

– А как же потом?.. – вырвалось у Элири.

И она получила ответ. Враг сумел обратить себе на пользу оказанную им неоценимую помощь. Сила, пославшая в мир Кеплиан, была нейтральной, но её творения можно было исказить, изменить. Что враг и сделал. И всё же созданное для Света можно заставить служить Тьме единственным способом – только по доброй воле. Враг сумел добиться того, что эти создания отошли в тень, перестав служить Свету, но Тёмными они становились только в том случае, если сами хотели этого. У тех из них, кто избирал другой путь, оставалась возможность вернуться к своим создателям.

Внезапно новая волна эмоций буквально захлестнула Элири. Её друзья-Кеплиан видели все то же самое, что и она, и сейчас рядом с ней огромная чёрная кобыла преклонила колени на ступенях. Из её сознания рвался беззвучный крик, страстная мольба – позволить им вернуться к Свету!

«Терпение, дитя наших друзей, терпение».

Картины продолжали проноситься перед внутренним взором Элири. Она увидела, как гибли силы Света. Добро не всегда побеждает, иначе ради чего стоило бы стараться Злу? Силы тех двоих, что лежали сейчас перед ней, таяли, Зло расползалось по стране, и в конце концов один лишь каньон остался безопасным местом. Эта последняя крепость не могла пасть ни при каких обстоятельствах: враг знал, что всех его сил не хватит, чтобы эти ворота распахнулись перед ним. Но он мог уморить их здесь голодом, сделать так, чтобы они оказались заперты на этом пятачке земли навсегда. Так он планировал, но план – это всего лишь план, и он не всегда реализуется так, как задумано; о том, что замышляется, можно узнать или хотя бы догадаться. Именно это и произошло.

Двое Великих сидели в своём зале, дети играли у их ног. Враг ни о чём не догадывался. Одного за другим, пару за парой они отсылали тех, кто был им верен, чтобы те уцелели. Ушли Кеплиан, люди, Фланнан – все, кто делили с ними кров. Даже кони, собаки и два кота, чья дружба доставляла хозяйке дома такое удовольствие. Теперь в зале их осталось всего лишь четверо. Элири как будто присутствовала при последнем разговоре Великих, хотя не слышала слов. И поняла, какое решение они приняли. Пришло время отослать детей, а потом покинуть так любимый ими дом самим. Чтобы присоединиться к друзьям, принадлежащим Свету.

Элири увидела многоцветную игру силы, увидела, как открылся проход и маленький мальчик заковылял прочь. Когда к проходу подошла крошечная девочка, он замерцал, скрутился и отбросил ребёнка в далёкое, неведомое измерение. Мать вскрикнула от ужаса. Сила взревела – родители попытались сделать все, чтобы спасти своё дитя. Элири мельком увидела морской берег и волны, ведущие нескончаемую битву со скалами. Она почти слышала звуки, сопровождающие эту сцену, и узнала её. Ей не раз приходилось видеть фотографии этих мест. Девушка ощутила волну нежности и тепла, исходящую от тех, кто сейчас показывал ей все это. Да, да!

Корнуэлл! Это было корнуэллское побережье. Понимание медленно проникло в сознание Элири – понимание того, что показывали ей сейчас и почему путь Идущих Впереди открылся для неё. Но – зачем она была призвана в этот мир? С какой-то определённой целью? Что она должна была сделать?

«Терпение. Смотри».

Она увидела, как проход постепенно исчез, увидела, как женщина тяжело рухнула на колени, плача и закрывая лицо руками, а муж успокаивал её. Девочка жива. Она будет жить, хотя и в чужом мире. Их сын с друзьями в безопасности. Но сила ушла. Её не хватит, чтобы создать ещё один проход. А значит, не удастся сбежать ни им самим, ни огромному жеребцу, который был для хозяина названым братом и остался здесь, чтобы, когда придёт время, доставить их в безопасное место. Они посовещались. Если уж так суждено, что они не могут покинуть это место, то, по крайней мере, нельзя допустить, чтобы здесь поселился враг, который, крадучись, бродил снаружи. Нет – до тех пор пока они живы.

Они приняли решение, все трое. Этот дом, который они так любили, не будет осквернён. Элири видела, как, бережно расходуя остатки своей огромной силы, хозяева свернули жеребца Кеплиан в его же изображение, столь маленькое, чтобы его легко можно было не заметить. Оно отзовётся только в том случае, если прикоснётся к телу человека, в чьих жилах течёт их кровь. Девушка видела, как жеребец уменьшается, как женщина, наклонившись, прикрепляет к гриве серебряное кольцо. Серебро, металл Света. Любой, кто найдёт этот кулон, поймёт, что он создан не Тьмой. Последние крохи силы ушли на то, чтобы забросить кулон – куда придётся. Потом они встали, рука в руке.

Элири чувствовала их печаль, их боль – ведь они были вынуждены расстаться со всем, что любили. Никогда больше они не увидят, как растут их дети, никогда не будут, смеясь, бегать под палящим солнцем и нырять в прохладную воду. Никогда не проскачут по равнинам на спинах своих четвероногих друзей, которые по доброй воле носили их на себе. Двое медленно повернулись. Сила пламенела вокруг них; камень был послушен, когда они мастерили помост, а на нём – продолговатую колыбель, последнюю постель для тех, кто обитал здесь. Потом они легли в неё. Сила излилась вверх, свернулась, образовав мерцающее укрытие – и погасла. Она осталась, но была невидима.

Когда её сияние померкло, в дом нагло вошёл враг. До этого сила мешала ему проникнуть внутрь, но теперь, сумев пройти мимо рун, он надеялся прибрать к рукам всё, что осталось. Теперь этот дом станет его крепостью. Он увидел помост, поднялся по ступенькам и ухмыльнулся при виде тех, кто лежал в колыбели. Победа! Он расхохотался. Его смех прокатился по залу, отдался эхом от задрапированных стен. Победа! Теперь вся страна принадлежит ему, и он будет делать с ней, что захочет. Свет потерпел поражение, Тьма торжествует. Он воздел руки, и стены задрожали от его ликующего крика. Потом он снова склонился над колыбелью. Ещё одно, последнее. Уничтожить этих двоих, которые лежат здесь, беспомощные и жалкие. Враг набрал побольше силы, улыбнулся и отшвырнул её от себя.

Вспыхнув, она обрушилась на них, но испепелить не смогла. Её хозяин отвернулся, жадно осматривая всё, что досталось ему как завоевателю. Гобелены, мебель. А сколько ещё в других помещениях! И все это теперь принадлежит ему. Не замеченная им, за его спиной пришла в движение сила, за долгие годы накопившаяся внутри стен. Враг попытался захватить её и уничтожить, но она оказалась ему неподвластна. Куда бы он ни поворачивался, всякий раз позади возникал всплеск силы и обрушивал на него один ужасный удар за другим. Спотыкаясь, шатаясь, вопя, враг метался в поисках безопасного места, чувствуя, как в груди нарастает гнев.

Его тело крошилось, рассыпаясь в прах. Те двое, что лежали в колыбели, услышали крик ярости, крик поражения. А потом он внезапно оборвался. На полу остался лишь тонкий слой пыли – вуаль на золотистых камнях. Возник небольшой ветер, поднял её, унёс из каньона и рассеял среди холмов. Один из Великих проиграл свою игру; Свет стал сильнее. Но Зло не умерло. Оно вернулось, обретя другую форму, чтобы сеять смерть и разрушение.

В каньоне стояла тишина. Всё, что можно, было сделано. Теперь они будут спать долго-долго – пока не придёт освобождение. Тьма сюда не сможет проникнуть. В один прекрасный день Свет вернётся – Свет и люди, в чьих жилах течёт их кровь. До тех пор они будут вместе; это не так уж мало.

Однако история ещё не совсем закончилась. Элири увидела, как время медленно уничтожило сначала гобелены и всё остальное, сделанное из ткани. Потом настала очередь дерева – оно превратилось в порошок, рассыпалось в пыль. Мечи на стенах покрылись ржавчиной и упали на пол. Уцелел лишь камень – внутри и снаружи. Потом перед Элири замелькали лица. Те двое, что находились в колыбели, не могли показать девушке её собственную родословную, поскольку их дочь и все её потомки жили в другом мире, недоступном для них. Но они могли подсказать ей кое-что, имеющее отношение к Ромару, – правда, немного. Их сын благополучно вырос и женился. У него в свою очередь родились сыновья, которые женились на дочерях дома, предоставившего ему убежище. Разные люди, разные лица – но в чём-то похожие на тех, кто лежал сейчас перед Элири.

Она была последней прямой наследницей той девочки, которую злая судьба забросила в чужой мир. Внезапно Элири пронзило ощущение ужаса. Что это значит? Они станут заставлять её жить не так, как ей хочется?

«Ты всегда все делала по собственной воле, дочь, затерянная во времени. Твоя жизнь – это твоя жизнь, и мы не собираемся в неё вмешиваться. Мы всего лишь позволили тебе войти – в ответ на призыв твоего духа».

– Но как вы смогли? Я думала, ваша сила иссякла.

Слезы хлынули из глаз Элири, когда в её сознании возник ответ: на это ушли остатки силы, которые были необходимы им для поддержания собственной жизни. Столетиями тела сохранялись нетленными, а дух – внутри них, в долгом и томительном ожидании. Почувствовав, что их дочь, пришедшая издалека, нуждается в помощи, они отдали ей всё, что осталось. Даже во время этого разговора их тела медленно рассыпались в прах – неумолимо, безжалостно, – а души уже почти выскользнули из тел, собираясь покинуть их. Они держались изо всех сил, дожидаясь её. И дождались. Теперь их задача выполнена; она узнала все.

«Найди нашего сына, затерянного во времени, и освободи его. Владейте этой землёй – она по праву принадлежит вам, в ком течёт наша кровь, кто противостоит Тьме. И помоги вернуться к Свету нашим четвероногим друзьям».

– Как я могу сделать это? – вырвалось у Элири. В ответ прозвучал мягкий, тёплый смех.

«Тебе помогут. Кобыла, жеребец, выйдите вперёд. – Тарна и Хилан повиновались, трепеща. – Дочь, пришедшая из глубин времени, взгляни на свою названую сестру, на своих названых братьев».

Когда жеребец из кулона встал на дыбы, Элири увидела, что его копыта подкованы серебром. Кеплиан подняли головы, зачарованные этим зрелищем, и… Ка-дих, их глаза сияли, точно сапфиры! Элири застыла, поражённая этим зрелищем.

И снова в её сознании проник смех.

«Тьма безвластна там, где живы любовь и Свет. – Сейчас голоса победоносно гремели, точно колокола. – Вот и все. Наши дорогие четвероногие друзья вернулись к Свету. Девушка, в жилах которой течёт кровь нашей дочери, нашла сюда дорогу. Великие, теперь мы смиренно просим: отпустите нас покоиться в мире».

Слезы потекли по лицу Элири:

– Нет, не уходите, подождите хоть немного! Я даже не успела поближе познакомится с вами.

«Всему на свете приходит конец. Мы так долго ждали, когда свершится предопределённое и мы будем свободны. Хватит ли у тебя духа задерживать нас сейчас? »

Элири низко склонила голову.

– Нет, – еле слышно ответила она. – Нет, идите с миром. Я найду Ромара и освобожу его. Половина всего, что тут есть, принадлежит ему. Но… – Она опустила взгляд на золотистый камень. – Если смогу. Ведь у меня нет той силы, какой владели вы. Нежность окутала её – точно добрые, любящие руки заключили девушку в свои объятия.

«Ты – дочь, вернувшаяся к нам из глубин времени; ты найдёшь способ. У тебя есть двое верных друзей, готовых сражаться с тобой бок о бок. Ещё один будет помогать тебе, но недолго. В каньоне и за его пределами дожидаются и другие. Прими их, веди их. – Тонкая рука поднялась и прикоснулась к ней. – Это совсем немало, дочь, пришедшая издалека. Хватит пищи для ума, и духа, и сердца. Наша любовь всегда с тобой».

Рука упала. На лицах, обращённых к Элири, возникла улыбка, и тут же огонь объял их со всех сторон. Они ушли… осталась лишь пустая колыбель. Элири молча плакала, склонив голову. Теперь она снова была одна.

Два тёплых носа возмущённо ткнулись в девушку с такой силой, что она пошатнулась. Внезапно на неё нахлынуло ощущение счастья. Нет, нет, не одна, теперь и навсегда не одна. Она протянула руки и обняла обоих Кеплиан.

– Я знаю… Я знала их так недолго, но думаю, мне всегда будет не хватать их. – Она шмыгнула носом и вытерла слезы. – Ладно, жизнь продолжается. Мы должны найти Ромара, освободить его, рассказать о том, что он владеет половиной всего этого, и осчастливить Маурин и Джеррани. – Она засмеялась. – Всего ничего. Думаю, завтра же я со всем этим и управлюсь.

Копыто ударило о камень; во все стороны брызнули искры. Позади помоста стоял жеребец из кулона, глядя на неё мерцающими глазами. Как они сказали? Ах, да. Ещё один будет помогать тебе, но недолго. Элири медленно приблизилась к нему и подняла руку. Мягкий нос ткнулся в её пальцы, но когда она попыталась проникнуть в его сознание, то не обнаружила ничего, кроме мрака, Девушка испуганно отступила. Не может быть, чтобы он принадлежал Тьме! Нет, только не здесь, в этом доме. Только не тот, кто был другом его хозяев.

Конечно, нет, последовал ответ.

Она кивнула. Значит, дело в том, что он просто хочет быть сам по себе.

Согласие.

Вместе с ним пришло и ощущение. Он поступает так не по своей воле; ему хотелось бы распахнуть для неё своё сознание, как для друга, но, к сожалению, это невозможно.

Элири погладила спутанную гриву. Она доверяет ему и не будет вторгаться в его мысли, если он сам этого не пожелает. Кобыла тут же втиснулась между ними, Хилан – следом за ней. Жеребец из кулона отступил. Элири спросила, есть ли у него имя.

«Больше нет… Зови меня, как сама пожелаешь».

Девушка усмехнулась:

– Тогда я буду звать тебя Пехнан – «Оса» на моём языке. Идём с нами, будем вместе жалить наших врагов.

«Именно так, моя названая сестра, пришедшая из глубин времени».

Копыта гулко цокали за спиной Элири, когда она шла обратно сквозь туман. И снова он медленно расступался перед ней и смыкался позади. Когда совсем недавно девушка погрузилась в него, она знала так мало и даже не догадывалась, какое её ждёт сокровище. Сокровище, которое обогатит и ум, и сердце. Интересно, она когда-нибудь вернётся сюда или это место превратится в руины и рассыплется прахом у неё за спиной? Элири пожала плечами. Какое это имело значение? Каньон, дом в нём – всё это принадлежало ей. Пусть то, что таится в глубине тумана, по-прежнему принадлежит её далёким предкам, она не станет нарушать их покой. Приняв такое решение, девушка тут же ощутила, что друзья одобряют его. Даже Пехнан легко дотронулся до неё в знак согласия. Хорошо. Значит, так тому и быть.

Туман расступился, Элири зашагала по траве. Кобылы и жеребята Кеплиан расступились перед ней, и девушка мгновенно ощутила изумление, которое взорвалось в их сознании. Но смотрели они не на неё, а на Тарну, Хилана и удивительного жеребца Кеплиан. Постаравшись скрыть улыбку, она предоставила друзьям самим давать объяснения. День был утомительным; Элири с удовольствием окунулась в воды ручья, попила и поела. Утром – снова в путь. Нужно произвести разведку на границах территории Серых, посмотреть, как далеко продвинулось Зло.

Однако ночью ей явился Ромар. В его глазах полыхало отчаяние, лицо выглядело более усталым, чем когда бы то ни было, а тело настолько исхудало, что казалось совершенно измождённым. Руки Элири начертали знак, и его голос еле слышно донёсся до неё:

– Если в самое ближайшее время ты мне не поможешь, потом уже будет слишком поздно.

– Я знаю, где ты, – сказала она, – но не знаю, как освободить тебя и уберечь тех, кого я люблю. Я не перенесу, если они погибнут во время этой попытки.

– Тут есть потайная дверь, и я расскажу тебе, где она. Мой господин… – его лицо исказилось от боли и гнева, – вскоре собирается снова выступить против Света. Тогда ты сможешь действовать.

– Но, наверно, войти в эту дверь будет не так уж просто? – со свойственной ей практичностью спросила Элири.

Пробраться через чёрный ход – хорошая мысль, без сомнения, но вряд ли он не охраняется тем или иным способом.

– Я отвлеку его внимание, пока ты будешь входить. Он сильнее меня, но сила у него не так уж велика. Именно поэтому он использует меня. Весь расчёт на то, что, оказавшись внутри, ты нападёшь на него, и тогда я постараюсь освободиться сам. Может быть, у нас и получится.

Ромар не сказал больше ни слова, но девушка понимала, о чём он думал. Даже смерть во время этой борьбы будет для него освобождением; не совсем таким, как ему хотелось бы, но всё же – освобождением. Что касается самой Элири, то у неё не было ни малейшего желания погибнуть во время схватки с силами Тьмы. И всё же… И всё же это был брат Маурин, друг Джеррани, а для неё – пусть и очень далёкий, но всё же родственник. И она обещала, что попытается освободить его.

Элири собрала всю свою решимость.

– Расскажи мне всё, что знаешь.

Ромар молчал довольно долго, но взгляд его был достаточно выразителен. Потом он заговорил, спокойно и мягко. Дверь не охраняется. Её местоположение – тайна для всех, кроме Ромара, и то лишь благодаря его ментальной связи с Тёмным. Нельзя использовать человека без того, чтобы хотя бы кое-что тайное не стало для него явным. Дверь открывалась с помощью слова, и Ромар назвал его Элири.

Одновременно он предупредил: как только она и её спутники окажутся внутри, их подвергнут испытанию. Не следует забывать, что многое будет иллюзией, но, возможно, не все. Снаружи постов охраны нет, хотя Серые постоянно бродят поблизости. Внутри Башни обитают те, кто служит Тьме. У них на вооружении множество хитрых приёмов, способных любого ввести в заблуждение. Всё время, пока Ромар говорил, висящий в воздухе между ними знак становился все бледнее. И всё же молодой человек успел рассказать Элири обо всём, что знал.

– Чтобы открыть дверь, потребуется сила, – предостерёг он её напоследок. – Попроси о помощи Маурин и Джеррани. – Он вздохнул. – Не хочется втягивать в это дело их, раз ты согласилась мне помочь, но сила Тьмы с каждым днём растёт. Боюсь, что им угрожает опасность даже в том случае, если они не присоединятся к тебе.

Элири вскинула руку.

– Клянусь. Я расскажу им о тебе и попрошу, чтобы они отправились со мной. Хотя думаю, что и просить не придётся. Они всегда очень беспокоились о тебе.

Ромар даже не догадывался, чего ей стоило произнести эти слова. Она не упомянула о той внутренней борьбе, которую ей пришлось выдержать с самой собой. Маурин была хрупкого телосложения, но под внешней хрупкостью скрывалась железная воля. Джеррани не просто приходился Ромару зятем – он был его братом по мечу; вне всякого сомнения, он бросится на штурм Тёмной Башни даже в одиночку, если не будет другого способа освободить Ромара. Стоит ей рассказать им, что он являлся ей во сне, и ни отступление, ни оттяжка станут невозможны. Уже дважды она была на грани того, чтобы поделиться с ними тем, что знала. Но каждый раз, вернувшись в каньон и увидев жеребят, отступала. Как могла она подвергать риску всё, что было создано здесь с таким трудом? Как могла она поставить под удар тех, кто только-только начинал новую жизнь?

После пережитого страха и жестокости, поселившиеся в каньоне кобылы Кеплиан с трудом, очень медленно, но всё же начали радоваться обретённой свободе. Теперь им доставляло удовольствие приводить в каньон новых своих соплеменниц и учить их тоже познавать доброту. Взрослых жеребцов уже ничему не научишь, не то что кобыл и жеребят. Как могла Элири бросить их на произвол судьбы и ввязаться в смертельно опасную схватку? На одной чаше весов лежало все, чего они добились, а на другой – жизнь одного-единственного человека. Стоил ли он этого? Элири не была уверена. Мгновения, прошедшие перед тем, как она ответила Ромару, были исполнены для Э три внутреннего трепета, но именно тогда она приняла окончательное решение. Покупать собственное спокойствие ценой его жизни было бы неправильно. Он приходился ей родственником, пусть и очень, очень дальним. Она обязана ему помочь. Не говоря уж о том, что с каждой их новой встречей этот человек становился всё более дорог ей.