Текст книги "Император костяных осколков"

17
Нисонг

Остров на северо-восточной окраине Империи

Конструкция Лазутчик вернулась с Императорского, когда они захватили третий остров.

– В пещере под дворцом человек, – доложила чайка, усевшись на подоконнике в губернаторских покоях. – Спит в воде.

Это была конструкция третьего уровня, то есть несложная, и владела только теми словами, которые слышала от других. Нисонг пришлось надавить, чтобы добиться хоть какого-то описания того, что видела эта чайка. Описание было немногословное, но она поняла, что этот человек – Шиян.

Шиян умер, но в таком случае умерла и Нисонг.

Он создал ее. Почему не создать подобие себя?

Что-то внутри ее сжалось и потянуло вниз. Ее захлестнула тоска. В воспоминаниях он ее любил. В воспоминаниях они были счастливы.

Но это не единственное, о чем донесла конструкция-чайка.

Империя выдвинулась.

На закате под прикрытием наступающей темноты и завывающего ветра солдаты пробрались на захваченный ею остров. Конструкция Лазутчик не ошиблась, Нисонг видела с высоты мерцающие вдали огни ламп и факелов, слышала лязг металла и рык ее конструкций. Ей хотелось оказаться там, в гуще схватки, но она не могла себе этого позволить.

Перед ней на коленях стояли пять фермеров. У каждого из-за уха на пол стекала струйка крови. Всех, за исключением одного, трясло от страха.

Времени на то, чтобы дать им опиум, нет. Жаль, конечно, но не впервой, придется как-то с этим жить.

Нисонг просеяла сквозь пальцы перепачканные в крови осколки костей с прилипшими волосами.

– Эти пусть идут, приведите еще пятерых. Мне нужны еще осколки.

Два тела лежали на одеяле возле кровати. Не так уж плохо в сравнении с Праздником десятины, тут фермеры могли бы и порадоваться. Ее конструкции сильные, и руки у них не дрожат, так что все проходит быстро.

Зачем для этого привлекать солдат? Надо посоветовать такой метод Шияну… Ах, ну да.

Она порой как будто бы жила в двух разных временах.

Осколки костей посыпались в глиняную миску с водой, и кровь тут же начала окрашивать воду в мутный красный цвет.

Конструкции ушли за фермерами, а Нисонг занялась уже отмытыми осколками.

Команды были ей известны, и как проникать в мертвую плоть, она тоже знала. Конструкции Чиновник умели устранять мелкие неполадки других конструкций, так что логически можно было заключить, что она сумеет создать новые.

Трое из пяти следующих фермеров кричали от боли, когда резец вонзался им за ухо, один рычал, а последний поскуливал. Нисонг стиснула зубы и постаралась сконцентрироваться на своей задаче.

Конструкции должны сражаться на ее стороне, а для этого в них надо вложить определенные умения. Перед тем как поместить команды в конструкции, Нисонг выписала их на лист бумаги. Необходимо было найти баланс между сложностью команд и количеством потраченных на них осколков костей. А тут еще уверенность в том, что есть лучшие команды, но она не может их вспомнить. Если не сделать все четко до мелочей, команды не сработают.

Из-за окна сквозь шум дождя снова донеслись звуки схватки солдат и конструкций.

Трясущиеся от ужаса фермеры стояли перед ней на коленях, звук их дыхания напоминал гул в морской раковине.

Нисонг протянула руку, и Лиф ссыпал ей в ладонь осколки костей.

Те осколки, которые она вытащила из воды, чтобы заменить на новые, стали прохладными. Нисонг обтерла их об уже перепачканную в крови полу туники и начала вырезать команды.

– И что? Будете выкачивать из нас жизнь в два раза быстрее? – крикнула одна из фермерских женщин, пока Лиф и еще пара конструкций-зверей тащили ее из комнаты. – Ты чудовище!

Нисонг не ответила.

Да, у этих фермеров уже могли вырезать осколки и уже могли их использовать. Но как бы мерзко это ни было, она должна защищать своих людей. А как иначе?

Конструкция-чайка села на подоконник и встряхнулась. Упавшие с ее оперения капли воды смешались с каплями крови на полу.

– Враги захватили самую большую баррикаду. У наших лучников кончились стрелы.

– Время есть? – спросила Нисонг, оценивая взглядом кучку осколков.

Может хватить. Если использовать сразу слишком много, от преимущества, если оно есть, ничего не останется. Конструкции, которые она создавала, не шли ни в какое сравнение с Тирангом, они и до второго уровня недотягивали, скорее были чуть ниже третьего, так что нужными умениями и навыками не обладали.

Предыдущий остров был мелким, и даже после того, как ее конструкции собрали трупы убитых ими людей, этого было недостаточно. Чтобы противостоять солдатам Империи, нужно было создать больше конструкций, а для этого требовалось больше мертвой плоти.

На этом острове надо было создать больше тел.

Чайка склонила голову, как будто так могла лучше разглядеть, что происходит на улицах за завесой дождя.

– Почти нет. Все потратили на первую баррикаду. Скоро они будут у стен дворца. А эти стены не для защиты, они скорее для красоты.

– Поторопись, – сказала Нисонг, обращаясь к Лифу. – Мне нужно еще пятнадцать. Прямо сейчас.

Лиф приподнял бровь и чуть подался вперед:

– Нисонг, разумно ли это? Если они решат оказать сопротивление, мы вряд ли сможем с ними совладать. Я понимаю – наше положение отчаянное, но их положение не лучше.

Нисонг закрыла глаза:

– Приведите детей.

Лиф, тут ему следовало отдать должное, только на мгновение замер, а потом решительно вышел из комнаты. Нисонг ясно дала всем понять, что не хочет вырезать осколки из черепа у детей и подростков, но сейчас она и ее конструкции стояли на краю гибели, так что сожалеть о содеянном было рано.

Шиян говорил, что память детей более смутная, чем у взрослых, что для них только лучше, и так было всегда.

Нисонг непроизвольно потрогала кожу за правым ухом. Кожа была гладкой, никакой вмятины, ничего такого. Он мог устранить изъян, прежде чем поместить в нее команды и воспоминания. Нисонг не представляла, зачем он это сделал, притом что вернуть ей два потерянных на левой руке пальца не озаботился. Хотя, возможно, она лишилась их позже и просто об этом забыла.

У нее не осталось никаких воспоминаний о Празднике.

Она вырезала команды на осколках очередных пяти костей. Пальцы сводило от напряжения. Дети плакали и тряслись от страха. Новенькие, которых привели в комнату, тут же начали биться в истерике.

Ах да, эти тела возле кровати, надо было приказать спрятать их куда-нибудь. Но теперь уже поздно. Необходимо действовать быстро и четко, начнешь тянуть – все станет только хуже.

Нисонг кивнула Лифу, который стоял наготове с молотком и резцом в руках.

Она плакали, это да, но не кричали. Одна потеря из пятнадцати – девочка, которая не смогла стоять спокойно, хоть ее и попросили не дергаться. Ее осколок теперь бесполезен.

– Солдаты у ворот дворца, – доложила сидевшая на подоконнике конструкция-чайка.

Некогда рассуждать, что хорошо, а что плохо.

Нисонг сгребла последние четырнадцать осколков черепов, очистила их и быстро, насколько позволяли дрожащие руки, начала вырезать команды.

Буквы должны быть четкими, иначе команда не сработает. Но узнать о том, получилось все как надо или нет, можно только одним способом.

Послышался громкий треск. Удар молнии? Но вспышки не было. Ворота. Это что-то по ним ударило. Солдаты Империи могли начать лезть на стены, но они не могли знать, что их ждет там, за ними.

– Всем к воротам! – скомандовала Нисонг. – Всем вместе с пленниками.

Конструкции в такой ситуации лучше людей, они двигаются быстро, не перешептываются и не задают вопросов.

Струи дождя барабанили по брусчатке во дворе. Влага с каждым шагом просачивалась в старые поношенные ботинки. Это было странно, но Нисонг все еще раздражало ощущение холодной воды между пальцами и даже этот хлюпающий звук.

Осколки с командами клацнули в трех отдельных мешочках. За грохотом сражения этот звук был почти не слышен.

И снова оглушающе громкие удары в ворота.

Плененные ею фермеры собрались в кучку, закрывали ладонями раны и прижимали к себе детей. Понятное дело – у тех, кто шел в атаку, на острове были родные или друзья, и, следовательно, она могла сделать из них заложников.

Но потом толпа у ворот заревела, и Нисонг поняла: эти люди не станут ее слушать, для них она – чудовище, обезумевшее и кровожадное чудовище.

В углу двора были свалены тела. Кто-то, она не знала, кто именно, принес для погребального костра веточки дымчатого можжевельника. Красивый жест, но пустая трата времени.

Грохот у ворот усиливался. Нисонг рванулась к трупам и принялась за работу.

– Они скоро прорвутся. – Рядом с ней присела на корточки Корал.

Нисонг взяла ее за руку и повернула ко дворцу:

– Вооружайся. Тебя не должны убить.

Из выстроившегося у дворцовых ворот ряда конструкций вышел Фронд. В одной руке он держал нож, а в другой вырезанную из кости фигурку летящей птицы. Глянув на свою незаконченную работу, он опустился на одно колено, положил ее на землю и сказал:

– Я буду твоим оружием. Кто-то должен тебя защищать, пока ты занята делом.

Нисонг не выбирала Фронда, но у нее не было времени создать конструкции, которые могли бы ее защищать. А когда солдаты Империи прорвутся за стены дворца, какая разница, кого из конструкций она выберет? Фронд – резчик, не боец. Он невысокий, волосы постоянно падают на глаза, дальше собственного носа вообще видит плохо. Он не создан для боя, его даже подтянуть до этого уровня сложно. Шелл – вот кто подошел бы на эту роль, он хотя бы копьем отлично владел.

Но Шелл погиб.

– Спасибо тебе, – сказала Нисонг и, сделав глубокий вдох, постаралась сосредоточиться и не обращать внимания на крики.

На последнем острове ей удалось сделать конструкции из местных жителей только после нескольких попыток – слишком давно не практиковалась. Но там она работала в спокойной обстановке, а здесь приходилось создавать конструкции для защиты уже после начала атаки.

Ее место было в сердце Империи, и ради того, чтобы его занять, можно было пойти на любые жертвы.

Нисонг держалась за эту мысль, пока гладила осколки с командами, своими и Шияна – вместе, как одно целое, – и старалась не слышать треска досок и плача детей.

Только ее тело, осколки костей и тело мужчины напротив с еще открытыми от шока глазами.

Она потянулась к его груди, ее мозг был спокоен. Холодная мертвая кожа встретила ее пальцы.

Рядом снова появилась запыхавшаяся Корал.

– Они прорываются, у них топоры.

Нисонг уже однажды умирала. Ее память показывала ей болезнь, приступы тошноты и слабость. Это было довольно больно, так что умирать снова она была не готова. И сдаться тоже.

Корал положила руку ей на плечо:

– Ты рассказывала мне о своих воспоминаниях. На Империи ты никогда не сможешь сосредоточиться. Думай о своей сестре.

– Она тоже меня прогнала. – Нисонг стряхнула руку Корал с плеча.

– Но она не всегда тебя отталкивала. И этого достаточно. Вот. – Корал подсунула под нос Нисонг веточку можжевельника.

Позади них атакующие начали отдирать доски от ворот. Потом она услышала рык и лязг металла. Оставшиеся конструкции отчаянно защищали двор.

Они все умрут.

Нисонг снова сделала глубокий вдох и переместилась в свои воспоминания.

Она стоит на ступенях в парадном зале дворца на Хуалин-Оре и наблюдает, как слуги загружают ее вещи в паланкин.

– Это должна была быть не ты, а Мэнло с Гэлунга, – говорит подошедшая со спины сестра, Вайлун.

Нисонг небрежно пожимает плечами. Она уже наслушалась сплетен от слуг, слышала, как о том же перешептываются прохожие на улице, о том же ей не раз говорили родители.

Она станет супругой императора, все эти разговоры ее больше не волнуют, она превзойдет их всех.

– Ты ему безразлична, – говорит Вайлун.

– Это не имеет значения, – отвечает Нисонг. – Сейчас я самая выгодная для него партия.

Вайлун хмыкает:

– И как я понимаю, ты никак не связана с этим скандалом, поскольку не имела никакого отношения к Энаре с Головы Оленя. Попытка принудить императорского управителя отравить тебя – это не то занятие, за которым может быть поймана потенциальная супруга императора.

– Она позволила страху руководить своими действиями, – говорит Нисонг. – Увидела во мне угрозу и решила укрепить свои позиции. Если ее поймали, моей вины в этом нет.

– И ты никак с этим не связана?

– Этого я не сказала. Ведь ты всегда говоришь, чтобы я использовала свой ум себе на пользу.

Столько простых манипуляций, столько сложных, столько оплаченных услуг. Она заслуживает этого.

Вайлун поднимает руки:

– Я здесь не для того, чтобы отчитывать тебя или ругаться.

В душе Нисонг поднимается волна перенесенной за всю жизнь боли. Ведь на самом деле Вайлун не раз ругала ее и отчитывала. Причем всегда перед родителями или при друзьях. Глупая, невзрачная Нисонг вечно норовит появиться там, где ей не место, встревает в разговор, перебивает старших. Когда они оставались наедине, Вайлун могла быть доброй, но на людях говорила с ней свысока. А Нисонг всего-то хотела, чтобы кто-то в нее поверил, проявил хоть немного уважения. Иногда наедине с Вайлун Нисонг казалось, что сестра действительно ценит ее, но делает это только для того, чтобы потом раз за разом лишать ее надежды.

Она давно закрыла свое сердце для Вайлун. Порой у нее возникало такое чувство, будто все, что она сделала, – это закрыла ставни, когда за окном началась буря, а вода все равно проникает в комнату и пол гниет от сырости.

– Тогда зачем пришла? – спрашивает Нисонг. – Хочешь меня разоблачить? Ищешь столкновения? А это не может подождать до вечера?

Позже родители пошлют ее на званый ужин. Они станут ее нахваливать, да, теперь она много для них значит. Она с нетерпением и одновременно с ужасом ждала этого события. Все похвалы – пустое, больше всего на свете ей хочется оставить эту жизнь за спиной и начать новую.

– Просто хотела предупредить. Ты выиграла битву, но, когда станешь супругой императора, лучше не станет.

На этот раз усмехается Нисонг:

– Хуже точно не станет.

Вайлун мрачно оглядывает ее с головы до ног:

– Я знаю, на что ты способна. Знаю, многие недооценивают твой ум. Но Шиян всю жизнь прожил с осознанием, кто он и кем должен быть. Его обучали, его холили и лелеяли, ему устраивали проверки. Он не станет смотреть на тебя как на супругу, ты для него полезное приобретение, но он мог бы получить нечто более ценное.

Нисонг вскидывает подбородок:

– Я дорогого стою и докажу ему это.

И тут Вайлун, оглянувшись по сторонам, вдруг ее обнимает и говорит:

– Будь осторожна.

А потом отстраняется и уходит обратно вверх по лестнице.

Нисонг от неожиданности не может даже сдвинуться с места. До этого момента ей и в голову никогда не приходило, что на сестру тоже могли давить родители и окружающие. Сестра могла ее любить, просто любовь ее была неправильной, с изъяном.

Вайлун ушла, оставив после себя запах можжевельника, и гроза, которая бушевала в закрытом сердце Нисонг, на какое-то время утихла.

Нисонг вернулась в настоящее. Ее волосы намокли от дождя. Рядом стояла на коленях Корал, и они обе каким-то чудом еще были живы.

– Давай, – сказала Корал, – теперь постарайся.

Не задумываясь, Нисонг прижала ладонь к груди мертвого мужчины. Плоть поддалась. Нисонг установила осколки и вытащила руку. Мужчина сел. Он ждал приказа, его плоть ожила. Вид у него был жалкий – из рваной раны на животе вытекала жидкость, но у Нисонг не было времени зашивать порез, приводить мужчину в порядок и делать его более сложным.

– Уничтожь атакующих, – приказала она. – Защити конструкции.

Мужчина приступил к действиям, а Нисонг перешла к следующему телу. Она сконцентрировалась на запахе можжевельника. Нельзя было оглядываться и смотреть, как проходит бой. На это просто не было времени. Но Корал коротко докладывала ей о происходящем. Над ними стоял Фронд и отбивался от атакующих, которые сумели прорваться через первую линию обороны.

Один раз Нисонг показалось, что она услышала, как рядом со свистом рассек воздух меч. Но и на это нельзя было отвлекаться, она знала: если прекратить создавать конструкции, они погибнут. Все погибнут.

– Поторопись, – сказала ей на ухо Корал. – Нужно больше конструкций.

Как можно торопиться, если надо сосредоточиться?

Нисонг рискнула глянуть за плечо и пришла в ужас. Созданные ею конструкции помогали, но она работала недостаточно быстро. Тела лежали по всему двору. Нисонг на мгновение встретилась взглядом с женщиной в разорванной солдатской тунике.

У Нисонг свело кишки.

Женщина с искаженным от ярости лицом бросилась в атаку.

Фронд без колебаний встал у нее на пути, заблокировал меч ножом и оттолкнул назад. Действия Фронда не произвели впечатления на женщину-солдата. Она снова нанесла удар. У Нисонг перехватило дыхание. Фронд был слишком медлительным и неуверенным.

Нисонг заставила себя отвернуться. Она ничем не могла ему помочь.

Она вложила в руку Корал мешочки с осколками:

– Доставай по одному и по команде передавай мне.

Корал нахмурилась:

– А если я ошибусь и…

– Прошу, делай, что говорю, или мы умрем.

И Нисонг запустила пальцы в грудь очередного трупа.

Корал работала рядом. Их руки двигались четко по схеме: протягиваешь ладонь, получаешь осколок, помещаешь в тело, задаешь команду.

Конструкции неуклюже шли в бой с солдатами, с них сыпались на брусчатку мелкие ненужные ошметки.

У Нисонг болели от напряжения руки, затекла спина, она вдыхала запах можжевельника и слышала крики. Больше ничего. Но, работая бок о бок с Корал, она чувствовала, как что-то происходит, это было как смена приливов и отливов.

И вот уже осталось только три тела. Нисонг протянула руку за осколком.

– Корал?

– У меня больше нет.

И тогда Нисонг решилась обернуться.

Первым, кого она увидела, был Фронд. Он лежал на спине и все еще сжимал в руке нож. А из его груди торчала стрела. Нисонг, совершенно выдохшаяся, подползла к нему. Она заранее знала, что увидит.

Капли дождя падали в его невидящие глаза и стекали по морщинам. Больше он не будет вырезать свои фигурки. Она обещала ему свободную жизнь за пределами Маилы, а в результате подарила смерть.

Нисонг гнала прочь чувство вины. Они уже понесли потери в этом походе на Императорский остров и на пути к цели потеряют еще многих.

Она оглядела двор.

Несколько солдат отбивались от конструкций, стоя спиной к стене, остальные отступили.

Нисонг положила ладонь на грудь Фронда и без сил осела на брусчатку.

Они победили.

18
Лин

Остров Рия

Трана снова закричала, и меня словно молния пронзил страх. Едва касаясь ногами земли, я вбежала в парадный зал и стрелой взлетела по лестнице. Что буду делать, когда окажусь на месте, я не представляла, оружия у меня с собой не было, но одно я знала наверняка: нельзя допустить, чтобы с Траной что-то случилось.

Едва я ворвалась в свои покои, как удар в бок свалил меня на пол, кто-то навалился сверху. Его лицо скрывала темная ткань, в руке поблескивал нож.

У меня загудели кости. Я ударила наемного убийцу по запястью, и нож, подскакивая, покатился по полу.

А потом Йовис с искаженным от ярости лицом поднял убийцу надо мной и с такой силой отшвырнул в сторону, что тот сбил кресло в моей гостиной. Убийца застонал, но смог встать на колени.

Где Трана?

Я заметила какое-то движение и вскочила на ноги. Еще один наемный убийца кружил вокруг Мэфи и Траны. Мэфи огрызался, а вот Трана, хоть и была крупнее, вся сжалась и только жалобно визжала, когда убийца пытался нанести очередной удар. Морда у Мэфи была в крови, но чья это кровь, его или убийцы, было непонятно.

Ударом ноги я закрыла дверь у себя за спиной и тихо сказала Йовису:

– Я могу помочь.

– Я – капитан Императорской гвардии, – ответил он, – мой долг тебя защищать.

Пару раз я сжала и разжала пальцы, припоминая, как продемонстрировала ему силу, когда переместила каплю дождя в комнату. Он тогда очень удивился, что я на такое способна.

– Мертвый ты не сможешь выполнять свой долг. А я не такая беспомощная, как все думают. И потом, тебе не следует даже пытаться указывать мне, что делать.

Он видел меня, когда я шла по коридору после битвы с отцом: вся в крови, но одержавшая победу. Так что он лучше других знал, что я могу за себя постоять.

Йовис мельком глянул на меня, вытащил из-за пояса кинжал и бросил мне, а я ловко поймала его за рукоять.

– Займусь тем, что справа, – сказал он. – Управишься со вторым?

Энергия наполнила мои руки и ноги, я чувствовала себя так, будто съела несколько ягод дымчатого можжевельника, и даже сильнее. Если бы я выпустила на волю свою новообретенную магию, об убийцах можно было бы не беспокоиться. Весь мой страх превратился в кипящую ярость.

Они посмели прийти сюда и напасть на Трану вместо меня?

Я крепче сжала кинжал. Подняла выше. Но вместо того чтобы метнуть его в убийцу слева, позволила восприятию обостриться. Я чувствовала всю влагу в комнате и за окном. Все прошло так же легко, как в первый раз, когда Йовис объяснял, как это делать. Я притягивала капли воды, чувствовала, как они собираются в лужу у меня под ногами. А когда наемный убийца бросился на меня, швырнула всю воду ему в лицо.

Убийца захлебнулся и чуть не выронил оружие.

Тогда я шагнула за линию его защиты и полоснула кинжалом поперек туловища.

Когда я училась магии отца, мне не раз приходилось разрезать плоть. С убийцей было все так же, только кровь в этот раз была теплой. Он отпрыгнул назад и зажал рукой рану.

Йовис тем временем отломал от стула ножку и, воспользовавшись ею как дубинкой, атаковал своего убийцу. Мой противник меня недооценил, но быстро пришел в себя. Противник Йовиса увертывался от ударов ножкой стула и держал клинок наготове.

Пришлось отступить на безопасное расстояние, и, отступая, я оказалась спиной к спине с Йовисом. Трана стояла рядом. С моим появлением к ней вернулась храбрость, теперь она прижималась к моему колену и рычала.

Оба наемных убийцы бросились в атаку.

Наемная убийца Аланги, которая покушалась на мою жизнь на Императорском острове, рассчитывала на внезапность. Эти двое были хорошо обученными бойцами и двигались плавно, как танцоры. Мой приседал и отклонялся то в одну сторону, то в другую, и не хотел идти в лобовую атаку. Теперь он познакомился с моей силой и знал, насколько я быстрая. Он наносил обманные удары и ждал, когда я откроюсь.

Йовис то и дело прикасался спиной к моей спине. Я собрала больше воды, присела, уклоняясь от удара, а Трана цапнула убийцу за щиколотку. Убийца увидел собранную мной воду и, понятное дело, решил, что я снова попытаюсь сделать так, чтобы он захлебнулся. Но я плеснула лишь немного воды ему в лицо, а остальную волной послала ему в колени.

От брошенной в лицо воды он уклонился, но потерял равновесие, когда волна ударила ему в ноги. Трана бросилась вперед и вцепилась зубами ему в руку. Пытаясь освободиться от нее, убийца выронил клинок.

Я услышала, как зарычал Йовис.

Оглянулась. Клинок второго убийцы вонзился в «дубинку» Йовиса. Я присела под поднятой рукой Йовиса и, до того как убийца успел восстановить равновесие, вспорола ему живот. Убивать оказалось проще, чем я ожидала. Для меня это все еще была плоть, которую надо было разрезать.

С моего кинжала капала кровь.

– Как я сказала…

Йовис сощурил глаза и, разворачиваясь, чуть не сбил меня с ног. А в следующее мгновение нанес второму убийце удар «дубинкой» по голове. Торчащий из «дубинки» клинок угодил тому в лицо. Я услышала, как треснула височная кость. Убийца стряхнул с руки Трану, но клинок из второй руки не выпустил и готов был вонзить его мне в спину.

Кровь шумела в ушах, сердце колотилось так, словно эхом повторяло стук дождя по крыше. Мы с Йовисом замерли на месте. Наши ноги сплелись после всех этих разворотов. Нас трясло. Я встретилась с ним взглядом. Мы дышали в такт. А потом я поняла, что смотрю на его приоткрытые губы. Еще совсем недавно он казался мне обыкновенным молодым мужчиной с ничем не примечательной внешностью, а теперь я не могла оторвать от него глаз. Я сама не понимала, чего хочу больше: чтобы он отступил или чтобы остался стоять рядом.

Йовис взял свободной рукой мою руку. Я задержала дыхание.

– Кинжал, – сказал он мне на ухо. – Сюда могут войти.

Я не сразу поняла, о чем он, а когда поняла, мне захотелось провалиться – сначала сквозь пол, а потом и сквозь холодную сырую землю.

Я – Лин, я – император, а не идиотка.

Я ослабила хватку и позволила Йовису забрать у меня кинжал.

А потом вспомнила о Тране и Мэфи и снова почувствовала себя дурой. Отошла на несколько шагов от Йовиса.

Оба наших питомца были на ногах, их шерсть была перепачкана кровью, но глаза живо блестели.

– Вы не ранены? – спросила я.

– Нет, – ответил Мэфи.

– Нет, – ответила Трана.

Дверь распахнулась, и в комнату решительно прошагали пять стражников. Следом за ними – Илох. Они быстро оглядели комнату и двух мертвых наемных убийц.

– С вами все в порядке? – спросил Илох.

– Мой капитан отлично знает свое дело. Он уложил обоих.

Йовис имел наглость улыбнуться, как будто заслужил мою похвалу. Он даже плечи расправил и, обтерев кинжал, вложил его в ножны.

– Ничего особенного, я просто выполнил свой долг.

Мне безумно захотелось врезать ему кулаком в челюсть. До такого состояния меня еще никто не доводил.

– Я не знаю, как наемные убийцы проникли во дворец, – сказал Илох. – Уверяю вас, перед вашим визитом мы приняли все меры предосторожности. Мои стражники должны были обезвредить их еще до того, как они добрались до гостевых покоев. Примите мои глубочайшие извинения. Простите меня.

Илох не подослал бы в мои комнаты наемных убийц. Он бы подождал, пока я выйду в город, и так снял бы с себя любую ответственность.

Я отмахнулась от его извинений:

– За Йовисом следили, когда он был в городе, следовало сообщить тебе об этом.

– Даже если так, ваше высочество, клянусь, такое больше не повторится. – Илох еще раз оглядел комнату. – Здесь крыша протекает?

Вода. Жар начал подниматься от шеи к щекам. Пол и ковры – мокрые. В том месте, куда я, целясь в убийцу, швыряла воду, образовались целые лужи. Никто не должен был узнать о том, что я владею магией, и вот пожалуйста – собственными руками выложила все доказательства в своей же комнате.

– Могли бы заранее проверить, – небрежно заметил Йовис. – Эти лужи – первое, что мы увидели, когда вошли в покои.

Возможно, мне только показалось, что я хотела ему врезать.

– Подождите, – сказала я, когда стражники начали вытаскивать из комнаты первого убийцу. – Он еще жив? Я хочу с ним поговорить.

Стражники посмотрели на Илоха. Тот кивнул. Тогда они усадили раненого убийцу у стены, и я подошла ближе.

Ни молод, ни стар. Лицо пустое, такое трудно выделить в толпе. Глаза закрыты, но дыхание ровное.

Я присела рядом с ним на корточки и шлепала по щекам, пока он не очнулся.

– Ты в гостевых покоях императора Лин Сукай. – Я знала, как трудно вернуться в реальность после хорошего удара по голове. – Ты пытался меня убить. Кто тебя послал?

– Твой отец бросил нас. Оставил нас всех одних.

Взгляд у него все еще был мутный.

– Кого бросил? Я никого не бросала.

– О чем он говорит? – спросил Йовис у меня за плечом.

– Понятия не имею.

– Зачем оставлять нас жить? Зачем заставлять нас каждый день делать одно и то же?

– Кто тебя послал? Зачем?

Я запнулась. Все вопросы испарились, как вода с брусчатки в жаркий день. Я ведь не знала, что делал отец с конструкциями, которые ему не удались. С теми, кого он создал до меня. Значит, он не стал их уничтожать. Кусочки пазла начали складываться у меня в голове.

Взгляд убийцы постепенно прояснился.

Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– У меня нет для тебя ответов.

Если бы в комнате никого не было, я бы проникла в его плоть рукой и меняла бы все вложенные в него команды до тех пор, пока он не начал бы говорить правду. И если бы я могла забрать его на свой корабль и там остаться с ним наедине, у меня тоже был бы шанс узнать правду.

Наемный убийца рассмеялся так, будто знал, о чем я думаю, и, прежде чем я успела задать следующий вопрос, ударил меня головой в лоб. Стена поплыла у меня перед глазами. Я смутно сознавала, что он вскочил на ноги и где-то неподалеку зарычала Трана.

А потом мне в лицо брызнуло что-то теплое. Кровь.

В какой-то момент мне показалось, что кровь моя, и я подумала: вот как мне суждено умереть. Не от руки отца, но от руки одной из его заблудших конструкций. Стена остановилась. Надо мной стоял Йовис. Он по самую рукоять всадил свой кинжал в грудь конструкции.

Нет, кровь не моя. Это кровь подосланного убийцы.

Я протянула в сторону руку и сразу почувствовала под пальцами шерсть Траны. Так, опираясь на нее, и встала на ноги.

– Ты не должен был ее убивать, – прошипела я Йовису. – Я не давала такого приказа.

Начала трещать голова. Я посмотрела вниз и увидела на камзоле Йовиса пятна крови.

– Твой камзол. – Я повернулась к Илоху. – Мне жаль.

Я сама не понимала, что говорю. Как только я встала, комната снова начала вращаться.

Как я ни старалась получше разглядеть лицо Илоха, видела только, что он растерян. Потом передо мной появилось недовольное лицо Йовиса.

– А что я должен был сделать? Позволить ему убить тебя? Это не пошло бы на пользу ни тебе, ни мне.

– Я – император, – резко напомнила я и крепче вцепилась в шерсть Траны, боль вытеснила гнев. – И… и мне надо принять ванну. Прошу.

Дальше все ускорилось.

Йовис вышел из комнаты и встал у двери. Слуги бегали туда-сюда, смывали с пола кровь и собирали воду. Одна девушка проводила меня к комнате с ваннами. Йовис прошел следом и снова встал у двери.

Ванна успокоила, и после нее мне хотелось только одного – спать.

В свою комнату я вернулась как побитая собака.

Я проиграла. Мне нужна поддержка этих четырех островов. Илох ненавидит меня. Люди ненавидят меня.

Я забралась в кровать. Трана устроилась рядом. Я уткнулась в ее плечо и вдыхала ее запах. Она пахла дымом от костра и влажной землей.

– Не знаю, что делать. Они не хотят, чтобы я была их императором. Надо продолжать драться. Но как победить в драке в одиночку?

Трана потыкалась холодным носом мне в ухо:

– Я здесь. Икануй помогает. Йовис и Мэфи помогают.

Йовис. Я не была уверена, что он действительно хочет мне помочь.

– Спасибо, – шепнула я.

Она вздохнула и заурчала.

Разбудил меня стук в дверь. Сонная, села я на кровати. Трана что-то пробурчала во сне, пока я ее отодвигала и нащупывала ногами шлепанцы. Затянув пояс на халате и пробежав пальцами по волосам, открыла дверь.

Я ожидала увидеть кого-нибудь из прислуги или Йовиса, но на пороге стоял Илох. Он был при параде, и вид у него, в отличие от меня, был бодрый.

Интересно, подумала я, камзол тот же, что был на нем вечером?

– Я должен извиниться.

Пришлось встряхнуться, чтобы собраться с мыслями. В воздухе все еще чувствовался слабый запах меди.

– Из-за наемных убийц? Ты уже извинился.