Текст книги "Император костяных осколков"

– Благодарю, сай. Мы с удовольствием с вами отобедаем.

Но прежде чем Илох развернулся, чтобы уйти, я снова заметила, как у него дрогнул уголок рта, и поняла: этот бой я пока еще не выиграла.

14
Йовис

Остров Рия

Я нашел (человека/смертного/горожанина?) на скалах моего острова. (Дальше два предложения с описанием его внешности, что-то про рубашку и волосы. Мэфи такое было совсем неинтересно.) Разве я мог оставить его умирать? Я отнес его в (жилище/дом/пещера?), там (лечил?) его и кормил. Когда он смог говорить, рассказал, что попал на территорию схватки между двумя из Аланги и потерпел кораблекрушение.

Его имя Ийлан Сукай.

Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона

Илох был засранцем, я практически сразу это понял. Некоторые лица носят явные следы дурного характера. Чаще они выражены в линиях вокруг рта и глаз. Линии на лице Илоха были как карта с маршрутом, ведущим в одно конкретное место – в столицу засранцев.

Губернаторские слуги проводили нас к нашим комнатам.

Лин вошла в свою и, не оглядываясь, сказала:

– Йовис, прошу, пройди со мной.

Я подчинился и закрыл за собой дверь. Как только щелкнула задвижка, Лин резко развернулась кругом.

– Мне следовало этого ожидать. – Она злилась, но не на губернатора или на меня, она злилась на себя. – Я избавилась от конструкций, и они потеряли страх. Отец редко посещал острова, и теперь губернаторы каждый сам за себя. Они считают себя независимыми от Империи.

Лин вышагивала по комнате, а Трана ходила за ней по пятам.

– Они считают, что я молодая и глупая. Думают, что смогут вывести меня из себя, а потом этим воспользоваться.

Мы с Мэфи наблюдали. Мне показалось, что лучше не указывать Лин на то, что ее уже вывели из себя.

– Ваше высочество, порой доброе отношение воспринимают как слабость, – заметил я.

– Только не говори мне то, что я и без тебя знаю, – грубо сказала Лин и, тяжело опустившись на кушетку возле окна, закрыла лицо ладонями. – Прости, ты не заслуживаешь такого обращения.

Да, подумал я, только посылаю за ее спиной сообщения безосколочным.

– Я стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы быть вам полезным.

Полезным сразу двум хозяевам. Похоже, чувство вины – тяжелая ноша, от которой не так просто избавиться.

– Я хотела тебя спросить… Тебя все любят. Ты заметил, что тебе он поклонился ниже, чем мне?

– Ты хотела о чем-то спросить, – напомнил я.

Лин сдавила двумя пальцами переносицу:

– Я тебе нагрубила. Прости.

Я устроился в кресле напротив кушетки. Волосы у меня были мокрыми, камзол совсем отсырел, под ним скапливалось тепло моего тела, и я чувствовал себя каким-то ожившим болотом.

– Как мне сделать так, чтобы они смотрели на меня так же, как на тебя?

Мэфи задрал голову и воззрился на меня: ему тоже было интересно, что я отвечу.

– Не уверен, что я знаю ответ на этот вопрос, ваше высочество.

Лин раздраженно хмыкнула и посмотрела в окно.

– Тогда хотя бы покажи, как ты это делаешь.

– Что делаю?

– С водой. Помнишь, когда мы были на Императорском? Там внизу, в парадном вестибюле, я очень разозлилась, я чувствовала в себе эту силу и понимала, что, если захочу, смогу заставить землю дрожать. Но здесь я не могу такое попробовать. Поэтому покажи, как ты заставляешь воду двигаться.

Интересно, как к этому отнесется Джио? Определенно, подумает, что я помогаю императору стать еще сильнее. Решил напустить туману.

– Это трудно объяснить. Когда почувствуешь гул в костях, думай о воде. Когда со мной такое происходит, я вдруг начинаю чувствовать всю воду вокруг себя, понимаю, насколько ее много, а потом я как бы тянусь к ней и направляю… силой мысли.

Лин рассмеялась, но, увидев, что я растерялся, снова стала серьезной.

– Я тебе верю. Правда, верю. Просто звучит все это как-то странно. Похоже на силу, как у Аланги, только слабее. И я еще не видела, как ты управляешь ветром. Погоди-ка, ты можешь управлять ветром?

– Представь такую силу и хорошую лодку. Если бы я был на такое способен, я бы отказался от поста капитана Императорской гвардии и остался контрабандистом.

Лин закрыла глаза, и я почувствовал, что атмосфера в комнате изменилась. Похоже, я никогда не понимал, что она способна лишить меня душевного равновесия. Лин сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Я знал, что, если коснусь ее руки, почувствую, как гудят ее кости.

Почему мне пришла в голову мысль прикоснуться к ней?

«Перестань!» – приказал я себе. Хотя сам не понимал, что именно надо перестать делать.

Лин медленно протянула руку, разжала пальцы – словно цветок расправил лепестки. А потом капля дождя за окном зависла в воздухе и начала медленно двигаться. Проплыла в приоткрытые ставни и остановилась над рукой Лин.

Лин открыла глаза и позволила капле упасть на ладонь.

Я почти перестал дышать.

Как она смогла с первой же попытки сотворить такое? В мой первый раз я просто чувствовал всю воду вокруг себя, но не знал, что с этим делать. И даже когда в полном отчаянии хотел защитить Мэфи от четырехрукой конструкции, смог лишь неуклюже направить потоки воды в ее сторону.

А Лин выделила из дождя одну-единственную каплю и подчинила себе.

Сам не помню, как вскочил на ноги.

Лин тоже встала и встретилась со мной взглядом:

– Так это делается?

И этот ее взгляд унес меня в прошлое, в те времена, когда я ходил нырять с Эмалой.

У меня легкие готовы были разорваться, а она плыла дальше, и ее ноги исчезли за рифом. Но когда она вынырнула рядом со мной, а я к этому моменту уже давным-давно сдался, в ее смехе не было и намека на злорадство.

– Ты – рыба, – сказал я, все еще глотая ртом воздух. – Нечестно думать, будто я могу соревноваться с рыбой.

– Значит, ты влюбился в рыбу? – спросила Эмала и подплыла ближе ко мне.

– Кто же станет меня в этом винить? Это прекрасная рыба.

После этого она меня поцеловала, и я чуть окончательно не задохнулся. Ее поцелуи всегда так на меня действовали.

У меня сдавило грудь. Я смирился с потерей, но мысли о ней приносили равно как боль, так и радость.

Лин смотрела на меня и ждала ответа.

– Да, именно так. – Я все никак не мог прийти в себя. – Но, Эмала…

Ее имя слетело с моих губ, и я услышал его словно со стороны.

У меня снова сдавило грудь, я вдруг почувствовал, что падаю, проваливаюсь сквозь пол, а потом и сквозь землю.

Проклятье!

Лин нахмурилась:

– Кто такая Эмала?

– Я хотел сказать – ваше высочество.

Да уж, Йовис, выкрутился, очень правдоподобно.

– Но ты назвал меня Эмалой.

Не знаю, почему я не хотел ей рассказывать. При одной мысли об этом у меня все внутренности сжимались.

– Это женщина, которую я когда-то знал. Прости. Твои глаза, у нее были такие же.

Лин перестала хмуриться, и взгляд ее стал печальным. Не то чтобы ей стало меня жаль, она словно смогла взглянуть на то, что скрывалось за моими словами, и поняла все, что я хотел ей сказать. Как будто бы она знала, каково это – потерять человека, который определяет всю твою жизнь. А потом мне вдруг захотелось ей обо всем рассказать, потому что я знал – она поймет. Я открыл рот, и тут в дверь кто-то постучал.

– Ваше высочество?

Лин отвела взгляд и сказала:

– Войдите.

Я рухнул обратно в кресло, мне захотелось стать невидимым.

Вошел слуга с камзолом в руках.

– Мне приказали принести вам это. Ваше высочество, мы на Рие живем скромно, без излишеств, так что, боюсь, нам не удалось найти что-то, соответствующее вашему положению.

Ложь. Слуга явно не умел притворяться. Он протянул нам камзол – действительно более чем скромный. Коричневый, с неровной вышивкой, как будто рука, которая держала иглу, не просто дрожала, а постоянно уходила куда-то в сторону. В общем, это было похоже на курточку для ребенка.

Лин скинула мантию, и свет из окна упал на ее жилистые плечи.

– Понимаю, – сказала она. – И пожалуйста, передай своему господину, что ценю его заботу, но этот камзол мне не подходит.

– Это все, что мы можем вам предложить…

Лин мягко перебила слугу:

– Камзол, в котором нас встречал губернатор, прекрасно мне подойдет.

– Это мужской камзол, – пробормотал слуга.

– А у меня не самая женская фигура.

Слуга поклонился и попятился к двери. По пути он не переставал извиняться: мол, он не хотел ничего сказать о фигуре императора, он ничего такого не имел в виду и, конечно, конечно, камзол губернатора очень подойдет императору.

– Это так ты хочешь обеспечить себе поддержку? – спросил я, когда дверь за слугой закрылась.

Лин вскинула руки:

– А что мне делать? Позволить ему куражиться надо мной?

– Нет, конечно. Хотя в буквальном смысле слова снимать с него камзол – это…

– Мелочно, я знаю. Но, сложив ручки и проглатывая все его вежливые оскорбления, я его уважения не добьюсь.

Признаю, дело было не только в глазах. Она была такой же неукротимой и решительной, как Эмала. Она была императором. Я не должен был об этом забывать. И причин для этого у меня хватало.

– Еда? – спросила Трана, и я вздрогнул от неожиданности.

– Они скоро нас накормят, – сказал ей Мэфи.

– А, наши подопечные, – улыбнулась Лин. – Совсем забыла распорядиться, чтобы им принесли еду. Попрошу, когда принесут камзол.

Она сняла императорский головной убор, с которого еще стекали капли дождя, и поставила его на стол.

– Времени до обеда достаточно. Иди обсушись, отдохни и убедись, что твои стражники держат ухо востро. – Она с любовью почесала Трану под подбородком. – Когда придет время спуститься в обеденный зал, попрошу, чтобы нашим маленьким зверушкам прислали сюда поесть.

Я оглядел Мэфи и Трану и уточнил:

– Не такие уж они и маленькие.

Если они продолжат расти, то очень скоро станут размером с пони, подумал я и вспомнил, как Мэфи, когда был маленьким, любил лежать у меня на шее, как меховой воротник. Возможно, придет время, когда он будет таскать меня на своей шее. Глупости, конечно, он практически перестал расти.

Лин жестом отпустила меня, я вышел из комнаты, Мэфи – следом. В коридоре я схватил какого-то слугу за локоть и спросил, куда меня поселили.

Комната была гораздо меньше комнаты Лин, но зато находилась в моем полном распоряжении. Стражникам и слугам повезло меньше.

Сняв сырой камзол, я достал лист пергамента и быстро написал короткое донесение безосколочным.

Белый меч пока не нашел. На Рие не желают признавать власть Лин. Конструкции – проблема, и не только в северо-восточных областях.

Я не знал, когда зарождающиеся в Лин магические способности станут реальной силой, и попросил, чтобы до поры это оставалось нашим с ней секретом. Обманывать ее не составляло особого труда. Я прибыл на Императорский остров, чтобы разрушить установившееся в Империи правление. И что теперь? Я готов отступить только потому, что император напомнила мне мою покойную жену?

Я вонзил перо в пергамент. Нет. Дело было не только в этом. Она тоже пыталась изменить Империю, только делала это по-своему. Она уничтожила все конструкции во дворце, возвращала людям осколки костей. Не честнее ли сначала узнать, каким она видит свое правление, а уж потом свергать ее с трона?

Я знал, как на это ответил бы Джио. Он бы сказал, что люди заслуживают того, чтобы править самим, император им для этого не нужен. Возможно, он прав. Но я знал, какими ненадежными бывают люди, как они меняют окрас, словно хамелеоны, и грызутся из-за мелочей, оставляя нерешенными действительно серьезные проблемы.

И нельзя было забывать об угрозе возвращения Аланги.

Кто они? Они такие же, как мы с Лин? Если они действительно такие страшные, как их расписывали Сукай, то сейчас самое неподходящее время для разрушения Империи.

Проклятье. Я-то думал, что все будет просто.

О магических способностях Лин я писать не стал. Но я не дурак, я понимал, что наступит момент, когда мне придется сделать выбор.

Откинулся на спинку кресла.

– Как же мне поступить, Мэфи? Что ты делаешь, когда надо принять трудное решение?

Ответил он не сразу. Мне казалось, еще чуть-чуть – и я увижу, как крутится мыслительный механизм у него в голове. Когда вообще он принимал трудные решения? Разве что когда выбирал, за какой рыбой погнаться.

– Первым делом, – медленно сказал Мэфи, – надо убедиться, что ты не голодный.

Я рассмеялся. Действительно, неплохой совет. И мне не мешало бы подкрепиться.

– Давай прогуляемся в город, я куплю тебе что-нибудь вкусное, а когда вернемся, здесь уже подадут обед.

Джио написал мне, что на Рие я смогу найти человека Безосколочных, он торгует резными изделиями из черепашьих панцирей.

Перед уходом я поговорил со своими стражниками, приказал до обеда посменно дежурить у комнаты императора. Освободившись от текущих обязанностей, повесил камзол сушиться в комнате и отправился в город.

Столица Рии не выставляла свое богатство напоказ, хотя, что город богат, становилось понятно с первых шагов по его улицам. Повсюду через равные промежутки расставлены каменные фонари, несмотря на дождь и грязь, груд мусора и отбросов нигде не видно, дома белые, трехэтажные, с отделкой из дерева, встречались и четырехэтажные. И навесов достаточно, чтобы не промокнуть, если идешь ближе к стенам. Мэфи, в отличие от меня, получал удовольствие, передвигаясь по центру улиц. Он то и дело останавливался и встряхивался, что не очень-то нравилось встречным прохожим.

Я попытался сделать ему замечание, намекнул, что люди не любят, когда их забрызгивают посреди улицы.

На что Мэфи только пожал плечами:

– Я люблю дождь.

По пути я остановился купить дамплинги. Подкидывал по одному и наблюдал, как Мэфи ловит их на лету. Дамплинги были горячие, сквозь бумажный пакет просачивалось масло.

У меня в наплечной сумке вместе с дневником Диона лежала записка, которую я собирался переправить Безосколочным.

В дневнике Дион описывал свое знакомство с Ийланом Сукай, первым императором. И было в его рассказе нечто, о чем не упоминалось в легендах. Только я не мог понять почему.

Лавка человека Безосколочных располагалась неподалеку от губернаторского дворца. Дверь хозяин подпер камнем, чтобы не захлопнулась. Я нырнул под навес, и мне на шею пролилась струйка холодной воды.

По спине пробежала дрожь. Может, конечно, из-за воды, но у меня появилось неприятное ощущение, будто за мной наблюдают. Я обернулся, но никого подозрительного среди прохожих не заметил.

Мэфи поднял голову, озадаченно посмотрел на меня и шепотом спросил:

– Все хорошо?

Я в ответ похлопал его по голове. Но у меня не было уверенности, что все хорошо. В последний раз, когда у меня возникло точно такое же неприятное ощущение, на меня напала конструкция императора и чуть меня не убила.

В таком настроении я вошел в лавку, где меня встретили полки с резными из черепашьего панциря изделиями. За столом в углу работал над новой безделушкой хозяин. Он вопросительно на меня посмотрел, я махнул рукой и принялся разглядывать его товар. Решил, что нервы расшалились. И все равно с этого момента улицы Рии уже не казались мне безопасными.

Выбрав расческу, я вместе с монетой положил ее на стол перед лавочником. Тот, даже не взглянув на меня, сгреб все широкой ладонью.

И снова это неприятное ощущение, как будто за мной следят.

– Йовис! – прошипел Мэфи.

Я резко развернулся и на этот раз успел увидеть сапог убегавшего за угол человека.

15
Лин

Остров Рия

Служанки заканчивали подготавливать меня к званому обеду, и тут ворвался Йовис. Следом за ним прыжками вбежал Мэфи.

– Ты следишь за мной? – прорычал Йовис.

Служанки, уходя из комнаты, старались держаться от него подальше, как будто опасались, что его гнев может смести их, как штормовой ветер.

– Если бы следила, это было бы странно? – вопросом на вопрос ответила я. – Ты ведешь себя так, будто имеешь право уходить и появляться, когда тебе вздумается.

– Так вот, значит, каково быть твоим подданным. – Йовис прищурил глаза. – Приходится терпеть, что, куда бы ты ни пошел, за тобой всегда кто-то следит. Прямо как при твоем отце.

Я сама не поняла, как оказалась на ногах. Рядом стояла Трана, и она начала тихо рычать.

– Может, ты не заметил, но ты ворвался в мои личные покои. Почему-то ты вечно оказываешься там, где я предпочла бы тебя не видеть. И теперь ты обвиняешь меня в том, что я приказала за тобой следить? Как после всего ты вообще смеешь в чем-то меня обвинять?

– Как я уже объяснял, мой долг – тебя защищать. Кого, по-твоему, станут все обвинять, если тебя вдруг убьют?

Судя по интонации, он сам верил в то, что говорил. Но все хорошие лжецы верят в свою ложь.

– Ты мой капитан Императорской гвардии. Ты должен мне подчиняться, рыться в моих вещах не входит в твои обязанности!

Мэфи спокойно смотрел на Трану, слегка склонив набок голову.

В следующее мгновение Йовис уже стоял прямо передо мной. Он был так же зол, как и я. А я, кроме всего, злилась еще и потому, что мне, чтобы смотреть ему в глаза, пришлось задрать голову.

– Тогда, возможно, тебе следовало выбрать в капитаны того, кому ты можешь доверять, – сказал Йовис. – Ты же выбрала контрабандиста, наполовину пойера, который не повиновался твоему отцу.

Выбрать того, кому доверяю? Но я никому не могла доверять. Не было никого, кто знал бы меня, кто беспокоился бы обо мне, кто понимал бы, через что мне пришлось пройти. Кроме Траны, у меня никого не было. Горячие слезы защипали глаза. Я почувствовала себя жалкой и униженной.

Сглотнула подкативший к горлу комок и взяла себя в руки.

– И ты думаешь, что все это причины, по которым я не должна тебе доверять?

Мне показалось, что Йовис на мгновение смутился, а потом вся его злость испарилась.

– Нет, ваше высочество, я не это хотел сказать. Я поклялся вас защищать. А еще – служить людям. Если я, как вам кажется, слишком уж любопытный, то только по этой причине. Никто не знает, кто вы. Пока.

Ну да, конечно. В свое время мне показалось, что если я приведу его к присяге, это будет с моей стороны широким жестом. Теперь настал мой черед почувствовать себя глупо.

– Я не приказывала следить за тобой, – сказала я, на этот раз аккуратно подбирая слова. – Мне следовало с этого начать.

Йовис внимательно посмотрел мне в глаза и выдохнул.

– Я тебе верю. И думаю, не смог бы тебя винить, если бы ты за мной следила. Я постараюсь быть более открытым с тобой, но мне бы хотелось, чтобы и ты не закрывалась от меня.

– Я постараюсь.

Не могла я постараться.

Как признаться Йовису, что я на самом деле – не дочь императора, а копия? Что император меня создал, но при этом я не конструкция, он вырастил меня в странной жидкости в своей лаборатории под дворцом? Что за глупая мысль!

Это было похоже на очень сильное искушение сунуть руку в пасть только что выловленной акуле. Подобное признание могло уничтожить меня и все, что я пыталась создать.

Трана села, Мэфи осторожно к ней подошел и попробовал понюхать щеку, она огрызнулась – видно, еще не совсем успокоилась.

Я вдруг осознала, что стою слишком близко, так близко, что от его дыхания у меня подрагивает челка. Он был в одной тунике без рукавов, и его худые, но мускулистые плечи были прямо у меня перед носом. Незаметно я сделала шаг назад и, опустившись на одно колено, погладила Трану по шее. По сравнению с Мэфи она росла в жутких условиях и поэтому была менее устойчивой в стрессовых ситуациях.

– Мы ходили в город. Скучная выдалась прогулка, – сказал Йовис и делано улыбнулся. – Ни тебе картежников, ни тебе куртизанок.

Я покраснела, представив, как он запускает пальцы в распущенные волосы куртизанок, как насмешничает и шепчет что-то им на ухо. Отогнала от себя эти мысли.

– Почему ты решил, что я приказала за тобой следить?

Улыбка исчезла.

– Потому что кто-то за мной следил, ваше высочество.

Я почти пожалела, что перешла на официальный тон. Но разве было бы лучше, если бы мы продолжали кричать друг на друга?

– Значит, Илох кого-то подослал?

– Не уверен. – Йовис пожал плечами. – Я только мельком что-то увидел. Ничего определенного. Но за мной однажды уже следили, и мне знакомо это чувство. Может быть…

В дверь тихо постучали.

В комнату, низко опустив голову, вошла служанка.

– Ваше высочество, скоро подадут обед. Для нас будет честью, если вы и ваш капитан Императорской гвардии присоединитесь к нам в обеденном зале, – сказала она и, выйдя, закрыла за собой дверь.

– Это мог быть Илох, – сказала я. – Думаю, он на такое способен. Он меня совсем не знает, но сразу дал понять, что я ему не нравлюсь. – Я поднялась на ноги, Трана боднула меня в бедро. – Будь начеку.

Снова стук в дверь, и в комнату вошел другой слуга с огромным подносом, полным свежей рыбы.

– Губернатор надеется, этого будет достаточно.

Ну хоть в этом Илох не пытался меня унизить. Оскорбления в свой адрес я еще могла снести, но, если бы он дурно поступил с моей Траной, я бы его пополам разорвала.

– Да, спасибо.

Как только поднос оказался на полу, наши с Йовисом подопечные набросились на еду. Я подумала, что им будет чем заняться в наше отсутствие.

– Ну что, идем в логово к медведям? – спросил Йовис.

– Сначала сходи за своим камзолом. И ты забыл, я жила в логове с конструкциями отца. Вряд ли с теми, кто там внизу, будет сложнее.

Но все оказалось гораздо сложнее, чем я себе представляла.

Когда мы вошли в обеденный зал, все гости уже сидели за столом и, естественно, все как один, не скрывая любопытства, повернулись в мою сторону.

Хорошо, что я попросила Илоха одолжить мне камзол. Пусть он мужской, зато мне впору. От мантии я отказалась, но к ожидавшим нас двум подушкам шла с высоко поднятой головой, в надежде, что всем своим видом демонстрирую власть и достоинство.

Йовис сел справа от меня и немного поерзал, прежде чем удобно устроился. Быть объектом всеобщего внимания ему явно не нравилось.

– Благодарю, что присоединились к нам, – сказал Илох, который сидел напротив меня, и представил своих гостей.

Гостей было семеро. Я старалась запомнить все имена и кто какое положение занимает. Итак, на ужин были приглашены: управляющий шахтой на Рие, художник-керамист, три близких родственника Илоха, прибывшая с визитом женщина-губернатор с ближайшего острова и богатый землевладелец.

Губернатор, по имени Пулан, сидела слева от меня. У нее был вкрадчивый голос и приятные манеры, она старалась не встречаться со мной взглядом, но, когда говорила, улыбалась.

Подали еду.

Я завела разговор с Пулан и узнала, что у нее на острове есть своя маленькая шахта умных камней.

Управляющий местной шахтой сидел рядом с Йовисом.

Он довольно нагло и громко расспрашивал Йовиса о его магических способностях:

– Слышал, ты задал тем императорским солдатам хорошую трепку. А теперь сам стал одним из них. Забавно, да?

– Я капитан Императорской гвардии, – спокойно заметил Йовис. – Это не совсем то же, что солдат.

– А правда, что ты родом с какого-то мелкого острова на самой окраине Империи? Ты хоть и наполовину пойер, а держишься прям как настоящий сай.

Управляющий шахтой явно не собирался льстить своему собеседнику.

Но Йовис только улыбнулся:

– Я с окраин Империи, это правда, и к тому же в прошлом контрабандист. Не мог бы ты как-нибудь сказать моей матери, что я держусь как настоящий сай? Я был бы весьма тебе признателен, а то она вечно мной недовольна.

Управляющий расхохотался и хлопнул ладонью по столу:

– Ясно, значит, это она у тебя империанка. Сочувствую, капитан.

Вот если бы я смогла так же легко и быстро завоевать их доверие.

На Рие еду подавали на больших блюдах, которые расставляли в центре стола, так чтобы гости могли до них дотянуться. Слуги время от времени меняли блюда местами и следили, чтобы каждый отведал поданную еду. Я узнала об этом заранее, так что не пришлось испытывать неловкость от того, что я привезла с собой служанку, которая первой должна пробовать мою еду.

Следуя примеру гостей, я сама палочками накладывала пищу в свою тарелку.

На обед подали: молодые листья горчицы, спрыснутые соленым черным соусом, парную белую рыбу с зеленым луком и черным перцем, жареный фаршированный турнепс.

Должна признать – на обед Илох не поскупился примерно в той же мере, что поскупился на мои почести.

По диагонали от меня сидела сестра Илоха.

Когда я отпила глоток чая и поставила чашку на стол, она улыбнулась мне и сказала:

– Прошло много времени с тех пор, как императоры оказывали нам честь своим посещением. Последним был ваш отец, он тогда только женился, и вы еще не родились. Мы благодарны вам за то, что вы отменили Праздники десятины, но эта перемена в правлении дает мне основание спросить вас: зачем нам теперь император?

У Илоха снова дрогнул уголок рта, и я поняла, что это он подговорил сестру задать мне этот вопрос. Она не была губернатором и могла изъясняться просто, в то время как он всегда мог заявить, что не разделяет мнения сестры.

Я вдруг обнаружила, что упираюсь ладонью в пол и кости у меня начинают гудеть.

– Я нужна вам так же, как вы нужны мне. Острова Империи должны объединиться, чтобы вместе отвечать на все угрозы, включая Алангу. Поддержите меня, и Империя выстоит.

– А если не поддержим?

За столом все умолкли. Я стиснула зубы и почувствовала, как магическая сила просачивается из моей ладони в пол обеденного зала. Блюда на столе задрожали, несколько гостей посмотрели вниз, опасаясь, что это начало землетрясения.

Под столом кто-то коснулся моего колена. Йовис.

Я позволила себе потерять контроль. Еще немного – и я могла бы поднять в воздух весь чай из стоявших на столе чашек. Никогда не забуду, с какой ненавистью и с каким презрением стражник плюнул на изрубленное тело наемной убийцы. Аланга.

Я сделала глубокий вдох, оторвала ладонь от пола, и блюда перестали дрожать.

– Либо мы сплотимся, либо нас уничтожат внешние силы.

– Простите мою сестру, – вмешался в разговор Илох. – Но вы начали уничтожать конструкции. Вы положили конец Праздникам десятины. Армия у вас немногочисленная. Если Аланга вернется, что мы сможем им противопоставить?

Илох говорил спокойно, а вот я ответила резко:

– Я буду с ними сражаться.

Илох изобразил удивление и, чтобы скрыть улыбку, поднес к губам чашку. Я услышала сдавленные смешки кого-то из гостей. Да, он своего добился, это действительно смешно. Молодая женщина, в его камзоле, заявляет, что будет в одиночку биться с Алангой.

Я прибыла на Рию, желая продемонстрировать всем свою силу и достоинство, а вместо этого повела себя как истеричный ребенок и сопровождала свою истерику угрозами, которые никогда не смогу исполнить. Это не могло вызвать уважение, впрочем, они с самого начала отнеслись ко мне без особого почтения.

Если проиграю сейчас, если не склоню Илоха на свою сторону, мое и без того неустойчивое правление закончится. Кто-то захочет занять опустевшее место. Кто-то обязательно захочет править. И меня не просто вышвырнут из дворца, на меня объявят охоту и в итоге убьют. А я могла бы сделать столько полезного для Империи… если бы удержала власть.

Я взяла чайник и стала наливать себе чай, ожидая, пока гости вернутся к прерванным разговорам. Надо было восстановить контроль над своими эмоциями и найти способ очаровать медведей в их логове. Я чувствовала близость Йовиса, чувствовала тепло его плеча, когда он потянулся за куском жареной утки.

Способный к самоиронии, общительный и учтивый – вот кто умел очаровывать. Мне не хватало этих качеств, но у меня были свои достоинства.

В чем мое преимущество? Если постараюсь, могу читать истории людей по их лицам. Я слишком много говорила и почти не слушала. Изобразить, будто я смущена и пристыжена, в моем положении было нетрудно.

Я переключила свое внимание на лица собравшихся за обеденным столом, и то, что я обнаружила, немало меня удивило. Илох нравился всем без исключения. Гости перед ним не угодничали, не пытались подольститься, они искренне хорошо к нему относились. Смеялись его шуткам, соперничали за его внимание и наслаждались, когда получали желаемое. А Илох, в свою очередь, был щедр со своими подданными.

Я составила о нем неправильное мнение? Если так, почему он так дурно вел себя со мной?

Потом я заметила кое-что еще. Илох, не скупясь, уделял внимание всем своим гостям, но его взгляд постоянно задерживался на Пулан. Она, похоже, ждала этих моментов. В ее глазах я видела надежду и одновременно печаль. Так щенок не может не смотреть на лакомство, хотя знает, что никогда его не получит. Я видела, что порой у нее перехватывало дыхание и она сцепляла под столом пальцы.

Я немного наклонилась к Пулан и тихо спросила:

– Ты замужем, сай?

Она бросила взгляд в сторону Илоха и затрясла головой:

– Нет, ваше высочество.

Я молчала, ожидая, что она скажет дальше.

Как и большинство людей в такой ситуации, Пулан поспешила заполнить словами образовавшуюся пустоту:

– Знаю, это довольно странно для женщины моих лет и тем более для губернатора, ведь у меня нет наследника.

– Ты можешь усыновить…

Щеки у Пулан пошли красными пятнами, и она в первый раз посмотрела мне в глаза.

– Если бы я этого хотела… – Она снова отвела взгляд. – Простите меня. Я слишком часто это слышу.

– Не сомневаюсь, у тебя есть выбор, – сказала я, надеясь, что она продолжит разговор.

Пулан рассмеялась, правда смех ее был горьким.

– Да. Я бы хотела, чтобы он перестал меня приглашать, – сказала она и поднесла к губам чашку, как будто боялась наговорить лишнее.

Я заметила, что Илох поглядывает в нашу сторону. Он тоже был одинок. Пазл начал складываться у меня в голове. Между ними двумя что-то было, только я не до конца понимала, что именно.

Перед тем как отправиться с визитами на острова, я постаралась собрать о них всю возможную информацию. Мне было известно, что отец Илоха погиб в результате несчастного случая на лодке, а его мать умерла довольно молодой. Илох принял губернаторство до смерти матери. Он не был женат и не выбрал себе наследника.

В его годы пора было над этим задуматься. Я хорошо представляла, в какой хаос может погрузиться Рия, если он умрет, так и не назвав наследника.

Тогда почему он до сих пор не женат? И не связана ли как-то со всем этим Пулан?

Обед закончился в мирной атмосфере, без колкостей и насмешек. Хотя, возможно, это потому, что я решила держать рот на замке.

Нас с Йовисом пригласили прогулять по дворцу. Слуги ходили по комнатам, предлагая вино, сладости и только-только нарезанные фрукты.

Мы вышли во двор. Дождь перестал, воздух был сырой и теплый, закрепленные на колоннах лампы мерцали от ветра.

Я постучала Йовиса по локтю:

– Хочу немного пройтись в одиночестве.

– Считаешь, это разумно? – Йовис нахмурился.

– Он не станет покушаться на мою жизнь. Только не у себя во дворце.

Йовис удивленно приподнял брови:

– Но ты не исключаешь, что он… что он может попытаться?

– Ну, я определенно ему не нравлюсь. Но мне надо с ним поговорить. Наедине.

Я собралась уйти, но Йовис, воспользовавшись случаем, наклонился ко мне ближе и тихо сказал: