Текст книги "Стеклянный город. Падай, я поймаю"

***

Я приложил ладонь к сканерному ключу, и входная дверь виллы открылась. Как только я вошёл внутрь, свет автоматически включился, освещая большое предвходное помещение. В доме казалось тихо.

– Пап? – позвал я, но никто не откликнулся.

Я перешёл в главный зал, который ещё заливал свет уходящего за горизонт солнца. Противоположная от входа стена была полностью стеклянная, и за ней со своим вечным спокойствием и безвременным существованием виднелся океан. Я подошёл к окну, с умиротворением и некой заворожённостью глядя на медленно окунающееся в морские глубины ярко-оранжевое солнце. Захотелось поделиться с кем-то этой красотой, этим настоящим природным волшебством, которое заставляет окраситься небеса в розово-фиолетовый цвет. Совсем скоро звезда за звездой начнут появляться не бесконечных просторах неба. Колкие, обманчивые, но бесконечно-прекрасные. Как она…

– Зайди в кабинет, Леон, – из ниоткуда послышался голос отца, сопровождившийся неглубоким эхо.

Я бросил последний взгляд на красоту за стеклом и медленным шагом отправился на второй этаж по широкой лестнице. Пройдя две двери с правой стороны, я свернул в третью.

Отец стоял около своего кожаного кресла, за стеклянной стеной позади него виднелась та же картина, что и внизу. На чёрном диване с левой стороны комнаты я увидел брата, который бесцеремонно покуривал сигару. Его мутно-зелёные глаза впились в меня надменным и в то же время пристальным взглядом. В центре комнаты ко мне спиной стояла женщина с огненно-рыжими волосами и в чёрном лакротном костюме. Когда я вошёл, она повернулась и с улыбкой проговорила:

– Здравствуй, Лео.

Только одна женщина звала меня так.

– Мам… – выдохнул я и, подойдя к ней, крепко обнял. В груди приятно затрепетало от ощущения редкого материнского объятия.

– Ты вырос за этот год, – проговорила она, заботливо проводя тёплой рукой по моей щеке.

– Тебя не было дольше, – с некой обидой в голосе проговорил я.

– Извини меня, ты должен понять.

Я слегка кивнул.

– Ты надолго? – спросил я, лишь слегка ослабляя объятия.

Она качнула головой из стороны в сторону.

– Но я обещаю приехать к Новому Году, – с улыбкой проговорила мама.

Поцеловав меня в щёку, она полностью отстранилась и повернулась к отцу.

– Скажи Блейзу, чтобы организовал собрание в нашем офисе, – повелительным тоном проговорила она.

– Сейчас? Но, Вайлет, вы только приехали, – начал отец, однако мать его перебила.

– Работа не ждёт, Саймон. Мы вылетаем уже завтра, а нам ещё нужно обсудить кое-какие нюансы.

– Так вы всего на один день вернулись? – удивлённо спросил я. – Какой в этом смысл?

Она повернулась обратно ко мне и, возвратив своему голосу прежнюю заботливость, проговорила:

– Мы летим на космические корабли. Я решила, что каждому члену нашей группы стоит повидаться с родственниками.

– На космические корабли? – переспросил я, ошеломлённый новостью.

– Да, – подтвердила мать. – Я не могла улететь, не повидав вас с Виктором. – На последних словах она повела рукой в сторону брата.

– Скажи ему самое интересное, мам, – подал голос тот.

– Викториан летит с нами, – осведомила она, глядя на меня.

Эта новость меня не особо впечатлила и уж точно не расстроила, даже наоборот, порадовала. Пускай летит подальше от города и вообще от этой планеты.

– Тебя, к сожалению, я взять не могу, Лео, – грустно проговорила мама.

– Я не буду проситься, мне и тут пока хорошо, – честно сказал я.

– Дело не в том, хорошо тебе или плохо, а в том, как правильно. Виктор уже давно изъявил желание работать вместе со мной, а значит, тебе ничего не остаётся, как занять в будущем место своего отца.

– Нет, подожди, я не… – хотел было я возразить, но она меня перебила.

– Ты ведь принял предложение на работу в совете, – то ли спросила, то ли утвердила она.

– Я принял другое предложение, – быстро ответил я.

– А я сказала, что ты принял это предложение! – Видимо, всё-таки то был не вопрос.

– Но, мам…

– Ты серьёзно думал, что я позволю работать тебе в каком-то несчастном офисе? – снова перебила она меня грубым тоном.

Я многое хотел сказать, но мне показалось, что это бессмысленно. Тогда я посмотрел в окно позади отца, сдерживая яростный поток слов. За стеклом было уже темно.

– Сказать честно, что меня сюда привело? – неожиданно проговорила мать.

Я с вопросительным недоверием перевёл взгляд на неё.

– Меня заставил вернуться мой сын, который по неизведанным причинам встаёт не на ту дорогу.

На этих словах она повернула голову влево, к пустой, на первый взгляд, стене. Словно по её негласному приказу, стена загорелась, явив перед нами экран транслятора. Я увидел себя в чёрном костюме и с золотым галстуком, танцующего на выпускном балу. Экранный я покружил свою напарницу, а затем резко приблизил к себе, из-за чего девушка слегка ступила ему на ногу. Пара как можно незаметнее перебросилась несколькими словами, после чего на их лицах синхронно появилась улыбка. На этом моменте мама слегка поморщилась и отвернулась от экрана, вперившись взглядом в меня. Я не раз просматривал это видео и данный фрагмент всегда невольно вызывал у меня ответную улыбку, но именно сейчас я почувствовал стыд.

– Сегодня я закрою глаза на весь этот позор, – грубо проговорила мама, – но в следующий раз приму жёсткие меры. Как ты вообще додумался танцевать на своём выпускном балу с какой-то грэйершей?

– Нас поставили вместе, – зачем-то начал я оправдываться.

– Да, ваш преподаватель. Я в курсе. Так вот, я позаботилась о её скорейшем снятии с должности.

Я вздохнул и нервно провёл рукой по голове, взъерошивая волосы.

– Успокойся, Лео, – резко сменившимся голосом сказала мать. – Это всё мелочи. Ты, главное, услышь мои слова и не заставляй повторять дважды.

– Вайлет, я думаю, он понял тебя, – сказал отец, предупреждающе, но в то же время с сожалением глядя на меня.

– Вот и хорошо. – Она улыбнулась и ободрительно постучала меня по плечу. – Я рада, что у меня такие понимающие сыновья.

***

Я вошёл в свою комнату и, как только свет автоматически загорелся, скомандовал:

– Выключи, Глорен.

Освещение тут же погасло, окутав всё вокруг густой темнотой. Я подошёл к прозрачной двери, ведущей на террасу, – на небе одна за другой зажигались звёзды. И с каждым новым вспыхивающим огоньком всё сильнее разгоралось пламя злости в моей груди. О всех своих намерениях и планах уже можно было забыть и о сделанном мной выборе – тоже. Никто не позволит жить мне в своё удовольствие. Так мало нам нужно для счастья, но ещё меньше нам нужно для грусти. Всего один недолгий разговор с матерью словно вывел меня из блаженного сна и окунул в несправедливую реальность.

Позади себя я услышал шаги. По лёгкому запаху сигаретного дыма, воспарившему в моей комнате, я понял, что это Викториан.

– Как тебе новости? – ухмыляясь, спросил он.

– Зачем ты пришёл? – зло бросил я.

– Мне нельзя поговорить с братом? – вопросом на вопрос ответил Викториан.

– Нам с тобой не о чем разговаривать. – На этих словах я повернулся к нему лицом: он стоял, облокотившись плечом на закрытую входную дверь, и вертел в пальцах потухшую сигарету.

– Почему же? Мне есть, о чём с тобой поговорить.

Я безразлично повёл бровью, после чего он спросил:

– Как поживает Морал?

– Оставь её в покое, – с предупреждающей интонацией ответил я.

– Я-то оставлю, но будет ли тогда спокойно её сердечко? – с деланным сожалением проговорил Викториан.

– Будет, не сомневайся. Ты ей не нужен.

– Не нужен, однако, стоит мне пригласить её к себе на виллу, она бежит, забывая про все свои дела. – Он саркастично рассмеялся.

– Ты не заслуживаешь её, – бросил я со злостью и отвернулся обратно к окну.

– А кого заслуживаю? Может, твою грэйеровскую подружку? – спросил он поддевающим тоном.

Я резко обернулся, что вызвало новую усмешку брата. В моих жилах начала закипать кровь, а на висках почувствовалась сильная пульсация от злости, которую хотелось обрушить на брата за его необдуманные слова… Или, обдуманные?

– Расслабься, Леон, она не в моём вкусе, – решил успокоить меня Викториан.

После этого он бросил на пол вертевшийся в его руках окурок и, кинув на меня победоносный взгляд, покинул комнату.

Глава 15. Жизнь после

Первый рабочий день – дело интересное, ответственное и очень волнительное. Тем более если ты впервые взбираешься на такие вершины (и в прямом, и в переносном смысле).

Следуя точным указаниям моего новенького сота, на который мне пришлось потратить чуть ли не половину заработанных на экзамене баллов, я поднималась всё выше и выше по этажам при помощи транспортных кабин, стараясь запоминать проделанную мной дорогу. Казалось, что с каждым новым уровнем я уходила всё дальше от той привычной Пирамиды, что располагалась внизу, с её вечной суетой и шумом на центральном кольце. Здесь жизнь протекала очень спокойно и размеренно. Окружение казалось необычным – одни уайтеры вокруг. Их белоснежная униформа при таком ярком искусственном освещении просто слепила глаза, сливаясь с цветом потолка, пола и стен. Возникало ощущение, будто я нахожусь в какой-то ультрасовременной реальности. Хотя, по сути, так оно и есть, поэтому удивляться нечему. Здесь даже воздух словно другой, более лёгкий и прохладный.

Сюда попадали только лучшие из лучших, и мне до сих пор с трудом верится, что я в их числе. Так странно ощущать нечто совершенно новое в своей жизни, и даже немного грустно отпускать старое, каким бы оно ни было.

Первые полгода занимают вводные курсы. У меня будет наставник, который научит всему, что требуется для моей работы. И этим наставником, вернее, наставницей оказалась очень милая женщина преклонного возраста в скромном сереньком костюмчике по имени Марен Келли. Как и я, она когда-то давно набрала высокий балл на экзамене и получила долгожданную работу в офисе. В общем, мы с ней сразу поладили; так сказать, нашли друг в друге родственные души. Она доброжелательно делилась со мной всем своим опытом, а, если я чего-то не понимала, терпеливо объясняла сначала. Ни разу мне не пришлось столкнуться с неуважением новых коллег. Не знаю, как насчёт других офисных блоков, но у нас все работали сплочённо и единодушно, что самым положительным образом сказывалось и на продуктивности отдела совершенствования.

Мой офис располагался на глубине ста пятидесяти метров. По моим подсчётам, когда солнце находится в зените, его лучи без труда проникают на такую глубину и, по сути, их свет должен быть виден изнутри Пирамиды. Я очень на это надеялась, но единственной проблемой было то, что мой офис находился где-то в срединной части города, и ни одно его стекло не открывало вид на океан. Данный факт, признаться, меня расстроил, но у меня были кое-какие планы на этот счёт.

Я изучила по карте расположение этажа, а также все возможные выходы к какой-либо из четырёх граней Пирамиды; и в один день во время одночасового перерыва покинула свой блок, отправившись на поиски «света». Я шла по широким проходным коридорам, которые постепенно сменялись более узкими. Они уводили дальше от моего офиса и, как показывала карта, всё ближе к южной стене города. Но ни в первый день, ни во второй я не успела добраться до неё в установленные рамки времени. В один из моих выходных, которые выпадали раз в пять дней, я решила отправиться сюда же и отыскать необходимое мне место без ограничения во времени.

Помню, с каким трепетом и волнением я свернула за угол последнего прохода, и, как во сне, помню картину, представшую мне. Узкий белый коридор шириной не более двух метров резко обрывался стеной зеленовато-голубого цвета. Я почувствовала, как замерло моё дыхание, как похолодели руки и как слегка закружилась голова от вида бескрайнего океана, что безмятежно существовал по ту сторону города.

Каждый раз я садилась на пол перед этой прозрачной стеной, и с улыбкой на губах наблюдала за игрой лучиков света на стекле. Я смотрела на них часами и не могла поверить, что это чудо происходит так близко. Казалось, стоит прикоснуться к прозрачной стене, и она затянет меня в свои зелёно-голубые воды. Как бы мне хотелось попасть туда, за пределы этой Пирамиды и увидеть мир во всём его великолепии. Хочу, чтобы солнце ослепляло глаза; хочу, чтобы лёгкий ветерок развевал мои волосы; хочу, чтобы взгляд окунался в бесконечное небо; хочу, чтобы Звёзды направляли меня. Хочу, хочу, хочу – без устали твердил мой разум. Человек был создан природой, а его взяли и отделили от неё. Это столь же безжалостно, как отнять ребёнка у матери. Несправедливо, нечестно. Никто не спрашивал моего желания, а просто взял и поместил в эту клетку. Даже немного грустно – люди сами для себя построили клетку. И пусть они считают иначе, пусть думают, что Стеклянный город – это их спасение неизвестно от чего, всё равно он является клеткой, и его прутья непременно когда-нибудь погнутся.

Я сидела и думала; долго думала. Обо всём: о работе, о семье, о друзьях, но, в большей степени, о Леоне. Я не видела его после той встречи в шатровском клубе, когда он проводил меня до станции, когда махнул на прощание рукой, когда моё сердце непривычно заныло от расставания с ним. Я всё же поддалась своим чувствам, а теперь пожинаю плоды собственной наивной влюбчивости. Мне непонятно только одно: зачем Леону всё это нужно было? Зачем он держал меня за руку? Зачем провожал? Почему так беспокоился, успела ли я тогда на поезд? Мне не доводилось видеть, чтобы он вёл себя так с кем-нибудь ещё, если не считать Мэрэдит, конечно. Но она его девушка, а я – никто. Разумеется, я допускала мысль о том, что нравлюсь ему, но почему тогда он пропал? Мне известно, что Леон занял своё законное место в совете. Также я знаю, что он больше не посещает шатровский клуб. Об этом мне сказала Майна, которая всё-таки смогла добиться внимания Матео. Я рада за неё, ведь он хороший парень, пусть даже и блэкер.

В общем, в таком мирном и спокойном русле стала протекать моя жизнь. Дни, насыщенные одинаковыми событиями, бесследно пролетали с огромной скоростью, сокращая время моего бессмысленного существования. Я старалась погружаться в работу с головой, чтобы не было времени думать о том, как скучна моя жизнь. А мне ведь только девятнадцать, что же тогда будет дальше?

***

Я шла по узкой тропинке, оставляя неглубокие следы на снегу, который приятно хрустел под ногами. Интересно, а настоящий снег тоже так хрустит? В воздухе витало праздничное настроение, а в голове вертелись собственные слова, сказанные Леону на станции вечность назад: «Пойду в парк, лягу под каким-нибудь деревом и буду смотреть в потолочное небо». И вот я здесь, в парке, пришла сдержать своё обещание.

Зайдя в самую его глубинку, куда с трудом доходил свет ближайшего фонаря, я легла в неестественно тёплый снег, устремив свой взор навстречу падающим снежинкам. Вокруг было тихо, лишь редко до моего слуха доносились чьи-то отдалённые шаги. Но всё это безмолвие вокруг только вновь напоминало мне, что там, наверху, взгляд упирается в потолок, а не в настоящее небо. Мне кажется, что у природной тишины тоже есть свой голос. Послушать бы его…

Раздался грузный и монотонный звук удара часов; спустя секунду – ещё один.

«Хочу увидеть Землю» – тихо, но отчётливо проговорила я, затем, закрыв глаза, стала отсчитывать оставшиеся десять ударов.

Когда часы смолкли, послышался взрыв людского ликования, который в едином порыве заполнил своим эхом даже самые укромные уголки Пирамиды. Только что наступил семьдесят седьмой год, он же – две тысячи пятисотый по старому календарю.

Я поворошила рукой мягкий и рассыпчатый снег под ладонью. Одна из снежинок невесомо опустилась на мои губы. Я аккуратно слизнула её, но она даже не подумала таить у меня во рту. Наш снег вообще не таял. Это была просто жалкая имитация на ещё одно чудо природы. Через несколько дней после Нового Года его всегда сметали уборочные машины.

Почувствовав лёгкую вибрацию на левом запястье, я возвела руку над собой и нажала на экране сота значок «Принять вызов». Тут же передо мной появились два огромных голубых глаза, что были в точности как мои.

– С новым годом, Аллен, – с улыбкой проговорила я.

– И тебя, Рина, – сказал брат. – Ты скоро придёшь?

– А ты меня ждёшь?

– Нет, родители ждут, – хихикнул брат.

Я тоже засмеялась.

– Скажи, хотя бы, где ты? – спросил он.

Я покрутила сот вокруг, показывая брату местность.

– Плохо видно, – бросил Аллен, затем предположил: – Парк, что ли?

– Да, – подтвердила я его слова.

– Думал, ты пошла со своим парнем в какой-нибудь клуб или кафе, – пошутил брат.

– Почему я не могу сходить со своим парнем в парк? – подыграла я ему. – Это очень романтичное место, между прочим. Бери себе на заметку, будешь водить сюда своих девушек. – На этих словах я слегка подмигнула.

– А тебя кто будет туда водить? – с братской заботой спросил он.

– Найдётся кто-нибудь, – безразлично бросила я.

– Если ты будешь вечно думать об этом Леоне, то не найдётся, – с возмущением в голосе произнёс Аллен.

– Хватит подслушивать своими локаторами наши с мамой разговоры, – усмехнулась я. – И вообще, ты же сказал, что Леон тебе понравился.

– Это было до того, как он тебя бросил, – с детской злостью проговорил брат.

– Меня никто не бросал, Аллен, – посмеялась я.

– А ты переживаешь так, как будто бросал. Ходишь вечно грустная. Вот чего ты грустишь постоянно?

– Потому что никто меня не веселит, – попыталась я отвести тему. – Ты вечно пропадаешь на своих технологических курсах.

– Они очень интересные. Вот ты знала, например, почему мы зовём Глорен именно так? – спросил Аллен, тут же забыв о теме нашего разговора. Вот и хорошо, мне же лучше.

– В честь учёного Марка Глореса, который разработал всю её систему.

– Да, но где впервые была использована эта система? – спросил он, с интересом дожидаясь моего ответа.

Я пожала плечами.

– Вспомни названия всех космических кораблей, – попросил Аллен.

– Титан, – начала я.

– Ага, – одобрительно кивнул брат, принимая мой ответ.

– Ироз. – При упоминании этого корабля, моё сердце неприятно защемило.

– Да, но его нет уже, – быстро проговорил Аллен. – Дальше.

– А, – догадалась я. – Глорес, точно. Есть же такой корабль.

Брат удовлетворительно кивнул, проговорив:

– Эта система компьютеров была разработана специально для него, и, так как она оказалась наиболее удачной в использовании, её применили и в нашем городе.

– И правда интересно, – честно сказала я.

Он улыбнулся, обрадованный тем, что смог меня заинтересовать.

– Обещаю, что буду уделять тебе больше внимания в этом году, – проговорил Аллен.

– Смотри мне. – Я с улыбкой бросила на него предупреждающий взгляд.

Он рассмеялся, но его звонкий смех прервала разъединённая связь.

Как всегда после разговора с братом, настроение немного улучшилось. Приятно осознавать, что есть люди, которые дорожат тобой и готовы поддержать в любую минуту.

Пролежав не менее получаса, я почувствовала, как мои веки начали тяжелеть. Меня медленно уносило в сон, и я не смогла найти в себе сил, чтобы встать и добраться до своего квартирного отсека. Глаза закрылись, окунув меня в пустоту.

Вдали вспыхнул острый огонёк. Затем ещё один. Вскоре тысячи таких же огней усыпали тусклым светом пустое пространство. Я протянула руку к ним, но ладонь упёрлась в стекло. Тогда я слегка ударила по нему, отчего послышался приглушённый стук. Рука соскользнула вниз по холодному стеклу, ударившись о что-то твёрдое. Я опустила взгляд: металлическая рама отделяла круглое окно от серой поблёскивающей стены. Сделав шаг назад, я обернулась, и тут же глаза уловили стальную надпись, выгравированную на противоположной стороне странной комнаты. Подойдя ближе, я различила буквы, которые складывались в единое слово «Глорес».

– Глорен, – позвала я.

– Да, мисс Делор, – отозвался холодный компьютерный голос.

Недолго думав, я тихо спросила:

– Где я?

Послышалось сильное эхо стального женского смеха, но постепенно оно пропало, сделав смех более приземлённым. Из женского он превратился в мужской и стал доноситься не из стен, а откуда-то позади меня.

– Ты дома, – проговорил знакомый голос, но в нём чувствовался холод.

Я обернулась и встретила взгляд зелёных глаз.

– Это не мой дом, – уверенным голосом проговорила я.

– Теперь твой, – сказал он, сделав шаг ближе.

От жёсткости его голоса, моя уверенность пропала.

– Леон, – тихо позвала я, тоже делая шаг навстречу ему.

– Нет, – сказал незнакомец, сверкнув мутно-зелёными глазами.

На лицо упало что-то едва весомое, а в ушах гудела безмолвная тишина. Я дёрнула рукой, разворошив под ладонью искусственный снег.

Это был сон. Столь же глупый, как и бессмысленный.

Я уже хотела открыть глаза, как до слуха донёсся хруст снега под чьими-то неуверенными шагами недалеко от меня. Он слышался всё громче, приближая ко мне заблудшего жителя города. Шаги остановились совсем рядом, с левой стороны от меня. По телу пробежался холодок, и я открыла глаза.

– Привет, – проговорил любимый голос.

– Привет, – выдохнула я, и на душе стало спокойно.