Текст книги "S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)"

Эпилог, или «А напоследок я скажу…»,
в котором звучит одна очень важная фраза

В то время, когда влюбленные, наконец-то предоставленные только самим себе, самозабвенно упиваются друг другом, внезапно грохочет гром, сверкает молния и слышится ехидный голос Белобрюха:

– Ребятки, только не считайте меня идиотом. В случае чего я не побрезгую, – и дочка на что-нибудь сгодится!

Вот теперь, действительно, полный

The End

Сергей Волков
За кладом старинным из сказочных стран…

В Торбе-на-Круче было шумно и весело – Торбинсы праздновали день рождения очередного родственника. Умудренные жизненным опытом пожилые хоббиты сидели за столом в гостиной и, размахивая полными кружками, хором пели из раннего Бильбо: «А ну – развею тишину, спою, как пели в старину…»

Впрочем, веселились не все. Старый Оддо Шерстолап так набрался крепкого темного, сваренного в Восточной Чети, что счастливо уснул, пуская носом пузыри. Свои невероятно мохнатые нижние конечности он, по традиции, водрузил на стол.

Молодежь весело бузила посреди гостиной, отплясывая брызгу-дрызгу, танец, как известно, весьма милый, но несколько буйный. Подтверждением этому стали проломившиеся половицы и попадавшие со стен картины, среди которых, к слову, были и весьма примечательные, например, гондорская гравюра «Гэндальф, Фродо, Бильбо, Арагорн и Арвен несут бивень олифаната на субботнике по уборке Пеленнорской равнины» или авангардистское плотно «Падший Горлум», выколотое рыбьей костью на куске шкуры горного тролля неизвестным мастером.

Старшие хоббиты выгнали молодежь на лужайку перед домом, дыры в полу засыпали битой посудой, и праздник продолжился. Когда пара вечно подвизавшихся в Торбе гномов – кажется, это были двоюродные племянники Глоина – затянули пьяными голосами свое извечное: «За синие горы, за белый туман…», Гэндальф незаметно поднялся и, бочком-бочком, ушел в кабинет, где и сел у открытого окна.

Вокруг старого мага копошились хоббитята. В камине полыхал огонь, хотя и солнце пригревало, и с Юга тянул теплый ветерок. Отовсюду веяло свежестью, весенняя зелень разливалась в полях, и яркой листвою курчавились деревья.

Гэндальф припоминал, какая была весна почти восемьдесят лет назад, когда Бильбо умчался за приключениями без носового платка. С тех пор волосы Гэндальфа еще побелели, борода и брови отросли, лицо новыми морщинами изрезали заботы, но глаза блестели по-прежнему.

– Дедушка Гэндальф, – подергал мага за подол выцветшего плаща курчавый хоббитенок, судя по зеленым глазам, один из отпрысков славного рода Брендизайков. – Дедушка Гэндальф, расскажи сказку!

– Сказку, сказку! – радостно загалдели остальные, от нетерпения подпрыгивая на месте.

Маг не спеша достал трубку с длинным чубуком и стал набивать ее «Листом Долгой долины», разглядывая малышей. Взгляд его задержался на гипертрофированно увеличенных ступнях и густой шерсти, покрывавшей икры и лодыжки хоббитят.

«Надо же, а ведь это всего лишь четвертое поколение. Мало того что мутагенный процесс произошел стремительно, так еще и изменения мгновенно закрепились в геноме, – утрамбовывая большим пальцем табак, думал Гэндальф. – Интересно, что генезис мутантизма у них, эльфов и гномов разный, но один признак является общим для всех и доминирует. Уши – острые, вытянутые, с длинными мочками. Получается, что все три расы изначально имели общую генетическую составляющую, которая, после воздействия радиации, и дала эту сходную для всех мутацию. Вот, Галя, и конец нашего спора о происхождении норных, пещерных и лесных приматов Миддллэа…»

– Ну, сказку же! – требовательно дергали Гэндальфа за плащ уже несколько хоббитят.

Отвлекшись от мыслей, старик улыбнулся в бороду:

– Так что же вам рассказать, зайчата? Про дракона Смога и Одинокую гору? Или про Морию и ужасного Барлога? А может быть, про Умертвий и Тома Бомбадила?

Хоббитята притихли, поблескивая глазенками. Вперед вышла крохотная девочка в зеленом платьице с желтыми цветами по подолу.

– Дедушка Гэндальф, – тихо сказала она, – а расскажи, как все было давно-давно?

– Милисента Крол, если не ошибаюсь? – снова улыбнулся Гэндальф. – Про что же ты хочешь узнать?

– Как появились эльфы, гномы… и хоббиты! – девочка доверчиво забралась на колени к магу, уселась, свесив лохматые ножки. – Нас же создал Илуватар?

– Илуватар, Илуватар… – покивал Гэндальф.

Он достал «вечную» молекулярную зажигалку в форме улитки, под восторженный писк малышей – «Гэндальф колдует огонь!» – выщелкнул искру, закурил и откинулся на спинку кресла.

Сизые кольца дыма поплыли к потолку, догоняя друг друга. Они превращались в невиданные летающие корабли, в странных людей и животных – и постепенно таяли.

– Илуватар… – в третий раз пробормотал Гэндальф.

* * *

Ильнура Ватарова Гэндальф знал хорошо. Ватаров был начальником Седьмой Галактической экспедиции по терроформированию планет сектора F. Улыбчивый здоровяк с густым ежиком седых волос, он просил всех называть себя Илом и часто шутил:

– Мы – демиурги, созидатели миров! Мы можем все, даже наладить производство святой воды в промышленных масштабах! Захотим – сделаем сушу, захотим – море, а захотим, и везде будет сплошное болото. А что, болото – это тоже часть биоценоза…

На Миддлэа материки и моря создавать не пришлось, да и болот здесь имелось достаточное количество. Правда, количество кислорода в атмосфере планеты было достаточно низким, из-за чего высшие растения практически отсутствовали, зато во множестве наличествовали грибы и лишайники.

Из фауны имелись широко представленные на всех континентах и близкие к пресмыкающимся существа разнообразных размеров и форм, а также теплокровные, напоминающие земных млекопитающих грызунов. Среди них выделились несколько видов достаточно крупных животных, названных Главным биологом экспедиции Галиной Дрилевой норными, пещерными и лесными приматами.

После двухнедельной подготовки комплексы по терроформированию опустились на поверхность Миддлэа, и работа началась…

* * *

– Дедушка Гэндальф, ну ты чего, заснул, что ли? – кто-то из хоббитят потыкал мага кочергой. – Эй, Милисента, дерни его за бороду!

– Не надо, не надо, зайчата! – спохватился Гэндальф. – Сейчас будет сказка. Я расскажу вам о далекой земле Амман, что лежит за бескрайними морями, о чудесных созданиях и сияющих в небесной бездне звездах, о…

Он продолжал говорить, а перед внутренним взором мага проносились события давно ушедших дней.

* * *

– …Нет, нет и еще раз нет! – Геннадий, молодой человек с внешностью скорее маловыразительной, чем запоминающейся, сделал решительный жест, словно бы закрыл перед собой незримую дверь. – Эти эксперименты уже однажды окончились локальной экологической катастрофой, а что ждет нас теперь, если вдруг реактор выйдет из-под контроля? Молчите? Ну, так я вам отвечу: нас ждет катастрофа планетарного масштаба. Да, да, именно планетарного! Взгляните на карту… – он вызвал голографическую трехмерную модель поверхности и включил виртуальную указку.

Флагман первой эскадры Седьмой Галактической экспедиции по терраформированию «Иоганн Амман», названный так в честь видного естествоиспытателя, врача и ботаника восемнадцатого века, величественно проплывал над просторами Милддлэа, четвертой планеты системы звезды Эру.

По договору с цивилизацией Мелькор, обитавшей в секторе F, любая терраформированная планета считалась собственностью Земного альянса. Для мелькорцев, обитателей азотно-водородных миров, она становилась непригодной к освоению. Земляне торопились – патрульные корабли Мелькора рыскали повсюду. Если мелькорцам удастся обнаружить Миддлэа до окончания процесса терраформирования, то все усилия экспедиции пойдут прахом.

В конференц-зале гигантского корабля вот уже час шла жаркая дискуссия, связанная с перераспределением бюджета экспедиции.

– На юго-востоке материка до начала процесса терраформирования планеты существовало два огромных бессточных озера, – продолжил Геннадий, – традиционно именуемых морями – море Рун, или Рунное море, и море Дор, или Дорское море. Что мы имеем после того, как наш уважаемый Рональд испытал свою установку по выработке кислорода? Мы имеем огромную и абсолютно сухую равнину, окруженную горами, на месте бывшего моря Дор, вот что мы имеем.

– Господин Даль, – подала голос высокая смуглая брюнетка, начальник отдела общего планирования Сара Ман. – Не перегибайте палку. Все мы знаем, какую важную, если не важнейшую роль для процесса терраформирования Миддлэа сыграла установка мистера Сау. Без необходимого процента кислорода в атмосфере не было бы процессов окисления, не было бы фотосинтеза, а иными словами, не было бы высших растений…

– Довольно банальностей! – рявкнул Геннадий. – Во-первых, повышенное количество кислорода привело, помимо прочего, к гигантизму среди насекомых и членистоногих. Кстати, несколько гигантских пауков в экспериментальном заповеднике «Темный лес» так и не выловлены, и это ваша вина, госпожа Ман. А во-вторых и в главных, все мы знаем, что ваш отдел странным образом предоставляет Рональду и его группе режим наибольшего благоприятствования. И мы догадываемся…

– Кто это «мы»? Что за гнусные намеки?! – немедленно перешла в наступление Сара. – Создание природного ядерного реактора в жерле вулкана посреди моря Дор… хорошо, высохшего моря Дор, позволит раз и навсегда решить проблему с энергией на планете! Вполне естественно, что этому проекту мы уделили повышенное внимание. Неужели же на данном этапе ваши с госпожой Дрилевой планы по выведению разумных существ из аборигенной фауны важнее?

– Да как вы можете так говорить о разуме! – вскинулась высокая блондинка Галина Дрилева, заведующая в экспедиции биологическим сектором и, по совместительству, подотделом теплокровных и млекопитающих. – Разум – это вершина…

– Без энергетики разум – ничто, – отрезала Сара.

– Не ссорьтесь, не ссорьтесь, господа… и дамы, – прогудел здоровяк Махан Ауле, курирующий пещерных приматов. – Разум, энергия – все должно быть в комплексе, в синтезе, так сказать.

– Кхе-кхе, – донеслось из угла кают-компании. Там, в уютном кресле, расположилась Рада Гаст, пожилая женщина с лицом, напоминавшим из-за тысячи морщин печеное яблоко. Рада никогда не расставалась со своей заветной флягой, которая одна только, по ее заверениям, спасала ее от простуды и других старческих болезней. В экспедиции Гаст возглавляла подотдел ботаники и низших форм жизни. – Позвольте заметить, что квинтэссенцией и торжеством, не побоюсь этого слова, энергетических технологий являются, кхе-кхе, звезды. Это фактически безбрежные океаны энергии. Но, кхе-кхе, следует отметить, что жизнь на звездах невозможна, поэтому…

– Ай, бросьте, уважаемая Рада, – досадливо взмахнула рукой Сара. – Ваши прописные истины никому не интересны.

– А что вы скажете, если узнаете, что мутагенность флоры и фауны Миддлэа во много раз превышает этот показатель во всех известных нам биоценозах? – запальчиво крикнул Геннадий. – И если этот ваш суперреактор вдруг рванет… Я даже не берусь предположить, какие «милые» зверушки могут появиться там, внизу, после воздействия радиации.

– Не волнуйтесь, – примиряюще улыбнулась Сара. – Все учтено и продумано. В лабораториях Рона… гм… мистера Рональда изготовлен экспресс-глушитель цепных реакций, позволяющий в течение нескольких минут выключить пошедший вразнос реактор и избежать катастрофы.

– Что значит – «изготовлен»? – взвился Геннадий. – Вы хотите сказать, что проект уже в стадии реализации?

– Более того, – Сара скромно опустила глазки, взмахнула ресницами. – Реактор уже запущен…

– Вы за это ответите! – закричал Геннадий. – Эл, что ты молчишь?

Элмер Ронд, микробиолог и специалист по биотике, флегматично пожал плечами:

– В чем-то уважаемая госпожа Ман права – без энергии мы никуда. Моя лаборатория, например, просто встанет…

Размещавшаяся в западных отрогах исполинского горного хребта, без затей названного Мглистым, лаборатория Ронда, действительно, потребляла немало энергии.

Геннадий вплеснул руками:

– Это называется – своя рубаха ближе к телу!

– Господа, успокойтесь, – Сара Ман попыталась притушить вспыхнувшие страсти. – Ничего страшного не произошло…

– То есть вы предлагаете ждать, когда произойдет? Это возмутительно! Я немедленно иду на прием к господину Ватарову, – Галина Дрилева решительно поднялась со своего места и шагнула к двери.

Сара не успела ни ответить, ни отреагировать – неожиданно вспыхнули алые плафоны аварийного освещения, и на огромном экране появился начальник экспедиции собственной персоной. Лицо его выглядело крайне встревоженным.

– Господа, у нас чрезвычайная ситуация, – произнес он, глядя прямо перед собой. – Ядерная реакция в недрах объекта «Роковая гора» вышла из-под контроля. Произошло извержение, сопровождавшееся массированным выбросом радиоактивного пепла и продуктов распада тяжелых элементов. Площадь заражения уточняется, но даже по предварительным данным она огромна и захватывает весь север, центральную и западную части материка. Заражения избежал только Лес Особый Ростовый Индивидуальный Экспериментальный Низинный. Датчики биологической активности фиксируют запуск процесса мутагенеза среди аборигенной фауны. Пораженные радиацией территории объявляются зоной отчуждения. Зона смертельно опасна! Только с вашей помощью мы сможем победить это уродливое явление. Защитить мир от заразы зоны – наша общая цель и задача! Вступи в… Стоп, не то… – Ватаров провел по лицу рукой. – О чем это я? Ах да! Кураторам биообъектов предписывается немедленно убыть на поверхность планеты, приняв необходимые меры безопасности в связи с радиоактивным заражением. В результате аварии без вести пропало несколько сотрудников из группы Рональда Сау, местонахождение самого Сау также неизвестно. Повторяю…

Первой, как ни странно, среагировала Рада Гаст. Закупорив флягу, она проворно выбралась из кресла, колобком прокатилась через конференц-зал, остановилась у опечатанных ниш со средствами индивидуальной защиты, быстро набрала толстыми пальчиками код и принялась натягивать полевой защитный костюм «Мантия-М», похожий на плащ цвета хаки. Накинув изолирующий капюшон, Рада приладила на лицо нанореспиратор последнего поколения «Маг-3», из-за сотен фильтрующих трубок более всего напоминающий пучок травы или волос, схватила жезл-излучатель, включила телепорт и исчезла во вспышке.

– Площадь заражения уточняться, но даже по предварительным данным она… – гремел в конференц-зале голос Ила Ватарова. – Защитить мир от заразы зоны – наша общая цель и задача!

Геннадий спохватился и тоже кинулся к нишам, где уже суетились Галина Дрилева и Сара Ман.

– Ты куда без респиратора?! – крикнула в спину Галине Сара.

– Шеф сказал, что мой Л.О.Р.И.Е.Н. не подвергся заражению, – не оборачиваясь, ответила Дрилева. Защитный костюм ей попался ослепительно-белый и чрезвычайно шел к золотистым волосам. – Я соберу в нем лесных приматов и…

Не договорив, она исчезла во вспышке. Курирующий пещерных приматов индус Махан Ауле тоже начал вскрывать нишу, но его неожиданно вызвали к Ватарову. У ниш, тем временем, остались только Геннадий и Сара.

– А ты куда? – путаясь в серой спецткани «Мантии-М», спросил у Ман Геннадий.

– Согласно аварийному расписанию мой сектор ответственности – дозорно-патрульная башня конструкции Изена Гарда. Буду осуществлять общее руководство.

– Погоди, ты говорила, что Рон сделал этот… как его? Экспресс-глушитель реактора? – Геннадий справился наконец с защитным костюмом и взялся за респиратор.

Сара развела руками:

– Только что сообщили – экспресс-глушитель потерян. Во время аварии реактора флаер, на котором перевозили экспресс-глушитель, потерял управление и разрушился в воздухе. Прибор упал где-то у Мглистых гор.

– Как хоть выглядит этот глушитель? – крикнул Геннадий, лихорадочно набирая код телепорта.

– Как золотистое кольцо! Вербальный код размещен прямо на поверхности, становится виден после термообработки. Глушитель нужно просто поместить в горячую зону реактора…

* * *

Полностью слова Сары Геннадий осознал только на поверхности Мидллэа. Получалось, что теперь основным делом всего научного персонала экспедиции, помимо главных задач по спасению подопечных, становятся поиски прибора, доставка его к вулкану, высящемуся на юго-востоке континента посреди пересохшего моря Дор, и «усыпление» реактора.

Телепортация прошла успешно. Норные приматы, подопечные Геннадия, обитали среди холмистых равнин и лесов. По своему уровню развития они находились где-то между шимпанзе и примитивным человеком эпохи раннего каменного века, то есть мясо и плоды ели сырыми, да и до шитья одежды и централизованной власти еще не додумались, а вот каменные рубила уже использовали. Также туговато у этих метрового роста существ было и с речью – пока они довольствовались лишь набором из десяти невнятных звуков, и лингвистические пилюлю никак не действовали на их примитивные мозги.

От места телепортации до ближайшей колонии приматов было километра полтора по пересеченной местности. Геннадий огляделся – небо закрывали плотные тучи, шел мелкий дождь, счетчик показывал превышение допустимой доли радиации в несколько десятков раз – и скорым шагом двинулся к холмам, в которых находились норы его подопечных.

Больше всего его волновало, насколько сильно радиация подстегнет мутагенность у приматов и то, какие формы примут мутации. То, что животный мир Миддлэа чрезвычайно восприимчив к мутагенам, было выяснено еще на начальном этапе исследований.

Геннадий ожидал чего угодно, но только не того, что увидел.

Вся широкая холмистая долина была заполнена толпами возбужденных приматов. Одни волокли из ближайшего леса сучья и ветки, другие мастерили из них примитивные двери и оконные рамы для нор. Кто-то палкой пытался вскопать землю на склоне холма, кто-то натягивал на согнутую ветку сплетенную из женских волос веревку, явно намереваясь приписать себе лавры изобретателя лука. То тут, то там поднимались дымы первых на Миддлэа костров.

– Не может быть… – прошептал потрясенный Геннадий.

Взгляд его упал на аборигена (язык теперь не поворачивался назвать это существо приматом!), сидевшего неподалеку на выступающем из земли древесном корне.

Счастливый обладатель разума глубокомысленно разглядывал собственную необычайно волосатую ногу. Судя по небольшой кучке рыжей шерсти на земле, он пытался выщипать волосяной покров, но этот процесс не доставил ему удовольствия.

Поправив репиратор-бороду и шлем-шляпу, Геннадий решительно шагнул к аборигену.

– Приветствую тебя, дорогой… ммм… друг. Я – ученый Геннадий Даль, я пришел, чтобы…

Договорить Геннадий не успел – человечек вскочил на ноги и пронзительно заверещал что-то, подпрыгивая на месте. В воздух поднялось облако пыли.

– Фу, ну ты и напылил! – покачал головой Геннадий.

Человечек замер, прислушиваясь к словам, потом что-то пискнул и топнул. Снова взметнулась пыль.

– Пыль! – тыча в желтое облако, сказал Геннадий. – Пыль поднял, понял?

– Биль, – повторил человечек, коверкая звуки. – Биль бо-днял… Биль бо! Бильбо! – Он стукнул себя кулаком в грудь и гордо заявил: – Бильбо!

– Да нет, – досадливо поморщился Геннадий. – Ты не пыль. Ты… А кто ты, кстати? Хм…

– Бильбо! – абориген расплылся в широкой улыбке.

– Ну и черт с тобой. А я – Геннадий Даль, – несколько растерянно повторил жест аборигена Геннадий. – Гена Даль, врач и ученый…

– Гэн даль фращ… – пропищал человечек. – Гэн-даль-ф! Гэндальф!

– Ну, пусть будет так, – кивнул Геннадий. – На-ка вот лингвопилюлю. Да тебе, тебе, ешь, она сладкая. Ням-ням, понял? Вдруг подействует, чем черт не шутит…

Абориген долго вертел синий шарик в пальцах, потом наконец-то съел.

– Ну вот, – с облегчением выдохнул Геннадий. – Через несколько минут в твоем гипоталамусе произойдут позитивные изменения и ты, хотелось бы верить, станешь понимать меня.

Пилюля ли оказала свое позитивное воздействие, или стремительная мутация настолько изменила нейронные связи в мозгу аборигена, но спустя положенный по инструкции пятиминутный срок новый знакомый Геннадия, обладатель волосатых ног и щербатой улыбки, вполне сносно заговорил на интерлингве.

– Бильбо, к твоя услуга, – церемонно расшаркался он. – С кем иметь честь?

– Я, – Геннадий замялся, – я биолог. Ммм… Ученый.

– Моя понимайт, – важно кивнул Бильбо, хотя было видно, что ему ничего не понятно. – А что твоя делайт в наш земля?

– Вами занимаюсь, – опять растерялся не готовый к такому повороту событий Геннадий. – Ну, приглядываю, оберегаю. Это как хобби такое…

– Моя – хобби та кое! – восторженно пропищал новонареченный Бильбо. – А другой людя?

– И «другой людя» тоже, – махнул рукой Геннадий, понимая, что уже ничего не исправить.

– Все людя – хоббита кое! – обрадовался Бильбо. – Хоббита мы! Хоббита!

И он помчался к ближайшему леску, вопя на бегу. В этот момент тренькнул сигнал вызова гиперчастотной связи.

– Гена, здесь Махан Ауле, – прогудел в наушнике голос индуса. – Дело плохо, сразу тебе скажу. Мы не можем вас забрать с поверхности.

– Почему? – удивился Геннадий.

– Во время катастрофы реактора в космическое пространство был выброшен пучок быстрых нейтронов, который засекли патрульные корабли мелькорцев. Поскольку терраформирование Миддлэа не завершено, формально Мелькор имеет права на эту планету. Сейчас перемирие, метрополия и мелькорцы быстро пришли к соглашению – Миддлэа признается нейтральным миром, «Иоганн Амман» покидает ее орбиту и земляне больше не претендуют на планету. В настоящий момент мы уже в трех миллионах километров и скоро выйдем из зоны устойчивой связи.

– Ерунда какая-то… – Геннадий машинально хотел потереть подбородок, но наткнулся на пучок фильтрующих нанотрубок респиратора и с чувством выругался.

– Не надо, брат, – Ауле принял ругань на свой счет. – Так сложились обстоятельства, пойми нас. Ватаров просил передать, чтобы вы держались и постарались обязательно отыскать глушитель и остановить этот проклятый суперреактор. В противном случае процессы мутации, особенно в районах, близких к морю Дор, будут идти по экспоненте, и только Великий Космос ведает, какие твари могут появиться на свет в этом случае. Пр… грх… связь! Дружище, я прошу тебя позаботи… ар… мр… пр…..готовил группу…надцать приматов… хр…гр..

…апомни!..имена…двалин…балин…кили…фили…дори…нори…ори…оин…глоин…бифур…бофур…бомбур… тр-р…торин дубовый…овсем Ох, щит!.. Встретишь у Пригор…..я…хррр… щщ… щщщщ…

Ауле еще какое-то время шипел, трещал, пыхтел и окончательно замолчал через пару минут – видимо, звездолет удалился на недосягаемое для гиперчастотной связи расстояние.

– А я ведь предупреждал! – горестно простонал Геннадий, но быстро взял себя в руки. – Так, это не предательство, это вынужденная мера. А хотя – какая, к черту, вынужденная?! Иуды… Всё, всё, эмоции по боку… Что он там сказал: «…надцать приматов» – это, интересно, сколько? Хотя можно посчитать по именам. Двалин, Балин, Кили, Фили… Тьфу ты, как у собачек жучек, ни имени, ни роду, одни кликухи поганые. А Бомбур небось обязательно будет толстяком. И еще какой-то Торин дубовый… Или Торин дубовый щит? Или слово «щит» Махан сказал по-английски? А встретить их я должен у Пригор… У Пригорья, что ли? Это рядом…

И тут до него дошло, что отныне он и еще несколько человек застряли на этой забытой всеми богами планете на совершенно неопределенный срок. Осознание этого факта не то чтобы потрясло Геннадия, но способствовало тому, что биолог впал в глубокое уныние, из которого его вывел вернувшийся Бильбо. Хоббит притащил охапку веток и полоски коры.

– Да ну их, все эти вопросы, к черной дыре… Мне нужны помощники и спутники, – вслух подумал Геннадий, разглядывая Бильбо, который принялся что-то мастерить. – В одиночку я глушитель не отыщу и до моря Дор не дойду. Что ж, придется обратиться за помощью к аборигенам. Не зря же я столько времени пытался пробудить в них искры разума. Теперь это за меня сделала мутация. Воспользуемся ее плодами!

Вновь тренькнул коммуникатор. На этот раз на связь вышла Галина Дрилева.

– Гена, как ты? – спросила она и, чисто по-женски, начала отвечать на свой вопрос сама: – У меня тут черт знает что. Мои лемуры в результате мутагенеза утратили волосяной покров на теле и конечностях, а кожные покровы практически лишились пигментации. Зато у всех отросли волосы, представляешь? И они светятся в темноте. Очень красиво, просто чудо какое-то! Особенно один тут хорош, прямо звезда рок-н-ролла, я его назвала Селеборном. А еще они демонстрируют высокую степень адаптивности и по уровню разумности приближаются к homo sapiens. Я думаю, их следует привлечь к поискам глушителя…

– Мои тоже демонстрируют удивительные способности, – ответил Геннадий. – Но для поисков они слишком малы и беззащитны. А вот пещерные подопечные Махана поздоровее и вполне себе годятся в качестве ищеек. Он мне передал, что сформировал группу из тринадцати особей. Я возьму их с собой…. – Геннадий скосил глаза на почесывающегося Бильбо, – ну и одного своего прихвачу. Мы выступаем завтра утром, будем прочесывать местность к западу от гор в поисках глушителя. Думаю, и Эла Ронда навестим.

– Поняла тебя, – Галина вздохнула. – Постараюсь помочь, но у меня тут непредвиденная сложность…

– Что случилось?

– На окраинах Л.О.Р.И.Э.На обнаружены группы агрессивно настроенных мутировавших приматов из популяции диких. Они пытаются нападать на моих лемуров, все время что-то орут… Так что будь осторожен!

– Орут, – пробормотал Геннадий. – Оруны, значит. Или оркуны… Этого только нам не хватало. Галя!

– Говори быстрее, аккумулятор у передатчика садится, – еле слышно донесся сквозь километры голос Дрилевой.

Геннадий зачем-то кивнул и зачастил:

– Сдается мне, что тут что-то не так! И Сара Ман, и Рон, и то, что Ватаров не вмешивался с самого начала… Они сразу хотели устроить из Миддлэа испытательный полигон! Но я найду этот чертов экспресс-глушитель и…

Договорить Геннадий не успел – Дрилева отключилась. Биолог посмотрел на Бильбо, увлеченно пытавшегося соорудить себе набедренную повязку из веток, оперся на посох и произнес:

– Ну что, дружок, пойдем для начала отыщем тебе дом – нам же надо где-то остановиться. Скоро появятся гости, их нужно будет принять, угостить, а потом нас ждет дальний путь…

– Путь? – пискнул Бильбо. – Куда путь?

– За кладом старинным из сказочных стран, конечно, – улыбнулся в респиратор Геннадий.

* * *

– Дедушка Гэндальф! – Милисента вцепилась магу в бороду-респиратор, едва не отодрав ее. – Ты и вправду уснул, что ли? Ну, ладно, не надо про Илуватара, раз не помнишь, расскажи тогда про дедушку Бильбо!

– А? Что? – встрепенулся унесшийся в страну воспоминаний маг. – Конечно, конечно, расскажу. Слушайте же: жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой и грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей…