Текст книги "Отель «У призрака»"

– Он и так готов на любое сотрудничество, только что он знает?

– Это единственно возможный вариант. Ни на что другое у нас нет ни фондов, ни времени.

– Могу тогда вернуться в отель?

– Ну только если не хотите помочь с уборкой вашим товарищам…

Шеф ещё не успел произнести эту фразу до конца, а меня в его кабинете уже не было. Когда надо, любой полицейский может развивать просто фантастическую скорость. На машине тоже рванул так, что только грязь из-под колёс! Да я бы без машины ещё быстрее удрал, лишь бы не размахивать метлой на улице.

На самом деле у меня не было ни малейшей уверенности, что консультации Вильяма окажутся полезными. Хотя и ни капли не сомневался в его искреннем желании содействовать. Тем более что он сам был заинтересован в скорейшей поимке преступника. А уж как я этого хотел! Висяк на День тринадцатого снега, к которому все нормальные черти стараются подойти, закончив все дела, не очень радостная перспектива.

Призрак был на своём месте, просматривая учётные книги за стойкой регистрации. В коридоре старательно трудилась полупрозрачная уборщица, видимо, пришла после моего ухода. Пожилая тощая женщина с непроницаемым лицом и волевым подбородком, постоянно одёргивая серый передник, изображала активное наведение чистоты. Она так тщательно «вытирала» пыль, «подметала» и даже «мыла» всё, что попадалось под руку, словно сама верила в результат уборки.

– Вильям, нужна ваша помощь! Скажите, как можно задержать призрака? – с ходу выпалил я, едва успев перешагнуть через порог.

Уборщица резко выпрямилась, выронив призрачную тряпку.

– Простите, мадам. Я из полиции, сержант Брадзинский. Не обращайте на меня внимания, продолжайте ваш нелёгкий труд.

Она что-то недовольно буркнула и с важным видом улетела на второй этаж.

– Э-э… мм… здравствуйте ещё раз, пан Брадзинский. Никак. Нас невозможно задержать. Значит, вы всё ещё считаете, что убийца призрак?

– Да, и скорее всего она. – Я указал на портрет.

– Да, меня тоже встревожили слова мадемуазель Жульет о том, что она разговаривала с этой Дамой с портрета. Но я уже спрашивал мадам Швабрау. Простите, что не представил вас друг другу, просто не успел, – смущённо сказал Вильям. – Но она тоже ни разу не видела это привидение, хотя каждый день проводит здесь немало времени, как и я. Может, у вашей свидетельницы немного бурное… так сказать… воображение? Учитывая потрясение, которое она испытала сегодня, да и специфика её профессии способствует развитию фантазии…

– Не знаю, – поморщился я. – Но на сегодня у нас больше ничего нет, поэтому комиссар Базиликус просит вас стать нашим консультантом в этом расследовании. Вы лучше знаете мир призраков и можете нам помочь.

– Хорошо, сержант. Спрашивайте, я отвечу на все вопросы.

– Может ли призрак так сильно кого-то напугать, чтобы тот умер? Тем более чёрта. Как правило, мы от рождения отличаемся крепким здоровьем и физической выносливостью.

– Присядьте. – Вильям кивнул мне на старенькое кресло и задумчиво поскрёб подбородок. – Да, в принципе такое возможно. Однако! Мы, призраки, не имеем физической силы живых. Мы можем пользоваться лишь силой собственной воли и копить внутреннюю энергетику.

– Не совсем понимаю…

– Попробую пояснить. Чтобы совершить убийство, нужно очень-очень и очень много времени копить энергию. Например, накопленной за двадцать лет энергии хватит самое большее на то, чтобы взорвать лампочку. Что же говорить о той силе, которая способна остановить сердце живого? Вы представляете себе, сколько веков на это уйдёт?

Я мысленно сопоставил условия. Получалась полная ерунда. Если та Дама с портрета жила в прошлом веке, то ей никак не удалось бы скопить энергию на убийство целого семейства, а потом ещё и нашего свеженького покойника. Неувязка…

– Но непонятно, зачем кому-то может такое понадобиться? Призраки по своей сути неагрессивные создания. И если вдруг случайно чего-то там совершили, мы обычно тут же сами идём сдаваться в полицию. А если нас арестовывают, это вообще праздник! Значит, признали полноправным гражданином. Вы же знаете, не все нас таковыми считают.

– Знаю, именно поэтому комиссар и просил вас стать нашим консультантом, – сказал я. – Но допустим, что этот призрак может мыслить по-другому. Такое возможно?

– Ну да-а…

– Положим, он не добрый и спокойный, а злой и агрессивный. Или у него есть мотив так поступать, какое-то внутреннее оправдание.

– Да, если он одержим жаждой мести, например… – невольно увлёкся и Вильям. – Но, повторюсь, для нас это нетипично.

– Жажда мести, животная ярость, патологическая ненависть, психологические проблемы при жизни? Что ещё может быть мотивом? – подбодрил я его.

– Всё, что вы перечислили, сержант, плюс куча маниакальных комплексов. Но зачем мстить незнакомому чёрту? Ведь он даже не из нашего города.

– Да, пожалуй, тут другая причина. Кстати, а почему Дама с портрета не появлялась здесь раньше?

– У нас есть определённый кодекс, – чуть нахмурился хозяин отеля. – Каждый из нас живёт на своей ограниченной территории. Чаще это то место, где мы родились, где жили или где умерли. Иногда с согласия живых мы можем приобрести себе квартиру или…

– Или, как вы, отель.

– Совершенно верно. Я выкупил права на ту половину дома, где устроил свой бизнес. Свободно пройти на другую половину я не мог, так как у здания были разные владельцы. В таких случаях стены представляют для нас астральные барьеры, которые мы не можем перейти.

– А теперь, когда вы купили вторую?

– Могу. Но если там был свой призрак, то и он теперь может заходить на мою территорию.

– Тогда почему же вы его не видите? Вы же сами из того же теста.

– Если призрак не хочет, чтобы его увидели, то его никто и не увидит, – отрезала оказавшаяся за моей спиной уборщица. – Даже другие призраки!

– Не надо так подкрадываться, – простонал я.

– Простите, пан Брадзинский, – коротко извинился за свой персонал Вильям. – Но мадам Швабрау права. Эта Дама с портрета легко может находиться в потустороннем мире. Причём в своём собственном. И выйдет оттуда только тогда, когда сама захочет.

– Значит, нам нужно спасти мадемуазель Намазини, – нахмурился я. – Возможно, призрак наметил её своей следующей жертвой.

– Спаси Люцифер! – сплюнула через правое плечо уборщица. – Только этого нам не хватало! Вот увидите, я уволюсь и уйду мыть полы в сумасшедший дом…

– Вы случайно не в курсе, во сколько представление на площади? – заторопился я.

– В курсе. И не случайно. Нам ещё вчера принесли объявление.

Я схватил лежащий на стойке свёрнутый в трубочку лист бумаги. Готическим шрифтом, в красных и чёрных цветах, была распечатана броская афишка, приглашающая всех на открытие праздничных мероприятий в честь тринадцатого снега. Начало в тринадцать тридцать, отлично! Это примерно через полчаса. Успею!

– Пан Брадзинский, вас не затруднит повесить расписание праздничных мероприятий на двери снаружи? – взмолился Вильям, просительно складывая руки. – А то некого и попросить. Правда, вечером должен прийти электрик. Я просил его помочь с гирляндами. Несмотря на несчастье, отель нужно хоть как-то украсить. Ведь наши гости ни в чём не виноваты и заслужили праздник.

– Хорошо, тогда я вас попрошу следить в оба и, если увидите призрака, попробуйте выйти с ним на связь, – сказал я, доставая кнопки из указанного призраком ящика бюро за его спиной. – Только не спугните его! И сразу же звоните мне. Кстати, как вы вообще пользуетесь телефоном?

– У меня новый смартфон с сенсорным экраном. Поверьте, это гораздо легче, чем крутить колёсико на старых аппаратах или нажимать кнопки. Моих сил вполне достаточно.

Хм, очень неплохо, когда прогресс облегчает нашу жизнь. Или, правильнее, жизнь после смерти. Я взял плакат и, попрощавшись, вышел на улицу. Приколов расписание, я сбежал по ступенькам и направился к машине. Из южной части города в центр ехать по прямой.

Главная городская площадь у нас находится недалеко от вокзала, нужно только дойти до конца аллеи из чёрных вязов, свернуть к красивому зданию мэрии (стиль хард-рококо, позапрошлый век), и вот вы на месте. Это если идти пешком, а на машине, конечно, пришлось покружить по старинным центральным улочкам, но в целом дорога заняла не больше двадцати минут. Хотя к площади подъехать всё равно не удалось. Все проезды были перекрыты железными поручнями. По идее, на таких мероприятиях полиция должна следить за порядком, но шеф почему-то приказ нам не отдавал.

Однако, оставив машину за углом и выйдя наконец на шумную площадь, где уже вовсю гулял народ, я увидел знакомые форменные куртки. Флевретти и Чмунк дежурили у тех же металлических ограждений, пропуская в центральную часть площади только костюмированных участников представления.

– Пся крев! – сквозь зубы выругался я. – Вот как они успели добраться сюда раньше меня?! У них же ещё уборки до вечера как минимум.

Хотя полицейская работа по обеспечению порядка на общегородских гуляньях тоже далеко не мёдом мазана. Если что и есть хуже уборки, так это как раз оно. Вопящие дети, пьяные родители, приставучие клоуны, несанкционированный фейерверк, пережаренные сосиски, липучие девицы на энергетиках, карманные воры и полная неразбериха. А кто в ответе за всё? Дежурные полицейские-э!

Там уже установили главную городскую палку. Рядом с покрытой чёрным сатином сценой толпились некие официальные лица, без которых не обходится ни одно мероприятие, и пёстрая группа артистов и музыкантов. За сценой была установлена большая палатка, где артисты переодевались, догримировывались, выпивали для согрева и вдохновения. Надеюсь, мои недавние знакомые были где-то там же, потому что бегать и искать их по всей площади просто нереально.

Зрители занимали стоячие места поближе к сцене, некоторые даже притащили из дома складные стулья и выпивку. На городских праздниках у нас поощряется только употребление собственного алкоголя, поскольку всем всегда не хватает. К тому же в этом случае городским властям можно вкладывать меньше денег в сам праздник, горожане и так всем довольны. Потому что в глазах выпившего всё выглядит ярче и лучше, чем на самом деле.

Как вы понимаете, пришедшие горожане в большинстве своём уже успели принять, так что общая атмосфера была самая праздничная, несмотря на то что представление ещё не началось. Игнорируя поздравления и предложения «отметить с народом по чуть-чуть», я протолкался к Чмунку, который был ближе.

– Хорошо, что ты пришёл, Блестящая Бляха, – обрадовался он. – Мы вдвоём здесь не справимся. Большой Отец скоро будет. Оказывается, запрос на охрану праздника пришёл ещё неделю назад, но он про него забыл. Говорит, это мы виноваты, потому что рассердили его с утра и он отвлёкся на наше воспитание. Хук!

– Ты научился произносить длинные речи, вождь, – похвалил я. – Но прости, у меня своё задание.

– Рассчитывай на мой томагавк!

– Спасибо, непременно. Ты не в курсе, какая здесь программа на сегодня?

– Сначала официальная часть. Боюсь, что глава Конфедератов выпил слишком много огненной воды…

– Мэру можно, – правильно расшифровал я.

– Потом концерт, а потом скво и дети будут гулять вокруг главной палки. Также обещали италийских клоунов «пьянь-я-то», катание на церберах для малышей, танцы с поскальзыванием и ломанием ног на катке под скрипичный оркестр, лепку из грязи со снегом и уличный театр.

– Мне нужны последние. Погибший был актёром, и его коллеги по труппе сегодня должны здесь выступать.

– Прости, Блестящая Бляха, но я не знаю, когда они выйдут на сцену, – сокрушённо опустил взгляд суровый индеец. – Тут льётся много огненной воды, вполне возможно, что все начнут одновременно. Тебе надо научиться быть терпеливым, как медведь, охотящийся на лососей…

– Да, с терпением у меня туговато, – признал я, помогая ему переставить оградительные поручни.

Из них образовался большой полукруг перед сценой. У самой ратуши был залит каток, а метров на пять-шесть влево развернулся тот самый тринадцатиснежный базарчик, о котором я уже говорил, – палатки с едой, подарками, сувенирами и украшениями на палку. Кстати, вот там я и увидел шефа.

Он стоял с кружкой какао и засахаренным рогаликом, о чём-то оживлённо споря с помощником мэра. Заметив меня, он махнул рукой, чтобы я подошёл, быстро обрывая разговор с чиновником. Тот не обиделся и, попрощавшись с комиссаром, направился к трибуне, по пути шумно отдавая указания рабочим, устанавливающим последние декорации.

– Что вы здесь делаете, сержант?

– Соскучился по постовой службе, шеф. Хочу поменяться с капралом Флевретти или Чмунком.

– Шутник… Есть что-то новое по нашему делу? – спросил он.

– Да, хозяин отеля ответил на многие вопросы. Хотя он всё же не знает способа арестовать и задержать призрака. Сегодня актёры из его отеля будут играть Люцифера и Лилит, и я боюсь, что эта Дама с портрета положила глаз на актрису, которая играет Лилит. Поэтому я бы хотел сегодня ночью подежурить у неё.

– А что скажет на это мадемуазель Фурье? Хотя вы же с ней уже всё, да? – подмигивая, хмыкнул шеф. – Нет, нет, я не смотрел то видео. Но просто в курсе, что у вас там всё было… кхе-кхе… а?

– Господин комиссар, давайте оставим мою личную жизнь в покое, – подчёркнуто вежливо попросил я. – Призрак пытался заговорить с девушкой, значит, будет и вторая попытка.

– А как же другой актёр? Как его…

– Пьер Клошар.

– Вот именно. Клошара тоже нельзя сбрасывать со счетов. Если исходить из вашей версии, то, как актёр он тоже в зоне риска.

– Вполне возможно, – задумался я. – Хотя Дама с портрета к нему не подходила. Но тогда позвольте мне взять на дежурство Чунгачмунка или Флевретти.

– Думаю, в этом нет необходимости, – тут же дал задний ход мой начальник. – Убийство, если это ещё убийство, могло быть и единичным. А в отделении хоть кто-то должен оставаться.

– А как же целая семья актёров, погибшая при тех же обстоятельствах?

– Но Дама с портрета много лет мирно жила под одной крышей с этой семьёй, как я понимаю. И вдруг покончила с ними сразу?

– Не сразу. Думаю, только в тот момент, когда их восторженные высказывания о современном театре перешли все грани разумного.

– А вы откуда знаете?

– Банальная дедукция…

– Хм… Всё равно… Разве не подозрительно? Увы, в вашей версии ещё много дыр.

– Но я…

– Но вы продолжайте расследование. И можете предпринимать любые действия. В рамках закона, разумеется.

– Слушаюсь, шеф, – козырнул я, искренне желая ему провалиться, но в этот момент… – Надо же, у нас в городе появился фиакр?!

Да. Из-за угла ратуши под аплодисменты, свист и счастливые визги выезжал сказочный тринадцатиснежный фиакр с кучером-«демоном» и запряжённый чёрным жеребцом-гопштинцем, из ноздрей которого вылетало пламя. Белые мухи радостно вились у его хвоста.

– А вы не в курсе? Это же фиакр Маразма Роттердамского. Он был на ремонте, – прихлёбывая какао, пустился объяснять комиссар. – Главная гордость нашего города! Когда-то великий философ на целых три дня останавливался у нас и жил в гостинице на этой самой площади. У его фиакра сломалось колесо, и он имел счастье собственноручно чинить его здесь как раз на праздник тринадцатого снега.

– Не может быть…

– Это исторический факт! Первые два дня Маразм искал трезвого мастера. На третий день он обложился книгами, чтобы самому научиться чинить колёса, а на четвёртый день покинул Мокрые Псы с мыслью никогда больше сюда не возвращаться!

«У меня тоже частенько бывают такие же мысли», – чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.

– Так вот, он действительно больше никогда не возвращался в наш город и даже в своём знаменитом романе «Похвала благоглупости» предостерёг от этого других путешественников, – гордо довершил историю старина Базиликус, поглядывая в пустую кружку с нарисованной на дне снежинкой. – Кстати, неплохое какао с виски, очень рекомендую. Чудодейственный напиток!

– Спасибо, но я пока вернусь к ребятам. Чмунк просил помочь.

– Ладно, мне тоже пора. – Комиссар важно кивнул в сторону трибуны, там как раз закончили настраивать микрофон. – Меня попросили произнести шутливую речь.

– Сочувствую, – искренне пожалел я шефа.

Меня и под дулом пистолета не заставишь произносить речь перед такой толпой. Думаю, что для этого нужна очень большая храбрость или не меньше двух кружек какао с виски. Скорее всего, Базиликус тоже был не совсем уверен в себе, потому что выбрал второе – оставил залог за кружку и попросил ещё порцию чудодейственного напитка.

Я нашёл Чмунка, но ему пока помощь не требовалась, а вот Флевретти яростно спорил с двумя безрогими здоровяками, пытающимися пройти за ограждение. Квадратные рожи у обоих были испещрены уголовными наколками, а последние мозги явно отбиты на зоне. Я всё понял и направился к нему. Перед двумя полицейскими бывшие зеки, ворча, отступили.

Тем более что тут захрипел микрофон, и выступающий первым мэр города объявил праздник открытым! Дальше пошли поздравления от лица главных чиновников мэрии, всех министров, пожарных, медиков, владельца пиццерии (явно проплаченная реклама) и даже профсоюза дворников. Всё это разбавили детским хором подогретых пивом малышей и ансамблем улыбчивых деревенских бабулек в красных мини. Они пели старый хит про звезду по имени Солнце.

Потом вышел наш комиссар. Судя по его красному лицу и весёлой походке, с момента нашего расставания он успел выпить ещё не меньше трёх кружек какао с виски. Впрочем, говорил он торжественно, без запинок и икания.

– Друзья мои! – Вялые аплодисменты. – Надеюсь, вы сегодня будете вести себя прилично и нам не придётся никого арестовывать. – Горькие вздохи разочарования. – Шучу! Ведите себя как хотите! – Бурные аплодисменты. – Мои доблестные сотрудники всё равно вас арестуют! – Недоумённая тишина. – Сержант Брадзинский, капрал Флевретти и рядовой Чунгачмунк будут зорко следить за всеми вами. – Злобный скрежет зубов, слышимый на всю площадь. – А сейчас смотрите представление, я там кое-что видел, это будет просто ад и пламя, актёры припасли для вас кучу сюрпризов! – Тихий вздох возвращающейся надежды. – Ну всё, всё, больше не буду испытывать ваше терпение, ухожу!

Уходил он под такие бурные аплодисменты, словно город прощался с ним навеки. Наш шеф подмигнул, развернулся на каблуках, помахал всем рукой, козырнул, сделал вид, что споткнулся, рассмеялся вместе со всеми, показав средний палец: типа, ловко я вас провёл, да? Его последние слова перечеркнули все предыдущие, и горожане вновь любили полицию, панибратски похлопывая комиссара по плечу.

Старый клоун, мысленно хмыкнул я. Ну да, за столько лет подыгрывания высшему начальству чему только не научишься. Опыт у него в этом деле огромный, раз уж до чина комиссара дослужился. Наверняка не раз приходилось выступать, вот так задабривая публику. Но всё равно я испытывал невольное восхищение – передо мной открылась новая артистическая грань моего шефа. Флевретти тоже завистливо отметил:

– Ловко он, да? Будто всю жизнь толкал речи.

– Согласен, – кивнул я, боковым зрением увидев актрису, из-за которой сюда и пришёл.

Жульет Намазини стояла у палатки, нетерпеливо постукивая костылём в ожидании выхода на сцену. Самого «Люцифера» видно не было. Я постарался не терять её из виду.

Думая, что на неё никто не смотрит, девушка ушла в свои мысли, и на её лице отразилось страдание. Возможно, она тайно любила погибшего. Между ними вполне могла быть интимная связь. Или она боялась за свою жизнь? А может, просто была несчастна сама по себе? Только почему меня это должно волновать?

– На кого это ты уставился, приятель?

– Ни на кого, – смутился я, но тут же поправился: – Я слежу за предполагаемой будущей жертвой, капрал. Хотя надеюсь, что ничего плохого с ней не случится. Не хочешь ли внеурочно помочь мне сегодня посторожить убийцу в отеле «У призрака»?

– Не могу, Ирджи, я сегодня дежурю, – виновато развёл руками Флевретти. – К тому же у меня намечено онлайн-свидание с новой подружкой. Мы с ней чатимся все ночи напролёт. И сегодня она обещала кое-что показать…

– Что показать?

– Кое-что…

– В смысле?

– Ой, ну стриптиз.

– Чего? Ты же на работе!

– И что? – искренне недопонял он. – Я вообще-то по доброй воле дежурю почти каждую ночь. Неужели мне нельзя хоть иногда получить за это скромную эстетическую компенсацию?

Упёртый оптимист и бессребреник, он действительно практически дневал и ночевал в участке, не требуя никаких дополнительных льгот. Хотя Чмунк иногда прямолинейно намекал, чтобы капрал наконец сходил домой и принял душ!

– Понимаешь, этой ночью у меня будет серьёзная работа. Один я могу и не справиться.

– Звони! Если что, я всегда на связи, ты же знаешь.

– Знаю. В том-то и дело, – невесело хмыкнул я. Что бы он там о себе ни думал, но реальной помощи от него не дождёшься. Только искреннего участия…

А сегодня ещё могут быть беспорядки, праздник же. Много алкоголя равно много нарушителей закона. Тогда, возможно, и Чунгачмунку придётся остаться на ночь в участке. Надеюсь, хоть кто-то из них двоих сможет прикрыть мою спину, если что. Я чувствовал, что этой ночью мне непременно надо быть в гостинице. Дама с портрета не станет долго ждать…

Мои подопечные актёры выступали первыми. Отыграли они неплохо. Мне даже показалось, что их талант стоит столичных театров, а не дешёвого уличного балагана. Особенно хороша была Жульет, пожалуй, она и вытащила всю сцену. «Люцифер» всё-таки был чрезмерно патетичен и слишком неискренне хохотал, даже на мой непрофессиональный взгляд.

Они оказались ещё и ведущими всего театрального шоу. Конечно, Люцифер и Лилит – это основные герои праздника как для взрослых, так и для детей. Номера на сцене шли своим чередом, один за другим. Выступали местные ансамбли с доморощенным вокалом и хромоногой хореографией, потом какая-то приезжая певица, за ней дуэт изряильских гостей Анжелики и Леонида, потом братья Мармеладзе с лезгинкой на тему «Прощай, цыганка Сэра!».

После чего под бурные аплодисменты выступающие всей толпой спустились на площадь к народу. Их угощали какао с виски, им жали руки, дарили открытки, брали автографы, кое-кого били, но не так чтоб до больницы и тайком, поэтому мы не вмешивались. Праздник должен быть у всех. Не только у актёров, но и у зрителей тоже. Мы с Флевретти и Чмунком убрали заграждения, давая возможность зрителям (первыми пропуская детей и домовых) свободно передвигаться по всей площади и регулируя толкотню.

Следующим в программе был конкурс на лучшего Люцифера и Лилит на льду. «Скорая помощь» дежурила рядом, тут же спеша к сломавшим ногу женщинам. Которые, впрочем, были этому безмерно рады и вновь рвались с наложенной повязкой на лёд в надежде сломать и вторую. Ведь это сулило бешеную удачу во всех делах на год вперёд до следующего Дня тринадцатого снега!

Потом был конкурс «грязных танцев». Лично мне показалось разумным отвернуться, чтобы не краснеть и не выписывать штрафы за непристойное поведение в общественном месте.

А детей в это время развлекали те самые клоуны «пьянь-я-то». Несколько хорошо поддатых клоунов, набрав в рот конфет, добровольно позволяли вешать себя за ногу на дерево, а счастливые малыши могли бить их палками, пока клоун, не выдержав, не разжимал зубы. После чего довольные дети, насобиравшие полные карманы конфет, водили хоровод вокруг палки, а взрослые пили, ели и танцевали под Духовой оркестр чертей из ада88
  Разумеется, это было только название. Настоящий «адский» оркестр могла пригласить разве что только столичная администрация, и стоило это нереальных денег.


[Закрыть].

Мы с ребятами зорко следили за порядком на разных концах площади. Шеф куда-то исчез, наверное, празднует в мэрии с теми, кто управляет городом, – у них по традиции свой банкет. Хотя можно подумать, хоть в каком-то городе иначе…

Но должен признать, что работы было немного. В целом все вели себя достаточно прилично. Вообще-то серьёзные проблемы могли возникнуть только с горными домовыми, когда они напьются. Но это обычно происходило ближе к ночи.

Ещё коты могли спуститься с обетованных крыш и пойти выяснять отношения с волками-оборотнями. Результат всегда был предрешён заранее: коты обычно побеждали. Их у нас в городе раз в двадцать больше, чем тех же вервольфов. И, насколько я знаю, сами понятия тактики и стратегии изобрели кошки. Так что любая драка заканчивалась мирным соглашением и компенсацией в виде трёх-четырёх ящиков с пакетиками «Кискаса». Большего великодушные коты не требовали.

Я стоял возле палатки с напитками, когда вдруг услышал за спиной:

– Не угостите меня выпивкой, сержант?

Обернувшись, я увидел мадемуазель Намазини. Мне повезло. Я сам как раз собирался идти её искать, чтобы она не успела уйти в гостиницу без меня. Она отставила костыль и сняла «гипс». И вид у неё был такой усталый и несчастный, что я не смог отказать.

– Что вам заказать?

– Бурбон. Выпьете со мной?

– Вообще-то моя работа ещё не закончена…

– А когда вы заканчиваете? – Она пристально посмотрела на меня.

Под её откровенным взглядом я почему-то смутился и на секунду опустил глаза.

– Сегодня общегородской праздник, так что неизвестно. – Я почему-то осёкся и не смог сказать сразу, что намерен всю ночь продежурить в её номере.

И любые объяснения, что я опасаюсь за её жизнь, казались фальшивыми. Может, мне действительно надо немного выпить, иначе я просто не удержу под контролем это расследование. Ведь я им один занимаюсь, и, если вдруг появится новая жертва, вся ответственность будет только на мне.

Нетрезвые горожане по-прежнему ели, пили и гуляли. На катке ещё толпилась куча народа, но уже без цели сломать ногу, и по большей части резвились дети. Кажется, и правда можно было немного расслабиться.

– Один бурбон для мадемуазель и одно пиво мне. – Расплатившись за заказ, я сел на высокий деревянный табурет.

Девушка уселась рядом, не обращая внимания на то, как эффектно оголилось её бедро, лишённое гипса.

Сделав глоток, я посмотрел на неё.

– А где ваш… э-э… напарник?

– Он побежал в магазин, чтобы набрать выпивки и надраться в номере. Пьер любит напиваться в одиночку. Тут ему товарищи не нужны.

– Кажется, актёры вообще много пьют, да? – не подумав, ляпнул я. Потому что первый бурбон она выпила залпом и уже требовала второй, нетерпеливо постукивая о столешницу донышком пустого бокала.

– Такова актёрская жизнь. – Девушка надула губки. – Если вы обо мне, то не спешите осуждать, вы в этом ничего не понимаете.

– Нет-нет, я о вас и не думал.

– Совсем? – ещё больше обиделась она.

– Вообще-то я при исполнении. На что вы намекаете? – не выдержал я, быстро забыв про смущение, в которое она меня почему-то вдруг привела.

Под моим суровым взглядом Жульет покраснела и опустила глаза.

– Извините, сержант. Я, наверное, просто не в себе. Смерть моего учителя стала для меня большим ударом. – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, старательно размазав макияж.

– Понимаю. Смерть никого не предупреждает заранее. Но хорошо, что вы подошли. Я сам хотел с вами поговорить.

– О чём? – встрепенулась она и подмигнула как-то уж слишком многозначительно.

– Ещё бурбона? – деловым тоном спросил я, потому что под её взглядом опять растерялся и все слова вдруг рассыпались, как кости домино.

Она наклонила голову, как учёный ворон. А я получил несколько секунд, чтобы собраться и вспомнить, что, собственно, происходит.

– Мадемуазель Намазини, вам грозит опасность.

– Мне? – ахнула она, схватила меня за руку, и я почувствовал дрожь её пальцев.

Как ни странно, ответная волна прокатилась и по мне. Но это была электрическая дрожь от её прикосновения, а не что-то ещё. Да, похоже, ночка будет трудной…

– Не волнуйтесь, полиция обеспечит вашу охрану.

– О, конечно. Надеюсь, это будете вы?

Я вынужденно кивнул:

– Во сколько вы намерены быть в гостинице?

– Право, не знаю, – незаметно приканчивая третью рюмку, вздохнула она. – Я хотела сначала погулять по городу, осмотреть его достопримечательности: музеи, выставки, духовно-культурные ценности. Кстати, а какие бары вы могли бы порекомендовать?

– Э-э… мм… Кажется, вам уже достаточно.

– Не беспокойтесь за меня, сержант. Я не пьянею. Это профессиональное.

Ага, как же, подумал я, глядя, как её глаза сходятся к переносице.

– Может быть, вас отвезти в гостиницу?

– Обязательно, но попозже. – Она старательно подмигнула.

И опять я почувствовал дрожь и мурашки по всему телу. Голос, что ли, её на меня так действует? Пора встряхнуться.

– Нам лучше пойти. – Я взял её под локоть, помогая спуститься с высокого табурета.

Жульет спрыгнула и… оказалась в моих объятиях. Я не виноват! Мне просто пришлось её подхватить, потому что она подвернула каблук и чуть не упала.

– Упс… извините, я такая… неловкая… – Последнее слово она проговорила очень тихо, глядя на мои губы.

Мы оба застыли. Она была так близко, что я чувствовал её дыхание. Взяв актрису за плечи, я твёрдо поставил её на ноги, отодвинув от себя на безопасное расстояние.

– Да, надо быть осторожнее, – громко сказал я (скорее самому себе) и прокашлялся.

Мы пошли по площади, проталкиваясь сквозь гуляющий народ. Надо было предупредить о моём уходе Флевретти и Чмунка. Вождь кивнул, не задавая лишних вопросов, хотя как-то чересчур внимательно посмотрел на мою миловидную спутницу.

– Исключительно по работе, – нервно сказал я. Он только пожал плечами, типа, само собой.

А вот капрал Флевретти, конечно, не смог удержаться. Увидев Жульет, он сразу начал жеманничать, кривляться и вести себя самым развязным образом, как всегда при виде женщины.

– Эй, какая красотка, сержант! А ты ей нравишься, – подмигнул он мне.

Я прожёг его яростным взглядом, он не отреагировал. Да, он никогда на намёки не реагировал, с его-то непробиваемой толстокожестью…

– Ладно, ладно, я же пошутил. Понимаю, служба. Конечно, жаль будет, если её кокнут!

Умеет он ляпнуть такое, что у всех уши в трубочку сворачиваются. Жульет Намазини сразу поджала губки, а её глаза мгновенно наполнились слезами. И откуда только у женщин берётся столько слёз? Меня это уже начинало напрягать, потому что утешитель из меня никакой. Но если я рядом и взялся её защищать, то должен делать это в любом случае.

Мне удалось сдержаться, и я только спросил, нужна ли ему ещё моя помощь на сегодня или он обойдётся сам.

– Конечно, обойдусь, я же профессионал! А ты иди, не задерживай девушку, такую милашку одну отпускать нельзя.

Я вздохнул, показал ему кулак и, взяв за плечо пошатывающуюся «милашку», повёл её по переулку к припаркованной машине.

– Ты же выпил, разве выпившим полицейским можно за руль?

– Полстакана пива. Это допустимое промилле.

– Хм, а может, пешком или все ваши лучшие бары далеко?

Вообще-то в нашей стране всё, что меньше пяти кружек пива, не налагает ограничений на вождение. Я выпил смешную дозу. Для поляцкого чёрта особенно. Но, честно говоря, я сам никогда не позволял себе такого легкомыслия. Пить с той, что находится под защитой полиции! Что это на меня нашло сегодня? И кстати, почему она обращается ко мне на «ты»?