Текст книги "Умри или исчезни!"

Глава шестьдесят четвертая

Клейн напоил слепого мальчика водой с привкусом железа и накормил его пищей из скудных запасов отряда, не отличавшейся ни вкусом, ни разнообразием. Но Открыватель Храма принял ее, как всегда, безразлично.

Внутри маленького пуленепробиваемого дома на колесах Саша Киреев путешествовал с гораздо большими удобствами, чем любой рыцарь Ордена. Он не давал обетов бедности, целомудрия и пренебрежения комфортом, поэтому гроссмейстер обставил жилище живого талисмана со всей доступной роскошью.

Здесь был старинный диван, вытертый до блеска; кресло для посетителей и маленькое кресло для хозяина; что-то вроде кухни с раковиной и газовой горелкой и даже отхожее место, специально оборудованное так, что позволяло на ходу решать проблему круговорота веществ в природе.

Саша был одет в костюм из белого льняного полотна, который рыцари стирали по очереди, считая это большой честью. На нем были также солнцезащитные очки с небьющимися пластмассовыми стеклами и загадочными надписями на внутренних сторонах дужек: «Styled in Italy».

Несмотря на жару, однообразие быта и тяжкую борьбу за существование, Саша чувствовал себя намного лучше, чем в любом из предшествующих снов. Впервые он двигался к известной ему и понятной цели, и впервые его охраняли на этом пути. Жизнь стала походом к спасению, то есть тем, чем она и должна быть. С немного фальшивой внешней почтительностью Клейна он смирился как с одним из необходимых правил игры. Да, его воины были несовершенны и смотрели на мир немного иначе, но разве это повод, чтобы разочаровывать их?..

После еды, когда рыцари отошли к полуденному сну, Киреев удостоил гроссмейстера разговора, который случался не чаще одного раза в неделю. Обычно Клейн, прекрасно воспринимавший образы и даже мысли слепца, получал от него инструкции о дальнейшем продвижении отряда, информацию о топографии местности и возможных засадах, а также о настроениях среди Новых тамплиеров. Он был осведомлен о тайных пороках каждого, но ничего не предпринимал, опасаясь раскола в своих рядах. Отряд и так был слишком мал, чтобы долго противостоять объединенным бандам неверных.

Сегодня слепой поведал ему о некоем замке, находившемся в пяти часах пути к северу. Клейн сверился с картами, составленными двадцать лет назад каким-то паломником, и обнаружил в указанном месте точку, обозначенную как «пункт Лиарет». Он подозревал, что это никакой не замок, а городок переселенцев, ушедших на восток во времена потопа, которые были вынуждены возвести кольцевую стену и, возможно, вырыть непроходимый для машин ров. Не было ничего удивительного в том, что Лиарет действительно превратился в грубое подобие средневекового замка…

Клейн не стал ломать себе голову над тем, для чего Саше понадобилось попасть в это место. Он давно уже отвык задавать бессмысленные вопросы. Ему было вполне достаточно образа, переданного слепым, и сильнейшего ощущения тревоги.

Глава шестьдесят пятая

Как только солнце склонилось к горизонту и его излучение стало чуть более терпимым, рыцари выступили в указанном гроссмейстером направлении. Колонна машин ползла по пустыне между редкими каменными скалами. Вокруг был почти лунный пейзаж, если не принимать во внимание миражей и раскаленного воздуха…

Клейн держался неподалеку от «урала», в котором везли союзника. Он выставил телескопическую антенну и крутил одной рукой барабан настройки приемника «грюндиг», работавшего от автомобильного аккумулятора, в надежде поймать радиопередачу из Лиарета. Вероятность этого была ничтожной. Исправных передатчиков сохранилось так мало, что они ценились гораздо выше автомобилей и даже автоматического оружия. Впрочем, о стоимости можно было говорить лишь условно, поскольку Клейн никогда не слышал о том, чтобы кто-нибудь их продавал.

Эфир был чист, если не считать привычного слабого шума атмосферных помех. Неверные редко пользовались радио, хотя наибольший урон отряду тамплиеров когда-то нанесла банда, оснащенная не только передатчиком, но и портативным пеленгатором.

Гроссмейстер переключился на длинноволновый диапазон и нашел единственную станцию, в существовании которой был абсолютно уверен. Это была антарктическая «Амундсен-Скотт», вещавшая из самого центра полярного материка, заселенного людьми после глобального потепления и таяния льдов. Сквозь треск помех пробился мощный риф из «In-A-Gadda-Da-Vida»[19]19
  «In-A-Gadda-Da-Vida» («In the Garden of Life») – песня американской группы «Iron Butterfly».


[Закрыть], и Клейн поморщился. Эту пластинку он слышал уже не менее двух сотен раз, но новых поступлений на радиостанции, естественно, не предвиделось.

Отправиться в Антарктиду было его заветной мечтой. Это был рай земной, место, в котором, если верить легендам, существовало демократическое государство, города, мягкий климат, леса, поля и реки; место, где человек мог чувствовать себя в безопасности и покое, где, в отличие от всего остального мира, преступники сидели в тюрьмах, а безумцы – в сумасшедших домах. Короче говоря, музей цивилизации. Остров утраченного навсегда…

Впрочем, все это были слухи, поскольку никто никогда не возвращался оттуда. Еще бы: надо быть идиотом, чтобы вернуться в пустыню! Клейн пытался разузнать что-нибудь об Антарктиде у слепого мальчика, но тот неизменно отказывался «говорить» об этом. Запретная тема. Табу. Клейн подозревал, что существует связь между расплывчатой целью их похода и полярным материком. Подозревал и терпеливо ждал момента, когда тайное станет явным.

Он вел машину по пыльной горячей пустыне и мечтал о покое, раздумывая, не есть ли это признак старческого слабоумия. Грохот «Железной бабочки» давно сменился «Гавайским вальсом» – нежными звуками с островов, которых давно не существовало. Их поглотили воды океана, занимавшего теперь девять десятых поверхности планеты…

Для осуществления своей мечты Клейну позарез был нужен корабль, большой корабль вроде тех, которыми владеют пираты с Карпатских или Уральских островов. Его устроил бы даже парусник. Какой-нибудь непотопляемый «Летучий Голландец».. Он ничего не имел против захвата судна, но вначале нужно было закончить этот проклятый поход, чтобы избавиться от мистического преследователя, отравившего последние четыреста лет его жизни.

* * *

Справа к «лендроверу» пристроился брат Савва на легкой «хонде», вернувшийся из разведки. Его сведения были неутешительными. Лиарет осаждали неверные. Наверняка больше сотни человек, а может быть, и несколько сотен. Судя по всему, город мог продержаться еще три-четыре часа.

Клейн отдал приказ перестраиваться в боевой порядок. Каждый из его солдат точно знал свое место; прелюдия к кровавому спектаклю была отрепетирована десятки раз. На случай внезапного нападения ушли на фланги и выдвинулись вперед «ГАЗ-66» и «ниссан-патрол» с тяжелыми пулеметами на турелях. «Урал» отстал и оказался в хорошо защищенном тылу.

В двадцати километрах от города рыцари разделились. Во временном лагере были сосредоточены основные запасы тамплиеров и наиболее уязвимые автомобили. В течение десяти минут из боевых машин выгрузили избыток боеприпасов и слили лишний бензин. Для охраны лагеря, заключенного в кольцо из кузовов и прицепов, Клейн выделил всего около десятка человек; остальные отправлялись в бой.

Все собрались на короткую молитву. Наступила минута необычной тишины. Кто-то попадет в Храм уже сегодня, но даже безгрешные не торопятся на тот свет…

В «призрак» Макса подсел брат Никодим, выставив ствол своего автомата в открытый люк…

Глава шестьдесят шестая

То, что банда была необычной. Макс понял сразу же, как только увидел кабину гигантского бульдозера «катерпиллар», плывшую на высоте трехэтажного дома. Она была обшита ржавыми стальными листами с прорезями для обзора. Под жиденьким огнем, который осажденные вели со стен, бульдозер засыпал шестиметровый ров, вырытый, должно быть, в более благополучные времена. Отвал размером с легковую машину выворачивал камни и глиняные глыбы, оставляя за собой траншею глубиной до полуметра.

Быстро приближался момент, когда станут доступными для тарана или огнеметов многослойные бревенчатые ворота, которые не брал снаряд, выпущенный из базуки. Эти же бревна служили подъемным мостом. Стена представляла собой фундамент какого-то древнего строительства, на котором многие поколения жителей города возвели пятнистый шедевр современного зодчества. Лиарет не тянул на новую Вавилонскую башню. Было ясно, что он доживает свои последние часы.

Несмотря на приближение отряда тамплиеров, «катерпиллар» продолжал свою работу. Насыпь почти сровнялась с краями рва, когда кто-то из осажденных выстрелил по бульдозеру из гранатомета. Возможно, это была последняя граната, и ее берегли на крайний случай. Случай действительно был крайним.

Макс увидел вспышку на месте кабины, которую сдуло взрывом, как птичье гнездо с вершины скалы. От машиниста вообще ничего не осталось. Из-под рваных искореженных листов повалил густой дым. Бульдозер продолжал пятиться от стены, словно обезглавленный монстр…

Над Лиаретом вспыхнули две осветительные ракеты, выпущенные жителями по случаю маленькой победы. Но их радость была преждевременной. Кто-то заметил пыльное облако, ползущее с юга. Приближающийся отряд рыцарей в городе приняли за резерв банды.

Тем временем неверные готовились к встрече нового врага. Кольцо вокруг городской стены распалось, и машины выстраивались в оборонительную линию. Численность бандитов составляла около двухсот человек на ста двадцати автомобилях и мотоциклах. Основой ударных сил являлся неведомо как сохранившийся танк Т-80. Его пушка бездействовала из-за отсутствия снарядов, но сам он мог с легкостью протаранить городские ворота. К нему был привязан залитый кровью и экскрементами женский труп – так, что ствол пушки торчал между окоченевшими ногами жертвы, а ее длинные волосы волочились по земле. До этого с обитательницей Лиарета позабавилась вся банда. Устрашающий символ выглядел необычно; позже стало ясно, что с костей местами срезано мясо…

Теперь неверные торопились, поскольку в тылу у них появились хорошо вооруженные рыцари. Танк двинулся на приступ, несмотря на то, что насыпь могла осесть под его тяжестью. Пулемет бил с башни, прикрывая следовавший за танком грузовик, в кузове которого находились штурмовики, вооруженные огнеметами и автоматами.

Клейн понимал, что нападать на превосходящие силы неверных безрассудно; это ставило под удар успех всего похода, но приказ слепого был совершенно недвусмысленным. Какая польза от забытого Богом Лиарета, не знал никто из тамплиеров. Зато бандиты знали это очень хорошо. Там, за стеной, была вода, пища, горючее, оружие, а главное – женщины, не менее сотни женщин; об этом рассказала под пытками та, чей труп был теперь привязан к танку. Ради такой добычи стоило немного повоевать.

* * *

Машины сблизились на расстояние несколько сотен метров. Перед боем Макс опустил металлические жалюзи и оказался внутри хорошо защищенной от пуль коробки. Шины «призрака» были прикрыты гибкими стальными козырьками. Серьезный урон автомобилю могло нанести прямое попадание пушечного снаряда или гранаты, но подобное оружие давно стало экзотическим.

Брат Нико высунулся в люк, докуривая последний из сэкономленных окурков «ватры». Макс следил за происходящим сквозь узкие щели жалюзи. Пелена дыма и пыли, поднятой машинами, заволакивала пустыню. Сквозь нее еще можно было разглядеть танк, подъехавший ко рву и разворачивавший свою башню. После этого ствол качнулся вверх и почти сразу же резко клюнул, когда рыхлая насыпь начала оседать под сорокатонной машиной.

По-видимому, танку так и не удалось выбраться из рва, но на его корпус, как на железный мост, въехал грузовик и остановился, врезавшись в башню. Несмотря на возобновившийся обстрел со стены, неверные подобрались очень близко к воротам. Огнеметы лизнули бревна двумя ослепительными пятиметровыми языками, и этого оказалось достаточно. Высохшее дерево вспыхнуло мгновенно, сгорая без дыма и с оглушительным треском. Вместе с воротами сгорали последние надежды горожан.

Над Максом гулко застучал автомат – брат Нико открыл огонь по мотоциклистам. Рыцарям была известна их тактика. На своих маневренных машинах те выезжали далеко вперед, прорывались в тыл, а затем, пристраиваясь сбоку, расстреливали шины или на ходу забирались в кузов и расправлялись с водителями грузовиков.

Сейчас Максим насчитал не менее двенадцати мотоциклистов на «кавасаки», «хондах» и «триумфах», от которых его отделяло не более двухсот метров. У одного из них глаза были скрыты за темными очками, считавшимися антикварной вещью; лица остальных были, по варварской традиции, покрыты цветными татуировками. Ближайший был начисто выбрит и татуирован под череп. На приличном расстоянии это производило впечатление. Его девяностосильный «кавасаки» вилял из стороны в сторону, уходя от пуль.

Макс сплюнул себе под ноги и направил «призрак» в сторону «черепа». Брат Альберт на «чероки», мчавшемся справа, сразу же понял его маневр и пошел на сближение. Вдвоем они попытались взять мотоциклиста в клещи, чтобы раздавить того своими кузовами, но в последний момент тот принял единственно правильное решение, поставив «кавасаки» на заднее колесо. Макс резко свернул влево, и очередь из автомата Нико, выпущенная с близкого расстояния, не достигла цели.

Клиновидный капот «призрака» представлял собой почти идеальный трамплин, и Макс чуть не врезался лицом в руль, когда машину потряс сильный встречный удар и брюхо мотоцикла оказалось прямо перед его глазами. Ему показалось, что проломится крыша, но внутренний сварной каркас из стальных труб выдержал давление опустившегося переднего колеса «кавасаки».

Мотоциклист чудом удержался в седле, а его дробовик, укрепленный на раме справа, при столкновении отбросило в сторону. Задняя шипованная покрышка с визгом смяла жалюзи посреди лобового стекла «призрака», после чего «кавасаки» отправился в долгий двадцатиметровый полет, приземлившись, к своему несчастью, прямо перед «КРаЗом», оборудованным отвалом на манер древних паровозов и тепловозов. Острый стальной клин расколол мотоцикл пополам, превратив человека в фарш, кровавыми клочьями свисавший с радиаторной решетки. Бензобак вспыхнул огненным шаром, который тут же исчез под грузовиком.

Но рыцари тоже не избежали потерь. Рядом с Максимом на сидение пассажира медленно опускалось тело брата Нико. Он понял, что тот мертв, раньше, чем увидел его изуродованную голову. После удара, нанесенного колесом и подножкой тяжелого мотоцикла, она оказалась неузнаваемой. Труп повалился на Макса, забрызгивая его кровью. Ему пришлось на ходу открыть дверь и вытолкнуть мертвеца из машины.

Глава шестьдесят седьмая

Оставалось триста метров до встречи с основными силами противника. Лишившись стрелка, Максим потянулся за своим «галилом», пристегнутым к помятой крыше. Прямо на него двигался грузовик, из-под бампера которого торчали заостренные стальные прутья. Автоматные и винтовочные пули застучали по обшивке «призрака», как крупный град… Пылевая завеса стала настолько плотной, что разглядеть что-либо за ближайшей линией машин было уже невозможно. Яркое пятно, очевидно, обозначало костер, пылавший на месте городских ворот.

Макс бросил взгляд в прямоугольную щель допотопного приспособления, напоминавшего перископ и собранного из двух битых зеркал. Оно позволяло ему видеть, что происходит сзади и сбоку. После столкновения с «кавасаки» перископ заклинило и был доступен только задний сектор обзора.

Сквозь облако пыли, поднятой колесами «призрака», Макс разглядел «КРаЗ», мчавшийся прямо за ним на расстоянии около шести корпусов. Из узкой бойницы, проделанной в обшивке кабины напротив пассажирского места, торчал ствол пулемета Калашникова, стрелявшего трассирующими. Еще два автомата вспарывали воздух по обе стороны от дымящей выхлопной трубы. Это было отличное прикрытие.

Макс до предела утопил педаль газа, и «призрак» рванулся вперед. Стрелка на давно уже неработавшем спидометре подрагивала около нуля, но на самом деле он успел набрать скорость не меньше сотни километров в час. Грузовик, который мог превратить его в месиво из мяса и железа, брат Максим рассмотрел во всех подробностях: четыре огромные сверкающие буквы «MACK» на решетке радиатора, выпуклый обтекатель над кабиной, покрытый непристойными рисунками, и разбитые фары, в которых улыбались два детских черепа…

В опасной близости от стального веера Макс резко притормозил и вывернул руль. «Призрак» продемонстрировал великолепный занос и почти мгновенный разворот на сто двадцать градусов. Был момент, когда машина неслась по инерции на двух колесах, подставив крышу под надвигающиеся копья, но через несколько секунд двигатель натужно взвыл, а широкие покрышки взметнули из-под себя фонтаны песка. Пылевая завеса разделила автомобили. Макс оказался в жаркой полутьме. В горле саднило; крупные песчинки скрипели на зубах. «Призрак» тряхнуло, как консервную банку. Со скрежетом смялись козырьки, прикрывавшие шины…

Водитель «мэка» начал поворачивать, чтобы достать врага, уходящего с линии удара, однако его собственная скорость была слишком велика. Только один из стальных прутьев зацепил заднее крыло «призрака», проделав в нем глубокую рваную борозду. Макса швырнуло вправо, и машина пошла юзом; вероятно, была пробита покрышка…

В это время из пыльного облака вынырнул «КРаЗ» со своим клиновидным тараном. Избежать катастрофы уже было невозможно. Два грузовика столкнулись при встречной скорости около ста шестидесяти километров в час. Макс не видел этого, но почувствовал тяжелый удар, заставивший вибрировать землю. Стальной таран «КРаЗа» смял веер и врезался в двигатель «мэка», который сорвало с рамы и внесло в кабину.

О том, что осталось от стрелка и водителя, можно было судить по багровой каше, брызнувшей из щелей в обшивке. Вверх ударил восьмиметровый столб огня. Людей выбросило из кузовов, причем два тамплиера приземлились в нескольких метрах перед капотом «призрака», и Максим не успел отвернуть. Впрочем, рыцари уже были горящими мертвецами, когда колеса раздавили их тела…

После этого начался настоящий джаз. Сражение стало хаотичным и бессмысленно кровавым.

Говорить о какой-либо тактике было смешно, поскольку связь и управление практически отсутствовали. В дыму и пыли сражающиеся не видели ничего, кроме ближайшего противника. Тампдиеры стремились уничтожить наибольшее количество неверных, а те пытались заставить рыцарей Отступить. Обе стороны были достаточно хорошо вооружены, чтобы истребить друг друга еще до наступления ночи.

Понеся большие потери, бандиты все же преодолели завал из обугленных бревен. Захват города позволял им рассчитывать в конечном итоге и на успех в схватке с рыцарями. Часть банды растеклась по Лиарету, в то время как снаружи продолжалось автомобильное сражение.

Макс давно потерял из вида машину брата Альберта. Его ближайшей целью был мотоциклист на «хонде», который незадолго до этого вывел из игры рыцарский «кенворт», в упор расстреляв шины грузовика. Макс настиг его возле горящего «фиата» и размазал по закопченному металлу кузова.

Из-за значительного количества выведенных из строя и разбитых автомобилей, сосредоточенных на небольшой площади, пространство для маневра резко ограничилось. Чутье подсказывало Голикову, что оставаться в машине опасно. Он отъехал подальше от городской стены и остановил «призрак» за почерневшими тушами «КРаЗа» и «мэка», сцепившихся навеки, словно издохшие звери со сведенными челюстями. Потом осторожно высунул голову из люка – и тут же едва ее не лишился…

Выскользнувший из дымного облака мотоциклист оказался вооруженным не только пистолетом, но и саблей. Холодное оружие уже перестало быть редкостью. Наиболее дальновидные запасались им на то время, когда будут разграблены последние склады патронов. Древнее искусство возрождалось из варварского ремесла мясника. В монастырях и уцелевших городах заново учились ковать и закалять сталь.

…Макса спасла быстрая реакция. Времени на разворот ствола уже не было. Он бросил «галил» прикладом вперед, и тот врезался в череп мотоциклиста, превратив его лицо в окровавленную сморщенную маску. Опускающийся клинок лишь слегка задел рыцаря, вспоров кожу на левом предплечье.

Не обращая внимания на царапину. Макс выскочил из машины через люк и прикончил мотоциклиста ножом. Через секунду он уже снова держал автомат в руках. Ствол был чист, и он сделал первые выстрелы по фигурам неверных, заметавшимся в кузове приближающегося «КамАЗа», наверняка уложив одного человека. Грузовик промчался мимо, устремившись к какой-то более серьезной цели, а Голиков короткими перебежками двинулся в сторону города.