Текст книги "Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские и Рязанские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г."

Летописные известия о Василии Константиновиче чрезвычайно скудны; мы находим только два известия о нем: во-первых, летописи под 1291 г. отмечают его рождение¹²⁹; во-вторых, под 1316 г. встречаем известие, что он пришел из Орды с татарскими послами, Казанчием и Сабанчием, которые «много зла сотвориша в Ростове». Что же заставило Василия привести в свою отчину татар, которыми последняя была разорена? Конечно, татары не обращали внимания на то, чью волость они разоряют: того ли князя, которому они помогают, или его врага; но опять-таки вопрос: зачем Василий приводил в Ростов татар? В это время еще жив был племянник Василия Юрий. Но могла ли быть между ними борьба? Не вызвано ли было это какими-нибудь событиями в других княжествах? В 1316 г., как известно, великий князь Михаил Ярославич Тверской боролся с Новгородом, а московский князь Юрий Данилович готовился к борьбе с Михаилом за великокняжеское достоинство. В 1317 г. Юрий пришел из Орды с послом Кавгадыем и татарами. Михаил встретил их у Костромы. Здесь враги примирились: Михаил уступил Юрию великокняжеский титул. Но зимой того же года Юрий и Кавгадый, с которыми были также суздальские князья, пошли чрез Ростов, Переславль, Дмитров и Клин к Твери. Очевидно, Юрию хотелось не только унизить, но и ослабить своего врага, чтобы еще больше обеспечить за собой великокняжеский стол. С Михаилом, когда он подошел к Костроме, были все суздальские князья, о ростовских же князьях в летописях ничего не говорится. Но могли ли они оставаться в стороне, не быть задетыми таким движением, как борьба за великокняжеский стол? И если на стороне Михаила были князья Суздальские, неужели Юрий не постарался привлечь других князей на свою сторону? Думается, именно ростовский князь и был на стороне Юрия, и в последнем случае два посла и татары, пришедшие с Василием Константиновичем из Орды, не были ли передовым отрядом главных татарских сил, которые должен был привести из Орды сам Юрий?¹³⁰

До нас не дошло известий о том, на ком женат был князь Василий Константинович Ростовский; знаем только, что он имел двух сыновей Федора и Константина.

Как мы видели, Василий Константинович в последний раз упоминается в летописи под 1316 г. Надо думать, в этом году он и умер. В таком случае бедствие, постигшее Ростов в 1318 г., было при его преемнике. Бедствие состояло в том, что в этом году, неизвестно с какой целью, приходил на Русь из Орды «посол лют» по имени Кочка. Около Костромы он убил 120 человек; потом пограбил Ростов, разграбил Успенскую церковь, пожег монастыри и окрестные села и ушел обратно в Орду¹³¹.

Но кто же сидел в это время в Ростове? Кроме детей Василия Константиновича, был еще в живых их двоюродный брат Юрий Александрович, князь Углицкий. По некоторым основаниям можно думать, что после Василия Константиновича Ростов занимал именно Юрий: во-первых, он был сын старшего брата; если его отец и не сидел в Ростове, это не мешало ему самому занять Ростов после двоюродного брата, так как Углич не был уже совершенно обособленным княжеством, как Ярославское и Белозерское, а входил в состав Ростовской волости, как ее часть, хотя и представлял из себя отдельное удельное княжество. Таким образом, чтобы занять Ростов, углицкому князю нужно было только обладать старшинством относительно других родичей, а в таком положении и был Юрий Александрович; во-вторых, говоря о смерти Юрия, все летописи единогласно называют его князем Ростовским, а не Углицким.

О Юрии Александровиче до нас дошло весьма мало известий: знаем только, что он был единственный сын Александра Константиновича Углицкого¹³² и умер в 1320 г., не оставив потомства¹³³.

При преемниках Юрия Александровича, детях Василия Константиновича, Ростовское княжество разделилось на две половины, и притом так, что главный центр княжества – Ростов – остался не в одних руках: по числу сыновей Василия он разделился на две половины, между которыми разделены были, конечно, и все остальные земли с их селениями, составлявшие прежде Ростовское княжество. Распределение этих земель и селений должно было определяться теми владениями, которые были за потомками старшего сына Василия Константиновича, князьями Голениными, Щепиными, Приимковыми и проч., и потомками младшего сына, князьями Яновыми, Пужбольскими, Бычковыми-Бритыми и пр.

Мы не знаем, когда дети Василия Константиновича поделили между собой свою отчину; знаем только по родословным, что старший, князь Федор, взял себе Сретенскую (Устретенскую) сторону Ростова, а младший, Константин, – Борисоглебскую¹³⁴. Дети и внуки их владели в известном порядке, по старшинству, каждый своим отчинным достоянием, а остальные родичи должны были довольствоваться мелкими наделами, получая иногда от них свои прозвища, а иногда и сами давая им названия от своих прозвищ. С размножением рода и дальнейшим дроблением волости потомки Василия Константиновича должны были представлять из себя самых мелких вотчинников, мелких помещиков нашего времени, а потому вынуждены были уходить на службу к другим князьям, не только великим, но и удельным, сильным материально. Все они, однако, до известного времени должны считаться удельными князьями с правами владетельных, хотя последних внешним образом, конечно, не могли проявлять по бедности и мелкости своих владений.

Итак, с детей Василия Константиновича прежде единое Ростовское княжество разделяется на две части, которые, в свою очередь, дробятся на более мелкие участки. Следуя этому делению, мы каждую половину Ростовского княжества будем рассматривать в отдельности.

Летописные известия о Федоре Васильевиче весьма скудны, и начинаются они только с 1326 г. Впрочем, есть события ранее 1326 г., по источникам нелетописного характера, которые близко касались Ростова, но в них этот ростовский князь, однако, не играет выдающейся роли. В 1322 г. во время борьбы московского и тверского князей за великокняжеский титул Иван Данилович пришел из Орды с ханским послом Ахмылом, который вместо того, чтобы выполнить свою миссию – ввести благоустройство в областях великого княжения, – вел себя как разбойник: истреблял людей, взял Ярославль и вообще «много пакости чини по Низовской земли». Исполнив таким странным образом ханское поручение, Ахмыл ушел в Орду, чтобы дать отчет в своем посольстве. Так передается это событие в летописях. Но по другим источникам, как мы сказали, нелетописного характера, этот эпизод несколько расширяется. Взяв и предав огню Ярославль, Ахмыл хотел поступить точно так же и с Ростовом: ростовский владыка Прохор и ростовские князья бежали из города, и только благодаря находчивости Игнатия, правнука святого Петра, царевича ордынского¹³⁵, Ростов не испытал на себе гнева ханского посла. По совету Игнатия епископ Прохор возвратился в Ростов и встретил Ахмыла с крестным ходом, а Игнатий, сопровождаемый гражданами, поднес после «тешь царскую: кречетов, соколов, шубы и пр.» и предложил угощение. Ахмыл укротился; в это же время до него дошла весть, что его оставшийся в Ярославле сын заболел глазами; узнав об этом, посол приказал привезти сына в Ростов, где епископ Прохор исцелил его. Ахмыл прославил Бога и блаженного святителя; хвалил и благодарил Игнатия – «цареву кость, татарское племя», одарил владыку и клир и с торжеством отправился в Орду¹³⁶.

Собственно, летописные известия о Федоре Васильевиче ограничиваются только передачей двух фактов из его жизни, а именно: по летописям, он в 1326 г. женился, но неизвестно на ком¹³⁷; затем отмечено время его кончины – 28 марта 1331 г.¹³⁸ Князь Федор Васильевич Ростовский оставил единственного сына Андрея.

При этом князе Ростов, можно сказать, был в полном распоряжении великого князя Московского. В повести о преподобном Сергии, помещенной в IV томе Никоновской летописи под 1392 г., положение Ростова изображается очень мрачными красками. «Наста, – говорится там, – насилование много, сиречь княжение великие Московское досталось князю великому Ивану Даниловичю, купно же досталось и княжение Ростовское к Москве. Увы, увы тогда граду Ростову, паче же и князем их, яко отъяся от них власть и княжение, и имение, и честь, и слава и вся прочая. И потегну к Москве его, а изыде повеление великого князя Ивана Даниловича, и послан бысть от Москвы на Ростов аки некий воевода един от велмож, именем Василий, прозвище Кочева и с ним Миняи. Внегда внидоста во град Ростов, тогда возложиста велику нужу на граде». Наместники грабили и нещадно истязали жителей. Эту мрачную картину повесть заканчивает так: «И что подобает много глаголати! толико дерзновенна над Ростовом содеяша, яко и самого того епарха градскаго, старейшаго его боярина ростовскаго, именем Аверкия, стремглав обесиша и возложиша на ня руце свои, и оставиша поругана точию жива, и бысть страх велик на всех слышащих. Сия не токмо во граде Ростове, но и во всех пределех его и во властех, и в селех».

Говоря о Юрии Александровиче, мы упоминали о том, что дети князя Василия Константиновича Ростовского поделили между собой отчину пополам, заметив при этом, что до нас не дошло летописных известий о времени этого дележа; но считаем не лишним отметить, что, по некоторым родословным, дележ был произведен в 1328 г.¹³⁹

Сравнительно с продолжительностью жизни Андрея Федоровича, летописи очень мало дают о нем сведений. В первый раз упоминают об этом князе по случаю его женитьбы в 1347 г.¹⁴⁰ Между тем о деятельности дяди Андрея Федоровича, Константина Васильевича, владельца Борисоглебской стороны Ростова, неоднократно говорится в летописях (в 1340 г. этот князь идет с Товлубием на Смоленск; в 1342 г. – на поклон к новому хану; в 1348 г. – на помощь новгородцам против шведов), об Андрее Федоровиче, напротив, в летописях ничего не говорится за этот период и далее, в продолжение более чем десяти лет.

Как уже говорилось, отец Андрея и дядя его Константин поделили между собой Ростовскую отчину пополам. Однако в 1360 г.¹⁴¹ Константин, пользуясь, вероятно, происходившей тогда во Владимиро-Суздальской области борьбой московского и суздальского князей за великокняжеский титул, выхлопотал в Орде ярлык на все княжение Ростовское. Некоторое время племянник, как видно, молчал; но под 1362 г. встречаем в летописях известие, что между ростовскими князьями произошло «нелюбье», очевидно, из-за захвата дядею всей отчины. Андрей Федорович решил, как видно, хлопотать о своих отчинных правах и добиваться их с оружием в руках. Под 1363 г. встречаем известие о пребывании князя Андрея в Переславле, откуда он пошел в Ростов вместе с князем Иваном Ржевским и большим войском. Ржевские, как известно, служили московским князьям, а потому можно предполагать с достоверностью, что с князем Иваном шла также и московская рать на помощь Андрею Федоровичу против его дяди Константина. Под тем же 1363 г. в летописях есть известие, что Димитрий Иванович Московский, «взем волю свою» над Димитрием Константиновичем Суздальским, таковую же взял и над Константином Ростовским. В то же время изгнаны были из своих уделов князья Стародубский и Галицкий, которые уехали в Нижний Новгород к Андрею Константиновичу; Константин же Ростовский в 1364 г. уехал в Устюг¹⁴².

Очевидно, Константин Васильевич был неугоден Москве, конечно, потому, что не хотел подчиниться, не хотел быть под рукой великого князя Московского, и его место занял племянник, князь Андрей, не выходивший из воли московского князя. Последнее подтверждается и последующими событиями, указывающими на отношения князя Андрея Федоровича с великим князем Московским: так, в 1371 г., когда Михаил Александрович Тверской пришел из Орды с ярлыком на великие княжение, Димитрий Иванович Московский, не пустив его во Владимир, сам 15 июня отправился в Орду вместе с Андреем Федоровичем Ростовским¹⁴³. Через четыре года (1375 г.) Андрей вместе с двоюродными братьями Константиновичами принимал участие в походе Димитрия Ивановича на Тверь¹⁴⁴. Есть сведения, что он участвовал и в Куликовской битве 1380 г., находясь вместе со своим тезкой, князем Стародубским, на правом крыле¹⁴⁵.

После Куликовской битвы летописи не упоминают об Андрее Федоровиче до 1408 г. В этом году под Москву пришел Едигей и распустил свои отряды по окрестным городам; один из таких отрядов подошел к Ростову; князь, епископ и граждане бежали из города, а татары разграбили его и сожгли¹⁴⁶.

Зимой следующего, 1409 г. Андрей Федорович скончался, приняв иноческий образ с именем Афанасий¹⁴⁷. У него от брака с неизвестной было шесть сыновей: Иван, Федор, Юрий, Константин, Михаил и Борис¹⁴⁸.

Уже было указано выше, что с Ивана Даниловича ростовские князья, не теряя прав князей владетельных, были в полном подчинении у московских князей. Сам Иван Данилович, а за ним и его преемники делали приобретения в Ростовском княжестве: Калита купил там село Богородицкое, которое впоследствии Донской по духовному завещанию отдал своему сыну Юрию; Димитрий Иванович по тому же завещанию дал сыну Василию в числе прочего и село Васильевское в Ростове; Василий Димитриевич по первому духовному завещанию отказал супруге, в частности, «примысл в Ростове», не названный по имени, а по второму – вышеупомянутое село Васильевское¹⁴⁹.

Эти приобретения московских князей, конечно, ослабляли материально Ростовское княжество, не те, впрочем, незначительные приобретения, о которых только что упомянуто, а, надо полагать, более крупные, сведения о которых до нас не дошли. Если не предполагать последних, трудно себе представить, каким образом ближайшие потомки Федора Васильевича дошли до того, что вынуждены были продать свою часть владений московскому князю. Правда, эту часть Ростовского княжества ослабляла еще раздробленность между потомками Федора Васильевича. Известий о времени продажи этой части Ростова великому князю до нас не дошло, хотя некоторые родословные¹⁵⁰ передают, что продал эту часть старший сын Андрея Федоровича, Иван (великому князю Василию Димитриевичу). Из официального документа известно только, что великий князь Василий Васильевич (Темный) распоряжался Ростовом, как своей собственностью. «А княгине своей, – говорит он в своем духовном завещании¹⁵¹, – даю Ростов и со всем, что к нему потягло и с селы своими, до ее живота». Не весь, впрочем, Ростов был в руках великого князя: что-то оставалось, конечно, по договоренности с великим князем, и за ростовскими князьями. Из слов великого князя Василия Васильевича в его завещании: «А князья ростовские, что ведали при мне, при великом князе, ини по тому держат и при моей княгини, а княгини моя у них в то не вступается», – можно заключить, что покупку указанной части Ростова совершил не Василий Димитриевич, который, в случае купли, сделал бы относительно ее распоряжение в завещании (тогда как в нем упоминается одно только село – Васильевское), а сын его Василий Васильевич. Если так, то это произошло уже после 1425 г.¹⁵²

Дети князя Андрея Федоровича, следовательно, а может быть, и внуки были еще владетельными князьями. Сообщим о них то, что было возможно собрать о них в пределах источников, которыми мы пользовались.

1. Иван Андреевич (XIV–XV вв.) известен только по родословным, которые говорят, что он продал свою часть Ростова Василию Димитриевичу. Он имел двух сыновей: Юрия, по прозванию Немой, потомство которого пресеклось на единственном сыне Семене, умершем бездетным, и Федора, по прозванию Голень, родоначальника угасших князей Голениных-Ростовских. Правнуки Ивана Андреевича, дети Андрея Федоровича, служили у князя Волоцкого Федора Борисовича, а старший правнук (сын старшего внука Ивана) Василий Иванович служил при великом князе Иване III Васильевиче, по повелению которого, между прочим, отмежовывал города: Дмитров, Рузу и Звенигород, которые Иван III пожаловал своему сыну Юрию¹⁵³. Род Голениных пресекся на праправнуках Ивана Андреевича, детях упомянутого выше князя Василия Ивановича.

2. Федор Андреевич известен также только по родословным. Он имел пятерых сыновей: Александра, прозванием Щепа, Ивана-большого, умершего бездетным, Русана, который в некоторых родословных называется Федором-Русаном, Димитрия, прозванием Приимка, и Ивана-меньшого, умершего, как и Иван-большой, бездетным. Из них первый был родоначальником угасших князей Щепиных-Ростовских, а четвертый – родоначальником угасших же князей Приимковых-Ростовских, получивших свою фамилию от села Приимкова в 16 верстах от Ростова, Гвоздевых-Ростовских и Бахтеяровых– Ростовских¹⁵⁴.

Дети Федора Андреевича известны вообще только по родословным, но об Александре Федоровиче сохранились известия и в летописях.

Александр Федорович (1410–1434) начинает упоминаться в летописях с 1410 г. В этом году псковичи просили себе у Василия Димитриевича князя, указывая именно на Александра Федоровича. Псковичи приняли его честно и посадили на княжение 26 сентября. Так по одним источникам, а по другим – князь Александр Ростовский приехал в Псков «из рукы великаго князя Василия Димитриевича»¹⁵⁵. Последнее известие надо считать более достоверным: мы видим, что Александр Федорович не ладил с псковичами, и те чрез два года с небольшим (15 мая 1412 г.) «выпроводиша» его. Он выехал из Пскова, возложив «на Псков крестное целование» (т. е. что псковичи поступили против крестного целования), «а псковичи, – замечает летопись, – в крестном целовании прави»¹⁵⁶. После этого в течение лет десяти в Пскове побывали в качестве князей: брат великого князя Московского Константин Димитриевич и Андрей и Федор Александровичи, князья Ростовские. Последний выехал из Пскова в 1420 г.

В следующем, 1421 г. псковичи выпросили себе у великого князя опять Александра Федоровича, который и прибыл к ним 1 апреля 1422 г., а в 1423 г. уже выехал из Пскова и «с челядью».

В 1424 г. великий князь послал в Псков князя (из литовских) Федора Патрикиевича, но и этот в следующем, 1425 г., убоявшись свирепствовавшего в Пскове мора, уехал в Москву. Между тем Пскову со стороны Витовта угрожала опасность, и в 1428 г. псковичи снова обратились к великому князю с просьбой назначить к ним князя-наместника, указывая опять на Александра Федоровича. Тот вперед себя послал в Псков сына Димитрия, который, пробыв там до середины зимы и не дождавшись отца, уехал в Москву. В 1429 г. псковичи опять просили себе у великого князя наместником того же Александра Федоровича, и тот вместе с сыном приехал в Псков 20 февраля. Говоря о последнем приезде этого князя в Псков, летописец счел нужным заметить, что князь Александр Федорович Ростовский уже в третий раз был избираем в Псков на княжение. Деятельность его на этот раз выразилась в том, что он вместе с посадником Сильвестром заложил в октябре 1431 г. на новом месте, «на реке над Ругодивом [Нарвой] в Залесьи» (по другой летописи, «в Котеленском обрубе») новый городок Выбор, а весной того же года заложил другой город на р. Гдов. Спустя три года (28 февраля 1434 г.) Александр Федорович выехал из Пскова со всей челядью. «А был тот князь, – говорит летописец, – во Пскове трижды, а жития его всего во Пскове [было] 12 год»¹⁵⁷.

Так как летописи после 1434 г. не упоминают об Александре Федоровиче, надо полагать, что он скончался если не в том же 1434 г., то в ближайшее после этого время.

По родословным князь Александр Федорович был женат на дочери Димитрия Константиновича Зернова, праправнука мурзы Чета, неизвестной нам по имени, и от этого брака имел сына Димитрия, не бывшего уже удельным князем, и неизвестную по имени дочь, бывшую за князем Литовским Владимиром Даниловичем¹⁵⁸.

3. Юрий Андреевич (1397–1413). В летописях находим только два известия, касающихся этого князя. Первый эпизод относится к 1396 г., когда Василий Димитриевич совместно с Витовтом потребовал от новгородцев разрыва дружбы с немцами. На требование новгородцы категорически заявили, что они не желают разрыва с немцами. Великий князь из-за упорства новгородцев в следующем, 1397 г. послал в Двинскую землю сильную рать¹⁵⁹. Поход был неудачен: новгородцы взяли верх и среди прочих захватили одного из новгородских изменников Анфала, которому, однако, удалось бежать с дороги опять в Двинскую землю. За ним погнался новгородский воевода Яков Прокофьев с 700 человеками. В то время как новгородцы уже примирились с великим князем, Прокофьев подошел к Устюгу, где в то время был ростовский владыка Григорий с князем Юрием Андреевичем. Получив на свой вопрос, стоят ли владыка, князь и граждане за Анфала, отрицательный ответ, Яков Прокофьев, оставив Устюг в покое, продолжал преследовать Анфала, к которому, противореча своим недавним заверениям, в то время пришли на помощь устюжане¹⁶⁰.

Затем летописи отмечают только год смерти Юрия Андреевича – 1413 г. Князь умер бездетным, приняв перед кончиной иноческий образ с именем Герасим¹⁶¹.

4. Константин Андреевич (умер в 1407 г.). Все сведения об этом князе, находящиеся в летописях, ограничиваются известием, что он скончался в 1407 г. 27 апреля, постригшись в иноки с именем Кассиан¹⁶². Потомства у него не осталось.

5 и 6. Михаил и Борис Андреевичи (XIV–XV вв.) известны нам только по родословным, в которых потомства от них не показано.