Текст книги "Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские и Рязанские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г."

О сыновьях Андрея Васильевича известно только, что они были сосланы в заточение в Переслав ль-Залесский, потом на Белоозеро и, наконец, вскоре после смерти отца, в Вологду, в Спасо-Прилуцкий монастырь. Здесь Иван Андреевич, нареченный в иночестве Игнатием, скончался в оковах схимником 19 мая 1523 г. и погребен в вологодском Спасо-Прилуцком монастыре. Православная церковь причла его к лику святых. Димитрий Андреевич пережил брата. В 1540 г., следовательно, после почти полувекового томления в оковах он получил облегчение: приказано было «с него тягость [оковы] снята». Неизвестно, когда он скончался; а погребен в том же монастыре в ногах у своего брата⁴³³. Само собой разумеется, женаты они не были. Очевидно, сыновей Андрея Васильевича нельзя считать удельными владетельными князьями, и если они называются Углицкими, то только по рождению или происхождению. Фактически в 1492 г. Углич перешел в руки великого князя и был за ним до 1505 г., когда по его завещанию он вместе с другими городами перешел к сыну Ивана Васильевича, Димитрию, который, как и его братья, не может считаться владетельным удельным князем, о чем мы уже говорили в своем месте⁴³⁴.

Итак, Димитрий Иванович был последним углицким князем с тенью прав князя удельного⁴³⁵.

По смерти его (умер в 1521 г.) Углич был присоединен к великому княжеству. Были, впрочем, и после него в Угличе князья: Юрий Васильевич, брат Ивана Грозного⁴³⁶, получивший этот город по завещанию отца, потом сын самого Грозного, Димитрий. Но первый из них получил Углич просто как доходную статью, а для второго этот город был, можно сказать, местом благовидной ссылки.

Удельное княжество Белозерское

Белозерск, ныне уездный город Новгородский губернии, стоит на южном берегу Белоозера. По древнему местному преданию, едва ли, впрочем, правдоподобному, в IX в. он стоял на северном берегу того же озера. Но Владимир (Святой?) перенес его на то место, где вытекает р. Шексна⁴³⁷. В древности, как можно судить по тем местам летописи, где упоминается Белоозеро, под последним имелось в виду не только селение, из которого возник Белозерск, но и его окрестности или даже все земли, прилегающие к озеру. Древнее селение (или город) Белоозеро стояло не на том месте южного берега, где теперь стоит Белозерск, а в 17 верстах к востоку от нынешнего города; там и теперь есть небольшие бугры, на которые указывают как на остатки древнего Белоозера. Моровая язва 1352 г., известная под названием «черная смерть», в числе других городов совершенно опустошила и Белоозеро. С тех пор город был оставлен, и срублен другой на том месте, где стоит нынешний Белозерск.

Время основания Белоозера неизвестно; но мы знаем, что он существовал еще до призвания князей, в котором участвовала и весь, населявшая тогда Белозерский край. Из призванных братьев-князей средний, Синеус, сел на Белоозере, где первыми насельниками, как сказано, была весь⁴³⁸. Но Синеус вскоре умер, как и его младший брат, Трувор, и Рюрик, оставшись единовластителем, начал раздавать города мужам своим⁴³⁹.

Таким образом, Белоозеро, после смерти двух младших братьев, находилось в управлении княжьего мужа или наместника⁴⁴⁰.

Значение Белоозера выясняется уже при первом преемнике Рюрика: в 907 г. Олег требует с греков по мирному договору «укладов» наряду с другими древними городами и на Белоозеро⁴⁴¹.

Неизвестно, кто управлял Белоозером до смерти Ярослава Владимировича: наместники великого князя или князья, которые сидели в Ростове. По смерти же Ярослава Владимировича (умер в 1054 г.), по некоторым известиям, Ростов вместе с Суздалем и Белоозером достался Всеволоду Ярославичу, в роду которого постоянно и находился⁴⁴². Мы сказали постоянно, если не принимать в расчет следующего летописного известия. Под 1071 г. в летописи есть запись о голоде в Ростовский области. В это время Ян, сын Вышаты, собирал в том краю дань для князя Святослава (Ярославича Черниговского), когда тот еще не был великим князем Киевским⁴⁴³. Таким образом, временно Ростовская область переходила почему-то к брату Всеволода, Святославу. Затем Ростовская область, если не считать кратковременного, и притом насильственного, занятия ее Олегом Святославичем, постепенно переходила к Владимиру Мономаху, Юрию Долгорукому, его сыну Андрею Боголюбскому (умер в 1174 г.) и вообще к детям Юрия – Васильку, а потом к Мстиславу, Михалке и Всеволоду вместе, у которых вышла распря из-за Ростовско-Суздальской земли с двоюродными братьями, детьми Ростислава Юрьевича, Ярополком и Мстиславом. Распря закончилась в пользу Михалки. Но Михалко вскоре (в 1176 г.) скончался. После него Ростовско-Суздальскую землю занимает его брат Всеволод, сидевший до этого времени в Переславле. Всеволоду еще раз пришлось вынести борьбу с двоюродным братом, Мстиславом Ростиславичем, или, лучше сказать, с ростовцами, которые хотели вернуть себе самостоятельность, а городу – прежнее значение древнего города. Борьба закончилась в пользу нового города, Владимира.

В 1207 г. Всеволод Юрьевич отдал Ростовскую область, а следовательно, и Белоозеро старшему сыну Константину.

Константин Всеволодович перед смертью (умер в 1219 г.) разделил Ростовскую область между сыновьями: старшему, Васильку, он дал Ростов и Белоозеро, Всеволоду – Ярославль, Владимиру – Углич. После смерти Василька от Ростова отделилось Белоозеро и стало отдельным самостоятельным княжеством, на котором сел младший брат Бориса Васильковича, Глеб⁴⁴⁴.

Итак, ряд самостоятельных белозерских князей начинается с младшего сына Василька Константиновича, Глеба.

Глеб Василькович, младший из двух сыновей Василька Константиновича, родился, по некоторым данным⁴⁴⁵, в 1237 г. Под 1238 г. в одной из летописей есть известие, что он сел на Белоозере⁴⁴⁶. Несомненно, это известие означает только то, что Белоозеро предназначено ему в удел, а сам он, еще младенец, жил пока в Ростове при матери. Поэтому-то, конечно, другие летописи, упомянув о нем как об одном из князей, избавившихся от Батыева меча, замечают, что вместе с братом после ухода Батыя он сел на Ростовское княжение⁴⁴⁷.

С самых ранних лет Глебу Васильковичу приходилось совершать неприятные путешествия в Орду. Так, уже в 1244 г., когда ему было еще только лет семь, он вместе со своим братом Борисом, с Владимиром Константиновичем Углицким и Василием Всеволодовичем Ярославским ходил в Орду «про свою отчину», т. е. для утверждения ханом в правах на отчину. «И пожалова их Батый», т. е. утвердил, замечают летописи⁴⁴⁸. Затем в 1249 г. Глеб Василькович опять ездил в Орду к Сартаку, сыну Батыя, который по дряхлости уже мало занимался делами⁴⁴⁹. Сартак отпустил его с честью. В том же году во Владимире скончался приехавший туда на свидание с Александром Невским ярославский князь Василий Всеволодович. Глеб Василькович вместе с братом Борисом и матерью провожал тело своего родича⁴⁵⁰.

Под 1251 г. в летописях встречается известие, что Глеб Василькович поехал в свою отчину на Белоозеро⁴⁵¹. Надо полагать, только с этого года поселился на Белоозере первый белозерский князь⁴⁵². Впрочем, связей с Ростовом Глеб Василькович не разрывал: так, в 1253 г. он был в Ростове на освящении церкви во имя Бориса и Глеба⁴⁵³; затем в 1257 г., побывав у великого хана и женившись там, он был отпущен с великой честью и вместе с молодой женой и старшим братом возвратился в Ростов. «И бысть, – замечает летописец, – в Ростове радость велика о Глебове приезде»⁴⁵⁴. Наконец, в 1259 г. мы опять видим Глеба в Ростове, где он вместе с братом и матерью принимал и чествовал проезжавшего из Новгорода во Владимир Александра Невского⁴⁵⁵.

В 1268 г. Глеб Василькович возвратился из Орды (неизвестно, по какому делу он туда ездил) очень больным и довольно долго хворал⁴⁵⁶. Впрочем, в следующем, 1269 г. мы видим его с матерью в Юрьеве-Польском у смертного одра князя Димитрия Святославича⁴⁵⁷.

Года через два после этого (в 1271 г.) Глеб Василькович опять был в Орде, неизвестно по каким делам. В его отсутствие в Ростове умерла его мать⁴⁵⁸, а года через три после ее смерти (в 1273 г.) скончалась и его жена⁴⁵⁹.

В 1276 г. в Костроме умер великий князь Василий Ярославич (Мизинный). Побывав на его похоронах, Глеб Василькович в следующем, 1277 г. вместе с братом Борисом, Федором Ростиславичем Ярославским, племянником, Константином Борисовичем и Андреем Александровичем Городецким отправился в Орду. Хан Менгу-Тимур собирался тогда войной на непокорных кавказских ясов, и русские князья должны были принять участие в этом походе. В частности, они взяли и сожгли город Дедяков или Тетяков (в Южном Дагестане), добыли много полона и добычи. Хан был очень доволен князьями, богато одарил их и отпустил с честью⁴⁶⁰.

В том же году 16 сентября, будучи в Орде, умер его брат Борис, и в руках Глеба Васильковича, в обход его племянников Борисовичей, объединились Ростов и Белоозеро⁴⁶¹.

Глеб вернулся из похода в 1278 г. 13 июня (по другим данным – 12 июля). В том же году 15 июля он справил свадьбу своего сына Михаила, женившегося на дочери Федора Ростиславича Ярославского. После свадьбы в начале октября он отпустил новобрачного со своим сватом в Орду, где готовились к походу в Болгарию против появившегося там самозванца, который уверял народ, что он освободит его от ига монгольского⁴⁶².

В том же году 13 декабря после семидневной болезни Глеб Василькович «тихо и кротко испусти дупло» в Ростове⁴⁶³.

Летописи изображают Глеба Васильковича князем богобоязненным, смиренным и щедрым, что видно уже из того, что Белавичская пустынь на острове Кубенского озера и белозерский Свято-Троицкий или Спасо-Каменный монастырь, переведенный впоследствии в Вологду, основаны им. Все знавшие любили и почитали его. Тем более странным кажется поступок ростовского епископа Игнатия, который, похоронив тело этого князя сначала обычным порядком в ростовской соборной церкви Богоматери, чрез девять недель в полночь приказал взять его тело и просто закопать в монастыре Святого Спаса. В 1280 г. митрополит Кирилл узнал об этом и отлучил Игнатия (хотя впоследствии и простил его) от служения⁴⁶⁴.

Глеб Василькович, как уже было сказано выше, в 1257 г. женился на ордынке, вероятно ханской родственнице, названной при крещении Федорой. Она скончалась раньше мужа в 1273 г.⁴⁶⁵ От этого брака он имел сыновей Демьяна и Михаила, которые известны по летописям, а некоторые родословные дают ему еще двух сыновей Василия и Романа; наконец, немногие родословные дают двух сыновей, один из которых носит два имени: Демьян-Василий и Михаил, или еще вариант: Василия и Михаила⁴⁶⁶.

Во всяком случае, если, кроме Демьяна и Михаила, у Глеба Васильковича были еще дети, о них можно сказать только, что их мы знаем по некоторым родословным, что потомства от них не было и, главное, что их существование сомнительно.

О Демьяне Глебовиче мы находим только одно летописное известие, что он родился в 1263 г. 1 июля. Что касается родословных, они отмечают только, что он был бездетен. Вероятно, он умер младенцем⁴⁶⁷.

По смерти Глеба Васильковича Ростов перешел к его племянникам, детям Бориса Васильковича⁴⁶⁸. Единственный оставшийся в живых сын Глеба Михаил сел на Белоозере⁴⁶⁹.

Михаил Глебович родился в 1263 г., по некоторым данным, в ноябре⁴⁷⁰. До 1277 г. летописи ничего о нем не говорят, но под этим же отмечают, что он вместе с отцом и другими князьями ходил в Орду и, надо полагать, принимал участие в походе Менгу-Тимура на кавказских ясов, когда русские князья взяли и сожгли город Дедяков⁴⁷¹.

Из этого похода князья возвратились на Русь в 1278 г. около середины июня, а через месяц с небольшим Глеб Василькович женил Михаила на неизвестной по имени дочери Федора Ростиславича Ярославского. Свадьбу играли в Ярославле, куда по этому случаю собрались один из племянников Глеба Константин Борисович, муж старшей дочери Федора Ростиславича Давид Константинович Галицкий и множество бояр⁴⁷².

В начале октября того же 1278 г. отец отпустил новобрачного сына вместе с его тестем Федором Ростиславичем опять помогать татарам, которые в это время воевали в Болгарии с одним смелым бродягой, известным у греков под именем Лахана, который выдавал себя за посланца Божия, пришедшего освободить народ от монгольского ига⁴⁷³.

После смерти Глеба Васильковича, как говорилось выше, в Ростове сели его племянники, дети старшего его брата Бориса, а Михаил Глебович должен был удовольствоваться Белоозером. Но в следующем, 1279 г. Димитрий Борисович Ростовский, двоюродный его брат, поотнимал у него волости «со грехом и неправдою великою». Как будто сочувствуя князю, которого несправедливо обижают, летописец вместо упрека врагу Глеба благодушно замечает: «абы ему [Димитрию Ростовскому] Бог пробавил» (простил)⁴⁷⁴. Не знаем, что затем было с Михаилом Глебовичем и где он был в течение лет восьми. В 1286 г., когда ростовские Борисовичи поделили между собой свою отчину, и один из них сел в Ростове, а другой в Угличе, Михаил Глебович сел на Белоозере⁴⁷⁵.

Злоба и интриги Андрея Александровича против брата, великого князя Димитрия, у которого он хотел отнять великокняжеский титул, с особенною силой проявились в 1292 г. Он сумел привлечь на свою сторону многих князей: Димитрия и Константина Борисовичей Ростовских, Федора Ростиславича Ярославского и др. К нему пристал и Михаил Глебович Белозерский, ходил с ним, как и только что упомянутые князья, в Орду, где Димитрий Александрович был оклеветан ими перед ханом. Но Михаилу Глебовичу, на его счастье, не суждено было видеть плодов этой клеветы: он скончался там же, в Орде, летом 1293 г., а погребен в Ростовском Успенском соборе⁴⁷⁶.

Как уже было сказано выше, Михаил Глебович был женат (1278 г.) на младшей дочери Федора Ростиславича Ярославского, неизвестной нам по имени, от брака с которой имел двух сыновей: Федора и Романа.

О Федоре Михайловиче мы знаем только следующее: в 1302 г. он женился на дочери, как сказано в летописи, Велбласмыша в Орде⁴⁷⁷; во второй раз он женился в 1314 г. на дочери Димитрия Жидимирича, кажется, новгородского боярина⁴⁷⁸. Никаких других известий об этом князе до нас не дошло.

Родословные, хотя и не все, считают Федора Михайловича бездетным⁴⁷⁹.

О Романе Михайловиче летопись упоминает только однажды – по случаю его поездки в Орду к хану Узбеку в 1339 г. Иван Данилович Калита в это время уже полностью обнаружил цели, для достижения которых во что бы то ни стало нужно было так или иначе подчинить себе удельных князей, а потом уничтожить и сами уделы. Главным его соперником был великий князь Тверской, которого он и старался погубить. В 1338 г. Калита отправился в Орду вместе с сыновьями; сорил там деньгами, льстил хану и искусно возбуждал в нем подозрения на князя Тверского, как на человека неблагонадежного. Хан «его [Калиты] думою» потребовал к себе тверского, ярославского и др. удельных князей, обещая им безопасность и милость. С князем Ярославским в Орду ходил и князь «Романчук» Белозерский. Калита достиг своей цели: тверского князя он погубил, но что было с другими князьями – неизвестно. Во всяком случае, после этого мы еще встречаемся с ними на страницах летописей, исключая Романа Михайловича, которого после этой поездки в Орду уже нет в летописях⁴⁸⁰.

Роман Михайлович от брака с неизвестной имел двух сыновей: Федора и Василия⁴⁸¹.

Как известно, Димитрий Иванович Донской в завещании⁴⁸² называет Белоозеро «куплей» своего деда, т. е. Ивана Калиты. Но мы видим самостоятельных белозерских князей как при Калите, так и при его первых преемниках, и не видим, напротив, чтобы сам Калита и его преемники до Димитрия Донского распоряжались Белоозером. Что же это значит? Наши историки (Соловьев) решают вопрос догадкой, что покупка состоялась на таких условиях, которые до определенного времени оставляли за князьями Белозерскими права князей самостоятельных. Во всяком случае, какая бы ни была сделка у Ивана Калиты с князем Белозерским относительно Белозерского удела, она – если только она действительно была – состоялась с Романом Михайловичем, так как из белозерских князей только он был современником Калиты.

О Федоре Романовиче дошло только два известия: в 1375 г. он в числе всех других удельных князей принимал участие в походе великого князя Димитрия Ивановича против Твери⁴⁸³; затем в 1380 г. участвовал в походе против Мамая и вместе с сыном пал на Куликовом поле⁴⁸⁴.

Не знаем, на ком был женат Федор Романович; знаем только, что он имел единственного сына Ивана.

После смерти великого князя Ивана II Ивановича появился соперник его юному преемнику в лице Димитрия Константиновича, князя Суздальского, который, пользуясь малолетством Димитрия Ивановича (Донской), хлопотал о ярлыке на великое княжение.

С Ивана Калиты великие князья Московские начинают сильно налегать на удельных князей, а потому симпатии последних, конечно, должны были клониться в сторону соперников московских князей, с какой бы стороны они ни являлись. Естественно, Иван Федорович, в борьбе будущего героя Донского и Димитрия Суздальского, встал на сторону последнего.

В 1363 г. Иван Федорович пришел из Орды к Димитрию Константиновичу, во второй раз занявшему стольный город. Зачем ходил князь Белозерский в Орду, неизвестно; но он вернулся от хана Мурута (разгневанного на Димитрия Московского за то, что тот, получив ярлык от него, таковой же принял и от другого хана, Авдула) со свитой из тридцати человек татар и с ярлыком на великое княжение для Димитрия Константиновича⁴⁸⁵. Кажется, можно уверенно предполагать, что поездка Ивана Федоровича в Орду была связана с делом Димитрия Константиновича, на стороне которого он и находился.

Но московский князь осилил суздальского, и Иван Федорович вынужден был встать на сторону Димитрия Ивановича⁴⁸⁶. Мы уже говорили выше, что он вместе с отцом умер геройской смертью на Куликовом поле 8 сентября 1380 г.⁴⁸⁷

По многим родословным, Иван Федорович от брака с неизвестной имел единственного бездетного сына Константина⁴⁸⁸.

Федор Романович вместе с сыном Иваном пал в Куликовской битве, и Белозерское княжество должно было перейдти к старшему сыну младшего брата Федора, Василия Романовича, Юрию Васильевичу, как старшему в роду из остававшихся в живых князей Белозерских.

Юрий Васильевич известен нам только по родословным, которые дают ему троих сыновей: бездетного Давида, Романа и Андрея, князей Белозерских, но уже не удельных, так что Юрий был последним удельным князем Белозерским. От среднего из них, Романа, пошел и теперь существующий род князей Белосельских (Белосельских-Белозерских – см. ниже), а от младшего, Андрея, – угасший теперь род князей Андомских или Андожских (через сына Михаила – см. ниже) и существующий и теперь род князей Вадбольских (через другого сына, Ивана, – см. ниже).

Юрий, как сказано выше, занял Белоозеро после Федора Романовича, т. е. в 1380 г. Но долго ли он владел Белоозером, неизвестно; время можно указать, но только приблизительно. Димитрий Иванович Донской по второму духовному завещанию, относимому к 1389 г.⁴⁸⁹, дает одному из сыновей, Андрею Димитриевичу, в числе других городов и Белоозеро, покупку своего деда, т. е. Ивана Калиты. Таким образом, Белоозеро отошло к Москве в период от 1380 до 1389 г.⁴⁹⁰

О Константине Ивановиче, единственном бездетном сыне Ивана Федоровича, павшего в Куликовской битве, мы знаем следующее⁴⁹¹.

В 1392 г. отношения Москвы и Новгорода были в высшей степени натянуты: Василий Димитриевич требовал черной дани, а митрополит – прежнего митрополичьего права относительно решения судных дел. Новгород не удовлетворил митрополита, и Василий Димитриевич чувствительно наказал новгородские земли. Однако новгородцы не хотели идти на уступки и отвечали великому князю на его опустошение новгородских волостей взятием Кличена и Устюжны и сожжением Устюга и Белозерска в 1393 г. В этой ожесточенной войне новгородцами предводительствовали два князя: Роман, князь Литовский, и Константин Белозерский. Не желая подчиняться Москве, Константин (в 1393 г.) ушел в Новгород. Велико должно было быть озлобление Константина, если он поднял меч на бывший родной город!⁴⁹² Года через три после этого (1396 г.) на Корельскую землю напали немцы и взяли пять корельских и колыванских (ревельских) Погостов. Константин пустился за ними в погоню, но не нагнал; поймал только одного языка и прислал его в Новгород⁴⁹³.

Впоследствии Константин Иванович перешел в Псков. Судя по приводимому ниже краткому летописному известию, псковичи просили его помочь им в войне с немцами и литовцами (1408 г.). Рассказав о нападении немцев и литовцев на псковские и новгородские волости, летописец как-то неожиданно замечает: «И тоя зимы князь Костянтин белозерский выеха вон из Пскова, а не учинив помощи никоея же»⁴⁹⁴. Вот все, что мы знаем об этом князе.

Неизвестно, где сложил свою буйную голову Константин Иванович. Родословные считают его бездетным.

Самостоятельность белозерских князей уничтожается в пятом колене (XVI от Рюрика) рода Глеба Васильковича, к которому (колену) за исключением Ивана Федоровича, павшего в Куликовской битве, относятся дети Василия Романовича: старший Юрий, последний удельный князь Белозерский, и его братья, князья Шелешпанский, Сугорский и Кемский, Карголомский и Ухтомский, бывшие еще удельными князьями. Только об этих последних князьях, как еще некоторое время самостоятельных, нам и оставалось бы поговорить; но для указания происхождения отдельных княжеских фамилий в роду князей Белозерских мы помещаем под особыми рубриками краткие сведения и о происхождении князей Андомских или Андожских, Вадбольских и Белосельских, не бывших удельными.