Текст книги "Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские и Рязанские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г."

Ярослав Всеволодович перед смертью (умер в 1246 г.) сделал распоряжение о наделе своих сыновей волостями, которое приведено было в исполнение его братом Святославом, занявшим после него великое княжение. Таким образом, Михаил, о котором мы уже говорили в своем месте⁷³⁰, владел доставшейся ему Москвой с середины приблизительно 1246-го по 1248 г.

По смерти бездетного Михаила Ярославича Московский удел, как выморочный, присоединен был, конечно, к великому княжеству. Удельных князей он не имел с 1248 г., кажется, до 1276 г., когда умер бездетный великий князь Василий Ярославич Костромской, и великое княжение перешло к его племяннику Димитрию, сыну Александра Невского. Естественно было именно теперь новому великому князю назначить уделы младшим братьям Андрею и Даниилу. Во всяком случае, Даниил Александрович получил в удел Москву не позднее 1283 г., так как в этом году он выходит на историческую сцену уже в качестве удельного князя.

Даниил Александрович, самый младший, четвертый сын Александра Невского, родился в 1261 г. Как уже сказано, его общественно-политическая деятельность начинается с 1283 г., когда у его старшего брата Димитрия отнял великокняжеский стол средний (из живых) брат Андрей. На стороне последнего были новгородцы, тверичи и москвичи, которые в указанном году и выступили к Переславлю против Димитрия, только что возвратившегося из-за моря, куда он бежал от Андрея. Но у Дмитрова стороны заключили мир и разошлись⁷³¹.

Андрей в 1296 г. по смерти Димитрия (умер в 1294 г.), когда уже по праву занимал великокняжеский стол, начал, как выражаются летописи, «посягать» на некоторые уделы, так что от него отвернулись некоторые и даже из тех князей, которые прежде были на его стороне. В указанном году произошло «нелюбие» между дядей и племянником, т. е. великим князем Андреем и Иваном Димитриевичем Переславским, видимо, из-за Переславля. На стороне переславского князя стояли Даниил Московский и Михаил Ярославич Тверской. Дело дошло до того, что на состоявшемся во Владимире съезде в присутствии ханского посла князья взялись было за мечи, но их «сведоша в любовь» владимирский епископ Симеон и сарский Измаил, и князья, так или иначе распределив между собой княжения, разъехались⁷³². Недовольный решением съезда, Андрей Александрович в том же или следующем году собрал большое войско с намерением идти на Переславль, а также на Москву и Тверь. Но Даниил Московский и Михаил Тверской, которым отправившийся в Орду Иван Димитриевич поручил блюсти свою отчину, сами выступили с войсками. У Юрьева, где противники встретились, едва не произошло боя⁷³³. Наконец, в 1301 г. князья «учиниша снем» у Дмитрова «и взяша мир межи собою»⁷³⁴.

Осенью того же года, неизвестно по какой причине, Даниил Александрович пошел на рязанского князя и бился с ним около Переславля. Говоря о победе московского князя над рязанцами и о том, что он «некакою хитростью ял» и самого рязанского князя Константина Романовича и привел его в Москву, летописец замечает, что у Переславля «много и татар избито бысть»⁷³⁵.

В 1302 г. скончался племянник Даниила Иван Димитриевич, князь Переславский, который за неимением детей отдал свою отчину князю Московскому, которого, как говорит летопись, «паче всех любляше». Великий князь Андрей Александрович, старший дядя умершего, уже давно добивавшийся Переславля, поторопился послать туда своих бояр и тиунов, но Даниил выгнал их оттуда и посадил там своих наместников⁷³⁶.

В следующем, 1303 г. 4 марта Даниил Александрович скончался⁷³⁷.

От брака с неизвестной он имел сыновей Юрия, Александра, Бориса, Афанасия и Ивана, которые известны нам по летописям⁷³⁸.

Юрий Данилович владел московским уделом с 1303 по 1319 г., ас 1319 по 1322 г. был одновременно и великим князем Владимирским; с 1322 г. по день смерти – опять владел только московским уделом. Полную биографию его мы изложили в своем месте.

Иван Калита владел одним московским уделом с 1325 по 1328 г., а с последнего до конца жизни был и великим князем Владимирским. Великокняжеский титул он окончательно упрочил и за своим потомством.

Удельное княжество Звенигородское

Звенигород, ныне уездный город Московской губернии, на левом, крутом и обрывистом берегу р. Москвы, был некоторое время главным центром Звенигородского удельного княжества. Впрочем, чаще он соединялся с другим каким-нибудь уделом и находился вместе с ним во владении одного князя.

Положительных известий о времени основания Звенигорода до нас не дошло. Одни относят основание его к концу XI в., путая его с Звенигородом южным; другие – к середине или концу XII в., считая его основателем Юрия Долгорукого, конечно, только потому, что этот князь действительно был основателем многих городов Северо-Восточной Руси; третьи, наконец, относят его основание к началу XIV в.⁷³⁹

Звенигород начинает упоминаться в летописях только с конца первой половины XIV в.; но несомненно, что на его месте и до XIV в. было какое-то поселение: думают, что здесь был сторожевой пост, охранительный пункт от набегов враждебных соседей. Постоянная сторожа на левом берегу р. Москвы и речки Розверни вестовым колоколом извещала о близкой опасности местную рать, жившую в особой слободе, до сих пор сохраняющей название Стрелецкая. О ней и теперь напоминает доселе существующая Сторожевая башня в Саввине монастыре в двух верстах от Звенигорода. От вестового колокола, т. е. от его звона, думают, город и получил свое название⁷⁴⁰.

В первый раз мы встречаемся с Звенигородом в духовных грамотах Ивана Даниловича Калиты, который дает его в удел третьему сыну, Ивану, занимавшему после Семена Гордого великокняжеский стол. «А се даю, – одинаково сказано в двух духовных грамотах Калиты, – сыну своему Ивану: Звенигород, Кремичну, Рузу, Фоминьское, Суходол, Великую свободу, Замошьскую свободу, Угожь, Ростовци, Окатьева свобода, Скорминовьское, Троена, Негуча; а села: село Рюховское, село Каминьское, село Рузьское, село Белжиньское, село Максимовское, село Андреевское, село Вяземское, село Домонтовское, село в Замошьской свободе, село Семциньское»⁷⁴¹.

Таким образом, ряд звенигородских князей начинается третьим сыном Ивана Калиты, Иваном Ивановичем.

Отправляясь в 1331 г. в Орду, Иван Данилович Калита написал завещание, в котором назначает в удел третьему сыну, Ивану, Звенигород и те волости и села, которые перечислены выше. Во втором завещании, написанном, вероятно, незадолго до смерти Калиты, Ивану Ивановичу назначается то же самое. Мы не встречаем никаких известий, вступал или не вступал Иван Иванович во владение Звенигородом при жизни отца; но по его смерти (умер в 1341 г.) и по занятии великокняжеского стола его братом Семеном он несомненно владел уделом, хотя и жил, кажется, постоянно в Москве.

Со смертью Семена, дети которого умерли или раньше отца, или в один год с ним, великокняжеский стол перешел к его брату Ивану Ивановичу. Звенигород, таким образом, должен был примкнуть к великому княжению как отчина, как личное отчинное владение Ивана Ивановича.

Подробные биографические сведения об Иване Ивановиче помещены в томе I.

Иван Иванович, в некоторых летописях называемый Малым, младший из двух сыновей великого князя Ивана II Ивановича, родился после 1450 г. (старший брат его, Димитрий, впоследствии Донской, род. в 1450 г.) и не позднее 1456 г., к которому относят духовную грамоту его отца; в этой грамоте он уже упоминается⁷⁴².

По завещанию отца Иван Иванович получал «Звенигород со всеми волостми и с мытом, и с селы, и з бортью, и с оброчники и с пошлинами, Кремична, Руза, Фоминское, Суходол, Истерва свободка, свобода Замошьская, Ростовци, Кремична (еще?), Троена, Негуча, село Рюховское, село Михалевское, село Каменьское, село на Репне в Боровьсце, сельце Мельцинское, село Максимовское, село в Замошьской свободе, село Выславское, село Кузьминское, село Домонтовское, село Ондреевское, село Каринское, село Козловское»⁷⁴³. Таким образом, недостает, против того, что завещано его отцу, нескольких волостей и сел – но вместо их видим новые села. Это произошло оттого, что у обоих братьев отец взял по нескольку сел для их матери Александры, по смерти которой эти села отходят каждое к своему князю.

Летописных известий об Иване Ивановиче до нас дошло чрезвычайно мало, конечно, потому, что князь-отрок не мог заявить себя какой-нибудь деятельностью. Он упоминается в двух походах на князя Суздальского, но какое участие в походе мог принимать князь-младенец? Оба брата-малолетки были, так сказать, знаменем в руках московских бояр, за которое московские полки бились с суздальскими. Эти военные действия относятся к 1462 и 1463 гг., когда у малолетнего Димитрия Московского оспаривал великокняжеский стол Димитрий Константинович Суздальский⁷⁴⁴.

Иван Иванович скончался в отроческих годах 23 октября 1364 г. и погребен у Михаила Архангела⁷⁴⁵.

По смерти Ивана Ивановича Звенигородский удел, как выморочный, присоединен был к великому княжеству и находился за Димитрием Ивановичем до самой его кончины, т. е. до 1389 г., а затем по завещанию Донского достался его второму сыну, Юрию Димитриевичу.

По духовному завещанию Димитрия Ивановича Донского второй из его наличных сыновей, Юрий Димитриевич, получил в удел Звенигород с волостями, с тамгой, мытами, бортью, с селами и со всеми пошлинами, а также Галич, который завещатель называет «куплею» своего деда⁷⁴⁶. Впоследствии Юрий Димитриевич в силу завещания отца отдал несколько звенигородских волостей в пользу самого младшего из своих братьев – Константина⁷⁴⁷.

По завещанию Юрия Димитриевича Звенигород достался его старшему сыну, Василию Косому.

Летописи начинают упоминать о Василии Юрьевиче только с 1433 г.⁷⁴⁸

В этом году он вместе с братом Димитрием Шемякой пировал в Москве на свадьбе великого князя, где разыгралась известная сцена из-за пояса. Косой явился на свадьбу в золотом, унизанном драгоценными каменьями поясе. Этот пояс был дан Димитрием Константиновичем Суздальским в приданое дочери, выходившей за Димитрия Ивановича Донского. Тысяцкий Василий Вельяминов на свадьбе подменил этот пояс другим, менее ценным, и отдал его своему сыну Николаю, за которым была также дочь Димитрия Константиновича, Мария. Знаменитый пояс, как приданое, прошел чрез руки дочери Николая Вельяминова, бывшей за боярином Иваном Димитриевичем Всеволожским, и дошел до Василия Косого вместе с рукой внучки Владимира Храброго, дочери Андрея Владимировича, который был женат на дочери боярина Всеволожского. Историю этого пояса рассказал матери великого князя старый боярин Петр Константинович (кажется, ростовский наместник). Софья Витовтовна при гостях сняла с Косого этот пояс, как похищенное достояние великокняжеской семьи. Оскорбленные Юрьевичи ушли к отцу в Галич и по дороге «пограбиша Ярославль и казны всех князей разграбиша»⁷⁴⁹.

В том же 1433 г. Василий Косой участвовал в походе своего отца на великого князя и в битве на берегу р. Клязьмы; после одержанной здесь победы Юрий послал его к Костроме в погоню за Василием Васильевичем. После занятия Москвы Юрием и примирения его с племянником старшие Юрьевичи были недовольны назначением Василию в удел Коломны: они видели в столь близком соседстве Василия опасность, угрожавшую их поползновениям закрепить великое княжение за своим родом. Неудовольствие еще более возросло, когда знать и простой народ от Юрия стали переходить к Василию Васильевичу. Считая виновником такого невыгодного для их честолюбивых стремлений оборота дел отцовского любимца боярина Морозова, по совету которого Василию была дана Коломна, Юрьевичи убили его и бежали в Кострому⁷⁵⁰.

Оказавшись в таких критических обстоятельствах, Юрий Димитриевич вернул великое княжение племяннику и заключил с ним договор, по которому обязался, в частности, не принимать к себе двух старших сыновей и не помогать им⁷⁵¹. Великий князь, обнадеженный этим договором в безопасности со стороны Юрия, послал против старших Юрьевичей к Костроме свои полки с воеводой Юрием Патрикиевичем. Битва произошла на берегу р. Куси: Юрьевичи одержали верх, взяли в плен московского воеводу и вернулись в Кострому⁷⁵².

В битве при р. Куси, как дошло до сведения великого князя, участвовали воеводы Юрия со многими его людьми. Василий Васильевич не хотел оставить вероломства дяди безнаказанным и начал готовиться к войне с ним. Это уже открыто опять соединило отца с детьми.

В 1434 г. великий князь разорил Галич, в то время как галицкий князь вынужден был спасаться бегством на Белоозеро. По уходе Василия Васильевича Юрий воротился домой. Теперь уже он стал готовиться к походу на племянника: начал собирать полки, послал Василия Косого и за вятчанами. Бой произошел в Ростовской области: Юрий одержал верх и, когда Василий бежал в Новгород, занял Москву и великокняжеский стол. Великий князь из Новгорода Великого перебрался в Нижний, откуда хотел ехать в Орду, но тут внезапная смерть Юрия Димитриевича совершенно изменила положение и ход дел⁷⁵³.

5 июня 1434 г. Юрий Димитриевич скончался, и его старший сын Василий Косой поспешил объявить себя великим князем. Младшие братья, еще Юрием отправленные на Василия Васильевича, находились в это время во Владимире. Косой извещал их о смерти отца, о своем здоровье и о занятии им великокняжеского стола. «Если Богу не угодно было, чтобы княжил наш отец, то тебя-то мы и сами не хотим», – отвечали ему братья. Так они говорили, может быть, под влиянием зависти или потому, что видели всю непрочность положения брата, понимали, что рано или поздно он должен будет уступить Василию Васильевичу, и открыто перешли на сторону последнего, послав к нему в Нижний Новгород приглашение – идти на великокняжеский стол. Василий Косой, месяц просидев в Москве, при приближении к столице объединенных князей забрал золото и серебро, казну своего отца и городской запас и вместе с каким-то князем Романом Переславским бежал в Великий Новгород. Князь Роман из Новгорода бежал от Косого, но его поймали и по приказанию Юрьевича отсекли у него одну руку и одну ногу, и несчастный Роман умер. Пробыв в Новгороде месяца полтора, Косой пошел в Заволочье. По дороге он разграбил берега Меты, Бежецкий Верх и само Заволочье. Тем временем Василий Васильевич, заняв Москву, наградил младших Юрьевичей так: Димитрию Шемяке он дал удел своего дяди, Константина Димитриевича (Ржеву и Углич), а Димитрию Красному – Бежецкий Верх. Но Дмитров, удел дяди Петра, бывший некоторое время и за Юрием Димитриевичем, а также удел Василия Косого, Звенигород, великий князь удерживал за собой.

Из Заволочья Василий Косой перебрался в Кострому и начал готовиться к походу на великого князя. 6 января они встретились неподалеку от Ярославля на берегу р. Которосли, между селами Кузьмодемьянским и Великим. Косой был разбит и бежал в Кашин, откуда, собравшись с силами, спешно пошел к Вологде на заставу (гарнизон) великого князя, перехватал там великокняжеских воевод и ушел к Костроме. Отсюда он послал за вятичами. Это было уже в 1435 г. Вятичи явились. В следующем, 1436 г. великий князь опять выступил к Костроме против Косого; они встретились около теперешнего Ипатьевского монастыря в углу, образуемом впадением Которосли в Волгу. Река помешала им вступить в бой, и последовало примирение: Василий Васильевич дал в удел Косому г. Дмитров⁷⁵⁴.

Пробыв в Дмитрове месяц, Юрьевич пошел в Кострому, а к великому князю послал розметные грамоты. Как только установился зимний путь, Косой пошел из Костромы в Галич, а оттуда – к Устюгу вместе с вятичами. Под Устюгом он стоял 9 недель и, наконец, взял город, убил тамошнего наместника, князя Оболенского, повесил десятильника ростовского владыки, перебил и перевешал многих устюжан. В то же время Шемяка прибыл в Москву приглашать на свою свадьбу великого князя, но тот приказал схватить Юрьевича и отправить в Коломну: он подозревал Шемяку в сговоре с Косым. Действительно, мы знаем, что от Устюга Косой пошел на великого князя с вятичами и двором Шемяки. Василий Васильевич выступил навстречу Косому с братом последнего Димитрием Красным, Иваном Можайским и недавно пришедшим из Литвы князем Иваном Бабой-Друцким. Враги сошлись у села Скорятина в Ростовский области. Рати великого князя были многочисленнее, и Косой, не надеясь на свои силы, пустился на хитрости: желая, как выражается летопись, «искрасти великаго князя», он предложил перемирие до утра, что и было принято. Но тот и другой по-разному воспользовались перемирием: Василий распустил своих воинов «кормов деля» (на фуражировку), а Косой, пользуясь этим, хотел напасть на великого князя. Тот был вовремя извещен стражей о грозившей опасности. Полки московские успели собраться: Косой был разбит и обращен в бегство. Какой-то Борис Тоболин нагнал Косого, схватил его и начал кричать о помощи; на крик прискакал князь Иван Друцкий, и Юрьевича отвели к великому князю, который отправил его в Москву. После этой битвы часть вятичей, не успевшая вовремя поспеть на помощь к Косому, бежала обратно к устью р. Туношмы и по дороге взяла в плен ярославского князя Александра Федоровича Брюхатого, ожидавшего вятичей по приказу великого князя у устья р. Которосли, чтобы не допустить их до соединения с Косым. Взяв за пленника выкуп, вятичи не выполнили условия выкупа: не отпустили Брюхатого. Узнав об этом вероломстве сподвижников Косого, великий князь приказал ослепить последнего, что и было сделано 21 мая⁷⁵⁵.

Какова была после ослепления судьба Косого, по летописям не видно. Впрочем, из одного места послания духовенства к Шемяке можно догадываться, что он томился в заключении до самой смерти. Говоря о том, что Василий Юрьевич добивался великого княжения «не от Божия помощи, но от своей ему гордости и высокомысльства», духовенство, обращаясь к Шемяке, спрашивает: «И попустил ли ему самому [т. е. Косому] всесильный Бог? Ей, не попусти, яко же и сам веси, каково его ныне житие и пребывание».

Василий Юрьевич скончался в 1448 г.⁷⁵⁶

Косой женат был на дочери Андрея Владимировича, князя Серпуховско-Радонежского, внучке Владимира Храброго, неизвестной нам по имени. Но ни из летописей, ни из родословных не видно, чтобы от этого брака было потомство⁷⁵⁷.

В борьбе Василия Васильевича с Димитрием Шемякой принимали деятельное участие два князя: Иван Андреевич Можайский – на стороне последнего, и Василий Ярославич Боровско-Серпуховский – на стороне первого. Великий князь часто жаловал Василия Ярославича волостями: так, вскоре после последнего примирения великого князя с Димитрием Шемякой (около 1451 г.) Василий Васильевич заключил с Василием Ярославичем договор, по которому князь Боровско-Серпуховский получил Звенигород. Но уже из договора, относимего ко времени «около 1456 г.», мы видим, что Звенигород был за великим князем⁷⁵⁸.

Звенигород после перехода от Василия Ярославича Боровско-Серпуховского к великому князю был за ним до его кончины, т. е. до 1462 г., а затем по духовной грамоте Василия Васильевича⁷⁵⁹ удел этот перешел к его сыну Андрею-болыиому вместе с Угличем, Устюжной, Рожаловом, Велетовом и Кистьмой. Звенигородом Андрей владел до 1492 г., т. е. до ареста и заточения, в котором он и умер⁷⁶⁰.

Таким образом, Звенигород опять был присоединен к великому княжеству. Впоследствии он хотя и имел князей, как Юрия Ивановича, сына Ивана III, и Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана Грозного, но эти князья хотя и могут считаться удельными, но невладетельными. Грозный жаловал Звенигородом татарских царей и царевичей, как Дербыша-Алея, царя астраханского, Симеона, царя казанского, астраханского царевича Михаила Кайбуловича и пр.

Удельное княжество Серпуховское

Серпухов, уездный город Московский губернии, расположен по гористым берегам р. Нары в четырех верстах от ее впадения в Оку, и при речке Серпейке, впадающей в Нару⁷⁶¹.

Время возникновения Серпухова как поселения неизвестно. Судя по его географическому положению на южной пограничной черте московский территории неподалеку от берега Оки, надо полагать, что он возник при первых удельных московских князьях и имел значение сторожевого пункта, выдвинутого дальше прежних, вероятно, имевших такое же значение пунктов, как Верея и Боровск.

Как город Серпухов основан – полагаем, что это надо принять за несомненное, – Владимиром Андреевичем Храбрым. Под 1374 г. читаем в летописях: «Того же лета князь Володимер Ондреевич заложи град Серпухов дубов в своей отчине, и даде людем и всем купцем ослабу и лготу многу; и приказа наместничество Якову Юрьевичю, нарицаемому Носильцу, окольничему своему»⁷⁶². Заложить город – значит иногда возобновить, особенно укрепления, а иногда вновь поставить укрепление вокруг поселка. Но здесь, думаем, надо понимать это выражение в буквальном смысле: Серпухов заложен как город; вероятно, он не имел даже укреплений до того времени, а это не соответствовало в то давнее время понятию о городе как месте укрепленном; малочисленность его населения также не соответствовала понятию о городе, а потому вместе с его укреплением, т. е. с образованием из него города, надо было сделать его многолюдным. Потому-то Владимир Андреевич и дает людям и всем купцам «ослабу и льготу» и увенчивает здание тем, что сажает там наместника.

Как велик был серпуховский удел при первом серпуховском князе, видно из завещания Ивана Калиты: «А се даю сыну своему Андрею: Лопастну, Северьску, Нарунижьское, Серпохов, Нивну, Темну, Голичичи, Щитов, Перемышль, Растовец, Тухачев; а се села: село Талежьское, село Серпоховьское, село Калбасиньское, село Нарьское, село Перемышльское, село Битяговьское, село Труфоновское, село Ясиновьское, село Коломниньское, село Ногатиньское»⁷⁶³.

При последующих князьях и особенно при третьем серпуховском князе, Владимире Андреевиче Храбром, вследствие его договоров с великими князьями, в состав серпуховского удела входили новые волости и города: так, еще у малолетнего Владимира Андреевича преемник Семена Гордого Иван Иванович взял Лопастну, дав ему Новый городок⁷⁶⁴. Впоследствии, когда Владимир Андреевич несколько возмужал, он через митрополита Алексия – незадолго, кажется, до кончины последнего (умер в 1378 г.), – обращался к великому князю Димитрию Ивановичу с просьбой переиначить мену Лопастны на Новый городок, и великий князь дал ему Лужу, Боровск, Волок, Ржев и другие волости⁷⁶⁵.

Так как из упомянутых волостей и городов некоторые впоследствии опять выходили из состава серпуховского удела, а Боровск не только не выходил, но составил особый удел, то и о нем не лишне сказать несколько слов.

Теперь уездный город Калужской губернии, Боровск стоит на берегах р. Протвы при впадении в нее р. Тикижа. Он получил, говорят, название от окружающего бора, который и теперь прилегает к нему с северо-западной стороны⁷⁶⁶. Время основания его неизвестно. Цель основания первоначального поселения, из которого образовался Боровск, была, вероятно, чисто стратегическая – наблюдение за набегами врагов со стороны Рязанской земли или Литвы. Некоторые, неизвестно на каком основании, говорят, что Боровск первоначально входил в состав земли Рязанской⁷⁶⁷, с чем едва ли можно согласиться: ниоткуда этого, во-первых, не видно, и, во-вторых, надо заметить, что, главным образом, он расположен на левом, северном берегу Протвы, обращенном к Москве, так что в случае набега неприятеля последнему при переправе через реку нужно было выдерживать обстреливание боровской заставы (гарнизона, стражи) с левой стороны р. Протвы.

Боровск начинает упоминаться с первых лет второй половины XIV в. Так, великий князь Иван Иванович дает сыну, по имени также Иван, среди прочего, «село на Репне в Боровьсце»⁷⁶⁸. Боровск принадлежал московским князьям почти до самой кончины митрополита Алексия (умер в 1378 г.), при посредстве которого он достался Владимиру Андреевичу⁷⁶⁹.

Как увидим ниже, из Боровска с волостями составился удел только в начале XV в. по смерти Владимира Андреевича, хотя многие начинают ряд боровских князей с первого серпуховского князя Андрея Ивановича. Для этого находят основание в том, во-первых, что в родословных он действительно называется князем Боровским, хотя Боровск еще и не принадлежал ему, и, во-вторых, в том, что его знаменитый сын, Владимир Андреевич Храбрый, получив Боровск, назывался и боровским, и серпуховским князем. Собственно говоря, этот удел при первом своем князе Андрее Ивановиче не имел специального названия по какому-то видному селению или месту: Серпухов в перечне волостей Андрея даже стоит не на первом месте. Только впоследствии, когда Владимир Андреевич возвысил Серпухов, название серпуховского князя могло быть перенесено задним числом и на Андрея⁷⁷⁰.

Собственно, отличие, больше или менее резкое, между князьями Серпуховским и Боровским начинается только с внуков Андрея Ивановича, между которыми его отчина была разбита на мелкие уделы. Кроме главного, Серпуховского, их было четыре: первый с главным центром в Боровске, второй – с Ярославцем (Малоярославец), третий – с Радонежем и четвертый – с Перемышлем. Отсюда у некоторых из наших генеалогов появляются князья Радонежские, Малоярославецкие и Перемышльские, точно так же, например, как из князей Заозерско-Кубенских некоторые выделяют князей Бохтюжских, Авнежских и пр. – названия, с которыми мы не встречаемся ни в летописях, ни в официальных документах. Впрочем, условно эти названия можно принять, чтобы точнее обозначить владения того или другого князя, а особенно чтобы резче выделить князей, которые владели главными городами удела, среди тех, которые не владели. Но, по нашему мнению, в таком случае к последним князьям надо прилагать и названия по главному центру удела, из которого они выделились, состоя, впрочем, с ним в тесной связи. Таким образом, князей, владевших Радонежем, Ярославцем и Перемышлем, можно назвать князьями Серпуховско-Радонежскими, Серпуховско-Ярославецкими и Серпуховско-Перемышльскими.