Текст книги "Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские и Рязанские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г."

Позднее других из Ярославского княжества выделились уделы Курбский, Шехонский и Ухорский.

Курбский удел получил название от главного селения Курбы³⁴⁸.

Относительно того, кто был первым удельным князем Курбским, родословные не согласны: большинство старых родословных (а новейшие, кажется, без исключения, все) считают первым курбским князем Семена Ивановича, сына Ивана-болыиого Васильевича, князя Ярославского, внука Василия Грозного. Но некоторые из родословных считают курбским князем и брата Семена, Якова-Воина, а так как последний был старше Семена, по этим родословным и следует признавать Якова за первого удельного князя Курбского³⁴⁹. Впрочем, эти противоречия родословных, нам кажется, можно легко примирить. Яков-Воин Иванович, павший, по родословным, в битве с казанцами на Арском поле в 1455 г., мог владеть Курбой прежде Семена, как старший. Но он умер бездетным; род же князей Курбских продолжился через потомков Семена, а потому последний и должен считаться первым удельным князем Курбским, т. е. первым в смысле родоначальника угасших князей Курбских.

Князя Семена Ивановича мы знаем только по родословным, из которых видно, что он имел двух сыновей, не бывших уже удельными князьями, именно: Федора и Димитрия, первый был нижегородским воеводой (1483 г.). Его сыновья Михаил Карамыш (1497–1506), Семен (1515–1527) и Роман (1501–1506) были московскими воеводами; старший и младший были убиты под Казанью. Известный в нашей истории князь Андрей Михайлович Курбский, бежавший от Ивана Грозного в Литву, был внук князя Михаила Федоровича Карамыша. Дети брата Федора князя Димитрия Андрей (1470–1512) и Александр (1514–1522) были также воеводами; умерли они, не оставив потомства. Андрей был женат на дочери Андрея Васильевича Горяя, князя Углицкого³⁵⁰.

Мы уже говорили, что Роман Васильевич, младший из сыновей Василия Грозного, получил во владение не только земли, лежащие в той части течения Волги, где им был основан Романов, но и земли на р. Шексне. Последние достались его внуку, младшему сыну Ивана Романовича Афанасию-Андрею Ивановичу. По Шексне удел назывался Шехонским, а отсюда и князья, владевшие им, получили прозвание князей Шехонских. Существующее и теперь в Моложском уезде на р. Шексне село Княжич-городок³⁵¹ своим названием заставляет предполагать, что здесь была столица удельных князей Шехонских.

Афанасий-Андрей Иванович известен только по родословным и по одному официальному документу, из которого видно, что он, будучи родоначальником князей Шехонских, был женат на Аграфене, известной только по имени, от брака с которой оставил сыновей Семена и Василия³⁵².

Семен и Василий Афанасьевичи, как кажется, сообща владели Шехонским уделом, сообща же они и продали его жене великого князя Василия Васильевича Темного Марье Ярославне еще до 1462 г. По крайней мере, Василий Темный уже упомнает в своем духовном завещании³⁵³ об уделе Шехонском в таких выражениях: «А что ее [его жены] купля… усть Шокстны, что собе купила у князя у Семена и у князя у Василия у Шохонских, ино то ее и есть».

Таким образом, с детьми князя Афанасия Ивановича прекратилось самостоятельное существование Шехонского удела, и князья его перестали быть владетельными удельными князьями.

Ухорский удел, а равно и его удельные князья получили название от владений, расположенных по течению Ухры³⁵⁴. Первым и последним ухорским князем был младший сын Даниила Романовича Василий, правнук Василия Грозного, известный только по родословным. Из пятерых его сыновей двое были родоначальниками княжеских родов: второй сын, Федор Охлябина, был родоначальником князей Охлябининых, а младший, Михаил Хворостина, – угасших князей Хворостининых.

Удельное княжество Углицкое

Углич, теперь уездный город Ярославской губернии на правом берегу Волги ниже Калязина, в древности имел два названия: Углич, Углеч и Угличе или Углече Поле.

Время основания и личность его основателя неизвестны. В летописях в первый раз он упоминается под 1149 г., когда происходила борьба между дядей и племянником – Юрием Владимировичем Долгоруким и великим князем Киевским Изяславом Мстиславичем. Изяслав прибыл в 1149 г. в Новгород, где княжил сын его Ярослав, и отсюда с новгородцами, псковичами и корелами пошел к устью Медведицы, где соединился с братом Ростиславом. Посол, еще раньше отправленный Мстиславичами к Юрию, не возвращался, так как был им задержан. Братья Мстиславичи вступили в Суздальскую область и начали жечь города и селения по Волге от устья Медведицы до Углича и Мологи³⁵⁵. Не знаем, от чего произошло название города. Местные летописи (с которыми нужно, впрочем, обращаться весьма и весьма осторожно), а за ними и историк Углича Киссель производят название Углич или от угла (реки), или от углей, которые здесь выжигали, или, наконец, от народца угличи, жившего в низовьях Днепра и переселившегося будто бы на Волгу³⁵⁶. Эти объяснения, конечно, ни больше ни меньше как плод фантазии, и ни одного из них нельзя принять, пока не будет к тому достаточных оснований.

При Всеволоде III Юрьевиче Ростовско-Суздальская земля делится на две половины: в одной, собственно Суздальской области, сидит сам великий князь в своей столице Владимире; вторая, древняя Ростовская область, в 1207 г. отдана Всеволодом старшему сыну Константину. В летописях говорится, что Всеволод Юрьевич дал сыну своему Константину Ростов «и инех 5 городов да ему к Ростову»³⁵⁷. Города не названы поименно, а потому историки отдельных княжеских городов Ростовской земли совершенно произвольно в числе этих пяти считают такие, относительно которых существуют сомнения, могли ли они даже существовать тогда – по крайней мере, как города. Притом часто такие историки без проверки основываются на трудах предшественников, чьи предположения и догадки, верные и неверные, появляются у них уже как установленные факты. Так, Кострому и Галич они считают в числе этих пяти городов. Но известия летописей о борьбе (1213–1214 гг.) Константина и Юрия не позволяют принять это предположение; притом Кострома и Галич не были во владении потомков Константина, между тем как Углич был, и уже по этому одному может считаться в числе тех пяти городов.

Таким образом, Углич при Константине Всеволодовиче был только, так сказать, пригородом Ростова. Когда же он получил самостоятельного князя? Родословные говорят, что когда Константин Всеволодович отнял у младшего брата великокняжеский стол в 1216 г., то своего старшего сына Василька посадил в Ростове, Владимира – в Угличе, а младшего, Всеволода, – в Ярославле³⁵⁸. По некоторым летописным известиям, Владимира, как увидим ниже, действительно нужно считать углицким князем. Но первым ли углицким князем он был? Историк Углича³⁵⁹ на основании местных летописей (в том числе Углицкой древней летописи), полных баснословных сказаний, говорит, что Константин по смерти отца (умер в 1212 г.), начав борьбу с братом Юрием за великокняжеский стол, чтобы успешнее вести борьбу, а также надежнее управлять своими волостями и защищать их от неприятеля, отдал старшему сыну Васильку Ярославль, а Всеволоду – Углич. Всеволод в «Истории Углича» изображается как весьма деятельный князь, который, «взявши всю власть нового княжества в свои руки, устроивши порядок и набравши войско, устремился с мечом в руке на помощь отцу своему Константину. Он всегда и везде был правою рукою, много выдержал кровопролитных битв, помогал Константину завоевать и сжечь Кострому, воевал с ним против Москвы [курсив наш], бился вместе под стенами Переславля-Залесского, силою и мужеством своим отражал несколько раз самые упорные нападения Георгиевы на Ростов» и пр. Кострому Константин сжег в 1213 г., когда, следовательно, Всеволоду было около трех лет (он родился в 1210 г. См. Лаврентьевская и Воскресенская лет.) и когда он не мог показать ни силы, ни мужества. Далее автор «Истории Углича» выдает за несомненный факт (конечно, на основании тех же местных летописей, как Супоневская, Серебрениковская и др.), что Константин, заняв в 1216 г. великокняжеский стол и желая достойно наградить сыновей-сподвижников, дал старшему сыну Васильку княжество Ростовское, Всеволоду – Ярославль, а внуку Константину Всеволодовичу – достояние его отца Всеволода, т. е. княжество Углицкое. О третьем сыне Константина Всеволодовича Владимире ничего не говорится в данном случае; он считается третьим углицким князем, и притом с 1222 г. Владимир Константинович княжил будто бы прежде в Галиче, а когда узнал, что Углицкий стол упразднился, просил отца о переводе из Галича в Углич. Выходит, что великий князь Константин Всеволодович (умер в 1219 г.) был жив еще в 1222 г. Далее, автор «Истории Углича», сообщив об удовлетворении просьбы, говорит что-то невообразимо странное: «Неизвестно, почему Углич, завися прежде от Ростова и будучи его наследственною областью, вдруг поступил в распоряжение великого князя? Должно думать, потому, что великий князь Константин Всеволодович был прежде сам ростовским князем». Теперь автор только думает, что Константин был, вероятно, ростовским князем, а несколькими страницами выше сообщал как несомненный факт, что Константин получил Ростов, Углич и Ярославль. Кстати заметим, что историк Углича почему-то считает Константина младшим сыном Всеволода³⁶⁰. Надо думать, что составитель «Истории Углича» или не умел пользоваться местным летописным материалом, или тот был вообще не чем иным, как плодом фантазии местных любителей старины. При существующем состоянии русской истории, как науки, местные предания и летописи не должны служить для историка опорными пунктами, хотя, надо заметить, и в наше время к ним прибегают, как к серьезным источникам для заполнения пробелов, сознавая в душе всю их несостоятельность и успокаивая свою совесть тем, что эти предания освящены давностью.

Не отвергая вполне этих освященных давностью местных преданий, мы тем не менее на основании более древних, более достоверных общерусских или областных летописей можем считать самостоятельных удельных князей Углицких только с Владимира Константиновича.

Первым углицким князем был внук Всеволода Большое Гнездо, третий, самый младший сын князя Ростовского и некоторое время великого князя Владимирского Константина. Прямых летописных указаний, когда он получил Углич, мы не находим. Некоторые родословные³⁶¹ говорят, что он получил Углич от отца, когда тот занял великокняжеский стол, т. е. в 1216 г., когда ему было года два. Конечно, Константин мог назначить сыновьям уделы и посадить там за малолетством детей наместников, но наверняка мы ничего не знаем о времени назначения Углича в удел Владимиру. В 1218 г. Константин назначил Васильку Ростов, а Всеволоду – Ярославль, но о Владимире здесь ничего не говорится³⁶². Так как жена Константина приняла постриг в год смерти мужа, то Константиновичи, еще малолетние, находились, вероятно, под чьим-нибудь надзором и жили в Ростове.

Но обратимся к биографии первого углицкого князя.

Владимир Константинович родился в 1214 г. и при крещении назван Димитрием³⁶³.

Самостоятельным князем Владимир Константинович выступает на сцену еще в раннем возрасте. В 1229 г., когда ему было только 15 лет, в распре Юрия и Ярослава Всеволодовичей он вместе с братьями держал сторону старшего дяди, великого князя Юрия Всеволодовича. Но Ярослав привлек Константиновичей на свою сторону. Вскоре, однако, на съезде в Суздале князья примирились и 8 сентября завершили дело примирения пиром у суздальского епископа Митрофана³⁶⁴.

Около того же времени Ярослав Всеволодович был во вражде с Михаилом Черниговским по делам новгородским. В 1230 г. при посредстве присланного Михаилом епископа Порфирия враги примирились. Но черниговский князь не соблюдал мирного договора: принимал новгородских беглецов, недовольных Ярославом. Юрий и Ярослав Всеволодовичи и братья Константиновичи решили силой оружия заставить Михаила соблюдать договор и пошли в Черниговскую волость. Впрочем, великий князь Юрий почему-то вернулся с дороги, а Ярослав и Константиновичи дошли до Серенска, выжгли его, осаждали Мосальск и много зла причинили жителям той стороны³⁶⁵.

При нашествии татар Владимир Константинович вместе с братьями примкнул к великому князю Юрию и участвовал в бою на р. Сити 4 марта 1238 г., под которым в некоторых летописях отмечено, что в числе 15 князей Бог спас и его от татарского меча³⁶⁶. Затем в течение лет шести о Владимире Константиновиче мы не встречаем в летописях никаких известий.

В 1244 г. Батый потребовал к себе великого князя Ярослава. За Ярославом отправились в Орду и князья Ростовской области: Владимир Константинович и его племянники, Борис Василькович Ростовский, его родной брат Глеб и двоюродный – Василий Всеволодович Ярославский. Как сказано в летописях, князья ходили в Орду «про свою отчину», т. е. для утверждения волей хана в своих правах на наследственные наделы. Батый отпустил их, как передают некоторые летописи, «разсудив им, когождо в свою отчину, и приехаша с честью на свою землю»³⁶⁷.

В следующем, 1245 г. Ярослав Всеволодович снова должен был отправиться в Орду; с ним поехали Владимир Константинович и его племянники, Борис и Глеб Васильковичи, и Василий Всеволодович³⁶⁸. Но летопись ничего не говорит о цели этой поездки.

Затем летописи отмечают только время его смерти: он скончался во Владимире 27 декабря 1249 г. Тело его провожали Александр Ярославич (Невский) и другие родичи. Владимир Константинович погребен в Углицкий Спасской церкви³⁶⁹.

Владимир Константинович был женат, с 1232 г., на Евдокии (умерла в 1278 г.), которая известна только по имени. От этого брака он имел двух сыновей, Андрея и Романа, причтенного церковью к лику святых³⁷⁰.

Летописные известия о детях Владимира Константиновича чрезвычайно скудны. Так, что касается Андрея Владимировича, летописи отмечают только год его смерти – 1261-й. Если предположить, что он родился даже в первый год супружества Владимира (1232 г.), все равно он умер еще очень молодым, лет 28–29. Был ли женат этот князь, неизвестно; во всяком случае, ни из летописей, ни из родословных не видно, чтобы он имел детей³⁷¹.

О Романе Владимировиче, причтенном православной церковью к лику святых, мы знаем не больше, чем о его брате Андрее, – и о нем, как и об Андрее, летописи упоминают только по случаю его кончины, последовавшей 3 февраля 1285 г. Был ли он женат и имел ли детей, неизвестно; но потомства он не оставил, почему Углич после его смерти перешел во владение князей Ростовских³⁷².

Как уже было отмечено, после кончины бездетного Романа Владимировича Углич поступил во владение ближайших родственников покойного князя, князей Ростовских. В Ростове сидели тогда два брата, Димитрий и Константин Борисовичи. В 1286 г. они поделили между собой увеличившуюся отчину: Димитрий Борисович взял себе Углич, а Константин – Ростов. Но недолго сидел Димитрий в Угличе (1286–1288): года через два мы видим его опять в Ростове³⁷³.

Александр Федорович, если он верно назван в летописи по отчеству, пока должен считаться князем неизвестного происхождения. О нем есть два летописных известия, и притом в одной только Троицкой летописи: «В лето 6796. Седе Андрей Александрович на Ярославле, а Олександр Федорович на Угличе поле». Конечно, Димитрий Борисович мог не весь 1288 г. просидеть в Угличе, и в том же году тот мог быть занят Александром Федоровичем, но где же был Димитрий в промежуток от 1288 г. (середины или конца этого года) до 1289 г., когда, по летописям, он сел в Ростове? Где был брат его Константин? Наконец, долго ли сидел в Угличе Александр Федорович? Последний умер в один год с Димитрием Борисовичем, т. е. в 1294 г., по Троицкой летописи. А под 1293 г. в той же летописи встречаем следующее известие: «Того же лета седе на княжение в Ярославле князь Феодор [Ростиславич Черный], а Олександр Костянтинович на Угличе поле». Таким образом, или Александр Федорович с 1288 г. сидел в Угличе по 1293 г., или он сидел там только по 1289 г., когда Димитрий (это известно по летописям) занял Ростов, а Константин, надо полагать, сел в Угличе. По Троицкой летописи, события 1294 г. следуют в таком порядке: кончина великого князя Димитрия Александровича, занятие великокняжеского стола его братом Андреем, смерть Александра Федоровича и Димитрия Борисовича Ростовского; вслед за этим говорится: «И по нем [Димитрии] седе брат его Костянтин Борисович». В других летописях прибавлено, что Константин, сев в Ростове, отдал Углич своему сыну Александру³⁷⁴. Константин мог отдать сыну то, что имел, следовательно, он до 1294 г., т. е. года смерти Димитрия, сидел в Угличе, и, вероятнее всего, с 1289 г., так как в этом году произошла какая-то перемена в занятии городов князьями (мы предполагаем, удаление Александра Федоровича из Углича), вследствие которой Димитрий Борисович занял Ростов³⁷⁵.

В предыдущей биографии мы уже высказали свои соображения относительно того, когда Константин Борисович мог занимать Углич (1289–1294 гг.); что же касается полной его биографии, то она помещена в главе о Ростовском удельном княжестве.

Об Александре Константиновиче до нас дошло весьма мало известий. Он родился в 1286 г.³⁷⁶ В 1294 г. по смерти Димитрия Борисовича Ростов перешел к Константину Борисовичу. Константин отдал Углич, в котором сидел, в том же 1294 г. своему сыну Александру³⁷⁷. Наконец, мы встречаем еще только одно известие о нем – о его женитьбе (неизвестно на ком) в 1302 г.³⁷⁸

Если Юрий Александрович пережил своего отца, то, естественно, он занимал после него Углич – но нельзя сказать, до какого года: есть основания думать, что он последние годы своей жизни занимал Ростов. Догадки об этом, как и о происхождении его от Константина Борисовича, а не от его брата Димитрия, мы изложили в главе о Ростовском удельном княжестве³⁷⁹.

На Юрии Александровиче прерываются известия о князьях Углицких из рода князей Ростовских или Владимирских. Затем в дошедших до нас грамотах мы встречаем Углич только при Димитрии Ивановиче Донском. Этот князь уже распоряжается Угличем, Галичем и Белоозером как своей собственностью, называя их куплей своего деда Ивана Калиты, что, впрочем, некоторыми весьма компетентными учеными³⁸⁰ отвергается на том основании, что в своих завещаниях ни Калита, ни его преемники до Димитрия Донского ничего не говорят не только о покупке упомянутых городов, но и не упоминают их. Мы не знаем, как и кем управлялся Углич до Донского. Надо думать, если только наши догадки верны, Юрий Александрович, заняв Ростов, удержал за собой и Углич, который и составлял до присоединения к Москве часть Ростовского удела. Так как Юрий Александрович умер бездетным, то Углич, собственно, его отчина, становился выморочным; в противном случае он наверняка отдал бы Углич сыну, если бы его имел. Но так как мы ни откуда не видим, чтобы он был после 1320 г. за князьями Ростовскими, то, спрашивается, кто же владел им? Вопрос так и должен пока остаться вопросом.

Теперь перейдем ко второй группе углицких князей из дома великих князей Московских.

При князьях Углицких, из семьи великих князей Московских Углич то сам был главным центром удела, то входил в состав другого удела и тогда стоял как будто на втором плане. Петр Димитриевич, шестой из восьми сыновей Димитрия Ивановича Донского (умер в 1389 г.), по его завещанию получил Дмитров, Углич и др. волости, так что здесь на первом плане стоит не Углич, а Дмитров, почему и биографию Петра Димитриевича мы поместили в главе о князьях Дмитровских, куда и отсылаем читателя.

По договору великого князя Василия Димитриевича с Владимиром Андреевичем Храбрым, который относят ко времени около 1405 г., Владимир отступается в пользу великого князя от Волока и Ржевы, которые он получил по договору 1389 г.³⁸¹ Вместо Волока он получил Городец, а вместо Ржевы великий князь дал ему «в удел и в вотчину» Углич с путями, пошлинами и селом Золоторусским. Владимир, несомненно, владел Угличем до своей смерти, потому что он распоряжается им в своем духовном завещании.

Полную биографию этого князя см. в главе о князьях Боровско– Серпуховских.