Текст книги "Бандитский Петербург"

Послесловие к судебному процессу

День 12 сентября 1995 г. наверняка войдет в историю российского судебного производства. В этот день петербургский судья Петр Холодов огласил приговор по знаменитому делу Малышева и его компаньонов. Время рассудит, будет ли эта дата позорной в истории судебной практики или, наоборот, навеки станет подтверждением того, что наш суд самый гуманный и справедливый.

Из досье: Малышев Александр Иванович, 1958 года рождения, русский, разведенный, неработающий (в день задержания на вопрос: "Где работаешь? ", ответил: «Вообще не работаю». На вопрос «Откуда берешь деньги для существования», дал ответ: «В карты выигрываю, и добрые люди дают». На просьбу назвать имена этих «добрых людей» отреагировал с юмором: «А они все безымянные»). Прописан в городе Пушкине на Красноармейской улице. Реально на момент задержания проживал в двух номерах гостиницы «Пулковская». Дважды судим – в 1977 г. за умышленное убийство, в 1984 – за неосторожное.

12 сентября 1995 г. суд приговорил Малышева Александра Ивановича к двум с половиной годам лишения свободы за незаконное хранение оружия и освободил под аплодисменты адвокатов прямо в зале суда (с учетом уже отбытого в ходе предварительного следствия заключения). Владислав Кирпичев, бывший вор в законе и правая рука Малышева, был оправдан вчистую.

Итак, решение суда состоялось, и любая попытка оспорить его будет напоминать плевок против ветра. То, что случилось, некоторыми средствами массовой информации подавалось как торжество Справедливости и Закона. Другими – как сокрушительное поражение правоприменительной системы.

Любое поражение, однако, может обернуться победой, если из него извлечь правильные выводы. Дело Малышева объективно высветило абсолютную неготовность государства к процессам над крупными структурами организованной преступности. В чем именно заключается эта неспособность?

Напомним, что из привлекавшихся по делу Малышева и Ко 34 человек, до суда дошли только 23. Сказалась новая практика российского суда – выпускать под залог или под подписку о невыезде обвиняемых. В деле Малышева такая практика стала настоящим бичом для следствия. Так, одного из ближайших подельников Малышева Владислава Кирпичева – бывшего вора в законе по кличке Кирпич, отсидевшего более 30 лет своей жизни по тюрьмам и лагерям, – суд отпускал под подписку о невыезде трижды; милиция с упорством параноиков его задерживала, а суд с тем же упорством освобождал.

Из досье: Кирпичев Владислав Владимирович, 1937 года рождения, ленинградец, первый срок получил в 1954 г. – за кражу приговорен к 4 годам лишения свободы. В 1955 г. приговорен к 6 годам лишения свободы. В 1960 г. приговорен к 5 годам лишения свободы. В 1965 г. приговорен к 5 годам лишения свободы. В 1972 г. приговорен к 7 годам лишения свободы с конфискацией. С 1972 по 1990 г. находился в различных тюремных психиатрических клиниках. В августе 1990 г. арестован по подозрению в совершении квартирной кражи. В июне 1991 арестован по обвинению в вымогательстве. В октябре 1992 г. арестован по обвинению в вымогательстве.

С начала 90-х годов Кирпичев становится «видным коммерсантом», вице-президентом многих коммерческих фирм.

Освобождения под подписку не всем, правда, пошли впрок – четверо выпущенных «благонадежных» граждан были убиты до суда в ходе бандитских разборок. Несколько бросились в бега – в частности Ришат Рахматулин, мастер спорта по боксу (ранее судимый за убийство), за освобождение которого ходатайствовали Ассоциация боксеров Санкт-Петербурга, Российская ассоциация французского бокса, кооператив «Тонус» и администрация тюрьмы. Другой серьезный фигурант малышевского дела Андрей Берлин вскоре после освобождения под подписку о невыезде был похищен конкурирующей группировкой и посажен в подвал с мешком на голове и наручниками на руках. Забавно, что освобождали его из плена те же самые опера, которые до этого Берлина задерживали. Позже он всплыл в Германии, где был задержан немецкой полицией по подозрению в мошенничестве и посажен в тюрьму Моабит…

(Нет, все-таки интересно. Из каких внутренних убеждений и каких критериев положительной оценки личности исходили судьи, выпуская из тюрьмы под подписки о невыезде таких славных парней, как Кирпичев и Рахматулин.)

Можно говорить что угодно, но такое «гуманное» отношение суда к людям, обвиняемым в бандитизме, не могло не воздействовать на свидетелей по делу Малышева. Стоит ли удивляться тому, что практически все свидетели на суде отказались от показаний, даваемых ранее в ходе предварительного следствия. Есть ли у кого-то моральное право осуждать этих людей?

В нашей стране программа защиты свидетелей отсутствует и ни о каком «изменении личности и места жительства» речи быть не может. В лучшем случае – выделяют пару омоновцев для сопровождения на несколько недель. А дальше – живи, как знаешь. Или не живи совсем – твои проблемы. Между прочим, в ходе процесса два главных свидетеля по Владиславу Кирпичеву пропали без вести. Может быть, это, конечно, просто совпадение, но какое-то оно совсем уж нехорошее. Любопытная деталь – во время процесса некоторым свидетелям повестки в суд доставлял сам Кирпич, «выполняя поручение судьи». И еще о свидетелях: во многих странах есть надежные законодательные инструменты для расширения свидетельской базы. В Штатах, в частности, существует знаменитый «пакет Рико», согласно которому член организованной преступной группы, согласившийся дать показания на подельников и главарей, входит как бы в сделку с государством и становится свидетелем, подпадая под федеральную программу защиты свидетелей. У нас же в следственной практике бытует горькая шутка: «Чистосердечное признание облегчает душу и удлиняет срок». Смешно ждать от людей того, чтобы они во имя каких-то далеких и мифических государственных интересов действовали во вред самим же себе. Но у нас до сих пор ставка делается на каких-то полусумасшедших энтузиастов.

По оценке специалистов для обеспечения процесса, подобного процессу Малышева, необходимо было бы не менее тридцати оперов (что на сегодняшний день, конечно, представляется полной утопией), занимавшихся бы только этим конкретным делом и больше ничем. РУОПы, входя в структуры МВД на местах, вынуждены ориентироваться на показатели в борьбе с преступностью и строят свою работу, исходя из этих показателей. Это, безусловно, странная практика. Никому ведь не приходит в голову сравнивать по показателям работу гинеколога и стоматолога?… Деятельность структуры, занимающейся борьбой с организованной преступностью и особенно ее лидерами, оказывается заблокированной Его Величеством Показателем. К сожалению, по сложившейся традиции те, кто сегодня в России занимаются вопросами организованной преступности и ее лидерами, как правило, оказываются в положении крайних. (Классическим примером этого тезиса стало знаменитое дело Акопа Юзбашева, банда которого была задержана в июне 1993 г. под Москвой. Тогда на даче Юзбашева было задержано более двух десятков бандитов, изъято восемь автоматов, снайперская винтовка, более десятка гранат, тротиловые шашки. Некоторые из изъятых стволов, по утверждению специалистов из ФБР, находились в то время исключительно на вооружении натовских спецслужб. Итог дела Юзбашева для современной России представляется абсолютно закономерным – разрабатывавший его бывший начальник отдела по борьбе с лидерами преступной среды Управления по борьбе с организованной преступностью МВД России Дмитрий Медведев отправлен на пенсию, а Акоп Юзбашев, до недавнего времени скрывавшийся в Израиле, вернулся на родину.)

В правоохранительных органах в последнее время стали панически бояться громких, так называемых «резонансных», дел и процессов. Слишком часто и по абсолютно понятным всем причинам расследования заходят в тупик. Такая практика, сложившаяся в нашей стране, заставляет многих нормальных следователей, изначально не верящих в то, что им дадут довести дело до конца, работать не на результат, а на то, чтобы «прикрыть бумагами задницу», – мол, у меня формально все нормально… Осуждать их за такую манеру работы – это все равно что требовать от кого-то мученичества и подвижничества, а также самоистязаний и постоянного поста, будучи самому сытым и довольным.

В деле Малышева сыщики так просили высокое начальство дать им работать «по экономике», просили, умоляли, требовали, а в это время у офисов различных фирм на Каменном острове, входивших в малышевскую империю (в бандитских кругах Питера эти офисы на Каменном называют «Архипелагом»), три дня горели костры – там жгли бумаги…

На процессе Малышева было много непонятного и в чем-то даже сенсационного. Чего стоит, например, хотя бы одно только заявление прокурора Яковлева о том, что подсудимые брали на себя некие функции государства (в частности, арбитражных органов) и выполняли их с успехом для своих карманов. (Заметим, что характерной чертой любой мафиозной организации является как раз взятие на себя различных государственных функций.) В тот день выступление прокурора Яковлева стало настоящей сенсацией… После его речи адвокат Кирпичева госпожа Волосова заметила: «Нам теперь и говорить-то почти нечего».

Даже когда у Малышева отпали на суде все пункты обвинения, кроме незаконного хранения оружия, многих удивила мягкость приговора. Статья 218 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Малышев получил два с половиной – очевидно, с учетом своей незапятнанной репутации. (Шутки в сторону – разве стали бы за человека с сомнительным прошлым ходатайствовать видные депутаты Государственной Думы? А за Малышева стали.)

Итак, суд закончился, но вопросы по делу Малышева остаются. Скорее всего, на них в ближайшее время не будет дано ответа, и это – объективная закономерность.

В нашей стране правоохранительная система – это всего лишь часть государства. А государство закрывает глаза, на то, что за совершенные преступления не присуждается адекватное наказание. Что Малышев? В октябре 1993 г. в Москве были убиты сотни людей, но никто, никто не понес наказания. Чего уж тут удивляться?

Октябрь 1995 г.

Время великой легализации

1995 г. стал для питерского преступного мира по-настоящему «рубежным» годом – годом «великой легализации». В полной мере это высветилось в ходе пропагандистской кампании перед состоявшимися 17 декабря 1995 г. выборами в Госдуму, о которой один известный политик сказал так. «Дума может превратиться в прибежище для уголовников». Похоже, он не ошибся…

…Судя по посиневшим от холода лицам, эти двое поджидали меня у петербургского Дома печати уже давно – парень и девушка лет девятнадцати-двадцати, не больше. Видимо, моральное лидерство в этой паре принадлежало девушке, по крайней мере, разговор начала она.

– Вы в «Комсомольской правде» работаете? У нас к вам вот какое дело. Мы – «ларечники», вернее, мы – студенты, но у нас есть свой ларек, – она обернулась к своему спутнику, словно ища поддержки. Парень кивнул, и девушка продолжила:

– Вам не надо объяснять, что такое «крыша»?… Очень хорошо. Так вот, наша «крыша» второй раз снимает с нас по 550 долларов. Нет, вы не подумайте, что это какой-то наезд, у нас с «крышей» очень хорошие отношения, тем более что там парень, который наш институт закончил. Мы всегда жили очень мирно, никаких проблем не было. А в этот раз им самим даже неловко было деньги с нас снимать. Они говорят, что все это идет на предвыборную кампанию…

– Предвыборную кампанию кого?

Девушка снова оглянулась на парня и затараторила:

– У нас в округе есть независимый депутат… «Крыша» говорит, что это деньги для него. У него самого денег никаких нет, он не коммерсант. Это не только с нас снимали, а со всех ларьков в округе. Мы подсчитали, деньги сумасшедшие получаются – больше ста тысяч долларов уже собрали.

– Как фамилия этого кандидата в депутаты?

В разговор вступил молчавший до сих пор парень:

– Извините, но никаких фамилий мы называть не будем, – вы понимаете почему.

– А что тогда вы хотите от «Комсомолки»?

Парень пожал плечами:

– Не знаю. Может, вы какое-то расследование журналистское проведете. Мы сами за другого кандидата голосовать будем. Только думаем, что победит все равно тот, для которого с нас деньги снимали. А к вам мы просто решили для очистки совести прийти. Противно это все. А может, мы вообще на выборы не пойдем.

Парень решительно взял девушку за руку, и через мгновение они скрылись в толпе…

Никто сегодня точно не скажет, сколько стоит избирательная компания в нашей бедной стране. Эксперты называют различные суммы от сотен тысяч долларов до миллионов. Вычислить реальные цифры трудно, а может быть, даже и невозможно, потому что очень важную часть в суммах, которые тратят на предвыборную гонку самые разные блоки и объединения, составляет никем не контролируемый «черный нал». Он уходит прежде всего в средства массовой информации, и не на прямую рекламу, а на так называемую косвенную или скрытую. Масштабы этого явления переоценить трудно. Главный редактор самой крупной в Петербурге газеты «Санкт-Петербургские ведомости» Олег Кузин на вопрос о «черном нале» в избирательной кампании только рассмеялся:

– Предлагают и еще как, – все кому не лень. Кандидаты самых разных мастей и ориентации. Причем такие ходы находят, – романы можно писать. И друзей детства выискивают, и родственников, и справа и слева, и сверху и снизу пытаются нажать… Мне еще немного легче приходится, чем коллегам, потому что моя газета – государственная. Мы и так отдали 20 полос бесплатно для печатания биографий кандидатов. А в остальной прессе просто кошмар какой-то творится. Я же все-таки профессионал – умею читать и то, что между строк написано, и деньги, которые за строчками стоят, тоже считать умею…

Масштабы «черного нала» удручают. Ведь что такое «черный нал» – это нигде официально не зарегистрированные суммы наличности, которых как бы нет. Как правило, происхождение такого «нала» либо откровенно криминальное, либо полукриминальное, например, это могут быть деньги, утаенные от налоговой инспекции. В налоговой полиции Петербурга вопрос о «черном нале» в избирательной кампании 1995 г. вызвал тяжелые вздохи. А начальник пресс-центра дал такой комментарий:

– Мы, конечно, слышали о таком явлении, но поймите нас правильно, – мы слишком много и долго говорили о своей деполитизации, поэтому работать направленно по каким-то избирательным блокам и объединениям, оперирующим «черным налом», мы не можем. Это мгновенно обострит и без того накаленную политическую ситуацию. А в принципе «черным налом» мы занимаемся. В том числе и в очень крупных фирмах.

Не стоит недооценивать опасность, заключенную в «черном нале» избирательной кампании. Люди, которые придут к власти на волне мутных денег невнятного происхождения, никогда уже не будут свободными сами, а следовательно, не смогут защитить законодательно свободу как общества в целом, так и отдельных его граждан. Вложенные деньги положено отрабатывать…

Ситуацию комментирует лидер одной из петербургских преступных группировок (по понятным причинам он пожелал, чтобы его имя не упоминалось):

– Лично я не настолько богат, чтобы поддерживать какую-либо партию или движение, да мне это и не нужно. У меня есть один знакомый депутат, которому я время от времени помогаю. И этого вполне достаточно для моих личных нужд. Но, как ты понимаешь, я не самый верхний уровень, я отстегиваю в общак, а куда идут деньги оттуда, я могу только догадываться, но догадки свои предпочитаю держать при себе. Что касается истории, которую ты рассказал об этих «обиженных» ларечниках, то она достаточно реальна. В Питере сейчас вообще денег нет, поэтому все и скребут по сусекам. Хотя, конечно, не факт, что те деньги пойдут на избирательную кампанию. Братва могла и скрысятить под шумок. Вообще, не надо этих депутатов переоценивать. Толку от них не так уж и много – как от общественного адвоката. Вот, моего возьми, например. Реальной помощи кот наплакал, а денег жрет немерено. Но сейчас это вроде как «по понятиям» стало. Типа моды такой у пацанов. У нас ведь все по «темам» идет. Раньше «тема» была – справки из психдиспансера для ментовки, а теперь – ксивы помощников депутатов. Показывают все друг другу – у кого круче. С другой стороны, а что плохого, если и наши интересы кто-то в парламенте будет представлять? Это справедливо, потому что парламент-то народный, а мы тоже народ.

То, что новая Дума будет криминализирована еще больше, чем предыдущая, похоже, ни у кого сомнений не вызывало. А стало быть, она сможет легко побить жутковатый рекорд нынешней Думы – пять депутатских трупов за два с небольшим года работы. Разборки среди тех, кого выберут, неминуемы. Но еще более крутые разборки уже сейчас можно спрогнозировать в отношении тех, кто в парламент не пройдет. Деньги-то вложены, причем деньги немалые. И если та «лошадка», на которую была сделана ставка, придет к финишу среди аутсайдеров, значит, деньги выброшены на ветер. А в среде организованной преступности деньги считать умеют и за «попадалово» всегда спрашивают. Так что избирательная гонка-95 шла не только за власть, но и за жизнь.

Ситуацию комментирует офицер ФСБ (по понятным причинам он просил не называть своего имени):

– Лично меня что больше всего задевает, – когда начнутся эти разборки и убийства, спрашивать опять будут с нас – почему, мол, не доглядели и не предотвратили. А как, интересно, нам доглядеть и предусмотреть, если у депутатов и кандидатов в депутаты статус неприкосновенности и разрабатывать их мы не имеем права? Из пяти погибших депутатов нынешней Думы двое точно были убиты в ходе мафиозных разборок, – и никакой неожиданностью это для нас не было. Как мы, скажи на милость, сможем предотвращать, если те, кто придут в Думу, пользуясь поддержкой криминальных кругов, будут нам все время врать? Предположим мы, имея оперативную информацию о том, что какому-либо депутату грозит опасность, начнем задавать ему неприятные вопросы, – он будет давать такие ответы, чтобы специально отвести нас в сторону. А потом очередной труп, а виноватые вроде как мы. Комедия какая-то получается, ей-богу.

В ходе избирательной кампании 1995 г. никто никого не схватил за руку, в которой был зажат «черный нал». Ну, а те, кто прошли в парламент, будут хвастаться друг перед другом – у кого «крыша» круче. В конце концов, Дума представленными в ней депутатами всего лишь отразит реальное состояние общества.

Ситуацию комментирует офицер Регионального управления по борьбе с организованной преступностью (по понятным причинам просил не называть свое имя);

– Знаете, когда я в первый раз услышал про «депутатские крыши»? Два года назад, в 1993 г. И поскольку с тех времен не было сделано ничего для того, чтобы хоть как-то остановить экспансию организованной преступности, то сейчас депутат без «крыши» – это уже редкость. Его можно в Красную книгу заносить. Информации-то оперативной у нас много, да вот реализовать ее становится все сложнее и сложнее. Если мы настоящих бандитов ловим, сажаем в тюрьму, а суд их потом фактически выпускает – это тех бандитов, на которых просто клейма негде ставить, – то уж с депутатами, как говорится, сами понимаете. В отношении новой Думы у меня никаких иллюзий нет. Сейчас уже редко можно встретить мало-мальски серьезного бандита без своего «карманного» депутата…

* * *

Накануне предвыборной кампании 1995 г. Владимир Жириновский неоднократно заявлял, что ЛДПР – самая чистая партия, в которой нет тех, кто сидел в тюрьмах или психушках.

Владимир Вольфович, которого, кстати, в течение всего 1995 г. неоднократно видели в странных местах и странных компаниях, явно покривил душой, либо добросовестно заблуждался [96] относительно биографий некоторых из своих сподвижников. В федеральном списке кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, выдвинутом избирательным объединением «Либерально-демократическая партия России», есть имена людей, хорошо известных не только в Петербурге, где они живут, но и за его пределами.

За номером семь в «основном списке» значился Монастырский Михаил Львович, директор Санкт-Петербургской Северо-Западной строительной кампании. За номером четыре (по Ленинградской области) проходил Михаил Иванович Глушенко, вице-президент Петербургской ассоциации ветеранов бокса. По 206-му Адмиралтейскому округу от ЛДПР баллотировался председатель профсоюза «Правда» Кирилл Иванович Садчиков.

Биографии этих господ не просто интересны, а даже экзотичны – возможно, и господину Жириновскому что-то покажется в них новым и важным.

Что касается Михаила Львовича Монастырского, то о нем достаточно подробно рассказывал мне летом 1992 г. умиравший от рака легких в тюремной больнице Юрий Васильевич Алексеев – вор в законе, известный под кличкой «Горбатый» (см, часть «Воровской венец», главу «Горбатый»). Неоднократно судимый господин Монастырский, как видно, оказался очень прозорливым и дальновидным человеком, поддерживая еще в самом начале 90-х годов не имевшего тогда значительного политического веса Жириновского.

Михаил Глушенко также фигурировал в рассказах Горбатого. Юрий Васильевич консультировал этого человека, одного из лидеров «тамбовской» группировки, в криминальном мире известного под погонялом «Хохол» или «Тренер». К информации о Хохле, изложенной в частях «Воровской венец» и «Загадка призрачного бандитизма», стоит, пожалуй, прибавить еще немного: в 1978 г. Михаил Иванович был судим в Казахстане по статье 101 часть 3 УК КССР (изнасилование), после прекращения уголовного дела в связи с психическим заболеванием был направлен в специальную психбольницу, где пробыл четыре года. Привлекался к ответственности в начале 90-х годов за незаконное ношение оружия. Дело было, правда, тогда передано в товарищеский суд…

В партии Жириновского Глущенко оказался на ответственной должности советника по Санкт-Петербургу, возможно, именно его боксерское прошлое так привлекло Владимира Вольфовича – с Глущенко у ЛДПР резко повышаются шансы на победу в разборках с политическими оппонентами. (Сам-то Владимир Вольфович, как известно, нокаутирующим ударом не обладает – ни с Немцовым совладать не смог, ни с Евгенией Тишковской. А вызов, посланный ему Борисом Федоровым – сразиться на боксерском ринге, – Жириновский и вовсе проигнорировал.) Любопытный факт: буквально накануне выборов, состоявшихся 17 декабря 1995 г., группа питерских журналистов из «Телевизионной Службы Безопасности» решила отснять на видеокамеру особняк Михаила Ивановича. Съемки эти чуть было не закончились для журналистов очень печально – на них с самыми серьезными намерениями «наехали» пятеро граждан с характерной наружностью. Журналистов выручил лишь проезжавший мимо наряд РУОП.

Кирилл Иванович Садчиков также хорошо знаком правоохранительным органам, авторитетом и известностью он пользуется и среди «тамбовцев». В 1990 г. его задержал наряд патрульно-постовой службы Ленинского РУВД. При этом у гражданина Садчикова был изъят самодельный пистолет и спичечный коробок с марихуаной. Вследствие нарушений УПК, допущенных при изъятии наркотика, обвинение по статье 224 ему не предъявлялось. В конце 1990 г. на территории автомагазина на Кубинской улице произошла разборка между двумя преступными группировками. Ходили слухи, что одну из группировок тогда возглавлял Кирилл Иванович. В ходе столкновения два человека из «конкурирующей» фирмы получили ножевые ранения, один погиб. По мнению следствия, ножевые ранения наносил опять же Садчиков, однако уголовное дело было приостановлено прокуратурой Петербурга. В отношении Садчикова было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования за недоказанностью вины. Летом 1991 г. Садчиков вместе со своим братом были задержаны сотрудниками Фрунзенского РУВД по подозрению в совершении грабежа на авторынке на улице Салова. Наконец, летом того же года Кирилл Иванович вместе с еще одним гражданином был задержан милицией в микроавтобусе с эстонскими номерами, ранее угнанном из Швеции. В микроавтобусе были обнаружены обрез автомата ППШ с глушителем, пистолет ЧЗТ и револьвер системы «наган».

Вполне возможно, что изложенные выше подробности из жизни «политических деятелей» от ЛДПР сейчас, наверное, многими уже не будут рассматриваться как компрометирующая информация. Может быть, как раз наоборот, именно эта информация помогает жириновцам находить своего избирателя. В конце концов, каждый народ достоин своего правительства. И своего парламента.

* * *

P.S. 9 декабря 1995 г. в Петербурге в результате автомобильного столкновения погиб депутат Государственной Думы, лидер Христианско-демократического союза Виталий Савицкий, став пятым по счету депутатом Думы нынешнего созыва, умершим не своей смертью.

Виталий Савицкий участвовал и в нынешней предвыборной гонке, вечером в субботу он возвращался домой после выступления на радио вместе со своей помощницей Еленой Морозовой. Депутат с помощницей ехали на служебной «Волге», приписанной к гаражу мэрии (так называемому «конвейеру» – машины в этом гараже заказываются депутатами по мере необходимости, шоферы и автомобили могут быть каждый раз разные). В этот раз за рулем находился опытный, 56-летний водитель с двадцатилетним стажем. Следуя по Свердловской набережной, машина, в которой находился Савицкий, сделала попытку свернуть налево на Феодосийскую улицу, но в этот момент в правую переднюю дверцу «Волги» врезался трехсотый «мерседес», которым управлял сотрудник охранного предприятия «Балтик-эскорт». Савицкий умер на месте происшествия, не приходя в сознание, его помощница и водитель были доставлены в больницу. Милицию и врачей вызвал водитель «мерседеса», который, как и его спутница, не пострадал при аварии. Хозяин «мерседеса» с места происшествия не скрывался. Сначала никто из помощников и коллег Савицкого не выдвигал версию о заказном убийстве, полагая, что гибель депутата произошла в результате несчастного случая. Однако 12 декабря, в день похорон Савицкого (депутата похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры), его соратник по партии Игорь Потапов сделал заявление, мгновенно растиражированное главными телекомпаниями страны. В этом заявлении говорилось о том, что ряд странных обстоятельств заставляет предположить, что Виталий Савицкий мог пасть жертвой «террористического убийства». Христианские демократы намерены привлечь к расследованию трагического инцидента независимых экспертов. Что же это за странные обстоятельства, заставившие коллег погибшего депутата изменить первоначальное мнение?

Во-первых, говорилось о том, что водитель служебной «Волги» по необъяснимым причинам нарушил правила, сделав левый поворот через двойную сплошную линию. Во-вторых, коллеги Савицкого рассказали, что покойного уже обстреливали в Челябинске, куда он ездил во время избирательной кампании. В-третьих, стало известно, что 13 декабря Виталий Савицкий должен был встретиться с одним известным петербургским журналистом и передать ему некие материалы, которые могли скомпрометировать кое-кого из соперников погибшего по предвыборной гонке. Ну и, наконец, в-четвертых, за рулем злополучного «мерседеса» сидел не просто сотрудник охранной фирмы, а хорошо известный в определенных кругах Петербурга Александр Иванович Ткаченко – обычно информированные эксперты, услышав это имя, понимающе кивают и начинают говорить о «пермской» группировке, одной из самых сильных в городе на Неве, ориентированной на авторитетных воров, таких как Якутенок и Макар. Все это, плюс то, что Савицкий всегда считался активным борцом с разными сектами, заполонившими Россию, действительно может заставить задуматься. Однако в нынешней истеричной предвыборной обстановке вполне может сложиться ситуация, когда в темной комнате начнут активно искать отсутствующую напрочь черную кошку.

Да, действительно, водитель «Волги» грубо нарушил правила, однако ничего необъяснимого в этом не было – в том месте Свердловской набережной, при повороте на Феодосийскую, правила нарушаются десятки раз на дню, если поблизости нет «гаишников». Это знает любой автолюбитель, пользующийся этим маршрутом. К тому же на момент аварии было уже темно, двойную сплошную полосу не было видно под грязным снегом. От злополучного поворота до ближайшего светофора достаточно далеко, и встречные машины могут набрать вполне приличную скорость. Водитель гаража мэрии, скорее всего, просто торопился. Против версии теракта говорит, кстати, и именно то обстоятельство, что в «мерседесе» сидел такой серьезный человек, как Ткаченко, да еще не один, а с барышней. К заказным ликвидациям обычно привлекают менее известных людей, да и рассчитать время под такой ювелирно-точный боковой удар под силу разве что киношным суперменам уровня Рэмбо, Джеймса Бонда или Бэтмэна.

Что касается компромата, который Савицкий якобы собирался 13 декабря передать журналисту питерской газеты, то его значение не переоценивает даже сам журналист.

Скорбь и горе коллег Савицкого понятны и вызывают уважение, но их заявление в этих обстоятельствах заставляет почему-то вспомнить и о том, что в предвыборной гонке многие претенденты на депутатские кресла пытаются набрать популярность, изображая себя жертвами мафиозных преследований (раньше беспроигрышной темой было преследование со стороны КГБ и партийных структур).

Мафия у нас в стране действительно есть, с этим никто не спорит. Но трагедии, в которых эта самая мафия, как бы это помягче выразиться, «не при делах», в России еще случаются…

Декабрь 1995 г.