Текст книги "Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)"

– …Конечно, помню. Это действительно Люда Скворцова, – качнула своим «вавилоном» Гольдаева, возвращая Андрею снимки. – Она работала у нас вплоть до первых чисел марта. А потом вдруг неожиданно собралась, написала заявление по собственному. Каких-то особых причин не называла. Просто решила уволиться – и всё.

– Раз работала, значит, паспортные данные, адресочек имеются? – ухватился Мешок.

– Естественно. Паспортные данные я вам сейчас выведу, – Инна Павловна принялась щелкать «мышкой», роясь в раскиданных по рабочему столу монитора кадровых папках. – Но вот адрес вас вряд ли устроит. Дело в том, что мы сами ее разыскивали, но выяснилось, что в этом адресе она давно не живет.

– А в связи с чем ее разыскивали?

– Видите ли, при увольнении Скворцова не сдала своё удостоверение социального работника. По нашим меркам, это достаточно серьезное нарушение. Но… – На столе заурчал принтер, выплевывая листок с персональными данными Скворцовой, который кадровичка протянула Андрею. – Вот, здесь всё, что у нас на неё было… Да, так о чем я сейчас говорила?

– Про серьезное нарушение, – напомнила Ольга.

– Ах да! Действительно. Но не обращаться же было с этим в милицию?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Мешок, внимательно изучая распечатку. – То есть с тех самых пор вы Скворцову больше не видели?

– Нет. Она как-то резко исчезла из поля зрения. Порвала все контакты с нашими девочками, даже с близкой подругой. Помнится, краем уха я слышала, что у нее завелся какой-то роман…

Тут дверь в кабинет приоткрылась, и в него заглянула миловидная девушка с внушительной папкой документов в руках.

– Инна Павловна, вы просили подготовить отчет по… Ой, извините, у вас посетители. Я попозже зайду.

– Нет-нет, Леночка, подожди, – притормозила подчиненную Гольдаева. – Ты как раз очень кстати появилась. Тут вот товарищи из милиции пришли. Твоей подругой интересуются. Скворцовой.

Лена прошла в кабинет, сгрузила свой нелегкий груз на ближайший стол и недоуменно посмотрела на «гоблинов». Поскольку свободных стульев в кабинете больше не было, Андрей галантно уступил ей свой, а сам бесцеремонно уселся на подоконник. Заняв таким образом позицию, позволяющую одновременно держать взглядом всех присутствующих.

– Лена, скажите, когда вы последний раз видели Людмилу? – безо всяких прелюдий начал Мешок.

– Да вот с тех пор, как она уволилась, мы больше и не общались. Правда, я их с Сережкой как-то по весне случайно встретила в «Пассаже». Но она сделала вид будто мы не знакомы. Ну я и прошла мимо – не в моих привычках навязываться.

– Стоп! Сережка – это кто?

– Парень её. Они в конце прошлого года познакомились. Поначалу нормально всё было, а вскоре после Нового года Люську словно подменили. Раньше была свойская, компанейская, прикольная такая. А потом… Не знаю как сказать… Короче, скурвилась совсем.

– А у вас сохранился номер ее мобильного?

– Только старый, но он давно не обслуживается, – покачала головой девушка. – А другого я не знаю.

– Жаль. Тогда можно чуть подробнее про Сережу? Кто он? Что он?

– Он что-то навроде риелтора. Занимается элитной коммерческой недвижимостью. Весь из себя такой крутой, на джипе рассекает.

– Почему на джипе? – удивилась Ольга. – А разве у него не «пежо»?

– Так «пежо» свой он Люське отдал. Типа, подарок на Новый год.

– Я эту Северову просто придушу. Владельца пробила, а по нарушениям тачку прокинуть – ума не хватило, – вырвалось невольно-сердитое у Мешка. Впрочем, уже в следующую секунду он взял себя в руки и как ни в чем не бывало продолжил расспрос: – Да-да, Лена, извините, продолжайте.

– Ну что вам еще рассказать? Дом у него шикарный. За городом, в Сосново. Два этажа, с камином…

– Про дом это вам Людмила рассказывала?

– Так мы ж с девчонками были там! Люська нас Рождество отмечать возила. Сергей тогда в отъезде был, вот она и вытащила нас, типа на девичник. Хотя, на самом деле, просто пыль в глаза пустить: дескать, смотрите-завидуйте в каком я шоколаде…

После этих слов Мешка словно бы сдуло с подоконника:

– Ольга! Она святая! Леночка, адрес?! Адрес вы запомнили?!!

– Нет, – испуганно отреагировала на его реакцию девушка. – Я его и не знала. Но как ехать и где это находится – помню.

– Леночка! Солнышко! А вы не могли бы оказать нам услугу?

– Какую услугу?

– Вы должны проехать с нами в Сосново и показать дом, в котором живет Сережа.

– Когда поехать?

– Прямо сейчас!

– Как сейчас? Я же не могу так взять и всё бросить. У меня работа, и вообще, – она часто-часто заморгала и растерянно посмотрела на начальницу, словно бы ища защиты. Одновременно на Гольдаеву умоляюще уставился и Мешок. И та, помедлив, сделала свой выбор в пользу симпатичного мужчины из органов:

– Ну, если это так важно…

– Архиважно!

– Ну хорошо. Лена, что уж тут делать, поезжай.

– Инночка Павловна! Вы самый чуткий работник собеса из тех, с которыми мне до сих пор доводилось общаться! – рассыпался в комплиментах Мешок и, подскочив к Елене, галантно, но цепко, словно бы опасаясь, что та убежит, взял ее под локоток. – Идёмте, машина у входа.

– Но мне… Мне надо хотя бы переобуться, – девушка растерянно опустила глаза, и только сейчас все заметили, что она в обута в легкомысленные домашние тапочки без задников.

– Хорошо, – великодушно разрешил Мешок. – Ольга, помогите Леночке собраться. А я подожду вас внизу… Инночка Павловна, благодарим за понимание, всех благ…

Ленинградская обл.,

Приозерский р-он,

пос. Сосново,

25 июня 2009 года,

четверг, 13:12

…До Сосново долетели за два с половиной часа. В принципе, могли бы и быстрее, но для начала пришлось заехать в контору, чтобы взять на борт Крутова с оружием и спецсредствами. Последние были представлены двумя парами наручников.

Сам поселок, к удивлению Андрея, оказался очень даже немаленьким. Никакой карты-схемы под рукой, естественно, не было, поэтому им пришлось изрядно поколесить по пыльным, разбитым дорогам-улочкам, ориентируясь исключительно на воспоминания Лены. Та периодически путалась в показаниях и, соответственно, в поворотах. Так что несколько раз приходилось разворачиваться и возвращаться обратно, к исходным ориентирам. Андрей относился к этим маневрам стоически, поскольку прекрасно понимал, что зимой, когда всё вокруг завалено снегом, окружающая картинка выглядела совершенно иначе. При этом всё равно он заметно нервничал, равно как и Ольга. И только Женя Крутов внешне выглядел абсолютно спокойным и даже беспечным.

– Вот, по-моему, эта улица, – не вполне уверенно показала пальцем Лена. – Здесь направо и до самого конца.

– Улица Счастливая. Звучит весьма оптимистично, – всмотрелся Крутов в табличку на близстоящем доме, и в этот момент у Мешка заверещал мобильник:

– Слушаю тебя, Коля, внимательно, – отозвался Андрей. – Ну, что там в агентстве?.. Как? А вот это ты молоток! Да… Какая? Счастливая, 18?.. Абсолютно в масть. Нет. Передай Тарасу, что мы практически на месте. Всё, дуй в контору и ждите новостей. – Мешок отключил трубу и удовлетворенно констатировал: – Леночка, у вас прекрасная зрительная память. Всё правильно: улица Счастливая. Теперь спокойненько ищем дом 18.

– А это вон там, где зеленый забор. Видите?

Андрей сбросил скорость до черепашьей, медленно проехал вдоль сплошного забора, за которым высился двухэтажно-уродливый кирпичный монстр а-ля новорусское счастье, и остановился метрах в тридцати от основательной железной калитки, оснащенной звонком и глазком.

– Заборчик нехилый, – прокомментировал увиденное Крутов. – Надо было из подсобки нашу складную стремянку прихватить. Или, на крайняк, абордажные крючья.

– За неимением оных, придется идти через центральный вход.

– Хочется надеяться, что хозяин не держит в доме ротвейлеров. А то я, как назло, надел сегодня новые штаны.

Андрей расстегнул подмышечную кобуру, достал из бардачка пару листиков старых компьютерных распечаток и скомандовал:

– Значит, так, барышни: вы остаетесь в машине и без команды никуда не выходите. На всякий случай заблокируйте двери. Жека, готов?

– Всегда готов!

– Тогда двинули.

«Гоблины» вышли из машины и, слегка пригнувшись, направились прямиком к парадному, он же единственный, не считая крепостных гаражных ворот, входу. Расположившись по обе стороны калитки, Мешок сделал шаг в сектор видимости дверного глазка и решительно втопил кнопку. Через некоторое время с той стороны послышался хриплый прокуренный голос:

– Кто?

– Это из муниципального образования беспокоят. Получите бланки на согласование размежевания земельного участка, – для убедительности Андрей помахал перед глазком прихваченными листками бумаги.

Калитка нехотя приоткрылась, и в проеме показался мужик лет пятидесяти в потертой камуфляжной куртке. Судя по остаткам былой выправки – отставной армейский пенсионер.

– Давайте, я передам.

Крутов, схватившись за ручку, резко дернул калитку сначала на себя, а потом, со всего размаху, с оттяжечкой, запустил её обратно, припечатав мужика аккурат в переносицу. Тот, охнув, скорчился от боли, и Мешок, взяв его на болевой и развернув на сто восемьдесят, впечатал мужика снова. На сей раз в забор.

– Вы чего творите?!! – заверещал «отставник», из расквашенного носа которого мгновенно потекла красная юшка.

– Тихо, дядя! Ты кто? – спросил Андрей, незанятой рукой обыскивая мужика на предмет оружия.

– Сторож.

– А хозяин дома?

– Дома. И он, и баба его.

– А еще кто?

– Не знаю. Нотариус какой-то. Из города. Час как приехал… Отпусти, больно!

– А старуха где?

– Какая старуха? Нет тут никакой старухи!

– И как давно ты здесь сторожишь?

– С девяти утра. Напарника сменил. Мы с ним сутки через сутки меняемся. Больно-то как, мать вашу!

– Ладно, пока поверим тебе на слово. Жека, пристегни на всякий случай товарища. Дабы под ногами не путался.

Крутов втащил мужика во двор, прикрыл калитку и прищелкнул его правую кисть к ручке двери. Тот мучительно осел на траву: судя по страдальческому выражению лица сторожа, «путаться под ногами» в его планы и так не входило. Тем временем «гоблины», на ходу доставая оружие, легкими перебежками преодолели небольшую лужайку (ротвейлеров, слава богу, не наблюдалась) и поднялись на крыльцо. Мешок осторожно толкнул входную дверь – она оказалась незапертой…

…Неплохо всё-таки живет их брат, расейский риелтор! Даже невзирая на относительно недавний пресловутый финансовый кризис.

Практически весь первый этаж загородного дома занимала огромная тройная гостиная, поражавшая нарочито-вызывающей роскошью: большие окна с эркером, псевдогреческие колонны, напольные фарфоровые вазы, стоящие на коврах цвета охры и шалфея. Центральное место занимал впечатляющих размеров камин, выполненный из элегантного розового мрамора. Рядом с ним – классический круглый стол на шесть персон, накрытый в полном соответствии с обеденным меню завхоза 2-го дома Старсобеса (домашние грибки, икра, фрукты, селедка, курица). Вот только вместо литературно-классической «Зубровки», сегодня Бог послал хозяевам дома бутылку виски и изысканное красное сухое вино «Шато Латур» 1993 года.

В гостиной в данный момент находились трое. У краешка стола, сдвинув приборы и закуски чуть в сторону, сидел нотариус с разбуженным ноутбуком и совмещал приятное (выпивку) с полезным (составление типового договора). Чуть поодаль, в кресле-качалке развалился сам хозяин, покуривающий трубку. Рядышком примостилась социальная работница Людмила. В одной руке она держала бокал вина, а другой легонько покачивала кресло с помещающимся в нем любимым. Покачивание производилось с частотой и амплитудой «легкого морского бриза», а посему Сергей блаженно млел, щуря глаза, как накушавшийся сметаны кошара. Словом, в гостиной царила совершенно идиллическая, близкая к нирване атмосфера.

Тихонько скрипнула входная дверь, и хозяин, не открывая глаз, лениво поинтересовался:

– Васильич, кого там еще черти приносили?

– Во-первых, это не Васильич, – пояснил без приглашения входящий в святая святых Мешок. На плечах за ним в гостиную вперся Крутов. – Во-вторых, черти принесли нас. Добрый всем денечек!

Людмила вздрогнула от неожиданной непрошености (равно как от непрошеной неожиданности) и пролила вино на белоснежные шорты Сергея. В другое время за такую вот нерасторопность она огребла бы по первое число, но сейчас обладателю хлопковых «вранглеров» было явно не до чистоты штанов.

– Кто вы такие? Какого хрена вы делаете в моем доме? – рявкнул хозяин. Впрочем, рявкнул, надо признать, довольно неубедительно, пустив в конце гневливого вопроса петуха.

– Майор Мешечко. – Заученным жестом Андрей развернул служебное удостоверение. – Группа по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Соблаговолите пояснить: где в данный момент находится гражданка Демичева Александра Яковлевна.

– Какая Демичева? Что вы городите? – набряк хозяин. – Эта территория – частная собственность. На каком основании вы сюда врываетесь?

– Ты, сука, что, вопроса не слышал?! – ощетинился Крутов, которому в подобных ситуациях всегда импонировала роль «плохого парня». – Хорошо. Мы люди не гордые, можем и повторить.

Женя выцепил взглядом стоящую в дальнем углу большую напольную вазу и неожиданным выстрелом разнес ее в клочья-осколочки. В замкнутом пространстве звук выстрела звучит особо громко. Нотариус в ужасе обхватил голову руками и рухнул на пол как подкошенный:

– Не стреляйте, ради бога! Я… я здесь вообще ни при чем! – заверещал адепт юридического крючкотворства. – Я нотариус. Меня просто попросили подъехать и зафиксировать. Вот и всё!

– Слизняк! – презрительно сплюнула в его сторону Людмила и гордо вскинула подбородок. Всем своим видом демонстрируя, что лично от неё «менты позорные» подобных унизительно-поспешных признаний не дождутся. Впрочем, сейчас этого от неё и не требовалось: Женя, выбрав нотариуса как наиболее слабое в этой компашке звено, присел рядом с ним и угрожающе-ласково поинтересовался:

– Слышь, нотариус, бабушка где?

– Она… она…

– Ну, рожай быстрей! – Крутов болезненно ткнул юриста в бок стволом пистолета, ставшего сейчас одновременно и аргументом, и фактом.

– Она во дворе, в гараже.

– Жива?

– Да-да. Они… Они ее связали… Заставили подписать… Если бы я знал, что они… они ее силой… я бы… я бы… никогда, честное слово…

– Андрей, бабка в гараже!

– Я слышал, – буркнул Мешок. – Давай-ка, Жека, обручи ты эту сладкую парочку. Чтобы они всегда были вместе, пока смерть не разлучит их. Либо пока автозаки не развезут их по разным зонам.

Крутов подошел к Людмиле и достал из кармана «браслеты»:

– Вот ведь как оно бывает на улице Счастливой. Позвольте вашу ручку, мадам.

– Сволочи! – огрызнулась та.

Женя, недобро усмехнувшись, защелкнул наручник на ее левой руке, после чего сцепил его с правым запястьем впавшего в ступор Сергея. Сделав шаг назад, он полюбовался созданной композицией и невинно поинтересовался:

– Людмила, а как вы относитесь к творчеству группы «Наутилус-Помпилиус»? Извините, глупость сморозил. Вы, наверное, всё больше шансон слушаете? Однако была у них в свое время замечательная песня. «Скованные одной цепью, связанные одной целью». Не слыхали? Могу подогнать. В камеру.

– Насчет «одной целью» – это ты в самую точку, – тяжело вздохнул Мешок и, поспешая, направился в гараж…

…Ольга сидела в салоне как на иголках, не отводя глаз от калитки, за которой скрылись Андрей и Женя, и рассеянно слушала трескотню окончательно освоившейся в милицейской компании работницы собеса Леночки. Время тянулось долго и мучительно. Никаких известий от ребят не было, и накручивающей саму себя Ольге с каждой минутой становилось всё тревожнее. Хорошо еще, что она не слышала звука выстрела, иначе бы наверняка подорвалась в дом, «на выручку», наплевав на категорический запрет Мешка покидать машину.

Наконец, калитка распахнулась, и из нее вышли Андрей и… Александра Яковлевна! Было хорошо видно, что Демичева едва передвигает ноги от слабости, так что бережно поддерживающий её Мешок чуть ли не волочил старушку на себе. Коротко вскрикнув, Прилепина вцепилась в дверцу и принялась трясти её как грушу – та отчего-то не поддавалась. От волнения Ольга всё никак не могла сообразить, что сперва требуется отжать кнопку блокиратора. Но вот ей на помощь пришла Леночка, и Ольга, вырвавшись на свободу, со всех ног бросилась к своей подопечной. Та, слабо улыбнувшись, буквально упала ей на грудь, и обе женщины – молодая и пожилая – зашлись в рыданиях.

Мешок, убедившись, что ценный груз сдан в надежные руки, отошел в сторонку и достал мобильник:

– …Товарищ Викул?! Товарищ Мешечко вас приветствует… Что? Не можете говорить? Ведете допрос гражданина Магерранова? А, так это его сдавленные стоны сейчас пробиваются в эфир?.. Если не секрет, а в связи с чем допрашивается Алекпер Алиевич?… Я глумлюсь? Отнюдь. Просто, если по делу об исчезновении гражданки Демичевой – так она нашлась!.. Да-да, не вполне здоровая, но вполне себе живая. В связи с этим, не могли бы вы быть столь любезны, выслать машину по адресу… Записывайте: поселок Сосново, улица Счастливая, 18… Нет-нет, одну Александру Яковлевну мы бы и так отвезли. Но вот её похитители в мою коробчонку уже никак не помещаются. А перевозить их в багажнике запрещено Женевской конвенцией…

Андрей продолжал засыпать бедолагу-следователя своими ехидными подколочками, а Ольга и старуха Демичева всё так и стояли обнявшись. И всё так же рыдали, рыдали, рыдали…

Санкт-Петербург,

26 июня 2009 года,

пятница, 19:16

– …А после Нового года у Суворова начались очень серьезные проблемы, – пояснил Андрей, закуривая. В данный момент они с Ольгой сидели в маленькой уютной кафешке на Рубинштейна, в которую зарулили по окончании рабочего дня, очень кстати совпавшего с окончанием рабочей недели. Вообще-то Гриша Холин недвусмысленно намекал Прилепиной на необходимость проставы по случаю: а) вливания в коллектив и б) «феерически проведенной» акции по спасению старушки, но Ольга выклянчила для себя небольшой тайм-аут. До первой получки.

– Рынок элитной жилой недвижимости из-за кризиса рухнул, а у него одних только кредитов к тому времени было набрано под полмиллиона долларов.

– Ни фига себе! – сверхэмоционально отреагировала на сумму Ольга.

– А как вы думали? Да один только домик в Сосново тянет на два ляма, минимум. А деньги ему давали очень серьезные ребята. Таких в нашем мире кидать не принято. В общем, срочно требовалось приискать дополнительный источник доходов. А тут – Людмила со своей клиентской базой по старичкам. Грех было не воспользоваться.

– Но ведь любая проверка… Грубо говоря, один-единственный звонок в собес…

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Но в том-то и фишка, что они ориентировались на стариков, которым по каким-то причинам в социальной помощи отказывали: либо справки не те, либо еще что-то. Естественно, их интересовали сугубо одинокие с квартирами.

– Тут-то и пригодилась несданное удостоверение?

– Именно так. Людмила, прикрываясь заныканной ксивой, начинала наносить им частные визиты: таскала продукты, помогала с лекарствами. Старики были абсолютно уверены, что всё это делается исключительно по инициативе собеса.

– А как они заставляли их подписывать документы на квартиру? Тоже похищали и угрожали?

– Нет, там все было гораздо проще. Оказывается, у Людмилы медицинское образование. Вот она, вспомнив молодость, и взялась колоть старикам витамины, напополам с какой-то дрянью, от которой наступает временное помутнение сознания. Ну, знаете, это когда в глазах рябит, голова кружится? Такой недолгий побочный эффект. Вот в этот момент она им и подсовывала на подпись договора на патронаж: квартира в обмен на пожизненное содержание. Старики подслеповато расписывались, будучи уверенными, что таким образом та всего лишь списывает использованные ампулы. Типа, для отчетности в собесе. А эти договора между тем оформлялись на кредиторов Суворова. Которые, в свою очередь, списывали ему части долгов… Точно по такой схеме они работали с соседкой Демичевой.

– С Эвелиной Иосифовной?

– С ней. И тут уж Демичева оказалась сама виновата: растрепала всему дому о том, что является ценным свидетелем в деле о драке с азербайджанцами. Людмила узнала об этом, и Сергей решил слегка видоизменить схему, ускорив процесс. Они вошли в доверие к Демичевой, а потом банально ее похитили. Думаю, после того как они, в присутствии нотариуса, вынудили бы старуху подписать купчую на квартиру, жить ей оставалось совсем недолго.

– Но зачем надо было так рисковать, если прежняя схема работала безотказно?

– Патронажные квартиры уходили в счет погашения долгов, но ведь и им самим требовалось на что-то жить. Вот Суворов и решил поправить собственное материальное положение, списав пропажу старухи на коварных абреков. Помните тех кавказцев, которые сначала следили за Демичевой, а потом тусовались ночью в её подъезде? Так вот, это были всего лишь нанятые Суворовым статисты. Некие случайно подвернувшиеся гастарбайтеры.

– Теперь мне все ясно. Единственное, чего я до сих пор не понимаю, как на основании лишь косвенных улик Викул решился на арест Магерранова?

– А наша «сладкая парочка» подбросила следствию дополнительную улику.

– В смысле?

– На баночке из-под джин-тоника, которую изъяли в подъезде с места ночного пиршества абреков, нашли отпечатки пальцев Магерранова.

– Не поняла. А откуда они там взялись?

– Всё хитрое, как и гениальное, – просто. Суворов с Людмилой пришли на рынок. Накупили у Алика кучу разных фруктов. Людмила расплатилась. Суворов в этот момент стоял рядом и цедил джин из баночки. Причем он был в перчатках. Затем Людмила взяла пакет и, как бы случайно, выронила его из рук. Фрукты рассыпались. Суворов попросил Магерранова подержать недопитую банку, собрал фрукты и после этого аккуратненько унес банку с оставленными на ней пальцами… короче, кин насмотрелись. Ну а Викулу, который зубами ухватился за версию о мести, этих отпечатков было достаточно, чтобы выстроить в голове цельный пазл. Который, в конечном итоге, обошелся Магерранову в парочку выбитых зубов. Но, насколько я знаю, он вроде как не в претензии. Уж лучше без зубов, но на свободе, чем с зубами, но за решеткой. Кстати, Ольга, я вынужден признать, что повел себя как полный идиот, не прислушавшись к вашей просьбе.

– Какой просьбе?

– Просьбе выяснить, почему у Демичевой неожиданно сломался телефон. Если бы мы обнаружили перекушенные провода днем раньше, кто знает, как бы оно все повернулось… Но тогда я был абсолютно уверен, что это не имеет никакого отношения к нашим баранам.

– Запомните, Андрей, – польщенно улыбнулась Прилепина, – женская догадка всегда обладает гораздо большей точностью, чем мужская уверенность…

– А знаете, Ольга, у меня есть такое ощущение, что мы с вами споемся.

– Ну что ж, тогда начинайте.

– В смысле?

– Затягивайте.

Мешок сообразил, что его банально проверяют «на слабо», и быстро огляделся по сторонам: народу в зале за последние полчаса существенно поприбавилось. Ну да делать нечего: назвался груздем – полезай! И замначальника «гоблинов», в общем-то солидный по своему статусу человек, вполголоса затянул первое, что пришло на ум:

 
И над степью зловеще ворон пусть не кружит,
Мы ведь целую вечность собираемся жить.
 

– Если снова над миром грянет гром, // небо вспыхнет огнем, – подхватила Ольга, дабы не оставлять командира в одиночестве.

 
Вы нам только шепните, мы на помощь придем…
 

Посетители заведения откровенно косились в их сторону, перешептывались, хихикали. Кто-то даже недоуменно покрутил пальцем у виска.

Но Ольга с Андреем не обращали на них ни малейшего внимания…

* * *

– …Душевно выводят! – усмехнулся Бугаец.

Ленинград – город маленький. Посему ничего особо удивительного не было в том, что этим прохладным вечером они с Зечей умудрились заглянуть в ту часть пространства, которую минутами ранее оккупировали Андрей с Ольгой. Да ведь и что такое, собственно, есть пространство, как не единство места, времени и действия? Опять же разные полюса, как известно, имеют способность притягиваться.

– Пожалуй, соглашусь с тобой. Менты и вправду забавные.

– А почему ты вот так вот, с ходу, взял людей, да и приопустил? Может, они того… минетжеры какие.

– Не, у меня на ментов глаз намётанный, – покачал головой Зеча, с интересом разглядывая откровенно дурачащуюся парочку. – Но я, между прочим, наоборот, восхищаюсь. Коли отдельные менты до сих пор способны подняться до самоиронии и готовы распевать такие вот песни, значит, не все потеряно. Много хужее, если бы они сейчас с серьезными лицами пели про офицеров. Сердца которых, как тебе известно, под оптическим прицелом.

– Да ладно тебе! А то наши мало такого говна пели? Про какого-нить комбата-батяню?

– Вот именно поэтому мы с тобой сейчас не в штабах, а здесь, в кабаках, заседаем.

– Слышь, Зеча, а может, подсядем? Познакомимся? Гляди, как заливаются. Не, я как тот волк из мультика: «Щас точно спою!» – Бугаец сделал даже попытку приподняться, но Зеча осадил его:

– Сядь, промокашка, не мельтеши и не порть людя́м праздника. А ты у меня сейчас не просто споешь, а взвоешь.

– Не понял?

– Заказчик вычел из общего гонорара ранее выданные нам командировочные на Волгу. Дескать, раз не полетели, а на месте всё решили, ранее выданная сумма автоматически сгорает.

– Вот ведь сука!!! Всё! Петь резко расхотелось. Резко захотелось выпить.

– Тогда придется переместиться в другое заведение – здесь, насколько я помню, не наливают.

– Не боись, всё своё ношу с собой, – хитро подмигнул приятелю Бугаец и достал из холщовой сумки пузатую армейскую основательно покоцанную флягу.

– И когда ты уже нормальную посуду заведешь? – проворчал Зеча. – С такими сейчас разве что «чёрные копатели» ходят.

– Ни фига! Сапог в бою надежней… Ты это, давай, кофий допивай. Пустая тара нужна…