Текст книги "Команда"

Кстати, познакомься – Алексей, розыскной отдел УУР. Я тебе про него говорил.

Паша молча кивнул и тронулся с места.

Все сложилось в полном соответствии с пожеланиями Нестерова. Правда, в денежном эквиваленте радость поездки с приятными попутчиками составила весьма скромную сумму – сто рублей до поселка Скачки (да любой уважающий себя частник за такие деньги не то что не повезет, еще и в морду даст). Наблюдавший за тем, как Паша тормозит и подбирает двух голосующих у дороги подвыпивших братков, Стас презрительно сплюнул и подумал: «Да, похоже совсем скурвился Пашка. А ведь какой парень был!.. Да и про свадьбу, скорее всего, тоже наврал. Все он знал – просто идти не захотел. Как же, крутой, блин, стал – на „мицубиси“ рассекает»…

А «прижимистые братки» тем временем удобно устроились на сиденье, бесцеремонно вдавив худосочного Серпухова в левую дверцу и, ничуть не стремаясь окружающих, продолжили свой базар «за жисть». Базар был на тему «А вот у меня был такой случай». Рассказывал тот, что помельче и попьянее: «…Короче, телок сняли только в третьем часу. По дороге заехали в „24 часа“. Зяма остался в тачке баб развлекать, а мы со Шнобелем ломанулись затариваться. Взяли телкам шампанского, шоколадок, еще какой-то хрени. А магазин – полный отстой. Водяры нормальной нет – сплошное палево, явно в подвалах Рамсула разливали. Травиться, сам понимаешь, неохота. Ну, при таких раскладах берем две бутылки конины… Подкатили тележку на кассу… Баба начинает считать, пробивать, и тут Шнобель спохватился: лимонов, говорит, надо взять, на закусь… Приносит пару лимонов, бабе на кассу кладет: мол, вот это тоже посчитайте… Баба говорит: лимоны надо взвесить. Шнобель ей: ну так взвесь, хули ты мне мозги компостируешь? Она ему, прикинь: я на кассе работаю, а взвешивать надо в торговом зале. Шнобель потихонечку начинает заводиться: в каком, на хрен, зале? – Там нету никого. А баба ему: значит продавец отошла – подождите немного. А я взвесить не могу – я только на кассе, чеки пробиваю… Сань, я на них смотрю и просто кончаю от смеха. А Шнобель окончательно с катушек сорвался, шарахнул кулаком по кассе и как заорет: „Слушай, ты, коза, если ты мне сейчас эти два витамина за пять секунд не оприходуешь, я вас всех тут по очереди сначала взвешу за одно место, а потом попробиваю – только не чеки, а башки ваши пустые“. Блин, Санек, ты бы видел как эта баба неслась с этими лимонами на весы и обратно – Олимпийские игры отдыхают, мировой рекорд, бег с препятствиями… Короче, Шнобель за все заплатил, смотрит, баба сидит – глаза выпучены, рот открыт. Он ей вежливо так: вы бы, бабушка, сочку выпили, говорят, помогает от нервов. Взял у нее пустой пластиковый стаканчик, лимон в кулаке сжал – ну из него, понятное дело, закапало… Баба это увидела – и в обморок грохнулась… Прикинь, Сань, я никогда в жизни так не ржал, честное слово»

Вот так – с шуточками, с весельем – доехали до Скачек.

– Здесь где? – не поворачивая головы, спросил Паша.

– Пока прямо, братан, там скажем, – откликнулся тот, которого звали Саней. Метров через сто он по-хозяйски распорядился:

– Во-во, здесь, тормози, братан, приехали. Вылезали долго и шумно. Расплатились. Саня внимательно осмотрел «лягушку» и схохмил:

– Хорошая у вас тачка, мужики. В другое время, честное слово – взял бы и отобрал. Но вам повезло: мы сегодня гуляем, а потому добрые.

Его приятель шутку оценил, пьяно захохотал, после чего сладкая парочка двинулась в сторону придорожного заведения, освещенного бледно-голубым неоном.

– И вам спасибо, люди добрые, – зло проговорил Нестеров и, выждав минуту, потянулся из машины вслед за ними.

– Ты, Паш, пока здесь оставайся, а я пойду к Сергеичу, – не терпящим возражений тоном приказал Серпухов, вылезая.

Однако дойти до кабака он не успел – бригадир уже плелся обратно. И, судя по выражению его лица, без встречи с симпатичным пушистым зверьком под названием «большой белый песец» дело явно не обошлось.

– Ты чего, Сергеич? – удивленно спросил Серпухов. – Потерял их, что ли?

– Да ничего, Леша. Просто девяносто девять плачут, а один смеется.

– В каком смысле?

– Да в каком хошь. Знаешь, как называется сие достопочтенное заведение? «Ташкент». Лаконично, но в то же время емко и по делу, правда? Кстати, ты плова по-узбекски не хочешь? А то там подают… – и Нестеров разразился трехминутной матерно-вычурной тирадой, в которой досталось всем: и Ташкенту, и попутчикам-браткам, и Исламу Каримову, и ансамблю «Ялла», и певице Азизе (а зачем она Талькова убила?), и даже писателю Александру Неверову, чья вина заключалась лишь в том, что он когда-то сподобился назвать свою повесть «Ташкент – город хлебный»…

После того, как запас этнографических познаний иссяк, Нестеров немного успокоился. Бригадир закурил, весело посмотрел на Козырева и, передразнивая давешних попутчиков, сказал:

– Ну что, братан, запрягай, что ли! За стошку до города с ветерком довезешь?

– Довезу, – вздохнул Паша.

– Ты извини, Сергеич, что так получилось, – смущенно протянул Серпухов. – Я ж не знал…

– Да брось ты извиняться, Леха. Ты, наоборот, молодцом – все правильно сделал. Получил информацию – отреагировал, проверили… Ну а то, что пустышка оказалась, так кто сказал, что у нас в колоде одни тузы водятся? И вообще, не мне тебя учить. Ты же сам все прекрасно понимаешь. Давай садись, поехали, мы тебя прямо до дому доставим. В лучшем виде.

– Не, ребята, вы езжайте, а я пока здесь останусь.

– На кой?

– Да мне патрон свой надо обратно вернуть, – с явной неохотой ответил Леха.

– Какой еще патрон?

– Обыкновенный, от моего ПээМа. Когда мы сюда ехали, я этому урюку, который Саня, в карман патрон подложил. Думал, чем черт не шутит – может, и правда с Ташкентом встретятся. А на чем их крепить, если они вдруг чистыми окажутся?

– Ну ты даешь, Леха! У вас в уголовке все такие предусмотрительные или только ты один?.. Да плюнь ты на этот патрон, поехали, а завтра, вернее, уже сегодня, я тебе патрон подгоню. Из личных запасов.

– Не, Сергеич, мне утром сдаваться нужно… Так что вы езжайте. А я сейчас своих подтяну: формальный повод есть, так что заодно и кабак обшмонаем – чтоб не получилось, что мы уж совсем зазря сюда притащились. Опять же с этими двумя упырями профилактическую беседу провести надо – не хрен по ночам мирных кассирш до инфаркта доводить.

– Ну, как знаешь. Все, Паш, давай в город… Меня прямо до дома можешь не довозить, где-нибудь на юго-западе выкинешь. Желательно, у палаточки круглосуточной… Пива хочу – аж скулы сводит…

Козырев вернулся домой уже во втором часу. Не хотелось ни есть, ни пить – только спать. Паша не раздеваясь плюхнулся на диван, завернулся в плед и вдруг вспомнил про Стаса. На него сразу же навалилась череда воспоминаний, по большей части добрых и приятных, и сон как ветром сдуло. Когда же приятные воспоминания закончились, Паша с тоской подумал о том, что сегодня ночью даже не спросил у Филонова новый домашний адрес, да и своих координат ему не оставил. «Обиделся, Стас, наверняка обиделся и сам уже вряд ли теперь позвонит… Ничего, я его сам найду, найду и все объясню», – подумал Козырев, наконец засыпая. А ведь они могли работать в одном отделе – а почему бы и нет, собственно? Когда весной прошлого года Козырев и Филонов, демобилизовавшись, вернулись в Питер, то решили искать работу вместе. Они по очереди покупали газеты с вакансиями, таскались по биржам труда, теребили родных и знакомых. Но именно в тот день, когда в СКК проходила очередная ярмарка вакансий, у Стаса некстати разболелся зуб, и Павел поперся на встречу с потенциальными работодателями один. Там-то его и завербовали.

А завербовал Козырева сотрудник технического отдела ОПУ Дима Долгушин. История появления Долгушина в семерошной «техничке» покрыта мраком. По крайней мере, никто из старожилов не может вспомнить, кто конкретно двенадцать лет назад настоял на том, чтобы на должность специалиста по ремонту фотоаппаратуры взяли тогда еще двадцатидвухлетнего Долгушина с гуманитарным образованием, а главное – с печально известно откуда растущими руками. После того, как Долгушин за первые полгода доломал в отделе все, что можно было, в принципе, не только доломать, но и починить, руководство отдела задумчиво почесало репы и мудро решило использовать долгушинскую энергию в исключительно мирных целях. Основное и единственное, что подкупало в Диме – это его неуемный оптимизм и безотказность во всем. Оказалось, что именно на этом поприще его и ждал успех. Дима выпускал стенгазеты, участвовал во всех без исключения спортивных соревнованиях и конкурсах профмастерства, выступал на судах чести, бегал в магазин за водкой и заклеивал окна на зиму (в последнем качестве его даже сдавали в аренду в другие подразделения – Долгушин и тут не роптал). Поэтому вполне естественно, что когда в Управлении начался затяжной кадровый голод, именно Дима был брошен на передний край этой неблагодарной во всех смыслах работы, став за несколько лет профессиональным рекрутером.

О подобранных им кадрах в Управлении слагались байки и легенды. Самая известная появилась на свет два года назад, когда Дима был командирован на поиски оперативного водителя для наружки. Причем командирован с условием – обратно в контору можно было возвратиться лишь с реальным кандидатом. А еще лучше – с двумя. Долгушин нашел водителя буквально за три дня. Он явился на районную биржу труда, занял козырное место неподалеку от столика с табличкой «АТП № 7 приглашает на работу водителей…» и начал методично перехватывать всех лиц мужского пола, имевших неосторожность приблизиться к этому столику ближе, чем на пять метров. Результат, надо признать, был неутешителен – лица мужского пола, заслышав, что им предлагают службу в милиции, шарахались от Димы, как черт от ладана. Хорошо еще, что по матушке не посылали. Через пару часов в зоне долгушинских геополитических интересов оказалась миловидная девушка в очках и с косой. Девушка робко приближалась к заветному столику, но была насильно отведена Димой в сторону на предмет беседы, как гипотетически возможная жертва. А вдруг у нее тоже права имеются? Выяснилось, что права имеются не у девушки, а у ее молодого супруга. Причем в его правах были открыты все категории, с буквы «А» по букву «Е» включительно. Девушка же оказалась здесь совершенно случайно: в поисках работы супруги разделились – муж поехал за счастьем на одну биржу, а супруга – на другую. Самое удивительное, что уникальный супруг, как оказалось, в принципе, был готов пойти работать оперативным водителем. «А возьмут ли? Он же только после института и в армии не служил», – засомневалась было девушка, но Долгушин заверил ее, что нынче не те времена, возьмут и без армии, главное – чтобы судимостей не имел. Девушка ответила: не то что судимостей, даже административных приводов у чудо-супруга никогда не было. Не веря своему счастью, Дима с замиранием сердца поинтересовался насчет особых примет – нет ли на теле татуировок, заметных шрамов, больших бородавок и других видимых дефектов лица. Девушка такому вопросу удивилась, однако подтвердила, что ничего выдающегося на теле ее супруга не имеется. И хотя рост будущего водителя был все же чуть выше среднего, в допустимые параметры он также укладывался.[11]11
  «Грузчиком» не может быть слишком высокий или слишком низкий человек, иначе он будет выделяться в толпе и невольно привлекать к себе ненужное внимание.


[Закрыть]

Дима заставил девушку записать номера телефонов отдела кадров. Потом передумал, выпросил у нее мобильный телефон и дозвонился в кадры лично, попросив записать будущего водителя на завтра на собеседование с указанием, что этот редкостный по нынешним временам кадр из-под земли добыл не кто-нибудь, а он – Дима Долгушин. Затем он на радостях купил в местном буфете девушке мороженое и с легким сердцем отправился назад, в родную контору, рисовать стенгазету ко Дню Победы.

На следующий день Долгушина разыскал дежурный по отделу и передал, что его просили срочно отзвониться в кадры. Дима не торопясь подошел к аппарату, набрал заветный четырехзначный номер и замер в ожидании если не премии, то хотя бы почетной грамоты. Однако он не получил ни того, ни другого, зато услышал нечто куда менее приятное:

– Долгушин, ты чего там, совсем от безделья охуел?

– То есть?

– То и есть. Ты кого нам, шакал паршивый, подогнал?

– Водителя. У него почти все категории открыты…

– Да наплевать, что у него открыто. Ты его сам-то видел?

– Нет. Я с его женой разговаривал.

– Ты, Дима, лучше бы женился и не с чужой, а со своей женой разговаривал… Ты про особые приметы у нее спрашивал?

– Конечно, спрашивал. Шрамы, наколки, рост, все как положено – все соответствует. А что, еще какая-то нашлась?

– Нашлась, бля, нашлась. Вот мы тут сейчас всем отделом, совместными, так сказать усилиями, разглядели-таки…

– И чего за примета? Сильно в глаза бросается?

– Долгушин, ты и правда такой мудак, или прикидываешься?

– Не знаю, а что?

– НЕГР он! Понимаешь? Негр африканский!

– Да? А чего тут такого? Это даже… конспиративно очень. Кто на негра подумает, что он мент? Мы ж не в Америке живем…

Короткие продолжительные гудки, перемежающиеся бурными и продолжительными аплодисментами. Занавес…

С тех пор при поиске кадров Дима Долгушин никогда не общался ни с матерями, ни с женами, ни с сестрами, а ходил смотреть на клиента лично, первым делом проверяя его на отсутствие внешних дефектов. Если таковых не обнаруживалось, Дима начинал плести кружева и выискивать дефекты внутренние (то бишь, связанные со здоровьем и нездоровыми пятнами в биографии). Если и таких не было, то только в этом случае Долгушин брал человека за руку и самолично доставлял на Литейный: мол, претензии, жалобы есть? Нет? Тогда распишитесь – вот тут, где галочка, что товар сдал Долгушин. Именно по такому принципу и был отфильтрован с ярмарки вакансий Паша Козырев, ставший в силу своей молодости весьма легкой долгушинской добычей. Козырев и «мяу» сказать не успел, как его тут же подхватило течением и засосало в водоворот собеседований, профосмотров, проверок и прочая. Очнулся Паша уже на специальных курсах, где, кстати, уже второй месяц чалился и Лямка. Впрочем, тогда они не сошлись. Иван вообще ни с кем не сошелся – он единственный из потока шел не пушечным мясом в наружку и установку, а готовился стать «компьютерным разведчиком», а посему держался по отношению к другим весьма высокомерно (за что его даже едва не побили в туалете). Но время все расставило по своим местам: графа Монте-Кристо из Ивана не вышло, и пришлось ему переквалифицироваться в «грузчики». Обижаться было не на кого, тем более, что обиженных в наружке обычно на приемку объекта у мусорных бачков ставят; Ну не воду же на них возить, в самом деле?

…Рабочее совещание бригадиров отделов «НН» подходило к концу. Последним с трибуны вещал Шлемин, пламенная речь которого была посвящена отсутствию должного профессионализма у молодых «грузчиков», причиной которого, по версии зама, является слабый контроль со стороны старших смен за организацией учебного процесса и мизерное количество часов, отводимых на самоподготовку. Нестеров, позевывая, пялился в окно, за которым, как назло, не происходило ничего интересного, а сидевший рядом с ним Костя Климушкин увлеченно рисовал в оперативном блокноте забавные рожицы.

– …Как результат, за истекший месяц во всех без исключения экипажах зафиксировано уменьшение количества уликовых снимков,[12]12
  Уликовый снимок (спец. термин) – снимок, привязывающий объекта к конкретной местности, к конкретной связи и прочее. В случае легализации может быть приобщен к доказательной базе по уголовному делу.


[Закрыть] причем в некоторых сменах их не было сделано ни одного. Я подчеркиваю – ни одного. Примерно такая же картина наблюдается и по установленным связям и адресам. Складывается впечатление, что старшие смен просто не могут или не хотят учить молодежь.

– Позвольте, Олег Петрович, – встрепенулся Нестеров, поднимаясь с места. – Я не знаю, как у других, но в моей смене за июль по уликовым идет плюс четыре, а по адресам плюс семь. Так что вы в данном случае несколько передергиваете…

– А вам, Александр Сергеевич, слова не давали, так что сядьте, пожалуйста. И не вам, кстати, говорить здесь о каких-то там плюсах. Вам, у которого ЧП на ЧП, залет на залете… Не экипаж, а дисбат какой-то… один другого краше…

– Это вы, собственно, что имеете в виду? – снова приподнимаясь, начал было заводиться Нестеров, однако Климушкин потянул его за рукав и усадил на место, успокаивая:

– Да брось ты, Сергеич, чего ты в самом деле? На мудаков не обижаются.

– Прибью заразу, – прошептал Нестеров, вспомнив, что еще на похоронах Антона собирался навалять этому хлыщу-кадровику.

– Да ты что, охренел? – услышал его шепот Климушкин. – На фига тебе это надо? Тем более с твоим послужным списком… Лучше мы с ним какую-нибудь шутку разыграем. Хочешь?

– Да нет, Костя, спасибо, я уж как-нибудь сам управлюсь, – улыбнулся Нестеров, прекрасно знавший о способностях Климушкина в плане изобретения всевозможных розыгрышей.

Кстати, последний такой Костя организовал буквально неделю назад, поставив перед собой цель наказать технический отдел Управления в котором, в частности, служил упомянутый выше Дима Долгушин. Случилось так, что один из «грузчиков» Климушкина случайно разбил старенький объектив казенного фотоаппарата. По уму, объектив можно было списать без шума и пыли, однако «технари» зачем-то раздули из этого эпизода целую историю, и в результате на «грузчика» навесили две с половиной тысячи рублей выплаты за испорченное оборудование.

База «технички» располагалась в одном из старых домов на улице Красного Курсанта. Чтобы попасть туда, необходимо было пройти под арку во двор, минуя гастроном. Там-то, во дворе, находилась неприметная железная дверь с кодовым замком и звонком, за которой хранились образцы разведывательной милицейской техники, большинство из которых были разработаны еще в 50-60-е годы. Впрочем, это отнюдь не означало, что они были плохи – ведь именно в те годы все, что создавалось нашей промышленностью (особенно для спецслужб), создавалось на века.

Климушкин напечатал на компьютере три десятка объявлений и расклеил их по всему микрорайону. Текст объявлений гласил, что гастроном на улице Красного Курсанта возобновляет прием стеклопосуды, причем самой разной формы и цвета, включая бутылки иностранного производства. Прием осуществляется с 9 до 21 часа в подсобном помещении гастронома (во двор налево, железная дверь, звонить два раза). Надо ли объяснять, что в течение пяти дней (пока не удалось сорвать все до единого расклеенные объявления) «техники» задолбались выскакивать на непрекращающиеся звонки в дверь и объяснять местным алкоголикам и бомжам, что приема посуды здесь не ведется и не предвидится…

Хорошо, что все в этом мире когда-нибудь да заканчивается. И рабочие совещания в подразделениях ОПУ в данном случае не исключение. Нестеров и Климушкин вслед за остальным народом весело потянулись к выходу, однако на самом пороге их перехватил Нечаев и, ничего не объясняя, повел к себе в кабинет. Здесь Василий Петрович закрыл дверь на ключ и, обращаясь сразу к обоим бригадирам, сказал:

– Ну что, голуби мои залетные, как летается? Крылья за спиной не жмут? Количество алкоголя в крови не зашкаливает?

– Загадками говорите, Василий Петрович, – первым откликнулся Климушкин. – Какие крылья? Какой алкоголь? Мы с Сергеичем в нетрезвом виде не летаем…

– Это точно. А что, на нас с Костей опять донос какой нарисовался?.. Вот ведь собаки. Как дед мой говорил: пьем, как люди, а за что Бог не милует – не знаем, – проворчал Нестеров.

– Я сейчас просто расплачусь от умиления, на ваши физиономии глядючи. Ладно, хватит дурочку валять. Слушайте сюда: завтра с утра ваши смены принимают учебного объекта из Москвы. Надеюсь, не нужно объяснять, что в этом случае потребуется максимальная концентрация усилий каждого «грузчика» из каждой смены? Опять же, надеюсь, понятно, почему именно ваши экипажи поставлены на контроль руководства?.. Словом, чтоб завтра маскировочка, экипировочка – все на должном уровне. Никаких проколов: снимки, адреса; связи – по максимуму. И чтоб без утерь у меня – «по согласованию с заказчиком» в данном случае не канает… Костя, Сергеич! Я не имел права доводить до вас эту информацию, однако пошел на прямое нарушение, чтобы вы, два обормота, смогли за оставшееся время нормально подготовиться к работе. Своим «грузчикам» о том, что объект учебный – не говорить (тут я целиком полагаюсь на вашу порядочность). Главное, о чем вас прошу, мужики – сделайте хорошо. Честно скажу – это нужно мне. Но в первую очередь – это нужно вам. Потому что только в случае положительного заключения по завтрашней работе я смогу попытаться снять вас с крючков у руководства. А крючки эти, смею заверить, очень серьезные. Особенно твой, Сергеич.

– Ну, конечно! Чуть что – сразу Косой, – Нестеров сделал вид что обиделся, но тут же примирительно сказал: – А вообще – спасибо за доверие, Василь Петрович. Расстараемся, постараемся оправдать, соответствовать, ну и все в таком духе… Не будь на то Господня воля – не маханем Москвы!

– Во-во, – сокрушенно помотал головой Климушкин. – А у меня, кстати, по графику завтра выходной. Думал с сыном на природу смотаться… А теперь вместо заслуженного отдыха мне показывают болт на шестнадцать производства химкинского завода скобяных изделий с мелкой насечкой, да еще и с левой резьбой в виде министерского отморозка, который, чую, будет жопу рвать дабы доказать несостоятельность питерского аппарата перед московским… Эх, хоть бы он пьющим оказался, что ли? Уж мы бы его тогда приветили, обогрели!..

– Не, на фиг надо! А то ты министерских не знаешь? – засомневался Нестеров. – У них же там один может столько выжрать, сколько у нас здесь пятеро не заработают. Так что уж лучше помучиться…

– Так, мужики, вы у меня сейчас договоритесь! – встрял Нечаев. – И вообще, давайте условимся, чтоб на ближайшие два дня каждый из вас забыл, что такое спиртное и чем его закусывают. Обещаю, если все пройдет нормально, я лично выставлю вам по пузырю, да и сам компанию составлю, потому как что-то мне в последнее время на душе оченно некомильфо. Завтра в половине седьмого инструктаж, объект приезжает «Красной стрелой» в 7:55.

– А фотку его можно посмотреть? – спросил Костя.

– А давай я тебе уж сразу до кучи все адреса-пароли-явки выложу, а? – завелся Нечаев. – Совсем уже охренели – им по доброте душевной палец в рот положишь, а они норовят до локтя откусить. Все, свободны. И если завтра кто-то из вас объекта потеряет, своими руками, лично, приказ подготовлю: переведу даже не в рядовые «грузчики» – в хозблок пойдете! Плинтуса приколачивать и сортиры продувать. Ясно?!.

Надо ли говорить, что после такого разговора с начальством Нестеров и Климушкин покинули контору в исключительно печально-одухотворенном состоянии. И надо ли говорить, что после этого ноги их сами собой занесли в «Аптеку», где каждому страждущему и взалкавшему предлагалось по кружке пива для утоления духовной жажды и по сто пятьдесят капель для поддержания должного уровня алкоголя в крови. О данном Нечаеву обещании бригадиры помнили, однако резонно решили, что поскольку начальник ввел табу на спиртное «на ближайшие два дня», то на сегодняшний вечер этот запрет всяко не распространяется.

Лещами в «Аптеке» не торговали, так что пришлось довольствоваться сушеными снетками, гадко скрипевшими на зубах причудливой смесью из морской соли и речного песка. О работе (да пошла она!..) говорить не хотелось, поэтому разговор завели сначала о снетках, а потом переключились на более крупную рыбу. В частности, Нестеров бегло пересказал Косте егоровскую историю про леща, упавшего на ступени консульства. Климушкин хохотал во всю глотку, впадая в ключевых местах в полнейший экстаз и молотя при этом кулаком по столу. Окружающий народ даже не косился в их сторону – здесь и не такое видали.

– Не знаю, как в Лондоне – я там не таскал, – отсмеявшись и отдышавшись, начал Климушкин, – а у наших чекистов еще покруче закидоны бывают! Мне как-то Коляныч, ну ты знаешь, – дружище мой, столичный, тоже рассказывал одну такую «военно-морскую» историю. Я ее с тех пор часто повторяю, когда хочу сравнить нашу работу с ихней. Во, как она меня поразила! Сечешь? Так вот: выставились они тогда (а это еще при Ельцине было) за домом, где живут дипработники. Несложная задача – прямо скажу… Выбегают, значит, детишки ватагой – человек пять. Их там уже давно всех в лицо знают – кто, чьего советника сын. Пацаны носятся, первому снежку радуются. А один из них начинает из баллончика с краской брызгать на белоснежные газоны… Что, ты думаешь, далее было? Не гадай, все равно не дотумкаешь. Далее старший смены, который еще наверное Рибентроппа водил под руководством Берии, сигнализирует об этом дежурному. Дежурный тут же оперативно высылает на помощь еще один пост – дело-то нешуточное!

– Недопонял! – искренне удивился Нестеров.

– А это потому, что голова занята не оборонной мощью империи, а налетчиками и наркошами! Тут масштабней мыслить надо!.. Короче, в два поста начинают удерживать тринадцатилетний объект, причем сигнализируют в контору о каждой загогулине из аэрозоля, А вдруг гад-шпиен под личиной дипломата науськал своего выкормыша (яблоко от яблони, сам знаешь…) сделать меточные мероприятия… Снова недопонял? Для салобонов объясняю: шпион может оставлять залегендированные знаки нашим изменникам родины. Поэтому наши чекисты фиксируют на фотомодель каждый пшик. Дежурный сообщил в контрразведку о непорядке. Та дала установку: обращайте внимание на любые, даже самые маленькие галочки и кляксы, которые оставляет этот цээрушный сынок. Есть – обращать внимание!.. Потом поступает новая вводная – видать, выработанная на особом контрразведывательном мозговом штурме.

– То есть – сначала выбираем правильное направление, а затем меняем его на более верное?

– Ну, что-то типа этого… И вот этот фонтан проницательности рекомендует специальными веществами стирать некие метки, которые малыши нанесли.

– Чем стирать?

– Разумеется, специальными растворителями, выработанными в лабораториях Штази. Но откуда их взять-то?! Посему делаем так: отсасываем бензинчику и тряпочкой, тряпочкой…

– Как всегда, – вздохнул Нестеров.

– Что – как всегда?

– Отсасываем с тряпочкой.

– Но это еще не конец. Сергеич. Следующим утром в УКРО[13]13
  УКРО – управление контрразведывательных операций.


[Закрыть] на стол ложатся сводки, поскольку ПТП, всякая разная техника в таких дипдомах стоит вечно (хотя зачем – мне не понятно, так как все эти дипломаты об этом прекрасно знают). Так вот, сводки фиксируют, кроме прочей вчерашней чепухи, разговор малыша-плохиша со сверстником. Тот говорит: дескать, до чего институт дворников хорошо в Москве налажен. Только я запачкаю краской угол дома или забор, через несколько минут возвращаюсь обратно – глядь, а краску уже стерли! Даже у нас в Кельне, где хирургическая стерильность, такого не увидишь. Другой ахает, но отмечает при этом, что, мол, да, очень это даже странно, так как в иных местах в столице – сплошная помойка…

Бригадиры дружно рассмеялись. Нестеров полез в карман за бумажником, намереваясь угостить товарища за вкусную историю, однако вместо денег вытащил заливающийся трелью мобильник.

– Ну мы с тобой и ржать, Костя. У меня уже три звонка непринятых, – усмехнулся Нестеров и ответил назойливому абоненту, коим оказался Ладонин.

– Александр Сергеевич?

– Слушаю тебя, Игорь Михайлович.

– Поздравляю, машинка заработала. Все в лучшем виде. Николай только что принес мне первый отчет. Если есть желание – подъезжайте прямо сейчас. Поизучаем, покумекаем.

– Понял. Скоро буду.

Климушкин помрачнел, сообразив по разговору, что сейчас его оставят в гордом одиночестве.

– Чего, Сергеич, уже убегаешь?

– Надо, Костя, ничего не поделаешь – дела.

– Какие в жопу могут быть дела в законный выходной? Ладно бы к бабе торопился, а то какой-то Игорь Михайлович. Плюнь ты, обождет, никуда не денется.

– Не, Кость, не могу. Очень серьезный товарищ, ждать не любит.

– А что за гусь-то?

– Ну, типа будущий потенциальный работодатель… Надо же мне как-то задницу прикрыть, если нас с тобой завтра за утерю учебного объекта из конторы попрут…

– Типун тебе на язык. Сплюнь… Вот ведь не к столу помянул. Договорились же – за водкой о работе ни слова.

– Ладно, тогда с меня штрафная. Держи, выпьешь за мое здоровье, – Нестеров протянул Климушкину стольник.

– Да что вы… Мне, право, неловко…

– А как же вы будете снетков без пива есть? Абсолютно не понимаю.[14]14
  Слегка переиначенная Нестеровым фраза, которую в т/ф «Дни Турбиных» произносит капитан Мышлаевский (акт. В. Басов): «A как же вы будете селедку без водки есть? Абсолютно не понимаю».


[Закрыть]

– Ну тогда премного благодарны… Кучеряво живете, господин подполковник.

– Чего и вам желаю, господин майор.

– Может, на ход ноги?

– Нет, Костя, спасибо. Побегу я.

– Ну давай. Встретимся завтра.

– Ага. На вокзале под часами. Ты в чем будешь?

– Да как обычно – весь в белом…

Уже на улице Нестеров позвонил Лямину и приказал ему срочно брать ноги в руки и лететь к ладонинскому офису. Там у входа они и встретились. Оказывается, на то, чтобы днем добраться с севера в центр, требуется столько же времени, сколько уходит на поездку из центра в центр. Есть, блин, в этом что-то энштейновское, не правда ли?

В ладонинском кабинете хозяина не оказалось, «грузчиков» ждал один Николай. Он кивнул Ивану, а сам подошел к Нестерову, поздоровался с ним за руку и не без торжественности вручил увесистую папку. Бригадир прикинул – судя по весу, в папке было не меньше полуторы сотни листов.

– Игорь Михайлович отъехал на встречу. Обещал скоро быть. А вы пока присядьте, ознакомьтесь.

– Что это?

– Это отчет, который прислала наша программка. Здесь вся переписка объекта с момента заведения им почтового ящика на mail.ru. То есть с четырнадцатого февраля 2003 года.

– Круто, – восхитился Лямка.

– Ага, только на хера нам столько? – спустил его с небес на землю бригадир.

По выражению лица Николая было видно, что он ожидал от Нестерова более восторженной реакции. Однако вслух он ничего не сказал, перейдя к уточнениям:

– В принципе, можно просмотреть выборку за любой интересующий вас период. Если таковой имеется, конечно.

– Имеется. Меня интересует десятое… Секунду, Иван, какого числа Антоха погиб?

– Десятого.

– Меня интересует информация за период, ну, скажем с пятого по десятое июля.

– Без проблем, – ответил Николай. Он взял у Нестерова папку, бегло пролистал ее и открыл бригадиру нужную страницу.

05/07/04 22:08:31 получение письма от Mail Delivery Subsystem <[email protected]>

для [email protected]

тема письма: «Ваше письмо не доставлено»

05/07/04 22:10:05 получение письма от [email protected]

для [email protected] гема письма: «Есть тема»

05/07/04 22:11:20 получение письма от Pogoda spb <[email protected]>

для [email protected]

тема письма: «spb weather: 17.05: +17..+19, cloudy // 18.05: +15..+18, rain…»

05/07/04 22:11:55 получение письма от Luisa [email protected]>

для [email protected]

тема письма «Hot girls gallery update»

05/07/04 22::21:48 отправка письма от [email protected]

для [email protected] тема письма: «Re: Есть тема»

07/07/04 22:55:07 отправка письма от [email protected]

для Elena Metelkina <[email protected]>

тема письма: «Re_3: Хочу тебя!!!»

07/07/04 23:20:13 получение письма от Elena Metelkina

<[email protected]> для Oleg <[email protected]>

тема письма: «Что делаешь на следующих выходных?»

07/07/04 15:01:13 отправка письма от [email protected]

для Elena Metelkina <[email protected]>

тема письма: «Re: Что делаешь на следующих выходных?»

09/07/04 22:21:01 получение письма от Pogoda spb

<[email protected]> для [email protected]

тема письма «spb weather: 18.05: +18..+19, cloudy // 19.05:+20..+21, cloudy…»

09/07/04 22:21:20 получение письма от Pogoda spb

<[email protected]> для [email protected]

тема письма: «spb weather: 19.05: +18..+20, cloudy // 20.05:+17..+19, rain…»

09/07/04 21:23:44 получение письма от [email protected]

для [email protected]

тема письма: «Силиконовые лифчики по низким ценам!»

10/07/03 14:57:08 получение письма от Pogoda spb

<[email protected]> для [email protected]

тема письма «spb weather: 20.05: +17..+19, rain//21.05: +15..+17,rain…»

10/07/03 14:58:50 получение письма от Pogoda spb

<[email protected]> для [email protected]

тема письма: «spb weather: 21.05: +16..+27, rain //22.05: +14..+15,rain…»

– Растолкуй, мил человек, что это за иероглифы?