Текст книги "Дневник Майдана и Войны"

29 марта 2016 года. Взрывы в Брюсселе

Я думал, что эти несколько дней в Брюсселе отойдут в прошлое и постепенно сотрутся в памяти, задвинутся за более свежие и более отечественные новости. Такие, например, как рождение Парламентом нового премьер-министра. Но нет, не забываются. И даже наоборот – провоцируют новые мысли и раздумья, совсем не связанные ни со взрывами в аэропорту Брюсселя, ни с терактом в брюссельском метро. Но давайте обо всем по порядку. В понедельник вечером в центре европейской литературы «Пасса Порта» я выступил на тему «Роль писателя во времена военного конфликта и чрезвычайных обстоятельств». Людей пришло много, в том числе и представители украинской диаспоры да и просто наши сограждане, работающие в столице Европейского Союза. Речь в моем выступлении, конечно, шла об Украине, о довольно далекой от Брюсселя Украине и о ситуации в Донбассе и Крыму. И вот на утро следующего дня все, сказанное мною, приобрело новую актуальность. Нельзя сравнивать события в Донецком аэропорту со взрывами в Брюссельском аэропорту, но параллель все равно напрашивалась. Напрашивалась и подсказывала – опасность терроризма всегда рядом, независимо от членства или не членства страны в Европейском Союзе, независимо от того, пользуется ли страна общей евровалютой или не пользуется. Аэропорт в бельгийской столице закрылся и возникло ощущение, что закрылась вся страна, закрыв в себе и тех, кто приехал по делам или в гости из других стран. И наша маленькая группа из пяти писателей, представлявших Нидерланды, Великобританию, Францию, Индию и, естественно, Бельгию, оказалась «запертой» в Брюсселе. Из-за закрытого аэропорта к нам не смогли присоединиться еще два писателя – Из Турции и Египта.

Утром после взрывов по радио и телевизору попросили не выходить из домов и зданий, оставаться внутри. А я подошел к окну гостиницы, расположенной в самом центре города, и увидел три военных грузовика перед входом и солдат с автоматами, а также множество людей на улице – тех, кто еще не знал, что произошло потому, что вышел из дому до сообщений о взрывах.

Честно говоря, я не прислушался к совету радио и теледикторов и вскоре сам вышел из отеля. Брюссель – город-космополит с большим процентом мусульманского населения. Совсем рядом, десять минут ходьбы от центра – район брюссельских мусульман Моленбек. Но мусульмане в Брюсселе видны всегда и повсюду. Они ходят в мусульманских одеждах, женщины иногда закрывают лица хиджабом, мужчины ходят в абая – длинных халатах чаще белого или коричневого цвета.

И вот на моих глазах центр Брюсселя становился все более и более пустынным, люди расходились. И к полудню на улицах остались только брюссельские мусульмане, не показывавшие своим поведением и выражениями лиц ни капли беспокойства. В какой-то момент возникло странное ощущение, будто в этом европейском городе живут только мусульмане. Но уже часа через два город полностью опустел. По улицам носились с сиренами полицейские машины, ездили без сирен зеленые военные грузовики и джипы. Ощущение войны стало удивительно реальным – такого ощущения я не переживал ни в Киеве, ни в Славянске в 2015 году, ни в Северодонецке.

Мы – пятеро писателей из разных стран – все-таки собрались в центре европейской литературы «Пасса Порта». Нам сотрудники центра провели инструктаж: что делать и где прятаться в случае новых взрывов. И мы, шокированные событиями, вернулись к теме моего выступления предыдущим вечером – «Роль писателя во времена военного конфликта…». Но все эти обсуждения на фоне происходившего в Брюсселе в этот день казались чем-то не очень-то и важным для мира, переживавшего шок. Обсуждения были важными для самих писателей – они прислушивались к мыслям друг друга и задавались вопросом: а будут ли прислушиваться к их мыслям обычные читатели, чья подсознательная уверенность в безопасности окружающего мира оказалась разрушена новыми террористическими атаками.

К пяти часам люди стали потихоньку возвращаться на улицы. Открылись некоторые кафе и бары и по традиции брюссельцы стали подходить к барам, у которых стойки выходят прямо на улицу, чтобы прямо там выпить бокал белого вина или пива. К вечеру жизнь на улицах Брюсселя вернулась, но вернулась она словно бы не полностью. Чего-то не хватало. И, задумавшись, я понял, что произошло: пропали брюссельцы в мусульманских одеждах. Поначалу я подумал, что теперь местные мусульмане сидят дома и боятся выходить на улицу, чтобы не стать жертвами бельгийских правых радикалов, готовых к мести за теракты приверженцев ИГИЛ. Но присмотревшись, я понял, что мусульмане среди прохожих есть. Они просто переоделись в европейскую одежду. Они спрятали свою идентичность, чтобы не стать мишенью. Они растворились в однородной джинсово-курточной массе людей. И знаете, какая была моя собственная реакция, когда я понял, что произошло? Мне показалось, что Брюссель сразу обеднел, он потерял часть своей привлекательности и потерял тот особый, яркий и многоцветный ритм города, который возникает из добрососедства разных культур, из-за бытового космополитизма мегаполиса.

Через пару дней на улицах снова появились люди в мусульманских одеждах, перед арабскими лавочками в районе Сен-Жиль снова сидели их престарелые хозяева-арабы в белых или коричневых халатах с седыми бородами. Они снова приветливо кивали каждому входящему и следом за ним возвращались в свою лавку, чтобы обслужить.

17 мая 2016 года. Эффект «Бумбокса»

Нет, я не фанат эстрады и не хожу на концерты в дворец «Украина». Более того, не знаю современных звезд популярной музыки и не смогу поддержать беседу относительно творческих заслуг Ивана Дорна или Светланы Лободы. Но иногда современная музыка оказывается там, где ее не ожидаешь и тогда возникает повод задуматься о том, насколько она соответствует времени и месту, развитию общества и его мечтам.

Лет десять назад на авиазаводе в Гостомеле представляли новый самолет «Ан-148» и после официальной части перед приехавшими порадоваться за украинское авиастроение выступила украинская группа «Бумбокс». Из песен этих парней осталась строчка, которая задела: «Мое сердце остановилось, отдышалось немного и снова пошло». (Пролетел – песня, оказывается, питерской группы «Сплин»!)

Начнем сначала.

Иногда внезапная радость заставляет забыть о печали, затмевает все плохое в жизни и, как анестезия, переносит человека в мир, где он временно не чувствует боли. Именно так случилось с Украиной, когда ночью с субботы на воскресенье Джамала стала победительницей конкурса Евровидения. Вся страна, казалось, не спала. И, наверное, до сих пор мы положительно возбуждены, теперь мыслями о том, что нам принесла эта победа, кроме того, что Украина снова становится местом проведения этого европейского с легким австралийским акцентом конкурса эстрадной песни? А приносит эта победа очень многое, не только возможность в следующем году стать «столицей проведения эстрадных олимпийских игр»! Весь мир, должно быть, впервые понял, что песня это не только и не сколько развлекательный аудиотовар, но и инструмент психологического и информационного влияния. Песней можно передать не только боль от неразделенной любви или радость от веселой вечеринки, но и страдание целого народа. Да, были и будут протесты со стороны тех, кто хочет, чтобы под песни люди счастливо засыпали и забывали о своих проблемах. Но победила песня, которая скорее не дала заснуть многим зрителям финала конкурса. Многим, кто поинтересовался ее историей, ее смыслом, сконцентрированным и по требованию жанра сведённым до полутора десятка строчек, теперь и слово «Украина» стало намного более понятным, чем прежде. Наверное этого испугалась Мария Захарова, спикер российского МИДа, написавшая у себе в твиттере в ответ на победу Джамалы циничную шутку о том, что в следующем конкурсе будут петь про «кровавого Асада». Да, Россия не спела о своих жертвах сталинизма ни на одной сцене, даже у себя. Сталинизм еще не закончился. Поэтому песни типа «Ты моя зайка» в чести и на экране. Песня о любви российского участника Лазарева получила больше голосов телезрителей и меньше голосов профессиональных жюри, чем песня Джамалы. Джамала тоже пела о любви – о любви к своему народу, к своей родине – украинскому Крыму. Ее услышали и поняли и члены национальных жюри, и множество телезрителей по всей Европе. А это значит, они приняли и поняли боль Крыма, боль Украины, услышав эту боль в голосе нашей победительницы, увидев эту боль в ее глазах.

Когда я, небольшой любитель эстрады, дождался выступления Джамалы, а потом дождался объявления официального победителя, мое состояние точно соответствовало словам из песни одной питерской рок-группы: «Мое сердце остановилось, отдышалось немного и снова пошло». И мне стало чуть-чуть жаль, что во многих песнях нашей эстрады так много ритма и так мало смысла, так много немотивированного веселья и так мало настоящей боли. Песня Джамалы заставила меня вспомнить другую песню, которую я слишком часто слышал на Майдане и которую, как мне кажется, мы стали потихоньку забывать – «Плыве кача по Тысине». Хотелось бы, чтобы время от времени украинцы слушали и «Качу», и песню Джамалы. Эти песни очень разные, но одновременно очень связаны между собой. Эти песни о боли, о боли всего украинского народа и о боли крымских татар. Песни о боли лечат. Лечат наш разум и наши глаза, которыми мы смотрим на мир вокруг, на собственную страну, на политиков и на народ.

24 мая 2016 года. Знать меньше или знать больше?

Интересные дискуссии усилились сейчас и в социальных сетях, и на сайтах масс-медиа. Естественно, как у нас сейчас принято, дискуссии возникают в ответ на более или менее радикальные призывы активных граждан, искренне озабоченных проблемами Украины. Последняя из таких дискуссий, продолжающаяся и сейчас, касается призывов активистов «знать меньше о России и российской культуре». Одним из тезисов сторонников этой идеи является мысль о том, что когда мы много знаем о чужой культуре, то она захватывает нас и делает нас ее сторонниками. С этим спорить нет смысла, ведь когда вы интересуетесь французской культурой, вы влюбляетесь в нее, вы ее изучаете и становитесь, в конце концов, ее активным обозревателем и, извините за слово, которое события последних двух лет окрасили в черный цвет, пропагандистом. Да, с Францией у нас нет проблем, и, уверен, не будет, а вот с Россией их море, и не только Черное! Российская культура и так давно забралась на территорию украинской культуры, тем самым ее вытесняя, а иногда подменяя. Но знать о ней меньше, чем уже знаешь, это как? Россия – сосед, которого не выбираешь, а в основе советской культуры – как ни крути – лежит российская культура. На советской культуре выросло старшее поколение наших сограждан и они громко или молча будут ее защищать, словно это их личная молодость и первая любовь. Таковы законы психологии. Однако соседей у Украины много и они разные. И я, если б решил ввязаться в эту дискуссию, не призывал бы знать меньше! Скорее, призывал бы знать больше, но о тех соседях, которым мы интересны, близки и понятны, и которые беспокоятся о нашем, украинском, будущем. И чем больше такие страны-соседи интересуются нами и поддерживают нас, тем больше мы должны интересоваться ими и, прежде всего, их культурой. Одним из таких дружественных соседей, с которым мы пережили в истории довольно сложные моменты, является Польша – страна с цельной уникальной культурой, страна единого польского языка, чему некоторые наши граждане, не понимающие разницу между Польшей и Украиной, сильно завидуют. Я завидую Польше прежде всего потому, что она сумела создать один из самых динамичных книжных рынков в Европе. Нет в Польше маленького городка, в котором не открылись бы в последние годы новые книжные магазины. Новые книжные магазины – это отражение роста числа читателей среди польских граждан, это доказательство роста уровня образования и роста достатка. Этот процесс, как ни странно, идет параллельно развитию политических отношений между Украиной и Польшей. Польские политики и дипломаты поддерживают европейский вектор развития Украины и у себя дома, и в Брюсселе, и в Страсбурге. А польские читатели все больше и больше интересуются украинской историей и украинской реальностью. Они взахлеб читали и читают колонки Юрка Андруховича об Украине в «Газете Выборчей», они с нетерпением ждут новых романов Наталки Сняданко и Сергея Жадана. Они, сами об этом не думая, становятся пропагандистами украинской культуры. Есть в Польше силы, которые, наверное, предложат «знать меньше о культуре Украины», но эти силы в меньшинстве и поэтому нашим культурным отношениям они не угрожают. Нам бы тоже ответить им взаимностью, ведь польская культура и польская литература в частности – богатейший пласт современной мировой культуры. Збигнев Герберт, Ольга Токарчук, Анжей Стасюк, Тадеуш Розевич, Витольд Гомбрович, Тадеуш Конвицки – это только несколько из литературных звезд современной польской литературы, звезд, которые видны (и читаемы) во многих странах мира. Знать больше о польской культуре – это не значит знать меньше о других культурах. Это значит интересоваться, как и чем живут твои добрые соседи, какие проблемы их волнуют и какое будущее они для себя строят.

10 июня 2016 года. Третье лето войны

Вот уже два года, как Украина приближается к Израилю. Не географически, конечно, а по образу жизни и мышления своих граждан. Во всем виновато привыкание к войне. Вот и последние довольно странные события в Крыму не заставили многих украинцев остановиться и задуматься. Более того, когда Россия заявила, что два десятка «украинских диверсантов» устроили стрельбу у российского пограничного пункта на аннексированной территории и в связи с этим «граница» закрывается, ехавшие в Крым украинцы не развернулись, чтобы поехать куда-нибудь еще, а просто стали в очередь на въезд. Мол, постреляют, а потом перестанут и можно будет ехать дальше. Утром после ночной стрельбы российское телевидение показало кадры задержания «украинских террористов». Камера «боевых» российских телеоператоров захватила кусок ночного неба с полной луной. Кто-то из зрителей не поленился и проверил лунный календарь – оказалось, что полная луна была за четыре дня до «боя с украинскими диверсантами». Правда, сами крымчане рассказали две других версии стрельбы недалеко от административной границы между Крымом и Херсонской областью. В селе Суворово тем вечером и ночью играли крымскотатарскую свадьбу. На свадьбу пришла группа российских военных, которых не захотели пускать к столу. Военные обиделись и стали стрелять. По второй версии, которая также пришла из самого Крыма – несколько контрактников выпили лишнего и с оружием в руках сбежали из воинской части. В пользу этой версии говорят объявления о том, что полиция разыскивает в Крыму пять физически крепких мужчин 30—40-летнего возраста с оружием и в камуфляжных военных костюмах с нашивками Вооруженных сил Российской Федерации. Пока весь мир с напряжением слушал Путина, обещавшего Украине возмездие за «террор», украинцы обрадовались вновь открытым пропускным пунктам в Крым и поехали на оккупированный полуостров.

Война в Донбассе идет уже два года. Хотя с прошлого сентября эта война находится в стадии «перемирия», каждый день телевидение сообщает количество убитых и раненых украинских солдат, а также количество артиллерийских обстрелов позиций украинских войск. Украинские солдаты часто жалуются, что им не разрешают отвечать на обстрелы тем же, но все-таки, ясное дело, отвечают. И регулярно украинские масс-медиа сообщают, что у боевиков большие потери. Эти новости должны вроде бы радовать граждан, но граждане в основном остаются равнодушными. Конечно, они перестают быть такими, если кто-то из их родных оказывается на линии фронта в качестве солдата. Но в таком случае они примыкают к меньшинству, которое следит за происходящим в Донбассе более пристально и с болью.

Остальные граждане, не считая тех, которые отправились в аннексированный, но солнечный Крым или поехал заполнять пляжи в Одессе и Одесской области, чтобы показать, что там отдыхает в десятки раз больше людей, чем в Крыму, или же выбрали маршрут в Турцию, Черногорию и Египет. Сезон отдыха ведь в разгаре. Отдыхать возле Одессы или в Черногории вполне политкорректно. Отдыхать в аннексированном Крыму считается предательством. Но несколько сот тысяч украинцев все равно регулярно «предают» родину на крымских пляжах.

Для тех, у кого не хватило денег на отдых и кого не мобилизовали на линию фронта главным развлечением стало наблюдение по телевизору и интернету за новой «звездой» украинской политики Надеждой Савченко. Ее биография с невероятной скоростью приближается к сюжету для авантюрного романа. Перед тем, как попасть в плен к сепаратистам в июне 2014 года она прожила бурную жизнь: сначала получила специальность модельера одежды, затем попробовала стать журналистом, потом записалась по контракту в вооруженные силы Украины, после чего на шесть месяцев отправилась в Ирак в составе миротворческого контингента (2004). После этого, закончив Харьковский университет воздушных сил, она стала штурманом военного вертолета. Но в Донбасс, будучи офицером украинских вооруженных сил, поехала в качестве добровольца. Так как в это время находилась в армейском отпуске. За два года, проведенные в российской тюрьме, куда ее переправили боевики из Донбасса, она стала депутатом парламента Украины, членом украинской делегации в ПАРЭ, получила несколько наград и даже была номинирована на премию Европарламента имени Андрея Сахарова «За свободу мысли». По всей Европе и даже в России проходили демонстрации с требованием освободить Надежду Савченко. Российский суд приговорил ее к 22 годам тюремного заключения, но 25 мая этого года ее обменяли на двух российских военных, захваченных в плен в Донбассе. В Киев она вернулась на президентском самолете и сразу стала популярной звездой теленовостей. Начала с того, что отказалась в аэропорту принимать из рук Юлии Тимошенко букет цветов. Учитывая, что в парламент ее провел Блок Тимошенко, это, конечно, однопартийцев не порадовало. В июне этого года Надежда Савченко заявила, что выиграет на президентских выборах и что просто вынуждена будет стать президентом, чтобы спасти страну. Дальше – больше. Последние несколько недель она выступает с требованием к украинской власти начать прямые переговоры с лидерами сепаратистов, а также отменить антитеррористическую операцию в Донбассе. Она требует отпустить всех осужденных боевиков из заключения и говорит, что после этого лидерам сепаратистов станет стыдно и они отпустят из тюрем всех украинских пленных. Что будут делать боевики, если президент прикажет прекратить антитеррористическую операцию и убрать украинские войска с линии соприкосновения с непризнанными «республиками» Донбасса, она не говорит. Наверное, не знает.

Однако, увы, на Надежду Савченко, получившую после освобождения из рук Президента орден «Герой Украины», теперь смотрят или как на не очень умную, или как на агента Кремля. Украинская писательница Оксана Забужко даже предположила, что Надежду Савченко все два года в российской тюрьме гипнотизировали и превратили в проводника идей Путина. В пользу этого предположения говорит и заявление Савченко о том, что у нее нет претензий к российскому правосудию!

В то время, как украинцы следят за Надеждой Савченко больше, чем за олимпиадой в Рио-де-Жанейро, происходят в стране и действительно тревожные события, среди которых на первом месте остается недавнее убийство известного журналиста Павла Шеремета. Его подорвали в машине в самом центре города. Павел Шеремет – белорус, гражданин России и враг президента Лукашенко – перед тем, как переехать в Украину, сделал успешную карьеру на российском телевидении. В России он был даже более известен, чем в Киеве. Коллеги Павла Шеремета, российские журналисты, переехавшие в Украину, восприняли его убийство, как сигнал им, чтобы они думали прежде, чем писали. Украинская полиция считает, что операцию проводили российские спецслужбы для дестабилизации внутриполитической ситуации в стране.

На днях украинские спецслужбы арестовали группу из пяти человек, которые готовили взрывы на железной дороге возле Львова, на Западной Украине. Взрывы должны были прозвучать в трех разных местах, отрезая Львов с трех направлений. Одного из пяти арестованных схватили, когда он закладывал под рельсы взрывчатку.

Паники, кстати, эти новости ни у кого не вызвали. В Украине продолжаются фестивали и летний отдых. В Киеве стало больше туристов, а во Львове их всегда было много. Финансовая ситуация стабильная, и курс гривни твердо держится на месте.

Когда я спросил знакомого, вхожего в правительственные кабинеты, чем объяснить финансовую стабильность в стране во время войны, он ответил: чиновники стали меньше красть. Объяснил, что тендеры по госзакупкам теперь проводятся при помощи интернет-программы ProZorro (парафраз на украинское слово – прозоро: прозрачно) и украсть деньги бюджета теперь намного сложнее. Сказал, что благодаря этой новации количество денег в бюджете увеличилось на треть.

Наверное, из этих сэкономленных или спасенных от коррупционеров денег оплачивается и ремонт автодороги от Одессы до границы с Румынией, автодороги, которую не ремонтировали все 25 лет независимости.

У Украины еще много не отремонтированных дорог. Обычно люди прокладывают параллельную дорогу по полям вместо разрушенной. Если разрушится государство, я уверен, что украинцы построят другое, тоже «параллельное». Но, надеюсь, государство выстоит. Хотя составы с оружием и боеприпасами по-прежнему идут из России в Донбасс и паромы с градами и танками переплывают регулярно из Новороссийска в Керчь, чтобы усилить и так уже мощную военную группировку России в Крыму.