Текст книги "Паническая атака. Избавиться раз и навсегда!"

Всё это определится при первом же обследовании, атеросклероз врачи не пропустят. А бояться самого факта повышения артериального давления, при том что атеросклероза нет и в помине, по меньшей мере странно!

Разум всегда существовал, но не всегда в разумной форме.

Карл Маркс

Немного занимательной научной теории
«Проверка на детекторе лжи»

Как только наука поняла, что эмоция – это прежде всего физиологические реакции нашего тела и без этих реакций эмоция невозможна, в некоторых головах сразу возникла идея: определять честность человека с помощью приборов, регистрирующих вегетативный компонент эмоции.

Когда мы говорим неправду, даже если она нам выгодна и необходима, мы всё равно испытываем выраженное внутреннее сопротивление собственной лжи. Дело, конечно, не в том, что в этом случае мы мучаемся от тягот морального выбора, а в том, что мы боимся – боимся, что наше враньё вскроется.

Ещё в раннем детстве мы узнали, что за нашей ложью неизменно следует наказание и расплата. «Тайное всегда становится явным», – писал Виктор Драгунский в «Денискиных рассказах». Конечно, это не мешало нам лгать в случае необходимости, но мы стали ужасно бояться, что наша ложь раскроется, а тогда-то мы получим «по первое число».

Вылить ненавистную кашу в окно, соврать учителю, что, мол, плохо себя чувствовал, задание сделал, но забыл дома, учил, но не запомнил, – святое дело! Но боязно до жути: узнают, догадаются, а там – пиши пропало…

Так что ложь и страх ходят рука об руку, а страх, как мы знаем, проявляется определёнными симптомами: сердцебиением, повышением артериального давления, изменением характера внешнего дыхания, потливостью.

Если замерить эти симптомы у человека, который предоставляет нам ту или иную информацию, можно определить, – врёт он нам или нет. Тому, кто говорит правду, бояться нечего – ну или по крайней мере внутреннего напряжения, связанного со страхом разоблачения, у него не должно быть. А если есть, то, вероятно, что-то тут нечисто…

Впервые эту методику проверки «честности» предложил известный психиатр Чезаре Ломброзо – автор знаменитой и нашумевшей книги «Гениальность и помешательство»[2]2
  Ламброзо, Ч. Гениальность и помешательство. От гениальности до безумия один шаг? М.: РИПОЛ классик, 2011.


[Закрыть]. В конце XIX века он во время допроса стал замерять артериальное давление у подозреваемых в том или ином преступлении.

Спустя пару десятилетий наш выдающийся соотечественник Александр Романович Лурия использовал тот же принцип в отношении лиц, подозреваемых в убийстве. Правда, с помощью его методики определялись признаки нарушения координации микродвижений.

И уже в 20-х годах XX века американский исследователь Леонард Килер создал первый комбинированный «детектор лжи» для регистрации дыхания, артериального давления и электрической активности кожи при полицейских расследованиях в Беркли.

Успех был ошеломляющим! По вегетативным реакциям с вероятностью 80, а иногда и 90 % случаев можно было достоверно сказать, врёт человек или говорит правду. И в 30-х годах производство полиграфов встало на поток.

Человек, которому нечего скрывать, будет отвечать на вопросы, касающиеся преступления, с тем же спокойствием, что и на «обычные» вопросы. Между тем возможный преступник, желая солгать, чтобы не выдать себя, станет жертвой внутреннего волнения, которое и будет уловлено полиграфом.

Но как исследователи находят страх у своих испытуемых? Они замеряют активность симпатической нервной системы. И если человек во время такого специального обследования демонстрирует учащённый пульс, повышение цифр артериального давления, неритмичное дыхание, избыточную потливость и пр., значит, он переживает в этот момент сильную отрицательную эмоцию – прежде всего, страх. А если боится, значит, ему есть что скрывать…

Жизнь, господа присяжные заседатели, – это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает.

Илья Ильф и Евгений Петров

Почему я вспомнил сейчас о полиграфе? Разумеется, не потому, что всех, страдающих паническими атаками, следует подозревать в совершении какого-нибудь ужасного преступления. Нет, конечно! Но самим страдающим от панических атак следовало бы задуматься: что первично в мучающих их симптомах: сами эти симптомы или страх их появления?

Иными словами, не являются ли страх, внутреннее напряжение, стресс истинными причинами нашего недомогания? Быть может, мы не замечаем переживаемый нами стресс, как преступник не замечает собственное внутренне напряжение во время ложного ответа на провокационный для него вопрос?..

Затруднённое дыхание

Ещё один симптом, который наводит ужас на человека, страдающего паническими атаками, – затруднённое дыхание, или чувство нехватки воздуха.

Действительно, любая проблема с дыханием естественным образом вызывает у человека страх – как-никак, это жизненно важная функция организма. Но на то человек и человек, чтобы «включить» в этот момент свой головной мозг и воспользоваться его возможностями, дабы правильно оценить ситуацию.

Реально затруднённое дыхание – это когда у вас забиты дыхательные пути (например, мокротой или инородным телом, если вы подавились чем-нибудь). В других случаях у вас лишь ощущение «затруднённого дыхания», т. е. опять-таки психологическая иллюзия.

«Затруднения дыхания», возникающие при вегетососудистой дистонии, чистой воды субъективное ощущение!

Во-первых, если всем окружающим «хватает воздуха», то его не может «не хватать» для того, кому кажется, что его-то как раз и обделили. Иными словами, если воздуха стало мало, то задыхаться в такой ситуации должны все. А давно ли такое случалось, чтобы, например, все пассажиры какого-нибудь вагона метро задохнулись?

Или, например, сколько вам известно случаев, чтобы кто-то задохнулся, оставшись один в нашей, отечественной, квартире? Больше, по-моему, людей от сквозняков в них умерло, чем от удушья.

Во-вторых, есть заболевание, которое действительно проявляется приступами удушья, и имя этого заболевания – астма. Но у этой болезни есть жёсткие критерии, позволяющие чётко определить, страдает человек астмой или нет. И если проведённые исследования указывают на отсутствие соответствующих критериев, то об астме не может быть и речи!

Наконец, в-третьих, приступы одышки могут возникать у людей, страдающих атеросклерозом коронарных сосудов. Если же его нет, то и на настоящую одышку «больного-сердечника» мы права не имеем. А те затруднения, которые возникают у нас с дыханием, нельзя квалифицировать иначе как «субъективное ощущение», т. е. что человеку это только кажется.

Да, на фоне стресса у нас возникают сбои в дыхании, но, поверьте, наш организм – существо необычайно живучее и жить желающее всенепременно! Поэтому он никогда не допустит, чтобы подобный сбой привёл к каким-то непоправимым последствиям.

То, что человек, боящийся задохнуться на ровном месте, действительно дышит неэффективно, – это факт. Он дышит неэффективно в том смысле, что мог бы дышать и лучше. Однако же всё это опять-таки не смертельно – он дышит!

Правда, некоторые во время панической атаки пытаются дышать желудком – т. е. глотают воздух, вместо того чтобы его вдыхать, т. е. пускать его в лёгкие. Но, право, это исключительная самодеятельность, пресечь которую при желании легко и просто!

Кроме того, некоторые «специалисты», страдающие паническими атаками, во время своего «приступа» забывают о том, что воздух иногда нужно не только вдыхать, но и выдыхать…

Когда у них возникает «чувство нехватки воздуха», они вдыхают, вдыхают, вдыхают, а выдыхать нужным почему-то не считают. Но наша грудная клетка не безразмерна, поэтом у, если вы хотите хорошо вдохнуть, вам прежде нужно как следует выдохнуть – освободить место для новой порции воздуха.

Вот, собственно, в этих двух ошибках и состоит «чувство нехватки воздуха», которого, к счастью, на всех в этом мире припасено с избытком.

И под завязку этой темы об ощущениях «кома в горле», чувстве, что «дыхание перехватило», что оно «оборвалось», «застопорилось», «сдавилось» и т. д. Все эти ощущения связаны с банальными мышечными спазмами, характерными для стрессовых нагрузок.

«Мы делаем всё, что в наших силах». Вы должны успешно выполнить то, что необходимо.

Уинстон Черчилль

Во время стресса – а, как мы помним, «паническая атака» сама по себе стресс – у человека наблюдается естественное мышечное напряжение. А мышцы есть и в глотке, и в гортани, поэтому нет ничего странного в том, что там что-то «сдавливается» и «напрягается». Однако же ничего страшного в этом нет.

Ну не может организм сам себя убить, не может! Напряглось что-то в горле, ощущение кома возникло – что с того?! Почему не дышать, в связи с чем?!

Головокружение, головные боли, обморочные состояния

Головокружения и обморочные состояния – это то, чего очень боятся пациенты с вегетативной симптоматикой, а головные боли – то, от чего они традиционно страдают.

«У меня туман в голове, я сейчас потеряю сознание за рулём или упаду прямо на улице. Это, наверное, инсульт!»

Головокружение возникает из-за снижения притока крови к головному мозгу, что связано со сниженным, а не повышенным давлением. При панической атаке оно повышенное.

Впрочем, чаще всего оно возникает из-за обычной гипервентиляции – человек от ужаса начинает дышать, как паровоз, избыточно, с запасом, так сказать. В результате кислорода в крови становится с избытком, и от этого «кругом идёт голова».

Но давайте рассудим здраво: не может же у нас в крови столько быть кислорода, что он нас убьёт! Это же регулируется количеством эритроцитов в крови, а оно стабильно. Ну, чуть больше кислорода поступило к мозгу, ну, переживёт…

Даже при сильнейших панических атаках человек не теряет ни сознание, ни равновесие. Да, может возникать чувство, что вы теряете сознание или вас «повело», но чувство – это чувство, а не реальное положение дел.

Ещё раз: в момент панической атаки кровяное давление повышается, а для обморока оно должно упасть. Как он может случиться? Слабость – да (сейчас мы и это обсудим). Но это не обморок!

Относительно головных болей: да, соглашусь, явление для вегетативной дистонии закономерное. Их ещё называют «головными болями напряжения» – глубокие мышцы шеи и головы напрягаются, что препятствует оттоку венозной крови по мелким венам (рис. 17).

Рис. 17. Причины головных болей напряжения

А от чего эти мышцы напрягаются, надо пояснять? Думаю, уже нет. Так что да, унтер-офицерская вдова в очередной раз сама себя высекла.

К счастью, впрочем, все эти неприятности никакой угрозы для здоровья не несут. У нас не может возникнуть такой мышечный спазм, который приведёт к такому сдавлению сосудов, что мы умрём. Ну, с натяжкой, головокружение может возникнуть, но это не какой-то «нарушенный кровоток», а так, блажь. Дискомфорт – да, будет, а беды – нет, не накликаете.

То есть всё это неприятно, но вовсе не катастрофа. В конце концов из-за повышенного артериального давления дефицита питательных веществ и кислорода в мозгу не возникнет – ваше сердце их в голову всё равно затолк а е т.

Если же у нас вдруг усилится парасимпатический тонус, то напор крови уменьшится, но зато просвет сосудов станет шире. О пять-таки, головокружение возможно, но и только, и причём безобидно.

Да и вообще, относительно «обморочных состояний» тут слишком много художественного вымысла. В медицине есть понятные вещи – «потеря сознания» или «бессознательное состояние», которые вызываются тяжёлой черепно-мозговой травмой или болевым шоком.

Однако что такое обморок – науке по большому счёту неизвестно. Сильное головокружение, приступ слабости – это ещё куда ни шло! Это понятно. Но обморок?.. То, что человеку кажется, что он «потерял сознание», – это ему только кажется; то, что ему кажется, что он «вот-вот потеряет сознание», – тем более.

Действительно, ощущение духоты, дурноты и прочей «-ты» – это, конечно, неприятность, но головы-то не надо терять! Ну, похужело… Что делать? Пройдёт, никуда не денется. А вот если растревожиться, если начать немедленно место на тротуаре искать, куда бы прилечь, – это проблема! В этом случае страх становится только больше, а вегетативный дискомфорт от этого только увеличивается.

Последствия понятны: мучиться будем, равно как и жить, причём соответственно. В любом случае, страх обморока куда хуже самого обморока, даже если он и бывает… на пару секунд.

Причём даже пресловутая головная боль – это не боль мозга, а так, что-то рядом. В мозге нет чувствительных окончаний – не случайно нейрохирургические операции проводятся, когда человек бодрствует, под местной анестезией кожи головы, а не самого мозга.

Вы только вдумайтесь: нейрохирург орудует в мозге скальпелем, а пациент на операционном столе байки травит. Что там может болеть? Нет, если вы думаете, что это мозг «болит», – невозможно! Это, как любил говорить наш выдающийся нейрофизиолог Пётр Кузьмич Анохин, «психологическая химера».

Головная боль по типу мигрени действительно связана с тонусом сосудов. Но не с тонусом сосудов мозга, а с тонусом сосудов, проходящих в оболочках мозга – вот в той самой «дуре» (dura – латинское название твёрдой оболочки мозга, ТМО), которую вы видите на рисунке (рис. 18).

Это не сосуды мозга спазмируются, а сосуды вокруг мозга, но это никак не может повлиять на его работу, и тем более на жизнь и здоровье.

Причины мигрени – это гормоны, в частности гормоны стресса, но могут быть и женские половые гормоны в период менструации. Если вы сильно расшатали свою нервную систему постоянными стрессами, то, скорее всего, вы станете метеочувствительными, будете больше реагировать мигренью на определённые виды пищи, пищевые добавки, внешние раздражители (типа яркого света и т. д.).

Рис. 18. Механизм приступа мигрени

Наконец, вы можете испытывать головную боль в результате повышенного артериального давления. Но это не потому, что в мозгу что-то там давит, а потому, что на подходах к мозгу происходит сужение сосудов, чтобы сбалансировать избыточное кровяное давление и в мозгу оно было более-менее в норме.

В общем, причины у головной боли могут быть разные, но всё не смертельно. Люди, у которых происходит инсульт, не жалуются на то, что у них в мозгу что-то сжалось, сдавилось или что-то ещё в этом роде. Они жалуются на выпадение функций, за которые отвечает конкретная зона мозга, в которой и произошёл инсульт. Самое частое – это двигательный паралич половины лица и половины тела, причём разных (правая половина лица и левая половина тела или левая половина лица и правая половина тела). Если у вас вдруг симметрично что-то стало отказывать – две руки, две ноги, два мизинца или два уха, – это точно не инсульт (рис. 19).

Рис. 19. Признаки инсульта

Слабость, онемение, покалывание конечностей

«Я слишком слаб, чтобы идти, я упаду. У меня что-то странное с руками – наверное, у меня что-то с мозгом!» – многим, я думаю, это знакомо.

Впрочем, у большинства пациентов слабость, как правило, возникает не во время панической атаки, а после неё – из-за перерасхода сил на саму паническую атаку. Если же сама паническая атака переживается слабостью, то это чистой воды психологическая иллюзия.

Онемение и покалывание в конечностях – нормальная физиологическая реакция в ситуации стресса. Особенность стрессовой реакции состоит в том, что организм пытается максимально сконцентрировать кровь вокруг жизненно важных внутренних органов, а вот в других областях может быть временное сужение сосудов (рис. 20).

Рис. 20. Кровообращение в капиллярах

Всё это происходит ещё и потому, что во время стресса важно быстро поднять артериальное давление. А как это сделать? Тут действует закон сообщающихся сосудов, точно так же, как в садовом шланге: сжимаем сосуды на периферии – давление в кровеносном русле в целом резко возрастает. Всё, задача выполнена, только вот пальцы могут, например, холодеть, от чего, как вы понимаете, тоже никто не помирал.

Чувство слабости по большому счёту бывает двух видов:

• или мы физически настолько ослабли, что уже ничего не соображаем;

• или же мы психологически так измотаны, что наше собственное тело перестаёт «своего главнокомандующего» слушаться.

Во время панической атаки ваш организм клокочет и трудится, а потому признать его физически ослабленным достаточно трудно. Возможно, он уставший, но почему?! Причина в эмоциях и во всяких дурных мыслях, что, мол, помру скоро и никто не придёт ко мне на могилку.

Впрочем, вегетативный дисбаланс действительно штука неприятная. И если у тебя организм измотался (причина здесь не имеет значения), то он хочет отдыха, и если мы ему его не даём, то он берёт его сам в том объёме, в котором может взять.

Это, собственно, и является той слабостью, которую так часто и так неоправданно остро переживает человек с вегетативной дисфункцией. Что ж, подобная слабость говорит нам лишь о том, что надо отдохнуть, при этом она ещё недвусмысленно намекает: «Перестань мучить кошку!» И кто в данном случае «кошка», я думаю, пояснять не нужно.

Потливость, озноб и субфебрилитет

Потливость, озноб и субфебрилитет – это одного поля ягоды. Все они обусловлены работой вегетативной нервной системы и в целом служат одному – терморегуляции.

Поддержание нужной температуры тела – это очень важная штука. Дело в том, что в нашем организме постоянно идёт огромное количество химических реакций, которые, как мы помним ещё из школьного курса, часто нуждаются в наличии того или иного температурного режима.

Вот, собственно, поэтому и нужна нашему организму постоянно горящая «спиртовка», причём с определенной температурой. И ничего ужасного в температурных колебаниях нет, люфт здесь достаточно большой, а главное, есть система теплоотводов и теплоприводов.

Потливость, например, – это способ понизить температуру тела, а субфебрилитет – поднять. Когда мы потеем, на наших кожных покровах появляется влага, которая, испаряясь, охлаждает эти самые покровы.

При вегетативных сбоях часто возникает странная ситуация: организм потеет избыточно, но лишь областями. Зоны эти известны: ладони и подмышечные впадины, реже шея, паховая область и др.

Когда хочется пить, то кажется, что выпьешь целое море, – это вера; а когда станешь пить, то осилишь от силы стакана два, – это наука.

Антон Чехов

Субфебрилитет – это температура тела, повышенная до 37,0…37,5 °C (подъём температуры служит ускорению обменных процессов в организме, что естественно для ситуаций стресса). За это отвечают специальные центры мозга, а возникновение субфебрилитета обусловлено их решением. Мол, имеющаяся температура тела недостаточна для того уровня стресса, в котором этот организм находится.

Возможно, конечно, эти центры терморегуляции местами и дают маху… Ну ничего, попарят-попарят и перестанут – никуда не денутся.

Озноб – это, соответственно, состояние, когда организм ищет нужную ему температуру, пытается попасть в необходимый температурный коридор, соответствующий требуемой интенсивности и скорости обменных процессов. Состояние неприятное, но регулируем подачу тепла!

Немного занимательной научной теории
«А есть ещё варианты на выбор…»

Кроме диагноза «вегетососудистая дистония», есть ещё один красочный термин – «диэнцефальный криз», когда как раз у человека в картине приступа превалируют слабость и головокружения.

Впрочем, на этом список таких псевдоболячек не заканчивается. Вегетативная нервная система иннервирует все органы нашего тела, а потому бывает и желудочная, и кишечная, и даже сексуальная вегетативная дисфункция…

Человек, переживающий стресс, способен зафиксироваться на самых разных симптомах вегетативной бури. Если он зафиксировался на состоянии своего сердца, то у него будет классическая вегетососудистая дистония. Если на «полуобморочном состоянии», то ему, скорее всего, скажут, что у него диэнцефальный криз. Если на «ощущении нехватки воздуха» (на том, что ему кажется «удушьем»), тогда врачи могут сказать, что у него «нейрогенная астма».

Есть, понятное дело, и другие варианты…

У некоторых людей эмоциональный стресс приводит к определённым сдвигам в системе регуляции степени проницаемости мелких кровеносных сосудов – капилляров. В этом случае основным симптомом стресса у него будут или зоны гиперемии, т. е. покраснения кожи, или даже беспричинные синяки и кровотечения вплоть до так называемого кровавого пота.

Другие пациенты, переживающие стресс и стоящие на грани невроза, впадают в состояние, которое проявляется или полной утратой аппетита (это в случае переизбытка симпатической функции), или, напротив, беспричинным «жором» (это в случае стимуляции парасимпатики). В результате – или похудание, или набор массы тела.

Можно, впрочем, зафиксироваться и на тошноте, которая иногда завершается рвотой. Тошнота и рвота – вещи непри ятные, а потому фиксация на них приводит зачастую к чудовищным последствиям: человек постоянно тревожится, переживает, а по итогу его состояние только ухудшается.

Врачи в подобных случаях говорят о гастрите, о гастродуодените, иногда об эзофагальном рефлюксе, а на деле – невроз, и только.

Однако же желудочно-кишечный тракт имеет не только верх, но и низ. Для некоторых этот «низ» и становится камнем преткновения – поносы или же, напротив, запоры оказываются в этих случаях главными виновниками торжества вегетативной дисфункции.

Частый, относительно жидкий стул или запоры и метеоризм у таких людей больше неприятны, нежели серьёзны. Человек, обеспокоенный работой своего желудочно-кишечного тракта, может уделять ему столько внимания, что сбой в работе этого тракта оказывается просто неизбежным.

Впрочем, всякий раз, когда наше сознание вмешивается в работу физиологических функций, у нас возникают проблемы. В данном случае врачи называют эту проблему «синдромом раздражённой толстой кишки».

Шум ничего не доказывает. Курица, снесши яйцо, часто клохчет так, будто она снесла небольшую планету.

Марк Твен

Кроме того, есть те, кто фиксируется на частоте своих мочеиспусканий. К ому-то может показаться это странным, но тем, кто сделал эту физиологическую функцию своей основной проблемой, не до смеха.

На фоне стресса при повышении артериального давления наши почки действительно вырабатывают большее количество мочи в единицу времени, нежели в спокойном состоянии.

Это обстоятельство способно провоцировать сильные и внезапные «позывы на мочеиспускание», последние могут случаться в неудобном для этого месте и в неподходящий момент (например, в транспорте). В результате человек начинает тревожиться, что у него этот «конфуз» опять повторится при аналогичных обстоятельствах. А эта тревога – уже стресс, что как раз этому конфузу и способствует, тут ещё фиксация, которая все наши ощущения усиливает…

Короче говоря, замыкается порочный круг: стресс – увеличение артериального давления – усиление работы почек – позыв на мочеиспускание в неудобных для этого обстоятельствах – конфуз (тот или иной) – страх, что этот конфуз повторится – стресс при возникновении аналогичных обстоятельств – увеличение артериального давления – усиление работы почек – позыв на мочеиспускание – классический невроз (из дома не выйти, и все мысли только об одном – как бы конфуз с туалетом у нас не случился).

Вот такие бывают неприятности…

Наконец, дело вершат сексуальные дисфункции того же – вегетативного – характера:

• у мужчин симпатический вариант реагирования может проявляться в преждевременной эякуляции и снижении потенции,

• у женщин – в малой секрецией желёз половых органов и повышенной возбудимостью при отсутствии психологической готовности к сексуальным контактам.

Всё это, как вы понимаете, качеству жизни никак не способствует, возникают проблемы сексуального плана. На этом фоне возникают уже конфликты с партнёром, потом фиксация на «симптомах», страхи… и вот уже невроз разворачивается перед нами во всей своей красе.

На фоне истощения и вегетативных бурь сексуальное желание в принципе может поникнуть, что называется, «на ровном месте». А это тоже пугает: почему «ничего не хочу», «никого не хочу»? Короче говоря, снижается у человека либидо, и привет.

Мышечные спазмы, судороги

Мы описали основные симптомы вегетативного дисбаланса, но стресс, как и любая сильная эмоция, – это не только вегетатика, но ещё и состояние мышц.

Мышцы вообще чуть ли не «гвоздь программы» стресса: именно они должны «вынести нас с поля боя». А когда ты в ситуации стресса, ты как бы в эпицентре сражения, а потому хочется бежать отсюда со всех ног.

Но приличный человек не должен показывать пятки при первом удобном случае и кулаки – при втором. И возникает парадоксальная ситуация: напряжение есть, а куда его девать – неизвестно. Вот мышцы приличных людей и выкаблучиваются, как могут: у нас возникают мышечные спазмы, судороги, тики и т. п. Ничего сверхъестественного в этом нет.

Но если у тебя свело мышцу, как кажется, ни с того ни с сего, на ум приходят самые дурацкие мысли: «Что со мной? Почему меня не слушаются мои собственные руки и ноги? Может быть, это инсульт?!» От подобной «смелой идеи», разумеется, становится ещё хуже, ещё страшнее, а мышечный спазм только усиливается.

Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

Фаина Раневская

С другой стороны, напряжённая мышца чувствуется далеко не так, как мышца расслабленная. Зачастую она и вовсе не ощущается!

Помните историю из русской сказки, где Змей Горыныч вгонял Ивана в землю? Сначала по щиколотку, потом по колено, а затем и по пояс. И вот очень меня в детстве удивляло: а в какой момент Иван, находящийся вроде как по пояс в земле, вдруг срывается с места и движется в том или ином направлении?

Представьте: вас закопали по пояс в землю – сможете ли вы сорваться с места и побежать? Нужно ли вам время на то, чтобы выкопаться? Вне всякого сомнения, нужно – и время, и выкопаться.

Но не значит ли это, что Иван и не был закопан? Отвечаю авторитетно: значит! Потому что не был он закопан, просто от ужаса он стоял «как вкопанный» – свело у него ноги так, что он их не чувствовал.

На фоне стресса мышечная чувствительность действительно изменяется.

Перенапряжение мышц нарушает микроциркуляцию тоненьких нервных отростков, которые отвечают за чувствительность, а человеку начинает казаться, что его ноги стали ватными, совершенно расслабленными или даже отнялись.

Зарядка – это чепуха. Здоровым её делать не нужно, а больным нельзя.

Генри Форд

Представьте: вы в стрессе, а мозг не понимает, какую команду давать мышцам – бежать прочь или оставаться на месте? В результате напрягаются и те мышцы, которые отвечают за сгибание (мышцы-сгибатели), и за разгибание (разгибатели). Ни туда ни сюда…

Вот мы и «стоим как вкопанные» на «ватных ногах», да ещё и с судорогой. Разумеется, ни о каком параличе здесь речи не идёт и никто тут не закопан. Но одномоментное напряжение сгибателей и разгибателей создаёт эффект, что «ноги тебя не слушаются».

Последнее же можно вполне интерпретировать как инсульт! «Если тебя ноги не слушаются, значит, это паралич, значит, инсульт!» Но значит ли? Впрочем, когда у тебя в душе страх сходится с гневом, борьба с бегством и выбора никак не сделать, тебе уже что угодно привидится.

Счастье – это хорошее здоровье и плохая память.

Ингрид Бергман

Сдавление же нервных окончаний этим напряжением может вызывать чувство онемения (при напряжённых мышцах, образно выражаясь, можно «отсидеть ногу» и не садясь), покалывания, мурашек и т. п. Поскольку аналогичные симптомы часто встречаются и у человека, перенесшего инсульт, то не странно, наверное, что мысли о подобном заболевании закрадываются в голову в момент панической атаки.

То, что такой вывод является ошибочным, достаточно очевидно, ведь у больного с инсультом специалист выявляет целый комплекс специфической симптоматики, которой во время панической атаки нет и быть не может. Но для этого надо знать, из чего этот «комплекс» состоит. А в противном случае можно решить, что головокружения, чувства «пульсирующего сосуда в голове» и онемения достаточно. «Всё, жизни конец!»