Текст книги "Мой немецкий брат"

Балтийский круиз

Питер

Свой юбилей мне захотелось отметить как-то необычно. Собирать своих друзей дома было банально, да и откровенно говоря, никого не хотелось видеть. Поэтому мысль, куда-нибудь уехать из города, пришла сама собой. Ещё во время весеннего отпуска у меня сорвалась поездка по Скандинавии, так что я и выбирать другие маршруты не стал. А просто набрал в поисковике «круиз по Балтике» и стал смотреть, что же за меню мне предложат.

Предложений было много. Я выбрал первое попавшееся мне на глаза плавающее окно и заполнил заявку. Через час на мой мобильный телефон поступил звонок с незнакомого мне номера.

Молодой человек представился менеджером туристической фирмы и предложил мне маршрут в те сроки, в которые меня устраивали. Заодно просчитал стоимость поездки. Цифры оказались весьма приемлемые, и я дал согласие. Осталось только прийти к ним в офис и заплатить.

Была суббота. В офисе работала всего одна сотрудница по имени Дарья. Но если даже представить себе картину, будто все офисные столы заняты работниками фирмы, не заметить такой бюст было невозможно.

Дарья ещё раз посчитала стоимость моей поездки. Её добрая душа скинула мне порядка четырёх тысяч рублей от первоначального расчёта, за что я полюбил её ещё больше.

– Вы поедите в круиз один? – спросила она меня, как бы, между прочим.

– Один, – разочарованно ответил я, не отводя глаз от её декольте.

– На пароме людей всегда много, найдёте себе кампанию, – обнадёжила меня умная Даша. Её грудь заслоняла от меня текст договора, и я ничуть этому не возражал.

– А вы сами в круиз по Балтике ходили? – спросил я, чтобы поддержать тему разговора.

– По этому маршруту нет. А так мы с мужем всю Скандинавию объехали, – улыбнулась мне Даша и протянула мне текст договора для подписи.

– Это ваш экземпляр, этот остаётся у нас. Вот, я записала, что вы заплатили 144 евро за четыре ужина и четыре завтрака. Мы вам позвоним перед круизом и сообщим, когда вам надо будет получить ваучер. Хорошего вам отдыха!

– Спасибо большое! – я последний раз бросил взгляд между расстёгнутых пуговиц на блузке и пошёл к выходу.

На работе предстояла небольшая формальность, – надо было взять два дня за свой счёт. Дадут мне их или нет, меня мало интересовало. Отказываться от поездки я не собирался. Всё-таки пятьдесят лет один раз в жизни исполняется.

За свой счёт мне не дали, но разрешили поехать под обязательство отработать в течение месяца. Я спорить не стал и быстро написал заявление, в котором поклялся отработать эти два дня. Последний рабочий день перед поездкой пришёлся накануне выхода в море. Я засиделся в интернете до двух часов ночи, благо утром мог себе позволить выспаться.

Но начиная с восьми утра на мой мобильный телефон стали приходить смс-сообщения. Все настолько спешили поздравить меня с круглой датой пребывания на этом свете, что испортили настроение ещё до того, как я выспался. Я ненавижу смс-сообщения! Хочешь сказать человеку что-то приятное, – позвони! Так нет же, присылают хоть и добрые слова, но написанные канцелярским языком. А ведь слово сказанное, очень сильно отличается от слова прочитанного.

Ну, да ладно! Омрачать свой юбилей такими мелочами я не стал, а позавтракав, стал не спеша собираться в дорогу. Закупать что-либо на чужбине я не собирался. Привозить всякую ненужную дребедень, типа магнитика на холодильник, мне не интересно. Еду оттуда вести глупо, одежду дорого. Хотя внезапный порыв расточительства может меня и накрыть, но я сомневался, что это произойдёт именно в этой поездке. Поэтому брать с собой большой чемодан не было смысла. С собой я только взял одежду на каждый день, и записную книжку для написания новых походных шедевров.

Добираться до Морского вокзала на городском транспорте не хотелось совершенно, поэтому я поехал туда на такси. Провожала меня мама, потому что потом её ждала подруга, живущая неподалёку от пристани. Они собирались попить коньячку в честь моего дня рождения. Идея, которую лично я одобрил сразу.

В фойе вокзала стояла длинная очередь. Она змеёй проходила между скамейками и заканчивалась возле входа на таможенный досмотр. Погрузка на паром только что началась, так что пассажиры прибывали ежеминутно, и очередь ничуть не уменьшалась в размерах, хотя работали одновременно шесть кассовых окошек. Двигалась очередь относительно быстро, поэтому через пятнадцать минут я получил на руки посадочный талон и восемь талонов на завтраки и ужины. Первый ужин должен был начаться через три часа, ещё до нашего отплытия.

Мы хотели с мамой отметить мой день рождения чем-то креплёным, но на морском вокзале алкоголь не продавали, только пиво. Нам с мамой показалось пить пиво глупой идеей, и мы от неё отказались. На том и попрощались. Мама поехали пить коньяк к подруге, а я пошёл переходить границу.

Не найдя в моих вещах ничего запрещённого для вывоза из страны, меня пропустили дальше. Первым делом я зашёл в магазин Duty Free и купил там бутылочку егермейстера. Надо было с чего-то начать праздновать! Девушка за кассой первым делом попросила у меня посадочный талон.

– А что, без него у вас ничего нельзя купить? – спросил я, невольно сравнивая её с Дарьей. Дарья победила за неявным преимуществом.

– А так положено, – машинально ответила мне девушка за кассой и предложила, – но зато я могу взять у вас в рублях, а не в евро.

Мне такой подход понравился, и я выложил деньки на тарелочку. Цена оказалась рублей на двести меньше, чем в ближайшем от моего дома магазине.

В это время хлынул дождь. На улице до трапа, ведущего на борт парома, надо было пройти не более десяти метров, но без зонтика можно было вымокнуть до нитки. Дожди в этом году вылили на головы питерцев столько воды, сколько не проливали за последние пять лет, взятые вместе. Рядом со мной остановилась пожилая пара. Было видно, что они родом не из России. У них в руках ничего не было, только рюкзак за спиной у мужчины. В тот момент, когда я подошёл поближе, женщина доставала из рюкзака дождевые накидки.

Я достал из чемодана зонтик и раскрыл его над головой. Налетевший порыв ветра наклонял дождевые струи под углом, и при таком раскладе если голова и оставалась сухой, то правая половина моего туловища, пока я поднимался с пирса на четвёртую палубу, оказалось мокрой насквозь.

При входе на палубу у меня спросили посадочный талон. Я предъявил его работнику службы безопасности. Тот провёл магнитной полосой талона перед сканером, и прозвучал характерный для кассового аппарата звук.

– Добро пожаловать на борт «Принцессы Анастасии», – улыбнулся он мне и поторопил, – проходите, не стойте в проходе!

Я шагнул на бархатный красный ковёр. Как оказалось, он положен во всех коридорах парома. Было ощущение, что ходишь не по металлу, а по вате, настолько мягко было под ногами.

Передо мной на борт поднялась семья из шести человек, китайцы. Дедушка, мама. Папа, и трое детей. Старшему сыну на вид было, приблизительно, лет десять, старшей дочери около восьми, младшей года два. По-русски не говорил никто. Только папа отлично знал английский язык. Стюарды на пароме владели им не хуже, и, получив разъяснения, где находятся их каюты, китайская семья направилась к лифту. А женщина —стюард обратилась ко мне.

– Какой номер вашей каюты?

– 6821 – бодро ответил я, потому что пять минут назад видел этот номер на посадочном талоне в магазине.

– Вам сюда, – женщина показала мне направление движения по коридору, – идите до конца, потом поднимитесь на лифте на шестой этаж.

– Спасибо!

Я взял в руки свой чемодан, и пошёл по мягкому красному ковру в поисках своего убежища. Коридор был узкий, пассажирам было бы в нём трудно разойтись, разве что только боками, плотно прижимаясь к стенкам. Справа и слева по ходу движения находились каюты для пассажиров. Все они были закрыты, так что рассмотреть внутренности не представлялось возможным.

Коридор заканчивался стеклянной дверью, открыв которую я оказался лифтовой на площадке. Лифтов было два, а рядом с ними находилась широкая лестница в два пролёта. Ступеньки лестницы были так же покрыты всё тем же мягким ковром. Горел мягкий тёплый свет. Я подумал, и решил подниматься пешком по лестнице.

На пятой палубе была такая же лифтовая площадка, что и четвёртой, а вот на шестой прямо напротив лестницы оказался широкий проход, который заканчивался холлом как раз над тем местом, где я поднимался на борт, на четвёртой палубе. Направо от меня была открыта дверь в коридор, по которому можно было дойти до конца парома. Над дверью висели номера кают, которые находились за этой дверью. Среди них была и моя.

Я шагнул за порог и оказался в таком же узком коридоре, по которому шёл на четвёртой палубе. Только там каюты были рассчитаны на четырёх человек, а на шестой палубе на двух. Поэтому дверей в коридоре на шестой палубе было больше, во-первых, а во-вторых, на шестой палубе было ещё три поперечных коридора, которые на четвёртой палубе отсутствовали.

Моя каюта располагалась во втором поперечном коридоре, второй справа по ходу движения. Я достал из кармана посадочный талон, который одновременно служил ключом от входной двери, и просунул его в узкую щель замка. После чего вынул под зелёное подмигивание подсветки сверху замка. Дверь открылась.

Я вошёл, зажёг свет и огляделся. Каюта была тесной даже для одного пассажира. Справа от входа находилась ванная комната. Там была душевая кабинка, рядом стоял унитаз, а напротив была раковина для умывания. Над раковиной висело огромное зеркало во всю стену. Оно располагалось так, что сидя на унитазе можно было видеть себя в зеркале. Лично я нашёл себя в таком положении очень забавным.

Маленький столик был прикручен к стене сразу за душевой кабинкой и возле него мог сидеть только один человек. Каюта была рассчитана на двоих, поэтому в ней находились два посадочных места, маленькое кресло и небольшая бархатная табуретка. Табуретка стояла под столиком. Спальных мест было два, друг над другом. Верхнее было поднято и закреплено. На нижнем лежали два полотенца, большое и маленькое. И полотенца, и бельё были белого цвета.

Я раскрыл чемодан, достал оттуда егермейстер, взял из ванной комнаты одноразовый стаканчик, налил его доверху, и уселся в кресло. Над столиком было ещё одно зеркало, но уже меньшего размера. Я поднял одноразовый бокал и поздравил сам себя с днём рождения.

– Ну, вот тебе и пятьдесят, Андрюха! Выпей сразу два по пятьдесят, чтобы было вдвойне приятнее!

В этот момент раздался звонок по мобильному телефону. Звонил Паша, мой единственный друг.

– Привет, старый плавучий чемодан! Как ты там, не укачало на волнах торжества?

– Здорово! Нет, не укачало, мы ещё никуда не ушли, – отвечал я, попивая ликёр, – я только свою каюту нашёл и начал праздновать.

– Молодец! Там, на пароме, достаточно мест, чтобы напраздноваться! Я, например, налегал на вина во время ужинов на шведском столе.

Паша уже ходил на этом пароме несколько лет назад, и дал несколько полезных советов ещё до того, как я поднялся на борт. Но егермейстер уже начал свою бурную деятельность, и мне не терпелось познакомиться с паромом поближе. Получив от Паши добрую порцию поздравлений, я допил содержимое стакана, и вышел из каюты.

Первым делом я вернулся на лифтовую площадку шестой палубы, и пошёл по широкому проходу. Справа и слева в нём находились помещения, которые были отведены для досуга отдыхающих. Детская комната, парикмахерский салон, мастерская, магазин Duty Free, ресторан с молочной кухней. В большом холле находилось экскурсионное бюро, напротив которого был обмен валюты и справочная.

Возле справочного бюро уже были люди, и задавали свои вопросы. Вопросы были как на русском, так и на английском языке. Мне спрашивать было нечего, поэтому я остановился возле бюро экскурсионного. Собственно говоря, я в этой поездке и собирался осматривать городские достопримечательности, поэтому хотел заказать экскурсию в каждом городе. Как оказалось, экскурсии заказывались в каждом городе отдельно. На следующий день мы должны были быть в Хельсинки, но пока заказывать экскурсию было рано.

– Приходите к нам после ужина. Мы уточняем, какие будут экскурсии, и пока не собираем деньги. Но можем вас записать. Вы только не забудьте к нам подойти. Мы работаем до 21 часа по местному времени.

За столиком работала смешная пара, юноша и девушка. У обоих были примечательные носы. Нос девушки очень напоминал нос Буратино, а нос юноши мог соревноваться с носом Сирано Де Бержерака. Возможно, именно с таким телосложением в это экскурсионное бюро людей и нанимали. Я усмехнулся этому наблюдению про себя, и пообещал зайти к ним после ужина. Я заказал обзорную экскурсию по городу. Три часа на автобусе и пешком по центру города.

Рядом со справочным бюро находился стенд, на котором был нарисован паром в разрезе. Я быстро нашёл то место, где находится мой ресторан шведского быстрого питания. Надо было подняться по лестнице, которая находилась в конце холла шестой палубы, на седьмую. Однако до ужина было ещё два с половиной часа. Надо было чем-то себя занять, я и решил подняться на седьмую палубу, чтобы посмотреть, что же там находится. Оказалось, что всё седьмая палуба отведена под питейные заведения. Помимо ресторана со шведскими завтраками и ужинами, на седьмой палубе находился самый большой по вместимости на пароме зал с маленькой эстрадой и двумя барными стойками. Он размещался на корме. По правому борту расположились ресторан «Нью-Йорк», итальянский ресторанчик, где главным блюдом была пицца, и ресторанчик японский, меню которого я изучать не стал. По левому борту находился спорт-бар, в котором были размещены три больших телевизионных экрана и один огромный. Объединяло все эти заведения то, что везде можно было выпить любой алкогольный напиток, находящийся в магазине Duty Free. Однако распивать напиток, купленный в магазине, можно было только в своей каюте. В моей каюте меня ждал егермейстер, так что заходить в магазин я не собирался. Поэтому я зашёл в ресторан итальянский и попросил себе налить тёмного пива.

– Тёмное только Крушовице, – обозначила мой выбор барменша, пытаясь своим декольте соперничать с Дарьей. Я грустно вздохнул. Дарья снова победила.

– Почём чешское сегодня? – поинтересовался я, не глядя в меню.

– Как всегда, четыре пятьдесят, – бодро ответила девушка, ставя на стойку бокал тёмного витаминизированного напитка.

Только тут я вспомнил, что забыл взять из дома европейскую мелочь. После каждой зарубежной поездке мы дома складываем её в специальную кружку, как в копилку. Накопилось её уже порядочно, но вот брать с собой всё время забываем. Вот так и полнится кружка, хотя до краёв место ещё есть.

Пришлось мне расплачиваться бумажными деньгами, положив начало новой порции мелочи. Впрочем, мне ещё четыре дня предстояло находиться на борту парома, так что какая-то часть мелочи наверняка будет мною потрачена.

Я взял бокал и сел на столик возле окна, из которого открывался вид на площадь перед Морским вокзалом, и на Большой проспект Васильевского острова. Не успел я делать пару глотков пива, как на меня обрушилась новая волна звонков с поздравлениями. Приятно было слышать добрые слова в свой адрес от людей, которых я не видел несколько лет, но которые помнят меня, и не забывают. Ответив на последний звонок, я позвонил маминой подруге, чтобы попросить её об одной вещи.

Света, как я её называю, и с которой мы на «ты», так же высказала мне массу приятных пожеланий на мою вторую половину жизни, которая, безусловно, будет намного интереснее и содержательнее первой. Я в этом нисколько не сомневался, и, поблагодарив Свету, попросил её записать номер телефона такси, которое потом отвезёт мою маму домой. Это будет дороже, чем на метро, но мы можем себе это позволить. К тому же у нас волшебная карта, дающая скидку на проезд.

– Не волнуйся, Андрейка, я всё запомнила, и номер телефона, и номер карты, – голос Светы светился оптимизмом, – ты прав, нечего ей по метро ездить, тем более после коньяка. Всё будет в порядке, не переживай.

А я и не переживал. Пиво с егермейстером благородно подействовали на мой мозг, так что у меня было прекрасное настроение и благодушное состояние.

Допив пиво, я решил подняться на восьмую палубу, чтобы выйти на открытую площадку. На восьмой палубе было место для курения. На всём пароме курить было строго запрещено. Штраф пятьсот евро. Грозное предупреждение висело в каждой каюте.

Гулять по палубе можно было вдоль каждого борта, а на корме восьмой палубе находилось открытое кафе. Толстое высокое стекло убивало в пассажирах желание прыгнуть с парома в кильватерную струю. Зато оно не мешало любоваться пейзажем, который открывался с кормы. Многие посетители кафе подвигали сидения ближе к стеклу, и смотрели, как убегают волны прочь от парома.

Такую картину я наблюдал на следующий день, а пока просто отметил для себя, что на корме тоже есть питательная точка, и стал подниматься по лестнице наверх, на открытую палубу. Подняться наверх можно было с обоих бортов. Лестницы были узкими, рассчитанные только на одного человека. Поэтому приходилось ждать подъёма, пока кто-нибудь не спуститься вниз. И наоборот.

На верхней палубе оказалась ещё одна пивная точка, где продавалось только пиво, вода и соки. Из закусок только орешки и чипсы. При этом в нём громко звучала музыка. Посетителей в нём не оказалось.

Зато оказалось, что и эта открытая палуба не последняя на пароме. Рядом с пивной широкая лестница вела наверх, на самую высокую открытую палубу. Она была меньшего размера, зато оттуда было видно намного дальше. На обеих палубах находились шезлонги и стулья. Любой желающий мог поставить шезлонг куда угодно, и лежать. Сидеть на них не получалось. Не позволяла конструкция.

В этот момент позвонил мой брат. Дима каждый год теперь поздравляет меня с днём рождения телефонным звонком. В свою очередь, я отвечаю ему тем же.

– Привет, брат! – первая фраза в любом нашем разговоре одна и та же. Всего два года назад мы впервые встретились, и до сих пор новизна ощущений от того, что у тебя появилась родная душа, не пропадает.

– Привет! Поздравляю тебя с днём рождения!

Дима, в отличие от меня, не любит много и долго говорить. Поэтому он, поздравив меня с моим юбилеем, стал задавать вопросы. Что у меня нового, как личная жизнь, и где я отмечаю свой день рождения.

Я ему всё подробно рассказал. Он одобрил мою идею сходить в круиз по Балтике. Он с женой планировал свой отпуск провести где-нибудь на Тенерифе. Их всегда тянуло к морю, на солнышко. Я наоборот, хочу на север, туда, где много снега. Например, в Норвегию.

Но это всё ещё в будущем, а в настоящем я стоял на верхней палубе «Принцессы Анастасии», и, перекрикивая звуки музыки, разговаривал со своим братом. У него дела шли хорошо. Лагерь беженцев в Кёльне, наконец-то, закрыли, и можно было по городу гулять без опасений. А ещё Димина семья переехала на новую квартиру. Так что мысль навестить Диму на новом месте напрашивается сама собой.

Поговорив с братом, я посмотрел на часы. Время прошло незаметно, и настала пора ужина. Сначала я спустился в свою каюту, вымыл руки после нахождения на улице, сделал пару добрых глотков егермейстера, и пошёл ужинать.

У входа в ресторан выстроилась длинная очередь. Как оказалось, это была ещё не очередь на раздачи блюд, нет. Это была очередь перед служебной стойкой ресторана. Дело в том, что в ресторан мог попасть любой желающий, не зависимо от того, оплатил он заранее шведский стол, или платит при входе. Таким, как я, полагалась скидка по три евро за каждое посещение ресторана. Остальные платили при входе. За стойкой сидели две милые блондинки. Одна считала деньги или принимала талоны, а другая принимала решение, за какой столик посадить посетителей. Ресторан был большой, но чтобы не вызвать давки в поисках свободного столика посетителю сразу показывали его место. Все столики были пронумерованы.

– Вы один? – устало спросила меня вторая девушка, когда я протянул свой талон на ужин девушке первой.

– Да, один, – бодро ответил я.

– Тогда садитесь за сто тридцать пятый столик, вот сюда, – она кружком обвила свободное место на схеме ресторана и протянула её мне, – держите!

Я взял в руки схему, разобрался, куда мне надо будет идти с тарелками, и встал в новую очередь, теперь уже на раздачу. Очередь двигалась не быстро, было много детей, которые нашли себе новое место для игр, и родителям приходилось постоянно их одёргивать. Слышалась речь на русском, английском, финском, шведском и японском языках. Правда, я могу запросто шведский язык издалека перепутать с языком немецким. 60% слов в шведском языке пришло из немецкого языка, как нам рассказали во время экскурсии по Стокгольму.

Но это будет ещё через два дня, а пока я стоял и думал, что же мне взять покушать. Незадолго до своего вояжа я стал ходить на занятия для похудения. Основная задача этих курсов было извлечение прибыли, которую приносила торговля протеиновыми коктейлями, или, говоря иначе, гербалайфом. Я всегда считал, что это бессмысленная трата денег, но именно сюда ходила одна моя знакомая, которая заметно похудела. Спорить с ней я не смог, потому как она привела аргумент, на который я не мог ответить, а именно, я не знал, чем они там занимаются. Чтобы найти ответ на этот вопрос, я согласился сходить на эти занятия.

Оговорюсь сразу, я не собирался на этих курсах долго засиживаться. Как только мне будет, что сказать против гербалайфа, отталкиваясь от занятий, я тут же ухожу. Так собственно и получилось, стоило мне вернуться из круиза. Но! Были на этих курсах и положительные моменты. На них читались лекции о правильном питании. Собственно говоря, именно поэтому люди и сбрасывали свой вес. Они стали придерживаться индивидуальной программы, разработанной для каждого, и худели. А в нагрузку покупали гербалайф, который, якобы, всё и делает. На самом деле люди, участвующие в программе, набирали и сбрасывали вес независимо от того, пили они коктейли, или нет. Разбор ошибок всегда сводился к тому, кто, что не то съел. Гербалайф был тут явно не при чём.

Всё это я объяснил своей знакомой потом, а пока я прикидывал, что я могу съесть, а что нет. Я перестал употреблять в пищу жареное, жирное, солёное, сладкое, слоёное. Уменьшил размер порций, и стал много пить воды. Последний приём пищи в моём распорядке дня теперь ровно за четыре часа до сна. И вес стал снижаться.

Вот только при этой программе надо ещё полностью отказаться от алкоголя. Отказаться пить пиво просто так днём не сложно, а вот в свой юбилей не праздновать не реально. Да я и не собирался этого делать. Мой друг Паша меня предупреждал, что тут на ужин можно дегустировать белое и красное вино в неограниченном количестве. После егермейстера и пива будет в самый раз.

Из предложенных блюд я выбрал овощной салат, рыбу и варёное мясо. Положив всё это на две тарелки, я пошёл к своему столику. Он стоял в сцепке со столиком номер сто тридцать четыре. Получалось десять посадочных мест. Шесть из них были заняты одной семьёй, как мне показалось. Родители, и четыре дочки. Возможно, там были родные дети и их подруги, это не важно. Родители были чуть меня моложе, девчонкам от двадцати до десяти лет.

– Добрый день, – поздоровался я, собираясь поставить тарелки на сто тридцать пятый столик, – тут у вас свободно?

– У нас всё занято! – зло ответила старшая из девочек, которая находилась ближе всех ко мне, и демонстративно переложила сумку с одного стула на другой, который стоял ко мне ближе.

– Вообще-то у нас всего шесть мест, – извинился передо мной папа, пожимая плечами. Мне показалось, что агрессия в мой адрес удивила и его.

– Одно место за этим столом моё, – ответил я, и поставил тарелки на стол.

– Кто это вам сказал? – раздражённо проговорила всё та же девушка, кривя свой разукрашенный в ярко красной помаде рот.

– Сказал, кто надо! – отрезал я и пошёл за вином, оставив воспитание девушке родителям без свидетелей.

Когда я вернулся, этой девушке за столом уже не было, а остальные за столом вели светскую беседу и не обращали на меня никакого внимания.

Красное вино мне не понравилось. Было оно каким-то кислым, и мой язык устал морщиться, пока я допивал бокал. Зато белое пошло на «ура», и остальные дни я пил только его. Мясо было очень вкусным, но добавку я не мог себе позволить, худею всё-таки. Выполнив программу по ужину, я поднялся на верхнюю палубу.

Отплывать мы стали, пока ещё шёл ужин. Это хорошо чувствовалось всем, находящимся в ресторане. Мне было очень интересно, каким образом паром будет выходить в море. Судя по высоте строящегося неподалёку северо-западного скоростного диаметра, паром под ним не проходил. А паром и не собирался проходить именно там. Он пошёл вдоль Канонерского острова, и вот там диаметр был поднят на нужную высоту. На палубах собралось не одна сотня туристов, и большинство из них фотографировали окрестности. Я тоже нашёл себе место возле правого борта, и стал снимать. Вообще, за эту поездку я сделал триста семьдесят шесть фотографий, из которых надо отобрать достойные. Я старался снять всё то, что мне было интересно в тот самый момент, когда я это увидел. А вот будет ли мне это интересно потом, покажет время.

Как только Канонерский остров закончился, смотреть по правому борту стало нечего, и я перешёл на левый борт. С него был виден Ленинский проспект, который в скором будущем будет начинаться прямо от залива, был виден дом, где я прожил почти два года, снимая квартиру. На меня нахлынул поток радостных воспоминаний. Прерван он был очередным телефонным звонком.

– Добрый день, Андрей, – услышал я знакомый картавый голос, но никак не мог вспомнить, кто это, – поздравляю вас с юбилеем, и желаю вам новых творческих успехов, вдохновения, новых книг, и всего самого доброго!

– Спасибо огромное! – ответил я, чувствуя себя полным идиотом, – простите, но я никак не могу вспомнить, кто вы?

– Это Киршин Дмитрий Николаевич вас беспокоит, – услышал я и с досады хлопнул себя по лбу.

Дмитрий Николаевич возглавляет секцию поэзии в Российском Межрегиональном Союзе Писателей, членом которого я являюсь.

– Дмитрий Николаевич, простите ради Бога! – мне стало почему-то безумно смешно, – я сейчас нахожусь на борту парома «Принцесса Анастасия», ухожу в круиз на четыре дня, и уже прилично выпил ликёра, пива и вина. Поэтому никак не мог понять, кто мне звонит, поскольку номер ваш у меня не записан, но голос был очень знакомый.

– Ничего страшного, – усмехнулся Дмитрий Николаевич, – обычное дело. Я рад за вас, что вы так увлекательно проводите свой день рождения.

– Вот от кого не ожидал поздравления, так это от вас, – меня несло навстречу балтийским волнам, – правда, мне очень приятно!

– Я рад, что доставил вам такую неожиданную радость, – Дмитрий Николаевич не был лишён чувства юмора.

– Как там сказано у классика? – я переходил по палубе от одного борта к другому, стараясь уйти от шумных кампаний, – старик Державин нас заметил!

– Ну, до Державина мне далеко, – громко засмеялся Дмитрий Николаевич, – хорошо вам отдохнуть, до свидания!

Но Дмитрий Николаевич был не последним, кто поздравил меня лично в этот день. Чуть позже до меня дозвонилась Соловьёва Вера Андреевна, мой благодарный критик, автор вступительной статьи к моей первой книге.

– Андрюшенька, я тебя поздравляю с твоим юбилеем, – Вера Андреевна, как всегда, говорила бархатным томным голосом, – и желаю тебе вдохновения, найти новую музу, и чтобы у тебя всё было хорошо!

Мне в этот момент было хорошо и без слов Веры Андреевны. После ликёра, пива и вина захотелось что-нибудь покрепче. Я решил зайти в спорт-бар, посмотреть, что там происходит.

Спорт-бар занимал самую маленькую площадь из всех заведений парома. На самом большом экране было самое плохое изображение. В соседнем помещении, где было три экрана меньшего размера, чёткость была на нужном уровне. Здесь транслировали канал «Матч». На большом экране шёл показ товарищеского футбольного матча, который был никому не интересен. Перед экраном было пусто.

Пусто было и перед барной стойкой. Большая часть пассажиров парома в этот момент была на палубе. Отличная погода, красивый вид Финского залива, Питер на закате, – всё это сказалось на заполняемости питейных заведений. Но было всем понятно, что это только до наступления темноты. Похолодает, и народ прибежит в буфет, требуя хлеба и зрелищ.

Чувствуя себя далеко от народа, я заказал джин с тоником. Уж очень нравится мне этот напиток. Он вкуснее коньяка, его можно пить не холодным, как водку, и его можно разбавлять любыми напитками. Тоник самый простой из них.

Джин с тоником прошёл на ура. Настроение поднялось ещё выше, и тут я в окно увидел, что мы проходим мимо Кронштадта. Я допил джин с тоником и поспешил на самую верхнюю палубу.

Смеркалось. Ярко горели сигнальные огни на бакенах и других ограждениях по обе стороны фарватера. Туристы фотографировали укрепления, оставшиеся тут со времён второй мировой войны. Выглядели они грозно, и в то же время жалко. Было непонятно, используются они сейчас, или нет. Впрочем, возможно, это есть военная тайна.

Кронштадт с моря смотрится совсем иначе, чем изнутри города. Там нет никакого ощущения, что ты находишься на острове, что совсем рядом раскинулся залив. А с парома город казался маленьким периферийным городком, с башенкой Собора, возвышавшейся далеко над морем. И только новостройки, которые виднелись издалека, говорили о том, что это город современный и живёт в ногу со временем.

Хорошо была видна кольцевая дорога. Паром шёл строго по фарватеру, который проходил над автомобильным тоннелем. Где-то на просторах интернета гуляет фотография моста в Голландии, по которому течёт река, а машины проезжают под ним. Вот, смотрите и восхищайтесь! У нас та же самая картина, и хвастаться никому в голову не приходит. Ну, сделали и сделали. Молодцы, работаем дальше.

После кольцевой автодороги смотреть с палубы было уже не на что. Кругом одни волны, берега не видно, в Хельсинки мы будем только в восемь утра. Так что можно было продолжать отмечать юбилей дегустацией коктейлей.

Из открытых дверей самого большого зала доносилась музыка. Когда я вошёл внутрь, то увидел на сцене молодого человека, который пел песню Франка Синатры. Внешне юноша был похож на Диму Билана, если того вытянуть на двадцать сантиметров в высоту. Голос был, однако, намного глубже.

В зале почти никого не было. Я подошёл к барной стойке и заказал ещё один джин с тоником. Уж очень хорошо он пошёл. Взяв стакан с напитком, я выбрал столик, который находился в центре зала. На столике стояла табличка, что он занят, но я всё равно сел за него. Когда надо будет, тогда меня отсюда попросят уйти.