Текст книги "Мой немецкий брат"

Пока Дима водил меня по квартире, Наташа и Оля успели накрыть на стол. Ради нашего приезда Оля сварила борщ. На столе стояли также два салата, сыр в нарезке, колбаса, вино, белое и красное, соки, минеральная вода, варенья, джемы, масло и специи. Горячее ждало своего часа на сковородке в кухне. Хлеб отличался от нашего, это были булочки, которые легко мялись под рукой, и их использовали, в основном, на бутерброды. Дима налил всем вина, и мы выпили за знакомство.

Пока мы сидели за столом и обедали, основные вопросы задавала Оля. Почему мои родители разошлись, когда и где. Очень удивились они с Димой, узнав, что оказывается я вместе с мамой жил в Ачинске почти год, и именно там родители оформили развод. Диме никто никогда об этом не говорил. Его мама могла этого и не знать, а вот наш отец и наша бабушка, его мама, от Димы это тщательно скрывали. Так же для них было удивительным то, что, оказывается, мой дед, мамин папа, тоже родом из Ачинска. Когда я назвал его фамилию, – Кузиков, и стал перечислять тех родственников, которых знал, Оля вспомнила, что знает эту семью. Дед мой женился на бабушке давно, ещё в 1927 году, и спустя пять лет они уехали из Сибири на бабушкину родину. Поэтому про деда Оля не знала ничего, в отличие от оставшихся в Ачинске.

Борщ был очень вкусным, и я съел две тарелки. Потом подоспели настоящие немецкие сосиски из мяса. Вкус их не передать, это надо пробовать. Чай с джемом прошёл тоже на ура. Забегая вперёд, могу сказать, что за неделю пребывания в Германии я набрал лишних 10—12 кг веса, а Наташа не меньше пяти. При этом мы постоянно двигались.

Во время чая домой забежал Стас. Это был высокий худощавый парень, ростом с меня. Он хорошо говорил по-русски, без акцента, как и его отец. Оля же говорила по-русски хуже, но это была уже профессиональная привычка. Оля работала психологом и ей была необходима точность формулировок в построении фраз. Но так как она говорила по-немецки, она так и привыкла думать. Поэтому она часто произносила фразу по-немецки, а потом переводила её. Говорила она мало, но по сравнению с Димой этого не ощущалось.

Стас куда-то торопился, но сел с нами попить чаю. Он закончил школу, и теперь искал своё место в жизни. Больше всего ему нравилось ковыряться в моторах. В будущем ему хотелось иметь свою автомастерскую, а пока он с приятелями ремонтировал повреждённые автомобили. Вот и домой он забежал в одежде ремонтного рабочего.

После чая всю посуду убрали со стола в посудомоечную машину, и было принято решение просто прогуляться по городу. День Рождения у меня завтра, а пока мы посмотрим на исторический центр города. Дима позвонил в ресторан и заказал столик на завтра. А пока мы вышли на площадку и стали пешком спускаться вниз. На первом этаже помещался детский клуб. Об этом свидетельствовала надпись на входной двери. Что интересно, написано было не только по-немецки, но и по-русски.

– Здесь много живёт эмигрантов и не только из России, но из бывшей Югославии. В основном это для них написано. Русский они понимают – пояснила Оля ситуацию.

Чтобы выйти из подъезда на улицу, надо было повернуть ключ в дверях. Он постоянно находился в таком положении. Снаружи можно было войти, открывая дверь магнитным ключом, или, если из квартиры откроют, с помощью домофона. Перед входной дверью на стене висел список жильцов, указанных по фамилиям. Семья Flat была представлена дважды: Dmitrij и Viktor.

Дима открыл ящик со своим именем и просмотрел его содержание. Кроме рекламных проспектов, в ящике ничего не было. Брат положил всё на место и повёл нас той же дорогой, по которой мы приехали. Дойдя до первого перекрёстка, он повернул направо, и мы очутились на оживлённой городской улице с довольно интенсивным движением. Справа от нас довольно долго тянулся высокий бетонный забор. В Питере такими заборами отгораживают территорию, на которой ведутся строительные работы. Дима сказал, что здесь, приблизительно, то же самое. Когда они с Олей переехали жить в этот дом, то на этом месте был пивной завод. Потом его закрыли и теперь то ли сносят, то ли перестраивают. Но тянется эта катавасия уже не один год.

Мы дошли до следующего перекрёстка и опять повернули направо. Вот теперь мы шли по европейскому городу, без всяких скидок на время. Чистый тротуар, машины запаркованы как по линеечке, аккуратно подстриженные кусты, неторопливое движение транспорта. Казалось, что автомобилисты извиняются перед пешеходами за то, что своим движением мешают людям ходить. Улица была не широкая, но автобус городского маршрута, довольно длинный, уверенно вписывался в повороты. Видимо водитель знал, что транспорт, припаркованный по углам, никак не помешает ему в движении. Ведь любой вид общественного транспорта в Германии ходит по минутам. Даже трамваи.

Дима вёл нашу компанию к Собору. Ещё до отлёта моя тётушка просила сделать в Германии две вещи: – побывать на том самом месте, где Лорелея топила корабли на Рейне, и сфотографировать Кёльнский Собор. Про Лорелею речь пока не шла, а вот до Собора было недалеко. Поэтому решили прогуляться по набережной. Вот к ней-то мы и подходили, когда Дима познакомил нас с ещё одним распространённым видом транспорта в Германии – велосипедом.

Всё началось с того, что я заметил разный цвет тротуара, красный и серый. Тротуар делился на две равные продольные полосы, правая красного цвета, и левая серая. Так вот, красная полоса предназначалась для велосипедистов. Никаких надписей на земле не было, однако на светофоре соответствующий сигнал был. Как раз около нас остановился велосипедист, ожидая разрешения на переход. Нам оставалось перейти улицу, за которой начиналась набережная. Тут же под углом в 90 градусов делали поворот трамвайные рельсы. Рядом была площадь, усаженная зелёными насаждениями. Чтобы быть похожей на Россию, она представляла собой трамвайное кольцо.

Мы перешли улицу и прошлись по набережной до воды. Она была грязно-жёлтого цвета.

– Дима, а почему вода такая грязная, это что, так всегда?

– Нет, это из Швейцарии, с гор такая муть спускается. Каждый год такое происходит.

Мы посмотрели на тот берег. Он не был затянут в гранит, как наш. Собственно говоря, весь исторический центр Кёльна находится на одном берегу Рейна. А на другом промышленные предприятия, крупные спортивные сооружения, транспортный железнодорожный узел и другие крупные по площади объекты. Возле Рейна не было никаких строений. С нашего берега казалось, что на том берегу пасутся козы. Но скорее всего, это были белые собаки.

Мы же шли по набережной, которая много лет назад была островом. Небольшим островком, на котором была построена крепость. Остров настолько близко был от берега, что пройти даже речному кораблю было невозможно. Поэтому протоку со временем засыпали, оставив затон, куда теперь заходят пришвартоваться катера и маленькие яхты. А на самом островке сохранились дома средневековой Германии, когда налог с домовладельцев брался за длину и ширину здания, поэтому их строили узкими и высокими. Они стояли вплотную, словно из сказки братьев Гримм. Мы с Наташей бросились их фотографировать.

От домов до Рейна было около ста метров. Всё это пространство занимали праздношатающиеся молодые и не очень люди. Каждый второй держал в руке бутылку пива, каждая четвёртая девушка держала на поводке собаку. Метров пять от реки шла заасфальтированная поверхность, потом небольшой парапет, высотой где-то полметра, а затем зелёный газон. Отовсюду слышалась немецкая речь, иногда возникали из воздуха и русские фразы. Много было мусульман, скорее всего турок. Мы подошли к спуску, который вёл к воде, и остановились, как вкопанные. Вся лестница была заполнена окурками, и осколками пивных бутылок. Я даже не смог вспомнить, когда в Питере не убирали набережные. Судя по выражению глаз Димы и Оли, такое здесь было в порядке вещей.

Мы шли вдоль грязной набережной Рейна, наполненного жёлтой водой Швейцарских гор, и всё хотели себя спросить, – вот это и есть та самая Германия? Судя по всему, уже не та. Гранитный парапет тянулся больше километра, и на всём протяжении была одна и та же безрадостная картина. Старинные домики поодаль как-то скрашивали внешний вид, но всё же как-то было печально. С другой стороны, было неожиданно приятно за нашу страну, за родной Питер, что вот у нас, оказывается, на улицах убирают мусор чище.

Мы прошли под очередным городским мостом над Рейном и приближались к мосту железнодорожному. Рядом с Собором находится вокзал, они вместе делят одну площадь. Наш путь лежал как раз туда. Перед мостом налево вверх шла широкая лестница и башни Собора были хорошо видны. С каждой ступенькой я чувствовал, что становлюсь всё меньше и меньше, так меня давило величие построенного почти 800 лет назад сооружения. Поднявшись наверх, мы увидели очередной Кёльнский долгострой. В том месте, где железная дорога делает поворот перед Собором, был вырыт большой котлован и навезены строительные материалы. На заборе висели плакаты, очевидно повествующие о том, что здесь будет находиться в дальнейшем. К Собору можно было подойти только с одной стороны, обходя его слева. Чтобы увидеть верхушки башен, пришлось задирать голову почти вертикально. Я вспомнил тётушкин наказ и принялся фотографировать Собор. Чтобы он попал в кадр целиком, пришлось бы отойти метров на сто, не ближе. А пока я фотографировал его фрагментами. С левой стороны по ходу нашего движения была небольшая площадь, на который находился музей современного искусства, о чём гласила надпись на его фасаде. Судя по скудному ручейку посетителей, который нехотя проникал в его двери, современное искусство блекло по сравнению с искусством прошлых лет. Возле Собора было столпотворение.

Вход через главные ворота был чуть дальше, за углом. Спустившись в подвальное помещение, можно было купить билеты, дающие право подняться на самый верх Собора. Однако на сегодня все подъёмы были уже отменены. Мы решили прийти сюда завтра пораньше.

А вот войти внутрь Собора нам никто не помешал. Собор был действующим, поэтому нам сразу попались на глаза монахи в церковной одежде. Посередине Собора был широкий проход, а по левую и правую стороны вместо окон были крупных размеров витражи, каждый их которых повествовал о том, что происходило в Библии. Мы с Наташей принялись фотографировать содержание Великой Книги.

В другом конце Собора, возле колонны, скромно стоял столик, на котором в ящичках лежали книги. Это была Библия для всех желающих. Кто хотел остаться на службу, но не знал, о чём идёт речь, могли восполнить этот пробел, открыв книгу на нужной странице. Шрифт был не современный, а готический, что, наверное, затрудняло чтение. Уточнить эту формальность не удалось, так как в Соборе начиналась служба и всех неверующих попросили удалиться. Мы нехотя покинули стены Собора. Прямо перед входом, метрах в пятидесяти, начиналась улочка, с которой вход в Собор должен был быть хорошо виден. Мы отошли по ней метров на сто и обернулись. Собор попадал в объектив полностью. Дима сфотографировал нас с Наташей на фоне Собора. Но сначала мы зашли в местную мелкую книжную лавчонку. Там Наташа присмотрела красивую бейсболку для сына. За прилавком стоял скучающий истинный ариец, который наотрез отказался делать скидку раз, и два, – отказался принимать оплату банковской картой. Пришлось дать ему наличные.

В этой лавчонке были и сувениры. Германия для туристов не делает ровным счётом ничего, поэтому найти что-то стоящее внимание я не рассчитывал. Однако тут нашлось место и футболкам, и магнитикам, и книгам о достопримечательностях. Вот, что не хватало им всем, вместе взятым, так это нормальной цены. Испанских индусов, говорящих на ломаном русском языке, Германии очень не хватает.

Дима сказал, что можно прогуляться по улице, которая согласно книге Гиннеса, держит первое место по количеству покупателей за единицу времени. Тем более, что нам по ней возвращаться домой. Возражений не последовало.

Если бы Дима так эту улицу не разрекламировал, то мы бы об этом никогда не догадались. Типично среднеевропейская дорога, ограждённая двух – и трёхэтажными каменными домами. Не широкая, но длинная. По ней не спеша двигаются два параллельных людских потока, из которых изредка кто-нибудь ныряет в открытую дверь. Много пивных заведений, что не удивительно, это же Германия, а не Испания. Цены тоже отличаются в худшую сторону. Наташа сначала заходила в магазинчики с обувью, но потом перестала этим заниматься. Слишком всё дорого.

Мы шли не спеша, лениво посматривая по сторонам. Проезд транспорта на этой улочке был запрещён, так что прохожие шли по проезжей части совершенно свободно. Не было здесь и велосипедистов, зато много было детей самых разных возрастов. Магазинов игрушек тоже было много. Пожалуй, там было больше всего посетителей, не считая пивных.

Какой бы длинной улица не была, но когда-нибудь закончится и она. Конец торговли совпал с началом небольшой площади, на которой расположились открытые кафе. Именно кафе, так как кофе был основным напитком, предложенным в меню. А недалеко от них, у нас по пути прямо на булыжной мостовой уличные циркачи показывали незамысловатый фокус.

Их было двое. Возможно, они были родственниками. Точно сказать сложно про людей азиатской внешности, так как они все на одно лицо. Фокус был простой, но для неподготовленного зрителя это могло быть интересным. Тот, который был крупнее, сидел на земле с поднятой вверх рукой. В руке у него была зажата металлическая труба, поднимающаяся одним концом вверх. И почти на самой её макушке на корточках сидел второй акробат, намного меньше ростом. Лица гимнастов были неподвижны. Перед ними, на мостовой, лежала сумка, куда впечатлительные зрители сыпали мелкие европейские монеты. Со стороны могло показаться, что один из них на вытянутой руке держит другого, сидящего верхом на трубе. На самом деле, это была специальная устойчивая конструкция, которую не было видно из-за широких одежд выступающих. Полы халатов и рукава так облегали металл, что была иллюзия невероятности происходящего. Но нас, просмотревших «Тайны Великих Магов», провести не удалось.

Собственно говоря, смотреть нам больше уже ничего не хотелось. Для первого дня было достаточно. Не скажу, что хотелось спать, но вот уже не хотелось ходить. Дима повернул нашу процессию к дому. Мы вышли на ту же широкую дорогу, по которой начинали путь из дома. На ней было мало жилых домов, территорию занимали какие-то организации, внешне напоминающие складские помещения. Возможно, мне так показалось по российской привычке.

Дома мы по очереди приняли душ и сели ужинать. Было много мяса и фруктов, чая и сладкого. После чего мы опять удивили Диму и Олю, сказав, что я буду спать на балконе.

Дима нашёл старый матрас, я разложил его на полу лоджии. Оля постелила простыню и дала мне подушку. Одеяло было немного коротким, но я к таким мелочам давно привык. Быстро раздевшись, я улёгся под немецким тёплым тёмным небом, но спать почему-то расхотелось. Наша кампания устроилась рядом, на креслах лоджии. Мы продолжили разговор про родственников, кто и где живёт. Оказалось, что у Оли есть два брата, которые не захотели переезжать в Германию и остались жить под Красноярском. Мама по ним очень скучает, и иногда навещает их. Приезжать сюда они не хотят.

Я рассказал про свою тётю, мамину старшую сестру, которая работала переводчиком в Берлине в то время, когда там построили стену, разделившую город надвое. Благодаря ей я до сих пор что-то ещё знаю по-немецки. Работая в школе, она выписывала пионерскую газету «Trommel», где я не без успеха мог читать заметки на немецком языке, понимая смысл написанного сразу по-русски. Правда, это было почти тридцать лет тому назад.

Когда вечер воспоминаний закончился, Дима и Оля пожелали нам спокойной ночи, и ушли в свою спальню. Наташа ещё немного посидела рядом со мной и перебралась на свой шведский диван. Дверь на лоджию я не закрывал. Наташе необходим свежий воздух. И потом, когда я высплюсь, я обязательно заберусь к ней под одеяло. Мы всё время так с ней поступаем, когда ночуем под одной крышей. С этими благородными мыслями и закончился наш первый день в гостях у брата.

День второй

Сегодня у меня День Рождения. Я первый раз отмечаю его не дома. Зато у родственников, ради чего я к ним и прилетел. Хотя нет. Я бы всё равно прилетел к брату, потому что никогда его не видел. Просто если можно было совместить, то почему бы этого и не делать?

Эти мысли пришли мне в голову, когда я уже обнимал Наташу, которая ещё дремала после долгого первого дня на немецкой земле. Будучи совершенно не сентиментальным человеком, ей в голову не пришло меня поздравить. По крайней мере, на словах. Хотя свой утренний поцелуй я всё же получил.

Пока я сворачивал свою постель на лоджии, дом начал просыпаться. Из спальни вышел Дима и обнял меня.

– С Днём Рождения, брат! – были его первые слова за сегодня.

После крепкого рукопожатия Дима отправился в магазин за булочками. Это он проделывал каждый день, потому что их продавали с утра, и надо было успеть, пока они не закончатся. Наташа попросила взять её с собой, ей было интересно побывать в немецком продовольственном магазине. Они быстро оделись, и вышли из квартиры.

Проснулся Стас, мой племянник. У него тоже были какие-то важные дела, и он быстро собирался позавтракать. Я составил ему кампанию. Разговаривали мы в полголоса.

Стас рассказал, что одинаково говорит по-немецки и по-русски, только вот читает по-русски плохо, и так же плохо пишет. О России знает, в основном, по новостям, друзей в России у него нет, к нему, как не коренному немцу, плохо не относятся. Сейчас в Германии много детей выходцев из-за рубежа. И если таких детей кто-нибудь начнёт притеснять в школе из-за национальности, то на них можно подать в суд.

Я кратко рассказал Стасу о разнице между Россией и Германией. Например, сказал, что супермаркеты в России работают без выходных, что Стаса очень удивило. Когда-нибудь, сказал он, я обязательно приеду в Россию туристом, посмотрю на родные места, но сначала построю себе карьеру. Стас собирался стать владельцем ремонтной мастерской. Любовь к машинам перешла к нему от отца.

Стас быстро перекусил, поздравил меня с Днём Рождения, и убежал. Я снова вышел на лоджию, любуясь на утреннее немецкое солнце. Перед лоджией, на земле было что-то вроде детской площадки. Зеленый газон пересекали несколько пешеходных дорожек, и возле каждого маленького перекрёстка стояла табличка, запрещающая нахождение на территории собак и велосипедов. Каждой надписи соответствовал рисунок.

В этот момент на балкон из соседней квартиры вышли Виктор и Мария, Олины родители.

– Guten Tag! – поприветствовал их я на местном наречии.

– Guten, Guten, – закивали они мне в ответ, – как спалось на лоджии?

– Прекрасно. Свежий воздух, нет посторонних звуков, под одеялом тепло, одним словом, выспался.

– А то ещё пока ты спал, сосед наш сверху, пенсионер из настоящих немцев, спрашивал нас, почему у ваших родственников человек спит на балконе, может, ему помощь нужна какая-нибудь, не надо ли полицию вызывать. Мы его успокоили, сказали, что ты так привык спать у себя в России.

Я подумал, что, пожалуй, после таких объяснений, мнение о том, что в России живут нормальные люди, вряд ли будет иметь место у аборигенов, но промолчал.

– Дима и Наташа за булочками пошли в магазин, – сказал я, и в этот момент они появились в поле нашего зрения. Дима нёс в правой руке пакет, а Наташа что-то говорила, широко размахивая руками.

– Дима каждое утро ходит, нравятся им эти булочки свежие, – ответила с улыбкой Мария, и тут из спальни вышла Оля.

Выслушав поздравление с Днём Рождения от её родителей, я вышел к ней навстречу.

– Поздравляю, Андрей! – коротко сказала она, и спросила – как спалось.

Я конспективно рассказывал ей о своих снах, когда вернулись гонцы со свежим хлебом. Оля быстро принялась готовить завтрак, а мы обсудили паны на сегодня. Нам предстояло: 1 – прогулка на экскурсионном автобусе по Кёльну; 2 – посещение Собора; 3– праздничный ужин в ресторане. Между вторым и третьим пунктом могло вклиниться что-нибудь ещё, но это только был вопрос свободного времени. А пока нам надо было подкрепиться.

Возможно, моё мнение ошибочное, но обед в Германии отличается от завтрака и ужина только наличием супа. Всё остальное можно найти на столе в любое время дня и ночи. Поэтому мы скушали обед без супа, немного посидели, переваривая содержимое, после чего вышли на улицу. Нам предстояло пройти той же дорогой, что и вчера.

Остановка для экскурсионного автобуса была по дороге от дома Димы до Собора.

Автобус ходил по расписанию, но мы его не смотрели. Во сколько придёт автобус, во столько и сядем в него. А пока мы шли и подмечали то, что не заметили вчера. Слева по ходу движения было построено высокое, по Кёльнским меркам, здание. Бетон и стекло разделили его внешний вид напополам. Здание стояло буквой Г таким образом, что перекладина свешивалась над затоном. Как оказалось, это был обычный дом, где каждый желающий мог купить себе квартиру. Квартиры были явно непростые, потому как именно здесь купил жилплощадь нападающий сборной Германии Лукаш Подольски.

Сегодня была суббота, поэтому количество гуляющих на набережной было много уже с утра. На небольшой площадке между домами раскинулась цыганским табором передвижная ярмарка. Между ними прыгали, катались на велосипедах и громко визжали дети. Что там продавалось, я не рассмотрел, так как близко к ним не подходил. Подбежала к ним Наташа и быстро вернулась со словами «Ничего интересного». А вот возле остановки нашего автобуса раскинулся большой африканский лагерь. Здесь не только продавали поделки из камня, слоновой кости, дерева, бамбука, но и готовили национальную еду в больших чанах на открытом огне. Пахло совершенно неаппетитно, но пришлось находиться недалеко от этого кострища, потому что до автобуса оставалось около двадцати минут.

Автобус подкатил точно по расписанию. Билеты продавал сам водитель, а экскурсовод читала вслух историю Кёльна на двух языках, – немецком и английском. В немецком я чуть-чуть улавливал содержание, точно слышал даты, но вот художественное описание событий уже не понимал. Поэтому я надел наушник, настроил его на волну русской литературной речи, и мы пустились в плавание по узким Кёльнским улицам.

Почти сразу мы переехали на другой берег Рейна. Там, в основном, была промышленная часть города. Там же находился и Дворец Спорта, где принимала соперников хоккейная команда. Название хоккейных команд в Германии взяты целиком из названий команд НХЛ. Команда Кёльна называется «Акулы», хотя настоящих акул в Кёльне никогда не было и, судя по цвету воды в Рейне, никогда не будет.

За Дворцом спорта последовали другие сооружения, которые были построены уже в двадцатом веке, и вообще, весь это берег, с исторической точки зрения, ничего интересного из себя не представлял. Разве что канатная дорога, которая висела на довольно приличной высоте, смотрелась живописно. Она стартовала с того берега от зоопарка, и финишировала где-то рядом с нами, но место приземления нам не было видно, так как нас повезли в исторический центр по другому мосту.

О Кёльне можно прочитать в любом справочнике, поэтому пересказывать содержание экскурсии не вижу смысла, тем более, что больше половины я забыл. Скажу только, что Кёльн происходит от слова «колония», что это первый в мире город, получивший именно этот статус, и именно в Кёльне был изобретён одеколон. Город малоэтажный, занимает много территории, в нём около полутора миллиона жителей, и он имеет с Бонном одну транспортную сеть. В городе много музеев, а от старого города почти ничего не осталось. Где-то мы проехали мимо развалин старой крепости, но её местные власти не подают как достопримечательность. Стоит себе и стоит. Экскурсии по ней не водят.

Зато много было рассказано о современном Кёльне, о его телевидении, о его промышленности. Были показаны здания банков и коммуникаций, словно мы проезжали по выставке достижений, а не по первому в мире городу. Испанцы бы гордились каждым средневековым сараем на своей земле, но тут так не принято.

Экскурсия закончилась за несколько кварталов от Собора. Мы поблагодарили экскурсовода за честно проделанную работу, причём Наташа сделала это по-английски. Она всю экскурсию прослушала на этом родном для себя языке. После чего наш квартет двинулся к самой высокой точке Кёльна. Чтобы подняться на самый верх, надо было спуститься в подвал за билетом. Выстояв небольшую очередь, мы начали подниматься. Сказать, что лестница была крутая, это не сказать ничего. Она была винтовой и взгляд мог разглядеть только две ступеньки выше, остальное уже было за полем зрения. Сверху спускался поток туристов, уже успевших осмотреть башню. Было так тесно, что спускавшееся останавливались, чтобы пропустить поднимавшихся. Те, в свою очередь, останавливались, чтобы передохнуть. Поэтому людской поток часто останавливался, и именно во время первой паузы мне пришло смс сообщение от моего приятеля Юрия, который меня поздравил с Днём Рождения, но добавил, что не звонит потому, что он сейчас в Италии. Я ему ответил, что сам в Германии, и что ему большое спасибо. После чего меня дождалась Наташа, которая ушла дальше и выше, и протянула мне свой телефон. На проводе была её крёстная, Эмма Адольфовна Биттнер, крановщица с большим стажем. Она пулемётной очередью поздравила меня с днём Рождения, прочитала, как она потом уточнила, стихи, и просила не забыть приехать к ней завтра. Я пообещал, что не забуду, после чего передал телефон Наташе. Подъём в небо продолжился. Где-то в верхней части башни находится колокольня. Туда ведёт узкая щель, по которой невозможно разойтись, но вот в самой колокольне просторно. Её можно обойти вокруг по часовой стрелке, что мы и сделали.

Под куполом находится площадка, откуда путь на самый верх ведёт металлическая лестница, изготовленная явно в двадцатом веке. Чтобы подняться на самый верх, есть лестница в стене, виден только её выход на площадку. Но для туристов сделали вход, смастерили специальную металлическую лестницу в несколько пролётов. Под самый купол вела уже узкая винтовая лестница, по которой можно подниматься только по очереди. И вот там, на самой верхотуре, стоит станок, на котором можно изготовить памятный знак. Опускаешь монету в приёмник, а на выходе получаешь жетон, изготовленный из этой же монеты. Я, правда, туда не поднимался. На высоте у меня кружится голова. Мне всё это рассказала Наташа, когда мы уже спустились на землю и немного передохнули возле фонтана.

Была у нас мысль перебраться на тот берег, где нас ждал ужин в ресторане, по канатной дороге, но ребята, видя, как я плохо переношу высоту, отказались от этой идеи. Поэтому мы пошли пешком. Дима показал нам по дороге здание, в котором когда—то была синагога. Сейчас тут ведутся археологические раскопки. Вообще копают в Кёльне очень много. Там делают вторую линию метро. Причём наземные вестибюли уже готовы, а вот станции ещё нет. Поэтому мы видели с десяток неработающих станций. В одном месте, как сказал нам Дима, когда мы проходили мимо, во время прокладки тоннеля, обвалилось здание. С тех пор территория окружена забором. Прошло пять лет, а развалины так и остались стоять на месте котлована. Что-то это никак не вписывалось в наше представление о высокоразвитой промышленной Германии.

Тем временем пошёл дождь. Он был тёплый, но уж очень мокрый. Мы как раз вышли на небольшую площадь перед мостом, по которому должны были перейти на тот берег. На площади было много пивных заведений, столики стояли под навесами на улицах. Некоторые были без навесов. На наших глазах посетители хватали кружки с пивом и неслись внутрь пивной, как при артобстреле. Официанты подбегали к столикам, переворачивали сидения вверх ножками и ставили их в таком положении на столы. Им уже укрыться было нечем, но такова их работа. Мы встали под навес рядом с входом в одну из забегаловок. Внутри было сухо, но очень накурено, а Наташа совсем не переносит табачный дым. Поэтому мы стояли, тесно прижавшись, чтобы не мешать ходить официантам с одной стороны, и не налегать на посетителей за крайним столиком под навесом. Дождь лихо поливал город минут пятнадцать, после чего резко похолодало и вышло солнце. Официанты начали расставлять стулья в обратной последовательности, предварительно тщательно вытерев столы и сидения. Однако посетители не торопились выходить наружу. Мы подождали ещё пять минут и решили пойти дальше. Не успели мы сделать и десяти шагов, как снова пошёл сильный дождь.

На этот раз идти под навес было уже поздно. Наше стоячее место было занято. Мы бросились в небольшую стеклянную будку, которая стояла одиноко в центре площади. Как оказалось, это был вход на подземную парковку. Вниз можно было спуститься на просторном стеклянном лифте, или по лестнице. Скорее всего, вся площадь под землёй была использована под парковку. Мимо нас прошла семья из четырёх человек. Родители и два сына. Они остановились перед дверью, посмеялись, глядя на небо, достали каждому по зонтику и вышли на улицу. Дождь тут же прекратился. Мы постояли ещё немного и тоже пошли. Пока мы дошли до ресторана, дождь не возобновлялся.

По мосту шли не только трамваи и автомобили, но и была дорожка для велосипедистов, отвоёванная у пешеходов. Она специально была выкрашена в синий цвет. Велосипедистов было так же много, как и трамваев. Трамваи шли достаточно переполненные. В Испании в автобусе редко было больше пяти пассажиров. Видимо, на юге никто никуда не тропился.

Мы не спеша переходили Рейн, который был наполнен всё той же грязно-жёлтой водой. С моста вид на Собор был великолепен, Собор возвышался над городом грозной чёрной скалой, зловеще смотря в небо. Однако у нас впереди был праздничный ужин, и чёрные мысли перестали лезть в голову. На той стороне моста была очередная стройка. Трамвайные пути раздваивались, налево их путь постепенно уходил под землю, а вот направо шла прокладка новых путей, и всё рабочее хозяйство было обнесено забором. Нам, однако, надо было сразу за мостом поворачивать налево. Наш ресторан находился на набережной, с видом на старый город.

В ресторане было пусто. Нас вежливо встретил официант и предложил занять столик на веранде. Но там было так душно, что мы спросили разрешения занять столик в другом месте. Официант не возражал. Мы уселись возле открытого окна, и как только заняли места, как снова пошел дождь. Перед входом в ресторан открытая площадка была заставлена столами для посетителей и была укрыта шатром. Но от дождя он не спасал. За считанные минуты все столы оказались залитые водой. Официантам пришлось выполнять уже виденную нами работу, – переворачивать стулья вверх ножками и ставить их на столы. После чего все они попрятались под крышей ресторана.