Текст книги "Мой немецкий брат"

Евро брали охотно. Вот только цена за товары отбила всякую охоту даже смотреть, что же в магазине есть. Простой магнитик, который в Испании стоял полтора евро, а в Германии и Латвии по три евро, в Стокгольме стоял шесть. Я прошёлся мимо витрин с футболками, кружками, книгами, и вышел на улицу. Заходить в другие лавки мне не захотелось. Цена на одной улице у них явно была одинаковой.

На небольшом пятачке в конце улицы молодые люди собирали подписи под разными воззваниями. Написаны они были на кусках картона обычным фломастером по-шведски. Ко мне подскочил один юноша, одетый в кожаные брюки и куртку. В Амстердаме так одевались гомосексуалисты. Но этот парень был явно не из их числа. Он протянул мне листок бумаги с подписями, и, показывая на кусок картона в другой руке, стал что-то быстро говорить.

– Что, Кемскую волость назад требуете? – спросил я, не подумав о том, что юноша понятия не имеет о классике советского кинематографа.

Он что-то ответил в ответ, возможно, цитируя мне классику местную. Я не стал продолжать наш диалог, взял у него фломастер и расписался внизу списка. Возможно, моя подпись в чём-то поможет процветанию шведской молодёжи.

До трансфера оставалось меньше пятнадцати минут. Я вышел на площадь, где стоял памятник Густаву. Вокруг памятника постепенно скапливались разные туристические группы, в том числе и наша группа. Я узнавал людей не только по лицам, но и по наклейкам. Каждые две минуты к памятнику подъезжал автобус, и из него либо выходили люди, либо в него садились. Все действия по высадке и посадки проходили неторопливо, без суеты и давки. А всё потому, что это были экскурсии для китайцев, американцев, итальянцев. Я это понял по национальным флагам, которые держали в руках туристы. Но тут пришла очередь автобуса для туристов из России, то есть наш трансфер.

Началась давка, как в советское время дефицита. Мне стало жаль девушку, которая должна была пропускать в автобус только тех туристов, кто был записан именно на это время. Лезли все подряд, толкая друг друга локтями и в спину. Глядя на них, мои соотечественников, я впервые в жизни ощутил желание сменить место жительства. Ни в Испании, ни в Германии мне не хотелось остаться жить навсегда. А вот тут, в Стокгольме, мне внезапно этого захотелось. Даже не из-за этих невоспитанных личностей, а потому, что здесь очень красиво. Возможно Пётр Первый, если бы у него была возможность выбирать, построил бы Питер именно здесь, на том самом месте, где находится Стокгольм.

Терпел я это безобразие минуты полторы. После чего стал отталкивать тех, кто лез не в свой автобус. Народ злобно хамил мне в ответ, но я прошёл в автобус, и занял место на втором этаже. После меня вошло человека три, и водитель закрыл двери. Толпа за окном бурно возмущалась. Я последний раз бросил взгляд на Королевский дворец, и автобус повёз нас в порт.

Дорога назад всегда кажется короче. Эта поездка не стала исключением. По пути я прокручивал в голове волшебную музыку, которую услышал сегодня днём. Захотелось закрыть глаза и ощутить себя птицей, парящей над миром, так мне было хорошо в этот момент. Скорее всего, я так и сделал, потому что дорога назад совершенно не запомнилась. Только когда автобус остановился на парковке возле здания терминала, я вернулся в действительность.

На таможне никого не было. В автобусе нас было около пятидесяти человек, и все мы должны были попасть на паром, но куда делись остальные пассажиры, я не знаю. Проходил я таможню в гордом одиночестве. Штамп в паспорт мне поставили, даже не глядя на моё лицо. Но ничего, бравые шведские парни! Я к вам ещё вернусь.

Первым делом я добрался до каюты и смыл с себя уличную пыль. После чего пошёл обедать. Ужин начинался только через три часа, а есть очень хотелось. Из ресторанов работал только один, который приглашал к себе на семейные обеды, так что выбирать, куда пойти, не приходилось.

Вот тут-то я и сообразил, что зря купил себе заранее шведский стол на всю поездку сразу. Да, это было дешевле по сравнению с ежедневной оплатой питания в том же ресторане, но по сравнению с рестораном, куда я пришёл обедать днём, шведский стол стоил намного дороже. Я прикинул, что мог бы сэкономить порядка пятидесяти евро. Однако, поезд, в смысле, паром, уже ушёл, так что горевать было поздно, да и незачем.

После обеда я вернулся в каюту и занялся стихосложением, после чего меня одолел дневной послеобеденный сон, который был прерван звонком будильника, зовущего меня на ужин. Есть не хотелось, но терять талон на ужин не хотелось ещё больше. Пришлось отрабатывать заранее оплаченную еду.

Паром оживился. Вечер увеселений был объявлен по громкой связи, работали все рестораны, почти все места в маленьких забегаловках были заняты. Я спустился на шестую палубу и подошёл к экскурсионному столику. Меня приветствовали всё те же обладатели длинных носов.

– Добрый вечер, – поздоровался я, – обзорную экскурсию по Таллинну, будьте добры!

– Вам же один билет? – уточнил юноша, зная мой ответ заранее.

– Да, нам один билет, – в тон ответил я ему.

Пока молодой человек отрывал нужную мне наклейку на завтрашнюю экскурсию, его носатая коллега приняла от меня деньги, двадцать евро. Экскурсия по Таллинну стоила дешевле, чем по городам Скандинавии. Бывший наш город, как-никак.

Положив билет в карман жилетки, я отправился на верхнюю палубу любоваться окрестностями. Напротив экскурсионного бюро стояла длинная очередь в пункт обмена валюты. Пассажиры обменивали не истраченные кроны на евро и рубли, а также получали деньги за tax-free. Очередь было довольно длинной.

Паром тем временем покинул акваторию порта Стокгольма, и шёл по руслу реки в сторону залива. На обоих берегах то и дело возникали жилые постройки, в основном двухэтажные дома. Мне вспомнились слова Татьяны, нашего экскурсовода, о том, что каждый седьмой швед владеет лодкой или каким-нибудь другим плавательным средством. Действительно, возле каждого дома были построены мостки, возле которых стояли лодки или катера. Мимо парома, который двигался не быстро, проносились шустрые местные гонщики. Они явно получали удовольствие, обгоняя паром. С парома их приветствовали, размахивая руками. С катеров махали вслед, и что-то кричали, но слов было не разобрать.

Я решил дождаться выхода в открытое море на палубе, и прилёг на шезлонг. Было прохладно, и рядом со мной на открытой площадке находилось человек пять, не больше. Все они были одеты в непромокаемые комбинезоны жёлтого цвета, из чего я сделал вывод, что это были шведы. Они перемещались от одного борта к другому, и фотографировали местности.

Я приподнялся и тоже стал фотографировать. Оказалось, что на этом водном пространстве много маленьких островков. Возможно, именно их и имела Татьяна в виду, когда говорила о городских жителях, переехавших жить в частные дома. Что есть такие острова, где размещается только один домик, и хозяйственные постройки. Теперь я всё это хозяйство видел сам. Темнело. В домиках включали электрическое освещение. Всё это напоминало мне сказку. Я словно вернулся в детство, и смотрел на этот мир широко открытыми глазами. Мне снова захотелось остаться жить именно здесь, на одном из этих маленьких островков, где ухо не будут резать по ночам пьяные крики подонков, а лишь нежно ласкать тихим плеском набегающей на берег волны.

Путь до выхода в море оказался намного длиннее, чем я подумал, и я замёрз, пока ждал этой минуты. Надо было срочно выпить что-нибудь тёплого и горячего. Для начала я вернулся в каюту и допил наконец-то егермейстер. После чего пошёл в свой любимый спорт-бар. Там шла трансляция матча «Спартак» – АЕК, и все сидящие за столиками болели за москвичей. Я заказал себе коктейль и сел болеть за киприотов.

С каждой минутой мне становилось всё смешнее и смешнее. Причём смешили меня уже не действия московского клуба на поле, а то, как за него переживал народ, сидящий рядом. Я уже знал, что на пароме москвичи присутствуют, так что, возможно, это были именно они. Но дело и не в этом. Мне мой внутренний голос сказал, что АЕК сегодня выиграет, и я ждал этой самой минуты.

Ждать пришлось до окончания матчей. За минуту до финального свистка два киприота одной передачей оставили спартаковцев в дураках, заставив тем самым сидевших рядом со мной болельщиков стучать кулаком по столу и громко ругаться матом. Только я радостно улыбнулся. Выражать радость громко мне не хотелось. Добро на моих глазах победило зло, и этого вполне достаточно.

После матча пора было ложиться спать. Увидеть момент выхода парома в открытое море на территории Швеции, в этот круиз мне было не суждено. Завтрак на следующий день начинался с шести утра, а в порт Таллинна паром приходил только после одиннадцати. Очень неудобно, но что делать? Только вставать рано утром, завтракать, и снова спать до одиннадцати утра. Что я и сделал.

Таллинн

Завтрак прошёл незаметно. Народу было совсем мало, такое ощущение, что все наелись ужином, и завтракать уже не хочется. Я скушал яичницу и салат, запив их сладким чаем. После чего продолжил спать. В одиннадцать утра меня разбудил будильник, я не спеша оделся и вышел на верхнюю палубу.

День выдался солнечный. Туристы из разных стран передвигались по палубе взад и вперёд, и, показывая пальцами на небо, одобрительно кивали головами. Слышалась речь на разных языках мира. Береговая линия растянулась по всему горизонту. Прямо по курсу чётко был виден порт Таллинна, за которым пытался спрятаться город. Но с каждой минутой он становился всё ближе и ближе.

В Таллинне я бывал раньше дважды. Первый раз я попал в него с мамой, когда мне было лет десять. Мы прибыли в него на поезде рано утром, проведя семь часов в дороге. Всё это время я спал. С девяти утра до четырёх часов дня мы гуляли по старому городу. Я запомнил только старого Томаса, который виден отовсюду. Улицы в старом городе были узкими и кривыми. Трамваи в Таллинне были узкоколейными. Ничего другого в памяти от первой поездки не осталось.

Вторая была по окончании восьмого класса школы, когда наш класс премировали поездкой на три дня. Ночевали мы в Ивангороде, следующий день провели в Таллинне, после чего вернулись в гостиницу. Нас возили по городу на автобусе и была организована экскурсия. С той встречи с городом остались более яркие воспоминания. Годом раньше в Таллинне прошла Олимпиада, и было интересно смотреть на олимпийскую деревню, на певческое поле, на городскую архитектуру. Но самым большим впечатлением оказались продуктовые магазины. В них стояли ящики с настоящей кока-колой! Маленькие бутылочки по двести грамм! В Питере такие бывали по большим праздникам, а тут они занимали большую торговую площадь, и все покупатели воспринимали это как должное. А рядом стояли бутылочки с пепси. Тоже ящиками. Было ощущение, что мы находимся за границей Советского Союза. Что и было на самом деле, если смотреть правде в глаза.

С тех пор прошло тридцать пять лет. И вот я снова в Таллинне. Интересно, насколько изменился город за то время, что я здесь не был? Ждать осталось недолго. А пока надо было спускаться вниз, на традиционную встречу экскурсантов с Сергеем.

Всё происходило точно также, как и в предыдущие дни. Сначала Сергей просил не стоять возле входных дверей, а занять сидячие места в холле. После чего рассказал присутствующим, чем таллиннская таможня отличается от других.

– Вам придётся набраться терпения, – посочувствовал Сергей, – паспортный контроль займёт много времени. Почему эстонские пограничники так долго проверяют документы, я не знаю, но факт есть факт. Это первое. Второе. Тем пассажирам, кто приобретёт tax-free, вам надо будет поставить штамп в специальном окне на таможне по возвращении в здание терминала. Без этого штампа вам деньги на пароме не вернут. Это придумали не мы, а всё те же эстонские пограничники.

Неуважение к пограничникам росло с каждой минутой. Но одно дело, когда это происходит на словах, и совсем другое, когда ты сталкиваешься с этим вплотную.

После того, как Сергей закончил говорить, нас позвали на выход. Опять давка, толкотня, суматоха. Я шёл одним из последних. До терминала пришлось идти расстояние, равное длине переходов Хельсинки и Стокгольма, взятых вместе. В самом здании терминала образовался большой людской муравейник.

Работали восемь таможенников. Двое из них пропускали жителей Евросоюза, шестеро граждан других государств. Например, с нами в одной очереди стояли жители Китая и Японии. Очереди двигались очень медленно, в то время как граждане Евросоюза только показывали паспорт, и проходили дальше. Не граждане Евросоюза простояли в очереди около часа. Когда прошли все жители объединённой Европы, Сергей договорился, чтобы в эти два окошка стали пропускать семьи с детьми. Натовское сознание долго колебалось, но гуманизм победил. Наши очереди чуть-чуть поредели.

Здание терминала находилось на втором этаже, и после прохождения таможни надо было спуститься вниз. Внизу всех туристов встречали носатые представители экскурсионного бюро. Разглядев опознавательный знак экскурсии, девушка и юноша отправляли туристов по ожидающим их автобусам. Я сел в автобус своей экскурсии предпоследним. Однако, в салоне были свободные места у окна. Я сел в левый ряд по ходу движения.

Слово взяла наш экскурсовод. Её звали Татьяна, как и нашу шведскую ведущую. Но эстонская Татьяна была уже на пенсии, была местной уроженкой, и знала город не только потому, что была экскурсоводом по профессии, и потому, что он строился на её глазах.

Пока автобус выбирался со стоянки, Татьяна рассказала нам краткую историю города Таллинн. В переводе с эстонского город может называться или «датский город», или «зимний город», или «усадьба-замок». Любое определение подойдёт. Первое упоминание в летописях о Таллинне относится к 1154 году. В то время город назывался Колывань. Позднее немцы и скандинавы дали городу название Ревель, которое шло от названия княжества, на территории которого находился город. В 1219 году его захватили датчане под командованием короля Волдемара второго. Позже, в 1227 году, его от датчан отбили рыцари-меченосцы.

В 1561 году прекратил своё существование Ливонский орден. Не дождавшись помощи от Польши, город присягнул на верность шведскому королю. Русским же город стал в ходе Северной войны России и Швеции в 1719 году.

Попутно Татьяна говорила о зданиях и улицах, мимо которых мы проезжали. Первым делом она показала нам арку в старом городе, пройдя через которую, мы должны были вернуться к терминалу после пешеходной экскурсии. Я обратил внимание на то, что в Таллинне, как и в других городах, куда я приезжаю посмотреть достопримечательности, ведутся ремонтные работы. Движение по улице было осложнено тем, что меняли трамвайные пути. Нас это не устраивало ещё и по той причине, что наша экскурсия началась после полудня. В Хельсинки и Стокгольме к этому моменту мы уже располагали свободным временем. Получалось так, что в Таллинне у нас будет не три часа, и только час на то, чтобы прогуляться по городу. Положительный момент был в том, что идти до терминала пешком было совсем близко.

Первая наша остановка была на певческом поле. Оно расположено на холме Ласнамяэ, недалеко от Олимпийской деревни. Эстрадная площадка выполнена в форме морской раковины, а недалеко от входа на поле установлен памятник композитору Густаву Эрнесаксу, который долгое время был организатором праздников на певческом поле. Про памятник нельзя сказать, что он сидит, однако скульптура изображает сидящего мужчину, внимательно смотрящего на то, что происходит на эстраде. У Густава доброе лицо и живые глаза. Сразу видно, что это был хороший человек.

Певческое поле было построено на месте стадиона в 1923 году. Но скоро стало понятно, что необходимо построить площадку больших размеров, потому что много желающих не могли попасть. Через пять лет началась разработка проекта нынешнего певческого поля. Внешне поле кажется не очень большим, и глаза отказываются верить в то, что на таком небольшом пространстве могут разместиться пятнадцать тысяч человек. Эстрадную площадку переделывали дважды, и окончательный вариант она приняла в 1960 году. Рядом с эстрадой находится Факельная башня высотой сорок два метра. Во время Певческих праздников на ней зажигается огонь. В остальное время башня используется как смотровая площадка. Сами певческие праздники имеют богатую историю и ведут своё начало с 1869 года.

Мы задержались на поле не больше десяти минут. Оно ничуть не изменилось с тех пор, как я был тут последний раз. Пожалуй, в ближайшем будущем здесь не будет никаких изменений. Расширять поле уже некуда, а улучшить конструкцию морской раковины ещё никому не удавалось. Сделав фото памятника Густаву на память, я вернулся в автобус.

– Несмотря на то, что это место считается окраиной города, – Татьяна продолжила свой рассказ уже по громкой связи, – но жители не могут сказать, что они живут в спальном районе. У нас так не принято. Мы, эстонцы, считаем, что если есть жилые постройки, то надо вокруг них строить не только магазины, школы. Больницы, детские сады, но и музеи, театры, концертные залы. Нам не надо ездить за культурой в центр города, у нас эти очаги есть в каждом городском районе.

Автобус тем временем подкатил к стоянке возле женского монастыря. Напротив него, по другую сторону дороги, находился красивый, недавно построенный супермаркет. Об этом было не сложно догадаться по рекламному объявлению, висящему над входными дверями. И пока Татьяна рассказывала нам истории из жизни монашек, две тётки решили посетить это торговое заведение.

Вот где бы я не оказался за границей в кампании русский туристов, обязательной найдутся какие-нибудь личности, которые считают, что могут себе всё позволить. В том числе, нарушать предварительные договорённости. Татьяна в начале экскурсии предупредила, что времени у нас в обрез, что если сказано, что собираемся через пять минут, значит через пять, а не через десять. И без её слов всё понятно. Но нет! Для кого-то слова вообще ничего не значат.

Мы ждали этих двух тёток минут десять. Автобус уже был переполнен гневом, когда эти туристки наконец-то соизволили вернуться. Каждая держала в руке длинный свежий багет.

– Вот теперь послушайте, что вам скажут окружающие, – жёстко сказала в микрофон Татьяна, и что-то добавила по-эстонски, очевидно нецензурную фразу.

– А что мы такого сделали, – хлопая невинными поросячьими глазками, удивилась одна из хавроньей, – мы только зашли на минуту хлебушка купить?

– Вы что, не понимаете, что вы нас задерживаете? – раздался возмущённый женский голос.

– Ну, подумаешь, на минуту опоздали, – с набитым ртом поддержала подруга по разуму. Она откусывала багет большими кусками, роняя крошки на пол. При этом над креслом водителя большими буквами на русском языке висела надпись «Есть в автобусе строго запрещено». На других языках надписи не было, очевидно, в ней не было необходимости. Глядя на этих опоздавших свиноматок, я подумал, что и на русском она тоже никому не пригодится.

Однако портить себе настроение из-за двух тёток мне не хотелось, и я о них вскоре забыл. Мы тем временем проезжали Олимпийскую деревню. Точнее то, что от неё осталось.

В Таллинне проходила олимпийская морская регата. Все участники жили в новой гостинице, которая была выстроена прямо у берега залива. Вообще. береговая линяя Таллинна составляет 64 километра. Вид отсюда на залив до сих пор замечательный. Что никак не скажешь о самой деревне.

Она пришла в запустение. Нет, она не заросла травой и кустарником, но нет ни капли той торжественности, которая была здесь в 1980 году. Одиноко стоит чаша олимпийского огня, на ней он больше не зажигается, а в здании, где размещались спортсмены, сейчас сдаются комнаты по дешёвой цене. Я не удивлюсь, если окажется, что для туристов не из России это место вообще не показывают.

После Олимпийской деревни мы проехали мимо памятника броненосцу «Русалка». Он затонул в 1893 году. Памятник был построен на пожертвования горожан. Автором был скульптор Амандус Адамсон. Высота памятника шестнадцать метров, пьедестал выполнен в виде носа корабля, который прорывается сквозь морские волны. Над пьедесталом установлена скала, на вершине которой находится Ангел с крестом в поднятой правой руке. После памятника наша экскурсия вернулась в центр города.

Передвигаться на автобусе по старому Таллинну нереально, поэтому, когда мы остановились недалеко от Собора Александра Невского, выяснилось, что автобус дальше нам не понадобится. Если по Хельсинки и Стокгольме мы на автобусе проводили по два часа экскурсии, и час ходили пешком, то в Таллинне наоборот. Час автобуса и два часа пешком. В Таллинне всё находится рядом, его можно обойти пешком за один день.

Собор Александра Невского был возведён в 1900 году, так как стоящая на этом месте церковь не могла вместить всех желающих. Его дважды хотели передать из рук церкви под хозяйственные нужды, но каждый раз удавалось отстоять. В храме строгие порядки. Войти в него может любой желающий, но женщины не могут войти с непокрытой головой, и никому нельзя войти в открытой одежде.

Мы остановились на одной из смотровых площадок старого города. С неё открывался вид на порт города, а так же на башни крепостной стены. Сам старый город остался позади нас, смотреть на него с высоты можно было с другой смотровой площадки. Чуть позже мы побывали и там. А пока Татьяна продолжала рассказывать нам историю города в составе Российской Империи.

Несмотря на то, что после Санкт-Петербурга вторым центром на Балтике был город Рига, Таллинн, в то время Ревель, стал быстро развиваться. Рига не находится на побережье Финского залива, в отличие от Таллинна, поэтому здесь была построена военная гавань, ставшая одной из военных морских баз. Был разбит парк Екатериненталь, в котором был построен Царский дворец. Ревель стал центром Эстляндской республики.

В 1871 году была построена железная дорога, соединившая Санкт-Петербург с Ревелем. Это способствовало увеличению товарооборота торговли. В то же время в городе наблюдается рост промышленного производства, были построены вагоностроительный завод, электромеханический завод, судостроительный завод и ткацкая фабрика. Порт Ревеля вышел на четвёртое место по товарообороту после Санкт-Петербурга, Риги и Одессы.

Историю города в Советское время Татьяна не стала рассказывать. Она лишь заметила, что училась в одной школе с будущим Патриархом Алексеем II. Во время автобусной экскурсии мы проезжали мимо этой школы, но остановку там не делали.

На этом месте Татьяна объявила пятнадцатиминутный технический перерыв. Рядом со смотровой площадкой находилось несколько торговых сувенирных лавочек, в которых были оборудованы бесплатные туалеты. Больше половины группы мгновенно разбежалась по кабинкам, остальные стали рассматривать сувенирную продукцию. Мне сувениры были не нужны, я не люблю покупать маленькие красивые ненужности, но вот подарки маме и тётушке купить надо было. Рядом с сувенирными лавочками нашёлся и магазин одежды. В нём мне понравились два тёплых шарфика, которые я и купил своим родственницам в подарок.

Перерыв закончился, и Татьяна повела нашу группу показывать старый Таллинн. В отличие от других европейски городов, в которых крепостные стены не уцелели, в Таллинне сохранилось восемнадцать башен из двадцати семи, и почти два километра стены по периметру. Остальные полкилометра всё-таки были снесены временем. Башни строились для защиты города от нападения врагов, но, когда отпала необходимость в обороне города, часть башен была отдана под жильё.

В средние века в город можно было попасть через шесть ворот, в наше время сохранились только Большие Морские и Вируские ворота. Причём Вируские ворот было двое, Большие и Малые. Большие ворота мешали дорожному движению и были разобраны. Не сохранилось ни рва с водой, ни подъёмного моста с решётками.

Возле Домского Собора мы остановились. Только сейчас я узнал, что именно здесь похоронен Иван Фёдорович Крузенштерн, российский мореплаватель, который возглавил первую русскую кругосветную экспедицию.

Сам Домский Собор впервые упоминается в рукописях в 1223 году. На этом месте стояла деревянная церковь, рядом с которой братья воинства Христова сложили трупы датчан, которых перебили во время конфликта, названного позже «кровавой баней». При церкви была открыта школа, названная Доской. Позже название перешло на Собор, который был выстроен на месте церкви. В 1591 году Собор стал лютеранским.

В центре города находится Ратушная площадь. Я её узнал сразу, так как бывал на ней дважды, но не знал, как она называется. В средние века на ней происходили самые важные события в жизни города, такие как, рыцарские турниры, праздничные ярмарки, казни. Сегодня казнить некого, а вот праздничные гуляния, рождественские мероприятия, торговля, – всё это происходит регулярно. По периметру площади стоят открытые кафе, слышится речь на многих языках мира. Рождество на площади регулярно празднуют с 1441 года.

Главная достопримечательность площади, – городская Ратуша. Согласно документам, ей уже более шестисот лет. В 1530 году на шпиль башни был установлен флюгер «Старый Томас». На высоте 64 метра находится балкон, откуда можно осмотреть с высоты весь город.

Рассказав нам всё, что было положено, Татьяна пожелала нам всего доброго, и показала, по какой улице нам надо будет вернуться на паром. Почти вся группа стала переспрашивать, поскольку с первого раза, очевидно, никто ничего не понял. Я никогда не принадлежал к большинству, поэтому пошёл не спеша по улице. После Хельсинки и Стокгольма, в которых я раньше никогда не был, в Таллинне не было свежести восприятия увиденного. Я постоянно ловил себя на мысли, что вот здесь я уже был, вот это я уже видел, а вот сейчас нам покажут это… Поэтому и рассказывать о пребывании в Таллинне особого нечего. Наверняка есть места, которые за тридцать пять лет изменились до неузнаваемости. Но к старому городу это не относится. Это музей под открытым небом, куда можно приезжать каждый год, и он всё время будет одинаково выглядеть. Всё те же трамваи, троллейбусы, дома… Разве что вывески изменились, и горят намного ярче, чем раньше. Ну, так это повсеместно. Достаточно выйти ночью на Невский проспект, чтобы убедиться, что жизнь не стоит на месте.

Я прошёл свозь каменную арку, и оказался за чертой старого города. Три часа назад мы проезжали мимо на автобусе. До терминала было рукой подать. Но до парома я решил посетить ближайший супермаркет, стоящий у меня на пути. Всё-таки быть в Таллинне и не купить Vana Tallinn мне показалось неправильным. Винный отдел поразил своим размахом. В Финляндии алкоголь размещён на значительно меньшей площади. Найти сразу ликёр не получилось, а приставать ни к кому не хотелось. И всё-таки я его нашёл. Для Vana Tallinn был оборудован отдельный стенд, где можно было выбрать себе бутылочку по подходящему объёму. Я выбрал самую большую. Ещё неизвестно, когда я буду в Таллинне в следующий раз, а что за ликёр продают в наших магазинах, ещё вопрос.

Оплачивать наличными деньгами я не стал, протянул кассирше банковскую карточку. Она в ответ протянула мне чек, чтобы я расписался на нём. Вот только с ручкой возникли проблемы. Первая ручка, которую мне отдала кассирша, писать отказалась, вторая рассыпалась у неё в руках. Пока кассирша, матерясь по-эстонски, бегала к другой кассе за пишущей авторучкой, я поставил автограф своей походной, которую всегда ношу с собой. Кассирша долго и вежливо извинялась, после чего положила бутылку в фирменный пакет магазина. Возможно, эта услуга входит в стоимость товара.

На таможне у меня никто не стал спрашивать, что в пакете. На пароме охрана так же не проявила никакой заинтересованности в том, чтобы меня обыскать. Стало немного скучно. Я даже на контрабандиста ничем не был похожим.

До шведского ужина было ещё далеко, а есть уже хотелось. Поэтому я сходил пообедать в уже знакомый мне ресторан, после чего разлёгся в каюте и стал писать стихотворение о Балтике. Круиз для меня на этом завершился. Футбольных матчей в этот день не было, так что и развлечь себя было нечем.

Правда, на центральной эстрадной площадке должны были чествовать тех пассажиров, у которых в дни круиза был день рождения. Меня это касалось в первую очередь, так как вряд ли у кого-то был такой же юбилей. Вот только идти туда мне совершенно не хотелось. Начало представления было назначено на двадцать часов по московскому времени, и я решил, что буду принимать решения, исходя из своего состояния на то время.

После ужина я поднялся на верхнюю палубу. Паром уже покинул акваторию порта и вышел в залив. Таллинн постепенно отдалялся от нас. Старый Томас помахал нам на прощание и скрылся в облаках. Пассажиры лениво переходили от одного борта к другому. Смотреть было не на что. Кругом вода, и только далеко, на линии горизонта, виднелся берег. Мне казалось, что паром пойдёт вдоль берега, но мы уверенно шли в сторону Хельсинки. По крайней мере, мне так казалось. Я лёг на свободный шезлонг и задремал. Когда я открыл глаза, уже стемнело. Таймер на мобильном телефоне показал время двадцать два часа, двадцать пять минут. Ого! Это я проспал почти три часа на свежем воздухе. Идти за поздравлениями не было никакого смысла.

Я задумался. Что же мне больше всего понравилось в этом круизе? После недолгих размышлений вывод был однозначный, – Стокгольм. Не одно какое-то конкретное место, а город целиком. Я дал себе слово, что обязательно приеду сюда ещё раз, и не на один день. Я даже могу согласиться с мнением, что Стокгольм красивее Питера. С маленькой оговоркой. Питер намного моложе Стокгольма, да и рельеф местности многое значит. В Питере он другой.

Стало прохладно. Пришлось вернуться в свою каюту, чтобы лечь спать. Последний завтрак начнётся в шесть утра, и хотелось бы выспаться перед возвращением на родину. Я забрался на узкую длинную койку и выключил свет. Скоро я уже буду дома.