Текст книги "Рыцарь без ордена"

Только не для рыцаря все эти возможности – мерзко и подло. То есть, если сейчас обратиться в орла и выбраться из ловушки – это одно. А шпионить, убивать из-под тишка – увольте.

Но какие эти сопляки чеваровы полудурки – красиво хотели: «Мы – ваша смерть!»

Нет, чтоб в столице змеею обернуться, раз так уж возжаждалось отомстить.

Впрочем, Роберт тоже не прост, магию запросто мог почувствовать. Да и змею бы наверняка увидел, а реакция у него мгновенная – разрубил бы в пополам, та даже яд бы выпрыснуть не успела…

А теперь труп одного давно остыл, а другой вон, лежит, и недолго ему осталось.

Но где Роберт? Что-то долго он примеряется к амулету, не случилось ли чего?

Чтобы заглушить тревогу, Найжел снова принялся рассматривать магическую вещицу, в которой была заключена столь удивительная сила. Со всеми животными более-менее ясно, но для чего создателю потребовалась черепаха? Это-та неуклюжая тварь чем может быть полезна?

Граф Астурский еще вчера догадался о предназначении амулета, но у него не было полной уверенности, да и некогда было об этом подумать. Разговор с мертвыми предками орнеев, тяжелый, с постоянными многозначительными паузами и недоговоренностями, отобрал почти все душевные силы. Намеки, метафоры… Он так и не понял, знают ли они, что он Блистательный Эксперт ордена, не имеющего имени? Очень похоже, что знают и возлагают на него какие-то свои надежды. Хорошо бы еще знать – какие? А вот то, что в его жилах течет орнейская кровь, да еще рода вепря, для него было неожиданностью. Выходит, они с Найжелом дальние родственники? Но почему предки запретили говорить об этом другу? Впрочем, здесь догадаться несложно. И хоть бы словом, взглядом, невинным жестом намекнули – приближается он к своей цели или, наоборот, движется в противоположную сторону?

А теперь ломай голову, что означает этот странный ночной разговор.

Граф в обличье орла парил над горами. Романтика полета не слишком вдохновляла его. Трезвый расчетливый ум мгновенно просчитал многочисленные преимущества такого неожиданного подарка – зачастую, находишь то, что и не чаял, но что многократно ценнее искомого. Но сейчас не тот случай. Амулет бесценен – спору нет, его наставники и сподвижники в ордене и не ведали о подобном чародействе.

Значит, теперь он просто обязан выжить, чтобы доставить драгоценные игрушки в орден – никакому гонцу подобное сокровище не доверишь, даже родному сыну. К тому же, если он ничего так и не добьется, этот трофей будет хоть слабым, но утешением.

По виду и не скажешь, сколько магическим предметам лет, может они созданы аж во времена Царя Мира каким-нибудь ныне забытым великим чародеем. А, может, созданы и пришельцами, вызвавшими катастрофу, кто знает – раз уж такой могущественный орден, объединивший серьезных магов, понятия не имел о подобном. Откуда эти амулеты у Чевара, почему колдун не воспользовался ими сам?

Граф давно привык отметать вопросы, ответы на которые не существенны для дела.

Да и не ответишь на них, не зная всех подробностей.

Найжел оказался прав: вызванная магией учеников Чевара лавина закупорила ущелье наглухо. Пробовать пробраться по шатко громоздившимся валунам – чистое безумие.

Хотя с такими амулетами, как у них сейчас, это не преграда. Можно полностью отдаться волнующим впечатлениям свободного полета в небесах. Хоть до солнца взлетай, лишь бы крылья не опалить.

Но острый тренированный взор графа не пропускал ни единой детали.

Вчера, в пылу погоню, когда охотничий азарт полностью овладел разумом и гнал вперед, ущелье показалось ему намного короче. С высоты птичьего полета он сразу заметил обширное плато: точно какой-то великан огненным мечом смахнул вершины и острые пики.

Почти у самого края лежал человек, сверху казавшийся крохотным, будто муравей.

Роберт спланировал вниз. Разговаривать с третьим учеником Чевара было не о чем, но и оставлять в живых яростного мстителя – тоже неразумно.

Человек заметил в пустом, почти безоблачном, небе коричневатого орла, вскочил на ноги и призывно замахал руками.

Орел подлетел к нему.

– Чего вы так долго? Уже мелькнули мысли, что вы меня бросили здесь, негодники!

Когти орла коснулись поверхности плато. Да, все предусмотрели, негодяи – и сверху видно как они в ущелье проехали и лавину можно вовремя вызвать. Только того, что происходило у жилищ предков орнея третий мститель видеть никак не мог.

Ученик Чевара бежал к орлу.

Граф лишь подумал о перевоплощении обратно в человека, как почувствовал тепло амулета и магическая сила наполнила тело. Странно, но метаморфоза, вопреки всем ожиданиям, не была болезненной, скорее ее можно назвать приятной, хотя ощущения крайне непривычные, незнакомые.

Бежавший человек остановился на расстоянии нескольких шагов, ожидая окончания магической процедуры – наверняка знал, что его может отбросить магической силой.

Потом ученик Чевара отступил назад, увидев, что преобразовывающийся из птицы человек ни ростом, ни фигурой не напоминает товарищей.

– Граф…

Голосок у третьего мстителя чем-то показался странным. Роберт всмотрелся внимательнее – перед ним была молодая женщина, почти девчушка, в мужской одежде. Чернявая, из под шапочки выбился кончик припрятанной косы.

– Граф Роберт? А где Чижик и Лайкер?

– Их больше нет, – усмехнулся граф, не особо покривив душой.

Черноволосый юнец еще жив, но можно считать, что он вычеркнут из списков живущих так или иначе – после того как отведал варево из черной склянки больше трех-четырех дней не продержишься.

– И кто же ты, красавица? – зачем-то спросил граф. – Не та ли, кого называют Кар?

– Да, я, – она отступила на шаг, лихорадочно соображая что делать.

Справиться с появившимся вместо товарища гигантом, от которого пощады ждать нечего, ей было не по плечу. Даже если бы у нее в руках было оружие – все равно. А никакой магической мощи в ней не чувствовалась – просто напуганная до смерти девчонка. Но она нашла в себе силы горько улыбнуться:

– Вы убьете меня? Как Чижика с Лайкером?

Граф мрачно кивнул. С врагом разговор короток, но все равно не по душе поднимать руку на женщину.

– Тогда… – она с трудом выдавливала слова. – Можно я сама спрыгну? С обрыва.

При других обстоятельствах Роберт с интересом бы следил за выражением ее лица, за борьбой противоречивых чувств: жаждой жизни и гордости. Проклятье, откуда у этой соплячки, ученицы Чевара, может быть гордость?!

– Можно?.. – повторила девушка.

Роберт лишь неопределенно пожал плечами. В душе от того, что не придется самому убивать женщину, не стало радостнее. Способы разные – результат один. Хотя, если сброситься сама – все легче. Может, она убивается по учителю и товарищам, а он тут не при чем. Да при чем, при чем, ведь себя-то не обманешь.

Больше всего ему хотелось обернуться обратно в орла и лететь к Найжелу, вернуться в столицу и залезть в бассейн с горячей водой, столь горячей, какую только можно выдержать, и смыть с себя всю душевную мерзость, против воли приставшую к нему за многие годы.

А ведь не все чувства погибли, не зачерствел еще окончательно, как был уверен.

Шевелится в ущелье души вредный червячок. Да, собственно, иначе и быть не могло – лишь любовь к людям могла подвигнуть его на то, к чему он стремится. Любовь к людям, но не к отдельному человеку.

Да, скорее ж ты, раз решилась. Чего тянуть? Граф стоял, не сводя с нее глаз, и в то же время словно и не видя ее, думая о своем. Все о том же – главном, проклятом, нерешаемом.

– Везде… – столь же нерешительно произнесла девушка, – осужденному на смерть выполняют последнее желание. Ведь правда, это везде?

– Я тебя не осуждал… – невпопад ответил граф.

– Но ведь вы хотите меня убить?! – воскликнула девушка с непонимаем и вдруг проснувшейся робкой надеждой.

– Убить – да. Устранить. Но я тебя не осудил. Ты хотела отомстить за учителя.

На твоем месте я поступил бы так же.

– Но почему вы тогда хотите убить меня?

– Чтоб не болталась под ногами. В следующий раз ведь может повезти тебе и другим твоим дружкам.

– У меня нет никаких друзей! – это был крик последней надежды.

Граф не знал, как он сейчас выглядит со стороны, но судя по реакции девушки, ничего хорошего на его лице не отразилось.

– Хорошо, – она склонила голову, длинные волосы упали на глаза, полускрыв лицо. – Но хоть выполните мою последнюю просьбу…

– Говори, – нехотя согласился он.

Она-то не знала, но не было случая, чтобы Роберт Астурский не сдержал своего слова. Он взваливал на себя еще один обет и раздраженно гадал о чем она может попросить и какие новые хлопоты вызовет его одно-единственное слово.

– Я не боюсь смерти, – она подняла на него глаза и в них отразились правдивость ее слов и дерзкий вызов. – Не боюсь! Я ведь и не жила никогда.

Роберт встрепенулся – оживленный мертвец всегда интересен Блистательному Эксперту ордена без имени. Может, она сама захотела сброситься со скалы потому, что потом оклемается?

– Да, не жила! – вскричала девушка и без сил опустилась на камни. – Разве это жизнь? Где та страна, о которой рассказывала в детстве няня? Нету ее, нет! И Царя Мира никогда не существовало! Нет мужчин, способных согреть и защитить – одни самцы! Все хотят лишь помять, поклевать мое тело… точно шакалы… Учитель смазливо улыбался, все хотел в свою вонючую постель затащить – да он не мылся сто лет, и спал не раздеваясь! Ученики его – то ущипнут, то на занятиях словно случайно руку на бедро положат. И шепчут о любви… а гримасы – бр-р. И дрались из-за меня. Шайтар Копре даже руку сломал… А я… я думала – вот научусь магии лучше всех и найду Царя Мира, он сразу поймет, что я не такая как все…

Не такая…

Она расплакалась.

Не было резона затягивать неприятную сцену, но Роберт почему-то не останавливал сбивчивый монолог. Воспользовавшись паузой, он пробурчал:

– Говори свое желание.

Он подумал, что неплохо бы выяснить: откуда она знает о Царе Мира и что именно?

Но махнул рукой. Вряд ли она скажет что-то новое, кое-где сказки о нем до сих пор ходят в народе, глухие отголоски действительных событий. И добавил как можно суше:

– Мне некогда.

Она вскочила на ноги.

– Нет, не подумайте, что я пытаюсь вас разжалобить – я готова к смерти. Только я очень хочу, чтобы сейчас… Перед тем, как я умру, вы выполнили мое желание!

Роберту хотелось закричать на нее, но эта девчушка чем-то вызывала уважение. И если самому отпетому негодяю перед казнью позволяют последнее желание, почему он должен отказывать ей? Он – не судья и не палач. Он – воин. Он не наказывает, а лишь устраняет возможную в будущем опасность.

Очень захотелось вина. И, в принципе, всего-то делов – вернуться за Найжелом и мчаться в столицу, где этого добра вдоволь.

Но он стоял, не зная какой у него вид – мрачный, или сурово-равнодушный. Что должно быть сделано – будет. Так или иначе.

– Говори! – оборвал он паузу, почувствовав, что сейчас у девушки начнется истерика.

Вот что он от всей души боялся и ненавидел, так это женских слез, когда самые красивые лица становятся обезображенными. Может поэтому, искренне любив свою единственную, он большую часть жизни провел вдали от нее.

– Граф Роберт!.. – ей, видно, тяжело давались слова. – Граф Роберт, я не хочу предстать перед лицом своих предков девственницей.

Граф не понял.

– Граф Роберт, я умоляю вас!

Он чуть не озверел от этой просьбы – перевоплощаться в дракона и везти ее к тому, кого она там захочет!.. Даже преступнику откажут в выполнении подобного желания.

Но девушка вдруг начала быстро сбрасывать с себя одежды.

– Граф Роберт! – недоверчиво вскричала она. – Неужели вам не хочется меня?!

Тут до него дошло. Он даже зубами скрипнул от злости.

– Неужели… вам… и вправду… не хочется меня?..

– Нет, – едва не рыча, отрезал он.

– Но ведь я красивая!

– Наверное… – нехотя кивнул головой граф.

– А все говорили, что вы известный на всю Арситанию дамский соблазнитель!

Граф уже, наверное, после этих слов не удивился бы ничему. От неожиданности и нелепости ее обвинения он расхохотался.

– Неужели ты всерьез считаешь, что все мужчины, как твой Чев, увидев красотку, думают только о случке? – спросил Роберт.

Она потрясенно смотрела на него, по инерции продолжая развязывать шнуровку на одеждах.

– О, нет, не подумайте, что я хочу обмануть вас! – не к месту проговорила она.

– У меня даже оружия нет!

Она резко сорвала с себя все остававшееся на ней и сделала шаг в сторону от одежды, словно показывая, что у нее ничего нет опасного для жизни графа.

Не сказать, чтобы девушка была красива, но соблазнительна – точно. Другой бы не отказался получить удовольствие. Найжел, например.

– Тебе это нужно? – насупившись спросил граф.

– Да, – сказала она, молитвенно скрестив пальцы. – Я не родила и мои предки не примут меня после смерти. В моем племени это считается бесчестьем. Но ведь никто не знает… если я сейчас с вами… ведь семя будет во мне… Значит… Я не могу иначе умереть…

Да, это серьезно. Граф прекрасно понял ее чувства. И вдруг, глядя на обнаженную девушку, покорно опустившую руки вдоль тела, ему, наверное, первому, открывшему для созерцания свои прелести, он осознал, что и сам совершенно гол.

Проклятье, ну и ситуация! Как бы еще не подвело естество, нагло выдавая его…

Впрочем, раз сообразил, то уж телом-то он своим владеет. Телом, но не душой, которая протестовала против того, что его просили сделать. Любимая женщина, давно ушедшая в могилу, встала перед глазами.

Но главной причиной все ж было другое. По уставу ордена, имени не имеющего, у него больше никогда не могло быть женщины. Ни при каких обстоятельствах. Иначе он потеряет себя, иначе он погибнет. Он давным-давно свыкся с этой мыслью и отучил себя от самого желания плотских утех, хотя первое время после клятвы и потом, после потери жены, это было совсем нелегко.

О, небо, а ведь в умершей жене и этой Кар есть что-то похожее, похожее до удивления. Наверное, во взгляде. В независимости и в то же время покорности…

Он не мог не сдержать слова. Но он не мог и выполнить ее просьбу.

– Оденься! – приняв решение, приказал граф.

– Вы отказываетесь выполнить мое предсмертное желание?! – в ужасе воскликнула она.

– Я сейчас обернусь драконом. Разговаривать не смогу, так что слушай. Сядешь мне на спину. В долине слезешь. Дойдешь до столицы за несколько дней. Или куда ты там захочешь… Отправляйся на все четыре стороны, ищи своего Царя Мира. Но если я еще раз встречу тебя на своем пути – убью без разговоров.

– Граф Роберт!.. Я…

Не слушая ее выкриков, он отступил на несколько шагов назад, чтобы не повредить ей, и начал перевоплощаться в уродливого дракона, с каким сражался накануне.

Площадка для взлета вполне подходящая.

– Граф Роберт, граф Роберт… – только и лепетала потрясенная девушка.

Переход от ожидания неизбежной смерти к чудесному спасению пережить не так просто – кому, как не старому скитальцу и искателю приключений это знать.

Он закончил перевоплощение и безобразной головой на длинной шее кивнул за спину.

Девушка, словно выйдя из столбняка, послушно бросилась к нему. Граф поднял переднюю лапу. Она в ужасе остановилась. Он указал ей на ворох одежды. Ему, конечно, все равно, как она будет добираться до ближайшего поселка, но все же…

Она поняла и проворно стала одеваться.

Драконьи глаза видели так же, как и обычно его собственные. Ничто в графе не изменилось, после переоблаченья, кроме внешнего вида. Он внимательно следил за ее движениями – на всякий случай по привычке, чтобы не выкинула чего-нибудь непредвиденного.

Она натягивала грубую мужскую одежду, повернувшись к нему спиной. И граф вдруг подумал, что может быть зря посчитал для себя прелести любви ненужными и пустяшными. И даже порадовался, что в драконьем облике и не может изменить своего решения. В любом случае – любовь на обрыве священных орнейских гор…

нет. Он слишком стар.

Она привела себя в полный порядок, даже надела шапочку и запрятала туда полурасплетшуюся черную косу. Граф еще раз мотнул головой, чтобы быстрее усаживалась.

Он проклинал себя, Чевара, его учеников, амулеты и всех женщин в мире. Неужели он чувствует к ней какое-нибудь влечение? Полная ерунда. Но если б ему захотелось вспомнить молодость, то быстрее его соблазнила бы эта гордая девчушка, чем изнеженная принцесса Гермонда с роскошными формами…

И еще, уже взлетев и заложив резкий вираж, направляясь в сторону выхода из заваленного ущелья, он подумал, что может уронить ее и надо быть осторожным.

Эпизод девятый

– Ну и как? – с интересом спросил Найжел, когда коричневый орел на его глазах превратился в друга.

Орней все так же сидел на камнях, теребя в руках трофейный амулет с давно починенной цепочкой.

– Попробуй сам, – усмехнулся в ответ Роберт. – Никогда в детстве не мечтал полетать?

– Люди – не птицы.

– Ты прав, – кивнул арситанец. – Но все равно – попробуй.

– Ты нашел третьего ученика Чева? – равнодушно поинтересовался Найжел.

– О нем можешь позабыть, – отмахнулся граф.

Найжел кивнул – чего об этом говорить. Раз друг сказал, что все сделал, значит, так он и есть, он не любитель кровавых подробностей.

Роберт с хрустом потянулся.

– Руки устали с непривычки, – посетовал он. – Словно целый день мечом махал.

Помнишь, как мы с тобой прорубали туннель в лианах? В Каламуртских княжествах.

– Разве забудешь, – улыбнулся орней. – Даже твой Тень помогал.

Граф неожиданно рассмеялся.

– Ты что?

– Да просто подумал, что это наше с тобой приключение останется неизвестно потомкам. А вернее – писарям из скрипториев Теней. Надо же как он опростоволосился! Не часто с ним такое бывало.

– Да, – согласился Найжел. – Я еще вчера обратил внимание, что как-то непривычно – мы сражаемся, а его рядом нет. Постарел он, что ли?

– Так ведь и мы ж не помолодели, Най. У других моих ровесников по несколько Теней сменилось, а у меня до сих пор – первый. Тот самый, что был приставлен ко мне при посвящении в рыцари… Он тоже был тогда совсем молод, а ведь почти не изменился, лишь морщин прибавилось… Знаешь, если он уйдет, мне будет его не хватать.

– Какая разница? Приставят другого. Он выучит все, что знает этот и всегда расскажет. Ты ж сам объяснял.

– Рассказать-то расскажет, – усмехнулся граф с оттенком грусти. – Только этот – вспоминает.

Роберт натянул штаны и накинул куртку. Сел рядом с орнеем и тут же лег, вытянув руки.

– Что очень устал? – заботливо спросил друг.

– Да нет, не особо, – ответил граф, уставившись в бездонное небо. – Я ж говорю, что с непривычки. Знаешь, я тут полежу, подумаю, а ты перевоплощайся в орла и полетай над горами. Пообвыкни, лететь-то до столицы неблизко придется. Но сейчас далеко не улетай. И обязательно возвращайся.

– Роберт, я…

– Конечно, – лениво перебил его граф, – если тебе претит, то я превращусь в дракона и на спине доставлю тебя, будто в карете, к твоему дворцу. Только это ж все равно будет при помощи магии. Да и дракон отсюда не взлетит…

– Я не о том хотел сказать, Роб. А, впрочем, ладно…

Найжел стал быстро снимать с себя одежду. Утренняя прохлада уже сменялась полуденным зноем, но даже если бы мела метель, это ничего б не изменило, раз он принял решение.

– Ты не очень-то резвись в небесах, – посоветовал граф, потягиваясь. – Сделай кружок-другой над горами и возвращайся. Потом попробуем вместе в других тварей обернуться. Да надо одежду как-то связать – не оставлять же здесь.

– Плевать на одежду, – напоследок сказал орней, укладывая поверх стопки оружие, – но меч предков я не оставлю.

– Ну, об этом-то беспокоиться нечего, – улыбнулся Роберт. – Здесь есть кому присмотреть за ним.

– Не шути так, – попросил Найжел.

– А я и не думаю шутить, – серьезно ответил граф и закрыл глаза. – Здесь твоему мечу ничего не угрожает. И вообще, эту историю надо всем рассказать, чтобы ни один мерзавец больше не осмеливался вступить в священный проход, когда ваши жрецы расчистят завалы. Почему-то у твоих мертвых предков нет никаких сомнений, что камни будут убраны за несколько десятков дней.

– Я то же не сомневаюсь в этом, Роб. Наверняка, жрецы уже узнали о несчастье и ломают голову над тем, как пройти в Священные горы…

Граф посмотрел на голого друга, не решающего воспользоваться магическим амулетом и цепляющимся за разговор, дающий хоть какую, но отсрочку.

– Ладно, – Роберт снова закрыл глаза. – Полетай немного, мне необходимо подумать.

Найжел еще хотел что-то сказать, но махнул рукой, схватился за амулет и закрыл глаза, словно это как-то поможет перевоплощению.

По звукам Роберт догадался, что метаморфоза началась. Через несколько мгновений граф остался один. Он пожалел, что не попросил еще глотка воды из фляги, но вставать было лениво, да и ковыряться в вещах друга в его отсутствие не очень хотелось.

От магической бляхи на груди исходила приятная прохлада и думать, на самом деле, ни о чем не хотелось. А надо. Например, о самом ближайшем будущем – как вытащить отсюда коня, к которому привык. Не взлететь отсюда дракону, да и как привязать животное к спине, ведь он даже мертвого монстра на дальнем расстоянии обходит… Если решение не пришло в голову сразу, значит поиски выхода будут трудны и мучительны. Правда, эта задача не жизненно важная. Сколько он коней сменил за долгие годы, разве сочтешь? Если только Тень скажет – он все помнит, а что не помнит, то записывает.

Ерундовыми мыслями Роберт пытался отогнать от себя взгляд Кар. Прощальный взгляд. Он надеялся, что больше ее никогда не встретит. Зачем? Он призван свершить великое дело, все остальное должно сметаться с пути. Всё и все, даже родной сын, если до этого дойдет.

Граф помотал головой. Лучше тогда уж думать о черноволосой Кар.

Заржал конь и Роберт открыл глаза, рывком сел. К нему стремительно пикировал коричневатый орел.

– Не перевоплощайся лишний раз, если не устал от полета, – крикнул ему граф.

– Сейчас я завяжу одежды и оружие, чтобы взять когтями можно было, и поле…

Орел все же перевоплотился в друга.

– Что-то случилось? – осторожно спросил Роберт.

– Нет, – перевел дыхание Найжел. – Просто там, в горах… уже не священных, простых… там нет могил… Я нашел кое-что. Мне кажется, тебе будет интересно.

– Что именно? – спросил граф.

Ничто в его душе даже не шелохнулось.

– Перевоплощайся, сам увидишь. – Найжел встал с четверенек и подпрыгнул, разминаясь. – Чего я тебе буду рассказывать?

– Как ощущения от полета? – поинтересовался Роберт, догадываясь, что друг хочет устроить ему сюрприз, и, скорее всего, приятный. В противном случае об опасности было бы сказано сразу и без обиняков. – В воздухе-то парить не то, что пешим ходом по горам лазить?

– Я даже сейчас не могу сказать толком, что чувствовал, – ответил орней. – А вообще, на первый взгляд, это как… как с женщиной. Только, наверное, полет быстро приестся, а девушки – никогда! Дух захватывает когда подумаешь, что можно с этими амулетами сделать. Но Чевар-то ничего не смог! Кто связывает жизнь с магией, тот глупеет. Как Чев. Давай, превращайся, к вечеру надо домой успеть, а то старейшина может волноваться за меня. Впрочем, огонь в Пещере Предков горит – значит, они поймут, что я жив.

Он заканчивал свой монолог, не требующий комментариев, а Роберт уже обернулся орлом.

– Вообще-то теперь мне хочется попробовать превратиться и в других животных, да успеется, – сказал орлу Найжел. – Никто эти амулеты у нас же не отнимает!

Граф в обличье орла ждал. Найжел снова превратился в величавую птицу и направился на север, в сторону, почти противоположную той, над которой недавно летал Роберт.

Внизу простирались коричневатые скалы и тянулись на сколько хватало глаз. Но граф ничуть не удивлялся словам друга, что священные орнейские горы не самые большие. Уж они-то повидали горы, когда месяцами идешь с перевала на перевал, спускаешься в ущелья и вновь подымаешься вверх, и кажется, что равнин в мире больше нет…

Найжел вдруг повернул и сделал большой круг; Роберт повторил его движение.

Было такое впечатление, что Найжел не может найти того, что ищет – он пошел уже на второй, более широкий круг.

Наконец раздался радостный клекот и орел стремительно полетел вниз, в глубокое ущелье, со всех сторон окруженное поистине неприступными громадами отвесных скал. Безотчетный страх на всей скорости врезаться в угрюмую стену и рухнуть камнем вниз охватил графа; он пикировал вниз с беспокойством поглядывая на лихой полет друга.

Наконец он увидел, куда влечет его Найжел. Увидел сразу и вдруг. Сверху б он это, пожалуй, и не заметил бы.

Достигнув дна ущелья, оба дружно обернулись в привычные обличья – чтобы можно было нормально поговорить.

– Вот, – гордо указал Найжел. – Сколько ты видел на своем веку, а такое – вряд ли.

– Хм, ты прав. – Роберт почесал подбородок, на котором пробилась жесткая щетина. – И что в нем интересного?

– Ты же сам расспрашивал меня сказания предков о том камне с глазами, что на дороге из столице к морю, – несколько разочарованным тоном протянул друг. – Таких как тот мы с тобой много повидали в наших путешествиях, а вот, чтобы такое… Я даже не слышал никогда.

Они стояли у черной скалы, на которой были глаза, как на том старом идоле, что находится у дороги с побережья в столицу. Только этот был куда как грандиознее и, в отличие от тех, что Роберт видел раньше, напоминал голову: под глазами располагался рот – огромный, распахнутый настежь. В это отверстие свободно мог пройти рослый человек не сгибаясь, да еще рукой бы до верха не достал. В сочетании с печальными глазами и огромным, уходящим к небесам, лбом, этот рот придавал лицу (если, конечно, можно было назвать безносую морду лицом)

жутковато-идиотское выражение.

Найжел подошел к распахнутой пасти и вгляделся, но ничего, кроме непроглядного мрака не увидел.

– Это вход, – спокойным голосом сказал Роберт, но на последним звуке кашлянул, что выдало огромное волнение. – Пойдем, посмотрим, что там внутри.

– А зубов не боишься? – насмешливо спросил Найжел.

Колоссальные размеры идола на орнея не произвели впечатления – и не такое видывали. А вот то, что Роберт не очень-то заинтересовался, его обескуражило.

Стало немного досадно: зачем говорил, показывал? Летели бы сейчас во дворец Найжела, отмылись бы, а потом выпили вина и рассказали о происшедшем в Пещере Предков. Он, рыцарь Найжел, говорил с предками! Не часто это удается сделать не жрецу, а воину и остаться в живых. Он постарался отогнать прочь мысль, что Роберт разговаривал с ними целую ночь.

– Да, – прервал невеселые мысли орнея граф, – тьма кромешная… И факел не из чего сделать… А вот насчет зубов, так я не боюсь. Посмотри, какой вековой слой пыли – здесь даже никакие твари не проползали. Да и птиц я не видел в этих горах, если не считать твой гордый орлиный профиль…

Найжел рассмеялся. Он знал, что они оба туда спустятся и сейчас оглядывался по сторонам, высматривая, из чего можно сделать факел. Хотя даже искру выбить будет нечем.

– Может в букашек превратимся, чтобы понезаметнее быть?

– Тогда уж – в черепах, – усмехнулся граф. – Если что-то сверху обрушится, так хоть панцирь спасет.

– А ведь верно! – согласился Найжел, порадовавшись, что хоть какое-то применение нашлось и этому обличью чудесного амулета. Он уже не думал, что магия совсем неприемлема для рыцаря.

Роберт скрылся в темноте и сразу вышел назад.

– Там – ступеньки, – пояснил он другу. – Довольно крутые. Это – вход в подземелье.

– И что там может быть?

– Понятия не имею.

– А зачем нам туда идти? – спросил Найжел, зная, что ему возразят. – Если это чудище – ровесник всех прочих идолов, а скорее всего так и есть, то ему просто непредставимая уйма лет. Что там может быть интересного?

– А зачем ты меня сюда притащил?

– Ну, ты же всегда интересовался древними загадками.

– Вот и идем. Может, найдем древние сокровища…

– От которых не становятся счастливее, Роб. Опять ловушки какие-нибудь, как в том храме мертвых провидцев…

– Дай мне руку и, чтобы ни случилось, будем держаться вместе, – сказал граф серьезно, отбросив в сторону традиционные шуточки.

– Вот что, Роберт, – принял решение орней, – если это уж так необходимо и именно сейчас, то я слетаю к твоему коню за веревкой. А если осматривать подземелье, то действительно сейчас, вряд ли я еще когда решусь нарушить обет и вступить в святые горы.

– Ты говорил, что эти скалы уже не относятся к святым.

– Может оно и так, – неуверенно кивнул Найжел. – Сказать-то я сказал, а на самом деле это решать жрецам. Ладно, жди, я скоро прилечу.

Не дожидаясь дальнейших возражений, он отступил на несколько шагов и начал превращение. В их дуэте всегда было так, что Роберт больше думал о том надо или не надо что-либо предпринимать, а Найжел заботился о максимальной безопасности.

И Роберт даже не думал возражать на предложение друга – обвязаться веревкой было бы совсем не плохо.

– Возьми мою седельную сумку, – крикнул граф взлетающему орлу. – Там огниво.

Всю сумку бери. А я поищу здесь веток.

Обращаться в орла и летать по ущелью не было никакого желания, да и наверняка бесполезно. Граф отошел к самому краю когда-то ровной площадки, на которую века набросали обломков скал, и уставился на идола. Хотелось осмотреть подземелье одному и немедленно, но разум и опыт подсказывал, что делать это следует вдвоем.

Даже если и придется ввести Найжела в курс его тайной деятельности – ничего страшного. Вариант, что придется рассказать орнею об ордене без имени, был обговорен с остальными Блистательными Экспертами еще семь лет назад, когда он с Найжелом отправился в крайне опасное путешествие в пески Брундии, чтобы снять копии настенных надписей в разрушенном дворце черного мага. Тогда это не понадобилось…

А сейчас?

Тоже попробует обойтись без этого.

Роберт представить не мог, что обнаружил Найжел, но то, что об идоле чужинцев с пастью-входом даже слыхом не слыхивали в ордене – это правда. И магическая мощь так и выпирала из входа, только такой толстокожий рыцарь как Найжел мог ее не почувствовать. Хищников и ядовитых тварей там, конечно, нет, они от магии пуще чем от огня бегут, но вот чародейские ловушки могут быть в изобилии.

Вернулся Найжел, неся в клюве огромный узел. Граф с удовольствием взял в руку свой меч – вероятнее всего в подземелье он не пригодится, но с ним чувствуешь себя привычнее и увереннее.

– Я, как всегда, пойду первым, – сказал Найжел, обвязывая другу веревку на поясе.

– Нет.

– Почему? – спросил орней.

Не возмутился, не обиделся, просто попросил объяснений.

– Из всех свойств, что бывают у чародеев, я обладаю лишь одним – я умею чувствовать магию, – со вздохом произнес Роберт. – Не то, чтобы я знал, что она из себя представляет, просто чувствую ее силу, мощь, враждебно она настроена или нет… Так вот, в подземелье – полным-полно магии. Я хотя бы почувствую что к чему. Ты – нет. Поэтому первым пойду я.